Текст книги "Плакса (СИ)"
Автор книги: Александра Чтушкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Чтушкова Александра Александровна
Плакса
Счетчик на светофоре звонко тикал, отсчитывая секунды. Мимо проносились машины. Люди, спешившие в это утро по делам и вынужденные ждать зеленого сигнала светофора в нетерпении переминались с ноги на ногу. Кто-то коротал время в интернете, кто-то кому-то звонил. Некоторые курили. Невысокая изящная девушка стояла в толпе. Светлые бриджи красиво облегали стройные ножки, обутые, вопреки московской моде, не в стильные туфли на высоком каблуке, а мягкие и удобные для ходьбы балетки. Легкий топ на бретельках подчеркивал изящную хрупкость ее плеч. Через плечо была переброшена небольшая кожаная сумка с аппликацией в виде веселого кота. На тонком запястье левой руки красовался широкий кожаный браслет с грубой вышивкой и надписью «Yellowstone park». Ветер немного растрепал пшеничные волосы, постриженные в короткое каре, открывающее изящную шею. Голубые глаза с длинными темными ресницами, лишенные косметики и не скрытые за обезличивающим стеклом солнцезащитных очков с отстранено рассматривали людей вокруг. На вид ей можно было дать лет восемнадцать, однако, если случалось поймать взгляд ее ясных голубых глаз, то становилось понятно, что она несколько старше. Так оно, собственно и было. Маше, а именно так и звали нашу героиню, было уже двадцать пять. В отличии от других людей, столпившихся в этот час на перекрестке, она никуда не спешила. Она была в отпуске. В коротком непродолжительном отпуске, который он решила посвятить прогулкам по Москве, перед тем, как ее жизнь изменится навсегда. И этот отпуск истекал завтра.
Девушка откинула назад голову, подставив лицо солнечным лучам, и устремила взгляд в ясное, пронзительное летнее небо.
– У меня все хорошо, – прошептала она и улыбнулась, но кольцо на безымянном пальце ее левой руки тут же болезненно впилось в кожу.
– У меня все хорошо, – с нажимом повторила девушка, усилием воли не позволяя улыбке исчезнуть с ее губ, – остался ровно месяц до того, как я выйду замуж за Майкла.
– Майкл, милый и понимающий Майкл, – думала девушка, наблюдая за бегом облаков, – мы многое прошли пережили вместе. Ты пришел мне на помощь, когда американская действительность едва не сожрала перепуганную иностранку, навзрыд рыдавшей в углу студенческой библиотеки Калифорнийского Университета. Ты был рядом, когда в городском хосписе умирал от рака мой отец. Ты помог мне поверить в себя. Именно тебе я обязана тем, что не сошла за эти годы с ума и не пополнила ряды тех, кто приходит к мосту "Золотые Ворота" для того, чтобы увидеть свой последний рассвет...
Три недели назад, в день вручения Марии диплома магистра компьютерных технологий, Майкл пригласил ее в ресторан. Поздравил с получением диплома, попросил закрыть глаза, и сам надел девушке на палец кольцо. Пламя свечей красиво играло на гранях великолепного бриллианта. Карие глаза Майкла смотрели на Машу с нежностью и любовью. Однако вместо ожидаемых радости и восторга девушка ощутила лишь страх и растерянность.
– С ума сошла? – возмутилась мать, когда Маша поделилась своими сомнениями, – У него же дом в Беверли Хиллс, полтора миллиона долларов годового дохода, он красив, умен, и, что самое важное, он тебя любит. Или ты уже забыла, как и чем ты ему обязана?
С матерью была солидарна и лучшая подруга Сашка, тоже, как и Маша, дочка иммигрантов, уехавших в штаты, но на пару лет раньше родителей Марии.
– Машка, fuck, тебе разве плохо с ним? – спросила она, лениво потягивая кофе со льдом из высокого стакана за столиком в Старбаксе, – Нет? Он уродлив? Нет? Даже наоборот? Тебе с ним скучно? Тоже нет? Он богат? Более чем? С ним хорошо в постели? Да? Тогда не ерунди, пожалуйста, и дуй замуж. Предсвадебная блажь все это! Десятки женщин с небоскреба бы спрыгнули, ради того, чтобы занять твое место, включая ту, что сейчас сидит перед тобой.
