Текст книги "Особенности национальной охоты"

Автор книги: Александр Рогожкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Что вы всё пьёте?! – вырвалось у Лёвы. – Пьёте, пьёте! Всё уже пропили? Страну! Веру! Закон! Сто лет назад, даже чуть больше, народ в России пить бросил! Целые деревни, сёла, волости, даже губернии зарок давали – не пить! Месяц! Год! Бойкот объявляли винным откупам!..

– А откупа-то, Лёва, твои соплеменники держали… – уточнил Качалов.

– И они тоже! Но народ-то сам, по собственному желанию, без принуждения прекратил пить! И правильно сделал! А мы?! Как слепые, как безумцы – пьём и пьём! Как будто боимся чего-то! Ищем что-то! Да нет там ничего! – показал он на бутыль. – Зло и мрак! – Соловейчик протянул руку, взял полный стакан с водкой. – Безумие какое-то…

И Лёва выпил стакан одним глотком.

Потом, удивляясь самому себе, посмотрел на друзей, словно очнувшись…

– Ну ты и напугал меня, Лёва… – после непродолжительного всеобщего замешательства признался Кузьмич. – Чего это, думаю, с ним? Отошёл, значит… Это бывает… У меня тоже – иногда нахлынет, держит, держит и не отпускает… Тогда или это, – он показал на стоящие на столе бутылки, – или к бабе. Или все вместе…

– Может, отдохнёшь? – посмотрел на Соловейчика Михалыч. – Завтра с утра выходим…

– Угу… – кивнул своей курчавой головой Лёва и отправился доклеивать лодку.

У стола все продолжали гулять. Уже смеркалось. Включили электричество. Лампочка под навесом ярким светом вычерчивала фигуры за столом.

– …Щас так рванёт, – орал Кузьмич, – вся рыба всплывёт! Щас я ему покажу! Докажу! Какой я рыбак!..

Кузьмич размахивал динамитным патроном. Судя по всему, он собирался сунуть его в костерок… Михалыч и Лёва бросились к нему. Лёва выхватил динамитную шашку из руки егеря, генерал крепко обнял его, успокаивая. Кузьмич несколько раз дёрнулся, но затем как-то сразу затих и обмяк.

– Всем спать! – приказал Михалыч, тяжело дыша. – Завтра рано встанем!

Он взвалил на плечо тело уже совсем отрубившегося егеря и понёс его в дом. Следом двинулись и остальные. Семёнов и Сергей Олегович уже сладко спали в тесноте милицейского «уазика».

Лёва ещё попытался было пособирать – в подражание Раймо – мусор во дворе, но понял, что этого он просто физически делать не в состоянии: каждый наклон к земле мог стать для него последним… Тем более, кто-то выключил лампочку под навесом, и во дворе стало совсем темно.

Спать Лёве почему-то не хотелось. Он поплёлся к воде. Присел там на подвернувшийся валун, глядел на светлое, мерцающее лунными бликами, зеркало… Неожиданно для себя он обнаружил, что по-прежнему держит в руке отобранную у Кузьмича динамитную шашку. Он внимательно осмотрел капсуль и бикфордов шнур и усмехнулся…

Лёва так и не заснул в эту ночь. Ещё не рассвело, но уже надвинулись серые предутренние сумерки. Видно вокруг было уже отчётливо.

Лёва выбрал тихое место с пологим склоном. Укромная бухточка ещё спала…

Он сел на берегу. Закурил, глядя на воду. Там пока ещё лениво начинали играть рыбы. Он привязал к динамиту верёвку, прикинул – легко ли будет бросать шашку, – покручивая верёвкой с привязанным динамитом в воздухе. Потом снова сел и подождал ещё какое-то время.

Соловейчик бездумно сидел на берегу, когда прибежал Филя. Он расположился рядом и посмотрел на Лёву. Тот принял этот взгляд как сигнал к действию: встал и поджёг шнур динамита. Как только он затрещал, Лёва с силой раскрутил верёвку и бросил…

Почему-то гладь воды оставалась такой же чистой и зеркальной. Лёва огляделся, ничего не понимая. Только заметив, как скулит Филя, поглядывая вверх, Лёва увидел… покачивающийся динамит, застрявший в ветвях близстоящей сосны. Бикфордов шнур горел исправно, пощёлкивая и пуская маленькие искорки.

