Текст книги "Волки Одина"

Автор книги: Александр Мазин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава шестнадцатая
Игровая зона «Мидгард». Враги

Чужих Санёк не увидел – унюхал. Запах пота, кожи, дымка, пропитавшего шерсть… Так пахнут здесь многие, почти все.

А вот характерный душок прогорклого жира, которым смазывают боевое железо, – это уже специфика, выдающая профессию. Хорошо, что ветер оказался – удачного направления.

Санёк разбудил Алёну, прижал палец к ее губам. Поняла. Поднялась беззвучно, принялась обуваться.

С Серёгой вышло посложнее. Дернулся, замычал, попытался оттолкнуть закрывшую рот ладонь.

– Молчи! Враги! – прошипел ему в ухо Санёк, и дружбан угомонился.

Услышали – нет?

Со стороны чужих – по-прежнему ни звука. Только слабый-слабый запашок.

Алёна уже была на ногах. Санёк тоже встал. Приготовился.

Поднялся и Серёга. С шелестом и хрустом, показавшимся Саньку оглушительным. Вот же, блин, баран неуклюжий!

Еще минута напряженного ожидания…

И опять ничего. Запах вроде ослабел. Или только кажется…

– Алёнка, не вмешивайся ни во что, – шепнул он.

Легкое прикосновение к щеке: он услышан.

А вот сам он не слышал ни хрена. Обычные звуки ночного леса. Ничего постороннего. Это нервировало.

Санёк взялся за рукоять меча, медленно, как ему показалось беззвучно, потянул его из ножен…

И тут же в темноте проступил – нет, скорее угадался, темный массивный силуэт.

– Ты кто?

Вопрос был задан на местном языке и прозвучал как раскат грома.

Санёк вздрогнул от неожиданности, но сумел взять себя в руки.

– Я – гость, – спокойно произнес он первое, что пришло в голову.

Очень хотелось верить, что драки удастся избежать.

Даже если задавший вопрос один (что маловероятно), то никаких сомнений, что перед ними – настоящий воин.

– Гости приходят днем, – низкий голос больше походил на рык. И в нем звучала неприкрытая угроза. – Брось меч, ты! И пусть второй положит копье!

– Гости бывают разные. Разве есть такой обычай, что гость ночной хуже, чем тот, что приходит днем? И почему ты решил, что мы пришли ночью, а не днем, не назвавшийся воин?

Хорошо сказал. Уверенно и с достоинством. Аж самому понравилось.

Незнакомец проговорил что-то. Негромко и не Саньку. Ему ответил такой же негромкий голос.

То есть их минимум двое. Хреновенько.

«Зато я их озадачил», – попытался успокоить себя Санёк.

Если удастся получить «гостевой статус», это победа. На правах гостей можно протянуть двое оставшихся суток.

Но всё испортил Серёга.

– Что он там бормочет? – нервно проговорил дружбан по-русски.

Санёк не успел ответить. Обладатель могучего баса опередил.

– Словены, – уверенно рыкнул он. – Откуда вы взялись, словены? Никто не видел вашего корабля. Вы рабы?

«Нет, без драки не обойдется, – мрачно подумал Санёк. – Ну мы и вляпались!»

От эвакуаторов ночью – толку никакого. Разве что Серёгу выдернет этим… биологическим.

– Ты назвал меня рабом, – сказал он вслух. – Хотя ты видишь мой меч.

– Не меч делает человека свободным, – немедленно последовал ответ.

Санёк воспрянул духом: диалог, тем более философский, давал ему еще один шанс.

– А что же тогда? – спросил он.

– Я его узнал, дядя! – вмешался второй. – Я его по голосу узнал! Это тот чужак, кто сбежал от нас летом. Ушел на нашем драккаре. Хрогнир-ярл будет рад видеть его! Очень рад!

Санёк не мог видеть лица говорившего. Он вообще его не видел, потому что с ночным зрением у викинга дела обстояли куда лучше. И это хреново! Однако по интонации было понятно, что радость ярла – не того толка, который доставит радость самому Саньку.

