Текст книги "Часовых дел мастер (СИ)"

Автор книги: Александра Башинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Несколько дней пути от столицы – уже захолустье. Особенно для такого недовольного своей миссией часовщика, каким считал себя Бен.

  Все дело в том, что специальным распоряжением короля был открыт музей часовых механизмов, смотрители которого скупали рабочие часы буквально на вес золота. Единственными условиями покупки были исправность часов и их возраст, превышающий пятьдесят лет.

  Когда смотрителям начали нести будильники из бронзы, выпускавшиеся в прошлом веке на местной часовой фабрике огромными партиями, бедняги уговорили его величество увеличить возраст будущих экспонатов хотя бы до ста лет, либо брать только уникальные.

  В столице и всех окрестных городах были обшарены все местные барахолки и лавки старьевщиков. 'Цены на время поднялись' – так называлась одна из последних статей столичного вестника.

  И она была недалека от истины, даже новодел стоил теперь столько, что часы стали предметом роскоши, а не необходимой вещью.

  Несколько часовщиков решили подзаработать, чиня неработающие часы. Как это водилось, покупали два экземпляра неработающих часов одной марки и одного года выпуска, разбирали, меняли детали, смазывали – и получались одни, но работающие.

  Но вот кончились, кончились и сломанные часы. Товарищ Бенджамина, Дик, с которым они на пару держали лавку часовщиков, предложил исследовать окрестности.

   – Ты не можешь себе представить, какие порой чудесные штучки можно найти в старых домах.

   – Так почему бы не полазить по местным заброшенным домам?

   – Друг мой, в столице нет ничейных домов. Вся недвижимость, даже халупа в квартале бедняков, кому-то принадлежит, и стоит столько, сколько у нас с тобой денег еще нет. Если ты не забыл, лавка не является нашей собственностью. Пока не выкупим ее, скопив пятнадцать тысяч золотых, нас в любой момент могут из нее попросить.

   – Все я помню.

   – Тогда ты, мой друг, отправишься в путь. Нужно посетить окрестные поместья, еще не охваченные часовой лихорадкой. Можешь взять моего коня.

   – А ты чем собираешься заниматься?

   – Буду получать от тебя посылки и чинить. Если дашь себе труд немного подумать, то признаешь, что я быстрее тебя чиню часы. Потому что мой отец, мой дед и мой прадед были часовщиками. И не накопили на собственную лавку только потому, что красивую жизнь любили больше, чем своих потомков.

  Спорить с таким аргументом было сложно. И Бенджамин отправился в путь.

  В первом же поместье ему отказали сразу же, как только услышали про то, что он ищет старинные часы.

   – Нет. Нет и нет. Они дороги мне, как память о моих бабушке и дедушке. Как можно взять и продать память?

  Бен пытался настаивать на том, что часы не попадут в частную коллекцию, а будут выставлены в королевском музее.

   – И вы в любой момент можете приехать в город, зайти в музей и любоваться на часы столько, сколько захотите.

   – Но мне придется платить деньги. А тут они вот, бесплатно.

  С такой логикой было сложно не согласиться. Бенджамин отступил в споре, тем более, что часы он все-таки увидел, и точно знал, что точно такие же, работы часового мастера Матео Ларгини, уже есть в музее, он их туда продал собственноручно в прошлом месяце.

  Бенджамин объезжал поместья одно за другим. Чаще всего ему отказывали. Предлоги для этого были разные: память о предках, слухи о часовой лихорадке, простое упрямство Бена. Итогом двух недель бесконечных разговоров с людьми было приобретение ходиков с кукушкой начала прошлого века, каминных часов с гравировкой и огромных напольных часов, которые Бенджамин заботливо завернул в четыре слоя бумаги, прежде чем отправить на наемной телеге в город. Он уже злорадно представлял себе, с каким ужасом посылку распакует его компаньон.

  Если бы на месте Бенджамина был Дик, не очень жалующий светские разговоры ни о чем и, когда была хоть одна малейшая возможность, переходящий сразу к сути, количество покупок свелось бы к нулю.

