Текст книги "На обратной стороне сознания"

Автор книги: Александр Виноградов

Александр Виноградов
На обратной стороне сознания

Предисловие

 
Мой добрый, вдумчивый читатель,
Позволь представиться тебе.
Кто я? Наверное, мечтатель,
Покорный горестной судьбе.
 
 
Моё желание наивно —
Чуть-чуть, но сделать мир иным.
Чтоб светом полнился он дивным
И лёгким шелестом ночным.
 
 
Чтобы в сердцах не оскудели
Родного звуки языка.
Чтоб красоту его воспели
В своих сказаниях века.
 
 
Пусть эти первые страницы
И проба моего пера,
Но в них душа моя хранится
И мыслей странная игра.
 
 
На каждой бережно оставил
Частичку самого себя.
Где чувства, веру в Бога славя,
А где-то плакал лишь скорбя.
 
 
Не лавры я снискать желая,
Корпел над строками в ночи.
Вновь возрождался, умирая
Во свете пламенной свечи.
 
 
Мне право было интересно,
Из слов сплетая кружева,
Идти туда, где неизвестность,
Где жизни новая глава.
 
 
Быть может что-то получилось
Совсем не так, как прочил я.
Но в книге этой воплотилась
Вся жизнь недолгая моя.
 
 
Пусть ваши мудрые Советы,
Помогут лучше мне понять.
Что я ищу на свете этом,
С собой не в силах совладать.
 
 
Пусть мои слабые потуги
Венчают этот честный труд.
Я рад его представить други,
На беспристрастный, строгий суд.
 

Тишина

 
Здесь только тишине подвластны
Теченье времени и рек
Её по слову звёзды гаснут,
Бросаясь волнами на брег.
 
 
Здесь меркнет трезвое сознанье
В попытках разума понять,
То безотчётное желанье
Всё необъятное объять.
 
 
Здесь только вольные туманы
Свои качают корабли.
И столп венчает безымянный
Собой скалистый край земли.
 
 
Здесь обретают силу думы.
В глухом безмолвии глуши,
Как оживая, плачут струны,
Я слышу в уголках души.
 
 
И в этом трепете блаженном
Стихи читаю тишине.
О самом тайном, сокровенном,
Понятным только ей и мне.
 
 
Она спускается внимая,
Под благосклонный шёпот звёзд.
Не славя и не осуждая,
Идёт тропинкой светлых грёз.
 
 
Туда, где вольные туманы,
И мачты тянут корабли.
Где ночи чёрные саваны,
Укрыли дальний край земли.
 
 
Где истончаются все звуки
По мановению руки.
Где боль и тяготы разлуки
Уносит шум и плеск реки.
 
 
Там всё течёт и неизменно,
Во власти сладостного сна.
Там мысль грустит о духе бренном,
И вечно царствует она.
 

Время

 
Загадка времени извечна,
Тщетны попытки мудрецов.
Для день живущих – бесконечность,
Как звёзды, небо для слепцов.
 
 
Что есть неспешное теченье,
Губительной всему реки?
Что есть бессмертье иль забвенье?
Как мысли путаны, горьки.
 
 
Реально или эфемерно?
Кому живому власть дана
На одре оказаться смертном
И насладиться им сполна?
 
 
То добрый дух иль злобный гений,
Речёт пророческие сны.
Чьё совершенное творенье
Полно туманной глубины?
 
 
Нет, не по силам та загадка
Живущим ныне мудрецам.
Она лишь отмеряет краткий
Кусочек времени глупцам.
 
 
О, время, без конца и края,
Без рубежей, плотин, преград.
Оно ведёт не замирая,
Быть может в рай,
Быть может в ад.
 
 
Как по стеклу песчаной струйкой,
Как в землю талая вода.
Уходит в бездну тайны жуткой,
Так было, будет и всегда.
 

Песня о весне

 
Как сладок голос незабвенный,
Ты пела песню о весне.
И взгляд задумчивый, смиренный,
И смутный силуэт в окне.
 
 
В тебе нет злобы и обиды
Одна покорность и печаль.
Ты смотришь, но меня не видишь,
И мне немного право жаль.
 
