Текст книги "Счастье с доставкой на дом"
Автор книги: Александра Артаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Нет, – потрясла головой Тошка, – просто брат, никакой не троюродный. Тетя Паша чуть не лопнула от любопытства, но я не произнесла больше ни слова.
Рина быстро посмотрела на дочь, и та спокойно встретила ее настороженный взгляд.
«Неужели она догадалась? – в смятении подумала Рина. – Но как? Может быть, почувствовала что-то? Как там написала Нина Никифоровна? Родная кровь?»
Вспомнив про письмо, Рина глубоко вдохнула и, наконец, решившись, вытащила его из кармана.
– Ты собираешься показать мне послание, которое нам доставили вместе с Антошкой? – спросила девочка, сощурившись.
– А разве ты не хочешь его прочитать? – удивленно спросила Рина, которая не сомневалась в желании дочери ознакомиться с содержанием таинственного письма.
Тошка на секунду отвела глаза в сторону, а потом снова твердо посмотрела на Рину.
– Мам, я понимаю, что случилось что-то из ряда вон выходящее, и это что-то огорчило и тебя, и даже теть Нату. Нетрудно догадаться, что это касается нас с Антошкой. Но я не хочу узнавать правду от кого-то чужого, – она кивнула на письмо в руках Рины. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все сама.
Рина устало провела рукой по лицу, вздохнула и принялась рассказывать.
Было уже далеко за полночь, а Рина с Тошкой все еще сидели за столом и вели непростую беседу. Однако самый главный рубеж в их разговоре остался уже позади, и теперь Тошка знала, что на самом деле была Рининой племянницей, дочерью ее старшего брата.
Когда Рина сделала, наконец, свое признание, Тошка, кажется, вовсе не удивилась. По крайней мере она не закричала «Не может быть!» и не выглядела ни испуганной, ни расстроенной. Некоторое время она задумчиво смотрела в пространство и о чем-то сосредоточенно размышляла. Рина же, наоборот, пребывала в состоянии крайнего нервного напряжения и, закусив губу, ожидала, какой же вердикт вынесет девочка.
– Ты знаешь, – заговорила наконец Тошка, – я обо всем этом уже знала.
Увидев удивление на лице Рины, она поспешила пояснить:
– Нет, не то чтобы действительно знала. Но где-то в подсознании мельтешили какие-то смутные догадки.
– И что же навело тебя на такие мысли? – совсем расстроилась Рина, которая тут же решила, что причина была именно в ней – она плохо справилась со своей ролью матери.
Однако Тошка быстро развеяла ее сомнения.
– Мои догадки складывались из мелочей, – пояснила она. – Из обрывков фраз, каких-то мелких не состыковок, недомолвок. Чаще всего прокалывалась Анна Викентьевна, – улыбнулась Тошка, и у Рины немного отлегло от сердца.
– То есть ты хочешь сказать, что не ошеломлена неожиданным открытием? – уточнила Рина.
Девочка энергично потрясла головой:
– Удивлена, конечно, но не потрясена – это точно.
– И что… Что ты по этому поводу думаешь? – всеми силами сдерживая волнение, спросила Рина.
Тошка посмотрела на нее своими лучистыми глазами и очень искренне воскликнула:
– Мамуль, да что тут думать-то? Ты самая лучшая мама на свете. Мы всю жизнь жили с тобой весело и радостно, так почему сейчас что-то должно вдруг измениться? А кто на самом деле кого родил – фигня все это. Главное – я твоя дочка, и да будет так!
Слезы быстрыми ручейками катились у Рины по щекам, и она даже не пыталась их смахивать. Увидев, что мать плачет, Тошка вскочила с места, подбежала и, усевшись Рине на колени, порывисто обвила ее шею руками.
– Тошка, когда я последний раз говорила тебе, как ужасно я тебя люблю? – спросила Рина, улыбаясь сквозь слезы.
– Да уж давненько не говорила, – откликнулась та, сделав вид, что что-то припоминает. – С прошлой пятницы, по-моему.
И они обе с облегчением засмеялись.
Снова усевшись на свой стул, Тошка неожиданно попросила:
– А теперь покажи мне, пожалуйста, это послание.