  Конец третьей недели застал Бенджамина в трактире при дороге на запад. В округе уже не осталось не оповещенных о том, что один странный человек покупает старые неработающие часы.

  Некоторые люди с радостью избавлялись от подобного барахла.

  Чего стоили только те разваливающиеся от малейшего движения часы с кукушкой в прогнившем деревянном корпусе. Такие вещи он покупал с одной целью – на запчасти.

  Непогода задержала Бена на три дня в трактире, где им уже были выслушаны последние сплетни, наизусть выучено нехитрое меню и пересмотрены дальнейшие планы на поиски раритетов.

  К скучающему постояльцу, угрюмо пьющему уже вторую кружку светлого эля, подошла бойкая подавальщица. Девушка она была симпатичная, с густыми каштановыми волосами, ладной фигурой и не отягощенной принципами моралью.

  Марика (так звали новую знакомую Бена) не в первый раз предлагала гостю оказать услуги, не входящие в перечень предоставляемых таверной. И с каждым предложением Бена все больше тянуло согласиться.

  Но вести из города, пришедшие вчера его удручали – повысилась аренда часовой лавки. Теперь, кроме пятнадцати тысяч, которые требовалось накопить, ежемесячная аренда составляла пятьсот золотых. И у Дика скопилась только часть суммы, необходимой для оплаты аренды на следующий месяц. Где-то необходимо достать еще девяносто золотых.

  Поэтому настроения заигрывать с девушкой у Бена не было, и на предложение разделить с гостем трапезу он только кивнул. Дураков, решивших путешествовать по такой погодке, кроме него, не нашлось, девушке явно было скучно – нет постояльцев, нет общения, нет хороших чаевых...

  В принципе, ее понять было можно, поэтому Бен и не стал возражать.

  Минут через пять хлопнула входная дверь, а девушка скривилась.

   – Опять эту блаженную темные боги принесли.

  Бен, не в силах пропустить хоть такого развлечения, обратил внимание на вошедшую. И замер.

  Неровно постриженные светлые волосы, узкий овал лица, тонкие запястья, ставшие видными только от того, что девушка придерживала обеими руками капюшон. На вид ничего особенно странного в пришедшей не было. Ну, девушка, ну, пришла в непогоду, ну платье слегка коротковато для ее стройной фигурки, ничего в этом особенного нет.

  Девчонка (а на вид она действительно была нескладным подростком) сняла свой плащ, отряхнула подол платья и прошла прямо на кухню. Уже через пару минут она вышла со свертком в руках, накинула свой плащ и растворилась в пелене дождя за дверью. Бен даже привстал, чтобы проверить, не кончился ли ливень за окном, иначе прогулка девушки выглядела попыткой покончить жизнь таким странным способом.

  Нет, дождь шел, кажется, даже еще сильнее.

   – А кто она? – из все того же желания отвлечься от мрачных мыслей, спросил Бенджамин.

   – Сиятельная особа, – фыркнула Марика, – настолько, что даже в храм божий не ходит. Ведьма.

   – Марика, чем трепать языком, лучше бы помогла на кухне. К вечеру распогодится, обязательно кто-то заглянет. – Трактирщик, протер только ему заметное пятнышко на прилавке и перекинул полотенце через плечо. – А вы, господин, не слушайте девку, у нее не так много мозгов, чтобы судить о ком-то.

   – И все-таки, кто эта девушка?

   – Юная леди с тяжелой историей. Может быть, слышали о Ламберте ди Вальен?

   – Да, часовых дел мастер с мировым именем. Лет пятьдесят назад еще был на слуху у всех. А что с ним сейчас – никому не известно.

   – Почему же, известно. Мессир Ламберт – дед Лильены, владелец поместья на холме. Вы проезжали мимо, когда заворачивали сюда, если ехали со стороны столицы.

  Никакого поместья Бен не видел, только кованую ограду высотой в полтора роста взрослого человека, но кивнул, не решаясь прерывать рассказ о легенде часовщиков. В обозримом будущем забрезжил свет надежды.