Лёве стало жаль дерева. Он бросился по склону наверх. Ноги скользили по глине, он постоянно съезжал к воде… Наконец он добрался до приземистой сосенки, на которой повис динамит. Подпрыгнул, пытаясь ухватиться за ветку или за динамитную шашку. Ни роста, ни прыти у него для этого не хватило: было слишком высоко. Лёва поднял с земли ветку и попытался сбить заряд – но тот только сильнее раскачивался; даже верёвка ещё раз перехлестнулась через ветку…

Лёва завыл от отчаяния. Ему снизу отлично было видно, как быстро укорачивается бикфордов шнур. Он понял, что совсем скоро динамит рванёт… Лёва не выдержал, скатился по склону и бросился в воду. Он изо всех сил пытался отплыть подальше, пока не понял, что глубина маленькая и что он лежит на одном месте, только поднимая муть со дна. Лёва вскочил на ноги и зашлёпал по воде, быстро удаляясь от берега.

Динамит всё не взрывался. Стоя по пояс в воде метрах в тридцати от берега, Лёва оглянулся: на берегу под деревом остался Филя. Он неистово лаял на динамит, совсем не чувствуя исходящей от него опасности. Лёва заорал: «Филя, сюда! Ко мне, дурак!» – но пёс то ли просто не слышал его криков, то ли не желал слушаться Соловейчика…

Лёва, бураня воду, побежал к собаке. Он успел взять Филю на руки и дойти до воды, как за спиной страшно рвануло… Соловейчика подбросило и вдавило в воду. Камыши вокруг тихой бухточки разом полегли…

…На поверхности воды плавала, поблёскивая нежной чешуёй, оглушённая мелочь. Среди неё тут же, на мелководье, лежал оглушённый Лёва. В одной руке он сжимал небольшую плотвичку, в другой – пистолет «Макаров»…

Живой и здоровый Филя пытался вытащить его на берег, но сил у пса для этой процедуры явно не хватало. Лёва открыл глаза. Ему было как-то особенно хорошо и спокойно: над головой – светлое небо с одинокой яркой звездой, вокруг – покой и тишина…

Лёва с интересом посмотрел на пистолет, не понимая, каким образом он оказался в его руке и – вообще – что он тут делает, лёжа в мелкой холодной воде…

…Орловец сам нёс его к матёрому. Из подлеска выбежали три борзые – было видно, что потеряли след. Они, поскуливая, суетливо закружились вокруг него. Он, не слезая с жеребца, подхватил одну из борзых и, прижимая её к себе, почувствовал, как тяжело и прерывисто ходят её бока.

Орловец мгновенно вынес его к склону, перескакивая через выбоины поперёк волку. Борзая уже заметила матёрого и ринулась из рук хозяина. Гон пошёл по новой. За борзой бросились остальные собаки; матёрого удалось отвести от кустарников, что росли вдоль оврага, и теперь он обречённо шёл через поле. В лае гона слышались торжествующие ноты окончания охоты.

Он видел, что волк стал забирать влево, и направил орловца наперерез. Егерь сделал то же самое, только с другой стороны поля.

– Улю-лю-лю-лю! – рвался его рот.

Егерь невидяще глянул на него, полностью захваченный охотой на матёрого.

– Улю-лю-лю-лю! – подхватил он, понимая, что теперь, когда борзые видят зверя, подзадоривать их – дело лишнее.

Горбатая борзая с тёмными боками первая подошла к зверю. Он на ходу, чувствуя её приближение, оглянулся. Та проносясь мимо, успела схватить его за гачи. Волк присел, оскаливая пасть: борзая пролетела мимо, перевернувшись в лёте.

Волк пошёл дальше, круто забирая к лесу. Свора – в сажени за ним, держа дистанцию. Матёрый бежал, припадая на лапу, чуть опустив лобастую голову: он ждал и был готов к нападению.

– Уйдёт! – заорал егерь, – ату!!!

Егерь поравнялся со сворой; убоявшись, что его конёк может затоптать собак, взял немного в сторону, стараясь обойти их. До леса оставалось совсем чуть-чуть. Чувствуя, что матёрый может уйти, Валдай выпал вперёд и мгновенно оказался на волке. Они клубком, как-то боком, покатились в сторону.

Он, уже не помня как, оказался на волке и прижимал его голову к земле. Матёрый рвал из стороны в сторону, верхняя губа его нервно ползла вверх, обнажая желтоватые клыки…

Валдай продолжал висеть на волке, вцепившись ему в загривок.

– Отгоняй! – прохрипел он егерю.

