Текст книги "300 лет российской морской пехоте, том I, книга 3
(1705-1855)"

Автор книги: Александр Кибовский

Соавторы: Олег Леонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Морские десанты на черноморском побережье Кавказа против горцев в 1804-1840-х гг

Библиография и источники.

М.П. Лазарев. Документы. T. II. М., 1953.

Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984.

Федоров М.Ф. Походные записки на Кавказе. С 1835 по 1842 год. // Кавказский сборник. Т. 3. Тифлис, 1879. С. 1–219.

Фелицин Д.Е. Действия русских крейсеров у Кавказских берегов Черного моря в 1830–1840 гг. // «Кубанские ведомости». 1890. № 1–2.

Филипсон Г.И. Воспоминания. М., 1885.

С началом активного проникновения России в Закавказье черноморское побережье стало рассматриваться как плацдарм для пресечения турецкого влияния в Абхазии, Мингрелии и Гурии. При отсутствии сухопутных коммуникаций единственным средством вооруженного воздействия на местных князей являлись десанты Черноморского флота. Первый опыт такой экспедиции предприняли после того, как владетель Мингрелии князь Григорий Дадиан перешел в 1803 году под покровительство России. 15 октября 1804 г. к берегам Мингрелии из Крыма на судах отплыл Белевский мушкетерский полк. Вместе с пехотой на фрегате «Иоанн Златоуст» отправилась также рота 4-го морского полка под командованием капитана Д.А. Конторино. Десант благополучно высадился в устье реки Хопи. Но 8 декабря 1804 г. ночью поднялась страшная буря, выбросившая на берег и разбившая корабль «Тольская Богородица» и бриг «Александр». Капитан Конторино и морские солдаты участвовали в спасении потерпевших. К сожалению, половина моряков – 171 человек – погибла. На месте высадки солдаты, несмотря на «сырость грунта вредного здоровью», построили редут с четырьмя фасами и казармы. Это укрепление получило название Редут– Кале и на долгие годы стало «единственным местом, к которому приставать могли приходящие из России суда с провиантом для войск, в провинциях по Черному морю расположенных»[44]44
  Ермолов А.П. Записки. 1798–1826 гг. М., 1991. С. 292.


[Закрыть].

Карта черноморского побережья Кавказа. Фрагмент карты конца XIX в. (Музей-панорама «Бородинская битва»).

Пока шло строительство редута, внезапно умер князь Григорий Дадиан. В Мингрелии начались волнения, поскольку его законный наследник – 10-летний сын Леван находился заложником у абхазского князя Келешбека. Главнокомандующий в Грузии князь П.Д. Цицианов потребовал вернуть Левана. Но Келеш-бек, считавшийся турецким вассалом, всячески затягивал освобождение аманатов. Для переговоров с ним к крепости Анаклии отправился шеф Белевского полка генерал-майор И.И. Рикгоф. 27 марта 1805 г. он выступил из Редут-Кале в сопровождении своего полка, а также роты 4-го морского полка с одним единорогом. Когда русский отряд подошел к Анаклии, с ее стен внезапно прозвучали выстрелы. Возмущенные этим солдаты, не слушая генерала «по своим преклонным летам мало способного, как духам, так и телом, к военным действиям», бросились на штурм и в течение часа захватили крепость. В результате переговоры оказались сорваны, и кроме того получился международный скандал. Раздосадованный Рикгоф 31 марта возвратился в Редут-Кале. Выполнившая свою миссию рота 4-го морского полка в апреле 1805 г. вернулась в Севастополь. За труды капитана Д.А. Конторино наградили орденом Св. Анны 3-й степени, а нижние чины получили по серебряному рублю[45]45
  РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 6759. Л. 11.


[Закрыть].

«Нечаянное и ненамеренное» взятие Анаклии имело большие последствия для российской политики на Кавказе. Устрашенный Келеш-бек освободил Левана Дадиани, которого 10 июня 1805 г. провозгласили владетелем Мингрелии. Кроме того, не надеясь больше на помощь османов, Келеш– бек стал искать покровительства России. Сведения об этом заставили Турцию принять жесткие меры. 2 мая 1808 г. подстрекаемый турками сын Келеш– бека Аслан-бей убил своего отца и обосновался в Сухум-Кале. Но теперь уже война с Турцией развязала России руки на Кавказе. После лихого взятия Сухум-Кале 4-м морским полком 10 июля 1810 г. (см. стр. 154–155) в Абхазии официально установилась власть пророссийски настроенного сына Келеш-бека – Сефер-бея, принявшего крещение под именем Георгия Шервашидзе.