   – Так вот, заказы, говорят, у него делал даже сам наш король. Лично. А ранее, у его отца и деда. – Трактирщик выпучил глаза, придавая значимости своим словам. – Соответственно, денег у старика было – куры не клюют. Хватило и на покупку земли, и на строительство трехэтажного дома, и на десяток слуг, которые этот дом прибирали. Но у всех людей бывают черные дни. Для старика таким днем стало возвращение из столицы сына.

  Все бы ничего, но сын у часовщика вместо того, чтобы учиться ремеслу, проматывал состояние родителя. Так как он был единственным ребенком в семье, то не знал отказа ни в чем. И та поездка в столицу стала последним событием в жизни Алека. Молодой господин ехал в столицу выбирать себе жену на ярмарке невест, коей являются сезоны балов.

  И эта поездка не стала исключением из общей картины. Вечерами повеса искал себе жену, а по ночам с бандой таких же избалованных господ баламутил спокойствие города.

  На их счету были разоренные лавки, в которых им не оказали должного уважения, и опозоренные девушки из семей со средним достатком. Одной такой девушкой и стала мать Лильены.

  И не было бы нам и дела до опозоренной девы, если бы не ее отец, которые не поленился дернуть за все ниточки, дойти до короля и выразить недовольство поведением Алека ди Вальен. Казалось бы – король должен был бы встать на сторону аристократа, но ему порядком опротивело, что в столице бесчинствует банда сынков высокопоставленных вельмож.

  Чтобы замять скандал, Алека женили на опороченной девушке, и вскоре родилась их дочь. Сам Алек убился на охоте, возможно, даже не случайно, а Мирабель забрал обратно отец. Лильена осталась одна у деда Ламберта.

  Девочка она умная, но в детстве часто болела. А сейчас постепенно перенимает дело деда. К ним иногда приезжают господа из столицы за поделками с клеймом ее деда.

   – Именно с клеймом?

   – Ну, да, предприятие-то у них семейное. Пусть, о Ламберте стали забывать, не так уж и часто к ним ездят гости, но на жизнь им хватает. Насчет поделок – думаю, девочка уже давно творит вместо деда сама.

  Бен задумался о том, что неплохо было бы напроситься в гости к старому часовщику. Если у них дела идут все хуже, можно по дешевке скупить каких-нибудь старых поделок мастера, да сдать их в музей. Скорее всего, о музее в поместье еще не слышали, поэтому настоящих цен на поделки часовщика тоже не получают.

  К вечеру действительно распогодилось, и он решил рискнуть.

  Грязь на улице чавкала под ногами, деревянные доски, по которым можно было бы перейти лужи, сами в этих лужах утонули, торча из воды то тут, то там своими горбатыми от влаги спинами.

  Настила или мостовой не было и в помине, трава по обочинам дороги гнила от затяжных холодных дождей. За городком кончилась и такая дорога, началось сплошное месиво, налипающее на сапоги и с каждым шагом увеличивающее их вес.

  Бен шел вдоль изрядно тянувшейся ограды, пытаясь скрасить монотонную ходьбу хотя бы счетом вороньих гнезд. Одно-два-три... двенадцать-тринадцать... Вороны, кажется, были единственными птицами в округе, кроме домашних. Они сидели на деревьях с поникшими листьями и мрачно провожали взглядами одинокого путника. Изредка то одна, то другая срывались с веток, обдавая оставшихся брызгами.

  Дорогу прочертил двумя колеями след от чьей-то телеги, в которых скопилась вода, грязная, серая, размешанная с глиной.

  Парень уже начал сомневаться в том, что правильно запомнил дорогу, когда за очередным столбом не оказалось ограды – лишь тяжелые ворота с налетом ржавчины.

  Створка ворот под его рукой издала противный скрип, пробравший до самых костей.

  Территория поместья была неухоженной – газоны поросли бурьяном, когда-то подстриженные под сказочных зверей кусты разрослись, а на гравийной дорожке пробивалась трава.

