Текст книги "Пьер Ришар. «Я застенчив, но лечусь»"

Автор книги: Александр Брагинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава восьмая
Несколько слов под занавес

Ну а как обстоят дела у него на личном фронте? Пьеру долго не везло, не только союз с Даниэль Миназзоли, но и два его последующих брака закончились разводами. Надеемся, что теперь он наконец обрел свое счастье. Его нынешняя жена бразильская модель Сейла младше его почти на тридцать лет. Когда они познакомились несколько лет назад, она ничего не знала об актере Ришаре, никогда не видела его фильмов. Ей он понравился как человек. И в этом, надеемся, залог их семейного счастья. В последние годы Пьер Ришар все чаще работает в театре. В 1998 году он неожиданно появился у нас в Кузбассе с театром «Алеф». Французские гости привезли пьесу своего главного режиссера Оскара Кастро «Смерть в Вальпараисо». В ней Пьер Ришар играл роль инспектора Международной федерации футбольных ассоциаций (ФИФА), приезжающего в чилийский город Вальпараисо, чтобы расследовать факт «заказной игры»: хозяева местного клуба получили крупную взятку за то, чтобы их команда проиграла гостям. А попутно ему приходится разбираться в обстоятельствах смерти одного из футболистов проигравшего клуба, выступившего против этой сделки.

Было что-то загадочное в тех гастролях. Как появился этот контракт? Кто гарантировал окупаемость расходов? На эти вопросы я не получил ответа. Пьер Ришар, правда, всегда мечтал побывать в Сибири и на Дальнем Востоке. Из Владивостока он однажды получил письмо русского мальчика, восхищенного «Игрушкой». Но до Владивостока он так и не доехал. Гастроли в Кузбассе прошли на ура. Пьера Ришара и его друзей, среди которых были и два его сына, сопровождавшие спектакли музыкой собственного сочинения, холили и лелеяли, щедро поили водкой, возили показывать достопримечательности сибирской «шахтерки». К сожалению, на обратном пути Пьер Ришар не задержался в Москве и не показал жителям столицы спектакль «Смерть в Вальпараисо». Почему? Не ясно…

В сезоне 2000/2001 года он несколько месяцев играл в театре «Ла Брюйер» пьесу итальянца Чиго де Кьяра «Человек в море». Этот небольшой театр на 360 мест помещается на улице Ла Брюйер в 9 округе Парижа. Пьеса рассказывала историю чиновника, который ожидает повышения и тем временем мечется, его одолевают сомнения: не лучше ли уехать на далекий остров? Но в конце концов получает повышение и улетает за границу. По дороге в самолете он спрашивает стюардессу, что это за остров, над которым они пролетают? Она ему называет тот самый, о котором он мечтал, и в ту же минуту самолет начинает терять высоту… Спасется ли герой Пьера Ришара? – остается неясным. То есть он опять играл в спектакле человека, который ищет себя, свое место в жизни. Спектакль имел изрядный успех и был потом, как положено, прокатан по стране.

Подчас ему удается получить ангажемент в театре. В 2001 году он играл на сцене «Ла театра Брюйер» комедию «Человек в море», в 2003 в престижном театре «Рон Пуэн» драму «Извращенная память», а в 2006 году в «Театр де Варьете» пьесу «Пьер и Сын».

Продолжает Пьер Ришар и сниматься, конечно, не так часто и не так удачно как в былые времена. Не брезгует он и телесериалами. Так в начале 2000 года Пьер снялся на французском телевидении в двухсерийном фильме по знаменитому роману Эктора Мало «Без семьи» (режиссер Жан-Даниэль Вера). В своей уже неизменной бороде, в затрапезной одежде, он играл бывшего оперного певца Виталиса, потерявшего когда-то не только голос, но и любовь женщины. У него нет ни крыши над головой, ни средств к существованию. Словом, у нас бы его назвали бомжем, а во Франции – клошаром. Но именно он подберет где-то на юге маленького Реми, лишившегося семьи, и приведет его к матери, которая уже отчаялась найти сына. Ему даже придется вступить в поединок с дядей Реми, который намерен убить малыша, чтобы завладеть его состоянием. Расправившись с этим негодяем, он сам, тяжело раненный, умрет в лучах заходящего солнца под развесистым кленом с чувством выполненного долга.