Приготовления к свадьбе, к ужасу Маши, начались почти сразу. С шести утра и до полуночи телефон Маши не смолкал.
– Номер для новобрачных в отеле "Four Seasons" на нужную нам дату занят. Но свободен в "Хилтоне". Брать? – спрашивала мать.
– Машка, я тут смотрю на скатерти цвета "кофе с молоком". Мне кажется, они будут лучше белых. Давай я их возьму? – звонила Сашка.
– Мария, дорогая, я записала тебя на примерку платья на четверг в десять утра. – ставила в известность будущая свекровь.
Первым, что с невестой что-то не так, понял Майкл. Однако списал это на усталость после выпускных экзаменов и стресс от прохождения многочисленных собеседований – Мария наотрез отказалась работать у Майкла в фирме, решившись попробовать свои силы в других компаниях. Молодой человек не стал настаивать. В конце концов, это и правда не очень разумно держать все яйца в одной корзине. К чести Маши, у нее достаточно быстро все получилось. Практически сразу ее взяли на стартовую позицию в крупную и известную компьютерную фирму. Майкл хмыкнул, посмотрев на предполагаемую зарплату, в два раза меньше той, что могла бы получать его будущая жена, устройся она на работу к нему, но ничего не сказал.
– Послушай, – сказал он, наконец, заметив мешки под глазами своей невесты, – до свадьбы еще месяц, до твоего выхода на работу – полтора. Не поступить ли тебе также, как делают все американские выпускники? Съезди в путешествие.
– А как же ты? – удивилась Мария, вдруг устыдившись той радости, что вызвала у нее в душе эта идея.
– У меня аврал на работе, – грустно улыбнулся Майкл. – Но ты не переживай за меня. У нас же с тобой вся жизнь впереди. Сейчас тебе нужно хорошенько отдохнуть после экзаменов.
Мария ухватилась за идею словно утопающий за соломинку. Мысль о том, куда ей стоит поехать родилась в ее голове сразу. Конечно же домой, в Россию. В когда-то родной и любимый город – Москву. Она сходит на день встречи выпускников в школе, пройдется по музеям. Может, родные и забытые виды уютных Московских улиц вернут ее душе равновесие, и она не будет смотреться затравленным зайцем на собственной свадьбе?
В тот же вечер Катя купила билет Сан-Франциско – Москва. Мать поджала губы, пробрюзжала:
– Что ты там потеряла? Съездила бы лучше с Сашкой в Ниццу!
Но все-таки вручила ей ключи от пустовавшей бабушкиной квартиры.
Ощутив на себе пристальный взгляд, Мария очнулась. Осмотрев толпу, девушка, уже, было решила, что ей померещилось, когда, наконец, столкнулась восхищенным взглядом невысокого и худощавого, но на удивление очень ладного, юноши, одетого в черные узкие джинсы и белую майку с принтом. Его длинные русые волосы мелко вились, чуть присобранные с висков на затылке и красиво ниспадали юноше на плечи.
– Какой симпатичный кудрявый эльф, – успела подумать девушка, прежде чем
зажегся зеленый сигнал светофора, и толпа хлынула на проезжую часть, унося девушку на другую сторону дороги. Уже самого края противоположного тротуара она вдруг споткнулась и непременно упала, если бы не чья-то сильная рука, поддержавшая ее за локоть. Маша подняла голову, и слова благодарности застыли на ее губах. Яркое солнце играло в его золотистых кудрях. В его красивых серых глазах сверкали веселые искорки. Он тепло улыбнулся, и Маша почувствовала, как заливается краской.
***
– Что ты делаешь? – возопила в Машиной голове совесть, – ты же без пяти минут замужем! Какое, к чертям, кафе?
– И, главное, зачем? – вторил сидевший там же здравый смысл, – у тебя самолет обратно завтра вечером. Стоит осложнять себе жизни и совесть ради минутного удовольствия от мимолетного знакомства? Да и не красиво это – обнадеживать человека, зная заранее, что второй встречи не будет?
