Текст книги "Темные отражения"
Автор книги: Александра Бракен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
В теле ныл каждый мускул, однако мне все же удалось пихнуть водителя грузовика локтем в грудь. Он вновь отлетел назад, и на этот раз я успела закрыть дверь на замок. Обернувшись, я мельком взглянула на Зу. А затем резко перегнулась через безвольное тело Лиама, сорвав с «Фольксвагена» очки. За спиной раздался рев пикапа. Машина врезалась в раздвижную дверь. На этот раз не случайно.
Дуло винтовки смотрело в лицо Зу, но она не реагировала. Лишь стонала, зажав уши руками в желтых перчатках. Думаю, она вообще не видела, что происходит вокруг.
Я не знала, что делать дальше. Надеясь привести Лиама в чувство, я трясла его изо всех сил. Глаза парня раскрылись, голубые и удивительно ясные. Но только на миг. В паре дюймов от моей головы вдруг возник мегафон, и белый шум топором вонзился в мозг. Дрожь пробрала до костей. Я упала на Лиама, но поняла это лишь через несколько секунд. Единственным звуком, перекрывавшим белый шум, радио и даже вопли Толстяка, было биение сердца Ли.
Зажмурив глаза, я судорожно вцепилась в кожаную куртку. Часть меня желала отстраниться, избежав проникновения, но другая – более сильная и отчаянная – уже начала работу, проникая все глубже и заставляя тело Лиама двигаться. Могла ли я обернуть вред во благо?
Поднимайся, – мысленно приказала я, – вставай, вставай, вставай, вставай…
Высокочастотный визг, который не мог принадлежать человеку, заставил меня открыть глаза. Удерживая винтовку в одной руке и воротник Зу в другой, «Пикап» волок девочку к машине. Я вскрикнула, надеясь, что Зу меня услышит. Водитель «фольксвагена» схватил меня за волосы и швырнул на землю. Приземление оказалось болезненным: гравий больно расцарапал ладони и коленки.
Я откатилась в сторону, уворачиваясь от рук СПП. Глаза оказались на уровне днища Бетти. На землю двумя мертвыми птичками упали желтые перчатки. Дверь машины захлопнулась.
– Стюарт – пси-номер 42755 – обнаружен… – «Фольксваген» вновь распахнул водительскую дверь, достав из кармана нечто ярко-оранжевое. Я сощурилась, силуэт мужчины двоился перед глазами. Оранжевое устройство в руке СПП казалось не больше мобильного телефона. Солдат поднес его к тому месту, которым Ли ударился об руль.
Я двинула СПП по лодыжке, но он был настолько увлечен делом, что даже не обратил внимания.
Лиам! – Мои губы не шевелились. Все бесполезно. – Лиам!
Оранжевое устройство вспыхнуло, и голос «Фольксвагена» произнес:
– Идентифицирован Лиам Стюарт.
В лицо ударил горячий ветер, из-под кузова Черной Бетти вырвалось облачко песка. Резкий слепящий свет обжег кожу, и я поспешно отвернулась. Вспышка смела все на своем пути. Ругань «Фольксвагена» заглушил скрежет металла о металл, а затем раздался треск лопнувшего стекла. Мелкие осколки посыпались на землю.
Потом все закончилось. Белый шум прекратился. В следующую секунду нечто тяжелое приземлилось на землю в нескольких шагах от меня. Мегафон.
Я протянула руку, надеясь коснуться ручки ретранслятора. «Фольксваген» продолжал что-то кричать над головой, но я настолько сконцентрировалась на своей задаче, что не могла вслушиваться. Чья-то рука ухватила меня за лодыжку и потащила прочь, но прежде я успела-таки схватить мегафон.
– Вставай, ты, кусок… – Рация предупреждающе пискнула, и мужчина выпустил мою ногу.
– Это Ларсон, прошу немедленно подтвердить…
Сжав зубы, я поднялась на колени. Мужчина отвернулся всего на секунду, но этого оказалось достаточно. Когда он наконец осознал свою ошибку и повернулся, в лицо ему полетел металлический корпус мегафона.
Рация упала на асфальт, и я со всей силы оттолкнула ее ногой. Мужчина попытался закрыть лицо руками, но это оказалось непросто. Я не собиралась возвращаться в Термонд.