– Ты не ответил на мой вопрос, человек, не назвавший свое имя, – холодно произнес Санёк, обнимая пальцами рукоять меча. – Что делает человека свободным?

– Его имя Торстейн. Он – хольд[1]1
  Хольд – старший член дружины ярла. Что-то вроде десятника.


[Закрыть] Хрогнира-ярла, который будет рад тебя видеть, словенин. А свободным мужа делает искусство собирать жатву для Хель.

Весь этот длинный монолог произнес второй.

Ровным, спокойным голосом. Так что его атака оказалась для Санька полной неожиданностью. Санёк еле успел уклониться. Может, потому, что викинг не собирался его убивать – только подранить. Санёк отпрыгнул, «сбросил» нож в левую ладонь и крикнул своим: «Бегите!»

Хольд – это не просто викинг. Это очень крутой викинг. Его с запасом хватит на дюжину таких бойцов, как Сёрега, Алёна и сам Санёк, который даже против разговорчивого племянника оказался слабоват.

Скорее угадав, чем увидев опасность, Санёк высоко подпрыгнул, пропустив второй удар, схлопотал толчок щитом в плечо и только чудом ухитрился не потерять равновесие. Санёк махнул мечом наугад, но достал, как и следовало ожидать, только воздух. Угадал очевидный ответ – рубящий по ногам, ушел назад, осознавая: его единственный шанс – уходить и уклоняться, потому что мечом и щитом его противник орудовал намного лучше, а вот в подвижности, похоже, уступал. Санёк мало что видел, но, как ни странно, это уже не мешало. Даже наоборот. В нем включился какой-то инстинкт – не видеть атаку, но – предчувствовать.

К сожалению, враг тоже предугадывал его выпады. И у него было преимущество: ему не приходилось уклоняться и парировать клинком. Как бы ни хитрил Санёк, но щит врага ловил и гасил все его атаки с небрежной легкостью, а меч викинга вынуждал уклоняться, прыгать, отступать… Словом, расходовать силы куда быстрее, чем противник. А ведь враг был не один. Где-то неподалеку слышалась возня, хрустели сучья. И Санёк в любой момент мог словить пару дюймов железа в спину. Это напрягало.

Пронзительный крик Алёны… Санёк отвлекся и пропустил рубящий сбоку.

Повезло. Удар пришелся аккурат на ножны, которые с хрустом развалились, но бедро уберегли.

Однако нет худа без добра. Санёк ухитрился сократить расстояние, войти в ближний бой. Он не упустил возможности: резанул ножом поперек правого бицепса противника.

…И тут же отлетел от сильного толчка, врезался спиной в дерево, присел, угадав новый удар, услышал, как меч противника с хрустом врезался в ствол, ударил сам… в щит! Пнул ногой понизу. Удачно, попал в колено. Противник охнул. Санёк вывернулся, задыхаясь… Враг тоже дышал тяжело. Хотелось бы знать, насколько сильно Санёк его зацепил. Не видно ни хрена. Алёнка, Серёга? Не отвлекаться! Отвлечешься – смерть. Как там говорил Мертвый Дед? «Убей врага и выживешь. Выживешь – поможешь своим. Мертвые помогают только стервятникам».

Враг почему-то не атаковал.

– Устал? – поинтересовался Санёк насмешливо. – Или уснул?

И получил щитом по лбу. Аж искры из глаз. Махнул мечом наугад. И достал. Вроде достал… Или нет? Вот же сука! Щит в меня бросил!