Но присоединение Абхазии, а также Гурии вовсе не означало их замирения. Большинство горцев считали себя по-прежнему независимыми. Князья и их многочисленные родственники занимались междоусобной враждой. Смута усиливалась подстрекательством Турции, сохранившей за собой по Бухарестскому миру крепость Поти, а также не всегда гибкой политикой российских властей, плохо разбиравшихся в местных традициях и обычаях. Карательные экспедиции приводили лишь к временным локальным успехам, и фактически русские войска находились на положении осажденных в своих укреплениях.

Не лучше обстояли дела и в северном Причерноморье. Поскольку по Бухарестскому миру России пришлось вернуть Турции крепость Анапу, закубанские племена черкесов номинально продолжали считаться подданными Османской империи. Анапский паша снабжал их оружием и пушками, «попуская своевольства, паче же хищничества». Черкесы нападали на земли Черноморского казачьего войска и постоянно тревожили правый фланг Кавказской линии вдоль Кубани. На юге же, проникая через Гагры в Абхазию, они способствовали мятежам местных племен.

Карта черноморского побережья Кавказа от Гагр до поста Св. Николая. Фрагмент карты конца XIX в. (Музей-панорама «Бородинская битва»).

В апреле 1824 г. всю Абхазию охватило мощное восстание. Русский гарнизон Сухум-Кале, обескровленный коварным нападением горцев, заперся в крепости. Приверженный Турции Ас– лан-бей собрал 12-тысячное войско и осадил Соуксу (Лехе) – резиденцию ставленника России молодого князя Михаила Шервашидзе. Полтора месяца две роты 44-го егерского полка героически оборонялись в дворовых строениях, огороженных лишь плетнем, без рва и бруствера. Между тем командир Отдельного Кавказского корпуса генерал А. П. Ермолов приказал правившему в Имеретии генерал-майору князю П.Д. Горчакову вступить в Абхазию с отрядом пехоты (1400 чел., 2 орудия). Для его поддержки из Крыма вышли корабли Черноморского флота. Рассеяв отряды горцев на реке Ингур и у Келасури, князь Горчаков 10 июля деблокировал Сухум-Кале. Но для помощи гарнизону Соуксу требовалось пройти еще 30 верст по узкой дороге вдоль берега между утесистыми скалами, покрытыми густым лесом. Горцы приготовились к встрече русских, устроив завалы и засеки. Видя, что без больших потерь прорваться через них не удастся, князь Горчаков решил обойти препятствия морем. На бриг «Орфей» и фрегат «Светлана» в Сухум-Кале он посадил 800 егерей, которые под прикрытием огня корабельных орудий высадились в Бамборской бухте, в 5 верстах от Соуксу. Заняв близлежащий лес, князь Горчаков построил небольшое укрепление. Горцы, увидев в своем тылу десант, оставили дорогу и собрались к Соуксу. Пользуясь этим, из Сухум– Кале берегом подошли еще 250 человек пехоты. После этого князь Горчаков предпринял натиск на войска Аслан-бея, а гарнизон Соуксу сделал вылазку в тыл горцам. В результате мятежники были рассеяны. Но поскольку волнения в Абхазии продолжались, освобожденный князь Михаил Шервашидзе временно переехал в Мингрелию. В 1827 году в Бамборах, на месте высадки князя Горчакова, 44-й егерский полк построил укрепление для защиты резиденции вернувшегося из Мингрелии князя Михаила, а также для борьбы с воинственными абхазцами Цебельдинского округа и набегами черкесов[46]46
  Бамбора, расположенная возле Гудаута, и по сей день сохранила свое военное значение.


[Закрыть].

После войны 1828–1829 гг. Турция по условиям Адрианопольского мирного договора лишилась крепостей Анапы и Поти и отказалась от притязаний на черноморское побережье Кавказа. Теперь России предстояло покорить закубанских черкесов и немирных абхазцев. Борьба с горцами требовала перекрыть им доступ к Черному морю, по которому они продолжали торговать с турками, получая оружие, порох и припасы. 13 февраля 1830 г. Николай I утвердил план создания сети постоянных укреплений на важных участках черноморского побережья, прежде всего в устьях горных рек. Сначала требовалось занять узкий горный проход возле Гагр, чтобы пресечь сообщение между черкесами и абхазцами. 6 июля 1830 г. на судах из Сухум-Кале отплыл батальон 44-го егерского полка с саперами и 2 орудиями. 8 июля он высадился в Гаграх и занял «Кавказские Фермопилы». В то же время по берегу двинулся отряд пехоты, который 21 июля занял Пицундский монастырь. Следующие годы русские гарнизоны в Гаграх и Пицунде подвергались постоянным нападениям горцев, неся также огромные потери от болезней и климата.