Ухватившись рукой за предплечье, я пригвоздила СПП к земле, заставив его посмотреть мне в лицо. Зрачки солдата сжались до размеров точки и лишь потом вернулись в нормальное состояние. Мужчина был на фут[10]10
Фут – единица длины, равная 30,48 см.
[Закрыть] выше меня, однако теперь стоял на коленях, он был не в силах перевести дыхание. Не говоря уже о том, чтобы удержать меня от проникновения в собственный мозг.
Прочь! – Сцепив зубы, я попыталась встать. Белый шум все еще вибрировал внутри, подобно разрядам электричества. – Прочь!
Приказ мог и не сработать. Прежде я не делала ничего подобного и потому не была уверена в результате. С другой стороны, что мне было терять? Воспоминания СПП втекали в сознание волна за волной. «У меня получилось, – подумала я. – Это работает».
Мартин утверждал, что умеет внушать людям чувства, но моя сила была другого свойства. Я видела образы. Этими образами можно было манипулировать или даже стирать их.
Но ничего другого делать я не желала. До настоящего момента. Потому что, кроме меня, помочь этим ребятам было некому. Без них я была никем. Надо сделать. Просто сделать это.
Я представила, не упуская ни малейших деталей, как мужчина подбирает рацию. Вот он пытается нащупать ее без очков, находит, убирает в карман джинсов. Устройство тяжелое, и карман слегка оттопыривается. Потом я представила, как солдат сходит с дороги и взбирается на пустынный холм, все выше и выше.
Едва я один за другим оторвала пальцы от предплечья СПП, как процесс запустился. Мужчина уходил в никуда, а я не могла оправиться от шока. У меня получилось – получилось!
Отвернувшись, я увидела черные клубы дыма. Он вился над дорогой, окутывая зеленое подножие холма толстым уродливым одеялом.
Зу, – осенило меня.
Я похромала к обломкам автомобиля. Пикап, припаркованный рядом с Бетти, находился теперь на зеленой траве, в нескольких сотнях футов отсюда. Маленький серебристый «фольксваген» превратился в груду металла. Обломки продолжали дымиться, словно здесь произошел большой взрыв.
Он его протаранил, – поняла я. – Пикап отбросил «фольксваген» с дороги.
Я подошла ближе, но увидела лишь водителя грузовика. Вернее, то, что от него осталось.
Тело валялось на траве бесформенной кучей. Труп искорежило так, что понять, где какая часть тела, было нереально. Лишь локти, словно цыплячьи крылышки, беспомощно торчали в разные стороны. Очевидно, мужчину тоже взяли на таран.
Грудь сдавило холодными тисками, я отшатнулась назад, не сразу поняв, что Зу нет ни в одной из машин. Подождав, пока мимо пройдет очередная волна дыма, я рухнула на колени и избавилась от содержимого желудка.
Подняв глаза, я наконец увидела Зу. Она сидела на дороге, прямо рядом с Бетти, согнувшись в три погибели, но живая и невредимая. Последние два слова повторялись в голове снова и снова. Я выкрикнула ее имя. Тяжело дыша, Зу подняла голову. Дым отползал в сторону, и я видела девочку не полностью: налитые кровью глаза, порез на лбу, текущие по грязным щекам слезы.
В голове стучали молотки, сердце колотилось как сумасшедшее. Я упала на колени перед Зу и несколько секунд не слышала ничего, кроме этих звуков.
– Ты в… порядке? – промычала я так, словно мой рот был набит грязью.
Клацнув зубами, Зу кивнула.
– Что… случилось? – проскрипела я.
Зу съежилась, как будто хотела раствориться в пространстве. Желтые перчатки валялись перед ней на земле, голые руки застыли в вертикальном положении, точно Зу коснулась машины секунду назад.
Что сказать? Какие подобрать слова? Этого я не знала. Мне самой нужно было успокоиться. За доли секунды эта маленькая Желтая уничтожила две машины и одну жизнь. Обычным прикосновением.
И тем не менее это была Зу. А руки – руки этой девочки меня спасли.
Я помогла трясущейся Зу забраться в машину. Ее продолжало лихорадить. Усадив малышку на переднее сиденье, я прижала ладони к ее щекам, однако Зу не могла сконцентрироваться на мне. Я уже собиралась захлопнуть дверь, когда Зу вдруг перехватила мое запястье, показав на валяющиеся внизу перчатки.
– Держи, – ответила я и отвернулась. Нужно было разобраться с более тяжелым грузом.