Удар клинка справа – полная неожиданность. Санёк не остался без руки только потому, что меч противника ударил плашмя. Но его собственный меч вышибло из пальцев. И тело само довершило разворот, и нож снова достал. Правда, не шею, а подставленную руку. Но – плотный контакт, и колено само, привычно, как на тренировке, отработало в пах. А рука с ножом – сначала восходящим по лицу, потом, на обратке, согнувшегося врага – острием в шею. С силой, с доворотом корпуса. Санёк ощутил, как нож пробивает кость, рванул… Но короткий клинок увяз – не вытащить. Кровь брызнула в лицо. Санёк зажмурился, вслепую нашарил правую руку врага, попытался вырвать меч (проще, чем искать свой в темноте), но викинг, уже почти мертвый, не отдавал. Санёк сбросил в руку второй нож (каждый миг – в ожидании удара в спину от второго викинга), полоснул по сухожилиям. То ли попал удачно, то ли враг наконец-то умер, но меч – у Санька. Перебросив его из левой руки в правую, а левой сжав липкую от крови рукоять ножа, Санёк развернулся.

Темнота. Тишина. Если не считать собственного оглушительно громкого дыхания…

– Алёна!

– Мы здесь!

Полянка. На ней – чуть светлее.

Две фигуры. Одна – Алёнина, вторая…

– Санёк, ты цел?

Слава Богу, Серёга живой!

– Ага, в порядке. Где второй?

– Да вот он… Валяется.

Точно. В двух шагах от Серёги – второй викинг.

На земле. Санёк подошел. Живой, однако. Дышит с хрипом и бульканьем. Оружие – рядом. Отдельно.

– Кто его?

– Не я, – быстро ответила Алёна. – Он Сергея щитом треснул, а потом меня схватил… И вот… – Она пихнула ногой раненого викинга. Тот силился что-то сказать… Не мог. Только булькал.

– Серёга?

– Я не знаю… – пробормотал друг. – Может, и я.

– Алёна. Давай – костер. У тебя быстрее получится.

Прятаться уже нет смысла, нашумели основательно. А если еще кто нападет, не хочется драться вслепую.

– Серый, а ты давай, с подробностями – что, как…

– А что – как? – воскликнул Серёга. – Я стою, а он на меня как кинется! Бац – и уже лечу! И копчиком – об пенек! Больно, блин! Ну я, это, рассердился. Слышу: Алёнка кричит. А я валяюсь. Ну я и кинул в него… В его сторону…

– Копье?

– Не, палку какую-то. Копье, блин, упало куда-то… А тут палка эта под руку подвернулась. Ну и вот. Сам не понимаю, как попал. Да еще так. Он Алёну сразу отпустил и упал. Всё. Чего? Не веришь мне?

Санёк недоверчиво хмыкнул. Палкой. Вооруженного викинга.

Санёк присел около раненого… нет, умирающего… Попытался угадать, что тот говорит. Угадал.

– Меч… дай… – просил викинг.

Ну да, у них же – вера. Умереть с оружием в руках. То-то первый меч отдавать не хотел.

Санёк, поколебавшись немного, подсунул мужику рукоять. Тот вцепился. Санёк был начеку: если попытается ударить…

Не попытался. Минута – и бульканье стихло.

Санёк услышал, как Алёна лупит кресалом, высекая искры.

И вдруг сбоку – жуткий хрип.

Санёк выдрал меч из пальцев покойника (уже привычное дело), вскочил, разворачиваясь на звук…

И тут как раз вспыхнул мох от Алёниной искры.

Хрипел Серёга. То есть уже больше не хрипел. Лежал, вытянувшись, на земле. И что-то нехорошее было в том, как он лежал…

Санёк таращил глаза, выискивая опасность. Никого и ничего. Ни шороха…

Очень осторожно, «держа» пространство, Санёк подошел к телу друга. Не глядя, протянул руку, коснулся шеи… Пульса не было.

И тут свет звезд померк. Даже не померк – подернулся сизым серебром. Прозрачным, как стрекозиные крылья. Санька будто мазнуло по лицу ледяным ветром…

И ничего не произошло. Тело Серёги осталось лежать на земле. Мертвое тело…

«Новичков не убивают», – всплыло в сознании.

Серёга – новичок. Следовательно, он должен быть живым.

Но он был мертвым. Санёк был в этом уверен. И знал, что не ошибается. Его генетический или какой-то там еще опыт, разбуженный несколько месяцев назад мастером Скауром, утверждал однозначно: мёртв.

