Текст книги "Пятый ангел"
Автор книги: Александр Мазин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Александр Мазин
Пятый ангел
Рассказ
Это неправда, что конец света приходит ко всем одновременно. К Иринке Максимовой он пришел на три часа раньше, чем к Павлу Небрашу.
Павел еще выходил из лифта, напевая: «…show must go on…» и бодренько раскручивая на пальце ключи от «Пассата», а для Иринки уже всё, всё закончилось. Она угрюмо посторонилась, пропуская самодовольного дядьку в элегантном костюме при галстуке…
– Привет! Что такая кислая? – открывая дверь, крикнул дядька.
Он поселился на их площадке год назад, и они частенько пересекались. Но не здоровались.
Иринка слыхала от мамы, что дядьку звали Павлом.
С дядькой Иринка не здоровалась. Он – тоже. Может, считал, что Иринка должна поздороваться первой? Не дождетесь!
Сегодня у Павла было отменное настроение. С отпуском всё получалось, по итогам месяца набежал приличный бонус, да и день обещал быть замечательным…
…Хотя Павлу, в его тридцать три, пора бы уж знать, что обещания сбываются далеко не всегда.
– …Чего такая кислая?
– Пошел ты… – пробормотала Иринка.
Она не думала, что дядька услышит. Да честно сказать, ей было поровну…
Дядька услышал. И обернулся. Иринка очень хорошо запомнила его лицо с глуповато приоткрытым ртом… Как же – его, такого хорошего, такого успешного, может кто-то послать…
Сказать он ничего не успел. И Иринка, собиравшаяся шагнуть в лифт, шагнуть не успела.
Пол под ногами выгнулся, словно плавучий причал под набегающей волной. За дверью вспыхнуло внезапно и ярко, будто солнечный зайчик в глаз пустили, затем взревело не так, чтобы очень громко… Страшно!
Воздух вмиг загустел – не вздохнуть – ударил Иринку в грудь и в лицо и зашвырнул в лифт.
Сюда же, в лифт, мгновением позже, с хрустом и треском вбросило дядьку. Страшный рев накатил, будто прямо на дом спикировал самолет, всё затряслось, накренилось, загромыхало. Иринка увидела, как пол на площадке расходится здоровенной трещиной и в эту трещину летит сначала кусок стены с почтовыми ящиками, а потом, медленно клонясь, валится лифт…
Тут хлопнула лампочка, тьма залепила глаза. Пол ушел из-под ног. Иринка закричала и полетела куда-то, но недалеко. Сразу плюхнулась на мягкое. Наверху гремело, скрежетало и скрипело. Снизу тихонько ворчало, возилось и охало.
«Террористы, – подумала Иринка. – Подъезд взорвали. Или самолет врезался. Как там, в Америке… Теперь я умру… И пусть!»
Однако она не умерла. Спустя некоторое время греметь и грохотать перестало. А звуки снизу обрели смысл и оказались адресованы к ней.
– Слезь с меня! Слезь, тебе говорят!
Оказывается, все это время Иринка лежала на том дядьке в костюме.
Ой как неудобно получилось!
Иринка встала на четвереньки, попыталась отползти подальше, но тут же уткнулась во что-то. Похоже, в стенку лифта. Но с дядьки она слезла.
Дядька копошился рядом. Твердая туфля толкнула Иринку в бедро.
– Аккуратней, – сердито сказала она.
– Извини.
Дядька перестал возиться, зашуршал. Карманами, наверное. От дядьки пахло дорогим лосьоном и, куда сильнее, мокрой шерстью.
«Если дом рухнул, то дедушка наконец-то отмучился», – подумала Иринка.
Ее мир рухнул и развалился три часа назад, оставив в груди ноющую боль и бессмысленную пустоту. Но Иринка всё равно порадовалась, что родители сейчас на работе.
Интересно, их откопают или нет? Как-то невесело будет помирать рядом с чужим недовольным дядькой.
– Черт! – ругнулся дядька. – Где же он? А вот!
Вспыхнул синий огонек… Яркий такой. У дядьки оказался брелок с фонариком. Иринка поняла, что сидит на боковушке лифта, а в сантиметрах от ее руки чернеет провал в бездну. Хорошо хоть наклон в другую сторону. А то бы съехала вниз…
Иринка отодвинулась поближе к стенке. То есть это теперь была стенка, а раньше – потолок.