Но Мария уже сидела в маленькой уютной кофейне, выходящий окнами на уже знакомый перекресток и светофор. Молодой человек удобно расположился, напротив. Его красивые серые глаза игриво смотрели на девушку поверх чашки с горячим шоколадом. Юношу звали Даниил, и был он студентом второго курса театрального училища, увлекался музыкой и легкой атлетикой.
– Второй курс... ему, поди, и двадцати еще нет. Получается, что его старше его на целых пять лет, а то и больше, – подумала Маша с легкой грустью, любуясь игрою солнечных бликов на его вьющихся волосах, – просто попью горячего шоколада в компании хорошенького мальчика. Что тут такого? Не влюбится же он в меня за полчаса совместного поедания пирожного за одним столиком? За угощение заплачу сама, вежливо попрощаюсь и все...
–Будешь артистом? – спросила она, пригубив горячий шоколад.
– Я уже в какой-то мере артист, – ответил он, обхватив чашку длинными изящными пальцами, – пою в группе и выступаю в клубах.
– Ух ты, – восхитилась Маша, и тут же полюбопытствовала, – И в какой же группе ты поешь?
– Рок-группе, – губы Даниила чуть дрогнули. Молодой человек изо всех сил сдерживал смех.
– А как на счет тебя? – спросил он, прежде чем озадаченная его реакцией девушка успела задать следующий уточняющий вопрос.
Маша растерялась, и дабы потянуть время, снова пригубила горячий шоколад. Что ей ответить на этот, казалось бы, простой вопрос? Наиболее правильным был бы прямой и честный ответ "Я дипломированный Калифорнийским Университетом магистр компьютерных технологий. С августа я выхожу работу в компанию, программное обеспечение которой ты наверняка пользуешь каждый день. Я старше тебя на пять лет, живу в солнечном Сан-Франциско, а через пару недель и вовсе выхожу замуж...". На этом он, скорее всего, наше общение закончится, он вежливо попрощается и уйдет...
В его глазах играло летнее солнце. Вьющаяся прядь длинных волос упала юноше на глаза, и Маше ужасно захотелось протянуть руку, дабы узнать, правда ли эти волосы настолько мягкие, как ей кажется. Даниил снова улыбнулся, и от этой теплой улыбки у Маши вдруг сладко заныло в груди.
– Я будущий математик, – ответила она наконец, – Учусь на третьем курсе в МАТИ (Маша назвала вуз, который заканчивала ее мать). На Машино счастье, дополнительных вопросов об институте Даниил (или просто Дэн. Именно так он попросил его называть) не задавал, и девушке так и не представилась возможность засыпаться на вранье.
Они проболтали о пустяках больше двух часов. О рок-группах, математике, фильмах, чае и котах. Выпили еще шоколада, запили кофе и разделили на пополам огромный (его просто невозможно было съесть в одиночку) кусок торта "птичье молоко". В конце концов, они оба согласились, что если еще чего-нибудь выпьют или съедят в этом замечательном заведении, то непременно скончаются от обжорства.
Он не дал ей заплатить за себя. Когда принесли счет, и Маша принялась копаться в сумке в поиске кредитки, парень просто сунул официантке заранее приготовленную купюру.
– Хочешь прогуляться по Москве? – спросил Дэн, когда они, наконец, вышли на улицу.
Маша в полной мере осознавала, что сейчас самое время вежливо отказаться, сославшись на дела, развернуться и уйти. Но что, собственно, такого, если она проведет еще пару часов в обществе этого милого юноши? Это же просто прогулка по городу. И раз уж сожаления все равно неизбежны, то пусть они будут о чем-то чуть более существенном, правда?
Они начали с того, что было ближе всего – со старого Арбата. Маша с восторгом рассматривала преобразившуюся со дня ее детский воспоминаний улицу. К огромному удивлению и удовольствию девушки, ее новый знакомый очень много знал не только об интегралах, рок-певцах и музыке, и большинстве исторических зданиях этой древней улицы, но и оказался замечательным и остроумным рассказчиком.
