Текст книги "Характерник (СИ)"

Автор книги: Александр Забусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Вот рассказал все и полегчало. Надеюсь, мы встретимся там, на небесах, если там что-то есть. Я очень надеюсь на это, а теперь пока прощайте, мои девочки!

Лихой прогулочным шагом обошел бетонный забор жилой зоны городка, вышел к автобусной остановке у первого КПП. До семичасового автобуса на Москву оставалось еще двадцать пять минут.

Скорее всего, только Андрей ехал в Москву без определенной цели, остальной народ точно знал, зачем нужно трястись сто километров в загазованный, исходивший дневной жарой город, покидая благодатный уголок живой природы. Устроившись в креслах, люди всю дорогу до столицы подремывали, мимолетно расслабившись перед встряской встречи с мегаполисом.

Автостанция Выхино приняла приезжих, словно губка воду, окутала суетой повседневности и людским гомоном на привокзальной площади. Периодически громкий шелест вагонов метро и электричек на поднятых наверх эстакадах платформ, добавлял нервозности в общую обстановку близкого рынка напротив вокзала. Толпы народа каждые три минуты выплевывались к автобусному парку из зева тоннеля под железнодорожным полотном.

Москва, город непохожий ни на один населенный пункт страны. Государство в государстве, со своими, только ему присущими законами, своим правительством, чиновным аппаратом, который брал взятки на порядки выше, чем везде по стране. Непохожесть его заключается и в ритме жизни. Постоянная суета и спешка, заставляет приезжих подстраиваться под безумство местного населения, торопиться даже без причин, подвергаясь общему психозу коренных жителей столицы. Да, и коренные ли они? Большой вопрос! Спроси сейчас у пробегавших мимо людей: зачем они так торопятся? Больше половины, не смогли бы внятно ответить на поставленный вопрос. Стадное чувство!

Лихой неторопился. Ему некуда было спешить, он просто убивал время выходного дня. Съездил в центр, побродил по улочкам старой Москвы, хотя теперь их старыми не назовешь, как впрочем, и весь район тоже. Время правления Лужковской администрации привнесло в исторические постройки города, «дикую» реставрацию, новодел из стекла и бетона, ну, и естественно снос старых зданий, нужных определенному и ближнему кругу людей, площадей под строительство элитных многоэтажных особняков. Здесь они с Верой любили гулять. Как давно это было! Сейчас, куда ни кинь взгляд, из-за каждого угла «высовывалась морда» новомодной постройки. Срамота! Даже перед иностранцами неудобно, они-то свою историю чтут и скрупулезно охраняют. Старые дома в центральной части их городов находятся в первозданном состоянии, а у нас – клади зеленые фантики американских рублей на лапу нужному чиновнику и делай что хочешь. Дядя Юра Лужков успел сотворить с любимым городом многое, теперь же уехал из страны и живет в тех местах, где, таких как он, к собственной истории городов на пушечный выстрел не подпускают. Живет и радуется красоте старых зданий, но только не принадлежащих русскому народу. Выходит, что бывший мэр Москвы никогда и не был русским. Он иностранный диверсант, со всей своей кликой, бандгруппой чиновников, отщепенцев своего народа.

От суровой действительности увиденного, настроение Андрея только ухудшилось. Стоило оно того, чтоб он большую часть сознательной жизни отдал служению отечеству? Ради чего? Ради благоденствия «жирных котов» – аппаратных чиновников всех мастей? Мало того, что никто не оценит, так еще думать будут о них, обо всех людях в погонах, как об идиотах, стойких оловянных солдатиках, за копейки тащивших военную службу на просторах необъятной территории.