Он попытался коленом прижать тело зверя, свободной рукой ища нож, который сбился в сторону во время гона. Краем глаза он заметил, что подтянулись и другие верховые. Они отгоняли и успокаивали лающих на волка собак.

– Сострунивай его! – сказал, оттаскивая Валдая от волка, егерь. – Живьём сострунивай!

Отдав пса одному из сгрудившихся вокруг загонщиков, егерь навалился рядом, схватив матёрого за уши. Оттянул ему голову. Он успел перехватить угодливо кем-то поданную, уже готовую, ремённую плеть и захлестнул задние ноги…

Встал, тяжело дыша. Волка уже довязывали без него. Матёрый как-то сразу затих, только тело в паху нервно ходило и подрагивало.

– Здорового взяли! – блестя красным потным лицом, похвалил егерь.

– Ага… – рассеянно кивнул он, отходя к своему орловцу. Тот косил глазом на соструненного волка. Он похлопал орловца по мокрому нервному боку. Попытался махнуть в седло, но понял, что сил на это уже не осталось, и усмехнулся самому себе. Рядом живо обсуждали охоту.

Он огляделся – припорошённые снегом поля с тёмными проплешинами лёгкими бугорками уходили к лесу. Было мокро и тихо.

– Мальчишки у выселок видели выводок, – подбежал к нему егерь, – так что?

Он легко вскочил в седло.

– На выселки! – заорал егерь. – Смотри у меня! Гнать от речки, и не давай им уйти к оврагам! На всякий случай встань там…

Он уже не слушал, свистом подозвал своих борзых и неторопливо пошёл в поле. Было свежо и тихо. Необыкновенно тихо…

Раймо проснулся в тишине. Осторожно выбрался из спальника и спустился с сеновала. Во дворе за чистым столом уже сидели Михалыч с Женей и готовили ружья.

Из дома выполз серьёзный Кузьмич со своей винтовкой; с завистью посмотрел на карабин «Тигр» генерала.

У Жени были бокфлинт и помповое ружьё.

Кузьмич внимательно оглядел патроны. С пулями жакана и турбинными.

Раймо вынес из дома свой охотничий винчестер.

Сергей Олегович и Семёнов вылезли из машины почти одновременно. Заметив, что все уже почти готовы, Сергей Олегович, спотыкаясь, бросился к дому за своим оружием.

– Проверим острова, – предложил Кузьмич, – на лодках быстро разбросаем народ и прочешем по очереди…

– Мы на охоту идём или корову твою искать? – спросил у него Женя.

– На охоту… – мрачно ответил Кузьмич.

– Тогда на мыс пойдём, – заявил Качалов. – Как и договаривались.

Кузьмич недовольно засопел.

– А лицензия у вас есть? – проявил вялое служебное рвение Семёнов.

– Конечно… нет, – ответил Михалыч.

Семёнов поёжился в своём кителе – было прохладно.

* * *

…Сначала показался Филя, следом за ним плёлся Лёва Соловейчик в мокрой одежде. Он положил перед Семёновым на стол пистолет.

– Нашёл? – удивился Кузьмич. – Ну, сыскарь!.. Я же всем говорю: Лёва – опер от Бога, всё найдёт и достанет. Мы уже собрались…

– Ну, спасибо!.. – милиционер осторожно взял в руки оружие. – Ну, спасибо!.. Вы даже не знаете…

– Знаем, знаем! – прервал начавшийся было поток благодарностей Кузьмич. – А ты-то знаешь, что нужно?..

– А то! – Семёнов радостно заковылял к своему «уазику».

– Сейчас узнаем, где зверь… – пообещал Кузьмич.

– …что значит: «там не летают сегодня»?! Мне нужно! Мне! Давай, жду!.. – орал Семёнов в рацию. – Сейчас всё узнаем, они сюда вертолёт присылают… – крикнул он от машины охотникам.

– Кузьмич… С вертолёта, с танка… это всё неспортивно… – посмотрел на егеря Михалыч.

– Так, товарищ генерал, вы ж не стрелять оттуда будете… Они узнают только, где зверь имеется. Вам же лось нужен? – усердствовал Семёнов.

Над самой крышей промчалось хищное тело штурмового вертолёта.

– Я Земля! Семёнов! – заорал милиционер в рацию. – Посмотри поблизости, далеко залетать не надо… – Он обернулся к охотникам и заискивающе спросил: – А меня возьмёте? На охоту?

