Текст книги "Сын Тишайшего 7 (СИ)"

Автор книги: Александр Яманов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Карло мне понравился. Несмотря на необычное предложение, он не потерял контроля. Только ненадолго задумался и сразу спросил:

– Кому будет принадлежать пятая часть?

– Голландцам, конечно. Надеюсь, к тому времени Франция будет повержена, а вход в Средиземное море закупорит генуэзский флот. Осталось только уговорить все стороны. Заодно я передам императору Леопольду новое предложение о разделе сфер влияния на Балканах. А вам предстоит поездка в Амстердам.

На самом деле проект пока утопический. Думать о канале без учёта интересов Франции и потенциально Англии – попросту глупо. Зато привлечь на свою сторону голландцев вполне вероятно. Тем более между знатью обеих стран существуют старые связи, в том числе родственные. Лет сто пятьдесят назад немало семейств, в том числе выходцев из Византии, транзитом через Венецию проследовало в Голландию. И на новом месте пришельцы достигли немалых высот, интегрировавшись во власть и бизнес. Именно эти люди в моей истории поддержали Вильгельма Оранского, перебрались через Ла-Манш и создали государство-чудовище Великобританию. Благо здесь такого варианта не произошло.

Как следующее звено проекта уже сами бюргеры смогут надавить на Австрию, являясь её давним союзником и спонсором. Денежный вопрос в проекте крайне важен, и именно Голландия несёт сейчас огромные убытки. Пусть думают.

Судя по всему, послу план понравился. Он уходил задумчивый и где-то ошарашенный. Ещё бы, такие перспективы! Завтра мы продолжим переговоры и обсудим детали. Мне же теперь необходимо задуматься, как вывести из игры Англию. Считаю, уничтожить эту страну так же важно, как и Порту. Не было у бабки проблем, она купила порося.

Глава 8

Отпевание проходило в Успенском соборе при большом скоплении людей. Старейшее здание Москвы не смогло вместить даже сотой части желающих проститься с покойным. В зале собрались родственники, самые титулованные бояре и важные сановники. Поэтому люди молились на улице, заполнив не только Соборную площадь, но и, казалось, всю территорию Кремля.

Несмотря на холод, в помещении царила духота и пахло ладаном. Попы снова затянули свой речитатив, который я пропускал мимо ушей. Стою с длиной свечкой и смотрю на землистое лицо брата. Такое далёкое и одновременно родное. Внутри всё уже отболело, и осталась только тоска.

Иван умер неожиданно. Вроде позавчера мы обсудили последние детали золотого проекта и нового налогового кодекса. Брат и его люди сделали колоссальную работу. Мы тогда душевно пообщались, даже немного вина выпили. В меру оно полезно. Я отправился готовиться к поездке в Радовицы, Рязань и Тулу. Надо посетить кадетов и главные университеты страны, прочитать несколько лекций и пообщаться с молодёжью.

Этот вопрос у меня всегда на контроле. Необходимо аккуратно направлять подрастающее поколение в правильное русло. Недавно я виделся со студентами Медицинского, поэтому настала очередь Шляхетского училища, РГУ и Политеха. Заодно планировалось провести ряд встреч с купцами и осмотреть новые производства.

Но вдруг прибежал перепуганный слуга и сообщил, что Иван умер. Вскрытие показало, что остановилось сердце. И вот я третий день пытаюсь занять себя любыми делами, лишь бы не возвращаться к отвратительной мысли. Двое. Именно так. Теперь мы остались вдвоём с Натальей. Ушёл человек, которому можно было безоговорочно доверять.

Только потеря брата невосполнима. Человек оказался прирождённым финансистом. Он фактически тащил на себе работу Минфина, включая налогообложение. Ещё и с законодательством помогал. Сестрёнка больше управленец с уклоном в силовую отрасль. Ревизор из неё отличный, она способна разглядеть проблему и принять верное решение. Но я лишился честного казначея, кем и являлся Иван. Это другое.

Надежда исключительно на его учеников и протеже. Будто предчувствуя кончину, брат за последний год подтянул наверх многих людей, заодно начал самую настоящую кадровую революцию в своей вотчине. По его словам, настало время профильных специалистов, сначала обучившихся в университете, а затем прошедших практику в губерниях. Кто будет противиться такому грамотному ходу? Я его всячески поддерживал.