Перекусив в одной из забегаловок, чтоб чем-то занять себя, сходил в кино. Малопригодная для восприятия нормальным человеком «чернуха» была от американского производителя. Сейчас в России из десяти картин шедших на экранах кинотеатров, десять «сливались» к нам из-за океана. В страну, как в помойку, сбрасывали весь дешевый мусор забугорной киноиндустрии, да еще спонсировали деньгами местные проекты, писанные «под себя». В свою очередь, средства массовой информации со своей стороны усиленно промывали мозги гражданам обывателям. Вешалась лапша о красивой жизни и богатствах державы. Чьих богатствах? Кучки воров? Многочисленные сериалы нескончаемой чередой проносились перед глазами простых смертных, позволяя хоть на короткое время отрешиться от проблем, ведь на экране у богатых свои проблемы, им тоже нелегко! Несмотря на роскошные особняки главных героев, дорогие машины, отдых на Канарах, им живется плохо, можно посочувствовать. Домохозяйки смаковали сцены любви и ревности, проходившие в роскошных интерьерах. Задумайся! Ну, откуда у честного мента БМВ последней модели, когда его зарплата не превышает среднюю по стране? А, у врача, учителя, инженера, на участке в двадцать соток ближнего Подмосковья, выстроено капитальное строение высотой в два этажа с мансардой, где он отдыхает на выходных с любовницей. Некогда ему отдыхать, он же не олигарх, и не депутат Государственной Думы. Ему деньги зарабатывать нужно, чтоб семью прокормить, зарплата-то аховая, такая, чтоб семейство только с голоду не сдохло. Ему взятки не светят. Цепкие ручки умельцев «присосавшихся» к газовым и нефтяным трубам, делиться с этой категорией населения страны не предполагают, им бы хоть аппетиты чиновников да депутатов погасить. Слуги народа весьма прожорливы и ненасытны, а бедствовать, не приучены, трудятся неустанно, законы клепают. Вот только для кого? Десятки лет готовятся для переезда на ПМЖ за кордон, вот их нужно показывать в сериалах, а не простых работяг, якобы имеющих «все».

Незаметно прошел день. Мягкий теплый вечер погасил жар, отраженный от нагретых солнцем стен домов и дорожного полотна асфальта. До ближайшей станции метро расстояние составляло километра полтора, две остановки городского автобуса. Лихой решил пройти этот путь пешком. Шел вдоль малооживленной городской трассы на задворках спального района. Справа – решетка забора, за ней зелень кустов и деревьев парковой зоны, слева за дорогой, стремились в небо шестнадцатиэтажные коробки домов с витринами магазинов в нижних этажах.

Вечер сбросил свой отпечаток и на людей, изредка снующих по тротуарам. Их повседневная торопливость ослабла, проводился выгул собак перед сном, слышался смех и громкий говор. У прилегающего к домам дворика раскинулся шалман летнего кафе под броским названием «Мир шашлыков». Музыка из динамиков, выставленных в сторону проезжей части, зазывно отбивала ритм современной мелодии.

Звук сильного двигателя и шум тормозов авто, заставил Лихого обернуться назад. Мимо него, сбрасывая скорость и обороты двигателя, пронеслась крутая тачка-кабриолет с открытым верхом. Трое молодых «горных орлов» в ней, видимо издали успели разглядеть добычу на тротуаре, притерлись к бордюру у стайки молодых людей, вышедших на вечерний променад перед сном. Две девушки и парень о чем-то спорили в ста метрах по ходу движения Лихого.

– Эй, дэвушки! Хочишь с ветерком прокатиться по городу?

Вопрос заданный громким голосом с нотами характерного акцента до отвращения знакомого Лихому, долетел до его ушей.

– Нет, спасибо. Мы не катаемся с незнакомцами, – невысокая брюнетка попыталась отшить приставания джигита.

– Э-э, зачем так гаваришь? Поехали. Машина бальшой, места хватит и кавалеру!

Один из парней ловко выпрыгнул поверх закрытой двери авто, следом открыв дверь, не торопясь вышел его товарищ. Оба протопали по траве отделявшей дорогу от тротуара, приблизились к умолкшей троице. Улыбки на молодых, чуть тронутых модной сейчас щетиной, лицах детей гор выражали калейдоскоп чувств, издали было заметно, что они навеселе.