Унтер-офицер 3-го черноморского линейного батальона Александр Александрович Бестужев. Рисунок офицера П.И. Челищева. 1836 г. (Государственный литературный музей). Знаменитый писатель и блестящий гвардейский офицер А.А. Бестужев (Марлинский) после восстания декабристов был сослан в Сибирь, откуда в 1829 г. отправлен рядовым на Кавказ. Через 6 лет боевой службы произведен в унтер– офицеры и назначен в 3-й Черноморский линейный батальон, располагавшийся в Геленджике. 3 мая 1836 г. произведен в прапорщики в 10-й Черноморский линейный батальон. 7 июня 1837 г. во время десанта у мыса Адлер зарублен горцами в рукопашной схватке.

Одновременно с действиями в Абхазии начались операции против черкесов. 22 июля 1831 г. из Анапы вышел отряд судов капитана 2 ранга Г.И. Немтинова с 2-й бригадой 20-й пехотной дивизии на борту (2 892 чел. при 8 орудиях). Подойдя к Геленджикской бухте 27 июля, корабли отогнали черкесов артиллерийским огнем и двумя рейсами высадили пехоту. По приказанию командира бригады генерал-майора К.А. Берхмана из матросов абордажных партий сформировали сводный батальон – 500 человек при офицерах. Под руководством командира брига «Меркурий» капитан-лейтенанта М.П. Панютина, уже знакомого нам по взятию Мидии, батальон высадился третьим рейсом. После того, как пехота заняла бухту, моряки вернулись на корабли, но каждую ночь в резерв десанта высаживались по 100–150 матросов при офицерах. Кроме того, ежедневно с судов посылали по 50, 40, 30 вооруженных матросов с инструментом для вырубки леса и расчистки места для строительства укрепления. На работах морякам приходилось вступать в перестрелки с черкесами, во время которых 2 матроса были смертельно ранены. Как отмечалось в донесении, «сводный батальон матросов во все время бытности их в Геленджике находился на берегу, содействуя войскам нашим как в отражениях неприятеля, так и в успешном производстве работ для укрепления лагеря».

В следующие годы Геленджик стал базой для совместных прибрежных операций против черкесов, во время которых моряки помогали пехоте. Так, 15 апреля 1833 г. отряд капитан-лейтенанта А.Б.Броневского обнаружил три контрабандных судна в устье реки Чабсын (залив Вулано). Под прикрытием артиллерии корвета «Месемврия» и шхуны «Курьер» на берег высадились 54 солдата майора Середина и 22 матроса лейтенанта Берладина. Солдаты штыками выбили горцев из засеки на берегу реки, а матросы в это время захватили вражеские суда. Но тут горцы перешли в контратаку. Бой развернулся с новой силой, доходя до рукопашной, во время которой майор Середин и 4 матроса получили тяжелые ранения. В конце концов, противника оттеснили в горы. Десант уничтожил три захваченных судна, склады с контрабандой и засеки, после чего вернулся на корабли.

Между тем в Абхазии командир Отдельного Кавказского корпуса генерал Г.В. Розен решил двинуться за Гагры против черкесов и уничтожить пристанище контрабандистов на мысе Адлер. 7 июня 1837 г. под личным руководством Розена отряд судов Абхазской экспедиции под командованием контр-адмирала С.А. Эсмонта (11 военных и 6 купеческих судов) высадил у Адлера две партии войск, которые столкнулись с активным сопротивлением горцев. Тогда по приказу Розена Эсмонт составил сводный флотский батальон – 445 матросов и офицеров. Его действиями руководил капитан-лейтенант Е.В. Путятин, заведовавший гребными десантными судами. Вместе с пехотой батальон занял лагерь в устье реки Мезюмте, где с 8 июня приступил к рубке леса и расчистке места для строительства форта, получившего название укрепления Святого Духа. Общие потери десанта составили 60 раненых и убитых, в том числе 5 раненых офицеров. В рукопашной схватке с горцами погиб знаменитый писатель, декабрист прапорщик А. А. Бестужев (Марлинский).

