Текст книги "Досчитай до тридцати восьми"
Автор книги: Александра Ахелик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
– Да он тебе и гвоздь прибить не сможет. Сидит постоянно с книжкой или стихи строчит глупые, ттьфу! Ну что за мужик-то?
Родители же мужчины, тоже по началу настроенные против брака с дочкой обыкновенных рабочих, узнав ее получше, мнение свое поменяли. Предчувствуя наступление новых времен, в лице хрупкой девушки с угадываемым стальным стержнем они разглядели надежную гавань для их горячо любимого сына. И не прогадали. Она, действительно приняв у них эстафету, продолжала беречь мужчину от всевозможных невзгод.
Девяностые еще бушевали, но жизнь семьи Ерофеевых постепенно налаживалась, вновь входя в полноводное русло. После первой волны преобразований в стране отец Риты неожиданно осознал свою ответственность за семью. В этом апокалипсисе смутного времени он чувствовал себя куда увереннее, чем в тени родительского крыла. Вспомнив свое детское увлечение автомобилями, мужчина нашел призвание, став автомехаником в салоне у одного из новоиспеченных хозяев жизни. Так их семье, в отличие от многих других таких же семей, не приходилось бороться за существование.
Но было все же то, что беспокоило женщину, и этим обстоятельством являлась собственная дочь. Девочка росла неудержимой фантазеркой, и матери приходилось прилагать немало усилий, чтобы привить ей то верное понимание жизни, что взрастило когда-то ее саму. Женщина, угадывая в своем ребенке большой потенциал, водила дочь по бесконечным кружкам, но Рите все быстро наскучивало, и ее беспокойная натура требовала все новых впечатлений. Так знания и умения, что, по мнению матери, могли стать фундаментом будущего благосостояния, были обречены оставаться поверхностными. Она не раз убеждала дочь в необходимости определиться как можно раньше, к какому же берегу реки та хочет плыть. К ее удивлению, Маргарита, что прежде выслушивала любые назидания в молчании, отважно ей заявила, что предпочтет океан. На этом наставительные беседы и кончились, но мать не собиралась так просто сдаваться. Не зная, что происходит в сознании девочки, она опасалась окончательно потерять контроль, лишив ее свободы выбирать себе друзей. Однако, интуитивно ощущая в странной привязанности к иноземцу угрозу, женщина торопилась возвести ограждение, призванное не выпустить дочь за пределы их семейного круга.
***
Дядя Леня положил трубку телефона и весело подмигнул.
– Все, решено. Новый год справляем у нас! А то Джину уже прописался у Риты.
Мальчик просиял:
– Родители Рита согласился?
Джину был удивлен, так как ощущал по отношению к себе настороженную холодность, особенно со стороны Ритиной мамы. Из рассказов девочки он знал, что у ее родных не было близких друзей, из родственников же оставался лишь дед. Бабушка и родители отца умерли, когда девочка была еще маленькой, и она их не помнила. Раз в неделю они все вместе навещали отца матери, живущего на другом конце города, на этом светская жизнь семьи Ерофеевых и исчерпывалась. Поэтому едва Джину заговорил о совместном праздновании русского Нового года, как почувствовал, что у Риты испортилось настроение. Она пояснила, что этот праздник в России почитается за семейное торжество, и ее отсутствие на нем невозможно, впрочем, точно так же, как и присутствие кого-то, для родителей постороннего. Вспомнив, как он несколько дней назад приглашал девочку на домашний вечер по случаю рождества, что каждый год устраивался тетей, Джину нашел этому подтверждение. Тогда он имел неосторожность при матери Риты упомянуть повод. Женщина, пребывая в уверенности, что гость не разберет ее слов, запальчиво произнесла:
– Рита, переведи, что у нас в стране не принято отмечать религиозные праздники, еще и протестантские! А впрочем, не переводи, не надо… И не ходи, понятно?
Но Рита все же пришла. Дождавшись момента, когда родные уснут, она незаметно выскользнула из дома и прошла весь путь по ночному Петербургу пешком.
От воспоминаний его отвлек голос тети.
– Наш Джину ведь доволен?
Женщина обняла племянника за плечи и поцеловала в макушку. У Джину тут же заныло сердце – так часто делала мать. И тетя, словно прочтя его мысли, мягко подтолкнула мальчика в спину.