Толстяк все еще сидел на пассажирском сиденье, наполовину свесившись наружу. Водителю грузовика так и не удалось справиться с его длинными тощими конечностями. И слава богу! В противном случае Толстяк сейчас валялся бы на траве рядом с ним.
Спотыкаясь на каждом шагу, я обошла минивэн спереди. Перед глазами прыгали яркие точки, но мне все же удалось распахнуть водительскую дверь. Лиам по-прежнему лежал на своем месте без сознания, его била крупная дрожь. Зу начала всхлипывать, периодически утыкаясь лицом в колени. В эти моменты плач становился тише.
– Все хорошо, Зу, – сказала я. – С нами все будет в порядке. Мы выкарабкаемся.
Я выпутала руки Лиама из серого ремня безопасности и наполовину вытолкала, наполовину стащила с водительского кресла. У меня не было сил затаскивать его на пассажирское место, по крайней мере сейчас. Поэтому я устроила Лиама на полу между передними сиденьями. Рот его слегка подергивался, отчего губы кривились в неестественной ухмылке.
Уставившись на руль, я попыталась вспомнить, что должна сделать вначале. Нужно было как-то завести эту махину. Как в этом случае поступали Лиам, Кейт, мой отец? Мне шестнадцать лет, а я даже не могу отыскать чертов ручной тормоз, не говоря уже о том, чтобы выяснить, поставлена вообще на него машина или нет!
В конце концов, это не имело значения. Я уже водила минивэн и прекрасно обошлась своими скудными знаниями. Правая педаль – газ, левая – тормоз, а на все остальное – плевать.
Бетти медленно покатилась сквозь толстые клубы дыма и вскоре вырулила на чистую дорогу. Обломки аварии остались позади, белый шум тоже, и кондиционер наконец-то дул свежим воздухом, без удушающего запаха гари.
Глава одиннадцатая
Я проехала около десяти миль, прежде чем мальчики начали шевелиться. Зу по-прежнему рыдала на заднем сиденье, а я даже понятия не имела, куда ехать. Сказать, что на меня снизошло облегчение, – значит, ничего не сказать.
– Вот дерьмо, – прохрипел Лиам, с трудом поднимаясь с пола. Он сел, прижимая пальцы к виску. – Дерьмо!
Голова Лиама оказалась в паре дюймов от ног Толстяка. Наклонившись, он недоверчиво ощупал ступни, словно хотел проверить, жив ли друг. Толстяк глухо застонал.
– Кажется, я заболел.
– Зу? – Лиам склонился к девочке. Для этого ему пришлось оттолкнуть ногу Толстяка, и тот громко взвизгнул. – Зу? Как ты…
Сузуми зарыдала сильнее, уткнувшись лицом в перчатки.
– О господи, мне жаль, очень жаль, я… – Голос Лиама сорвался, точно ему не хватало воздуха. Он громко откашлялся в кулак, но больше не произнес ни слова.
– Зу, – начала я, мой голос звучал неожиданно спокойно. – Послушай меня. Ты спасла всех нас. Без тебя мы бы не выбрались.
Лиам дернулся, вспомнив, что я все еще здесь. Мне стало немного грустно, но разве можно обижаться на то, что он первым делом подумал о своих друзьях?
Лиам развернулся ко мне, и я ощутила его взгляд на своей шее. Дойдя до пассажирского сиденья, он буквально рухнул на него. От лица отхлынула кровь.
– Ты в порядке? – глухо спросил он. – Что произошло? Как тебе удалось нас вывезти?
– Это все Зу, – начала я, ступив на узенькую дорожку полуправды, которая могла стать спасением как для меня, так и для Зу. Не знаю, много ли она помнила о случившемся, но потакать ее страхам я не собиралась. Версия была короткой. – Она столкнула две машины. Одного из солдат выбросило наружу, второй – сбежал.
– Но что это был за… – Толстяк перевел дыхание, – за жуткий шум?
Я уставилась на него, не в силах поверить своим ушам.
– Ты что, никогда его раньше не слышал?
Парни покачали головами.
– Господи, – воскликнул Лиам, – это было все равно что вой кота, пропущенного через блендер!
– Вы вправду не слышали белый шум? Тревожный сигнал? – поразилась я, и сердце неожиданно захлестнула волна гнева. Где отдыхали эти детки? В Конфетной стране?
– А ты слышала? – Лиам потряс головой, словно пытаясь прочистить уши.