Адмирал граф Евфимий Васильевич Путятин. Литография 1860-х гг. (ЦВММ). В 1833 г. Е.В. Путятин участвовал в Босфорской экспедиции. В чине капитан-лейтенанта он командовал батальоном моряков во время десантов 7 июня 1837 г. у Адлера, 12 мая 1838 г. в Туапсе, 10 июля 1838 г. у Шапсухо. За храбрость награжден орденом Св. Анны 2-й степени и произведен в капитаны 2 ранга. 3 мая 1839 г. при десанте в устье Субаши ранен легко в руку и в ляжку навылет. Произведен за отличие в капитаны 1 ранга. Впоследствии адмирал, генерал-адъютант, в 1856 г. за установление дипломатических отношений с Японией пожалован графским титулом. В 1861 г. Министр народного просвещения. В честь графа Е.В. Путятина назван остров в заливе Петра Великого.

Адмирал Николай Федорович Метлин. Гравюра с портрета 1860-х гг. 1902 г. (РГБ). Во время русско-турецкой войны Н. Ф. Метлин участвовал 13 и 17 августа 1829 г. в десанте и занятии крепости Мидии. В 1833 г. совершил Босфорскую экспедицию. В 1838 г. в чине капитан-лейтенанта командовал 2-м полубатальоном в морском батальоне Е.В. Путятина во время десантов 12 мая в Туапсе и 10 июля у Шапсухо. 12 сентября 1838 г. командовал морским батальоном при десанте в Цемесской бухте. За храбрость награжден орденами Св. Станислава 2-й степени, Св. Анны 2-й степени и произведен в капитаны 2 ранга. 3 мая 1839 г. при десанте в устье Субаши командовал полубатальоном, а после ранения Е.В. Путятина принял командование всем морским батальоном. Командовал батальоном моряков при десантах 7 июля 1839 г. в устье Псезуапе и 10 мая 1840 г. в Туапсе. Впоследствии адмирал, в 1857–1860 гг. управляющий Морским министерством.

Летом 1837 г. командующий войсками Кавказской линии генерал-лейтенант А.А. Вельяминов, осмотрев черноморское побережье, составил план создания новых укреплений. К первостепенным задачам он относил строительство в 1838 году укреплений в устьях рек Шапсухо и Туапсе. Николай I, лично осмотревший в сентябре 1837 г. Геленджик, утвердил этот план. На дилемму – идти к новым местам морем или сушей – император 8 октября 1837 г. написал: «Решительно морем». По случаю болезни А.А. Вельяминова руководство экспедицией поручили генерал-майору Н.Н. Раевскому. Уважая Лазарева, Раевский предложил быть под его общим начальством. Но вице-адмирал, поблагодарив, условился, что он будет отвечать за морское обеспечение, а Раевский – за войска десанта. 13 апреля 1838 г. Сухумская эскадра (4-я флотская дивизия) начала выполнять план, высадив десант в устье реки Сочи. Около 5000 черкесов встретили первый эшелон десанта ружейным огнем, после чего бросились на солдат с шашками. В рукопашную свалку попали и морские команды десантных баркасов. Лейтенант Ключников, юнкера Фролов и Мартин получили пулевые ранения, а у унтер– офицера Саблина правая нога была порублена шашкой. Лишь с высадкой второго отделения десанта черкесов удалось оттеснить в горы.

Этот опыт заставил более серьезно отнестись к десантным операциям. Высадку в устье реки Туапсе, имевшую ключевое значение, М.П. Лазарев решил возглавить лично. Своим приказом от 6 мая 1838 г. № 71 он определил тактику операции. После того, как десант садился на гребные суда, корабли огнем разгоняли горцев. Затем флагман, а за ним и остальные корабли прекращали огонь, после чего матросы взбегали на ванты и трижды кричали «Ура!». По этому сигналу гребные суда двигались к берегу. На носу крупных ботов стояли карронады и фальконеты, поддерживавшие высадку огнем. Фланговые корабли продолжали обстрел, пока гребные суда не заслоняли берег. В готовящейся операции предстояло участвовать и флотскому батальону. Приказом от 30 апреля 1838 г. № 54 Лазарев объявил: «В состав третьего отделения десантных войск по условию с генерал-майором Раевским назначается мной для занятия позиции полевую сторону реки Туапсе 750 человек матросов с приличным числом унтер-офицеров (75 – А..К.) под командой командира фрегата „Агатополь“ капитан-лейтенанта Путятина». Десант составлялся из стрелковых и абордажных партий, а также охотников (добровольцев) с 12 кораблей и фрегатов. Матросы должны были высаживаться в рубашках, летних брюках, фуражках, с ружьями, имея подсумки от абордажных пистолетов с 30 патронами, а также мешки с фуфайками и трехдневным запасом сухарей. Эти удобные мешки Путятин подсмотрел у солдат кавказских войск и решил внедрить их на флоте.