Рина, которая уже немного успокоилась, снова напряглась. Однако без колебаний передала дочери пресловутое письмо.
– Ну вот, теперь все окончательно встало на свои места, – деловито сказала Тошка, быстро пробежав глазами текст и отложив листочек в сторону. – Все понятно.
– Что тебе понятно? – поинтересовалась Рина, которую удивляла способность дочери мгновенно ориентироваться в ситуации.
– Понятно, зачем бабушка Нина прислала к нам своего внука. Мам, а ведь выходит, что она и моя бабушка тоже?
– Выходит, что так, – согласилась Рина.
Тошка ненадолго задумалась, а потом негромко спросила:
– Как ты думаешь, почему Людмила от меня отказалась?
В голосе девочки звучала такая печаль, что сердце Рины мгновенно зашлось от жалости. Внешнее Тошкино спокойствие поначалу ее обмануло, зато теперь она ясно поняла, как глубоко задеты чувства дочери.
«Боже, что же творится сейчас в ее душе? – с ужасом подумала Рина. – Ей не составило труда принять тот факт, что она моя племянница – все равно мы как были, так и остались самыми близкими друг для друга людьми. Но узнать о предательстве той женщины, которая была ее настоящей матерью, оказалось нелегко. Бедная моя девочка…»
Рина понимала, что не имеет права усугублять переживания Тошки, поэтому постаралась отвечать сдержанно.
– Я не могу сказать с уверенностью, но мне кажется, что Людмила была в то время еще очень молода, – начала она.
– Но ты была еще моложе, – запальчиво перебила ее Тошка.
– Это верно, – кивнула Рина, – но я не совсем об этом. Я думаю, она сильно любила Сергея, мечтала, как они будут жить и вместе растить детей. Когда Сергей погиб, мечта рухнула, и все для нее потеряло смысл…
– И я тоже потеряла смысл, – тихо сказала Тошка, глядя в сторону невидящим взглядом.
У Рины перехватило дыхание.
«Что бы я ни говорила, – подумала она, – переубедить ее мне все равно не удастся. Надо постараться хотя бы немного ее утешить».
– Не забывай, что она осталась совсем одна, – продолжала Рина, – без поддержки, без средств к существованию.
Это было неправдой, но Рина готова была солгать, лишь бы уберечь Тошку от лишних страданий. Тем более что Людмилы, судя по всему, уже не было в живых, а о мертвых либо хорошо, либо ничего.
Тем не менее сама она прекрасно знала, что Тошка действительно оказалась для Людмилы неожиданной обузой. Непредвиденным препятствием на пути к ее личному счастью.
Все, что случилось пятнадцать лет назад, Рина помнила, как вчера. Она тогда училась в Питере и приехала на Новый год в гости к матери. В тот же вечер в их доме появилась Людмила. Она держала на руках крохотную Тошку, о существовании которой Рина с матерью даже не подозревали. Людмила по-прежнему была очаровательной, но выглядела при этом какой-то поникшей и усталой.
Когда она сообщила, что у нее от Сергея родилась дочь, Вере Николаевне сделалось плохо, и им пришлось долго хлопотать, чтобы привести ее в чувство. Девочка между тем спокойно спала на диване, заботливо обложенная со всех сторон подушками. Уже тогда она была невероятно хорошенькой и похожей на мать.
Когда все немного успокоились, Людмила поведала о том, что к моменту гибели Сергея была уже на шестом месяце беременности.
– Он знал, что у нас будет ребенок, радовался этому, и мы собирались пожениться, – бесстрастным голосом рассказывала она. – Узнав о несчастье, я была так потрясена, что попала в больницу и провела там довольно много времени. Девочка родилась раньше срока, но ее удалось выходить.
Поначалу Людмила еще думала, что сможет растить дочку одна, но из этого ничего не получилось.
– Я мечтала стать женой Сергея и только потом матерью его детей, – попыталась объяснить она. – Но просто так воспитывать ребенка – нет, к этому я оказалась совершенно не готова.
– И что же вы намереваетесь теперь делать? – сдавленным голосом спросила Вера Николаевна, нервно комкая в руках мокрый носовой платок.