Отбарабанив оба чеченских конфликта и проходя службу в полутора часах езды от Москвы, в которой выходцы с Кавказа заякорились всерьез и надолго, Андрей не переставал удивляться терпению русских и менталитету горцев. Первых, клевали все кому не лень, вешали на них всех собак, обвиняли в грехах националистического толка. Вторые, выпячивая грудь колесом, провокационно шли на любой мелочный конфликт, порождая в своих диаспорах Мирзаевых. А, что не так, если даже официальные власти после победного решения конфликта платят Чечне мзду за мир? Оставляя русское население влачить жалкое существование на периферии, вливают денежные потоки в «семьи» маленького, но гордого чеченского народа.

Совсем недавно сопоставив все за и против, Лихой пришел к выводу, что не все так просто в хитросплетениях жизни. Смелыми и непомерно наглыми, джигиты становятся только тогда, когда имеется их численный перевес над другими, а за спиной маячит крышующий, уважаемый всеми человек, способный погасить конфликт, любую уголовщину спустить на тормозах, помочь, если придется, уйти от правосудия. Если такового нет, дети Кавказа ходят шелковые как ягнята. Нет, конечно же, встречаются и среди них смелые, справедливые люди, и даже довольно часто, но те не будут вести себя как шакалы, и именно потому, что чувствуют в себе силу, да и живут они как правило в своей республике, там и смотрят за порядком, за нравственностью молодых джигитов. После войны, на территории России все более-менее успокоилось, а то, что происходит, это не что иное, как хулиганские выходки золотой молодежи. У простого сельского, да и городского, парня из того же солнечного Дагестана не часто есть лишние деньги на поездку в ту же Москву, зато в самой Москве, Питере, в других больших городах центральной России, поднялась поросль молодежи, которую иными словами, кроме как «сорняки» и не назовешь. Такие, за свою недолгую жизнь самостоятельно не заработали и рубля, но гонору у них выше крыши. Папа дарит машину, снабжает деньгами, если нахулиганят – вытаскивает из случившейся неприятности, а мальчики с лицами покрытыми растительностью считают, что им в этой жизни все дозволено. У русских такого «добра» тоже хватает, но тех собрали в резервацию на Рублевке и поселениях за Красногорском, о них почти ничего не слышно и, слава Богу, не видно, а вот богатенькие представители других народностей расселились по всему мегаполису. Троих представителей именно этого сословия сейчас и видел перед собой Андрей. Помимо воли ускорил шаг, стараясь успеть приблизиться к спонтанно образовавшейся компании к начавшемуся кульминационному действию. Сегей всё это время тоже не зевал, даже попытался перехватить инициативу в управлении телом реципиента, да только ничего из этого не вышло. Крут был дух Лихого, ко всему еще и опытен, и начхать ему было на кратковременное раздвоение личности. Он уже наблюдал момент, как молодой казанова исчерпав свое бедное красноречие, бьет паренька кулаком в область печени, а его напарник куражась и гогоча тащит за руки обалдевших, упиравшихся девчонок в сторону припаркованной машины со скалившим белые зубы в улыбке водителем.

– А ну стой, отморозки! – окликнул Лихой московских нацменов.

– Тэбэ чего, старый козел, на пиво не хватает? Нэ видишь, сейчас рассержусь! Быстро потерялся! – последовала угроза со стороны отставшего от товарища любителя почесать кулаки.

– Ща! Только шнурки поглажу и слиняю. Эй ты, баран, а ну-ка отпусти девчонок!

Красавчик, в солнцезащитных очках сидевший за рулем, слегка приподнял свой таз над креслом авто, на русском языке, без всякой примеси акцента, обратился к боксеру:

– Джавад, разберись с гражданином. Он не понял, что нужно уметь слушать, когда толково объяснили.

– Окей, Рамзан. Объясню еще раз.

Под девичьи вопли и стенания, Джавад двинулся навстречу Лихому. Подполковник по походке противника определил в нем спортсмена, но не боксера, а скорее всего борца-вольника в категории полутяжа. Кулачные развлечения, это просто фетиш.

На противоположной стороне проезжей части, тротуар оккупировали помаленьку скапливающиеся зеваки, даже не думавшие вмешиваться в пока еще словесную перепалку. Стояли и ждали разворота событий, успели коллективно прийти к выводу, что возраст русского мужчины никак не соответствует бойцу, а значит, мужику сейчас будет больно, а может быть очень больно. Боковым зрением Лихой подметил, что некоторые, выставив перед собой руки с мобильными телефонами, готовятся запечатлеть картинку подробностей вечернего происшествия. Когда люди успели стать такими циниками?