Фрагмент карты Кавказского края 1842 г. (РГВИА). На данном фрагменте обозначены основные десанты Черноморского флота вдоль побережья Кавказа в 1830-1840-х гг.

12 мая 1838 г. десант в Туапсе прошел в полном соответствии с планом. На берег высадились более 3000 человек. Морской батальон с 2 орудиями занял важную позицию, связывавшую авангард с правым флангом. Удачно расположив стрелков и резервы, Путятин прикрыл свой участок от горцев. Тем не менее, пехотные командиры восприняли новаторство Лазарева несколько иронично. Подполковник Е.И. Филипсон вспоминал: «Вместе с сухопутными войсками с флота был послан сводный морской батальон. Матросы были совершенно счастливы этой прогулкой. Они стреляли беспрестанно, конечно, не по неприятелю, которого не видели, и успокоились только тогда, когда выпустили все патроны. Раевский, конечно, с жаром благодарил их за храбрость и убедительно просил позволить ему войти с представлением об отличившихся по указанию флотского начальства. Отказа, конечно, не было. Вообще поведение Раевского с моряками было очень благоразумно. Моряки побратались с солдатами; офицеры убедились, что успех наших дел им столь же полезен, как и нам, особливо когда увидели, что по представлению Раевского все отличившиеся щедро награждены…»[47]47
  Филипсон Г.И. Воспоминания. // Русский архив. 1883. Кн. 3. № 6. С. 261–267.


[Закрыть].

К 1 июля 1838 г. постройка форта (Вельяминовское укрепление) в устье Туапсе была завершена, и отряд Раевского приступил к следующей высадке у Шапсухо. В этой операции участвовал декабрист Н.И. Лорер, сосланный после Сибири на Кавказ рядовым. Его воспоминания позволяют взглянуть на десанты того времени глазами простого солдата: «После молебствия отряд приблизился к берегу, где ждала нас перевозочная флотилия с кораблей. На всяком судне был свой особенный флюгер или значок, и каждая рота без замешательства отыскивала свой катер. Жара была страшная, а я в толстой шинели, с ружьем, уместился в одной лодке с своим взводом. Морской офицер на руле скомандовал: „На воду! Навались, ребята!“ – и мы быстро отчалили и понеслись к кораблям. <…> Лодочка, нагруженная взводом, в коем я состоял рядовым, причалила к 120-пушечному кораблю. По веревочным лестницам взбирался я с солдатиками наверх, потом лез, согнувшись, в какую-то дыру у руля, где каждый занимал отведенное ему местечко. Я очутился между двух огромных пушек, которые грозно выглядывали в море. Я устал страшно. <…> Духота страшная, запах смолы, крики и шум над головою довершали мои мучения. Я снял ранец, положил его под голову, снял шинель и растянулся на голом полу, благословляя провидение, что наградило меня и этим местечком, потому что все остальное было буквально загромождено солдатиками. Настоящее ужасное положение мое заставило меня даже мысленно завидовать ссылке моей в Курган: ни ветерка, солдатики стонут, рубаху мою хоть выжми, и обильный пот покрывает мое лицо»[48]48
  Лорер Н.И. Записки декабриста. Иркутск, 1984. С. 208–212. Для высадки десанта на каждом 120-пушечном корабле имелись два 20– или 23-весельных баркаса, вооруженные носовыми пушками (24– и 18-фунтового калибров) и двумя Фальконетами. Каждый баркас поднимал 140 вооруженных человек. Кроме того, на корабле были два 14-весельных полубаркаса, каждый на 60 человек, также вооруженные двумя пушками. Еще имелись два 10– или 12-весельных легких катера на 30 человек каждый. Таким образом, за один рейс на берег могли быть свезены 460 человек. Всего же 120-пушечный линейный корабль мог принять на борт до 1500 человек десанта.


[Закрыть].