– Я собираюсь отдать девочку в детский дом, – спокойно ответила Людмила, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. – Все документы уже готовы.
При этих словах Вера Николаевна снова заплакала, а Рина в отчаянии сжала кулаки. Она собралась было уговаривать Людмилу одуматься, но встретилась с ее непроницаемым взглядом и поняла, что все уже решено окончательно и бесповоротно.
– Что же в таком случае привело вас к нам? – стараясь сохранять самообладание, спросила Рина. – Вы хотели причинить нам боль? Сначала ошарашили тем, что у Сергея есть дочь, а теперь добиваете сообщением о том, что хотите от нее избавиться?
Людмила нисколько не изменилась в лице. Она посмотрела на Рину все тем же бесцветным взглядом и пожала плечами:
– Ничего я не хотела. Просто сегодня утром я начала паковать Тонины вещи и неожиданно вспомнила про вас. Подумала, что на всякий случай нужно сперва предложить девочку вам.
От этих слов Рина вздрогнула.
«„Предложить девочку вам“, – в смятении подумала она. – Как будто она собирается продать нам ковер или картину. Неужели за все это время она так и не смогла привязаться к малышке, полюбить ее?»
– Конечно, мы с Сергеем не были официально расписаны, – продолжала между тем Людмила, – и вы вообще в праве сомневаться в его отцовстве. Но даю вам слово – это его дочь, хотя она и похожа только на меня.
– Послушайте, Людмила, – неожиданно подала голос Вера Николаевна. – Вы делаете ужасную ошибку, и я просто умоляю вас изменить свое решение. Возможно, у вас трудности с деньгами, но это легко уладить. Мы вполне обеспечены и можем помогать вам растить девочку. Более того, у Сергея осталась квартира, и мы готовы отдать ее вам прямо сейчас.
Однако Людмила упрямо покачала головой.
– Нет, уже все решено, – твердо сказала она. – И дело вовсе не в деньгах и не в квартире. Я собираюсь выйти замуж, но мой жених категорически не хочет обременять себя чужими детьми.
Рина скрипнула зубами от злости.
«Так это для него девочка чужая, – хотелось закричать ей. – Но ты-то о чем думаешь? Ты – мать!»
– В общем, вы теперь обо всем знаете, так что решайте. Если хотите, я могу еще немного подождать, пока будут переоформлены документы. Но тогда уж вы занимайтесь этим сами. Я и так набегалась – жуткая морока с этой бюрократией.
Даже сейчас, спустя много лет, Рина помнила, как потрясли ее слова Людмилы и каким негодованием наполнилась ее душа. Во многом именно это чувство подтолкнуло ее тогда на отчаянный шаг, и она решительно заявила, что забирает Тошку себе. Вера Николаевна, которая была полностью деморализована, не сопротивлялась и лишь беспомощно смотрела на дочь.
В тот же вечер малышка осталась вместе с Риной и Верой Николаевной. Людмила не пошла в комнату, чтобы в последний раз взглянуть на спящую Тошку. Рина спустилась вместе с ней к машине, чтобы забрать детские вещи, и та исчезла из их жизни раз и навсегда. Благодаря помощи Романа все формальности удалось преодолеть довольно быстро, и с тех пор у Рины началась совершенно новая жизнь.
Сейчас она подумала о том, что ни разу не пожалела о своем тогдашнем порыве и всегда искренне считала Тошку настоящим подарком судьбы.
– Слушай, мам, – неожиданно спросила девочка. – Если я правильно поняла, то кроме вас с бабушкой, Анны Викентьевны и Романа, никто больше не знал, что я твоя племянница.
– Чуть позже я рассказала обо всем Наталье, – уточнила Рина.
– Ну да, я понимаю. А как же вам удалось сохранить все это в тайне?
– Это было несложно, – усмехнулась Рина. – Не забывай, что в то время я жила в Питере. Все выглядело так, как будто я вернулась оттуда в Москву уже вместе с тобой.
– И даже тетя Паша ничего не заподозрила? – с веселым удивлением спросила Тошка. К тому моменту ей удалось успешно справиться с грустными мыслями, и она снова заулыбалась.