Глава семнадцатая
Игровая зона «Мидгард». Тризна

Серёгу похоронили здесь же, на высотке.

У Санька было огромное желание: выйти и сказать тем же контролерам и прочим мастерам всё, что он о них думает. Новичков не убивают! Как же! За этот обман должен кто-то ответить!

Отговорила Алёна.

– Чего-то рано ты переживать начал, – заявила она. – Уверена: дружок твой уже на Свободе очутился. В чем мама родила. Помнишь, Маленький Тролль предупреждал, как новичков из Игры выбрасывает? Забыл?

– Да видел я, как по эвакуатору выходят! – возразил Санёк. – Ничего здесь не остается. И от меня ничего не осталось, когда меня в прошлый раз выбросило. А Серёга – вон он, под камнями лежит!

– Мало ли что где лежит! Это Игра, Санечка! А мы с тобой в ней – как комарики мелкие. Не знаем ничего и не решаем ничего. А если ты прав и дружок твой реально мертв, то ничего ты тут не поделаешь. И оживить его уже не оживишь, и сам нарвешься. Неужели не понимаешь, что ни стража, ни прочая мелкая администрация, ни даже игроки верхних уровней ни хрена не решают?

– А кто решает?

– Игра, Санечка! Стратегия. Или кто-то в Игре, до кого снизу не дотянуться. Вот хоть Берсерка вспомни. Игрок четвертого уровня. А сидит в Игровой зоне, дует пиво с такими, как мы… И ничего не может сделать!

– Берсерк! Точно! – воскликнул Санёк. – Он что-то такое увидел. Помнишь? Когда Серёгину руку разглядывал? Надо выяснить!

– Так он тебе и скажет! – фыркнула Алёна. – Вот ты такой весь симпатичный, подходишь к Воину Силы четвертого уровня и требуешь отчета. Если он тебя просто пошлет на буковки, значит, ты везунчик. Забудь. Пойдем трофеи собирать, а потом лодку поищем. Может, от этих двоих осталась? И об эвакуации тоже забудь.

– Почему это?

– А на небо глянь!

Санёк глянул. И убедился, что, пока они хоронили друга, небо затянуло наглухо, и понять, где теперь солнце, абсолютно невозможно.

– Что будем делать? – спросил он.

– Это ты скажи, – отозвалась Алёна. И тут же добавила: – Поесть бы надо, – и пояснила, угадав его мысль: – Не хочу, но надо. Мало ли что…

Санёк кивнул. Подход этот полностью совпадал с тем, который продвигал Фёдрыч. Солдат ест, когда есть что. И спит, когда есть где. «И с кем», – обычно добавлял с ухмылочкой бывший майор спецназа.

Санёк поглядел на Алёну. Местная одежда не добавляла ей шарма. Так же как пыльные разводы на лице и перепачканные в земле руки. Но он ее хотел. Очень. Прямо сейчас. Немедленно.

– Не парься, – Алёна успела заметить его возбуждение раньше, чем Санёк прикрылся щитом, сделав вид, что его беспокоит крепление рукояти. – Адреналин. Нормально.

И расстегнула ремень.

– Не надо… – попытался возразить Санёк. – Я…

– Я сказала: не парься! Давай по-быстрому. Полегчает, я знаю.

Спустила до коленок штаны, размотала льняную тряпочку, местную замену нижнего белья, наклонилась, упершись руками в заросший мхом валун…

Теперь он уже не мог сказать «нет». Да и не хотел. Однако чуть не бросил это дело, обнаружив, что она – абсолютно сухая.

– Давай уже, не останавливайся, – в голосе Алёны тоже не было ни малейшего желания. Санёк к такому не привык. И даже растерялся… И вышло – даже к лучшему, потому что останавливаться он не стал, а вот по-быстрому не получилось. Получилось – как надо.

– Ну ты монстр, – проворчала Алёна, изучая оставленные пальцами Санька кровоподтёки. – Полегчало хоть?