Словом, Пьер Ришар стремился использовать любую возможность, чтобы не терять форму. И, несомненно, он продолжил ждать интересных предложений в кино.

Эти предложения поступают подчас неожиданно и он принимает их, хотя в душе, возможно, и не очень доволен этими ролями. Так в 2003 году он вновь встретился на съемочной площадке со своей старой партнершей по «Он начинает сердиться» и «Не упускай из виду» Джейн Биркин. Они вместе сыграли в фильме «Знакомьтесь, ваша вдова» режиссера Катрин Корсини. Это великолепный римейк туповатой американской комедии Дэвида Миркина «Сердцеедки», который не спасает даже игра таких блестящих звезд, как Джин Хэкмен и Сигурни Уивер.

Сюжет французской киноверсии вкратце таков: влюбчивой и наивной двадцатилетней Лоранс не везет с мужчинами, переспав, они постоянно бросают ее. Случайно она встречает свою бабушку Рене (Джейн Биркин), с которой не виделась с раннего детства. Рене, женщину прагматичную и опытную в делах амурных, раздражает наивность внучки. Чтобы доказать Лоранс, что настоящей любви не существует, и что мужчины будут всегда обманывать ее, Рене преподает ей несколько правил настоящей феминистки. Правила просты: соблазни богатого мужчину, как можно скорее жени его на себе, а потом быстро избавься от него навсегда, но осторожно, чтобы не вызвать подозрений у полиции. После этого останется только получить его страховку на случай смерти, потратить ее и… начать все заново. Лоранс соглашается последовать совету бабушки, и две очаровательные кошечки выходят на охоту… Одной из жертв соблазнительных злодеек становится престарелый ловелас Пьер (Пьер Ришар)… Актер в этой роли блеснул всеми гранями своего редкого таланта.

Практически без перерыва Ришар снялся в драме режиссера Дамьена Одуля «Когда нас не станет» (2004). Он с тонкой грустью и иронией сыграл стареющего аристократа Жана-Рене. Тот решает дожить свои последние дни в старинном родовом замке, который еще хранит следы былого величия и богатства его хозяев. Здесь в одиночестве Жан-Рене коротает время и, глядя на портреты предков, ностальгирует о прошлом. Чтобы скрасить часы одиночества и романтических воспоминаний, он приглашает в свою обитель бродячую театральную труппу. Перед лицедеями стоит нетрудная задача – разыграть пьесу по древнегреческим мифам. В качестве основы для пьесы хозяин замка выбирает озорные легенды о Дионисе. Решение понятное: Дионис – бог флоры, вина и разгульного веселья, воплощение жизненной силы, которую умирающий Жан-Рене и пытается напоследок ощутить. Но когда молодые очаровательные актрисы и актеры оказываются в замке, Жан-Рене понимает, что к нему приехала орава безумцев, которые не дадут ему умереть спокойно.

В 2006 году режиссер Пьер-Франсуа Мартен-Лаваль предложил ему роль в своей картине «Король Вильгельм, не такой уж завоеватель». Они уже вместе работали на картине «попробуйте меня». Как известно, король Вильгельм имел прозвище «Завоеватель». Он был королем Англии (1066–1087) и успешно сражался с галлами и шотландцами. В фильме он совсем не такой уж воинственный король, и это скорее сатира на нравы при королевском дворе в раннем средневековье. Более интересным было предложение в 2008 году сняться в картине Кристофера Барратье «Париж 36», где он играл роль композитора и дирижера на радио, который уединился в своем доме, отказывается работать пока не услышит по радио пение Дус (Нора Амезендер). Это заставит его покинуть свое убежище и вернуться на радио. В том же году в Канаде он снялся в картине режиссера Робера Менара «Счастье Пьера» с французскими и квебекскими актерами. И еще в том же успешном для него году работал над ролью одинокого старика в картине «Виктор» Тома Жилу (по роману Мишель Филусси), который добивается, чтобы его приютила добрая душа. Фильм на близкую ему тему человеческой солидарности вышел на экраны в июне 2009 года.