 
Ты провожаешь дни и ночи,
Закат встречаешь и рассвет.
Твой образ чист и непорочен,
Я ангелу смотрю во след.
 
 
Но мне ответом лишь прохлада,
Ни капли солнца и тепла.
Судьбы насмешливой награда,
Костра потухшего зола.
 
 
Зеркал пустые изваянья,
Осколки, страха пелена.
Насмешек злобные кривлянья,
Так впору и сойти с ума.
 
 
Как сна слепое пробуждение,
Как пасмурный, дождливый день,
Навечно предан я забвенью,
За свет вновь принимая тень.
 
 
Но тщетно тешусь я надеждой
Услышать песню о весне
Смотря с любовью, как и прежде
На смутный силуэт в окне.
 

Дневник

 
Среди нависших тенью полок
И старых, запылённых книг,
Ушедшего живой осколок
Забытый, маленький дневник.
 
 
Его невзрачных очертаний
Касалась призрака рука.
Обрывки дат, имён, названий
Вновь говорят через века.
 
 
Поблекший вензель золотистый,
Обложки кожаная твердь.
На всём оставила когтистый
Свой отпечаток страшный смерть.
 
 
Почти истлевшие страницы,
Следы давно ушедших лет.
Что в вашей памяти храниться,
Какой таинственный секрет?
 
 
Какие он оставил раны?
Чем жил хозяин этих строк?
Тот незнакомец безымянный,
Последний, истинный пророк.
 
 
На новый мир глядят печально
Давно закрытые глаза.
С приветом дружеским, прощальным,
Как много лет тому назад.
 
 
Вновь опускается устало
Средь книжных полок тишина.
И вздох последний, запоздалый,
И ночь из пыльного окна.
 

Ночная прогулка

 
Мне кажется или вдали мерцают
Огни, лаская убранство полей.
Дневные краски меж берегами тают,
И слышится немолчный крик летящих журавлей.
 
 
Там ночь над влажным, посеревшим лесом,
Качает в сумраке затихшую листву,
И месяц – вольнодумец из позабытой пьесы,
Разыгрывает в небе последнюю главу.
 
 
Лоснится чёрная, хрустальная прохлада,
И шепчутся о чём-то склоняясь камыши.
А месяца близнец из отраженья глядя,
Разнежился на волнах неведомой глуши.
 
 
Нехитрая игра пастушеской свирели
Взмывает в купол лилово-золотой.
И меркнут звёзды, серебрятся ели,
Вуалью обернувшись просторной и седой.
 
 
В чернильной темноте устало дремлет шорох,
У вековых корней притихли ручейки.
Спят близнецы забыв о жарких своих спорах,
Укрывшись одеялом безоблачным реки.
 
 
Предутренний туман и серебрятся росы,
Их чистый голосок звенит в густой траве.
А за холмом встаёт рассвет светловолосый,
Приветливо кивая молочно-сизой мгле.
 
 
Иду туда, где в воздухе витает
Такой чарующий, цветочный аромат,
Где как юнец восторженно мечтаю,
Увидеть твой родной, такой любимый взгляд.
 

Взор ангела

 
С немым укором молчаливым,
Во взоре ангельском твоём,
С таким молчанием тоскливым
Ты покидаешь старый дом.
 
 
Неслышно притворились двери,
Оставив сумрак и хулу.
Я до последнего не верил,
За свет вновь принимая мглу.
 
 
Ты говоришь, но всё напрасно,
Твои неведомы слова,
Когда на лике столь прекрасном
Следы едва заметны зла.
 
 
Ты внемлешь, словно на иконе,
Но то лишь образ только твой.
На церкви золотом амвоне
Молитвы воздаёшь святой.
 
 
В том храме нет весны и лета
Там свили гнёзда холода.
И алтарём твоим воспетом,
Укрыта мраком глыба льда.
 
 
Над ним властительница ночи
И солнца чёрного лучи
Слепые вперив в душу очи,
Мертвенный свет горит свечи.
 
 
Протяжный вой у тёмной двери,
Извечно проклятых хоров
И хохот неумолчный зверя,
В крови алкающий даров.
 