– А тебе?

– А сам как думаешь?

Санёк не ответил. Он думал: неправильно всё это. Вот он затащил в Игру друга, а тот погиб. В общем – из-за него. А теперь вот трахался у его могилы с девушкой, которую… которая… Короче, не любит он ее, это факт. Но ведь и то, что ему реально полегчало, тоже факт. Загруз только в мозгах остался, не в сердце.

– Тризна, – сказала Алёна, не дождавшись ответа. – Это здесь так называется. Проводник говорил: они на похоронах не плачут, а веселятся. Чтоб видели мертвые, что им, живым, хорошо, – и тоже радовались. Пошли мыться…

И двинула к берегу, сверкая незагорелыми ягодицами.

Санек вспомнил, как прошлым летом ездили в деревню на поминки двоюродной бабки. Тоже ведь все нажрались и к концу забыли, зачем приехали. Типа тоже праздник. Только мрачный.

А еще они нашли лодку. Наверняка тех двоих, которые напали ночью. Теперь можно было и на материк. А нужно ли?

Глава восемнадцатая
Игровая зона «Мидгард». Лысая ведьма

– И снова мы с тобой, Санечка, плывем. Как в прошлый раз. Помнишь?

– Угу, – проворчал Санёк, кое-как управляясь с парусом. И ветер вроде несильный, а шкот едва руку не обжег. – Хочешь позагорать?

– Солнышка нет. Разве что ты посветишь, – и томно, с хрипотцой: – Что я могу для тебя сделать, милый?

– Иди на нос и смотри, что впереди, – Санёк был далек от романтических настроений. – Из-за паруса этого мне не видно ни хрена.

Тот это фьорд, по которому они удирали в прошлый раз? Или другой? Вопрос принципиальный. Покойный викинг назвал имя Хрогнира-ярла. Значит, и фьорд должен быть тем самым. Значит, в посёлок соваться – не стоит. А куда стоит? Вообще, в чем теперь смысл его нахождения здесь? Начальная идея была – сделать Серёгу игроком. Теперь Серёги нет. И что дальше? Что делать теперь?

Санёк поглядел на сфинкса. Сфинкс был невозмутим. Но Санёк знал его мнение. Игрок должен играть. Даже если матч проигран. Таковы правила.

Или все же выйти из Игры, когда появится солнце? Выйти и задать пару вопросов тем, кто гарантировал новичкам жизнь. Но Санёк уже не был настроен так решительно, как несколько часов назад. Наверное, и свою вину ощущал тоже. Может, следовало сначала разобраться с Серёгиной рукой, а уж потом тянуть его в Игру?

Чёрт! Очень хочется знать, как тут всё устроено. И зачем.

– Вижу приличное место! – крикнула Алёна. – Пляжик и лодка поменьше нашей. Одна.

Санёк подтравил шкот и переложил рулевое весло. Смена галса получилась без проблем. Лодка взяла новый курс.

«Будем играть», – решил Санёк.

Деревянная изба. Или как там называется такое строение. Фундамент из камней. Бревенчатые стены. Задняя наполовину ушла в склон. Двускатная крыша заросла зеленью и кустарником. Перед входом – полянка. На полянке – что-то вроде открытой печки с навесом и колодец с деревянным ведром на крюке. Дверь с крылечком из плоских, грубо обтесанных камней. Над дверью навес на пузатых столбах. И дверь, и столбы изукрашены резьбой. Искусной и относительно свежей. Квадратное окошко со ставнями, в данный момент закрытыми.

– Эй! Есть кто дома? – позвал Санёк на местном языке.

Молчание.

– Да входи уже, – поторопила Алёна. – Забыл: гостей здесь уважают.

– Если не примут за грабителей, – буркнул Санёк.

Настроение у него было отвратительное. Хотя чуть лучше, чем раньше. Загадочное мерцание, предшествующее смерти, внушало некоторую надежду. Санёк обдумал происшедшее и решил: мало ли как может работать «страхование жизни». Может, так и работает. И тело, которое они закопали, – муляж какой-нибудь…

За дверью на полу оказалась прямоугольная хреновина с поперечными палочками. «Ноги вытирать», – догадался Санёк. И вытер.

