Текст книги "Мы родом из детства"

Автор книги: Александр Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

СТРЕКАВА

Отредактировано редакторским сервисом сайта Литпричал:

http://www.litprichal.ru/users/korr/

– Саня, пошли у деда Васи груши тырить! Большие груши у него в саду видел. Вкуснятина, наверное! – отвлёк меня Вовка от натягивания цепи на велосипеде.

– Пошли! А как мы к нему залезем в сад-то? Он же постоянно там сидит, да с крапивой в руках. И как только не обжигается!

– Да он вечно спит. Я уже бегал,смотрел. Храп на всю округу!

– А на великах кататься?

– Это потом. У меня есть идея одна по поводу великов!

– Какая?

– У меня «Д-6» движок с мопеда есть. Закрепим его на велик – мопед получится! – сообщил мне Вовка планы по усовершенствованию моего велосипеда. Я был не против этой затеи, собственно говоря. Ведь кататься, всё же, будем вместе.

Обсуждая свои дела, мы спускались под гору, где находился дом и сад деда Васи.

Почти со всех сторон сад был окружён густым кустарником. Забор тянулся от дома вдоль дороги, и заканчивался, поворачивая в эти самые заросли. Там-то, по указаниям Вовки, и находилась наилучшая позиция для «наезда» на деда Васины груши. Протискиваясь через кусты мы то и дело зацеплялись за крапивные стебли.

– Вован!

– Что?

– Ты не заметил, однако, я в шортах. И как мне по-твоему пробираться через эти джунгли?

– Давай я первый пойду.

– А по рукам? Не жжётся? Сам-то в майке…

– А я ногами вперёд.

– Чур тебя!

– Давай как я, – тихо говорил друг, заминая крапиву ногами.

Явным руководителем операции «Груши» теперь уж точно был Вовка.

Сминая крапиву, мы пробирались всё ближе к намеченному месту нашей вылазки в сад. Тын со стороны кустов был довольно стар, да и навязан не настолько прочно, чтобы мы не смогли, приподняв несколько тынин, отвести их в сторону. Далее пролезть непосредственно в сад не составило никакого труда. По мере нашего продвижения к желанной цели, моё сердце колотилось всё сильней, так, что мне казалось, будто оно своим стуком может выдать нас сидящему на стуле в центре сада деду. Как Вовка и предвещал, дед, выронив из рук какую-то книгу, звучно похрапывал.

Пока мы подходили к саду, крапива всё же успела нас немного приласкать, и ноги слегка почесывались. Но вид сверкающих в солнечном свете спелых груш компенсировал все неудобства.

– Вовка! А как ты груши наберёшь? Они-то практически над дедом. Как на дерево залезешь?

– Ты поможешь.

– Слушай, боязно как-то…

– Да брось ты! Я уже подходил к нему. Ни фига он не услышит!

– Пошли!

Пробравшись через дыру в заборе, мы подбирались всё ближе и ближе к желанным плодам, и дед , усевшийся в каких-то паре метров от грушевого дерева, был уже совсем рядом.

– Подсоби! – полушёпотом скомандовал Вовка.

Я подсадил его на ближайший сук дерева и приготовился ловить груши. Но Вовка, вместо того, чтобы срывать их и бросать мне, стал расшатывать ветви, чтоб груши падали сами, а я собирал. Не прошло и минуты, как одна из оторвавшихся груш, спружинив о ветку, стукнула деда прямо в макушку, и, благополучно приземлившись, укатилась под дедов стул. Я, стоявший у деда за спиной и совершенно не ожидавший подобного исхода событий, напряженно замер, с ужасом уставившись на лежащий под стулом огромный веник из крапивы.

– Вовка! Шухер! Секаем отсель!

– Ах вы, паршивцы! За моей спиной! Вот я вам дам!

Схватив свой крапивный веник, дед встал и двинулся в мою сторону.

Я опешил. В эту минуту вдруг затрещали сучья, и, между нами, откуда ни возьмись, на землю плюхнулся Вовка. Ошеломленный неожиданностью дед ловко стеганул его крапивой из-за уха по голому плечу, и бедняга так завопил, что дед на какой-то миг оторопел. Эта небольшая заминка дала нам возможность удрать.

Убегая прочь, мы уже не разбирали пути, и не обращали внимания на жалящуюся крапиву. Выбравшись из кустов, я ощутил, что у меня сильно жжёт голени. Вовка вопил от жжения в плечах.

– Быстро на речку! Купаться!