Девушка по началу, правда, заподозрила, что юноша просто виртуозно импровизирует свои рассказы на ходу прямо из головы. Но внезапно остановившая их тетечка почтенного вида, представившаяся преподавателем кафедры истории, отметила, что молодой человек "чрезвычайно начитан и образован, раз так хорошо знает родной город", и что Марии "несказанно повезло со столь милым экскурсоводом".
– Ну что ж, столь милый экскурсовод, – засмеялась Маша, – таки не удержусь и спрошу, откуда ты столько знаешь?
– А я не удержусь и отвечу, – в тон ей ответил Дэн и скорчил настолько уморительно-серьёзную мину, что, Маша тут же прыснула со смеху, – в школе у меня были очень строгие учительницы.
Вот так, смеясь, слушая истории и болтая, Маша не заметила, как они прошагали практически всю улицу. Несколько минут посовещались, решая куда поехать дальше. Мария полностью доверила выбор Дэну. В метро решили не спускаться (зачем, если на дворе стоит такая прекрасная погода?), а вместо этого воспользоваться трамваем.
Свободных мест в трамвае сразу не оказалось, но молодым людям повезло. Полная женщина с сумками, сидевшая прямо перед ними и занимавшая сразу два сидения, решила выйти.
– Что нужно сказать? – вопросила она гулким басом, забирая с сидения увесистую сумку.
– До свидания, – ответил Дэн с лучезарной улыбкой, и Маша, уже который раз за день, не смогла удержаться от смеха.
Следующая улица была, кажется, Никольская. Или может быть, какая другая, девушка не запомнила. Она потеряла счет времени, ее голова чуть кружилась. Легкий ветерок трепал ее волосы, восхищенные взгляды молодого человека отзывались в ней приятным томлением. Воспоминания о свадьбе, Америке и работе на непродолжительное время покинули ее. На пути их повстречалась большая клумба с узким гранитным бортиком, и Маша, расшалившись, запрыгнула на него, дошла до противоположного края, где Дэн галантно предложил ей руку. Маша с улыбкой приняла ее, и молодой человек помог девушке спуститься. Руки девушки он не выпустил. Наоборот, даже перехватил поудобнее. Маша видела, как он переплетает свои пальцы с ее, но возражать не стала, чувствуя, как от его теплого прикосновения сердце забилось чуть быстрее. Они перекусили в небольшом уличном кафе, и снова Дэн не дал девушке заплатить за себя.
Сумерки вернули Марию на землю. Они стояли, по-прежнему державшись за руки, на смотровой площадке Воробьевых гор, и вечерние огни один за другим вспыхивали в окнах далеких домов и эстакад. Воздух пах цветами и чуть-чуть бензином.
– Вот и все, – с грустью подумала девушка, высвобождая пальцы. В слух же сказала, – наверное, мне пора...
Собственное вранье кольнуло ее в грудь гораздо больнее, чем она думала.
Дэн ничего не ответил. Лишь долго и внимательно смотрел Маше в глаза. На короткий миг из его глаз плеснула такая боль, что пораженная Мария вздрогнула, но уже через миг его лицо стало непроницаемым.
– Ну что же, – сказал он после резко изменившимся голосом, – позволь хотя бы проводить тебя.
Внутри у Маши вдруг что-то оборвалось, когда она осознала, что больше никогда его не увидит. Ответить Мария не смогла – внезапно подкатил комок к горлу. Она лишь едва кивнула.
– Только позволь, я заскочу домой и захвачу забытый телефон. Не беспокойся, это по дороге к метро.
– Конечно... – Маша была настолько поглощена своими эмоциями, что она едва расслышала сказанное.
На всем пути до дома Дэна они молчали. Молодой человек больше не пытался взять девушку за руку, не шутил и не улыбался.
– Что ж, может, оно и к лучшему, – с непонятной ей болью подумала она, – Он очень сообразительный, и, видимо, понял, что второй встречи уже не будет.