Они вошли. Ни души. Вряд ли у змеи, которая грелась на лавке у окна, имелась душа.

Алёна вцепилась в руку Санька.

– Это уж, – успокоил тот. – Видишь пятнышки.

– Не кусается?

– Может, и кусается, но яда у него нет. Если ты не лягушка, он тебе не опасен.

Домик внутренней архитектурой не баловал. Единственная комната, один из углов которой отгорожен кожаной занавеской. Посередине – печь. Над печью продух, закрытый шкурой. Рядом – местная лесенка. Грубо обтесанный ствол с обрубками веток. Санёк слазал наверх, сдвинул шкуру в сторону, вскарабкался на крышу. С одной стороны продуха густо росли кусты. Человеку примерно по пояс. Чтобы осмотреться, пришлось выпрямиться. Но и, когда Санёк встал, обзор всё равно оказался невелик. Тропка, по которой они пришли. Еще одна тропка, уводящая в лес. Склон, тоже заросший лесом.

Санёк спустился. Да, теперь, с открытым продухом, внутри избы стало посветлее. Но ничего такого, что могло бы Санька заинтересовать. Кое-какой сельскохозяйственный инвентарь, деревянное ведро, пучки трав на веревочках…

Санёк отодвинул занавеску в углу. Увидел деревянное идолище, увенчанное волчьим черепом, лобную часть которого кто-то издырявил рунами.

– Дом ведьмы, – неожиданно заявила Алёна.

– Почему так решила?

– Вот это и это, – она показала на пучки сушеных трав. На взгляд Санька – сено и сено. Но он вовремя вспомнил, что Алёна прошла «знахарско-лекарский» курс. Должна разбираться. В целом.

– Оба повернулись! Медленно! – сказано было по-русски, хотя и с чудным, шепелявым выговором.

Пожаловал хозяин избушки. Стоял в дверях, заслоняя свет. Широкий, почти во весь дверной проем.

А еще у него был лук, а на луке – стрела, нацеленная Саньку в голову. И вторая стрела наготове. Зажата между мизинцем и указательным пальцами правой руки, выдавая умелого и опытного стрелка.

– Да уж… – пробормотал Санёк, оценив ситуацию.

– Как только меня ни называли, девка, но ведьмой – первый раз, – прошепелявил мужик, сделав полшага назад. Убедился, что их в избушке только двое, и отодвинулся, чтобы не заслонять свет. Теперь Санёк мог разглядеть его получше. Зрелище не порадовало.

На лице у хозяина избушки волос было много даже по местным меркам. Живая иллюстрация к поговорке «бородой зарос по глаза». Зато выше глаз – ни намека на растительность. Ни бровей, ни шевелюры. И на месте мужика Санёк непременно носил бы шапку: верхняя часть головы бородача – огромный и жуткий шрам. Не иначе как от ожога? Блин! У него что, костер на голове развели?

– Думаешь, как я выжил? – поинтересовался хозяин. – Думай. И думай хорошенько, может, и сам поживешь подольше. Не то я и из тебя сала натоплю, как из того мишки.

«Так это медведь его ободрал!» – сообразил Санёк.

– Не надо меня на сало, – сказал он, усмехнувшись. – Я – тощий.

Бородач расхохотался. От души. Аж слезы из глаз. Но лук при этом держал твердо. И по тому, как он его держал, и еще по паре стрел, привычно прихваченных двумя пальцами левой руки, Санёк с первого взгляда угадал умелого стрелка, так что не рыпался. И на широкий наконечник «среза» вообще старался не глядеть. С пяти метров дыру пробьет – шире, чем от клинка.

– Сала в тебе много, – отсмеявшись, сообщил хозяин избы. – Два гарнца набрать можно. В девке твоей – и то меньше. Что ж такая худая, а?