– Рамзан, придержи сосок, Джаваду помогу! Отведу душу, хоть пару раз наждану старого козла.

– Салман, мне со шкурами возиться не в кайф. Джавад, с этим бычьем и сам справится.

Не став ломать русского борцовскими приемами, Джавад на шаге с расстояния прямого контакта провел хук левой рукой. Он сделал это так молниеносно, что ожидавший чего-то подобного Андрей, расслаблено стоявший на месте, едва успел отклониться в сторону. Резкий мальчик! Если бы достал, мало не показалось, рука как копыто, не просто жилистая, накачена узлами мышц. Точно спортсмен и именно борец.

Выброшенной ладонью своей руки взял запястье в захват. Не прилагая особого усилия, чуть подправил наносимый удар, провел его вперед, позволил телу кавказца провалиться в движении, при этом свободной рукой саданул противнику в локтевой сгиб с наружной стороны, на изломе выбивая сухожилия, тем самым ставя ему крест на спортивной карьере, если таковая вообще имеется на сей день. Ребром ладони провел удар по позвонкам на бычьей шее борца. Дикий вопль боли в одночасье смолк. Человек бухнулся на колени и отключившись, завалился набок в стриженую траву газона.

– Минус один! – молвил с холодной безаппеляционностью.

Между тем, если бы кто смог заглянуть в глаза русского мужика, увидел бы, что те стали темнее ночи.

Вот, чего ему так давно недоставало! Пружина сдержанности сорвалась со стопоров и распрямляясь повела в сторону авто мажоров.

– Пошли на…, болячки! – оттолкнул девиц от себя Салман. – Что, дофан, рога включил? Так я тебя выключу. Ты к нам в Москву кацевать приехал? Не выйдет. Место на кладбище тебе и так даром дадут.

– Ты кого пугаешь, чмо? За помелом следи. Ведь до жути боишься. Никак завестись не получается? Не вопрос, помогу.

Сгустки адреналина поперли в голову Андрея кураж, теперь и захоти он остановиться, не смог бы. Накипело! Вот такие же орлы, такого же возраста, сгубили десятки жизней на Дубровке. Теперь бы не переборщить, не убить засранцев. Добро еще то, что в округе не наблюдалось ни одного представителя правоохранительных органов.

В руке Салмана щелкнула пружина выкидушки, и клинок ножа, выскочив из рукояти, стальным пером блеснул в лучах заходящего солнца. Слух Лихого вычленил еще один характерный звук, звук до боли знакомый, с войны въевшийся в память. Так передергивают на пистолете затвор. Вышедший из-за руля Рамзан «обнажил» ствол. Вот и думай теперь, у парня в руках боевое оружие или травматик. А, в общем, какая разница!

– Рэзать тебя будем!

Салман первым метнулся навстречу русскому, без затей пырнул «пером» противника, метя в живот. Из всех троих он был самым слабым звеном, самым худым и тщедушным, но гонору в нем хватило на всех. Чистой воды неврастеник! Клинок непонятным образом, будто ожив, вылетел из сжимавшего его запястья, а самого джигита русский мужик, развернув на сто восемьдесят градусов, поставил лицом к товарищу, используя его как щит. Звонко прозвучал пистолетный выстрел, и пуля травматического оружия ударила в худую грудную клетку парня, ломая тому ребро с правой стороны тела.

– А-а-а! – вырвался крик из горла раненого.

Отпустив тело, Лихой перекатом ушел в сторону, а с постановкой ног на грунт, нырком спрятался за машину.

Бух! Бух! Бух!

Пули прошли над головой. Сухой щелчок оповестил офицера о том, что стрелок израсходовал боезапас, и теперь либо перезарядка, либо предстоял обычный мордобой.