– Иди. В комнате тебя ждет письмо.
Перечитав несколько раз послание, Джину в задумчивости откинулся на подушку. Он всегда был рад маминым звонкам, но по-настоящему долгожданными были письма. Казалось, все то, что ее душа не решалась выразить напрямую, теснилось в строках и, не вместившись в бумажных границах, прорывалось лавой наружу. Наконец сквозь мелкий убористый почерк Джину открывал для себя всю истинную широту материнской любви. Мальчик все чаще думал о доме, однако как бы наперекор этим мыслям перед ним возникал образ Риты.
Отложив письмо в сторону, он достал из ящика картонный пакет и задумался о недавно обнаруженных в себе ростках сентиментальности. Аккуратно высыпав на кровать фотографии, Джину невольно стал вспоминать, как просматривал их накануне с Ритой. Он наблюдал украдкой за тем, как она сосредоточенно вглядывалась в снимки, затем лицо ее расплывалось в открытой улыбке.
– Каким ты был смешным! А сколько здесь тебе лет?
– Это Наму, младший брат.
– Наму?
Рита удивленно округлила глаза.
– Имя твоего брата– дерево?!
Джину рассмеялся.
– Нет, дерево нет. Его имя Уджин. А это…
Он запнулся и задумался, подбирая подходящее русское слово. Затем, потратив какое-то время на поиск в словаре, пояснил:
– Это прозвище. Наша бабушка первый буквы фамилия и имя собрала и так называет.
Рита вздохнула.
– Я тоже бы хотела такую бабушку. Жаль, что совсем не помню своих. Ну или хотя бы брата или сестру. Тогда бы у меня тоже хоть кто-нибудь был…
– Я у тебя есть.
Рита вспыхнула, и на лице ее появилась растерянно-счастливое выражение.
– Угу.
Джину сразу понял, что именно этих слов она и ждала. В лице девочки он часто замечал какое-то неуловимое напряжение, что подобно крышке глубокого люка запечатывало внутренний свет. Но когда этой запрятанной радости все же удавалось пробить путь наружу, то он поражался той истинной доверчивой сути, что преображала весь ее облик. Однажды став свидетелем этого волшебства, мальчик интуитивно стремился запустить процесс снова и внутри ликовал, когда это ему удавалось.
Подросток вдруг осознал, что уже минут десять как стоит с застывшей улыбкой, и, смущенно откашлявшись, убрал снимки в пакет. Он и сам не заметил, когда эта девочка с серыми глазами стала настолько важной частью его мира, что их расставание теперь казалась чем-то немыслимым. Но не в характере Джину было пасовать перед трудностями. Скорее, именно они были тем самым топливом, что, смешиваясь с кровью в нужной пропорции, побуждали биться его сердце усерднее.
***
У обоих были одинаково красные от мороза довольные лица. Едва дождавшись свою синюю кабинку, они запрыгнули внутрь, и колесо, натужно скрипнув, закружило их в своем мистическом танце. Рита смотрела на удаляющиеся парковые деревья, с высоты казавшиеся россыпью леденцов, щедро посыпанных сахарной пудрой. Джину же, украдкой наблюдая за ней, согревал дыханием свои онемевшие руки. Старый год заканчивался для этих двоих самым счастливейшим образом. Семья Ерофеевых в полном составе вечером собиралась в гости к тете Суа, где в эту минуту велись приготовления к новогоднему застолью, так что во избежание лишней суеты подростки были отправлены на прогулку. Бессменной остановкой на их пути было теперь колесо обозрения. Вид с высоты открывался поразительный, и Рита была благодарна мальчику за проявленную однажды настойчивость. В первый раз взлетая вверх, она крепко зажмурилась, не в силах справиться с нахлынувшим ужасом. Но Джину, вопреки ожиданиям, не принуждал смотреть вниз и не подшучивал. Он просто делился с Ритой тем, что видел сам, и его по-русски не складное, но наполненное чувством описание помогало девочке преодолеть страх. В следующий миг, решившись, Рита все же открыла глаза. В первый момент ее ослепило зимнее солнце. Но как только девочке удалось разглядеть расстеленное внизу белое поле с дорожными полосками и серыми клеточками домов, ее охватил восторг. Невесомость, которая прежде вызывала лишь чувство беспомощности, в один миг превратилась в трепетное ощущение полета. С тех самых пор карусель стала тем развлечением, на которое уходили все карманные деньги обоих. Рита, оторвавшаяся от созерцания урбанистического пейзажа, перевела взгляд на Джину и, заметив мучения друга, укутала его руки шарфом.