 
В поклоне том подобострастном,
Простерши руки к черноте,
Ты молишь небо об ужасной
И неминуемой беде.
 
 
В твоём котле бурлят страданья,
А в сердце ненависть и страх.
К кровавой мессе припадая
С безумной страстью на устах.
 
 
Лежишь одна во храме зверя
С улыбкой ангела в гробу.
Я до последнего не верил,
За свет вновь принимая мглу.
 

Радуга

 
Гроза бушуя отгремела,
Затихли отзвуки вдали.
Оставив распростёртым тело
На крае выжженной земли.
 
 
Тоскливо небо созерцаю,
Вдыхая горький аромат.
Вверху раскрылись двери рая,
Внизу разверзся мрачный ад.
 
 
Повержен громовым раскатом,
Растоптан, смят и обречён.
Не встать мне с воинством крылатым
Под грозный лик его знамён.
 
 
Не пробудить крестом наперсным
Свою истерзанную плоть.
На пепелище чёрном, мерзком
Под душным бархатом болот.
 
 
Граница дальнего предела —
Живая радуги межа,
Над лесом сумрачным зарделась
Подобно тени миража.
 
 
Её слепящее сиянье
И плавных линий красота
Живым застыло изваяньем,
Улыбкой тронула уста.
 
 
И я стремлюсь к тропе заветной,
Тому незримому пути
В твоей ладони семицветной
Последний вздох свой обрести.
 

Солнечный свет

 
Солнечный свет, неизбежность пути
Достанет ли духа вперёд мне идти?
 
 
Туда, где застенчиво прячется взгляд,
Среди водопадов прекрасных наяд.
 
 
Пусть ветер постылый, неясная мгла
Сгорят под твоими очами дотла.
 
 
У тёмных провалов, где дремлет рассвет
Старуха седая мне смотрит вослед.
 
 
Твои ли невнятные слышал слова,
Меня ли ночами к себе ты звала?
 
 
В заброшенный, мрачный, затерянный склеп,
Во прахе ты мне уготовила цепь.
 
 
И я отдавался желанью сполна,
Во власти дурного бессвязного сна.
 
 
Что ты напророчишь старуха-судьба,
Для жизнь не познавшего ныне раба?
 
 
Что в имени горьком, забытом твоём,
Сковавшее сердце заснеженным льдом?
 
 
Призывно гремят над горами рога,
И пятится вновь отступившая мгла.
 
 
Туда, где в провалах лежит пустота,
Где скрыты во пламени ада врата.
 
 
Где жаждой извечной таинственный склеп,
Терзается вновь утопая во зле.
 
 
Вздымается плащ на морозном ветру,
Меня поднимая с собой в высоту.
 
 
Подальше от голых и проклятых скал,
От этих пустых отражений зеркал.
 
 
Чтоб с солнечным светом нырнуть в вышину
Откуда на путь свой земной я взгляну.
 
 
Что там я оставил во тьме позади?
Достанет ли духа вперёд мне идти.
 

Усталость бытия

 
Кому достался неизбежный,
Печальный, горестный удел,
Укрывшись целиною снежной
Уйдёт за роковой предел.
 
 
Хрустальный купол небосвода
Осветит новая звезда.
А старых времена проходят,
Во мраке сгинув без следа.
 
 
Путь будет краток или долог
Решать нам право не дано
Тот дух, который ныне молод,
Конец свой встретит всё одно.
 
 
И под покровом тихой ночи
Качнётся нежная печаль
Закроет с лёгкой грустью очи,
Смотря на неизбежность вдаль.
 
 
Да, да, финал неотвратимый
Незыблем, как земная твердь.
И примет дух наш одержимый
В свои объятья сама смерть.
 
 
Во блеске огненной зарницы,
Под грома барабанный бой,
Ужели нам пора пуститься
В путь уготованный судьбой?
 
 
Бессильная нахлынет жалость
И слёзы горькие разлук.
Когда останется лишь малость,
Того, чем ты так грезил, друг.
 
 
Сомкнётся тонкая завеса
Из пыльных, серых облаков
На радость неуёмным бесам
И злых, досужих языков.
 