А ещё Иван провёл реорганизацию Минфина, налогового и таможенного комитетов, упростив систему сбора податей. Всё-таки рост бюрократического аппарата – дорога с двусторонним движением. С одной стороны, нужна прослойка чиновников, облегчающих управление страной. С другой, неминуема конкуренция между ведомствами. Те же таможенники вдруг набрали немалую силу. Пришлось урезонить некоторых товарищей. И таких вроде бы мелочей – десятки.

Я особо не вникал в детали, предпочитая общее руководство, помогая советами. Вся нагрузка легла на брата. Вот он и сгорел, не умея дозировать нагрузки. Насколько удалось вспомнить, в моей реальности соправитель Петра умер до Великого посольства, которое сформировалось после Азовских походов. Значит, здесь Иван прожил лишних четыре или пять лет. Но почему-то эта мысль не приносит успокоения.

Тем временем церемония шла своим чередом, и отпевание закончилось. Пора прощаться. Подхожу к гробу с телом и целую венчик на лбу брата. Рядом всхлипнул племянник и тёзка, находившийся на каникулах, будучи кадетом Шляхетского училища. Вместе с нами расположился ещё Саша. Остальная родня стояла дальше.

Проделав неприятную процедуру, я буквально вырываюсь на улицу, дабы вдохнуть свежего воздуха. Меня просто душит как физически, так и морально. Выхожу на парапет собора и обомлеваю. Плотная масса народа заполнила всю площадь. Хмурые мужики, расстроенные бабы, любопытно озирающиеся дети. Мои подданные. Есть что-то могучее и даже страшное в огромной молчащей толпе.

А ещё меня резанула нехорошая мыслишка. Ведь все они искренне скорбят по брату, вместе с женой много сделавшему на ниве благотворительности. Будут ли так люди переживать, когда умрёт царь Фёдор, которого уже при жизни называют Грозным? Сомневаюсь. Только я тружусь не ради людской благодарности, а на благо России. Плевать, как меня будут хоронить. На Высший суд тоже. Есть путь, с которого мы с Федей не свернём.

– Иван, – тихо зову, стоящего недалеко Дунина.

Командующий ВВ внимательно рассматривает толпу и проверяет расстановку своих людей, оцепивших Соборную площадь. Удивительно, но никто не напирает на служивых, создавая давку. Понятно, что солдат и безопасников много, а всех людей предупреждают вести себя спокойно ещё при входе в Кремль. Но немного коробит от этого действа. Я, грешным делом, боялся провокаций и бунтов, давно позабытых в столице. Но происходит нечто удивительное.

– Обеспечь возможность всем желающим попрощаться с моим братом. Переставьте гроб так, чтобы народ мог проходить мимо, открой вторые ворота храма на выход и позаботься о сменном карауле, – приказываю соратнику. – Заодно разбейте быстро солдатские палатки с самоварами. На улице мороз, многие с детьми. Надо напоить всех желающих взваром. Здесь ваши казармы, поэтому не будем дёргать гарнизон Москвы. Список расходов потом передашь в канцелярию, всё возместим.

Казармы вэвэшников расположены в здании бывшего Чудова монастыря, а в соседнем Вознесенском расположена рота кремлёвского гарнизона. Местные квартирмейстеры – ребята толковые, должны справиться. Нечего людей на морозе гробить. Я ведь не советская власть, наплевавшая на народ при похоронах обоих своих вождей. Мне не нужны давки и обмороженные. О людях надо заботиться, и нельзя забывать, для кого ты работаешь.

Дунин козырнул и начал тихо раздавать распоряжения. Я же спустился с паперти и в окружении охраны повернул в сторону ступенек, ведущих в давно перестроенный Теремной дворец.

Забавно, а ведь именно здесь начиналось моё внедрение в новую реальность. Как сейчас помню Стрелецкий бунт, разрубленных бояр, испуганное царское семейство и явление Фёдора с того света. Кстати, я остался последним живым сыном Алексея Михайловича. История точно пошла по другому пути.