Она посмотрела на элегантного дядьку. Да, элегантным его сейчас уже не назовешь. Стильный костюмчик продрался и перепачкался. И лицо у дядьки ободрано…
– У вас кровь…
Дядька схватился за щеку, зашипел: больно. Но тут же стиснул губы в ниточку и сделал мужественное лицо. Иринке стало смешно. Перед кем он представляется?
– Это когда меня о стенку треснуло, ободрал! – бодрым голосом сообщил дядька. Словно о победе сообщил. – Меня Павлом зовут.
– Ира, – сказала Иринка. – Как вы думаете, что это с нами случилось?
– Похоже на землетрясение, – сказал дядька по имени Павел.
– А я думала – террористы. Или самолет упал.
– Может, и террористы, – не стал возражать дядька. – У нас же платформа. Какое, на хрен, землетрясение. Да еще такое…
Иринка ничего не поняла. То есть про платформу. Подумала, может, стоит сделать замечание, чтоб не ругался. Решила: не стоит.
– У меня айфон пропал, – пожаловался дядька. – Видно, выпал. У тебя мобильник есть?
Иринка равнодушно протянула дядьке телефон. Тот повертел его и вернул его Иринке.
– Не ловит, – сказал он. – Наверное, лифт экранирует. Хотя в принципе не должен…
– А вы вспышку видели? – спросила Иринка.
– Вспышку? – Дядька осторожно потрогал ссадину. – А я думал – это меня так треснуло.
– Вы не трогайте, – сказала Иринка. – Еще инфекцию занесете.
– Да, ты права. Надо бы обработать чем-нибудь? У тебя случайно нет?
– Есть, – сказала Иринка. – Салфетки бактерицидные в сумочке.
Только вот где она? В лифте ее не было.
– А она… наверное там, – она показала на дыру.
Дядька встал на четвереньки, подполз к краю (осторожно, с опаской) посветил вниз… Сказал с явным облегчением:
– Сумочки не вижу.
Верно, сумочки не было. Зато «бездна» оказалась неглубокой: метра полтора. Внизу – потрескавшийся бетонный пол.
– В подвал провалились, – сказал дядька. – Повезло. Могло прихлопнуть, как жучков. Дом-то, похоже, тю-тю!
Дядька засмеялся.
– Что смешного? – удивилась Иринка.
– Да, понимаешь, я как раз квартиру застраховал. Хотел только машину, но агент уговорил. Мол, оптом, скидка большая. Ну я и застраховал оптом: машину, квартиру и дачу родительскую.
– А родители ваши, они где живут? – спросила Иринка.
– Не здесь, слава богу. Ой, йо-мое! Это ж сколько народу погибло, если дом развалился!
Судя по голосу, дядьке было на погибших начхать. Иринку это царапнуло.
– Ладно, будем вылезать, – сказал дядька и довольно ловко соскочил в дырку.
– Прыгай, я поймаю!
– Я сама, – сказала Иринка, но он всё равно ее подхватил и аккуратно поставил на ноги. Сильный, оказывается. Руки, как железные. Спортсмен, небось…
– Ага, вот твоя торба!
Дядька сунул Иринке сумочку, подсветил – его крошечный фонарик горел удивительно ярко.
Иринка первым делом достала зеркальце: фу, чумазая! Она протерла лицо салфеткой из пакетика, вторую такую же дала дядьке. Подержала зеркальце.
Дядька кое-как протер ссадины, бросил салфетку и принялся изучать место, где они оказались. Дядьке было интересно, а Иринка вот думала, упал ли весь дом или только их подъезд. И что это было…
– Что же это всё-таки было? – пробормотал дядька. – Может, газ взорвался? Ревело, как гейзер.
– Гейзер? – удивилась Иринка. – Как он может реветь? Это же фильтр для воды.
Дядька хмыкнул презрительно. Вскоре исследование закончилось.
– Плохи наши дела, – подвел итог дядька.
Так и было. Все проходы-выходы были завалены обломками или перекрыты вставшими на дыбы бетонными плитами.
– Зато мы живы, а значит всё те так уж плохо! – тут же добавил он бодренько.
«Мне-то всё равно, – напомнила себе Иринка. – Моя жизнь теперь бес-смыс-слен-на!»