Андрей высунулся из-за лощеной туши кабриолета, и надо сказать вовремя. Пистолет отброшен в сторону, а горе-стрелок, развернувшись, попытался сбежать. Стоявшие на противоположной стороне тротуара зеваки делились впечатлением о происходящем, кое-кто снимал все на камеры мобильных телефонов. Ну и хрен с ними! Пусть тащатся от бесплатной развлекухи. Лихой взял старт как на стометровке. Догоняя, в прыжке ударил ногой в спину убегавшего человека, заставив сбиться с шага и кубарем катиться чуть ли не под колеса встречного «Рено». Повезло. Водитель встречки, крылом лишь чиркнул по плечу хулигана. Не желая влезать в разборку, нажал на педаль газа, умчался подальше от дорожного конфликта.

За шиворот джинсовой рубахи Андрей силком потащил «живой мешок» к стильной машине, прислонил к двери. Приподняв лицо недоросля за подбородок, заглянул тому в его бегающие глазки.

– Оно конечно на этом можно было бы поставить точку, – проговорил он. – Но боюсь, что все быстро забудется, а вот пережитая боль, та точно напомнит. Ты по мне правой рукой стрелял?

Не дожидаясь ответа, словно разбивая на тренировке кирпич, резко опустил ребро ладони на предплечье. Хруст ломавшейся кости, и душераздирающий вопль прозвучали одновременно.

Забросив все три тела, подающие признаки жизни стонами и руганью, на подушки кабриолета, снял авто с ручника, чуть толкнул машину под уклон, и больше не заморачиваясь решенной проблемой, перемахнув парковую ограду, растворился в кустах.

Глава 2. Переход

Из пограничного состояния, между сном и явью, его вывел посторонний звук, едва уловимый из-за входной двери. Глаза сфокусировались на пустой бутылке водки, прошлись по беспорядку на столе и остановились на лежавшем рядом с недопитым стаканом «Макаре». В сумерках утра пистолет среди застольного бедлама казался чужеродным предметом. Память подсказала Лихому мысль о вчерашнем решении, подвести жизнь к нулю, не ждать, пока кто-то из наемников заявится за ним. Зачем лишние телодвижения и трепыханья? Зачем кому-то предоставить удовольствие, прочувствовать месть?

Пистолетная рукоять удобно легла в ладонь. Глухо, едва слышно щелкнул предохранитель. Привычно потянув затвор, дослал патрон в патронник. Резко вскинул руку, приставил ствол к виску, кожей ощутил прохладу железа. Вот и все! Финиш! Зажмурить глаза, чтоб в последние секунды жизни не видеть выплескивающихся мозгов из черепной коробки. Ха-ха! Это Лихой, у тебя черный юмор на нервной почве перед выстрелом попер. Как там бабка в детстве говорила? Когда над тобой смеются это не страшно, страшно, когда над тобой плачут. Ну-у!

Не тут-то было. Черепная коробка взорвалась мириадами мыслей, пошло уже привычное раздвоение личности. Что за хня? Ствол убрался от виска. Снова контроль координации, ствол двинулся к голове. Вспотел. Влагой залило глаза. Чуть слышный щелчок в стороне коридора. Скрип несмазанных петель на двери. Эх, не успел! Ну, открой ты эту дверь на тридцать секунд позже! Теперь вот придется корячиться, производить какие-то телодвижения! В одно мгновенье обострились все наработанные за армейскую службу «боевые рецепторы» ощущений в голове, ушло раздвоение личности. Словно тень под фонарным лучом, метнулся к стене у входа в комнату, «врос» в нее, затаив дыхание.

Наглецы. Вот так, припереться в военный городок, хоть и в жилую зону! Наглецы! Преценденты раньше конечно были. Эти-то страх потеряли. Фиг вам! Покувыркаемся.

Первого принял на шаге у дверного проема. Втащил в комнату, в темноте ударил рукоятью пистолета в основание черепа, не дал даже пикнуть. Словно ветошь, уложил под ноги. Выглянув в длинный коридор, произвел три выстрела на поражение по теням в узком проходе.