– А тети Паши в нашем доме тогда еще не было.
– Быть того не может! Мне кажется, что она существовала вечно.
– И тем не менее. В то время нас охраняла бабушка Федора – по крайней мере мы, будучи еще детьми, именно так ее и называли. Бабушке было лет сто, и она все время спала за своим столиком возле лифтов. Только через пару лет после твоего появления, когда дом стали ремонтировать и реставрировать, для консьержки соорудили специальную конторку, и вот тогда уже у нас появился свой собственный Цербер.
– Да, это нам здорово повезло, – хмыкнула Тошка. – Зато теперь всем приходится проходить рентген-контроль, отчитываться и оправдываться – жуть что за тетка.
– Это верно, – согласилась Рина, – она чрезвычайно назойливая особа. С другой стороны, надежный страж порядка, с этим не поспоришь.
Спать они отправились во втором часу ночи, а перед расставанием Тошка крепко обняла Рину за шею и запечатлела на ее щеке душевный поцелуй.
Только забравшись под одеяло, Рина почувствовала, что нервное напряжение начинает постепенно спадать.
«Ну вот, один порог мы преодолели, – подумала она, – и Тошка превзошла все мои ожидания. Хотя, думаю, разговоры на эту тему нам еще предстоят – ей наверняка захочется выяснить и то и это. Но главное, я по-прежнему осталась ее матерью, а она – моей дочкой. О большем и мечтать было невозможно».
Понедельник, день знакомства
На следующее утро Тошка в школу не пошла.
– Придется тебе сидеть в няньках, – сказала Рина, у которой, как нарочно, весь день был расписан по минутам. – Справишься?
– Надеюсь, – бодро откликнулась девочка.
Несмотря на то что накануне спать они легли довольно поздно, в семь часов утра Тошка была уже на ногах. Когда около восьми Рина вошла на кухню, в воздухе вкусно пахло свежеиспеченными оладышками, а в кастрюльке на плите булькала молочная каша.
– Это все твоему любимчику или мне тоже что-нибудь перепадет? – весело поинтересовалась Рина.
– Так и быть, угощайся, – милостиво разрешила Тошка, наложила в тарелку оладьи и полила их малиновым сиропом. – Я же знаю, какой у тебя сегодня трудный день, так что подкрепляйся.
– Твоя правда, денек предстоит аховый, – согласилась Рина и с удовольствием отправила в рот кусочек оладьи. – Один Малахайкин чего стоит.
Рина была художником по костюмам и работала фрилансером, выполняя договорные заказы для театральных студий, танцевальных коллективов и эстрадных исполнителей. В последние годы она активно сотрудничала с дизайнерским ателье «Элегант», которое пользовалось в мире искусства большой популярностью. На сегодняшний день Рина работала сразу над несколькими их совместными проектами, самым любимым из которых было создание коллекции аксессуаров к предстоящим летом выпускным балам, а самым нелюбимым – работа над эскизами костюмов для спектакля молодого и амбициозного режиссера Германа Малахайкина. Малахайкин считал себя пупом земли, был манерным и наглым одновременно, и общение с ним неизменно выводило Рину из состояния душевного равновесия.
– Мамуль, а когда ты собираешься смотреть «Бобрят»? – спросила Тошка, явно загораясь какой-то идеей.
Месяц назад Рина делала костюмы для детской музыкальной студии «Бобрята», с директором которой Лидой Сомовой довольно давно была в приятельских отношениях.
– Я собиралась к ним в пятницу на генеральную репетицию. А что?
– А то, что я предлагаю пойти туда вместе и взять с собой Антошку. Представляешь, как ему будет интересно?
– Представляю, – без особого энтузиазма откликнулась Рина, которая категорически не хотела сейчас думать о перспективах пребывания в их доме мальчика. – Но пока тебе предстоит поразмыслить над тем, чем вы будете заниматься сегодня. Гулять, пожалуйста, до моего возвращения не ходите.
– Ладно, – легко согласилась Тошка. – А программа у нас довольно обширная. Во-первых, нам предстоит провести генеральную уборку в хоромах Гудвина.