 
А где-то в уголках сознанья
Усталость брезжит бытия.
Один шажок до тонкой грани,
Где растворимся ты и я.
 

Рождение поэта

 
Под светом облака ночного,
Когда кругом клубилась мгла,
И отрешившись от земного,
Рожденье сына мать ждала.
 
 
С тем робким лучиком надежды
Унёсся в небо первый крик.
С улыбкой доброю и нежной
Луны скитался светлый лик.
 
 
Возник из сумрака и тени
Рассвета раннего погляд.
Среди ветвей густых плетений
Пестрел его простой наряд.
 
 
Что было должно, то случилось
Так значит всё предрешено.
Что было должно, то свершилось,
Тому знать было суждено.
 
 
Играй весёлая шарманка
И пой, прошу тебя я, пой.
Шальная дева куртизанка,
Как сладок голос песни твой.
 
 
Пусть золотом окрасит кудри
Божественный, небесный свет.
В рассветном, чистом перламутре
Родился молодой поэт.
 
 
Души неясное томленье
И грусти полные глаза
Перо, любви стихотворенье
И сердца лёгкая слеза.
 
 
Взорвётся бурною рекою
Внезапный, пламенный порыв.
Прольётся струйкой ледяною,
Желанья истые открыв.
 
 
Всё будет, горе и печали
И духа славная борьба.
Но как же сладостно звучали
Восторгом пылкие слова.
 
 
Манила ночь туманным взглядом,
Пленяя сумрачную тень.
А где-то в утренней прохладе
Чудесный занимался день.
 
 
Какая ласка, безмятежность,
Покой и тихая печаль.
Влюблённость, искренняя нежность
И взгляд вновь устремлённый вдаль.
 
 
Поэта-юношу пленила,
Земная, тяжкая юдоль.
И слабость то его и сила
Она ж величие и боль.
 
 
Во свете облака ночного,
Когда кругом клубилась мгла
Поэта века золотого
Душа на небо отошла.
 

Браво

 
Что означает слово «Браво»,
Триумфа миг или позор?
Но как же часто, Боже правый,
Меня волнует всякий вздор.
 
 
Кому-то высшая награда,
Кому рутинные слова.
Блаженство рая, муки ада,
Всё это право лишь игра.
 
 
Игра на странных инструментах,
Страстей, эмоций, нежных чувств.
Как много этих всех моментов
На мой неутончённый вкус.
 
 
Когда под возглас «Гениально»
Ликует пёстрая толпа.
«О, это было шедеврально»,
Твердят без устали уста.
 
 
А что на театральной сцене,
Что там почувствовал актёр?
Когда для публики он ценен,
Ведь важно или тоже вздор?
 
 
Насколько искренен и честен
Пред ними и самим собой?
Доволен ли пустою лестью,
Любовью пользуясь слепой?
 
 
О, нет! Ничуть не принижаю
Бесспорный, искренний талант.
Не зависть, мысли излагаю
В прохладе утренней веранд.
 
 
И чтобы было, коль на месте
Их оказался вдруг бы я?
Закрыв глаза купался в лести
Или метался всё кляня?
 
 
Мне ни к чему иная слава,
Коль совесть у меня чиста.
Пред сценой искреннее «Браво»
Мои прошепчут вновь уста.
 

Осенний город

 
Осень листвою шуршит на аллеях,
В лужах живут зеркала.
Дождь барабанит окно не жалея
На грустный, таинственный лад.
 
 
Небо промокшее в сером саване.
Рваные туч паруса,
Устало блуждают в седом океане
Неведомых птиц голоса.
 
 
Месяц в своей опрокинутой лодке
Таинством грезит ночей.
Сонно встречая с рассветом коротким,
Дождливых рождение дней.
 
 
Блеклые краски, стёртые лица,
Шорох слепых мостовых
Ветер листает пустые страницы
На улочках старых, пустых.
 
 
Лучик последней и робкой надежды
К бледной могиле приник.
Дух промелькнул пряча взор свой мятежный
В самый укромный тайник.
 
 
Не разобрать смехом иль плачем
Полнятся стены домов.
Всё под осенней слезою иначе,
В мокром круженьи зонтов.
 