– Почему ты не оделся тепло?
– Дома так холодный не может быть. Там теплая зима.
– А в море зимой можно купаться?
Мальчик рассмеялся:
–Нет, зимой нет. Летом купаются.
–У нас тоже летом тепло! – воскликнула Рита, но в следующий миг на ее лицо набежала тень. – Хотя ты все равно этого всего не увидишь, ведь ты скоро уедешь.
Иногда, поддавшись эмоциям, девочка говорила слишком быстро, и Джину не раз приходилось просить повторить ее заново. Но в последнее время он с удивлением ловил себя на том, что угадывал смысл произнесенных фраз, просто смотря Рите при разговоре в глаза. Однако это правило действовало исключительно в отношении нее. Проведенный подобный эксперимент с родной тетей и дядей Леней не принес какого-либо результата. Как только те переставали говорить медленно и раздельно, мальчик тут же упускал смысловую нить. Изменившееся настроение девочки не укрылось от его внимания и сейчас.
–Ты говорила о мой уезде?
– Отъезде, – подтвердила со вздохом Рита.
– Я над эта проблемой подумал. В августе хочу вернуться, когда дома летние каникулы начнется. Наша тетя поможет.
– Правда?! А это действительно возможно?
Джину рассмеялся и ответил девочке длинным предложением на корейском.
– Эй! Это было да или нет? Слишком быстро, я ничего не поняла! – наигранно возмутилась Рита и тоже рассмеялась.
– Я корейский язык учить, когда я здесь, помогу. Он простой. Просто говори.
– Хорошо…
И она доверчиво ему улыбнулась.
Подходил к концу тысяча девятьсот девяносто пятый год. Часы уже отсчитывали его последние минуты, когда мальчик, подойдя к окну, выглянул во двор. Покрывало, застеленное вечерним снегопадом, до сих пор оставалось безупречно белым. Все, кто мог рассеять это праздничное волшебство, были в этот час по домам. Люди сидели в кругу семьи или друзей, смотрели старые песни о главном или уже открывали шампанское, говорили тост или только накрывали на стол. Джину об этом было ничего не известно, но больше он не чувствовал себя чужаком. В этот миг мальчик осознавал себя неотъемлемой частью этого огромного мира, где стирались границы между культурами и расами, верованиями и языками. До его слуха доносился смех тети Суа, которой что-то рассказывал отец Риты, и отголоски негромкой беседы ее мамы с дядей Леней, а еще тихое дыхание самой девочки, неслышно вставшей у него за спиной. Интуиция подсказывала подростку, что вместе с этими последними минутами он навсегда прощается со своим прежним существованием, и отныне в его жизнь входит нечто неизведанное и прекрасное. Он почувствовал, как Рита тихонько тронула его за плечо.
–Джину, пойдем… а то можем пропустить Новый год.