– Его использовали в Термонде… в качестве средства успокоения, – пояснила я. – При попытках побега или других проблемах. Чтобы дети не могли воспользоваться сверхспособностями.
– Но почему ты в порядке? – прохрипел Толстяк, в его голосе чувствовалось недоверие и зависть.
Это был вопрос дня! Моя реакция на белый шум включала несколько исторических эпизодов, таких как обмороки, рвота, потеря памяти, а в последний раз даже кровотечение из носа и глаз. Видимо, когда познаешь вкус худшего, просто плохое уже не кажется столь ужасным. Ребята столкнулись с шумом в первый раз, вот почему они чувствовали себя полумертвыми уже через пару секунд.
Лиам пристально разглядывал мое лицо. Интересно, что он там видит? Правду? Я вспоминала о том, как лежала щекой на его куртке, прижималась к спине, и в груди начало разливаться тепло.
– Наверное, приспособилась, – ответила я. – К тому же зеленые не настолько чувствительные, как синие и прочие, – не забыла ввернуть я. Правда, приправленная ложью.
Вскоре Лиам предложил поменяться местами. Он уже не выглядел таким изможденным, бледность почти ушла. Лиам заслуживал апплодисментов за быстроту адаптации. Кто-то другой мог бы и не заметить, как трясутся у него руки и ноги, но у меня был тренированный глаз. Мы с белым шумом давно стали закадычными друзьями. Лиаму требовалась еще пара минут.
– Давай! – воскликнул он через минуту. – Ты сделала… – И вдруг замолчал.
Оглянувшись, я увидела, что Лиам смотрит на мои голые побитые коленки, и тут же перевела взгляд обратно на дорогу. По ногам словно прошелся теплый ветерок.
– О, прости, – прошептал Лиам, убирая руку, и покраснел до кончиков ушей. – Такое ощущение, что у тебя порезы везде. Может, остановишься на секунду? Нужно перегруппироваться и выяснить, где мы находимся.
Но останавливаться у дорожного ограждения мне не хотелось. Лишь когда впереди показалось красное кирпичное здание в колониальном стиле, мы свернули на пустую парковку.
Толстяк не мог упустить такую возможность. Высунувшись из машины, он попытался опорожнить желудок, но наружу почти ничего не вышло. Лиам встал и похлопал его по спине.
– Когда закончишь, помоги Руби, ладно?
Толстяк мог меня ненавидеть или даже мечтать от меня избавиться, но на этот раз он, кажется, понял, что своим спасением частично обязан мне. Ничего не сказав, он сложил руки на груди и глубоко вздохнул.
– Спасибо, мать Тереза, – ответил Лиам. – Ты просто чудо.
Открыв дверь, он вышел на улицу и направился к питьевым фонтанчикам, которые располагались напротив входа в комнаты отдыха. Зу последовала за ним. В руках у нее был розовый мешок. Толстяк успел немного оклематься и тут же занялся мной. Я резко обернулась.
– Полегче! – крикнула я, когда он ткнул меня пальцем в локоть. Толстяк поднес руку к лампочке, и в салоне зажегся свет. Теперь я увидела, что кожа от локтя до запястья у меня сильно исцарапана.
– Повернись ко мне. – Толстяк, казалось, прикладывал все силы для того, чтобы скрыть испуг. – Быстрее, Зеленая, пока у меня не выросла борода.
Я резко развернулась. К большому удивлению, ноги у меня выглядели не лучше, чем руки. Обе коленки оказались ободраны. Местами ранки успели затянуться коркой. Зато сбоку, помимо небольших ран и порезов, ничего страшного я не увидела.
Толстяк достал из-под сиденья небольшой портфель и открыл замок. Вынув оттуда четыре белых квадратных пакета, он быстро захлопнул крышку. Я даже не успела разглядеть, что там еще есть.
– Как ты умудрилась так пораниться? – пробормотал он, вскрывая первую упаковку. Ощутив запах антисептика, я отодвинулась в сторону.
Толстяк бросил на меня сердитый взгляд поверх очков.
– Если хочешь добраться до дома, начинай думать головой. Вряд ли я смогу тебя подлатать, если ты собираешься и дальше от меня шарахаться.
– Я не шарахалась… – возмутилась я и тут же задумалась. – Прости.
– Ладно, – фыркнул он. – Хуже было бы, попади в раны инфекция.