– Это мне уже нравится, – одобрила Рина первый пункт плана. – А то эти хоромы в последнее время стали как-то подозрительно попахивать.
– Во-вторых, мы вчера нашли в моей старой коробке непочатый конструктор «Лего», по-моему, какой-то летательный аппарат. Интересно, кому это пришло в голову подарить девочке самолет? – пожала она плечами.
– А, я помню, это один из наших питерских родственников притащил по недоразумению. Он решил, что Тошка – это мальчик.
– Отлично, теперь его ошибка пришлась весьма кстати.
– Я-то думала, что вы собираетесь весь день валяться на диване кверху пузом и смотреть телевизор, – подмигнула дочери Рина.
– Ну, без него, пожалуй, никак не обойтись, однако это не главное.
И тут в дверях появился заспанный Антошка. Одна щечка у него была примята, а светлые волосики короной торчали вверх. В своей желтой пижаме с зайцем на пузе он выглядел так трогательно, что у Рины дрогнуло сердце.
Тошка, не скрывая радости, подхватила малыша на руки и прижалась к нему щекой.
– Доброе утро, зайка, – весело сказала она, ткнув пальцем в пижамного кролика. – Выспался?
Мальчик кивнул, продолжая сонно тереть глаза, и Тошка, распевая во все горло «Надо, надо умываться по утрам и вечерам», поволокла его в ванную.
Рина посмотрела им вслед и покачала головой – эта идиллия, признаться, ее нисколько не радовала.
Вчера, когда их нелегкий разговор подходил к концу, Тошка ненадолго замолчала, о чем-то размышляя, а потом осторожно спросила:
– Мам, а ты уже придумала, что ты скажешь Нине Никифоровне? Ну, когда она позвонит насчет Антошки…
Рина ждала этого вопроса, но дать на него четкий ответ была не готова.
– Нет, – призналась она, – я еще ничего не решила. – И потом я подумала, что это касается не только меня, но и тебя тоже…
Тошка сразу же оживилась и, не в силах скрыть свои эмоции, воскликнула:
– Ой, мамуль, Антошка – такое чудо! Он лапочка, ты его полюбишь, честно.
– Судя по всему, сама ты его уже полюбила, – предположила Рина.
Тошка быстро закивала и возбужденно продолжала убеждать мать:
– Он добрый, ты же сама видела. И воспитанный – по квартире не носился, по диванам не скакал, в ящики не забирался.
– И ты полагаешь, что это достаточное основание, чтобы оставить ребенка у себя жить? – продолжала сопротивляться Рина.
Она уже поняла, что Тошке не хочется расставаться с братом, но не была уверена, что девочка до конца осознает всю серьезность сложившейся ситуации.
– Тошка, а ты не думаешь, что твоя эйфория от вашей первой встречи пройдет и ты окажешься перед необходимостью кардинальных перемен? Изменений во всем нашем с тобой укладе?
Дочь молчала, и Рина продолжила развивать свою мысль.
– Сегодня ты с удовольствием гуляла с малышом, возилась с ним, укладывала спать. Ты играла с ним в дочки-матери, и это было занятно. А теперь представь, что мальчик не просто остался переночевать в твоей комнате, а поселился там навсегда. И теперь, когда ты будешь возвращаться из школы, вместо того чтобы плюхнуться с интересной книжкой на диван, тебе придется читать ему сказки. Маришка будет звать тебя в кино, а Антошка тащить в песочницу.
Рина нагнетала страсти, надеясь, что заставит дочь призадуматься, но Тошка неожиданно рассмеялась:
– Мам, тебя послушать, так я собираюсь стать Антошке родной матерью. Но я всего лишь хочу стать его любящей старшей сестрой, и мне кажется, я к этому морально готова. Вопрос в том, готова ли к такому шагу ты?
Но на этот вопрос Рина по-прежнему не могла дать однозначного ответа. С одной стороны, ей несомненно было жалко малыша. С другой стороны, ей было жалко и себя тоже…
Сейчас она подумала о том, что сегодняшний день наглядно доказывает – невозможно поселить у себя ребенка и при этом ничем не пожертвовать. Мальчиком нужно заниматься, но не может же Тошка ради него бросить школу, или она – свою работу. Нет, все это слишком серьезно, чтобы решиться на что-то вот так, с бухты-барахты.