Ей стало грустно-грустно.
– Телефон не заработал?
Иринка глянула… Сети не было.
Дядька не унывал. Обшарил всё, потрогал трубы, сказал:
– Холодная вода. Если что – от жажды не умрем. Рвануть как следует – и стык разойдется.
– Ну рваните, – равнодушно буркнула Иринка.
– Не сейчас, – покачал дядька головой. – Это на крайний случай, а то еще зальет к чертовой матери…
Нашел кусок ржавой трубы и принялся шуровать в одном из завалов. Синий свет фонарика, поцарапанное лицо и рваный костюм делали его похожим на зомби из кинофильма.
И всё равно даже в таком виде дядька был до отвращения приличный. Респектабельный…
Иринка тихонько присела в стороне и печально думала о своем.
Вскоре дядька бросил трубу и плюхнулся на пол рядом с Иринкой.
– Дай еще салфетку!
Иринка сунула ему всю пачку.
– Ничего, – сказал дядька, утираясь. – Я отверстие расширил, воздух свежий к нам идет, вода есть, суток за двое нас точно откопают. Тебе сколько лет?
– Шестнадцать, – честно ответила Иринка.
– Шестнадцать… Я в шестнадцать любому приключению радовался. А ты такая мрачная…
– Поищите другую, веселую, – буркнула Иринка и встала.
– Да я уже нашел, – сказал дядька и засмеялся. – Кстати, ее тоже Ирой зовут. Она в банке завотделом работает.
Иринка представила себе такую… в очках и деловом костюме.
– Мы с ней две недели назад из Испании вернулись, – сообщил дядька. – Отлично отдохнули. Взяли в рент катер…
Дядьке явно хотелось поговорить. То, что Иринка его не слушала, дядьку не смущало.
Иринка подошла к завалу, в котором ковырялся дядька. Подсветила телефоном. Дырка была размером с суповую тарелку. Оттуда ощутимо поддувало. Не сказать, чтоб особо свежим воздухом. По ту сторону было темно. И там кто-то был.
– … дайвинг роскошный… загорели, как негры… – продолжал делиться впечатлениями дядька.
Иринка представила: море, яхта, пальмы всякие… Она никогда не была на настоящем курорте. Только – в Сочи раза три. Иринка попробовала представить себя в таком роскошном месте. Вот она бежит по белому, белому коралловому песку… Вместе с парнем, красивым, как Киану Ривз…
Ничего не получилось. Зато она отлично могла представить, на этом песке дядьку с его банкиршей. Загорелых, красивых, самодовольных…
Из глаз ее сами собой побежали слезы… Вовсе не потому, что она завидовала. Из-за несправедливости мироздания…
«Не любит он ее, – подумала Иринка. – Все они такие. Вместо любви один секс и руки потные…»
За спиной дядька бубнил и бубнил о том, как у него всё замечательно…
А может так и надо? Любовь, не любовь… Какая разница!
– … отличное вино, и по таким ценам, что просто смешно… А какие там шоу по ночам устраивают…
Нет, разница есть. Пусть весь мир пытается убедить ее в обратном, Иринка все равно знает, что любовь есть…
Была…
Снежная королева тронула сердце ледяными пальцами… Иринка всхлипнула.
Почудилось или нет?
– А вот три года назад, в Каире, вот это было шоу! Ты представляешь: ночью, на фоне пирамид…
Очень мешал дядькин бубнеж.
– Помолчите, пожалуйста, – попросила она.
Дядька сразу умолк.
Иринка прислушалась… Точно. По ту сторону кто-то тихонько поскуливал. Щенок? Нет, не щенок… Щенки не всхлипывают.
– Эй, там! – крикнула Иринка. – Иди сюда!
Тот, за завалом, примолк… А потом громко захныкал. Точно, ребенок.
Дядька тоже услышал. Подошел, заглянул в дыру, посветил своим брелком.
Плач стих.
– Там ребенок, – сказала Иринка дядьке.
– С чего ты взяла?
– А то вы сами не слышите? – сердито сказала Иринка.
– Вроде скулил кто-то… – не очень уверенно произнес дядька.
– Плакал! Ребенок там!
– С чего ты взяла, что ребенок? Откуда там ребенок взялся?