Толстяк поднес мою правую руку поближе к глазам и начал промокать раны дезинфицирующей салфеткой. Я старалась не дрожать, хотя казалось, будто волк рвет мою плоть на куски. Острая вспышка боли вырвала меня из полудремы. Испугавшись прикосновения, я вырвала руку и кусок мокрой ткани из рук Толстяка. Ничего не случится, если кусочки гравия из ран я выну собственноручно.
– Тебе лучше пойти проверить, как там Ли с Зу, – сказала я.
– Ни за что, они начнут шипеть, что я не позаботился о тебе как следует. – Через секунду он неохотно добавил: – Кроме того, похоже, ты… пострадала больше остальных. Они могут подождать. – Наверное, Толстяк заметил, как дернулся мой рот, потому что сказал: – Но не рассчитывай, что я переведу на тебя все бинты. Порезы неглубокие, так что на самом деле ничего серьезного!
– Да, сэр, – сказала я, выкидывая салфетку в окно. Толстяк тут же протянул мне новую. Взгляд его оставался сердитым и все же как будто немного потеплел. Мне стало чуть легче, хотя я прекрасно понимала, что ни о каком примирении пока и речи не идет.
– Почему ты солгала?
Я резко подняла голову.
– Я не… что ты… я не…
– По поводу Зу. – Он бросил короткий взгляд через плечо и продолжил уже тише: – Ты сказала, будто парня выбросило наружу, но… это ведь ложь, так? Его убили.
Я кивнула.
– Ей не нужно знать…
– Конечно, нет, – резко оборвал он. – Интересно, почему никто так и не явился за нами? Я переживаю зато, как теперь будет Зу… Хотя, знаешь, похоже, в тебе все же есть капелька здравого смысла.
До меня вдруг дошло, что я смотрю на Толстяка понимающим взглядом. Он почуял угрозу, потому и хотел поскорее от меня избавиться. Да еще этот прокол с цветом внедорожника – доверие Толстяка нужно было заслужить.
– Мир станет только лучше без одного из этих скиптрейсеров, не так ли? – Толстяк убрал неиспользованные бинты обратно в портфель.
Все правильно, – подумала я, выпрямившись в кресле, – не нужно им говорить.
– Это были не скиптрейсеры – СПП.
Толстяк расхохотался.
– То есть джинсы с футболками они натянули поверх униформы?
– У одного из них висел бейдж, – ответила я. – Еще они использовали оранжевое устройство. Я видела такое в Термонде. – Толстяк выглядел сбитым с толку, но времени на препирательства не осталось. – Слушай, – закончила я, – ты можешь мне не верить, но один из них назвал пси-номер 42755. Это Лиам, верно?
Дорисовывать картину я предоставила Толстяку. К тому моменту, как я начала описывать оранжевое устройство, он слушал меня очень внимательно. Глубоко вдохнув, Толстяк вытянул губы трубочкой, из-за чего стал удивительно похож на хорька. Опустив стекло, он попросил меня продолжать. Я задержала дыхание. Похоже, Толстяк не слышал, что я уже договорила.
– Я тебе говорил, что СПП до нас доберутся! – в десятый раз повторил он. – Слава богу, что это хотя бы не ее.
Это загадочное «ее». Кто Она вообще такая?
Лиам стоял к нам спиной, склонившись к питьевому фонтанчику. Зу стояла рядом и держала кнопку, чтобы Лиам мог спокойно умыться.
Я использовала остатки воды, чтобы умыться.
– Дело в том, что СПП узнал Лиама еще до того, как включил оранжевое устройство. Мне хотелось узнать, каким образом. Устройство начало мигать, но номер солдат произнес по памяти, не дожидаясь ответа.
Толстяк выпучил глаза, а затем начал яростно тереть переносицу.
– Наверное, они получают фотографии.
Я кивнула.
– Значит, устройства подключаются к единой сети, где находится архив фотографий? – спросила я.
– Зеленая, откуда мне, черт возьми, знать? – ответил он. – Опиши еще раз.
Должно быть, оранжевый гаджет был чем-то вроде сканера или камеры. Это все, что я могла предположить. Хотя Толстяк вполне мог счесть меня идиоткой.
Я закрыла лицо руками, борясь с очередным приступом тошноты.