Надо сказать, что деятельность Пьера Ришара распространяется не только на кино и ТВ, но и на шоубизнес. Снимаясь в «Париж 36» в Праге в июне 2007 года, он узнал, что известная чешская певица и его поклонница Ива Фрюлингова задумала спеть вместе с ним написанную ею «Песню Пьера», которая затем была 13 сентября записана на DVD в Париже. В 2008 году на Международном кинофестивале в Оксерре «Кино и музыка» его чествовали на приеме после того, как он выступил с речью о своем отношении к музыке в кино. Он был глубоко тронут оказанной ему честью впервые быть оцененным критикой и зрителем под совершенно новым для него углом зрения, хотя давно известно (и об этом читайте выше), как он любит самую разную музыку и когда-то играл на трубе в джазовых коллективах.

А еще до последнего времени он охотно возил по свету свое шоу «Страсти по Ришару», которое показывал в 2001 году на сцене Театра эстрады в Москве. Это – сцепление сценок, скетчей, музыкальных шуток, напоминающих капустник, в которых принимают участие он сам, его сыновья и актеры, приглашенные для участия в шоу. Оно заканчивалось патетически: перед закрытым занавесом Пьер Ришар говорил о своей любви к России, ее культуре и завершал свой спич словами: «Вот почему мы в Москве!»

Возвращаясь к мысли Франсиса Вебера о том, что Пьер Ришар хороший актер и тонкий сценарист упустил шанс стать новым Вуди Алленом, хочется заметить, что в течение нескольких лет, снимаясь после Зиди, Робера и Вебера в разных картинах у неравноценных режиссеров, он часто делал ошибки, отодвигавшие его все дальше от кинематографической авансцены, на которой до этого занимал определенное место. Но было бы несправедливо возлагать вину за это только на Франсиса Вебера. Продюсеры во всех странах – люди прагматичные и консервативные. Они, очевидно, посчитали, видя, как артист теряет очки, что Пьер Ришар напрасно так решительно отказался от своей комической маски, берясь за роли другого плана. То, что он доказал свою способность играть драматических персонажей, их не волновало. Они судили о таланте актера по цифрам «бокс-офиса», и в немалой мере потому, что пресса утратила к нему интерес. Трудно отделаться от мысли, что Пьер Ришар попросту не обзавелся хорошим имиджмейкером, который бы постоянно поддерживал интерес публики к его жизни актера и режиссера. В отличие от своего сверстника Алена Делона он, правда, никогда не был героем скандальной хроники, и вообще, как говорят, не «выставлялся». За последнее время я прочитал лишь одну информацию, в которой рассказывалось об участии Ришара в телешоу «Время для человечества» в Германии. Услышав из зала реплику восторженной дамы о том, что она влюбилась в него после фильма «Высокий блондин в черном ботинке», Пьер Ришар снял с ноги черный ботинок, поставил на подошве автограф и галантно поднес своей почитательнице.

Увы… Черный ботинок с автографом «высокого блондина» – это, конечно, прекрасная визитная карточка, но она отсылает к далекому прошлому. И невольно ограничивает пространство. Ведь, как мы видели, у Ришара были и другие интересные роли.