Поднявшись на террасу, ещё раз оглядываю зашевелившуюся толпу. Видать, народ понял, что его пустят к покойному. Либо такая реакция последовала на появление нашей семьи. Всё неважно. Я в печали. Пойду пить в одиночестве и думать. Других вариантов на сегодня у меня нет. Завтра похороны брата в усыпальнице Архангельского собора, надеюсь, у меня хватит сил ещё раз выдержать эту муку.

* * *

Я не стал отменять Поместный собор в связи с трауром. Мирские дела не должны касаться духовных. Пусть часть бояр и даже родственников не поняли такого решения. А как быть? Брата мне не вернут. Зато надо решать накопившиеся проблемы. Тем более что в Москву съехались все более-менее важные иерархи. Ведь кроме избрания патриарха попам необходимо решить многие свои вопросы.

Поэтому священники получили в своё распоряжение Георгиевский зал Кремлёвского дворца. Перед этим пришлось постараться, дабы разместить гостей в столице. Кто знал, что собрание наложится на смерть Ивана? Ведь на похороны съехались все окрестные дворяне и иной люд.

Городские службы сработали быстро и грамотно, исключив даже намёк на обычный бардак, сопровождающий подобные мероприятия. Ранее хаос был нормой, а сейчас стал чрезвычайным происшествием. Приятно, что мои старания приносят результат.

Сами выборы главы РПЦ прошли весьма бурно и заняли три дня. В прошлом году Архиерейский собор утвердил двух кандидатов на важный пост. Вот из них и выбирали. Борьба разгорелась между представителями Новгородов – Великого и Нижнего. Что вполне нормально. Именно вокруг этих персон и кучковались главные церковные группировки.

Победил митрополит Великоновгородский и Великолуцкий Иов, соответственно, проиграл Исаия Нижегородский и Алатырский. Разница при пересчёте голосов оказалась небольшая. И это хорошо! В кои веки я не лез в церковные дела, хотя следил за людьми, рвущимися к власти. Кое-кого пришлось приструнить, иных остановить, оставив обычными приходскими священниками. Серьёзных репрессий в отношении иерархов давно не было. Самые отмороженные устранены, остальные поняли, что с царём лучше не шутить. Наказывать же людей за инакомыслие или несогласие с моей политикой попросту глупо.

Я не серебряный рубль, чтобы всем нравится. С учётом тяжёлой работы, которую попам сейчас необходимо проделать в бывшей Литве, нам нужны настоящие личности. Ситуация с православием на освобождённых землях оказалась гораздо тяжелее, чем виделась ранее. Ладно откровенные ренегаты из знати, перебежавшие в католичество. Так ведь поляки силком затащили в униатство немалую часть белорусских и малорусских крестьян. Вот не помню такого расклада из истории. Однако я и не изучал особо эту тему.

Ничего страшного, обратный процесс начался. И хорошо, что руководство церкви признало мой проект по постепенному возвращению людей в истинную веру. В том числе уже проявил себя закон о дополнительном налогообложении. Впрочем, сейчас речь о другом.

Забавно, что теоретически меня устраивают оба кандидата. Иов – весьма прогрессивный митрополит, поддерживающий мои реформы. У нас были недопонимания в связи с секуляризацией монастырских земель. Но они больше касались реквизиции зданий. Сам иерарх поддерживает движение нестяжателей, отчего конфликтует с коллегами. По его мнению, процесс надо было растянуть и провести более мягко. Особо его возмутило превращение Чудова монастыря в казарму. Если кратко, то новый патриарх – вменяемый поп.

К его несомненным заслугам можно отнести поддержку распространения образования, пропаганду гигиены и участие в благотворительности. Здесь он тесно взаимодействует с моими сёстрами, контролирующими это процесс.

С Исаией ещё лучше. Кроме такого же прогрессивного настроя, как у соперника, митрополит благоволил старообрядцам. Причём в его деяниях не было сочувствия идеологии раскольников. Иерарх просто старался помочь простым русским людям, подвергаемым гонениям и притеснениям. Именно такая позиция настроила против него немалую часть коллег. Одновременно Исаия остался главой церковной оппозиции, имеющей твёрдые тылы в Поволжье. А это самый быстрорастущий в плане населения и экономики регион страны. Заодно нижегородца поддержали церковники Западного Края, недовольные излишне активной деятельностью РПЦ на освобождённых землях.