  Дом был не менее мрачен – ни в одном окошке его фасада не теплился огонек свечи. На первый взгляд серые стены, покрытые мхом и плющом, даже казались руинами.

  В самый раз – декорация для постановки по какому-нибудь готическому роману.

  Бен не стал обходить дом, углядев среди кустарника и шиповник, и одичалые мелкие розы, прошагал напрямик к двери. Тяжелое бронзовое кольцо, потертое и покрывшееся патиной, глухо стукнуло о пластину на двери. В ответ его ждала тишина. Ни один огонек в доме так и не загорелся.

  Решив, что прогулка была напрасной, Бен развернулся и побрел к воротам, с тоской предвкушая обратную дорогу по грязи. За спиной раздался скрип двери.

  Подсвеченная фонариком, девушка до жути напоминала призрака, пусть и довольно миловидного, со своими светлыми волосами, и примерно того же оттенка домашним платьем, с наброшенным на него пуховым платком.

   – Да? Вы чего-то хотели?

   – Леди, позвольте представиться, Бенджамин Клок, к вашим услугам. Часовщик, и, смею себя тешить надеждой, весьма недурственный.

   – Лильена ди Вальен. Механик.

   – Дорогая, кто там? – голос раздался откуда-то из глубины дома.

   – Молодой человек. Говорит, что является часовщиком.

   – Впусти тогда. Хоть какое-то новое лицо в этой глуши. И веди его сюда, к камину.

  Следуя за девушкой по темным коридорам с высокими потолками, едва освещаемым слабым огоньком свечи, парень не вздрогнул, когда с мрачным скрипом захлопнулась за ним дверь.

  Огонек свечи трепетал от прохладных сквозняков, бросая отблески на темные деревянные стенные панели, практически не блестевшие от покрывающей их пыли.

  Пыльным и покрытым паутиной в этом доме, похоже, было все – стены, потолок, мебель, картины в тяжелых рамах, даже пол местами.

  Вскоре к пламени свечи прибавился свет от камина, практически не разреживающий тьму большой комнаты, загроможденной мебелью в темно-серых чехлах.

   – Присаживайтесь, молодой человек. Лили сейчас принесет нам выпить. – В кресле у камина сидел старик. Его ноги были покрыты теплым пледом, поверх которого лежали узловатые руки с длинными, искореженными старостью, пальцами. Старик сидел в очках, под ладонями у него покоился какой-то чертеж, в который он посматривал.

   – Но дедушка!

   – Не спорь, милая, я тебе уже сотню раз говорил, что в моем возрасте мне уже можно позволять себе все, что я захочу. Мое старое сердце уже настолько изношено, что мой срок итак на исходе. Так почему я должен отказывать себе в такой мелочи?

   – Хорошо. Я принесу.

   – Ох уж мне эти женщины. Лильен сказала, что вы – часовщик. Это действительно так?

   – Да, смею надеяться, что не самый плохой. Правда, сам я не творю, только чиню поломанное, а вот мой товарищ, Дик Уэстерли, иногда создает что-то свое.

   – Уэстерли. Хм. А не из тех ли Уэстерли, что на коронацию подарили его величеству механические часы с маленькой копией парка диковинок?

   – Да, он из этой семьи. Иногда даже завидую его мастерству.

   – Вздор. Мастерство. Чушь собачья. – Старик в кресле побагровел, схватился за сердце и часто задышал, пережидая приступ. – Вот, смотри. – Ди Вальен протянул парню чертеж со своих колен. – Так он может, этот твой Уэстерли? Может он сотворить что-то подобное?

  На чертеже были не часы. Это был какой-то сложный механизм, вычерченный с любовью, все линии были четкими, без помарок, словно чертили его одной ломаной линией. Бен не настолько хорошо разбирался в чертежах, чтобы понять, для чего могло служить это приспособление.

   – А что это?

   – Это движитель. Механический движитель, спроектированный моей внучкой.

   – У нее талант.

   – Не сказал бы. Все-таки ни одна женщина не может сравниться в точных науках с мужчиной. Но, да, определенного рода способности у Лили есть. Жаль, что у меня нет внука или еще одного сына...

