Текст книги "Закон королевского бутерброда"
Автор книги: Александр ВИН
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глеб Никитин устроил свою сумку под сиденьем, пристегнул ремень.
– Привет. Я русский.
– О! Она тоже… – Мужчина ласково приобнял малышку. Рассчитывая, очевидно, на бо́льшее понимание со стороны собеседника, он попытался продолжить разговор на ломаном русском.
– Это на одну половину, а на другую половину она – английская.
В свою очередь капитан Глеб вежливо удивился.
– О!
Действительно, было очень приятно лететь на край света и на соседнем сиденье трансатлантического лайнера внезапно обнаружить почти русскую девочку!
– Янни.
Парень протянул руку для знакомства.
– Это моя дочь, Машка. Её мама осталась в Лондоне по работе.
– Глеб.
Самая несимпатичная из стюардесс торжественно пронесла в конец салона две раскладные колыбельки для грудничков.
Большинство пассажиров отличалось сезонной осенней бледностью.
«Они летят на Антигуа. Вполне возможно, что среди них есть и местные жители. И кто-то из этих персонажей может быть знаком с Валеркой…».
В соседнем ряду пыталась прочно устроиться на своём месте коренастая карибская девушка с лицом моложавой Вупи Голдберг. Рядом с ней молчаливо вертелся в кресле маленький, сухонький старичок в тёплом поношенном пиджачке и в стоптанных башмачках. Чёрное сморщенное личико островитянина блестело бусинками добрых глаз, он беспрестанно улыбался, пристально разглядывая соседей по самолёту.
«Интересно, а что делает этот уличный чистильщик обуви в «Боинге-777» посреди Атлантического океана?».
Усталость куда-то ушла. Приятно было чувствовать затылком мягкий подголовник и знать, что в любую минуту полёта можно будет закрыть глаза и надолго уйти из этого разноголосого шума…
– Кто меня знает – всем привет! Я Большой Брат из Фамоус-Харбор на Антигуа! Я немного пьян, но у меня радость! Кто готов выпить со мной за мой счёт – подходите!
Огромный молодой негр в распахнутой рубашке пробирался между креслами.
– Я не хочу никому из вас мешать. Не пугайтесь! Я буду только немного пить и разговаривать с друзьями!
Капитан Глеб улыбнулся.
«Явление передовика-комбайнера на танцах в сельском клубе. С обязательными элементами экзотики…».
Впереди, через четыре ряда, начал орать и вскакивать ногами на кресло ребёнок. Скандинавского вида мамаша не очень рьяно пыталась успокаивать своего истеричного малыша, который на вид был совсем немного младше Машки. Глеб искоса посмотрел на землячку. Он уже несколько раз замечал, как девчушка заглядывала на него огромными голубыми глазищами и смущалась, встретив встречный взгляд. Машка обняла папу Янни за шею и что-то зашептала ему на ухо.
«Критикует плаксу, кокетка…».
Чернокожих пассажиров было немного. Капитан Глеб Никитин не спеша рассматривал карибские лица и отмечал явные отличия их черт от оригинально африканских, всяких там сенегальских, ангольских… Пожилые негритята – и тот, что в пиджачке, и приличный дедушка из первого салона, своими прокопченными физиономиями и бородками напоминали ему одного знакомого якутского охотоведа.
Прозвучало объявление по бортовой трансляции, и сразу же замелькали экраны маленьких телевизоров, вмонтированные в спинки впереди стоящих кресел.
Дама, сидящая чуть наискосок от Глеба, увлеклась географией полёта и неприлично часто стала включать карту их маршрута с динамично движущимся по экрану самолетиком. Глеба забавляла и карта, и то, как на следующих телевизионных страницах высвечивалась информация о температурах воздуха за бортом и в салоне, щёлкал отсчёт времени, проведённого в полете, считались пройденные мили, а также количество оставшихся миль их пути. Конечно, развлекаться, наблюдая за изменением скорости ветра под аэропланом, было неправильно, но….
Глеб пощёлкал пультом в подлокотнике кресла. Пассажирам предлагались вчерашние новости, реклама, какое-то кино, ещё кино, крикет, старые корабли… Ну, надо же! Просмотр в полёте на Антигуа фильма про пиратов Карибского моря был бы явным перебором!
Капитан Глеб включил радио, сначала выбрал джаз, потом другое. Неуклюжие наушники славно грели голову, но звуки при этом предлагались не очень качественные. Знакомо и классно запел Крис Норман.
«Сейчас бы Валерке его послушать…».
И без того приглушённые самолётные звуки вдруг уменьшились до незаметности и спрятались за пределами наушников. Жизнь вокруг продолжалась, но он не имел к ней никакого отношения.