Как известно, нет пророка в своем отечестве. Столько сделав для популярности французской комедии, Пьер Ришар – киноактер, по сути дела, предан у себя на родине забвению. Сужу об этом по отсутствию материалов о нем и его фильмах в крупнейшей Библиотеке по кино («Би-Фи») в Париже, в которую я пошел в надежде найти там что-нибудь интересующее меня. На экране монитора высветился жалкий список немногочисленных рецензий (а их ведь было множество!) и ни одного серьезного очерка, ни одной книги французских авторов. Удивительно, но факт. Не знаю, как к этому относится сам Ришар: говорить с ним на эту тему мне не привелось. Но не сомневаюсь, что его огорчает такое равнодушие. Однако, как человек мужественный и волевой, он не превращает этот факт в трагедию. Однажды он бросил характерную фразу: «Я неисправимый оптимист». Дай ему Бог подольше питаться из этого прекрасного источника.

Работая над этой книгой, я попытался своими скромными средствами в какой-то мере восстановить справедливость. Ведь картина французского кино второй половины минувшего века будет не полной, если забыть о вкладе Пьера Ришара в капризный и любимый жанр французской комедии. Не исключаю, что многие его картины нынешнему молодому поколению неизвестны вовсе. Не случайно имела большой успех организованная в рамках Московского Международного кинофестиваля в 1999 году ретроспектива «Неизвестный Пьер Ришар». Приходится с грустью констатировать, что многих персонажей Ришара заслонил своей широкой спиной тот самый высокий блондин, превратив Пьера Ришара в актера… одного фильма. К сожалению, о нем во Франции вспоминают лишь тогда, когда периодически демонстрируются по ТВ самые популярные его картины.

Но как же это несправедливо. Среди более сорока его картин, конечно, есть и не самые успешные. А разве есть художники, чей путь в искусстве устлан одними розами? Но я решительно не согласен с другой теорией: что, мол, истинный талант расцветает только в борьбе с трудностями. Талантом Бог Пьера Ришара не обидел, но и трудностей у него было в достатке. И главное: ему меньше, чем положено, везло на втором витке карьеры, когда он захотел сменить свой имидж. Некогда (как мы помним) его бабка по итальянской ветви утверждала, что у ее внука есть воля. Но одной воли в карьере артиста недостаточно. Нужны «шанс и чуточка везения», как говорил Жан Габен, а также поддержка друзей. Пьер Ришар не сумел объединить эти компоненты. И, может быть, прав Франсис Вебер, что ему была уготована карьера Вуди Аллена, а он этим не воспользовался…

Как сказала недавно в своем интервью прекрасная актриса Натали Бай (на некоторое время словно пропавшая с экрана), во Франции сложилась поразительная ситуация: познав большой успех, актеры переживают период забвения, словно им хотят дать понять, чтобы они не зазнавались. После некоторого пребывания в таком забвении, они снова под гром литавров возвращаются на авансцену.

Действительно, так произошло с ней самой, так было с Жаном Габеном после войны и другими. Очень хочется надеяться, что с Пьером Ришаром произойдет то же самое и он еще получит в кино достойные роли. Для этого у него есть хорошая жизненная «закваска» и… предсказание деда. Занимаясь сегодня всерьез виноделием, он лучше, чем кто-либо другой, знает, что доброе вино с годами не стареет, а обретает дополнительную вкусовую ценность. Надеюсь, что это помогает ему смотреть на жизнь философски, не превращаясь, подобно некоторым коллегам, в желчного и озлобленного мизантропа.

Поэтому я заканчиваю эту часть книги многоточием. Недавно Пьеру Ришару исполнилось 75 лет. Несмотря на почтенный возраст, он сохраняет прежнюю выправку, следит за фигурой. Словом, находится в хорошей физической и психологической форме. У него по-прежнему полно предложений работы в театре и на ТВ. Единственное, чего ему, вероятно, не хватает, так это интересной роли в кино.

Свое место во французском кинематографе этот талантливый, скромный и честный человек, при одном имени которого и сегодня люди расплываются в улыбке, давно занимает по праву.

Глава девятая
Из разных интервью Пьера Ришара

В этом разделе мне хочется познакомить читателей с некоторыми интервью Пьера Ришара, который, надо сказать, давал их не так уж много. Что вполне возможно объяснить и тем, что он не впускал любопытных папарацци в свою профессиональную и личную жизнь, в отличие даже от Жерара Депардье, не говоря уж об Алене Делоне, который своим поведением привлекал и до сих пор привлекает их неуемное внимание.