– Оружие теперь у него есть, – сказал Женя, – а для загона нам люди понадобятся…

– Слушаю! – снова заорал Семёнов в рацию, – да… понимаю!.. Сколько их там? Двое?..

– Коровы моей там не видно? – осторожно спросил Кузьмич.

На него так посмотрели, что он быстро опустил голову и стал протирать ветошью свою однозарядную винтовку.

Шли на двух лодках. В первой сидели Михалыч, Женя и Раймо, во второй – все остальные. Поравнялись. Кузьмич жестами стал показывать, что заходить нужно с северной стороны.

Заглушили моторы и тихо покачивались на воде, пока тянули спички из ушанки Кузьмича. Семёнов не тянул – и так было ясно, что он пойдёт в цепь загонщиков.

На номерах выпало стоять Раймо, Сергею Олеговичу и Лёве Соловейчику.

– Лучше бы тебе, Михалыч, в линию встать, – сказал Лёва, хотя было видно, что он жребием доволен.

– Тут ещё не ясно, кто на кого выгонит его, – возразил Кузьмич.

– Раймо в центре, вы – по бокам, вперёд выдвигайтесь… – распорядился генерал.

Подгребли к берегу. Высадили стрелков с линии. Филя попытался выскочить на берег вслед за Соловейчиком, но Кузьмич его придержал.

– Чего это он к тебе липнет? – подозрительно посмотрел на Лёву Кузьмич.

– Доброту чует, – скромно вздохнул Лёва.

– С Богом! – напутствовал Михалыч стрелков и оттолкнул свою лодку от нависающего над ней валуна.

В лодках распределились по два человека и малым ходом направились по протоке к другому концу острова, на ветреную сторону.

Оставшиеся в линии постояли, прислушиваясь, как лёгкий шум моторов окончательно тонет в тиши леса. Затем молча, не сговариваясь, пошли по своим номерам.

Раймо пристроился возле ели. Выбрал место поудобнее, замер. Солнечные лучи тускло пробивались через ветки. Рядом был мёртвый муравейник, весь заваленный сухими ветками.

Какая-то пичуга расположилась неподалёку. Весело поглядывая на охотника, она просвистала что-то своё и улетела, легонько качнув веткой.

Раймо прислушался. Со всех сторон его окружала густая тишина. Даже птиц не было слышно. Он осторожно посмотрел по сторонам, но так и не увидел боковых номеров. Не было слышно пока и загонщиков. Раймо немного расслабился.

Вдруг к нему незаметно подкрался Кузьмич.

– Левее переходим, – шёпотом сказал он.

– Зачем? – спросил Раймо по-фински.

– Ветер поменялся, вот зачем, – пояснил Кузьмич. – Генерал думает, что они втроём на загоне справятся, понял? Не по ветру же гнать – обязательно прорвут боковую линию…

– А, ветер изменился… – повторил по-фински Раймо.

– Понятливый… – похвалил Кузьмич. – Я тебя в хорошее место поставлю… – пообещал он иностранному гостю и первым двинулся на новое место.

Раймо пошёл следом за ним. Чуть в стороне он заметил Лёву Соловейчика: изредка между деревьями мелькала его пятнистая куртка.

Кузьмич двигался почти бесшумно. Вдруг он остановился, прислушиваясь к чему-то. Раймо тоже замер, навостряя уши, но так и не понял, почему Кузьмич остановился. Неожиданно егерь юркнул в сторону.

Раздался глухой звук удара.

– Спать!? В линии спать?! – Кузьмич пинал ногами ничего не понимающего Сергея Олеговича.

– Да не спал я! – отбивался тот. – Сидел тихо и слушал…

– Сидел с закрытыми глазами и тихо сопел, да?.. – зло поддал ещё егерь.

– Загонщики, вроде, пошли… – заметил по-фински Раймо, желая прервать затянувшуюся экзекуцию.

Кузьмич прислушался – порывы ветра доносили рваные крики загона.

– В сторону иди, – приказал он Сергею Олеговичу, – к воде.

Тот поднялся с земли и послушно пошёл туда, куда показал ему Кузьмич.

– А ты вперёд двигай, – егерь повернулся к Раймо. – Видишь, сосна с наклоном? Ты левее её вставай. Туда распадок идёт: если лося и поднимут и не дурак он окажется – обязательно к тебе выйдет…

– Спасибо, Кузьмич… – поблагодарил на финском Раймо.

– Когда зверя завалишь, тогда и благодарить будешь…

Кузьмич так же незаметно, как и появился, скрылся в кустарнике.