Допив кофе, Рина взглянула на часы – пора было собираться.
Выйдя на улицу, она поежилась. Хотя до гаража, в котором ночевала ее машина, было всего две минуты ходьбы, колючий ветерок успел забраться Рине за шиворот, и она, содрогнувшись, быстро подняла воротник.
Наивная молоденькая весна немного замешкалась, и этим не преминула воспользоваться гнусная старуха зима: за ночь она старательно завалила все вокруг тяжелым мокрым снегом, и теперь утренний город напоминал царство Снежной королевы. Деревья осели под тяжестью белоснежных шуб, провисли мохнатые провода, а припаркованные во дворе машины были похожи на диковинных полярных зверей.
Однако для Рины это утро началось довольно удачно. Несмотря на снег, ей повезло нигде не попасть в затор, и она успешно переделала все дела, которые были запланированы на первую половину дня. К обеду она уже немного запыхалась, поэтому решила, что перед встречей с ужасным Малахайкиным ей стоит перекусить и немного отдохнуть. Домой она не поехала, дабы не нарушать распорядок детей, которые к этому моменту уже пообедали и занимались конструированием. Об этом ей поведала Тошка, когда Рина позвонила ей в третий раз за это утро – все же в душе она здорово волновалась, ощущая непомерный груз ответственности за абсолютно чужого ребенка.
Когда она подъехала к знакомому ресторанчику, где они частенько встречались с Натальей, ей снова повезло, и галантный «Фольксваген» как раз освободил местечко для ее любимой серебристой «Тойоты». Правда, сегодня машина сменила свой цвет на грязно-мышиный, по-хамелеонски слившись с серым окрасом улиц.
Рина только что покончила с грибным супом, как запиликал телефон и на экранчике высветилось имя «Наталья».
– Ну что? – донесся из трубки сердитый голос. – Ты соизволишь наконец-то со мной поговорить?
– Соизволю, – улыбнулась Рина, представляя, как злится на нее подруга.
Наталья пыталась звонить уже раз двадцать, но вчера вечером Рина не могла прерывать важный разговор с Тошкой, а сегодня с утра у нее действительно не выдалось ни одной свободной минутки, чтобы поболтать.
– Как прошло общение с Ребенком? – все еще хмуро спросила Наталья. – С Антониной Сергеевной то бишь.
– На удивление хорошо прошло. Без сцен, без упреков, и она безоговорочно признала за мной место матери.
– Не плакала?
– Нет. Хотя, когда речь зашла о Людмиле, слезы в глазах стояли, но она сдержалась.
– Молодец девчонка, наш человек, – обрадовалась Наталья, и в трубке послышался вздох облегчения. – Я полночи не спала, вся изнервничалась. Садистка! – снова напустилась она на Рину, но та в ответ только смеялась.
– Слушай, а что с мальчиком-то? Ты уже что-то придумала? – спохватилась Наталья.
– Некогда мне было над этим думать, – ответила Рина немного раздраженно. Разговоры на эту тему ее пугали, поэтому она всячески старалась их избегать.
– А куда ты его дела?
– Тошка в награду за хорошее поведение получила позволение прогулять школу и теперь ловит кайф, развлекая нашего юного гостя.
– Хорошо хоть, что они нашли общий язык, – мудро заметила Наталья.
– И не говори, – согласилась Рина. – Слушай, Наталь, мне уже пора. А то опоздаю к твоему любимому Малахайкину, и он меня четвертует.
– Да я сама его терпеть не могу, – виновато пробубнила Наталья. – Случайно получилось, так что звиняйте, тетенька.
– Ладно, чего уж там, – великодушно откликнулась Рина и попрощалась.
Малахайкин попал в число клиентов «Элеганта», а соответственно и в число Рининых клиентов именно с подачи Натальи, которой надо было оказать услугу одному хорошему знакомому, который в свою очередь… В общем, Рина стала жертвой замысловатой комбинации межличностных отношений и теперь расплачивалась за свою доброту.