Они зашли в подъезд массивного сталинского дома. Консьержка на вахте подозрительно осмотрела Машу с головы до ног, но ничего не сказала. В лифте Дэн избегал смотреть на Машу. Даже отодвинулся от нее как можно дальше. Открыв дверь квартиры, он не предложил девушки зайти. Не разуваясь, молча прошел во внутрь темны квартиры. С минуту Маша пыталась что-то разглядеть в темном коридоре, как вдруг услышала звук разбивающейся посуды и сдавленные ругательства.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила девушка и, не дождавшись ответа, вбежала в квартиру.
Дэн обнаружился на кухне рядом с раковиной. Левой рукой он зажимал сильно кровоточащую рану на правой. В раковине лежали окровавленные осколки разбитого стакана. Оценив обстановку, девушка уверенно подошла к молодому человеку.
– Подними руку вверх, выше уровня сердца и напряги кисть, так кровь будет меньше течь. Да, вот так. Не опускай, пожалуйста. Где у тебя аптечка?
– Второй ящик в столе от двери. Жестяная коробка.
Маша последовала указаниям и нашла, что искала. Открыв коробку, она обнаружила бинт, пластырь, йод и початую бутылку перекись водорода. Полив рану, девушка быстро наложила на рану повязку и завязала концы бинта на тыльной стороне ладони кокетливым бантиком.
– Вот и все, – сказала она, довольная проделанной работой, – кровить скоро перестанет, и можно будет просто пластырем заклеить. Жить будешь.
– Спасибо, – голос Дэна прозвучал как-то странно, и Маша удивленно подняла голову. Его лицо было так близко, что она ощутила на щеке его прохладное дыхание. Серые глаза, казавшиеся в это мгновение почти черными, напряженно смотрели на нее. Заходящее солнце, светившее из окна за спиной юноши, красиво вызолотило его волосы. Ее ноздри щекотал приятный запах терпкого мужского парфюма. Сердце, пропустившее, было, удар, вдруг пустилось вскачь.
Рука Дэна уверенно легла девушке на талию, пододвигая ее ближе. Ладони Марии тут же взметнулись вверх и уперлись юноше в грудь.
– Скажи одно слово, – тихо сказал он, по-прежнему внимательно глядя ей прямо в глаза, – и я тотчас отпущу тебя.
Маша не проронила ни звука, лишь продолжала завороженно смотреть на молодого человека. Сквозь одежду девушка чувствовала тепло прижимавшегося к ней сильного тела. Под ее ладонью часто билось его сердце.
– Я должна бежать отсюда, пока не слишком поздно, – промелькнуло у нее в голове, – это зашло слишком далеко...
Она чуть вздрогнула, когда Дэн протянул руку, едва коснулся костяшками пальцев ее щеки, нежно провел по скуле, затем медленно наклонил голову. Его теплые губы легко коснулись трепещущих губ девушки, выпивая и без того неровное дыхание. Еще мгновение и еще один поцелуй. На этот раз более продолжительный и дерзкий. Мария вдруг испытала не знакомое ей ранее чувство пламени, бегущего вверх по ее спине, растекающегося по груди и животу. Ее руки метнулись вверх, пальцы запутались в его длинных волосах. Бешенный стук собственного сердца отозвался в голове девушки ударами шаманских бубнов, и, она со нарастающей страстью ответила на поцелуй...
Снова и снова рот Дэна искал ее жаждущие губы, нежно касался ее век, шеи, ключиц. Его пальцы ловко расстегнули молнию топика на спине девушки, скользнули под тонкие бретельки, спуская топ с плеч. Ноги Маши подкашивались, и Дэн, не прерывая поцелуя, бережно поднял девушку на руки.
***
Реальность медленно возвращалась в сознание Марии по мере того, как она переходила из потустороннего мира чувственности в действительность. Расслабленная и обнаженная, она лежала на незнакомой кровати. Летний ночной ветерок из распахнутого окна чуть холодил ещё не остывшую кожу. Мышцы приятно ныли. Шевелиться не хотелось. Голова немного кружилась. Маше едва верилось, что она только что пережила столь сильный накал чувств, от которого у нее на глазах едва не выступили слезы. Наконец, сделав над собой усилие, она открыла глаза и уперлась взглядом в ... нагромождение коробок. По их картонным бокам медленно ползли странные тени.