Те несколько интервью, которые я разыскал в своем архиве и с фрагментами из которых мне хочется познакомить читателей, дополняют сказанное выше, вносят дополнительные краски в портрет этого незаурядного человека и великого актера.

В 1977 году перед началом съемок своей картины «Я застенчив, но лечусь», он ответил на вопросы журналиста выходившего тогда журнала «Синема Франсе»:

«Синема Франсе». Есть ли у Вас ощущение, что удалось, наконец, покончить с трудностями подготовительного периода?

Пьер Ришар. Да, хотя их было немало. Очень трудно решить многие проблемы на всех уровнях. Но, решив их, я могу теперь сказать, что подхожу к тому моменту, когда меня ожидают только радости! Как режиссер, я испытываю куда большее волнение, чем когда выступаю лишь актером. Актера вызывают за неделю до начала работы примерить костюмы, и вот он уже перед камерой. Все предусмотрено. В работе над картиной «Я застенчив» мне тем труднее, что я не только постановщик, но и актер. То есть ответственность моя куда больше.

–  Сколько времени у Вас заняла подготовка?

– Почти год. В начале я заперся вместе с моими двумя соавторами по сценарию – Ж.-Ж. Анно и Аленом Годаром, и в течение длительного времени мы никого не видели. Мы написали четыре варианта сценария, из которых получился пятый. Я сопродюсер картины. И как таковой получаю зарплату, как все остальные. При постановке фильма «Игрушка», в котором мне доставило большую радость участвовать, но который не принес доходов, я был единственным продюсером. Но несмотря на коммерческий провал, «Игрушка» – один из моих любимейших фильмов. Я верил в него и верю по-прежнему.

–  Ваш «Застенчивый» близок «Рассеянному»?

– Да, в широком смысле слова. Это в какой-то степени возвращение к первой любви. После «Рассеянного» и таких картин, как «Высокий блондин в черном ботинке» и «Горчица бьет в нос», меня возвели в ранг звезды. Я много снимался, иногда в двух фильмах в год. Просто не хватало времени подумать о себе, определиться. Меня подгонял вперед ветер успеха. Такой образ жизни часто был весьма утомительным. Будучи по натуре беспокойным человеком, я расплачиваюсь собой в большей мере, чем какой-либо другой человек, который воспринимает то, что происходит вокруг, лишь с лучшей стороны. Это не значит, что некоторые роли не забавляли меня – можно сказать, что дни работы над ними были настоящими каникулами. Но подчас меня попрекают ими до сих пор…

–  Расскажите про Вашего «Застенчивого» – родного брата «Рассеянного».

– Это скорее двоюродный брат в силу той интонации, которая выбрана для его характеристики, ну и, чисто психологически, благодаря некоторым другим родственным связям. Но он отнюдь не рассеян, о, нет! На меня давно навесили этикетку «рассеянного» даже тогда, когда я играл совершенно иной характер, так что я постарался лишить его всяких примет рассеянности. Едва только я что-то такое замечал, как тотчас выбрасывал всю сцену. Его характер? Коли его находят поэтическим – слово, которого я остерегаюсь, – то вовсе не потому, что я стремился создать его таким, а потому, что поэтичность – черта моего характера. В любом случае, мой взгляд на комическое отличается от взгляда Ива Робера, скажем, в его фильме «Мы все отправимся в рай», или Клода Зиди, когда он снимал «Горчица бьет в нос» («Он начинает сердиться»). Точно так же мне трудно найти что-то общее с Тати или Этексом.

–  Ваш «Застенчивый» тоже оказывается в ситуациях, полных неожиданных поворотов действия?