– Бежим, а то стрекава жжётся, гадина! – запричитал Вовка.

После купания мы шли молча. Ничего не хотелось делать. К велосипеду уже не тянуло, да и домой идти было как-то совестно. Ведь дед видел нас, а значит, наверняка уже успел доложить о наших подвигах моей бабушке и Вовкиной мамке. Мы поднялись на косогор, и, всматриваясь в горизонт, стали рассказывать друг другу разные анекдоты. Солнце катилось к закату.

– Саша! Домой! – вдалеке послышался голос бабушки.

– Ну ладно, Вовка! Пойду сдаваться!

– Пока, Сань! Я тоже пойду.

Как ни странно, дома было тихо. Я открыл дверь из сеней в дом и прошмыгнул на печь.

– Ты что? И есть не хочешь?

– Давай-ка! Спускайся с печи! Что твои мать и отец мне скажут? Не кормила бабка внука.

Я спустился, и, склонив голову, побрёл к столу.

– Что понурый такой? Нагрезил где? Давай вот набирайся сил. Чтобы весь суп съел! Да молоко обязательно выпей, – говорила бабушка, пододвигая мне миску и большой стакан с молоком.

Я поднял взгляд и увидел в центре стола огромное блюдо полное груш, похожих на те, которые мы сегодня видели в том несчастном саду.

– Не пойму, что сегодня с Василием Иванычем ? Принёс нам целую корзину груш из своего сада. Ничего не сказал. Странный он какой-то… – сказала бабушка и вышла в сени обряжаться по хозяйству.

 «ВЕРБА»

 Верба, это не веточки, что на «Вербенное воскресение» бабушка приносит домой, а потом их в церковь, на могилку, к иконам. Верба, это наша, самая знаменитая в деревне лошадь. Когда она появилась на свет, никто из деревенских мальчишек и девчонок не знает. Но то, что, сколько себя помню, а помню себя я, уже почти десять лет, она всегда привозила в магазин хлеб и привозит хлеб, по сей день. Каждую неделю, в среду, ранним утречком она исчезала, вместе с телегой, на которой был большущий ящик с дверцами, и дядя Коля, любивший, по секрету сказать, являться в нехорошем виде перед магазином. Но когда народ у магазина начинал выстраиваться в очередь перед прилавком, это могло лишь означать, что мы с Вовкой бежали к магазину, издалека увидев хлебовозку, с криками; «Хлеб едет! Едет Хлеб!» Потом, начиналась разгрузка, в которой нам с Вовкой предоставлялась честь, поддерживать лотки, помогая выгрузке хлеба, при этом, контролируя, чтобы на каждом лотке было положено именно шестнадцать буханок чёрного хлеба. И видя такую неоценимую помощь, продавец, а это была мамка Вовкина, всегда обслуживала нас с Вовкой в первую очередь. Почему нас с Вовкой? Да потому, что Вовка помогал мне нести, аж восемь буханок чёрного и три белого. Одному было несподручно тащить большой мешок с хлебом до деревни. Почему в деревню? А потому, что магазин был в центре всего района. А там деревни, Вышино, Голопупово, Кирилово, Подгорье, Осташово… Много, короче их, деревень. Та-ак. Чего-то я разговорился.

 Сегодня, на нас Вовкой возложены великие дела! Запил извозчик, дядя Коля, и нам с Вованом, необходимо было съездить за хлебом для всего района в Сакочи. Да, Славковичи! Не придирайтесь! Вовка говорил, что он уже бывал в пекарне, да и мамка ему доверяла. Ездил уже. А вместе с ним и я еду. Это для нас было, плёвым делом. Разве, что вставать рано пришлось. На целых два часа! Лошадь, как я уже говорил, была старенькая, но знала свой маршрут, пожалуй, лучше нас. Вовке вручили вожжи, я сел рядом. Прозвучала команда: «НО! ПОШЛА РОДИМАЯ!», и хлебовозка отправилась в путь. Отправлявший нас дядя Коля, после команды отданной лошади, отклонился назад, и плашмя пал на кучу соломы. Позади телеги, довольно быстро, раздался звук храпа.

Пока мы выезжали из деревни на большак, утреннее, летнее солнце, восходившее, вредничало. Светило нам прямо в глаза, начало понемногу надоедать. А кобыла, как её не заставляй, быстрее своей установленной, скоростной нормы фиг разгонялась.

 – Вовка!

 – Чё?

 – А сколько километров до Сакоч? – спрашиваю, жмурясь от солнечного света.