 
Жалобный звук одинокой свирели
Тоскливо скребётся в ночи.
Жаждет душа, когда песни капели
Звоном наполнят ручьи.
 

Юной девушке

 
Цветок твой юный, белоснежный
Раскрылся дивной красотой.
Такая трепетная нежность,
Такой божественный покой.
 
 
Мечта и искренняя радость
Туманят яркие глаза.
Незримо излучаешь благость,
Чиста, как горная слеза.
 
 
Его ты сердцем ожидаешь,
Как в сладком и чудесном сне.
И вот уже снежинкой таешь,
Увидев милого в окне.
 
 
Но как доверчиво, безгрешно
Моё наивное дитя.
Прошу не отдавай поспешно,
Его не зная, всю себя.
 
 
Ведь не любовь, а её маска
В твою стучится страстно дверь.
Не принц желает твоей ласки,
А злобой распалённый зверь.
 
 
Пусть осветит в углу икону
Лампады тонкий огонёк.
Молитва и Господь помогут,
Не переступит он порог.
 
 
А коли силой вдруг прорвётся,
И близок твой предсмертный час.
Огонь зови, и он взовьётся,
Спасёт тебя последний раз.
 
 
Пусть очищающее пламя
Коснётся похотливых рук.
О лютом звере сгинет память,
Как ночь истает по утру.
 
 
Цветок твой юный, белоснежный
Шагнёт из жара в небеса.
Такая трепетная нежность
Туманит яркие глаза.
 

Литературный герой

 
Бесстрашный и непобедимый
Герой рождён моим пером.
Бессмертным ангелом хранимый,
Он жил борьбой с извечным злом.
 
 
Тем самым, коим так богата
Вся наша Матушка земля.
Кто жаждет проклятого злата
В утробе чёрной кошеля.
 
 
Не сотвори себе кумира,
Но он был именно таков.
Вложил в него я сердца силы,
Чтобы разил он всех врагов.
 
 
Чтоб устрашились погань с тьмою
Его узревши светлый лик.
Пусть гнев безжалостной рукою
Их покарает в один миг.
 
 
Из искры возгорится пламя
И очищающий пожар
Развеет ночь на поле брани
От нетерпения дрожа.
 
 
Дерзай, елико то возможно,
Герой рождённый под пером.
Я знаю, хоть и архисложно,
Не отступай, борись со злом.
 
 
Победному будь верен стягу,
И слову пред самим собой
Коль надо, то костьми я лягу
За счастье рядом встать с тобой.
 
 
Рассеются средь неба тучи,
Исчезнут как белёсый дым.
И обернётся яркий лучик
Клинком сверкающим, стальным.
 
 
Иди вперёд, во славу Бога,
Его всем сердцем возлюбя.
Укажет Он во тьме дорогу,
Благословляю я тебя.
 

Хромая судьба

 
О, Господи, с каким волненьем
Я жажду хоть на краткий миг,
Хоть на короткое мгновенье
В толпе увидеть милый лик.
 
 
Быть может только показалось
Мелькнули нежные черты.
Ведь память – всё, что мне осталось,
Нет, я уверен – это ты.
 
 
До боли чувство мне знакомо,
Таким теплом внутри оно.
Хромой судьбы держу обломок,
Смотрю на звёзды сквозь окно.
 
 
Тебя зову – ты не услышишь,
Тебя я жду – ты не придёшь.
И только дождь на скатах крыши
Расскажет мне, как ты живёшь.
 
 
Я часто слышу за спиною
Твои затихшие шаги.
Так будто ты идёшь за мною
По краю тёмному земли.
 
 
Коснётся вдруг меня незримо
Последний твой прощальный взгляд.
Я вижу, как проходишь мимо
Среди могил, глухих оград.
 
 
Сидишь в платочке одиноко
На тусклой, мраморной плите.
И что-то говоришь негромко
Известной мне хромой судьбе.
 
 
Я подхожу, но ты печально
Качаешь только головой.
С улыбкой нежной и прощально
Истаял лёгкий образ твой.
 
 
Тягучим и протяжным звоном
Плывут в ночи колокола.
Я не забыл тебя, я помню,
Что ты за облака ушла.
 