– Разумеется. Но в основе сюжета история любви и дружбы. Понимаете, когда я пишу, это всегда автобиографично, я, стало быть, и есть тот самый «застенчивый», с той лишь разницей, что научился справляться со своим недостатком. Я тоже испытывал страх, когда надо было самому открыть дверь ресторана. Да, настолько! Но люди предпочитают видеть меня именно таким, поэтому мне случалось решительно протестовать, говоря самому себе: «Что это еще такое! Неужели ты позволишь так обращаться с собой?» Но меня всегда застают врасплох!

–  Не парадоксально ли, что застенчивость остается чертой характера человека по имени Пьер Ришар, которому его фильмы принесли такую известность?

– Да, эта «известность» принесла мне некоторую уверенность в себе. Однако эта уверенность может показаться подозрительной, если я вдруг стану ею злоупотреблять. Например, разыгрывая на Каннском фестивале шута, что, кстати, совсем не в моих привычках, я поступал так для того, чтобы спрятаться под маской забавника, коим на самом деле не являюсь. В этих случаях я допускал перебор.

–  Так или иначе, но Ваш «Застенчивый» куда больше застенчив, чем Вы сами?

– Да. На 100 процентов. Он ведь абсолютно блокирован в своих отношениях с начальством и женщинами. Кассир в отеле, он влюбляется в очень красивую и очень богатую клиентку, не зная, как ему себя вести с ней, коли не смеет заговорить даже с субреткой. И тогда он пытается избавиться от своего недуга, прибегая к помощи книжек типа «Как преуспеть в жизни» или к видеороликам. В конце концов он подружится с типом, который как раз занимается этими проблемами. Его играет Альдо Маччоне. Пусть он не обижается, но ему досталась роль развязного нахала, имеющего дело с человеком, который совершенно психологически блокирован. Сначала он видит во мне лишь средство наживы. Но так как он такой же невезучий, как мой герой, мы начинаем понимать друг друга. Словом, это фильм о погоне за мечтой.

–  Но для обоих все кончается благополучно?

– Я прибегаю к своего рода пируэту с «саспенсом». Но не стану об этом рассказывать. В фильме будет много переездов. Он начинается в Виши, но так как предмет моих грез все время разъезжает, я отправляюсь за ней в Канн, Ниццу, нанимаюсь мойщиком посуды в отель «Негреско», мчусь в Довиль…

–  Не должен ли был Жан Карме играть ту роль, которую Вы отдали Маччоне?

– Когда я писал сценарий, я думал о нем. Но к началу съемок он оказался занят. Со мной снова произошла обычная история: я пишу, пишу, а потом, когда нужно начинать съемки, сталкиваюсь с неприятными сюрпризами. Так, Карме по натуре интроверт, а Маччоне – экстраверт. Я предпочел переписать роль, приспособив ее к итальянскому актеру, чем заставлять его играть в манере Карме. Маччоне очень забавлял меня, он умеет веселить публику. Его итальянское происхождение весьма помогает ему. К тому же я знаю его способность быть трогательным. У него очень смешная роль в моем фильме, но ему придется прибегать к приемам, которыми до сих пор он не пользовался.

–  Словом, в этой картине Вы немного пренебрегаете тем зрителем, который так хорошо принял Вас в «Рассеянном»?

– Послушайте, мне все равно, если я должен буду это признать. Что касается критиков, то пусть поступают как им угодно. Некоторые статьи обо мне вызывали у меня ярость по многим причинам. Но я все равно предпочитаю нравиться миллионам зрителей, чем меньшинству. С самого начала своей карьеры одним я нравился, другим нисколько. Это может объясняться моим внешним видом, характером комических приемов, которыми я пользуюсь. Не знаю. Некоторые критики высказываются на мой счет очень субъективно. Тем не менее на протяжении многих лет, что бы они ни думали, я старался делать разные вещи. Возьмем, к примеру, «Облако в зубах» Марко Пико или мой фильм с Жаком Розье. Ведь мне пришлось в них играть по-разному. Для меня главное найти себя в любой роли. Если я начну делать картины исключительно для того, чтобы нравиться критикам, моя карьера полетит вверх тормашками. Еще Мольер говорил о подобных писаках: «Что за странное наваждение приветствовать лишь те пьесы, которые никто не хочет видеть, и ненавидеть те, которыми восхищается зритель!»