– Ой! – от удивления девушка резко села, натянув на себя подвернувшуюся под руку простыню и принялась озадаченно оглядываться. Практически вся комната, за вычетом широкой двуспальной кровати и угла с стойкой с гитарой, оказалась завалена разнокалиберными коробками. За окном, напрочь лишенном штор и занавесок, слабо мерцали огни ночного города. На против окна стоял старый обшарпанный стол (тоже частично заваленный коробками), на столе наличествовала оранжевая лава-лампа. Сиреневые маслянистые пузыри лениво то тонули, то всплывали в подсвеченной оранжевой воде, обеспечивая ту самую необычную игру светотени, удивившую Марию. Пол, судя по вывалившимся дощечкам, когда-то паркетный, был щедро усеян листами формата А4 разной степени помятости. Приглядевшись, Маша заметила, что многие из них испещрены нотными знаками.
– Прости за беспорядок, – раздался смущенный голос Дэна за ее спиной, – у меня на пятницу намечен переезд.
Маша медленно обернулась. Дэн лежал на боку, облокотившись на подушку и подперев ладонью голову. Его глаза блестели в теплом полумраке. На губах играла озорная улыбка. Взгляд Марии задумчиво прошелся по его обнаженным плечам, мускулистой груди и снова вернулся к его лицу. Длинные кудрявые волосы спутались и растрепались. Девушка протянула руку и дотронулась до шелковистых прядей, прикрыв на миг глаза и припомнив, каково это, когда вот эта шелковая грива – да по твоему телу...
– Ты на львенка из мультфильма похож... Который на солнышке лежал... – задумчиво произнесла она и вдруг неожиданно строго спросила, – Скажи, ты специально стакан разбил?
Он не отвел взгляда и отрицательно качнул головой:
– Нет. Действительно, вышло случайно. Я телефон на холодильнике оставил. Когда брал его, задел, стоявший там же стакан. Попытался поймать и ... порезался.
– Ой, – вдруг спохватился он, – ты голодная? Может, выпить чего хочешь?
– Нет. Спасибо, – она обхватила колени руками и кивнула головой в сторону гитары, – Лучше спой мне что-нибудь ... пожалуйста. Что-нибудь свое...если тебе не трудно, конечно.
– Совсем не трудно, – обрадовался парень и потянулся за гитарой.
Это была очень красивая и грустная песня-история. Про встречу юноши и девушки, про их короткую любовь и про ее внезапную смерть. И это было во истину волшебное исполнение, цеплявшее душу. Мария так не смогла решить для себя, был ли подобный эффект следствием его во истину волшебного голоса или его теплого взгляда, устремлённого на нее, полного нежности и восторга или чего-то еще. А может быть, всего вместе...
– У тебя очень красивый голос, – восхищенно сказала девушка, когда замолк последний аккорд.
– Спасибо, – взгляд Дэна сверкнул лукавством, – спеть тебе еще?
Маша не ответила. Протянув руку, она коснулась кончиками пальцев его щеки. Глаза Дэна вспыхнули. Его ладонь медленно перехватила ладонь Маши, поднося ее к губам.
– До сегодняшнего дня я не верил в любовь с первого взгляда, – горячо прошептал он, целуя ее пальцы.
Отставленная в сторону гитара недовольно тренькнула. Маша, оказавшаяся на коленях юноши лицом к нему, со стоном выгнулась дугой, подставляя свою нежную шею под его жаркие поцелуи...
***
Конец всему положила простая смска. С напоминанием о сегодняшнем вылете и предложением пройти онлайн регистрацию.
– Что я натворила! – ужаснулась Маша и принялась быстро одеваться, стараясь не шуметь. Уже через пять минут она аккуратно закрывала дверь квартиры. На короткий миг ее взгляд упал на кровать, где безмятежно спал Дэн, разметав во сне простыни. Непокорные пряди упали юноше на лицо. Восходящее солнце играло на его чуть трепещущих веках, на приоткрытых губах, обнаженных плечах и мышцах рук. В эту минуту он показался Маше самым прекрасным мужчиной на свете. Уверенность Маши в своих действиях на миг поколебалась, но страх, стыд и паника, уже снова гнали ее прочь. Девушка не помнила, как доехала до бабушкиной квартиры, как собрала в спешке вещи, как и на чем добралась до аэропорта, как прошла паспортный контроль, как села в самолет.