 
И грустным, потускневшим взглядом
Смотрю на небо сквозь окно.
Я чувствую, ты где-то рядом,
Я знаю, рядом ты со мной.
 

Город Петра

 
Блестят над тихою Невой
Шпили и купола златые.
Петра построены рукой,
Его эпохи часовые.
 
 
Застыл покой у древних стен,
Укрывшись розовым закатом.
Он созерцает, глух и нем,
Вновь облачившись в свои латы.
 
 
В неясном свете фонарей
По мокрым, сонным тротуарам
Среди домов, витрин, дверей
Блуждает взгляд его усталый.
 
 
Змеится пёстрая толпа,
Укрывшись мокрыми плащами.
Мерцает лунная тропа
Под их раскрытыми зонтами.
 
 
Истает ночи пелена
Под взглядами огней попутных.
Уже туманна и бледна,
На перекрёстках бродит людных.
 
 
И где-то там великий царь
В тени величественного трона
На город смотрит, как и встарь
Одев на голову корону.
 
 
Покажется вдруг светлый лик
Вблизи дворцовой колоннады.
Всего на лёгкий, краткий миг,
Не требуя иной награды.
 
 
Разбудит скоро бой часов
Его рассеянные думы
Мужских под гомон голосов
И женских пересудов шумных.
А город дальше пусть цветёт
Под крепкой, сильною десницей.
Его триумф, его почёт,
Его последняя столица.
 

Воспоминания

 
Минул почти уж целый год,
Как мы тебя похоронили.
Осталась в прошлом боль тревог,
А мы тебя ведь так любили.
 
 
Смотрю я на своё окно,
Меня опять ты провожаешь.
Как это было всё давно,
Но ты же помнишь, ты же знаешь.
 
 
И как мне на душе светло,
Когда тебя я вспоминаю.
И так становится легко,
Что в детском сне я вновь летаю.
 
 
Конечно знаю, не вернуть
Те годы канувшие в лету.
Но как же гложет сердце грусть,
Как тяжело на свете этом.
 
 
Незримо ты всегда со мной,
Я ощущаю тебя рядом.
Во снах я вижу облик твой
И чувствую, ты тоже рада.
 
 
Прости, я не сумел помочь,
Мне было это не под силу.
Гоню свою вину я прочь
И так хочу, чтоб ты простила.
 
 
О, да, забыть не суждено,
Но я и не прошу об этом.
Как это было всё давно,
И как темно на свете этом.
 
 
Так тихо в обществе могил
И старых, пожелтевших клёнов.
Я вспоминая тут бродил,
Витая в мыслях отдалённо.
 
 
И моё тихое прощай
Уходит к тайнам мирозданья.
Мне искренне, мне очень жаль,
Что не сказал я до свиданья.
 

Мой город

 
Город юный мой и добрый
Сверху ластится закат.
Из-за приоткрытой шторы
Я ловлю случайный взгляд.
 
 
Улыбаюсь незнакомцу,
Вот и он махнул в ответ.
В каждом небольшом оконце
Загорелся тёплый свет.
 
 
Перекрёстки, мостовые,
Скаты черепичных крыш.
Скверы, улочки кривые,
На которых ты стоишь.
 
 
Всё до боли мне знакомо,
Всё притягивает взгляд.
Наполняет дух истомой,
Заставляет размышлять.
 
 
И мечтать о чём-то вечном,
Вдохновляясь красотой.
С настроением беспечным
Каждый звук ловлю я твой.
 
 
Воздух неподвижен, гулок,
Словно смех далёких звёзд.
Чем-то радостным дохнуло
От раскидистых берёз.
 
 
Голоса простых прохожих,
Капли шумного дождя.
Ни на что так не похожих,
Как же я люблю тебя.
 

Ледоход

 
Под грязно-серым небосводом
Дырявя каплями волну,
Дождливый день туманно бродит
В подвластных землях лишь ему.
 
 
Промозгло, сыро над водою,
Рассвет вздымается вдали.
И бесконечною чредою
Плывут большие корабли.
 
 
Скрип ледяного такелажа,
Треск белоснежных корпусов
Протяжный грохот абордажа,
Вдоль почерневших берегов.
 