Раймо быстро дошёл до сосны и сел перед узкой ложбинкой. Здесь было отлично. Со всех сторон местность просматривалась далеко и хорошо.

Загон подходил всё ближе. Раймо замер, стараясь не шуметь. Кто-то пробирался через кустарник по склону ложбинки прямо в его сторону, как и предсказывал Кузьмич. Раймо уже приготовился было резко вскинуть ружьё, когда со стороны Сергея Олеговича прозвучали выстрелы – бах! бабах! – они были выполнены так быстро, что почти слились в один звук. Тёмная тень с ужасным треском сорвалась с места и одним прыжком перескочила через ложбину. Раймо даже не стал поднимать ружья – ему показалось, что мимо него пробежала огромная обезьяна…

Загонщики подошли совсем близко.

– Раймо! Давай сюда! – позвал его с той стороны Кузьмич.

Финн пошёл на голоса. У бочажка он наткнулся на Женю. Тот стоял с сержантом Семёновым и смотрел куда-то в кусты.

– Упустили зверя!.. – тяжело дышал Семёнов. – Я его прямо перед собой гнал…

– Женя, скажи, мы охотимся на обезьяну? – серьёзно спросил по-английски Раймо.

– На обезьяну? – переспросил не понявший Качалов.

– Да, на обезьяну, – кивнул Раймо. – Мимо меня пробежала огромная обезьяна… Вот такая… – он показал её размер, подняв над головой руку.

– У нас тут нет обезьян… – начал Женя.

Тяжёлый треск веток под грузным телом заставил его замолчать. Он даже подался назад, опасаясь встретиться с глазу на глаз с медведем-шатуном…

…но к ним на полянку вышел Михалыч.

– Ушёл… Через протоку… на другой остров, – сообщил он. – Давай за лодками, – приказал он Семёнову, – а мы на мыс выйдем…

Раймо поторопился вернуться назад. Он двинулся по краю ложбины, глядя под ноги, и, наконец, нашёл то место, где пробежало странное существо, которое он мельком увидел. Там, где земля была влажной, остался огромный след голой ступни. Раймо для сравнения поставил рядом свою ногу. След был значительно больше… Хотя он казался нормальным, почти человеческим…

Он некоторое время рассматривал отпечаток, потом попытался отыскать ещё, но земля вокруг была мёрзлая и не сохранила следов неизвестного существа. Раймо услышал, что его зовут, и бросился бежать…

Когда финн выскочил на берег, все охотники уже сидели в лодках, только Женя и Михалыч стояли на берегу – наверное, ждали его.

– Раймо! Ну где тебя носит! – возмутился с лодки Кузьмич.

– Там… всё же прошла огромная обезьяна… – упрямо сказал по-английски Раймо.

– Давай в лодку! – недовольно закричал Кузьмич. – Зверь уходит!

– Я нашёл её след, – не унимался тот, – это огромная обезьяна… Может быть, доисторический вид человека…

– Тебе показалось, Раймо… Здесь довольно шумное место, мы сюда несколько лет приезжаем – и ничего такого не видели… – сказал по-английски Женя и, уже по-русски, спросил у Кузьмича: – слышал, он говорит, что видел здесь какую-то обезьяну? Может быть, у тебя тут Снежный Человек живёт?

– Мать!.. Вашу обезьяну! Лось уходит! – заорал Кузьмич. – Давайте в лодку!

Через неширокую протоку прошли на оконечность острова и высадили там Семёнова и Михалыча. Остальные двинулись на лодках дальше, желая выйти к зверю с подветренной стороны.

– Дальше давай! – крикнул Кузьмич. – Он мог знаешь куда уйти!

Лёва, сидевший на моторе, послушно повёл лодку дальше. Следом за ними шла вторая.

– Пока вы тут обезьяну ловили, – недовольно покосился Кузьмич на Раймо, – лось совсем мог уйти.

– Я видел обезьяну и видел её след, – упрямо стоя на своём, финн посмотрел на егеря. – След вот такой большой!

– Это ты загнул! У нас сапог таких не выпускают! – улыбнулся Кузьмич. – Вот какие самые большие… Сорок шестой размер! – он похлопал по голенищу своего сапога.

– Она была босой… голая… – заметил по-фински Раймо.

– Ты думай, когда пули-то отливаешь! Сейчас же холодно! Кого выпустишь голым на улицу? – возмутился Кузьмич. – А ну, давай к берегу, здесь высадимся…

Лодки одна за другой мягко уткнулись в берег, выплеснув на тёмный песок по волне. Все быстро выбрались на сушу.