Николай Николаевич Раевский. Портрет кисти В.А. Тропинина. 1842 г. (Всероссийский музей А.С. Пушкина). В 1838 г. генерал-майор Н.Н. Раевский командовал десантными войсками при Туапсе, Шапсухо, Цемесе и за отличие был произведен в генерал-лейтенанты. 3 мая 1839 г. руководил десантом в Субаши. Назначен начальником Черноморской береговой линии, объединившей все построенные на побережье укрепления. В 1841 г. вышел в отставку. Имя Раевского император разрешил присвоить одному из фортов – сегодня это станица Раевская Приморского района Новороссийска.

10 июля 1838 г. десантная операция у Шапсухо прошла по ранее опробованной схеме. Первым рейсом высадились 3000 пехотинцев. «С адмиральского корабля грянул первый выстрел, и ядро с визгом ударилось в берег, – вспоминал Н.И. Лорер. – Со всех кораблей мигам спустились перевозочные лодки, и войска стали садиться в них. Я с ружьем в руках прыгнул в лодку с 15 или 20 солдатами своего взвода. Лодки понеслись к берегу, как на какой-нибудь гонке, а оставшиеся за ними корабли стреляли целыми бортами через наши головы. Впереди, на берегу, леса валились от этой ужасной канонады, и скоро дым застлал всю окрестность. Раевский, с трубкою в зубах, в рубахе, с шашкою через плечо, стоял на носу лодки с Л.С. Пушкиным[49]49
  Брат А.С. Пушкина капитан Лев Сергеевич Пушкин состоял в то время адъютантом при Н.Н. Раевском.


[Закрыть]и плыл недалеко от нас. Он первый выскочил на берег, и по всей линии загремел огонь наших стрелков. Горцы, в числе 6 тысяч, залегли за камнями, деревьями и выжидали нас, а подпустив на близкое расстояние, стали с упорством отстреливаться».

По соглашению с Раевским сводный морской батальон (902 чел.) под командованием Е.В. Путятина высадился на берег вторым рейсом и немедленно отправился в стрелки. При высадке 1 матрос был убит и 1 ранен. Для обеспечения десанта водой Раевский приказал взять поросшую лесом высокую гору с источником. Войска атаковали 4 колоннами, из которых две составили 1-й и 2-й морские полубатальоны. Пехота и моряки взяли гору штурмом и сбили отряд черкесов, ранивших при этом 4 матросов. «По всей линии горцы обратились в бегство. Занятие берега продолжалось недолго, и скоро мы стали властителями нового куска земли. <…> При десанте мы потеряли не много людей, а 160 тел и между ними два князя горских приволочены были и сложены у палатки Раевского». Войска разбили лагерь и приступили к строительству укрепления, названного Тенгинским[50]50
  За год до этого, 10 июня 1837 г., в устье Шапсухо высадился 3-й батальон Тенгинского пехотного полка для уничтожения двух контрабандных судов. Его встретили 600 черкесов, укрепившиеся в завалах. Тенгинцы 27 раз ходили в штыки и понесли серьезные потери, причем был убит корнет князь Н.Н. Долгорукий. Под прикрытием артиллерии брига «Меркурий» десант покинул берег. Спустя год, тенгинцы взяли реванш, окончательно прекратив контрабанду горцев у Шапсухо.


[Закрыть].

Последний запланированный десант высадился 12 сентября 1838 г. в устье реки Цемес. Руководил операцией лично М.П. Лазарев, придававший большое значение Суджукской (Цемесской) бухте. Как и прежде, он приказал сформировать сводный морской батальон с 8 кораблей – 9 офицеров, 8 музыкантов, 53 унтер-офицера, 528 матросов. Командовал батальоном капитан-лейтенант Н.Ф. Метлин – ближайший помощник Путятина, руководивший при прежних высадках 2-м морским полубатальоном. На этот раз Лазарев велел матросам высаживаться в мундирах, имея кроме оружия и амуниции на каждые 10 человек по одному топору. При подходе ботов к берегу войскам десанта предписывалось кричать «Ура!». Половине моряков гребных судов разрешалось при этом выпрыгнуть на берег, чтобы дать пример солдатам, но от ботов не удаляться. Морской батальон высаживался третьим рейсом. Десантная операция прошла успешно, и 13 сентября 1838 г. Лазарев вместе с Раевским осмотрели занятую бухту. Оценив ее достоинства, они решили строить здесь порт, адмиралтейство и крепость. Это укрепление получило впоследствии название Новороссийск.