Одновременно с падением тела, послышался топот подошв убегающего по лестничному пролету человека. В три прыжка Лихой оказался у настежь открытой двери, перескочив через труп посетителя. Тусклый свет на площадке этажа, позволил с уверенностью констатировать факт того, что пока что его оставили в покое. Соседи по лестничной площадке не заставили себя ждать.

– Что за шум, Андрей Николаич? Кто стрелял?

– Ага, и тараканьи забеги какой-то кадр устроил. Я из окна видел. Из подъезда мухой выскочил!

Перед Лихим нарисовались Витька Гарцев и Юра Кальницкий, офицеры соседней части, по совместительству соседи Лихого. Оба молодые, крепкие парни, стояли перед ним в домашних тапочках, трусах и майках. Лица заспанные. Из-за крутого Витькиного плеча высовывалась любопытная мордашка супруги соседа. Шум открывающихся дверей послышался с верхних этажей, на лестничном пролете показались соседи сверху, молчаливо вставшие на ступенях.

– Норма, парни, – улыбнулся Лихой. – Товарищ домом ошибся.

– Бывает!

– А, что, Андрей Николаевич, без стрельбы никак обойтись нельзя было? – ехидно скривилась в улыбке Клавдия, понимая, что за плечом мужа можно задать любой вопрос.

– Так! Что за подача голоса, Клавка? Быстро в кровать слиняла, без тебя разберутся! – усовестил жену Гарцев. – Николаич, помощь точно не нужна?

– Спасибо, соседи. Все хорошо.

Юрка демонстративно зевнул.

– Тогда досыпать. До подъема часа полтора.

Закрыв за собой дверь, снова оказавшись в своей квартире, Андрей включил свет в прихожей. Перевернув на спину покойника, обыскал карманы. Пусто. Деньги присутствуют, какие-то ключи, пачка сигарет, зажигалка, мобильник, видно, что куплен только для единичной акции – дешевый и совершенно новый. Документов нет. Рядом с телом крохотный чемоданчик. В нем что? Ага, набор отмычек, универсальный слесарный инструмент. Ясненько, кому не повезло! Прошел в комнату, попутно щелкнув выключателем. Ногой отшвырнул от руки лежащего на полу человека пистолет с навернутым на ствол глушителем. Хм! Присев у тела, пальцем нащупал пульс на шее. Живучий, мерзавец! Мало того, что череп крепкий, так вот-вот очухается. А мы ему поможем!

Взяв стакан с недопитой водкой, влил содержимое в полуоткрытый рот незнакомца. Человек закашлялся, со слюной выплескивая изо рта пошедшую не в то горло беленькую, но при этом приходя в чувство, дико вращая глазами. Лихой поставил стул поверх пока еще безвольного тела посетителя, уселся на него, облокотившись грудью на деревянную спинку, пощелкал пальцами перед лицом, заставляя сфокусировать внимание на своей персоне.

– Ну, что, болезный, поговорим?

– Да пошел ты! – морщась от головной боли, просипел незнакомец, человек моложе среднего возраста, славянской наружности.

– Ясненько! Если и дальше не найдем общего языка, каким бы ни было твое здоровье, его хватит до конца жизни. – Расплылся в добродушной улыбке. – Мозгами раскинь, недоумок. Тебе со мной сотрудничать нужно, а то ведь кони двинешь. Я очень ранимый человек, обидеть меня может каждый. Но с другой стороны, каждый может стать жертвой несчастного случая. Доступно объяснил?

– Хрен тебе! Давай, убивай! Ничего не скажу, все равно тебе небо коптить недолго осталось!

– Какой непонятливый попался. Что, правда тупой, не смог открыть упаковку купленного лекарства для повышения интеллекта? Ну извини и не обижайся.

Одним движением руки Лихой отбросил из-под себя стул, перевернул пленника на живот, за считанное мгновенье спеленал, за спиной подтянул ноги к рукам, зафиксировал положение, уложил на бок. В самое лицо выдохнул:

– Порядок.

Прошелся по комнате, выдвигая ящики шкафа, комода и стенки.

– Ну, где же они? Вечно теряются, когда нужны.

На свет божий из шкафа появились плоскогубцы.

– Вот они. Нашел!