– Времени мало, жребий не тянем, – сказал Лёва. – Крайний – Серёга, потом я, Кузьмич, Раймо и Женя.

– Всегда так… мне – самое плохое место!.. – возмутился Сергей Олегович.

– А ты стреляй лучше – будет и место хорошее, – напомнил ему Лёва.

– Кончай базар! – тихо проговорил Кузьмич. – Пошли!..

Раймо догнал Женю:

– Женя, я на самом деле видел огромную обезьяну… – сказал он по-английски, зашагав рядом с ним.

– И что ты предлагаешь? – остановился Женя. – Пойти и поймать её? А дальше? Ну, что делать?

– Не знаю… – признался Раймо.

– Тогда пошли на лося, – посоветовал Женя. – Ты же хотел посмотреть на настоящую русскую охоту?

Он поспешил на своё место. По пути заметил, как Кузьмич жестами показывает ему, что нужно проверить заросли кустов, встречающихся по дороге.

Медленно шли в линии. Облава или загон – это уже не имело значения. Раймо посмотрел вокруг: по обе стороны от себя он хорошо видел Женю и Кузьмича. Рядом с егерем бежал Филя. На какое-то мгновение пёс замер, затем с лаем бросился в кусты и поднял огромного лося. Тот, широко выбрасывая вперёд голенастые ноги, размашисто пошёл от них в сторону. Раймо кинулся следом за ним. Не выдержали и остальные, тоже побежали за зверем.

– Линию держи! – кричал Кузьмич. – Он опять лечь может!

Показался Филя. Виновато покрутившись возле егеря, он стал деловито рыскать рядом, стараясь найти потерянный след.

Они, запыхавшись от бега, приостановились, чтобы оглядеться.

– По ручью мог пойти, – подумал вслух Лёва.

– Глупо, – заметил Кузьмич. – Давай вдоль ручья пройдём. Мы уже к нашим почти вышли…

Охотники слегка развернули линию облавы и медленной косой шеренгой направились дальше.

Раймо с трудом перебрался через ручей. На дне он заметил свежий отпечаток следа. Жестами подозвал Кузьмича. Тот только глянул и одними губами прошептал:

– Близко… засел где-то здесь…

– Надо бы оставить кого на следе… – тихо предложил Женя. – Если с лёжки поднимем, он может по следу уходить…

Оба посмотрели на Раймо – только у него было нарезное оружие.

Раймо и сам всё понял. Они вместе прошли ещё немного по следу, затем финн затаился возле большого дерева, а остальные двинулись дальше.

Они шли, стараясь не выпускать друг друга из вида. Это было делать легко – остров постепенно сужался.

Лёва Соловейчик с одной стороны видел Сергея Олеговича, с другой – крадущегося Кузьмича. Стало светлее: лес постепенно переходил в мелкий кустарник с низинками и канавками. Зверь тут легко мог затаиться, поэтому надо было внимательно проверять все кусты. Что Лёва и делал.

Залаял Филя. Лёва бросился на звук. Пёс бегал вокруг тёмной пологой ложбины, не решаясь лезть в чащу. Подоспевший Кузьмич жестами показал, что он будет обходить её по дальнему склону. Лёва кивнул, показывая, что пойдёт верхом…

Лёва медленно двинулся, вглядываясь в тёмные заросли на дне ложбины. В это время к нему подходил Сергей Олегович, который жестами показывал, чтобы тот забирал правее, в обход широкой части кустов. Соловейчик понял и быстро побежал по склону… но в одном месте не устоял на скосе и сорвался вниз… Он скользил по пологому мокрому склону, ломая ветки, хватаясь за них руками, чтобы удержаться от падения. Лёва с досады зло сплюнул на землю, понимая, что теперь зверя будет достать сложней, – но тут он заметил, как из густых зарослей рванулся лось…

Он уже не таился и с шумом продирался через кусты. Потом гулко задел рогами за какую-то ветку и вырвался на открытое пространство.

Сергей Олегович заорал что-то страшное и выстрелил вслед лосю.

Впереди тоже запалили из карабина. Это стрелял Михалыч. Тут же раздались и короткие звуки пальбы из «Макарова». Выстрелы смолкли. Послышались крики Михалыча и Семёнова.