– Плохие новости. Не дай бог они раздали эти устройства с определителем номера всем солдатам, – сказал Толстяк, потирая наморщенный лоб. – Если нас еще не засекли, возможно, они думают, что мы отправились на поиски Ист-Ривер. Значит, дороги лучше патрулируются, за нашими семьями усилили наблюдение, и найти Беглеца будет…
Толстяк не успел закончить.
Раздался взрыв безрадостного смеха.
– Ну да. Они бросили всю армаду на поиски нескольких фриков?
– Во-первых, термин «армада» применяется исключительно к кораблям, – сказал Толстяк. – А во-вторых, нет, они не станут никого посылать на поиски нескольких фриков.
– Тогда не…
– Но они точно пошлют кого-нибудь на поиски Ли.
Я быстро сложила в уме два и два.
– Зеленая, как думаешь, кто был нашим «мозгом» при организации побега из лагеря?
Когда все вернулись в минивэн, мы сыграли в «музыкальные стулья» без музыки. Толстяк уселся на среднее пассажирское кресло, Зу – прямо за водительским креслом. У меня осталось два варианта: скукожиться на заднем сиденье или прорываться вперед, делая вид, что все путем. И не дай бог Толстяк опять начнет разглагольствовать о роли Лиама в побеге. Возможно, единственном успешном побеге из лагеря за всю его историю.
В конце концов победила усталость. Я упала на пассажирское сиденье, чувствуя, что голова словно набита латуком. Лиам в этот момент сел на водительское место.
– Что, утомительно быть героем? – ухмыльнулся он.
Я отмахнулась, ощущая, как сердце от его слов переполняется счастьем. Это просто шутка.
– Здорово, что с нами были девчонки, – сказал Лиам, повернувшись к Толстяку. – А то очнулись бы в кузове минивэна связанные по рукам и ногам где-нибудь на полпути в Огайо.
Толстяк лишь заворчал в ответ. Кожа его по-прежнему оставалась серой.
Лиам выглядел лучше. От холодной воды его лицо слегка порозовело, пальцы тряслись уже не так явно, а взгляд из затуманенного стал четким и ясным. Учитывая, что это был первый опыт, Лиам оправился от белого шума очень быстро.
– Так, команда, – медленно начал он. – Пришло время голосования.
– Нет! – внезапно ожил Толстяк. – Я знаю, к чему это приведет, и знаю, что вы меня не послушаете, но я…
– Кто за то, чтобы позволить девочке остаться с нами на ночь, поднимите руки.
Лиам и Зу вскинули руки одновременно. Зу одарила меня сияющей улыбкой, особенно ослепительной на фоне мрачного лица Толстяка.
– Мы ничего о ней не знаем – черт, мы даже не знаем, сказала ли она правду! – возразил он. – Она может оказаться маньячкой, которая перережет всех нас во сне или позовет своих дружков из Лиги, едва мы потеряем бдительность.
– Ничего себе, спасибо! – понуро отозвалась я. Мысль о том, что меня считают настолько коварной, меня сильно подкосила.
– Чем дольше она остается рядом с нами, – добавил он, – тем больше шансов оказаться в лапах Лиги, а вы знаете, что они делают с детьми!
– Они не смогут нас поймать, – сказал Лиам. – Об этом мы уже позаботились. Нужно держаться вместе, и все будет хорошо.
– Нет. Нет, нет, нет, нет и нет, – упрямо повторил Толстяк. – Прошу запомнить, что я был против, хотя вы двое все равно выиграете.
– Даже не думай об этом, – отмахнулся Лиам. – Это демократия в чистом виде.
– Ты уверен? – спросила я.
– Конечно, уверен, – ответил Лиам. – Я бы переживал куда больше, окажись ты на задворках какой-нибудь станции «Грейхаунд»[11]11
«Грейхаунд оф Америка» – национальная автобусная компания, обслуживающая пассажирские междугородные, в том числе трансконтинентальные маршруты. На эмблеме компании изображена бегущая борзая.
[Закрыть] без денег и документов. К тому же как бы мы смогли выяснить, добралась ты до безопасного места или нет?
Он снова улыбнулся. Той самой улыбкой. Я прижала руку к груди, словно надеясь удержать нахлынувшие чувства, запереть их внутри. Лиам положил руку на подлокотник моего кресла. И я с трудом удержалась от того, чтобы ее погладить. Непростительная слабость! Больше всего на свете мне хотелось сейчас подглядеть его мысли и узнать, о чем он думает. И почему так на меня смотрит.
«На самом деле ты монстр», – подумала я, прижимая кулак к животу.