 – КилОметра три, или около того?

 – Чего, чего? КилОметра?

 – А чё? Три килОметра. – немного удивлённый сказал Вовка.

 – Ты чего? У моей бабушки учился? КилОграм, магАзин, килОметр! – смеюсь.

 – Да ладно, Сань! Мой дед всегда так говорит.

 – Ты же не дед!

 – Да, ну тебя! – воскликнул Вовка. Отвернулся, обиделся.

 Как ни странно, Верба на эти слова отреагировала по-своему. Мне, в какой то момент, показалось, что она пошла, нет, поползла быстрее.

 – Ты прикинь Вов! Это мы с тобой теперь будем париться под солнцем целый час, а может и больше. Да ещё и в пыли от проезжающих машин!

 – Так и сказал бы, что не хочешь ехать, сразу, – недовольно сказал Вовка.

 – Да, не об этом я. Нужно что-то придумать, чем заняться, пока ползём!

 – Давай думать. – откликнулся Вовка.

 И мы стали серьёзно думать, как принести этой поездке хоть какое-то удовольствие.

 – Идея! – воскликнул Вован.

 – Какая? Давай, выкладывай.

 – Верба ползёт как черепаха, а перед Сакочами мост, речка. Смекаешь?

 – Купаться? – спрашиваю.

 – Точно!

 – Я короткую дорогу знаю на Сакочи, то есть тропинку. Она прямо по берегу, считай, реки протоптана. Раздеваемся прямо здесь, и бежим к мосту, на речку купаться. А пока эта кляча ползёт…

 – Вовка! А если машина, какая её испугает? В поля рванёт. Ищи потом её свищи.

 – Да ты смотри! Видишь, автобус идёт навстречу!

 – Ну, вижу.

 – Смотри на её реакцию!

 Мы стали следить за реакцией лошади на проезжающий мимо, во встречном направлении, автобус. Вовка навязал вожжи на край телеги и замер.

 Проехал автобус. Ничего с лошадью не происходило. Как плелась, так и плетётся. Только Вовка, сидел уже довольный от удачного эксперимента, и без майки.

 – Понял!

 Мы разделись до трусов и сандалей. Бежать, то надо в чем…

 – Бежим?

 – Побежали! – скомандовал Вован.

 Немного отбежав, мы остановились и посмотрели на хлебовозку.

 – Секи! Ничего не поменялось. Ползёт! Побежали купаться.

 Вода в реке была не очень то и тёплая, но раз прибежали, то не купаться никак было нельзя. Не помню, сколько времени продолжалось наше охлаждение, но когда мы вышли на мост, Вербы не было ни сзади, ни спереди, по пути дальнейшего нашего следования.

 – Смотри Вовка! Мой носок прямо по центру дороги лежит.

 – Бежим! – Вовка махнул мне, и мы побежали искать хлебовозку по посёлку.

 – Вовка! А кто наши вещи по дороге раскидывает? Вот! Смотри! Твоя? – на дороге, в метрах ста после предыдущей находки, лежала Вовкина майка.

 – Моя. – удивлённо произнёс Вован – У неё же копыта! Да и оглобли не дадут ей развернуться и скинуть одежду. Неужели кто то увёл Вербу? Доверчивая ведь.

 – Да брось! Бежим дальше!

 Так мы и бежали по всему посёлку, в сандалиях и трусах, собирая свои вещи по дороге. А Верба, как будто ничего не произошло, стояла возле пекарни, и спокойненько жевала придорожную траву. В итоге, после того, как мы оделись, не обнаружилось по одному носку. Одного Вовкиного, одного моего носка не было. Мы так и не поняли, как так получилось, что вещи были разбросаны по дороге.

 После погрузки, мы уселись позади, за хлебным ящиком, и хором скомандовали: – Н-но! Пошла родимая! – получилось довольно звонко.

 Телега чуть дёрнулась и отправилась в путь. Мы, было, начали анекдоты и байки всякие рассказывать друг – другу, как телега, проехав метров двести от пекарни, встала как вкопанная.

 – Почему стоим? – спросил Вовка.

 – А откуда я знаю? Смотри! Столовая!

 Верба остановилась как раз напротив входа в колхозную столовую. На двери входа висела большая табличка с надписью: «ПИВА НЕТ»

 – Саня! Да ты смотри! Вот почему дядя Коля пьяный иногда приезжал, когда хлеб привозил.

 – Вова! А может он кобылу спаивал, гад?