Кузьмич с шумом и грохотом скатился по противоположному склону ложбины. Лёва заметил, что лось резко изменил направление и пошёл назад. Он видел внизу тёмную тень, ломающую в бешеном беге ветки кустов и тонкие стволы деревьев. Лёва выстрелил вдогонку тени, разрядив оба ствола, снова на бегу перезарядил ружьё…

По шуму он понял, что зверь направился на склон ложбины.

– Наверх пошёл! – заорал он. – Наверх, Кузьмич!!!

Кто-то скатился вниз. Помчался по ложбине, ломая ветки, с хрустом продираясь сквозь кусты.

– Внизу! – заорал сверху Кузьмич.

Сухо ударила его винтовка.

Лёва побежал, видя, как зверь ломится через кусты, но до него было ещё далеко. Гулко, через равные промежутки, зачастило помповое ружьё Жени.

Лёву опередил и Сергей Олегович. Тот, не вытерпев, выстрелил – Лёве показалось, что он заметил, как пуля ударила в ветку, не долетев до бегущего зверя.

Снова выстрелил Кузьмич.

Лёве стало обидно, что ему так и не достать до лося. Он поднажал – и тут, после выстрела карабина генерала, зверь снова пошёл назад. Лёва встал, глубоко выдохнул и с упреждением спокойно выстрелил в бегущего на него лося. Тут же, почти сразу за ним, раздались выстрелы и Жени, и Сергея Олеговича. Да и Кузьмич вроде успел перезарядить свою винтовку.

Зверь, ломая ветки, рухнул и покатился по склону на дно ложбины.

Наступила резкая, особенно после выстрелов, тишина, только тяжёлое дыхание вырывалось изо ртов охотников.

– Видели, как я его снял! – подбежал Женя. – В гон ему! раз! раз! Слышал, как пули в тело шли!..

– Как это ты завалил? – возмутился Сергей Олегович. – Я его в упор бил! Это моя пуля его взяла! Я же слышал, ты уже кончил палить, а он всё ломится! Я его и…

– Ладно вам спорить – примирительно улыбался Лёва. – Главное, взяли. Хотя мой выстрел и был последний… – всё же, не удержавшись, добавил он.

Подошёл Раймо, глянул в глубину ложбины, где в переплетённых ветвях лежало тело зверя. На него победоносно посмотрели: учись, мол, как зверя надо бить!..

– Всё же мой выстрел самый последний был… – подходя к остальным, скромно произнёс Кузьмич.

– Чего гадать, сейчас спустимся и проверим… – Лёва был невозмутим, чувствуя правду за собой.

– Завалили! Ну, орлы! – подбежал Семёнов. – Он на нас выходил, я кричу – стреляй! А генерал – бах! Выше! Снова – бах! Выше! Я уж сам палить начал! Он назад! Здоровый!.. – старшина поглядел вниз.

– Михалыч, и мимо? – удивился Кузьмич.

– Я за ним в последнее время замечаю – не бьёт он зверя… – скромно заметил Сергей Олегович. – Стрелять – стреляет, но просто так, из спортивного, как говорится, интереса…

Он замолчал, заметив, что к ним выходит Михалыч. Все неожиданно смолкли. Генерал посмотрел вниз на лежащего там зверя. Тоже помолчал.

– Ну, с охотой! – весело крикнул Лёва.

Кузьмич полез вниз. Остальные посыпались следом. Наверху остался стоять только Михалыч.

Лёва быстро соскользнул по мокрой земле и первым оказался рядом со зверем.

– Чей выстрел был последний?.. – через паузу спросил он.

Что-то, появившееся в его голосе, должно было насторожить остальных, но Сергей Олегович и Кузьмич почти одновременно ответили:

– Мой!

Правда, Кузьмич почти не договорил этого короткого слова, он уже был на месте и, когда увидел недвижимую тушу, сразу замолк.

Внизу, в переплетённых ломаных ветвях, лежала его корова.

Все какое-то время молча стояли перед ней.

– Вообще-то я стрелял первым… – робко заметил Сергей Олегович. – Потом ружьё стал перезаряжать…

На Кузьмича старались не смотреть. Тот присел на землю, достал мятую пачку папирос, мрачно закурил.

– Водки нет? – спросил егерь, глядя в пространство повлажневшими глазами.

Водки ни у кого, естественно, не было. И тут Раймо достал из кармана плоскую охотничью флягу и протянул её Кузьмичу. Тот пил водку, как воду. Все молчали.