– Как теперь быть? – в ужасе думала она, не в силах увязать в голове произошедшее с действительностью.
Наконец, не выдержав, девушка заказала стюардессе водки. Легче не стало. Наоборот, к острому чувству вины перед Майклом (за предательство) и перед Дэном (за то, что бездумно поиграла и сбежала) прибавились еще головная боль с тошнотой. Прилетев в Сан-Франциско, Маша с битый час не решалась выйти в зал прилета. Через прозрачное окно она видела Майкла, терпеливо ждавшего ее c цветами у выхода, и вдруг четко осознала, что никакой свадьбы уже не будет.
Был грандиозный скандал, отмена всех приглашений и выплата огромной неустойки за уже заказанные автомобиль, ресторан, платье и отель.
– Дура! Идиотка! Дегенератка! – рвала и метала мать, не желавшая смириться с решением дочери (а также необходимости рассказывать это все подругам, перед которыми она уже успела похвастаться). Она так разошлась, что даже залепила дочери звонкую пощечину. Этот акт материнской агрессии на короткий миг вывел Марию из ступора, в котором она пребывала последние дни. Не сказав матери ни слова, девушка лишь молча развернулась и направилась к двери, игнорируя новые потоки оскорблений, льющиеся водопадом из уст ее матери.
– У меня нет больше дочери, – донеслось ей в след, – когда за тобой придут кредиторы, не смей звонить мне! Я не дам тебе больше ни цента!
Увы, сцена с матерью была лишь началом. Многие ее друзья и знакомые, узнав об отмене свадьбы с Майклом, быстро поспешили стереть ее номер из своих телефонов и списков друзей в соц-сетях. Единственными людьми, кто не оставил Марию в столь плачевной ситуации были подруга Сашка и, собственно, Майкл. Он сам предложил Маше не покидать квартиры, где они жили вместе, покуда она не выйдет на работу и не найдет съемное жилье. Более того, он предложил взять на себя оплату неустоек. Но Мария не смогла согласиться ни на первое, ни на второе. Ей было больно видеть, как Майкл все еще продолжается надеется на ее любовь, а совесть не позволяла ей использовать надежду бывшего женеха для решения своих финансовых трудностей.
Подруга-Сашка настойчиво старалась понять, что же случилось. Несколько раз она пыталась вызвать Марию на откровенный разговор, но, открытая и разговорчивая прежде, Маша замкнулась. Предприняв еще несколько тщетных попыток разговорить мрачнеющую с каждым днем подругу, Сашка развела руками, назвала ее дурой и улетела с бойфрендом на Гаваи.
Работодатель несказанно обрадовался предложению девушки выйти на две недели раньше, и с первой же зарплаты она смогла снять маленькую студию в пешеходной дистанции от офиса. Чтобы не оставаться наедине со своими мыслями, Мария сидела на работе вплоть до того, как охрана начинала закрывать здание, потом шла в круглосуточный тренажерный зал. Домой она приходила сильно за полночь и, часто, не раздевшись, просто падала в кровать. Увы, все это не помогало от медленно, но верно накатывающегося отчаянья. Не проходило и дня, чтобы она не корила себя и за разбитые надежды Майкла, за то, что так долго держала поддерживала его заблуждение, и за то, что так поступила с Дэном.
– Моя мать права, – с обреченностью думала он, – Я – ничтожество! Я играла с живым человеком лишь для того, чтобы выразить себе и миру свой детский протест против свадьбы, желаемой всеми кроме меня...
Увы, пытка не ограничивалась одними лишь угрызениями совести. Стоило Марии хоть на миг закрыть глаза, как она видела смеющиеся серые глаза Дэна. Во сне он все время был рядом. Он пел ей песни, обнимал, и в его руках он чувствовала себя такой счастливой... Но яркое калифорнийское утро раз за разом выдергивало девушку из мира счастливых грез, напоминая ей о том, что реальность от них бесконечно далека.