Я желала защитить Лиама. В этот миг я вдруг отчетливо поняла, что на самом деле хочу защитить ребят. Они спасли мою жизнь, не требуя ничего взамен. И если случай с замаскированными СПП меня чему-то и научил, так это тому, что ребятам нужен кто-то вроде меня. Кто-то полезный.
Даже если мне не удастся до конца отплатить им за помощь и приют, это может стать хорошим началом. Придется себя контролировать, но это лучшее, что я могу для них сделать.
– И все-таки, куда ты собираешься ехать? – голос Лиама звучал безразлично, однако в потемневших глазах отражалась тревога. – Туда можно добраться на автобусе?
Я решила открыть план, сложившийся у меня в голове еще на заправочной станции. Коснувшись длинных спутанных прядей, я вдруг обнаружила, что могу набрать воздуха в грудь.
– Кто у тебя в Вирджиния-Бич?
– Бабушка, – ответила я. – По крайней мере, я так надеюсь.
«Да, бабушка», – напомнила я сама себе. Бабушка – последняя надежда. Она ведь должна меня помнить, не так ли? Если я помогу отыскать Беглеца, если Беглец поможет мне, смогу ли я увидеть ее вновь? Остаться у нее жить?
Слишком много «если». Если мы найдем Беглеца. Если он тоже оранжевый. Если он научит меня контролировать свою силу. Если он поможет нам связаться со своими семьями.
Стоило начать сомневаться, как недоверие окутало меня плотным облаком.
Что, если бабушки – мысль казалась ужасающей – больше нет? Ей было семьдесят, когда меня забрали, значит, сейчас должно быть ближе к восьмидесяти. Ничего подобного я не могла даже предположить. Бабушка всегда выглядела сияющей, готовой покорить мир: серебристые волосы, неоновая поясная сумка и того же цвета козырек.
Однако я сильно изменилась за шесть лет. Так почему она должна была остаться прежней? Если бабушка жива, имела ли я право просить ее заботиться о своей чудаковатой внучке – прятать, защищать, когда она, быть может, не могла позаботиться даже о себе?
Слишком многое нужно было обдумать и рассмотреть. А потом принять решение на свежую голову. Мой мозг все еще не отошел от белого шума, однако сердце уже сделало выбор. И это был наиболее легкий путь.
– Ну хорошо, – сказала я. – Остаюсь.
И надеюсь, что никто из нас не пожалеет об этом.
Между бровями Лиама появилась морщинка, которая тут же исчезла. Я знала, что он меня изучает, чувствовала, как его взгляд ощупывает мое лицо. Возможно, Лиама смутили мои колебания. В конце концов он со вздохом откинулся на спинку сиденья и уставился в зеркало.
Лиам не умел скрывать свои мысли. Они крупными буквами отпечатывались у него на лбу. Поэтому, когда он говорил правду, его слова не вызывали никаких сомнений. Однако сейчас на лице его было написано сосредоточенное желание не выдать своих эмоций. Для улыбчивого, добродушного человека это было странно. Я подалась назад, стараясь не обращать внимания на шум крови в ушах и назойливое бормотание Толстяка. Тот вдруг вспомнил, что его мучают страшные боли.
Лиам молча протянул ему бутылку воды. Я скосила глаза на Зу, но малышка уже спала. Видимо, сумерки ее усыпили. На лбу и вокруг губ блестели капельки влаги.
Машина ожила. Минивэн пересек парковку, и Лиам глубоко вздохнул. Когда мы подъехали к дороге, он не сразу смог выбрать направление.
– Куда мы едем? – спросила я.
Лиам молча потер подбородок. И лишь потом ответил.
– Мы по-прежнему едем в Вирджинию, если я смогу туда добраться. Думаю, мы немного отклонились от главной дороги, но точно сказать, где мы оказались, непросто. Честно говоря, эти места мне не слишком знакомы.
– Используй чертову карту, – проворчал сзади Толстяк.
– Я смогу обойтись и без нее, – заупрямился Лиам. Слегка покачиваясь вперед-назад, Лиам как будто готовился, что вот-вот затрубят фанфары и сигнальные огни укажут верный путь.
Через пять минут на руле лежала развернутая карта, а Толстяк тайно злорадствовал на заднем сиденье. Я перегнулась через подлокотник, пытаясь разглядеть что-то в пересечении линий на тонкой, почти бесцветной бумаге.