 
Ворчат на самой середине,
Сердито кромками шурша.
Собой сковав реки стремнину,
Едва ли ей дадут дышать.
 
 
Утёсы, снега караваны
И громоздящиеся льды.
Всё кажется сплошным обманом,
Сплошным обманом сизых глыб.
 
 
Уходят неуклюже баржи
Меж белоснежных кораблей,
Между заснеженных пейзажей
В объятья тёплые морей.
 
 
Пороги бурные, быстрины
Проходит шумный ледоход.
Рукой своей вздымая льдины,
Из века в век, из года в год.
 

Дух

 
Поросли кирпичи мостовой
Ковылём и колючим бурьяном.
Бродит дух лишь один неживой
По дорогам пустым безымянным.
 
 
Позабылись родные слова,
Позабылись родные наречья.
Вот склонилась его голова,
Да поникли в отчаянье плечи.
 
 
Продолжает искать и гадать,
Шелестя неподвижной водою,
И ночами безумно взывать
Помутившись рассудком с бедою.
 
 
Погреба открывает рукой,
Взгляд бросает в холодные кельи.
Эй, остался ли кто-то живой
Среди смерти глухого веселья?
 
 
Не шумит тут окрест детвора,
Не мелькают приветливо лица.
Расползается темень сыра,
Да туман поутру серебриться.
 
 
Здесь дома поседевшие спят,
Раскрывая глазницы пустые.
Вперив в небо невидящий взгляд,
Как старцы обезумев слепые.
 
 
По дорогам, пустым мостовым
Бродит дух лишь один безымянный.
По поросшим камням неживым
Ковылём и высоким бурьяном.
 

«Кабаки, городские бульвары…»

 
Кабаки, городские бульвары,
Жизнь ночная, как сон наяву.
Торжествуют победно фанфары
Своему поклонясь божеству.
 
 
Я искал здесь обычных прохожих,
Я искал здесь обычных людей.
Отражение света быть может,
В закоулках животных страстей.
 
 
Я искал сердобольные лица,
Обращая доверчивый взгляд
На тщеславья пустого темницы,
На диковинный пышный наряд.
 
 
Где каменья сверкают и банты
Горе, радость азартной игры,
Дефилируют дамы и франты
И дешёвой полно мишуры.
 
 
Здесь любви утомлённые жрицы,
Исступление плоти нагой.
Здесь пируют цари и царицы,
Упиваясь своей красотой.
 
 
Ночь болтается в пьяном дурмане,
Обнажая душевный изъян.
В сизом, пепельном, липком тумане,
Погибая от ноющих ран.
 
 
Наполняют прозрачные кубки
Тёмно-красным проклятым вином.
Заставляя слова и поступки
Опускаться на самое дно.
 
 
Я просил, но не слышал ответа,
Мои сгинули втуне слова.
Я светил, но разве рассвета
Плоть желает, когда умерла?
 
 
Я бродил и бродил сиротливо
Мимо улиц, бульваров, огней
Взгляд бросая сквозь окна брезгливо
На пирующих там королей.
 

Последний вздох

 
О, трудный час, о, трудный вечер,
Последний полновесный вздох.
Ну что же, рад я нашей встрече
Я не застигнут был врасплох.
 
 
Но в скорый твой приход не верил
По ряду видимых причин.
Но раз пришла – открыты двери,
Моё почтенье, есть почин.
 
 
И коли так уж получилось,
Тому знать было суждено.
Возьми скорее, сделай милость,
Что будет дальше – всё равно.
 
 
Я не смеюсь, я улыбаюсь,
Хоть и настал последний час.
Пора покаяться? Я каюсь,
Пусть в первый и последний раз.
 
 
Давно мне душу не тревожат
Сомненья в выборе моём.
И даже хорошо быть может,
Что будем мы с тобой вдвоём.
 
 
Настало время попрощаться,
Меня простите, виноват.
И как бы не хотел остаться,
Тебя я встретить рад, виват!
 
 
И где-то там рука об руку
Пройдём по вечной мерзлоте.
Беседуя о смертной муке,
И вечном… О добре и зле.