– Не нравится – не ешь, – парировала Алёна.

Она не боялась. Здесь женщин убивать не принято. И Санька он бить не станет. Захотел бы, уже стрельнул.

– Нахальная, – констатировал бородач. – Но я тебя поправлю. Поучу маленько уважению. А ты, Два Гарнца, выдь-ка наружу.

И сам отошел от дверей дальше во двор. Шагов на десять, но по-прежнему держа Санька под контролем. Можно было не сомневаться: на дистанции в дюжину шагов мужик точно не промахнется. И Санька достанет, и Алёну, если потребуется.

Санёк почувствовал легкий укол в руку. Скосил глаза: сфинкс, прорисовавшийся с удивительной четкостью, застыл в напряжении…

«Если я выйду, он меня застрелит», – мысль была такой четкой, будто кто-то произнес ее Саньку на ухо.

– Алёна, – произнес он негромко. – Когда я сделаю шаг, прыгай вправо.

– Что ты там бормочешь? – рыкнул бородач. – Сюда, живо!

– Иду, – сказал Санёк и шагнул к дверному проему… И прыгнул влево-вперед. Практически одновременно с Алёной.

Щелчок тетивы отстал от него на долю секунды. Стрела смачно долбанула в стену. Быстрый, сволочь. Санек прижался к бревнам у дверного проема, вытянул меч, приготовился. Пусть только сунется, сволочь скальпированная!

– А тебя убью, Два Гарнца! – пробасил снаружи бородач. – А бабу твою костлявую себе возьму. Откормлю малёхо, так, глядишь, и на бабу похожа станет. А пока и так сойдет. Давненько я своей корягой в мягоньком не шуровал. Соскучилась коряга-то.

– Помечтай пока! – крикнула Алёна. – Пока я твою морковку тебе же в жопу не засунула!

– Морковку! Га-га! – Бородач развеселился. – А мы с тобой, девка, поладим! Я задорных люблю!

– Эй! – вмешался в беседу Санёк. – Я жив покуда, лысый, ты не заметил? Не хочешь войти и меня убить?

– Не! – отказался бородач. – Я б тебя сразу подстрелил, да в избе гадить не хочется. Выдь и умри как муж! Все одно не жить тебе, Два Гарнца, это ясно!

– А что так? – Санёк медленно сдвинулся от двери к окошку. Выглянуть осторожно, глянуть, что это образина затевает? А то, может, и ответ ему послать. Не у одного этого урода лук имеется…

– А потому ясно, что не воин ты, а неумеха. Из торговых небось? Меч нацепил и возмечтал, будто хирдманом сделался.

– Это почему ж я не воин? – поинтересовался Санёк, осторожно пододвигаясь к узкому оконцу.

– А был бы воин, я б тебя так врасплох не взял бы! – поведал бородач. – Так что не прикидывайся. Выйди да прими смерть как подобает. Всё ж свободным умрешь, не рабом. Глядишь, возьмут тебя в Ирий за храбрость. И уж я подмогну: предам тебя огню со всем уважением и пламя кровью покроплю. Олешка я нынче добыл. От с него и пожертвую.

Санёк не мог заставить себя выглянуть в окошко. Ощущение – как с высоты прыгнуть. Кажется, просто. Шаг – и летишь. А не шагнуть. И тут так же. Даже проще. Подвинуть голову на несколько сантиметров.

А никак. Со всей отчетливостью представилось. Вот он выглядывает – и получает стрелу прямо в глаз.

Шапку, что ли, какую-нибудь высунуть, как когда-то Фёдрыч учил проверять «на снайпера»?

Нет шапки. Зато есть кое-что получше. Меч. Отполированный до блеска клинок. Чем не зеркало заднего вида?

И Санёк аккуратно поднял меч, повернул так, чтобы…

Стрела ударила с такой силой, что едва не вырвала оружие из пальцев. Взвизгнула, срикошетив, к счастью, не в Санька, а выше, в потолок. Вернее, в крышу, потому что потолка в избе не предусматривалось. Зато имелся продух…

Снаружи помянули лешего. В непотребном контексте.