Лиам провел пальцем вдоль границ Западной Вирджинии, Вирджинии, Мэриленда и Западной Каролины.
– Я думал, что мы где-то… здесь? – Он указал на маленькую точку посреди кучи пересекающихся линий.
– Черная Бетти, конечно, не подключена к джи-пи-эс? – спросила я.
Лиам тяжело вздохнул, постучав по рулевому колесу. Видимо, решил, что мы движемся в правильном направлении.
– Черная Бетти хорошо движется по прямой, хорошей дороге, но все эти новшества не про нее.
– Я тебе говорил, что надо брать «форд»-внедорожник, – сказал Толстяк.
– Это же кусок… кхм… – Лиам поперхнулся. – Это же настоящее ведро с гайками! Не говоря уже об убогой трансмиссии.
– Минивэн, уж конечно, лучше.
– Да, она взывала ко мне с парковки брошенных машин. Окна Бетти полыхали в солнечном свете, будто луч надежды.
Толстяк фыркнул.
– С чего это ты вдруг стал доверять интуиции?
– С того, что моя интуиция уравновешивает полное ее отсутствие у тебя, мадам Вышивальщица.
– Между прочим, это искусство, – парировал Толстяк.
– Да, в Средние века ты имел бы в Европе большой успех…
– В любом случае, – встряла я (теперь карту было видно лучше), – мы должны быть недалеко от Винчестера. – Я ткнула в точку на западном конце Вирджинии.
– Почему ты так решила? – начал Лиам. – Ты из тех краев? Потому что если…
– Нет, я не из тех краев. Просто, пока вы двое были в отключке, мы проезжали мимо Кейзера и Ромни. И по дороге встретили кучу знаков «Дорога Гражданской войны», а значит, где-то рядом одно из полей сражений.
– Здорово, Нэнси Дрю[12]12
Нэнси Дрю – литературный и кино-персонаж, созданный Эдвардом Стратемаэром. Образ девушки-детектива обрел популярность во многих странах мира. Впервые Нэнси Дрю появилась в книге «Тайна старых часов» (1930). Дальнейшие произведения писались разными авторами и выпускались под коллективным псевдонимом Кэролайн Кин.
[Закрыть], но в этой части страны дорожным знакам не следует уделять большого внимания, – заметил Лиам. – Не пройдешь и пятидесяти шагов, как наткнешься на место, где проходила армия, или кто-нибудь умер, или жил Джеймс Мэдисон[13]13
Джеймс Мэдисон (1751–1836) – четвертый президент США, один из ключевых авторов Конституции США.
[Закрыть].
– Это в Ориндже, – вставила я. – Мы уже близко.
В мягком вечернем свете волосы Лиама казались бесцветными. Он на мгновение задумался и почесал подбородок.
– Так, значит, ты все-таки из Вирджинии.
– Я не…
Он поднял руку.
– Ну хватит. Никто из живущих за пределами штата не знает, где находится дом Джеймса Мэдисона.
Я села обратно. Лиам клюнул на эту удочку.
Это был мамин пунктик. Как школьный учитель истории, она считала своей миссией проехаться со мной и отцом по всем исторически важным местам округа. Поэтому, когда мои друзья устраивали вечеринки у бассейна и ходили в гости с ночевкой, я гуляла по полям сражений, позировала рядом с пушками и реконструкторами в нарядах времен колониальной эпохи. Веселое было времечко. Даже несмотря на укусы насекомых и облезшую от солнца кожу. В первый школьный день я обычно появлялась во всей красе. У меня до сих пор остались шрамы из Антиетама[14]14
Антиетам – место одного из самых кровопролитных сражений времен Гражданской войны, которое произошло 17 сентября 1862 г.
[Закрыть].
Лиам улыбнулся темной дороге и включил фары. Тот факт, что в Вирджинии отказались от установки фонарей на дорогах, всегда казался мне проявлением то ли тупости, то ли отчаянной храбрости жителей.
– Думаю, нам стоит остановиться на ночь, – сказал Толстяк. – Ты собираешься искать парковку?
– Успокойся, приятель, я работаю над этим, – ответил Лиам.
– Ты всегда так говоришь, – проворчал Лиам, откинувшись в кресле, – а потом «ох, простите, ребята, давайте прижмемся друг к дружке, чтобы стало чуточку теплее», а медведи в это время пытаются ворваться в машину и сожрать нашу еду.