– А мы – откуда? Да сделайте же что-нибудь! – крикнула Иринка, сама чуть не плача. – Павел! Вы же мужчина!
– Ладно, ладно, только не реви! – бодро произнес дядька. – Сейчас что-нибудь придумаем.
Он заглянул в дырку:
– Эй! – крикнул. – Иди сюда!
Ребенок опять заплакал. Громче и жалобней.
– Позови ты, – предложил дядька. – Вдруг он меня боится.
Иринка позвала. В ответ – только плач.
– А если его придавило? – предположила Иринка. – Надо туда пролезть!
– Как ты туда пролезешь? – буркнул дядька. – Вот одна плита, вон вторая. В каждой – тонн по пять. И сверху еще давит…
Однако под взглядом Иринки он смешался и пошел за своей трубой. Поискав, он нашел еще какую-то железяку, поменьше и принялся вколачивать ее в плиту.
Пока дядька долбил (какой он, все-таки, здоровенный, точно спортсмен) и отковыривал кусочки, Иринка сидела поодаль и ждала. Плач по ту сторону завала прекратился. Это тревожило…
Дядьке наконец удалось отломить кусок плиты.
– Всё! – выдохнул он, плюхнувшись на пол и пыхтя, как пароварка. – Больше не могу!
Дырка стала побольше. Пожалуй, Иринка смогла бы протиснуться.
Получилось. Хорошо, что она такая худенькая. Встала на ноги, подсветила телефоном.
По ту сторону завала оказался точно такой же подвал.
– Ну как? – крикнул дядька. – Выход есть?
Но Иринка выход не искала. Она искала ребенка. И нашла.
Мальчишку лет двух – может, чуток постарше. К счастью, его не придавило. Ему вообще страшно повезло, потому что сидел внутри почти целой детской кроватки, которую сверху накрыло здоровенным шкафом. И уже над шкафом громоздился всякий мусор: битые кирпичи, какие-то железки, обломки мебели…
Вылезти сам малыш, ясное дело, не мог. Свернулся клубочком и скулил тихонько. Но кажется, целый.
У Иринки сердце защемило: как похож мальчишка на ее братика, каким тот был бы года три назад. Такой же беленький, глазастый, похожий на маленькую Иринку…
Иринка сунула малышу мобильник. Тот сразу перестал скулить. Заинтересовался.
Поднатужившись, Иринка выломала пару треснувших прутьев из кроватной стенки. На втором пруте шкаф опасно качнулся… У Иринки сердце упало… Но ничего, не поехал.
– Вылезай, мой хороший!
Оказавшись у нее на руках, мальчишка, сначала напряженный такой, быстро расслабился, прижался тепленьким тельцем… Но мобильник не отдал.
– Ну что там? – Дядька у дыры весь извелся.
– Ничего! Держите! – Иринка отдала ему мальчика. Тот к дядьке не хотел: цеплялся за Иринкину футболку… Оказавшись у дядьки на руках, сразу заревел.
Иринка полезла в дырку и застряла. Зацепилась кармашком. Дядька перехватил малыша подмышку, ухватил Иринку за руку и рванул так, что джинса жалобно затрещала, а Иринка, выскочила из дыры, как пробка из бутылки шампанского.
Иринка выругалась сквозь зубы. Ну кто его просил дергать, бугая такого? И бок поцарапала и на руке теперь синячищи останутся…
Молча забрала у дядьки мальчика.
– Писать хочешь?
Тот помотал головенкой.
– Пить хочу!
Дядька болтался поблизости. Явно не знал, куда себя деть.
– Он пить хочет! – требовательно заявила Иринка. – Что вы там насчет трубы говорили?
Дядька молча двинулся к трубе, дернул – и из стыка с шипеньем ударила струйка.
– Удачно получилось, – похвалил себя дядька и первым делом напился сам. – Нормальная вода, не отравимся.
Иринка порылась в сумочке, нашла колпачок от дезодоранта, кое-как напоила малыша. Потом скормила ему кусочек шоколадки.
Она покупала шоколадки в киоске и каждый раз говорила продавщице: это для братика.
И всегда сначала съедала только половинку. Вторая – как бы для братика.
«Если я умру, о нем больше никто не вспомнит», – подумала Иринка.
Она точно знала: если бы братик был жив, то ни за что не вырос бы таким уродом, как… этот гад.