Санёк не отреагировал. Крыша… А на крыше – кустики. Есть надежда, что прикроют от лысо-бородатого. Рискнуть? Заметит ворог – сшибет как белку. Но адреналин уже хлынул.

– Алёнка, давай ко мне, только аккуратнее. Значит, идея такая… Держи меч! Я сейчас полезу на крышу. С луком…

– Дурная идея! Он тебя…

– Дослушай сначала, – раздраженно перебил Санёк. – Там кусты на крыше. Надеюсь, прикроют. А ты мечом в окошко посверкай… Стрелять он больше не будет, но отвлечется. А я вниз спущусь и попробую обойти его с фланга.

– Убьёт он тебя, – тоскливо проговорила девушка.

– Не факт. Других вариантов его достать я не вижу. А что он не уйдет, это тоже факт. От своего-то дома.

Возразить было нечего.

И Санёк полез в продух.

Когда он уже был наверху, Алёна, как и было уговорено, посверкала в окошко мечом.

Бородач не повелся. Даже высказался насчет умственных способностей Санька.

Санёк распластался на скате, держась за привязанную изнутри к стропилу веревку. На сей раз встать даже не пытался.

И остался незамеченным. Кустики-таки выручили.

Бородач продолжал болтать, то суля Саньку быструю и почетную смерть в случае добровольной сдачи, то обещая разные нехорошие последствия в случае отказа. Видать, хотелось лысому-бородатому поговорить. Ну и ладушки.

Санек соскользнул вдоль стены, благо невысоко, метра полтора, и оказался на склоне. Огибать избу он, естественно, не стал. Нырнул в кустарник выше по склону, продрался кое-как и, пригибаясь, двинул в обход. Был риск, что враг сумеет почуять нехорошее: по птицам или еще по каким лесным приметам…

Не почуял. Продолжал орать угрозы.

Санек уже мог его углядеть сквозь редкие стволы, но пристально не смотрел, потому что помнил слова Фёдрыча о том, что опытный воин взгляд чувствует. Жопой, затылком, мошонкой или еще каким уязвимым органом, но – факт. А это в данном случае лишнее. Санёк знал: выстрел у него будет только один. И очень желательно – с близкого расстояния, чтоб между спуском тетивы и поражением цели время было минимальное – не среагировать.

А бородач не умолкал. Живописал варианты насильственной смерти. С большим знанием предмета. Причем стоял прямо перед дверьми, надо полагать абсолютно уверенный, что сумеет опередить любую атаку осажденных.

В отличие от огнестрельного оружия, выстрел из лука желательно производить стоя. В крайнем случае – с колена, но точность снижается. Да и кустики…

Один выстрел… Звонко щелкнула тетива. Целил Санёк в широкую спину, но бородач всё же успел отреагировать и начал разворот. Если бы он просто упал на землю, то, возможно, стрела прошла бы выше цели. Санёк этот вариант учитывал. Выстрелить, бросить лук – и с ножами в ближний бой. А там – как фишка ляжет.

Бородач не упал. И стрела ему в спину не попала, поскольку он с поразительной для такой комплекции скоростью (он вообще оказался очень быстрым) развернулся, одновременно натягивая лук… Ну, если бы он просто развернулся, всё могло выйти иначе. Стрела могла угодить в плечо, а плечищи у лысого-бородатого толщиной с Санькину ногу. Рана неприятная, но не смертельная. Вот только рука, держащая древко в миг выстрела, ничего прикрыть уже не может, так что стрела угодила в бок немного ниже подмышки. Хорошо так угодила, почти по оперение. Еще бы – с десяти шагов-то.

Бородач будто окаменел. Тенькнула тетива, стрела-срез бессильно упала наземь.

– Как… тут… два… – выдохнул бородач. Но не закончил. Рухнул как подрубленный.

Отличный получился выстрел. Прямо в сердце.

Новичкам везет.

А солнце на небосклоне так и не появилось.