   – У тебя есть я, и я готова научиться всему, что только захочешь мне дать. – Девушка появилась из темноты неожиданно, спокойно поставила бокалы и бутылку с виски на столик между креслами.– Но ты предпочитаешь только сожалеть, что я не родилась мальчиком.

   – Дорогая, что бы ты ни говорила, а дело любой женщины – вести хозяйство, хранить тепло и уют в доме. Чему, к моему великому сожалению, я тебя обучить не сумел. Но, может быть, это придет со временем, когда ты выйдешь замуж.

   – Деда, ты мне обещал, что не будешь заводить этот разговор снова.

   – Да? Извини, запамятовал. Итак, на чем я остановился? Ах, да. Я беру вас, молодой человек.

   – Что?

   – Вы приняты, говорю, с испытательным сроком в неделю. Лили вам покажет мастерскую, посмотрим, что вы умеете.

   – Но я...

   – Увидимся утром. Лили, приготовь комнату гостю.

  Идя вслед за девушкой, Бен не мог не отметить ее хрупкость, которую еще более очевидной делала темнота, сжимавшаяся вокруг.

   – Что ваш дед имел в виду?

   – О, вы не в курсе? А я уж грешным делом подумала, что не все объявления сняла. Он берет вас своим помощником. Учеником. Он всегда хотел ученика-мужчину, поэтому вопреки моей воле заплатил за расклеивание объявлений о поиске ученика.

   – Но я ни в коем случае не хотел мешать.

   – Поздно об этом говорить. И не смейте завести эту тему при дедушке. Он слишком стар, поэтому может не пережить краха своей последней надежды. Может, это и к лучшему.

  Комната, куда девушка проводила часовщика, была еще более пыльной, чем весь остальной дом. Пока Бенджамин стряхивал пыль с покрывала, Лильена удалилась, оставив ему свечу и указав, где он может найти чистое постельное белье и воду для умывания.

  Не смотря на запущенный вид, комната была довольно удобной, с собственной туалетной комнатой, где над чашей с пробкой висел умывальник, а отхожее место было выполнено в виде стула с поднимающейся крышкой. О ванне оставалось, конечно, только мечтать, но, может быть, она где-то в этом доме найдется. Ополоснув пахнущей металлом водой лицо, часовщик вернулся в комнату, решив чуть лучше изучить свое временное обиталище.

  Шкаф с книгами, чьи потемневшие обложки изредка посверкивали металлом в свете свечи. Окно с давно немытыми стеклами, через которые не видно абсолютно ничего, так что даже не определить, на какую сторону света оно выходит. Темная гардина, тяжелые шторы, на которых сквозь пыль виднеется шитье, то ли золотое, то ли серебряное. Тяжелая большая кровать без балдахина, что к лучшему – сквозняков в комнате нет, а задохнуться от пыли шансов чуть меньше. Гардероб с покосившимися дверцами, тумба у кровати, на которой кто-то забыл книгу. Причем, судя по отсутствию пыли, сравнительно недавно.

  Если он не ошибался, эта комната ранее принадлежала отцу девушки. Единственное, он не мог понять, отчего в комнате нет ни единых часов, ведь дом принадлежит часовщику, и должен быть украшен часовыми механизмами.

  Но, может быть, он найдет какие-нибудь часы завтра. Отсутствие их в этой комнате навело на мысль, что часы могут быть в плохом состоянии, либо вообще не работающими.

  Эту мысль не дал додумать низкий гулкий бой напольных часов, раздававшийся словно бы со всех сторон. Ему вторило мелодичное позвякивание, также отсчитывающее какое-то свое время.

  Далее в негармоничную мелодию ворвались звуки, похожие на флейту. А завершилось все тяжелыми ударами опять же напольных часов.

  Когда наступила тишина, Бен еще долго не мог прийти в себя от такого оркестра. Он даже ожидал битый час его повторения, пока не умаялся от ничегонеделания и не решил пролистнуть пару страниц из книги, лежавшей на тумбе, перед сном.