Усилием воли Иринка заставила себя не думать о плохом. Всё равно всё в прошлом. Ничего не исправить. Ничего!
– Хотите шоколаду? – сказала она, только чтоб не молчать.
– Ага, давай.
Иринка отломила половинку.
– Для братика купила, – сказала она просто по привычке.
– Братика? – Дядька удивился. – У тебя разве есть брат?
Иринка прикусила язык, но было поздно.
– Он что – не с вами живет? Ни разу его не видел. А сколько ему лет?
Дядьке хотелось поговорить.
– Четыре… – неохотно пробормотала Иринка, добавив мысленно: «…было бы».
– Вот как… Наверное, вам тесновато вшестером – в двушке, да еще с инвалидом…
Иринка мрачно молчала.
– Слушай, – сказал вдруг дядька, – а ведь ты меня дуришь! – Он погрозил Иринке пальцем. – Я же список жильцов смотрел. Нет у тебя никакого братика! Нехорошо обманывать, девочка!
– А аборт делать – хорошо? – злобно бросила Иринка. – Да, я наврала! А его – убили! Из-за таких, как вы! – Иринку уже несло, не остановиться. – Вам, мужикам, только бы в трусы залезть! Никаких чувств, как животные!
Малыш испугался ее крика и заплакал. Иринка опомнилась и запоздало сообразила, что наговорила.
Дядька с полминуты глядел на нее изумленно, потом вдруг расхохотался. И долго не мог успокоиться.
Малыш перестал реветь и тоже захихикал. Иринка сидела, как дура…
– Не знаю, как твои мужики, – отсмеявшись, сказал дядька, – но на мой счет можешь не беспокоиться. Я не маньяк-педофил. – Он скорчил малышу рожу и сказал: – Бу-у-у!
Но малыш отвернулся от него и погладил Иринку по щеке. Успокаивал…
– Ты мой хороший, – прошептала Иринка и прижала его к себе.
– О родных не думай плохо, – сказал дядька примирительно. – Разные бывают обстоятельства. Может, еще родят тебе кого-нибудь…
«Кого-нибудь… – с подумала Иринка. – А братика-то всё равно убили…»
Но злость ушла. Теплое тельце на руках действовало на нее умиротворяюще.
Дядька погасил фонарик, напевал что-то по-английски. С разговорами больше не лез.
Малыш пригрелся на руках и заснул. Один раз проснулся, вскинулся, позвал маму…
Иринка его укачала.
Так они сидели в темноте. Шипела бьющая из сломанной трубы вода. Наверху что-то шуршало и поскрипывало…
Иринка и сама задремала…
Проснулась от треска и скрежета.
Зябко поежилась: пол бетонный, холодный и стена тоже. Только от малыша тепло.
Дядька тут же зажег свой фонарик.
– Копают! – обрадовано сообщил он. – Быстро же они!
– Не кричите, – шепотом попросила Иринка. – Маленький же спит.
– Да ладно, – мотнул головой дядька. – Сейчас же нас откопают. Давай-ка сюда, в угол, а то еще придавит ненароком.
Иринка осторожно перебралась в угол. Дядька устроился рядом, большой и приятно теплый.
Сверху тем временем шла работа. Хрустело, скрежетало, сыпался какой-то мусор…
А потом между свалившихся балок забрезжил свет: почему-то синий, такой же, как у дядькиного фонарика и в щель всунулась плоская штуковина, похожая на лапу с четырьмя металлическими когтями.
Иринка испуганно вздрогнула, но дядька уверенно сказал:
– Не бойся, дурочка! Это же экскаватор! Откапывает нас.
– Эгей! – закричал он, вскакивая. – Поаккуратней там! Здесь живые люди!
Лапа на мгновение остановилась… (Малыш проснулся, открыл сонные глазенки, огляделся непонимающе)… И снова пришла в движение, ловко поддев и сдвинув целую бетонную плиту. В подвал хлынул свет. Сразу много света, очень странного, фиолетово-синего…
Нет, это был не экскаватор. Совсем не экскаватор. Ничего общего…
Дядька попятился, едва не свалился на Иринку с маленьким, нашарил свою ржавую трубу и встал в стойку. Драться собрался. Только ничего у него не получилось. Он только раз махнуть трубой и успел, потом это ухватило дядьку поперек туловища и вздернуло вверх, будто это был не здоровенный мужик, а какой-нибудь щенок…
Но взвизгнул дядька точно как щенок. Потом, уже наверху, заверещал коротко… И примолк.