–  Какова доля участия в сценарии «Я застенчив, но лечусь» Ж.-Ж. Анно и Алена Годара?

– Очень большая, тем более что мы работали очень дружно. Мы все время очень критически подходили к тому, что делали сообща. Анно весьма строгий и работящий человек. Годар до сих был известен только в рекламе, зато известен в той же мере, как Феллини в кино. Мы составили удачное трио. Несмотря на то что у каждого был свой участок, мы всегда думали о гармонии целого. Будучи, как и я, большим выдумщиком, Годар чаще работал вместе со мной. Нам подчас приходилось ожидать отставшего от нас на милю Анно, слыша, как он издалека кричит, что мы пошли не тем путем. Сначала мы протестовали: «Но ведь все так хорошо получилось!», а на другой день, вынужденные признать его правоту, начинали все вместе искать, как двигаться дальше. С другой стороны, поскольку главный герой похож на меня, мои коллеги подвергли меня настоящему психоанализу. Они заставили меня раскрыться, рассказать о себе, не отделываясь общими фразами. Они были моими настоящими друзьями, так что я, позабыв о целомудрии, мог поведать им все.

–  В этих поисках своего «я», обнаружили ли Вы следы той эпохи, когда работали в кабаре?

– Конечно, я им рассказывал обо всем. Тем не менее не следует думать, будто это автобиографический фильм, подобно «Энни Холл» Вуди Аллена, где налицо просто-напросто его автопортрет. Спешу заметить, что мне очень нравится этот фильм – в нем показан настоящий Аллен.

–  Считаете ли Вы, что уже достаточно раскрыли себя, показав на экране, кто Вы есть?

– Мне представляется, что до сих пор я показывал лишь некоторые второстепенные вещи. Если угодно, я меньше доверял самому себе, чем другим людям. И еще, должен признать, мне очень мешали некоторые критические выступления в печати. Заметьте, что излишне хвалебные статьи тоже могут мешать. В любом случае, мне случалось стыдиться того, что я заставляю людей смеяться. Но потом я стал замечать, что люди принимают меня, что многие одобряют мои роли, хотя, если не принимать в расчет некоторые шедевры американского кино, французские комедийные фильмы часто выглядят малозначительными.

–  А сегодня Вы обрели уверенность?

– Сегодня я принимаю себя таким, какой я есть. Прежде я как бы говорил: извините за то, что заставляю вас смеяться. Понадобилось узнать мнение людей, которых я уважаю, чтобы покончить с этим. В частности, Мел Брукс сказал: «Есть человек, с которым я хотел бы отужинать в Париже: это Пьер Ришар». Ко мне хорошо относится Джин Уайлдер (не путать с Билли Уайлдером). Он даже просил меня просмотреть французские диалоги его фильма «Трансамериканский экспресс». Тогда я сказал себе: «Значит, я все же не такой болван, каким меня иные представляют». Точно так же меня очень стимулировало мнение такого актера, как Мишель Буке, и его согласие сниматься вместе со мной. Услышав комплименты Мишеля Буке, я подумал: «В общем, он, наверное, прав». Да, мне действительно понадобилось все это для того, чтобы уверовать в себя и полюбить «Рассеянного», «Высокого блондина» или героя картины «Он начинает сердиться». Мне больше не стыдно отвечать за них. С комплексами покончено.

–  Италия – кузница комических актеров. Вас там ценят?

– К сожалению, меньше, чем в Аргентине. Мне говорят, что в Буэнос-Айресе я прохожу первым номером. Почему в Аргентине, а не в Италии? Вероятно, все зависит от проката моих первых картин. От того, как рекламируют фильм, во многом зависит его прием зрителем. После американского я все равно больше всего люблю итальянское кино. Я нахожу потрясающими Этторе Сколу, Ризи, Тото, великих итальянских актеров.