– Это не может так больше продолжаться, – сказала наконец Мария самой себе. Взгляд ее упал на тонущий в тумане и в лучах восходящего солнца мост "Золотые Ворота".
Неожиданный и настойчивый звонок в дверь вынудил Марию отвлечься от созерцания моста.
– Маша, what a fuck?! – заорала Сашка, толкая едва растворившуюся прямо вместе со стоявшей за ней Марией, – какого черта ты не берешь свою fucking трубку?
Маша нехотя покосилась на тумбочку, где валялся ее уже давно разряженный телефон. Первым ее желанием было выставить бесцеремонную подругу за дверь, но та расторопно подсунула подруге пончик с черникой (Машин любимый) и стаканчик со садким кофе. Этот искренний жест заботы, в купе с неподдельным беспокойством в глазах подруги, наконец, сломал столь старательно возведенную Марией вокруг себя стену (она так никому и не рассказала о том, что с ней случилось в России), и уже через полчаса Сашка была в курсе главной причины всех Машиных перипетий. С минуту подруга напряженно молчала.
– Ну ты и идиотка, – сказала она наконец, – Причем не просто идиотка. Ты -идиотка в квадрате! Даже, я б сказала, кубе!
Мария, вспыхнув, отпрянула.
– Fuck! Мария! Ты идиотка вовсе не потому, что отменила эту дурацкую свадьбу, хотя, конечно, идея променять влюбленного в тебя красавца-миллионера на едва знакомого смазливого тинейджера – решение не самого большого ума. Но shit happens, my dear! Случилась с тобой любовь с первого взгляда. Та самая, что свела Ромео и Джульетту в могилу, между прочим. Они тоже по началу в гляделки да ладушки играли. Прям как ты со своим вчерашним школьником. И не надо так яростно сверкать на меня глазами. Да, любовь! Ты посмотри на себя! От угрызений совести так не сохнут! Но объясни ты мне, моя дорогая подруга, за каким чертом ты от него сбежала, раз он произвел на тебя столь несгладимое впечатление? Да еще так по-английски? Парень, готова поспорить, с утра чуть не рехнулся, не найдя тебя под боком.
Мария не смогла ответить. Во всяком случае она не могла ответить ничего вразумительного. Ибо невозможно было описать словами весь ужас от содеянного, охвативший ее в те минуты. Она, без пяти минут замужняя женщина, при первой же возможности отдалась первому встречному со смазливой мордашкой. И что самое страшное – ей никогда и ни с кем не было так хорошо, как с ним ту ночь. И эти серые глаза, полные нежности, которые она видит каждую ночь... Закрыв лицо руками Мария громко разрыдалась.
– Ну-ну, – Сашка положила свою руку с длинными ухоженным ногтями ей на плечо, – К чему так убиваться? Никто же не умер, а стало быть, все еще можно исправить. У тебя есть его телефон? Или аккаунт в соц-сети? Как его фамилия?
– Не знаю! – отчаянно всхлипнула Мария.
– Ты переспала с парнем даже не удосужившись спросить, как его полностью зовут?! – от изумления выщипанные брови Сашка едва не коснулись линии зачесанных назад гладких каштановых волос.
– Я что, должна была у него паспорт спрашивать? – вдруг огрызнулась подруга, но выпад снова потонул в новых рыданиях.
– Мда... – протянула Сашка, задумчиво накручивая на палец прядь своих волос, достававших ей до талии, – слушай, а может, тебе бросить все, и просто полететь к нему?
Мария только обреченно покачала головой:
– Он должен был переехать на новую квартиру. Понятия не имею, куда...
– Dammit! – вырвалось у Сашки, и голос ее дрогнул, при взгляде на поникшие плечи подруги.
Помолчав еще минуту, она вдруг встрепенулась и извлекла из сумочки новенький айпад в красном стильном чехольчике с собачками:
– Ты говорила, он музыкант. Песню тебе пел. Ты слова-то помнишь?