***
Два последующих месяца подростки проводили вместе будни, что были для обоих не менее ценными, чем праздничные календарные дни. Друг за другом справив свои дни рождения, они в теплой компании дяди Лени и тети Суа еще раз встретили Новый год по лунному календарю. Свои плоды принесли и ежедневные занятия корейским языком. По истечении второго месяца постоянной практики Рита уже могла поддержать несложный диалог, и это достижение она считала во многом заслугой Джину. В ее присутствии мальчик больше не произнес ни слова по-русски. Когда же под воздействием сильных эмоций Рита невольно переходила на родной язык, он непременно требовал продублировать все сказанное на корейском. Девочка злилась, сбивалась, но сдаваться было не в ее натуре. В конце концов их совместные усилия привели к тому, что психологический рубеж был преодолен и процесс общения пошел значительно легче. Погруженные в течение жизни с ее простыми подростковыми радостями, дети не заметили, как истекли те полгода, что кто-то неведомый протянул им в руке, словно дар. Каждый день, сверяясь с месяцем в календаре, зима с неохотой отступала, освобождая северное царство весне. Уже были куплены билеты на самолет, и в доме тети Суа начались приготовления к отъезду. Через пару недель мальчику предстояло пойти в новую школу и стать обычным корейским подростком. Но Джину ясно сознавал, что возвращение к прежней жизни уже невозможно. Своим душевным преобразованием он был обязан близким знакомством с иной культурой и общением с родными не только по крови, но и по духу людьми. Его дружба с Ритой была основана вовсе не на сходстве интересов или характеров, в их близости не просматривалось явного дна. Находясь рядом с девочкой, Джину начал видеть многие скрытые прежде процессы, связанные с преображением своего внутреннего мира. Они не обсуждали эту тему, так как еще не имели опыта выражать даже на родном языке свои первые духовные переживания. Но мальчик интуитивно ощущал, что с Ритой происходит нечто подобное. Ей единственной из знакомых ему людей была доступна его глубина погружения, и девочка бесстрашно ныряла следом, не раздумывая, мелководье там или пропасть. Рита словно была его собственным зеркальным отражением, только не тем иллюзорным, что за границей стекла, а реальным, из крови и плоти. И это было так удивительно. Джину больше не ощущал одиночества, которое раньше не покидало его даже в присутствии родных. Теперь он знал, что как бы далеко они ни находились друг от друга, эту связь не разорвать, поэтому готовился к отъезду с мудрым смирением. Но мальчик замечал, что Риту, напротив, огорчает предстоящая разлука. Даже его обещание вернуться в августе, сперва приободрившее подругу, вскоре утратило прежнюю силу воздействия. И несмотря на то, что девочка старалась скрыть свою грусть, смеясь даже больше обычного, подросток чувствовал ее настроение.
За несколько дней до отъезда, когда он привычно ждал Риту возле школы, его окликнули. Это оказалась мама девочки, Ирина Андреевна. Небрежно кивнув на его вежливое приветствие, она произнесла медленно и четко:
– Здравствуй! Мы звонили тебе, но ты уже вышел из дома. Не жди Риту сегодня. Она уехала с классом на экскурсию.
Надеявшийся провести последние дни до отъезда с Ритой, подросток не на шутку расстроился, но виду не подал. Он наклонил голову, намереваясь попрощаться, но женщина удержала его.
– Подожди, пожалуйста. Я бы хотела поговорить.
Они зашли в ближайший двор и сели на скамью. Джину вежливо ожидал, смотря на закручивающуюся в спираль метель, уже чующую близость конца и вступающую возможно в свой последний бой. Ирина Андреевна тоже не произносила ни слова, украдкой наблюдая за отрешенным лицом мальчика. Он ей не нравился. Для своих лет Джину производил впечатление чересчур уверенного в себе человека, и это вызывало у женщины невольное раздражение. Несмотря на почтительную манеру общения, она отмечала в нем ту же независимость суждений, которая в последнее время проявлялась и в дочери. И если раньше ей удавалось держать все под контролем, то чем больше дети сближались, тем менее покладистой становилась и Рита. Порой она уже открыто бунтовала против семейных правил и ценностей, установленных еще ее прадедами. Но Ирина Андреевна и не думала сдаваться, воспринимая процесс воспитания как упорный труд гончара, работающего с глиной, что просто в ее случае была отнюдь не мягкой и пластичной.
– Ты в воскресенье уезжаешь?
Джину утвердительно кивнул, и женщина продолжила, стараясь выражаться максимально просто для понимания иностранца.
– Рите нужно учиться. Все эти годы она была лучшей в классе по математике, она тебе говорила? Она учится в очень хорошей физико-математической школе, и если будет уделять учебе много времени, то сможет стать успешной.
Ирина Андреевна пристально взглянула на мальчика, стараясь по выражению лица определить, насколько хорошо тот ее понял. Но лицо Джину оставалось непроницаемым.
– В следующем году у них начнется физика. И чтобы помочь Рите, мы хотели нанять репетитора по этому предмету. Хорошая идея, ты согласен?
Она ожидала реакции, но ее собеседник продолжал молчать. И женщина уже не надеялась, что эти слова дошли до сознания подростка, когда услышала спокойный ответ:
– Рита никогда не говорила, что математика нравится. Нужно ее спросить, что она хочет учить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