15 января 1839 г. все построенные на побережье укрепления были объединены в Черноморскую береговую линию, начальником которой назначили генерал-лейтенанта H.Н. Раевского. По поручению Лазарева капитан 2 ранга Е.В. Путятин составил с учетом английских и французских сочинений, а также русских документов новые расписания людей для действия на военных судах, в том числе при абордажной и десантной службе. Лазарев одобрил этот труд и, отпечатав, ввел его для практического опыта на некоторых кораблях. В феврале 1839 г. император утвердил план проведения следующих десантных операций в устьях рек Псезуапе и Субаши.

К десанту в Субаши готовились особенно тщательно. 25 апреля 1839 г. Лазарев приказал сформировать из охотников морской десантный батальон – 12 офицеров, 69 унтер-офицеров и 700 матросов. Под командованием Е.В. Путятина батальону следовало высаживаться в составе второго отделения десанта. Руководство гребными судами поручили начальнику штаба на эскадре капитану 2 ранга В.А. Корнилову.

Десант генерала Н.Н. Раевского в долине реки Субаши З мая 1839 г. Картина художника И.К. Айвазовского. 1839 г. (Самарский областной художественный музей). В 1839 г. император по ходатайству генерала Н.Н. Раевского разрешил молодому академисту И.К. Гайвазовскому (изменившему в 1841 г. фамилию на Айвазовский) совершить кампанию на судах Черноморского флота. Художник участвовал в десанте при Субаши. Его картина написана по зарисовкам, сделанным непосредственно во время боевой высадки. До 1917 г. картина находилась в семье Раевских, передаваясь по наследству старшему представителю рода без права ее продать.

28 апреля корабли под командованием Лазарева вышли из Керченской бухты и 2 мая подошли к устью Субаши. Завидев флот, горцы начали стекаться толпами к берегу. Все пространство между устьями Субаши и Шахе они укрепили окопами. Десанту предстоял упорный бой.

Утром 3 мая 1839 г. корабли четверть часа обстреливали берег. Затем первое отделение десанта с громким «ура» высадилось на берег. «Но едва мы сделали несколько шагов, – вспоминал Н.И. Лорер, – как из леса показалась масса конных убыхов, тысяч до трех, и с страшным гиком кинулась на нас с поднятыми шашками. Мне кажется, что я никогда не забуду страшного впечатления, произведенного на нас этой неожиданной атакой. Два предводителя горцев, верхами на белых конях, отважно неслись впереди толпы; минута была критическая». Рубя шашками и стреляя из пистолетов, горцы оказались в сотне шагов от ботов. Матросы гребных судов вслед за Корниловым и морскими офицерами бросились на помощь пехоте. Завязалась рукопашная свалка. Один из горцев выстрелил в живот мичману Д.П. Фридериксу. К счастью, пуля прошла навылет, и юный барон остался жив. В бою особенно отличился матрос 41-го флотского экипажа Александр Селезнев, который «обратил на себя общее внимание отличною храбростью; он в глазах целого батальона Навагинского полка и впереди всех заколол штыком двух черкес, бросившихся на него с шашками». Тут подоспели с эскадры вооруженные артиллерией три ладьи, которые картечью в упор отбили горцев и заставили их оставить прибрежные окопы.

Вскоре на берег высадился морской батальон, который Е.В. Путятин повел двумя колоннами в атаку на господствовавшую высоту. «Моряки в полном порядке взлетели на гору и штыками выбили неприятеля с выгодной позиции в лесу, – говорилось в донесении. – Таким образом, передовое прикрытие соединено было с левым. Неприятель, отступя далее на гору, покрытую густым строевым лесом, вел сильную перестрелку. Число горцев беспрестанно здесь увеличивалось, потому что казалось невозможным употребить там артиллерию. Капитан 2 ранга Путятин занял позицию и держался, не отступая ни шагу. Храбрость его служила примером всему батальону. Хладнокровно распоряжаясь в цепи стрелков, он был осыпаем градом пуль и, раненый в руку легко, а в ляжку навылет, поневоле оставил битву; его место заступил капитан 2 ранга Метлин». На подкрепление морякам прислали 2-й батальон Навагинского пехотного полка и роту саперов. Они втащили на плечах два горных единорога. Метлин, возглавивший оборону всего участка, начал устраивать засеку. За два часа морской батальон под командованием капитан-лейтенанта Б.А. Глазенапа построил высокие завалы и надежно защищал позицию до отступления горцев.

При высадке в Субаши морской батальон потерял 2 матросов убитыми, 2 офицеров, 6 унтер-офицеров и 22 матросов ранеными. Николай I, прочитав рапорт, «с особенным удовольствием усмотреть изволил, что блистательному занятию при высадке десанта 3 мая сего года пункта при реке Субаши в особенности споспешествовали <…> те мужественные подвиги, какие совершил на берегу сводный морской батальон».