На самом деле Лихой за время словесной болтовни прокачивал пленника. Сложившуюся ситуацию он и так знал, а вот мелочи в его положении никогда лишними не бывают.

– Вопрос. Кто? Сколько вас? Есть ли кто помимо вас? С какой целью шли?

Увидев в руках своего палача плоскогубцы и подхваченный со стола нож с широким лезвием, больше походивший на свинорез, чем на столовый прибор, пленник тихо завыл, выделяя из всех одну ноту.

– Ну?

– Н-нет!

Лихой клинком чиркнул по коже лица, как раз между бровью и правым верхним веком, заставив кровь залить глаз.

– И-ии!

Нота изменила звучание, клинок рассек кожу у другого глаза.

– Ну? Кто? Сколько? Цель?

По комнате распространилось зловонье. Клиент дозревал. Все было пока больше на психологическом уровне, особых пыток не происходило, но пытаемый-то этого не подозревал. Нужно дожимать. Андрей выпростал из кулака бедолаги мизинец. Сжатие суставов пальцев плоскогубцами – в домашних условиях очень эффективный экспресс-метод допроса. Простые обыватели, как правило к третьему суставу мизинца начинают заливаться соловьем, главное не переборщить, иначе расскажут чего никогда небыло.

Клиент сломался на второй фаланге. Плача как ребенок кровавыми слезами, весь в соплях, распространяя рядом с собой отвратные миазмы, он «пел»:

– За тебя дают такие бешенные деньги, что мое начальство не смогло отказаться! Наш директор половину ЧОПа под ружье поставил, не тронул только «вратарей», стариков, да охранников магазинов. Инфу о тебе в полном объеме слили. Кто, не знаю, врать не хочу. Ты меня не зачистишь?

– Ты говори, говори. Там видно будет. Или еще один палец прижать?

– Не надо! Так вот, наш хозяин с дагами дружит, выдрючиться перед ними решил. С-сука такая! Моя группа должна была тебя по-тихому взять, на иглу посадить. Время раннее, через забор бы перебросили и в машину загрузили, а там уже не наше дело куда тебя…

– Ну вот, а ежели прокол, как сейчас, тогда, что?

– Честно, прокола не ждали, а так… На подстраховке еще пять групп.

– По сколько человек?

– Как у нас. По пять. На крайний случай убрали бы по холодку, снайперы тоже задействованы. Ты не олигарх, не чиновник, шумиха была бы недолгой. Так, побазарили пару дней и забыли бы все.

– Серьезные вы ребята!

– А, то! Я хоть и с тобой, да ты сам здесь как в прозрачном аквариуме, не знаешь откуда маслина прилетит и в какое место клюнет. Живым ты все едино не слишком нужен. Я ж говорю, посчитаются, потешут самолюбие и забудут, что был такой. Слышь? Я тебе все рассказал. Отпусти, а-а?

– Молодец, что рассказал, сразу бы так. Полежи пока, мне подумать нужно.

– Дурак! Ты из своего дома не выйдешь, а прикроешься кем, так и его положат. Вы военные всегда расходным материалом были, вроде нас – наемников.

– Ну да, ну да.

Лихой подошел к задернутым шторам на окне, потоптался на месте. Материал штор плотный, через него врядли что углядишь с улицы. На дворе уже светло, хоть и раннее утро. Лето одним словом! Да-а, задачку ему подкинули. Из дома не выйти, в квартире долго не высидишь, да и труп смердеть начнет. Если все так, как этот обалдуй расписал – дело швах. Как говорится – пилите Шура гири, они золотые. За дверь выйдешь, никто не поручится, что пуля в лоб и привет родным. Трам-тарарам-тамтам!

Так, городок большой. Если его обложили, и знают что он в квартире, то пасутся на этой стороне городка, значит остальная часть жилзоны свободна. Ему нужно туда только добраться, а там ищи-свищи! А, как добраться? Тупо через дверь нельзя! Через крышу, нельзя. Остается…

Из его среднего подъезда имеется вход в подвал на цокольный этаж к коммуникациям дома. С улицы дворовые псы давно подрыли проход в теплые лабиринты цоколя. На все жалобы жильцов, работники домоуправления не торопились заделать дыру. Попробовать пролезть через нее?