 – Не знаю. Поехали.

 – Н-но! П-пошла родимая! – скомандовали мы вновь.

 Возле магазина уже собрался народ и ждал нас. За углом магазина мужики с ребятами сидят на пустых ящиках. Дядя Коля тоже здесь. Футбольный матч обсуждают вчерашний. Наши, вдули вчера, я смотрел.

 Подходит дядя Коля, открывая дверцы хлебного ящика, спрашивает:

 – Как там Славковичи, дорогие наши работяги?

А Вовка, к дяде Коле вплотную, и поманив его пальцем, чтобы тот наклонился к нему, сказал: – Пива нет. И не будет до пятницы!

 – Откуда Вы узнали? – удивлённо и серьёзно переспросил дядя Коля.

 – А Вы, у Вербы спросите!

 Мы засмеялись. Но дядя Коля, почему то и не улыбнулся. Даже нахмурился, что ли...

 Потом, как обычно, мы стали помогать разгружать хлеб. Только когда мы уже шли домой, я спросил у Вовки:

 – Зачем ты ему соврал, что не будет пива до пятницы!

 – А чтоб он особо не задавался! Ему завтра нам картошку окучивать…

ВЕЛОСИПЕД С МОТОРЧИКОМ

 Как и планировали мы на следующий день, решили-таки, на мой велик, поставить мотор от Вовкиного уже как месяц назад сломавшегося мопеда. Он на нём решил с горки спуститься. Нет! Он спустился быстро. Только яблоню под горой почему-то не объехал. Аккурат прямо в ствол яблони врезался. Самое удивительное было, что Вован никоим образом не пострадал, в отличие от его мопеда. Он как-то мимо дерева пролетел и кубарем в ближайшую копну…

   Вот и решили мы, рабочий ещё двигатель с мопеда ставить на мой велосипед. К этому времени мопед уже был разобран до винтика. И всё бы ничего, только вот сварки у нас не было.

– Ну что Санёк! Поехали к дяде Коле сварщику, в соседнюю деревню. Он нам и звёздочку к заднему колесу приварит, и придумаем там, как двигатель и бензобак к раме приладить.

  Сказано – сделано… Я совершенно не был против. Велосипед старый, хоть и ездил неплохо. Но так хотелось с моторчиком! У-ух, прокачу! Погрузив все запчасти на багажник велосипеда, и надёжно связав всё, мы отправились в путь.

  В соседней деревне, куда мы приехали, была тракторная мастерская. Дядя Коля был самый главный, как нам казалось. Он и под комбайн, варит там что-то, и тележку, борта подварит.

  – Не смотрите на сварку ребята! – сказал проходящий мимо тракторист дядя Женя.

 – А почему? – спрашиваю.

 – Песок в глаза попадёт – отвечает.

– Как это? Мы же в стороне стоим. Какой песок?

– А это вы ночью, ребята, узнаете, какой песок – и ушел.

 Мы стояли с Вовкой и думали. О каком песке в глазах говорил дядя Женя? Но смотреть на сварку не стали. Лишь изредка. Интересно же!!! Искорки по сторонам…

   Пока мы делали из велосипеда мопед, я не оставлял мысли о песке в глазах. Странный этот дядя Женя. Но со временем, когда уже на раме стоял прикрученный двигатель, а на маленькую звёздочку была приварена большая от мопеда, я увлёкся, переустройством велика, окончательно.

 Назад в свою деревню нам пришлось идти пешком. Нужно было ещё цепь перебить, и бензобак прикрутить понадёжнее, к верхней перекладине между сиденьем и рулём. Дядя Коля здорово нам сделал. Даже отговаривать от переделки велосипеда в «веломопед» нас не стал. Мы давно уже его просили, ещё до дяди Васиных груш, чтобы их…

   Довольные, мы пришли в деревню, но доделывать решили уже на следующий день.

  – Саша, домой! – звала бабушка.

  И правда, что-то мы заработались. Дядя Коля работал допоздна. И мы к нему пришли после обеда.  Пока ждали, пока делали, а вернулись в деревню, уже смеркалось.

 – Ладно Вован. Пошёл я домой, а «веломопед» мы поставим, давай, в ваш сенник.

 – Точно – ответил Вовка. И поставив в сарай, где обычно хранят сено, своё сооружение, мы разошлись по домам.