Десант в долине Субаши 3 мая 1839 г. Фототипия 1911 г. с картины художника И.К. Айвазовского 1839 г., приобретенной Николаем I для Морского кадетского корпуса. (Современное местонахождение не известно – предположительно частная коллекция в Германии). Высадившись вместе с войсками, И.К. Гайвазовский попал в самую гущу боя. Проводив на корабль тяжело раненного мичмана барона Д.П. Фридерикса, художник вернулся к десанту. «По удалении неприятеля, – вспоминал он позднее, – на берегу осталось до 50 человек. Все мое вооружение состояло из пистолета и портфеля с бумагою и рисовальными принадлежностями. Картина была чудная: берег, озаренный заходящим солнцем, лес, далекие горы, флот, стоящий на якоре, катера, снующие по морю, поддерживающие сообщение с берегом. Миновав лес, я вышел на поляну, здесь – картина отдыха после недавней боевой тревоги: группы солдат, сидящие на барабанах офицеры, кое-где трупы убитых и присланные за их уборкою черкесские подводы. Развернув портфель, я вооружился карандашам и принялся срисовывать одну группу. В это время какой-то черкес, без церемонии взяв у меня портфель из рук, понес показывать мой рисунок своим. Понравился ли он горцам – не знаю; помню только, что черкес возвратил мне рисунок выпачканным в крови… Этот „местный колорит“ так на нем и оставался, и я долгое время берег это осязательное воспоминание об экспедиции». По впечатлениям и наброскам Гайвазовский изобразил высадку десанта, показав в первых его рядах храброго генерала H.Н. Раевского (в сюртуке, с поднятой рукой). Это было первое батальное полотно знаменитого мариниста.

К 1 июля 1839 г. в устье Субаши завершилось строительство Головинского форта, и 7 июля эскадра высадила следующий десант в устье реки Псезуапе. В операции участвовал сводный батальон из 822 офицеров и матросов под руководством командира фрегата «Браилов» капитана 2 ранга Н.Ф. Метлина. Высадившийся вторым рейсом батальон сразу же отправился к авангарду и вместе с пехотой выбил горцев из зарослей в долине реки. В бою был контужен лейтенант П.Е. Бефани, ранены 1 унтер-офицер, 1 музыкант и 6 матросов. Построенный форт в знак высокой оценки действий Черноморского флота император велел назвать именем Лазарева.

Выполнив весь план строительства береговых укреплений, Черноморский флот готовился к спокойной службе. Но 16 февраля 1840 г. стало известно, что черкесы захватили форт Лазарев, а 10 марта пришла весть о взятии ими форта Вельяминовский. Требовалось принять безотлагательные меры, поскольку этот успех мог обнадежить горцев и вызвать новые нападения. Однако вместо проверенных кавказских полков для ответных десантов имелись лишь неопытные части 15-й пехотной дивизии. 1 мая 1840 г. на Феодосийском рейде им произвели десантное учение, во время которого «они оказались весьма неловкими, перемочили ружья и сумы и нескоро устраивались на берегу». В связи с этим командир Отдельного Кавказского корпуса Е.А. Головин 4 мая 1840 г. обратился к М.П. Лазареву: «При производстве десантов на восточном берегу Черного моря в 1838 и 1839 гг. принимали участие сформированные из экипажей военных судов сводные морские батальоны, которые во всех сих действиях оказывали прочим войскам весьма полезное содействие. Ныне, когда десанты будут произведены войсками, совершенно неопытными в сем деле, участие подобного сводного батальона из матросов было бы еще полезнее, почему согласно представлению о сем генерал-лейтенанта Раевского я обращаюсь к вашему превосходительству с покорнейшей просьбой не оставить и на сей раз вашим распоряжением о сформировании означенного батальона, который, хотя, и не будет употреблен для каких-либо тяжелых обязанностей на сухопутной службе, но уже одним присутствием своим в виде надежного резерва может ободрить войска и много содействовать успеху». В тот же день Лазарев приказал сформировать батальон под командованием капитана 2 ранга Н.Ф. Метлина – 63 унтер-офицера и 700 матросов. Кроме того, в первый рейс для помощи сухопутным артиллеристам адмирал назначил 160 матросов и 20 комендоров при унтер-офицерах под командой офицера морской артиллерии.