А это метнулось к Иринке. Та успела только отпихнуть подальше малыша (вдруг не заметит) и зажмуриться…
Ничего не происходило. Иринка осторожно открыла глаза. Это раскачивалось в полуметре от ее лица. Иринке стало еще страшнее, но она помнила о малыше и шагнула навстречу:
– На! Забирай меня! – звонко крикнула она. Вернее, тонко пискнула…
Это чуть отодвинулось. Иринке показалось, что это принюхивается. Хотя ничего похожего на нос, у этого не было.
А потом – раз! – и это пропало.
Иринка отдышалась немного, пришла в себя, взяла малыша и решительно полезла наверх, цепляясь свободной рукой за прутья арматуры.
Наверху было еще хуже, чем внизу. Знакомого двора, домов… ничего не было. Были развалины, из которых поднимался сизый туман. В тумане мелькали какие-то чудовищные… Существа, машины?..
«Может, это инопланетяне напали?» – подумала Иринка.
И тут снова раздался тот страшный звук: рёв, который Иринка уже слышала, когда всё началось. Обдал ужасом и смолк.
На куче битого кирпича огромным сломанным манекеном лежал дядька. Это не стало его жрать. Убило и бросило.
Иринка застыла с малышом на руках, не зная, что теперь делать, куда идти…
И тут дядька зашевелился. Встал сначала на четвереньки, потом встряхнулся, как собака, и выпрямился во весь рост. Иринка в первый момент обрадовалась, что он – живой, а потом испугалась еще сильнее, потому что дядькино лицо всё время менялось, будто в жутком мультике. То – нормальное, человеческое, то вдруг обрастало какими-то шишками. То глаза внезапно загорались красным, как у собаки в свете фар.
Иринка попятилась. Или у нее галлюцинации, или это уже не дядька. Вернее не тот, как его, Павел, с которым они сидели в подвале…
– Ага, – сказал этот, другой. – Привет, детка! – Он осклабился, и стало видно, что во рту у него всё красное. Еще Иринке показалось, что язык у него – раздвоенный. А может это свет так падал…
Малыш на руках обхватил Иринку за шею, спрятал личико у нее в волосах.
Иринка не пыталась бежать. Понимала, что с малышом ей точно не убежать, а бросить его она не сможет.
– Не бойся, глупышка! Иди ко мне! – Голос, липкий такой, склизкий… После такого голоса хочется вымыться с мылом…
Рука потянулась к Иринке… На запястье – круглые часы без цифр, только с палочками. На циферблате – крестик, а под крестиком надпись по-английски: Vacheron Constantin…
Чудовищный рев накатился сверху, ударил, как снеговой заряд: Иринку обдало холодом… Зато этот испугался, отпрянул.
Зато малыш встрепенулся, поглядел наверх. Заинтересовался.
Этот усмехнулся криво, облизнул губы. Язык уже не раздвоенный, самый обычный. И лицо опять нормальное, человеческое. Очень даже красивое лицо. И мужественное. Почти как у Киану Ривса. Иринка всегда мечтала о таком… друге.
Нет, не так. Не о лице она мечтала. О любви…
Иринка прижала покрепче маленького. Вот он был живой, настоящий…
– Не бойся, глупышка! – «Киану Ривс» вновь протягивал руку. – Идем со мной! Со мной, туда… – Взмах в сторону дымящихся развалин…
Нет, никаких развалин. Синь и белизна морского побережья, утопающие в зелени виллы…
– Врешь ты всё!
Иринка вздрогнула от неожиданности.
Это сказал малыш у нее на руках. Взрослые интонации в детском голоске показались фальшивыми. Будто он подражал кому-то…
– Пусти меня! – потребовал малыш. – Я его прогоню, он – гад!
– Не говори глупостей! – раздраженно бросила Иринка, но тут же опомнилась и добавила ласково: – Ты же босичком. Ножки поранишь, больно будет…
– Не будет, – серьезно-серьезно проговорил малыш. – А вот ему – будет! – маленький пальчик указал на этого…
Ой! «Киану Ривс» снова стал прежним знакомым дядькой. Только каким-то… пришибленным.