  Свеча чадила, по стенам ползли причудливые тени, Бенждамин листал книгу, оказавшуюся на удивление интересной. Казалось бы, банальный сюжет захватил его. Рыцари, подвиги, злословящий королевский шут, дракон...

  Ему нравилось представлять, как Лильена лежит точно на этом месте и своими длинными тонкими пальцами перелистывает страницу за страницей. Так он и читал, пока пламя свечи не заплясало, чтобы тут же погаснуть.

  Бен поворочался, устраиваясь удобнее, и уснул.

  Его разбудил часовой оркестр рано утром, едва только солнце пригладило первыми лучами серую стену особняка.

  С трудом встав, умывшись и оправив помятую одежду, в которой так и уснул, Бен отправился на поиски кухни, где можно было бы разжиться чем-то съедобным.

  Поплутав по дому, и подергав каждую дверную ручку (большая часть дверей оказалась заперта), он на первом этаже нашел кухню. Скорее по запаху, чем доверяясь своей интуиции. На его взгляд, дом был построен очень бестолково. Где-то тут, возможно, были даже потайные комнаты, что он мог бы подтвердить, если бы открывались все двери всех комнат.

  Тех часов, что поразили своим боем вчера и разбудили сегодня, он так и не нашел, что говорило в пользу теории о существования потайной комнаты, а то и нескольких.

  Кухня, в отличие от всего остального дома, сияла чистотой. Только вот еды на ней найти не удалось бы – от очага и до полок все было заставлено ящиками с какими-то деталями. Аккуратно промаркированные, завернутые в хрусткую бумагу и уложенные в свои коробки, они занимали большую часть пространства кухни.

  Наверное, будь здесь Дик, он бы уже упоенно копошился в одном из таких ящиков. Бен же просто попытался найти что-то съедобное.

   – Что ты тут делаешь?

   – Ищу, что можно съесть.

   – А, мне тогда тоже завтрак приготовь. – Лильена, позевывая в ладошку, села на стул и уставилась, иного слова Бен подобрать не смог, на парня. – Продукты в кладовке. Там же и готовая вчерашняя еда из таверны.

  Бен под пристальным взглядом девушки разжег огонь в печи, разогрел вчерашнее жаркое, вскипятил воду для травяного чая и уселся завтракать.

   – О, горячая еда. Лили, неужели ты наконец-то взялась за ум? – На кухню зашел, тяжело опираясь на трость, дед девушки.

  Лильена неопределенно пожала плечами и положила в глубокую тарелку исходящего паром жаркого и толстый ломоть белого хлеба, поставив на свободное место обеденного стола, еще не занятое чертежами или деталями.

  Дед сел за стол и принялся за еду. Девушка же расчистила себе место за столом, осторожно сгребая бумаги в стопку.

   – Деда, мы же уже говорили, что лучше нанять кого-нибудь из деревни. Я лучше справляюсь с механикой, чем с готовкой и уборкой.

   – Вот уж нет. – Старик черенком ложки постучал по столу. – У меня появился ученик, а ты на следующей неделе отправишься к моей сестре, как я вчера и говорил. Уж она-то научит тебя уму-разуму.

   – Но деда!

   – Я все сказал. – Дед опять приступил к еде, не обращая внимания на дрожащий подбородок девушки, и текущие по ее лицу слезы.

  Бену стало неловко от того, что он присутствовал при семейной ссоре, очевидно, не первой, и не последней за то время, что он проведет здесь. Остаток завтрака прошел в напряженном молчании, которого дед словно бы и не замечал, нахваливая горячую еду так, словно это было кушанье из дворцовой кухни.

  После старик заставил девушку вымыть всю посуду, на что она бурчала, что не нанималась мыть за всякими проходимцами, явно лишними ртами. Пока Лильена разделывалась с посудой, мужчины ушли в мастерскую.

  Узкий коридор, петляя, увел их от недовольной девушки в большую комнату, где на верстаке сидел страшный человек с не очень пропорциональными конечностями, плоским лицом и немигающим взглядом, направленным куда-то за плечо Бену.