   И тут, то есть ночью, я вспомнил слова тракториста дяди Жени. Ух, как заболели глаза. Правда его, что песка будто кто-то в глаза насыпал. Бабушка половину ночи не спала, и мне, скажу Вам ребята, досталось. Утром мне было не выйти. Да и Вован молчал, не звал на улицу. Наверное, тоже с песком в глазах дома сидел. Только ближе к вечеру мы смогли встретиться и поделиться мыслями о прошедшем. Скажу прямо, ребята. Ни в коем случае, никогда не смотрите на сварку. Это я Вам говорю. Больно будет очень.

    А что «веломопед»? Так мы его собрали…

  – Давай Вован, пробуй! Но как ты его заводить будешь? – не понимая, спрашиваю.

 – А просто. Разбегусь, он заведётся, я запрыгну и поеду. – разъяснял мне Вован.

 – Хорошо! Давай испытывай. А я посмотрю.

 Вовка и правда, что разбежался и «веломопед» нашей конструкции, зарычал. Но сразу стал убегать от Вовки. Вовка как-то резво вскочил на него, прям как на коня, и поехал по горе из деревни. Это у нас выезжая из деревни, по горе шла дорога. Она была очень удачна, для испытания нашего «веломопеда».

  Через минуты три Вован уже возвращался.

– А как ты остановишься? – кричу Вовке, подбегая к нему и за ним.

– Не зна-а-аю! – за треском двигателя услышал я.

В тот же момент я вижу, как Вовка спрыгивает с мопеда, а тот утопает в кустах, в ближайшей сирени.

– Здорово! – говорю.– Ну, ты Вован и крут!

– А-то!  Попробуешь прокатиться?

– А, давай. Может и у меня так же получится.

Вытянув «веломопед» из кустов, я приготовился его разгонять – заводить.

– Ты, как только он заведётся, ручку газа от себя и запрыгивай. Классно бежит наш «веломопед», скажу. Мне понравилось – гордился Вован.

 – Хорошо – отвечаю.

Я разбежался, «веломопед» завёлся, а дотянуться мне, чтобы газ сбавить, уже никак не удавалось. Бегу, а сам не пойму, где ещё сил взять, чтобы запрыгнуть на него??? Тут еще, откуда ни возьмись впереди огромная лужа. И как я её раньше не приметил?

    Ну что сказать? «Веломопед» от меня убежал, а я прям так и плюхнулся пузом в эту грязную лужу. Тут же, в мой голове созрела гениальнейшая, как мне показалось, мысль. Зачем люди придумывают такое, если есть автомобили и у них таки четыре колеса, а не два, за которыми нужно бегать. Вован в это время угорал от хохота!

– Тебе-то чего!? А мне опять от бабушки попадёт. Вчера песок в глаза, сегодня…

– Не волнуйся, вместе пойдём, я объясню, понимаю. Друзья же мы! – успокаивал меня Вован.

Всё бы ничего, если бы я был, хоть на десять сантиметров повыше… Я бы его точно догнал бы и оседлал словно коня.

ОБЛАКО

– Кажется, дождик начинается… – прозвучало позади меня.

 И действительно, пока автобус стоял, и я выписывал билеты пассажирам, солнышко скрылось за тучкой, и лучики убегали вперёд, словно звали меня за собой. На автобус сзади, словно медведь небесный, видя в зеркало, надвигалось нечто действительно тёмное, дождливо-громогласное.

  Нужно поторапливаться, подумалось. Не очень-то хотелось ехать под проливным дождём, подбирая насквозь промокших пассажиров.

 – Кажется, дождик начинается… – Вновь, но уже со смешками донеслись детские голоса из салона автобуса.

  В этот момент мне и самому стало забавно, что от остановки к остановке, мы ехали, словно убегали от тучки. А она всё норовила нас догнать и промочить. Как не проснуться в этот момент тому самому, истинно русскому спортивному интересу «кто кого»?

 Перегнать тучку было делом нехитрым. Благо дорога прямая, и ближайшие десять, двенадцать остановок я мог спокойно от неё убежать.

  Так мы и ехали. Мы от тучки, а она по пятам за нами. Самое забавное, в этой, можно сказать забаве, было то, что средняя скорость движения по небу тучки не превышала разрешённую скорость на данном участке дороги. И только когда я поворачивал налево, я осознал, довольно странное обстоятельство. Облако не нарушало скоростной режим!!!

  Разумеется, тут же оно нас хорошенько окатило. Но, проехав три километра, как бы сдавшись, поперёк его полёта, повернули направо. Тем самым, стали вновь догонять облако и обгонять.