Когда она вышла из ресторана, тусклый снег продолжал лениво падать с неба, обволакивая все вокруг унылой пеленой.
Усевшись в машину, Рина посмотрела на часы. До назначенной встречи оставалось сорок минут – как раз достаточно для того, чтобы без нервотрепки добраться до места.
«Надеюсь, мне повезет, и в этот раз снова обойдемся без пробок», – подумала она, вывернула руль и нажала на газ. Ее «Тойота» натужно рыкнула, но с места не сдвинулась.
«Что за черт?» – возмутилась Рина и принялась с силой давить на педаль. Однако результат был тот же – машина кряхтела и пыхтела, но ехать у нее так и не получалось.
Выбравшись наружу, Рина сразу же поняла, в чем причина. Передние колеса утонули в тяжелом снежном месиве, и было совершенно неясно, как их оттуда вызволять. Рина бездумно поковыряла снег носком сапога – других копательно-спасательных средств в ее распоряжении не было. Потом она снова уселась за руль и еще раз попробовала тронуть машину. Но та продолжала буксовать, и Рина всерьез занервничала. Надо было срочно что-то делать, иначе ей предстояло вступить в конфронтацию с грубияном режиссером, а этого деликатная женщина не пожелала бы и врагу.
В отчаянии она еще раз с силой нажала на газ, и тут случилась катастрофа – мотор истошно взвизгнул и замолчал. Рина испуганно прислушалась, потом повертела ключ в замке зажигания – ничего. Снова выбравшись наружу, она тупо уставилась на свою безжизненно замершую машину, а потом в сердцах пнула ногой переднее колесо.
– Чего это вы бузите? – раздался справа от нее насмешливый голос, и Рина повернулась посмотреть, кому это там так весело.
На тротуаре, засунув руки в карманы коричневой кожаной куртки, стоял тип, с которым Рина познакомилась на прошлой неделе почти на этом же самом месте. Вернее, это было никакое не знакомство – на самом деле они чуть было не сошлись в рукопашной.
В тот день у Рины нещадно разболелся зуб. Это была ее личная фишка – стоило ей хоть капельку простудиться, как зуб тут же давал о себе знать. Как назло, таблеток у нее с собой не оказалось, и Рина решила заскочить в аптеку, которая как раз располагалась на правой стороне по ходу движения. По закону подлости, все места вдоль тротуара были заняты, а искать парковку где-то далеко впереди и потом топать километр в обратном направлении Рина не имела никакого желания – чувствовала она себя отвратительно. Вот почему, заметив небольшой зазор между черным джипом и баклажанным «Жигулем», она без зазрения совести засунула в него морду своей машины. Не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих и возмущенные гудки автомобилей, Рина бегом бросилась в аптеку.
«Ничего, у меня смягчающие обстоятельства, – подумала она. – И потом я всего на секундочку».
Конечно же секундочкой дело не обошлось, а когда минут через пять она наконец-то снова вышла на улицу, вокруг ее машины скакал разъяренный молодой мужчина в кожаной куртке.
Завидев приближающуюся Рину, он закатил глаза к небу, а потом набросился на нее с упреками.
– Мадам, вы хотя бы приблизительно представляете себе, как надо парковаться? – глухим от злости голосом спросил он. – Что это вы тут вытворили, а? Перпендикулярная парковка – это круто. Заблокировали сразу две машины!
– Перестаньте вопить, – бросила через плечо Рина, у которой болел уже не только зуб, но и голова. Ей хотелось только одного – поскорее забросить в рот пару таблеток.
– Вместо того чтобы оговариваться, садитесь поскорее в свою колымагу и трогайте, – продолжал шипеть Кожаный, но Рина на него даже не взглянула. Она деловито подошла к машине и потянула дверцу на себя. Однако та не поддалась, и Рина дернула посильнее.
– Да что же это такое? – с отчаянием в голосе закричал мужчина в куртке, который уже приготовился запрыгнуть в свой джип, но понял, что поторопился. – Из-за вас я опоздаю на важное совещание!
– Ничего, обойдутся без вас, не велика шишка, – проворчала Рина, пытаясь сообразить, почему не открывается дверца.