Получается, что я всё равно в плюсе. На Архиерейском соборе нам удалось прокатить фигуру ретрограда Иоасафа. Этот деятель мало того, что гнул линию тотального уничтожения старообрядчества, так ещё и ненавидел меня лично. Ведь именно он возглавлял Чудов монастырь до его ликвидации.

Поэтому встреча с вновь избранным патриархом носила деловой характер без намёков на какие-то глобальные потрясения. Иов посетил мои покои в Теремном дворце после обеда, когда на улице было ещё светло и помещение освещалось солнцем. На дворе хороший такой февральский мороз, аж сердце радуется. А то последние дни слились в сплошную мрачную картину. Ещё и пасмурная погода с обильным снегопадом изрядно надоела. Ну и я пропьянствовал три дня подряд, чего себе никогда не позволял. Что тоже сказалось на общем настрое.

Вернее, это было добровольное затворничество. Пил я в меру, больше размышлял и читал книги. Я не ожидал, что смерть Ивана станет таким потрясением. И ведь не знаешь, что делать. Потому и накатила меланхолия.

Хорошо, что Наталья додумалась отправить ко мне делегацию детей во главе с Таней и её ровесниками. Дочь и племянники залетели в Теремной дворец аки татары, устроив переполох, перепугав даже охрану. Парни потом ещё долго посмеивались над этим набегом. Зато меня вытащили на прогулку, буквально заставили принять участие в поминальном обеде и вообще вернули к нормальной жизни.

И вот теперь встреча с Иовом. Он, кстати, отпевал брата.

Патриарх явно устал. Бледное лицо и мешки под глазами этого ещё нестарого шестидесятилетнего мужчины намекали на бессонные ночи. Я выглядел лучше, потому что начал снова активно тренироваться, отложив вино до будущих времён. Просиди я с бутылкой ещё пару дней, не выходя на улицу, и сам бы стал напоминать привидение.

Расположившись в гостевом кресле, церковник опёрся на посох и стал ожидать начала разговора. По идее, мы оба знаем, о чём речь. Однако есть определённый этикет. Всё-таки патриарх не должен отчитываться, как подчинённый, даже перед царём. Вернее, если надо, то никуда не денется. Просто хватит уже конфликтов, пора найти с церковью какой-то баланс.

– С избранием я тебя поздравил. Касательно денежных дел и помощи в Западном крае – твои люди могут обращаться в канцелярию. Впрочем, как и всегда, – произношу, глядя в глаза Иова. – Сейчас меня волнует только один вопрос. Что вы решили со старообрядцами?

Патриарх тихо вздохнул и крепче сжал посох:

– Собор сегодня отменил клятвенные запреты от 1656 и 1667 годов, наложенные на старые обряды. Также принято решение не порицать более двуперстие. А ещё все обряды раскольников признаны спасительными, – произнёс Иов.

Хорошая новость! Я бьюсь с иерархами уже пятнадцать лет, и наконец-то начались подвижки.

– Дозволь говорить откровенно, государь? – после моего кивка патриарх продолжил: – Постановления мало чего меняют. По большому счёту, раскол не преодолён, ибо обе стороны противятся идти на уступки. Разногласия слишком велики. Отмена клятв – просто дань уважения твоей позиции. Можно по-разному относиться к настойчивым попыткам лезть в церковные дела, но епископы прекрасно понимают заботу царя о мире в русском обществе. Все горячие головы, призывавшие к жестоким действиям, давно померли, либо отправлены в дальние монастыри. Мы готовы договариваться, но пока всё сложно. Нужно время.

– Мы уже полтора десятка лет бьёмся о стену, выстроенную безумным Никоном! А воз и ныне там. Два раза церковь посылала лучших теологов в Грецию, дабы сверить священные книги. Затем прошло пять или семь диспутов. На последнем Архиерейском соборе половину времени уделили этой теме. Куда уж больше? – возмущаюсь совершенно искренне, ибо надоели.

Я могу решить проблему силовыми методами. Только практика показала недееспособность подобных мер. Надо учитывать время и уровень влияния религии на людские умы.