–  Похоже, что ни в картинах, где Вы только актер, ни в ваших собственных, гэги не играют самодовлеющей роли.

– Конечно. Для меня гэг зависит от поведения персонажа, он – его продолжение. В фильме «Я застенчив» они помогают понять героя, и наоборот. Когда-то Максеннет делал гэги ради гэгов. Если ему требовалось 400, он придумывал 400. В моем фильме есть сцены вовсе без гэгов, но которые, надеюсь, заставят зрителей смеяться или хотя бы улыбнуться.

–  Что Вы думаете о нынешнем маразме во французском кино?

– Он зависит от определенной формы цивилизации, которая все более отворачивается от зрелища. Выезды за город на уик-энд и телевидение во многом ответственны за это. Приблизительно за полфранка телезритель видит подчас картины, стоившие миллиард, которые даже не окупились в прокате. При нынешней системе проката любой фильм обречен на провал. Даже итальянцы с тех пор, как они позволили телевидению показывать огромное количество кинофильмов, констатируют падение сборов.

–  Не вина ли в этом кризисе актеров, получающих невиданные гонорары?

– Я так не думаю. Актеры, которые настаивают на больших гонорарах, того стоят. Продюсеры не филантропы и не платили бы, если бы было иначе. Звезды похожи на автомашины: их стоимость растет или убывает в зависимости от спроса.

–  Подобный здравый взгляд на вещи не мешает Вам строить планы?

– Конечно, нет. Вскоре я буду сниматься с Патриком Девэром в картине Жерара Ури «Нет никакого мая…» Наверняка там будет полно гэгов. Меня радует возможность поработать с Девэром. Мы составим занятную пару, ведь мы такие разные. (Этому замыслу не суждено было осуществиться, но Ури в дальнейшем переработал свой сценарий для Пьера Ришара и Виктора Лану, а фильм получил название «Побег» – А. Б.) Затем после «Игрушки» Франсиса Вебера у меня есть план сняться в фильме, где он выступает только автором сценария, а режиссером будет Молинаро. Потом мы поработаем вместе с Аленом Годаром, ибо Анно собирается сам приступить к постановке фильма. Если моя картина пройдет хорошо, я намерен продолжать писать для себя. Больше всего меня увлекает идея писать свои истории и самому их снимать. Ради одного такого фильма я готов не сниматься в трех картинах у других.

–  Не забываете ли Вы сегодня о тех временах, когда выступали в кабаре, в «Эклюзе», «Галери 55», «Ваш д-Ор» («Золотая корова»), в ночных заведениях Левого берега?

– О, нет… Я встречаюсь с Виктором Лану, который тоже начинал тогда в кабаре. Прохожу по знакомым улочкам, беседую о тех временах с приятелями. Потрясающее было время, когда можно было увидеть Жана Янна, играющим на гармонике в «Галери». Нет, кабаре-театр не заменил кабаре, в котором программа строилась на мини-пьесах. Мы показывали номер, который длился четверть часа – двадцать минут. Это та же разница, что между романом и рассказом. Требовалась большая собранность. Переходя от лирики к грубому смеху, от зрелища к абсурду. Таких номеров в программе за вечер было с десяток. Все мы – Янн, Дюфило, Фаббри – обладали своим стилем. Замечательное было время. Такое не забывается. В связи с выходом картины «Это не я, это – он» в 1979 году он опять дал интервью журналу «Синема Франсе».

«Синема Франсе». Вы выступаете уже в пятый раз в качестве постановщика, сценариста и актера. Объясните этот рецидив.

Пьер Ришар. По всей видимости, быть только актером мне недостаточно, это вопрос темперамента. Имеется немало актеров, которым никогда не хотелось стать режиссерами. Я обожаю писать. Это самое лучшее время в моей жизни, когда воображение, не будучи в узде финансовых и постановочных проблем, может завести тебя куда угодно. После того как я восемь месяцев писал что-то, не вижу оснований отдавать этот труд для постановки другому человеку.