– Иди отсюда! – тонким сердитым голосом крикнул малыш, вытягивая ручонки. – Именем пославшего меня! Прочь!
И здоровенный дядька попятился, споткнулся, чуть не упал. Какая-то тень мелькнула у него за спиной. Или это была поднятая ветром пыль?
Иринка мигнула – и дивный мираж пропал. Его закрыло мутное рыжее марево.
Дядька быстро оглянулся… И тут же испуганно шарахнулся.
– Страшно тебе? – спросил малыш.
– Нет! – Лицо у дядьки стало злое, напряженное.
На самом-то деле ему страшно. Только признаться не хочет. Еще он всё время смаргивал и глаза щурил. Будто на солнце глядел.
– Зачем это тебе? – Крохотный пальчик указал на дядькины часы.
– А? – Дядька уставился на часы. «Красивые часики», – подумала Иринка.
– Остерегайтесь подделок! – тоненьким голоском произнес мальчик.
– Да я… Это подарок… – Дядька будто оправдывался.
– Бойтесь данайцев… – назидательно произнес малыш.
«Интересно, кто его родители?» – отстраненно подумала Иринка. Учат ребенка всякой… ерунде.
Но дядьке сказанное не показались ерундой. Он поспешно сорвал с запястья часы и шваркнул оземь.
– Так лучше?
– Молодец, – ободрил малыш.
Иринка ровным счетом ничего не понимала, машинально гладила малыша по голове. Волосики у него были мягкие, пушистые, словно только что вымытые… Как будто грязь к ним совсем не приставала.
– Я взял бы тебя с собой, – «взрослым» голосом произнес малыш. – Но мне нужно целое, а ты – половинка.
– И что делать?
«Чего он боится? – подумала Иринка. – Мне вот совсем не страшно?»
И покрепче прижала к себе малыша.
Тот потерся головенкой об Иринкину щеку.
– Хорошая… – прокурлыкал он.
– Она?! – Дядька уставился на Иринку, как будто привидение увидел.
«Мелкая, тощая, невоспитанная… Гейзер – фильтр для воды…»
– У меня есть выбор? – спросил дядька.
– Есть, – сказал малыш. – Но он тебе не понравится.
Дядька еще раз оглядел Иринку. Большой такой дядька. Высокий, плечистый, важный… А лицо такое… Обиженное. Как у ребенка, которому вместо мороженого перловку подсунули. Так смешно!
Иринка не выдержала и засмеялась. И малыш засмеялся вместе с ней… Нехорошо, наверное, было смеяться, ведь что-то страшное случилось с миром, со всеми людьми… Но Иринка продолжала хихикать и никак не могла остановиться… А малыш заливался вместе с ней… И спрятанная под сердцем Иринки боль таяла, таяла… И наконец пропала совсем. И то, что случилось сегодня – будто не с ней. И не ее Мишка пытался… И не она дала ему по морде… И правильно дала! А нечего! Тоже еще любовь… С потными ручонками!
Иринке стало еще смешнее, она хохотала, как ненормальная… И дядька не выдержал, улыбнулся… Робко так, неуверенно… что Иринке вдруг захотелось и его погладить по голове, как маленького… И смех ее сам собой оборвался.
И тут наверху опять взревело жутко и грозно. Дохнуло холодом и грозой.
– Труба зовет, да? – спросил Павел. И улыбнулся ей уже по другому, словно подбодрить хотел.
Иринка по голосу опять почувствовала: ему страшно.
А ей, по-прежнему, нет. И еще она подумала, что когда Павел так улыбается, он такой даже симпатичный. Хотя совсем не похож на Киану Ривса…
– Вот так, значит, всё и закончится, – произнес Павел, глядя на равнину, над которой поднимался подсвеченный багровым дым. – Врата бездны уже открыты, да?
– Тебе-то что? – фыркнул малыш. – Ты, главное, свою жемчужину не потеряй.
Иринка прижала его к себе и поцеловала в макушку. Для нее он по-прежнему оставался маленьким. Какие бы взрослые слова он ни говорил…
– А знаете что… – задумчиво проговорил Павел, – вы идите, а я, пожалуй, останусь. Всё-таки величайшее шоу человечества. Жалко будет пропустить…