Приняв решение, Андрей торопливо стал одеваться в армейский камуфляж. Свой ПМ сунул в карман, а пистолет несостоявшегося налетчика убрал за спину под широкий ремень. Теперь нож. Всяко пригодится. Документы, деньги, пару комплектов белья в спортивную сумку. Ему теперь придется и от полиции бегать, попробуй докажи, что ты не верблюд, если у тебя в коридоре «двухсотый» почивает. Но это все после, сейчас бы выбраться живым. Взгляд Лихого упал на тихо лежавшего бандита.

– Ты тут полежи пока. Советую не орать, вернусь решим, что делать.

Лабиринт цокольного этажа встретил Андрея затхлостью сырого воздуха и темнотой. Где-то слышался шум капающей из прохудившейся трубы воды. Под ногами, словно россыпь гравия шуршал битый кирпич напополам с керамзитом. Луч карманного фонаря постоянно утыкался в открытые двери шхерок и коридорных переходов. Ага, вот и лаз почти над головой, светится зевом широкого луча микрочастиц солнечной пыли. Подтянулся на руках, выглянул наружу. Огромный, разросшийся за два десятка лет куст сирени под окнами первого этажа надежно прикрыл собачий раскоп. Выбрался на свободу, почувствовал свежесть раннего утра. В десятке шагов из травы виднелся ржавый чугунный блин крышки канализационного люка, выбранный ним путь к призрачной свободе.

Городок не проснулся. Тишина. Только птички, радуясь погожему дню, завели свой концерт, щебетали на все лады. Чувствовалось присутствие недалекого леса, который был в трехстах метров за забором через поле. Близок локоток, да не откусишь! Не дадут ему эти триста метров пробежать. А, жаль!

Поднатужившись, ножом приподнял тяжелую крышку. Стараясь не шуметь, протиснулся в лаз коллекторного колодца, вставил пазы блина на место над головой. Включил фонарь, по ступеням-скобам спустился в канализацию.

Раньше Лихому приходилось проходить через такие места. Жить захочешь, повсякому раскорячишся. Городские коллекторы представляют собой гигантского змея, раскинувшего свое мощное туловище системы трубопроводов, предназначенных для транспортировки говна, как правило до ближайшей речки, а в идеале до очистных сооружений, через весь населенный пункт. Городковская канализация ничем не отличается от прочих.

Фух, ну и вонища! Канализация спертой теплотой и вонью дохнула в лицо. В мозгу подспудно проскочила мысль про микробов и нечистоты, заставив тело, скорей ментально, чем на самом деле, испустить из себя липкий, холодный пот. Бррр! Взял направление, пока еще стараясь не запачкать берцы фикалиями.

Луч света, скользивший по стенам, то и дело высвечивал покрытую плесенью и влагой кладку красного кирпича. В нескольких местах коллектор пересекали трубы отопления, проходили соединения с другими канализационными коллекторами меньшего диаметра, встречались отверстия внизу боковых стен в которые выведены сливные трубы ливневых решеток. Чтоб сносно дышать, прикрыл нос хэбэшной курткой у ворота. Кто так строил? Вентиляции никакой! По длинной, прямой трубе выбрался к очередному подземному кирпичному мешку, попал на развилку. По ощущениям прошел метров двести. Если так, то правый рукав идет в сторону школы, левый – к старым домам. Нырнем влево. Ну и амбре! Вон следы явного пребывания крыс в этих катакомбах. Добро, что их самих не видно.

– Тьфу! Тьфу!

Отплевался. Лицом впечатался в сеть паутины. Ругаясь, в темноте стер ладонью клейкие нити.

– Зараза! Ну на кого ты в этой заднице свои капканы ставишь? – помянул недобрым словом паука.

Хотя, что тут неясного, в такой-то духоте и сырости тараканам, многоножкам и мокрицам раздолье. Опустившись, световое пятно растворилось в хлюпающей темной вязкой массе, неспешно перекатывающейся по дну центрального жолоба у самых ног.