  Ребята, дети пассажиров, были в восторге. Им понравилось, что можно было чем-то себя занять. Да и мне, как водителю, было очень приятно, что пассажиры были довольны поездкой. А поскольку облако не нарушало скоростной режим. Скорее, что давало нам шанс ехать впереди него. Мы, по приближении к городу действительно выехали на солнышко….

И тут!!! Ребята даже встали с мест и приникли к окнам. На их лицах были не то, что улыбки, а необычайный восторг от созерцания нет не радуги, которая могла бы в данной ситуации появиться; а от видения чуть ли не сияния радужного над приближающимся городом.

  – Прям таки, благодарит нас эта тучка – произнёс я

– Такой подарок к концу поездки!

Чудеса, да и только….

ВРЕДНАЯ ОСЕНЬ

  Опять листочки падают с ветвей. Берёзка, что возле окна моего уже почти вся пожелтела. Лишь изредка виднеются зелёненькие ещё листочки. Сопротивляются холодам. Как и я сопротивляюсь очередной простуде. Ух! Как мне надоело болеть, кто бы знал?!

Вчера был дождь. Говорят, что тоскливо в такую погоду. А мне почему-то было даже весело вчера. Дождик барабанил по отливу, словно песенку какую-то сочинял. Монотонную, правда. Но мне было очень интересно наблюдать за разбивающимися о металл каплями. И казалось, будто после удара эти капли глушили собою созданный звук, стекая струйками, как бы нашёптывали мне незамысловатый мотивчик.

Эх. Нужно температуру мерить и за уроки браться. Но сегодня дождя нет. Солнышко светит, и ребята за окном в футбол гоняют. Интересно наблюдать; забьёт Вовка или не забьёт? Посмотреть хоть. Меня ребята не брали к себе в компанию. Наверное, от того, что я много болел. Да и забияк у нас во дворе много.

А! Вот – вот! Вован, давай, давай, гони…

Так и есть! Го-о-о-л! Молодец. Классно ударил. Игорь даже в падении мяч не поймал. Да, куда ему? Он только драться умеет. А учится плохо. Чёрт! Что-то я засмотрелся. Мама придёт с работы, а я математику не сделал…

Синусы, косинусы! Ой, как я вас ненавижу…

Так и есть. Ошибку сделал. Хорошо, что ответы есть.

Опять Вован гол забил! Классно играет.

– Саня! Выходи! – донеслось из-за окна.

Мы живём на втором этаже и окнами во двор, слышимость обалденная. Боже, как хочется…но болеть. А! Я за Вовкину команду болею!

– Вован! – кричу в форточку – Я за вашу команду болею! – кричу, показавшись в окне замотанный тёплым шарфом, как приказала мама.

–  Закрой живо форточку! Болеет он. Ишь, что надумал – причитала мама. Незаметно для меня, пришедшая с работы и вошедшая в комнату.

 – Я уроки делаю – отвечаю

 – Вижу, как ты уроки делаешь. Хочешь до Нового года болеть? Ну кА ложись, банки ставить буду. И чай с малиной выпей – вносит кружку горячего чая.

 – Нет мам, я болеть не хочу. Разве, что за команду Вовкину.

 – Ложись, чтобы пропотел мне.

  А за окном солнечно как летом. Только желтые листочки стоящей за окном берёзки немножко всё же добавляли грусти.

И почему осень такая вредная? Кто играет в футбол, а кому приходится мокнуть в этой столь ненавистной уже постели, подумалось.

Капельки воды

(естествознание)

С ночи в мороз, и вновь зима укутала всё инеем мохнатым. Кусты, деревья и дома, всё приняло на себя влагу вчерашней оттепели. Радует глаз, слепит своей красотой зима. Берёзка плакучая варежками обзавелась, каждую веточку, даже самую тоненькую укутала. Клён, что радовал осенью своим золотистым очарованием, опадающей листвы, превратился в медведя, с толстыми от налипания инея сучьями-лапами. Кустарники, словно кораллы морские вдоль пешеходной дорожки. Машины едут, теснясь по улице узкой со снежными валами неубранного снега, словно тонут в зимнем великолепии. Стряхнешь с ближайшей веточки кустарника иней на варежку и разглядываешь. А там! Иголочки всякие, пластиночки разных мастей; и круглые и треугольные, и ромбиком, каких только форм нет кристаллических деталей зимних.  Скинешь на руку и смотришь, как тепло руки твоей собирает этот величайший конструктор в обыкновенные капельки воды…