   – А, это игрушка моей внучки. Хотела создать механического слугу. Слишком сложный, громоздкий, да и до сих пор ничего не умеет, кроме как вставать и падать. Думаю, если у нее что-то и получится, то не сегодня и не завтра.

  Молодой часовщик с содроганием обошел по дуге механического человека и любующегося им старика.

   – Может быть, ей нужна ваша помощь с этим... человеком?

   – Нет, точно нет. Это ее собственный проект. Пусть девочка хоть как-то проводит время до отъезда. Не думаю, что у нее выйдет из этого какой-то толк, но пусть. Вон туда посмотри, это будет твое рабочее место. Нужно сначала определить, насколько тебя успели испортить до того, как ты попался ко мне в руки. Собери самый сложный механизм, который только сможешь. Например, часы с боем.

   – Хорошо.

  Старик оставил Бена, уже через час мечтавшего схватить первую же попавшуюся механическую игрушку и дать деру из этого странного дома. Шестеренки, винтики, капли масла, перепачканные в смазке руки... и стащенный с соседнего стола, пока Лильена, увлеченная своим роботом, не видит, чертеж. Сказать, что понял мало – значит, ничего не сказать. Чертеж, конечно, подробный, и даже с подписями, но на каком-то иностранном языке, которого парень не знал.

  Судя по всему, времени ему отводилось на создание 'шедевра' сколько угодно. Именно поэтому парень попытался по памяти собрать что-то вроде часов, которые чинил последними, только без корпуса.

  Лильена возилась со своей игрушкой, смазывая суставы, поочередно поднимая и опуская руки механизма.

   – Зачем ты делаешь его похожим на человека?

   – Мне кажется, что так его лучше воспримут.

   – Разве что он станет похож на куклу, но сейчас он просто ужасен.

  Лильена смерила парня взглядом, отвернулась и продолжила свое дело, буркнув:

   – Уж всяко симпатичнее тебя. Смотри, что он умеет.

  Послушный ее воле, механический человек встал, взял в руки банку с маслом, и поставил ее мимо стола.

   – Да, над калибровкой еще нужно поработать. Но он уже умеет брать предметы, и они не сразу выпадают из его рук. Хочу попробовать паровой двигатель, вроде бы где-то читала про то, что под давлением пара можно заставить механизм держать что-то крепче. Гидравлика, кажется...

   – И как ты запихнешь в него паровой двигатель? Ты их размеры видела?

   – Нет. А ты видел? Опиши?

  Бен описывал увиденный в городе двигатель, заменивший в новомодном паровом экипаже лошадь. Лильена что-то записывала и зарисовывала.

  Так продуктивно прошло время до обеда.

  В кухне было тихо – старик не пришел на обед, чем воспользовался Бен, уговаривая Лильену помочь ему с механизмом.

   – И что тут сложного? Тебе нужен точный хронометр, с помощью которого ты сможешь откалибровать свои часы, а для боя достаточно использовать цилиндр с записанной на нем мелодией. И металлическую гребенку. Или тебе не встречались такие?

   – А как с теми часами, которые вчера вечером и сегодня утром играли, у них такой же механизм?

   – Не совсем, там отложенный механизм, срабатывает за счет нескольких пружин, как только распускается одна, затягивается следующая, и так далее. Этот механизм нужно заводить раз в месяц. Ключ хранится у меня, так как он мне нужен еще кое-для-чего. Так уж получилось, что эта поделка моего деда и кое-что важное для меня заводятся одним ключом. Вот этим. – Девушка простодушно протянула на раскрытой ладони черненый серебряный ключ с причудливой ручкой.

   – Никогда не встречал такого сложного механизма. У него же должно сбиваться время уже через пару дней.

   – Не сбивается. Считай, что пружина там – тот же цилиндр, только скрученный. Насечки позволяют срабатывать музыке только в определенное время.

   – Ясно. – При попытке представить себе устройство этих часов Бен понял, что его разум не способен это воспринять.

  Вечер парень провел в своей комнате с книгой.