– Откуда вы знаете, какая я шишка? – огрызнулся Кожаный.
– Шишка на ровном месте, – не унималась Рина.
Неожиданно мужчина шагнул в ее сторону и резким движением выхватил у нее из рук ключи. Рина не успела даже испугаться, как тот нажал на кнопку, послышался щелчок открывшегося замка, и мужчина рывком распахнул дверцу ее «Тойоты».
– Прошу вас, мадам, – полным ехидства голосом пропел он и сделал рукой приглашающий жест.
– Бандит, – сказала Рина, отнимая у него ключи.
– Хулиганка, – не остался в долгу Кожаный. – Куда только милиция смотрит?
– Куда надо, туда и смотрит, – проворчала Рина себе под нос, завела машину и стала тихонько пятиться задом.
Кожаный, который уже успел забраться в свою крутую тачку, все это время хватался за волосы, размахивал руками и корчил страшные рожи. Рина сделала вид, что ничего не заметила и, вырулив на шоссе прямо перед носом взвизгнувшего тормозами автомобиля, с независимым видом проехала мимо владельца черного джипа.
И вот теперь именно этот тип стоял на тротуаре и насмехался, наблюдая за ее отчаянием.
От досады у Рины даже слезы выступили на глазах.
«И откуда его принесло на мою голову? – свирепо подумала она. – Все одно к одному: и машина сдохла, и опаздываю, и этот еще…»
Однако времени на сетования у нее не было, и Рина постаралась сосредоточиться. Секунду подумав, она взяла с сиденья свою сумку, заперла «Тойоту» и, повернувшись в сторону шоссе, подняла руку. Однако, как нарочно, машины одна за другой проносились мимо, и Рину снова захлестнуло отчаяние.
– Послушайте, – раздался за ее спиной голос мужчины в кожанке. – Если вы очень торопитесь, я могу вас подвезти.
Рина быстро обернулась и взглянула на него в упор.
– Серьезно? – подозрительно спросила она, полагая, что от этого гражданина можно ожидать любой пакости.
– Серьезно, – хмыкнул тот и махнул рукой, приглашая ее идти за ним.
Рина страшно обрадовалась, хотя демонстрировать свои чувства Кожаному вовсе не собиралась.
– Какая-то машина у вас бандитская, – сказала она, забираясь в черный джип.
– А у вас и такой нету. Так что не выступайте, а пристегивайтесь лучше.
Рина промолчала и пристегнула ремень.
– Куда едем? – поинтересовался ее шофер.
– Недалеко, на Краснопресненскую, – хмуро сказала Рина.
– Действительно недалеко, – согласился Кожаный. – Домчимся быстро. Тем более никто, слава богу, не подпер нас сзади, – добавил он, выруливая на шоссе.
Рина посчитала ниже своего достоинства отвечать на его выпад и снова промолчала.
– Очень торопитесь? – не унимался между тем тип за рулем.
– Очень, – процедила Рина сквозь зубы.
– И без вас никак не обойдутся? Наверное, вы большая шишка?
– Послушайте, если вы решили меня подвезти только для того, чтобы отыграться за прошлый раз, то лучше высадите меня и я найду другого шофера.
– Вас же никто не хотел сажать в машину, я видел, – не сдавался Кожаный.
– Да уж лучше бы я осталась загорать возле сломанной машины, чем выслушивать ваши глупости, – запальчиво бросила Рина.
В это время обходившая их слева «Мазда» сделала идиотский маневр и перестроилась прямо у них перед носом. Кожаный резко тормознул, и Рина чуть не стукнулась лбом о переднюю панель.
– Вы что? – испуганно закричала она. – Первый раз за рулем? Меня обвиняет в том, что я парковаться не умею, а сам даже еще водить не научился.
Шофер хмыкнул, но ничего не ответил.
– И куда это вы свернули? – продолжала наезжать на него Рина. – Нам надо было проехать еще два светофора, и только потом поворачивать направо.
– Так гораздо короче, – терпеливо пояснил Кожаный, – да и движение здесь поспокойнее.
– Не знаю, – недовольно дернула головой Рина, – я так никогда не езжу.