– Кузьмич… – осторожно начал Семёнов, – ты же уже смирился с её потерей… Понимаю, бывает! Вот ведь как! Столько раз под смертью ходила – и на самолёте, и здесь вот… Достала судьба всё же! – отфилософствовал милиционер.

Кузьмич вздохнул, вскинул голову. Раймо показалось, что он плачет.

– Чего с ней делать теперь-то? – кивнул на корову Сергей Олегович. – Не бросать же её…

– Похороним… – предложил Соловейчик. – Надо её наверх вытянуть…

– Да в ней верных двести кило! – запротестовал Семёнов.

– Двести десять… – поправил Кузьмич.

– Здесь разрубим, – сказал Семёнов. – Лучшее возьмём, а остальное можно похоронить.

– Ты что!? – покрутил у виска Лёва, глазами показывая на Кузьмича.

Тот тупо смотрел в пространство, допивая флягу Раймо.

– Давай, разделывай!.. – наконец сказал Кузьмич, махнув рукой и вставая.

Раймо помог ему подняться по склону наверх.

– Разделывай! – посмотрел на Семёнова Лёва.

– Я не умею… – скромно признался сержант.

– Я не буду! – сказал Женя и побрёл наверх. – Противно…

– Ему, видите ли, противно! – закричал Сергей Олегович. – Бросать мясо здесь – глупо!

Михалыч смотрел, как внизу остаются только Лёва и Сергей Олегович.

Сергей Олегович постоял немного, собираясь с силами, затем решительно двинулся к корове. Достал нож, присел над нею.

– Откуда начинать надо? – спросил он Лёву.

– Рога сначала отпили… – посоветовал ему Соловейчик.

– Я же серьёзно! – обиделся Сергей Олегович. – Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Но… разумнее, конечно, не бросать её здесь.

Лёва старался не смотреть, как тот склоняется над телом коровы.

– Лев! – выпрямился Сергей Олегович, – она ещё живая… я её ножом, а у неё бок и нога так… – он показал, как дрогнула у коровы нога.

– Это рефлексы, – объяснил Лёва. – Разделывай!

Сергей Олегович вздохнул и снова склонился над телом, как патологоанатом.

Лёва тем временем закурил, отвернувшись. Он сильно вздрогнул, когда рядом, за его спиной, раздался истошный крик. Было непонятно, кто это кричит – Сергей Олегович или корова…

Соловейчик быстро оглянулся. Корова бежала по склону, а Сергей Олегович лежал в грязи и орал благим матом. Корова на бегу, мычала.

– Она лягнула меня! – орал Сергей Олегович.

– Лови её! – первым опомнившись, закричал Лёва.

Все бросились за коровой, которая бодро взбиралась по склону. Скопом побежали за ней, голоса ловцов затихали вдали.

Раймо спустился вниз. Присел возле Сергея Олеговича, посмотрел на здоровенный синяк и опухшее от удара ухо.

– Вроде, переломов нет… – успокоил он по-английски пострадавшего, – сильный ушиб.

– Что ушиб, я и сам догадываюсь… – охнул Сергей Олегович. – Вся башка гудит. Контузило, наверное…

Раймо помог Сергею Олеговичу встать. Поддерживая, повёл его наверх. Они вылезли из ложбины и огляделись вокруг. Никого не было видно, только вдали раздавались лай Фильки и чьи-то выстрелы.

– Кузьмич стреляет… – прислушался Сергей Олегович, – решил, что ли, добить скотину? Разозлила, видать, его корова!..

Неподалёку тихо стоял в ельнике здоровенный лось. Он не двигался. Лишь наблюдал за непонятными и враждебными ему существами: двое людей топтались у костра на берегу, рядом в воде лежали две надувные лодки.

Из леса стали появляться остальные люди. Лось тихо опустил голову и вздохнул…

– Ну что? – посмотрел на подходящих охотников Лёва.

– Дикая совсем стала, – пояснил Семёнов, – не даётся… носится, как вошь…

Кузьмич присел у костерка.

– Потом возьмём её обязательно… – пообещал ему милиционер.

Все кругом расположились у огня. Как-то согласно замолчали. Вокруг было тихо и спокойно. Сумрак мягко обволакивал деревья, постепенно погружая природу в сон.

Все невольно стали смотреть в сторону всё ещё светлого неба.

– Хорошо отдохнули… – нарушил молчание Сергей Олегович.

Просто так сказал, без всякого смысла, не для беседы.

– Хорошо… – согласился с ним Лёва.

Снова все помолчали.