  На следующее утро старик опять вышел к завтраку, очевидно, разбуженный своим изобретением. Он с аппетитом съел жареные овощи и куда-то ушел, вновь оставив молодых людей в мастерской.

  Лильена старательно не обращала внимания на Бена, по всей видимости, исчерпав запас слов еще вчера. Парню внезапно пришло в голову, что можно было бы уговорить девушку на экскурсию по дому. Может, ему покажут эти странные часы.

  Девушка сначала отмахивалась от вопросов парня, а потом все же согласилась показать дом.

   – Это комната деда. – Закрытая дверь рядом с каминной комнатой. – Это – кабинет. Я туда не хожу, но ключ у меня есть, мало ли, вдруг, придется подглядеть сроки выполнения заказа, но не сейчас. – Девушка приоткрыла дверь, позволяя любопытному парню один быстрый и разочарованный взгляд. – Заказы уже выполнены, ждут своих хозяев. Это – старая столовая, она заперта просто потому, что там нечего делать, мебель с чехлами. – Дверь опять приоткрывается буквально на мгновение, чтобы Бен оценил кружащуюся в лучах солнца пыль. – И больше ничего интересного. Это – библиотека. Тут тоже нечего делать. Все справочники давно лежат в мастерской, а на полках тут остались только всяческие развлекательные романчики.

  Парень не стал сознаваться, что с удовольствием прочитал забытый невесть кем в комнате роман, уже понимая, что книга, скорее всего, не принадлежит девушке.

   – Вроде бы, я все интересное показала.

   – А комната с часами?

   – Комната с часами?

   – Ну, да, те самые, которые бьют дважды в сутки.

   – А. Нет, ее не покажу, это еще рано. Я тебе не достаточно доверяю.

  Слегка оскорбленный таким пренебрежением к своей персоне, Бен решил завоевать расположение девушки. Что любят все девушки? Правильно, миленькие вещички. Например, букетики цветов. Вот только во дворе красивых цветов не было, а реакция девушки на сорванные листья плюща была неоднозначной. Она выкинула листья, стараясь не прикасаться к ним руками. Потом промыла ладони парня и смазала их каким-то прохладным кремом.

   – Дурак, что ли? Это растение ядовитое. Кто же его просто так трогает?

  Она могла бы ему ничего не говорить, но сказала. И мазь выдала, разве это не шаг к ее доверию? Вот парень и приободрился.

  Всю неделю он старался ухаживать за ней. Девушка вела себя странно, встречая его заботу в штыки. В пятницу она спросила, наконец:

   – Что тебе от меня нужно?

   – Я просто хотел тебе понравиться.

   – А зачем?

   – Ты красивая, вот я и...

   – Меня это не интересует. Что тебе от меня нужно? Ты хочешь на мне жениться?

   – Слишком плохо тебя знаю для такого ответственного решения.

  На этом неприятный разговор завершился. Парень не смог выдавить из себя хоть сколько-нибудь романтичных фраз, а девушке просто были не интересны его мучения.

  Вечером в пятницу парень проследил за девушкой, чтобы узнать, за какой из дверей скрывается ее комната. Слегка обозленный невниманием к собственной персоне и озадаченный добычей денег на выкуп лавки, он решился на преступление.

  Отсчитав, на его взгляд, необходимое количество времени, за которое девушка бы уснула, Бен приоткрыл дверь в ее комнату. Благоразумно захваченная свеча практически не давала мраку рассеяться. Но и ее света хватило, чтобы выхватить из тьмы шкафчик, на котором лежала связка ключей от всех комнат.

  Стараясь ступать тихо, он вышел из комнаты, сжимая во вспотевшей ладони все ключи, выглядящие, как металлические полоски с бороздками и ушком для кольца связки.

  В коридоре его ждали еще семь дверей с неизведанными комнатами.

  В первую ночь он смог открыть только две их них – ключи все были похожи, подбирались очень долго, а на связке кроме ключей от всех комнат дома, в том числе и тех, которые не были заперты, находились и ключи от хозяйственных пристроек и ворот.