В ответ на физическое насилие среди попов появляются всякие страстотерпцы. Это вам не разгон всякой погани, вроде юродивых и прочих блаженных, а по сути – психов или мошенников. Священник, решивший стать мучеником, очень опасный человек. Он готов к смерти, а ещё ведёт за собой паству, промывая ей мозги. Поэтому мои люди предпочитали рассаживать подобных персонажей по дальним монастырям, как только появлялись признаки разрушительной деятельности. Что вызывало дополнительное противодействие остальных попов. Может, они более трусливые, но держатся друг за друга. Попытка подкупа и проталкивания наверх своих людей тоже дала неоднозначный результат. Я ведь не могу заменить всех епископов, а рост в чинах требует времени. Да и особо меркантильных товарищей оказалось крайне мало. Поэтому приходится договариваться.

– Собор не даст разрешения на создание отдельной старообрядческой церкви, государь. Понимаю твоё желание успокоить людей и обеспечить надёжный тыл. Мы знаем, что ты замыслил благое дело, решив освободить Константинополь от басурманского ига, и всячески поддерживаем это намерение. Однако второй церкви на Руси не бывать, – последние слова патриарх произнёс резковато, но тут же сдал назад: – Подобное решение расколет общество похлеще времён Никона.

В принципе, поп прав. Жалко только потерянного времени, отнятого у меня этим бесполезным делом.

– Твоё предложение?

– Оставляем всё как есть. Митрополиты епархий, где много раскольников, продолжают закрывать глаза на отличную от канона паству. Своих церквей у раскольников быть не может. Хотя они заняли десяток храмов в волжских городах, на этом хватит. Пока люди смотрят на происходящее спокойно. Вот мы и постараемся впредь поддерживать такое же отношение к староверам. Просто их станут считать заблудшими душами, которые сами себя лишают благодати господней. А вот беспоповцев и прочих сектантов надо давить нещадно, – глаза Иова снова полыхнули отнюдь не христианским смирением. – Здесь нам хорошо помогает Тайная канцелярия, отлавливая баламутов и лживых проповедников. Собор принял решение создать очередную комиссию, призванную найти точки соприкосновения со священниками, придерживающимися старых правил. Но это вопрос долгий. Хотя время лечит. Твоя изначальная тактика вполне разумна. Противостояние между людьми почти сошло на нет. Так давай и дальше придерживаться такого же пути. Возможно, через поколение вопрос раскола уже не будет столь болезненным. Тем более что ты присоединяешь к России всё новые земли. Например, мы не сможем заставить перейти в истинную веру всех католиков и униатов. Для этого тоже потребуется время. С ними тоже придётся договариваться и как-то жить.

Здравая позиция. Только очень хрупкая. Приди к власти излишне религиозный монарх – и все договорённости полетят в утиль. Староверы в этой реальности не достигли влияния образца моего мира. Слишком мало времени прошло с момента раскола. Да и я неплохо потрудился, не дав распространиться учению глубоко внутрь страны. Но их достаточно. Многие осели на Волге, занявшись торговлей и мануфактурами. С учётом того, что староверы живут общиной, им легче конкурировать с семейным бизнесом обычных купцов и заводчиков. Для этого есть Тайная канцелярия, которая периодически бьёт по рукам желающим создать свои небольшие монополии.

Но всё равно люди участвуют в строительстве русской экономики. Удар по религии автоматом затронет все сферы деятельности страны, изрядно её ослабив. В армии раскольников тоже хватает. Да и многие бояре с дворянами тайно поддерживают старые обычаи.

Я всегда с недоумением и смятением относился к отмене Нантского эдикта Людовиком XIV. Поспешное решение принесло колоссальный ущерб Франции, усилив её врагов. В этой реальности добравшиеся до России гугеноты уже принесли нам огромную пользу во всех отраслях от культуры до производства. И я меньше всего хочу подобной глупости для своей страны.

Снова всё упирается в стойкость общественной конструкции. Если она будет недостаточной, то все мои достижения быстро похерят.

Ещё надо признать, что я потерпел первую крупную неудачу. Столько лет потрачено, но мы пришли фактически к нулевому варианту. Обидно и бесит. А сделать ничего нельзя.

– Ступай, отче, – отпускаю патриарха. – Встретимся на поминальной службе. Завтра как раз девять дней.

Иов перекрестил меня и вышел из кабинета. Я же остался наедине с невесёлыми мыслями.