Большой Брат в очередной раз подозвал стюардессу, бесшумно помахал перед её внимательной и услужливой мордашкой громадными ручищами. Потом, когда она поднесла ему гроздь маленьких прозрачных бутылочек, радостно вскочил, мгновенно высосал одну ёмкость, без звука открыл другую, огляделся по сторонам и огорчённо вздохнул, увидев перед собой лица множества спящих людей. Глеб тоже попробовал прикрыть глаза.
«Не время, Брат, потерпи, мы с тобой потом это дело обязательно поставим на повестку дня… Но потом».
Те, кто не спал, занимались туалетами. Множество красноречивых указателей в салоне предлагали справлять межконтинентальную нужду и в носу, и в корме самолёта… Ближайшие к их креслам санузлы располагались в центре салона. Колонну, которую образовывали средние сдвоенные туалеты, обтекали потоки непрерывно перемещающихся вокруг них пассажиров.
Ещё до взлёта какой-то карибский гражданин безо всякого стеснения юркнул в ближайший санузел. Глеб флегматично отметил:
«На рейсе «Аэрофлота» обслуга ему за такое вольнодумство оборвала бы руки и всё остальное…».
Подходы к ватерклозетам не прикрывались ни занавесками, ни ширмами. Высоко цивилизованные мужские и женские особи спокойно вклинивались в очередь, задумчиво мнущуюся около сортира, и на каждого человека, пока он не скрывался за вожделенными дверцами, с интересом глазела добрая половина самолета, добродушно угадывая и понимая при этом его самые сокровенные желания.
Потом незаметно пришло время обеда, и между кресел начали резво кататься продовольственные тележки. И опять Глеб Никитин обратил внимание на различный стиль подачи. Здешние стюарды, двигающие по проходу ёмкость с едой или посудой, каждый раз почему-то успевали замечать спешащего навстречу им пассажира и непременно при этом вежливо отъезжали в сторону. Отечественная же самолётная обслуга обычно стоит в проходе насмерть, словесно запихивая при этом встречного авиационного клиента куда подальше, и катит свои посудные телеги дальше по салону с упорством бульдозера.
На обед сегодня им был послан замечательно горячий цыплёнок, салат и тоненький до прозрачности кусочек сёмги. Десерт в виде куска фруктового пирога предполагалось запивать витаминным напитком.
– Шампанское, вино, пиво?
Глеб посмотрел на бэджик с именем стюардессы, прикреплённый к лацкану её форменного пиджака.
– Красное вино. И ещё, Джил, прошу вас, не предлагайте мне больше ничего до самой посадки.
Есть не хотелось, но, понаблюдав за здоровым аппетитом ребёнка по имени Машка, Глеб Никитин понемногу и сам справился с принесёнными продуктами. Янни, подмигнув ему, с удовольствием выпил бокал справедливого шампанского.
«А ведь когда-то на самолётах «Аэрофлота» было гораздо чище, чем в этом «Боинге», да и кормили вкуснее, чем на всяких там иноземных лайнерах…».
Второй, кажется, рейс его штурманской жизни закончился тогда на Канарских островах. Они сдали свой траулер в Санта-Крусе подменной команде, собрали личные вещи и отправились на испанском «Боинге» в сторону родной Москвы. Он первый раз летел через океан, смотрел на всё широченными глазами! В салоне в первые минуты полёта стоял шум, гам; после шести месяцев сугубо мужской рыбацкой компании они радостно глазели на стюардесс, гоготали в их адрес всякие неприличности. Потом так же, как и здесь, им принесли еду, разные мясные кусочки, вкусные крендельки и, каждому, по маленькой бутылочке пива или, на выбор, по рюмке коньяка! Жизнь становилась просто чудесной….
После обеда он протопал в туалет, поудивлялся уже там: салфеточки, зеркала огромные, разноцветное пахучее мыло разложено маленькими кусочками, туалетная вода, розовая и лимонная, для протирки разных важных частей тела. Потом, ещё через полчаса, их боцман, здоровенный молдаванин, и тралмастер, пожилой, дублёный всеми океанами, белорус, начали орать песни!
«Да они же поддатые! Откуда взяли-то?!».
То, что на их пароходе к концу рейса не оставалось ни капли жидкости, пахнущей алкоголем, мог ручаться каждый из экипажа. Ну, удалось, вроде, боцманюге выклянчить у непреклонной стюардессы ещё одну рюмочку коньяка… Вроде как. Так ведь, для такого шикарного мореходного организма пятьдесят грамм любого напитка были как благорастворение воздухо́в, не более… Загадка мучила его тогда не очень долго. Заглянув в знакомую уже туалетную кабинку сполоснуть руки, он ещё раз восхитился зеркалами, кусочками мыла и …
Две литровые бутыли туалетной воды, в самом начале их полёта радовавшие глаз перламутром нежнейших цветов, были цинично пусты! И лимонная, и розовая. Боцман и тралмастер поступили с напитком тогда со всей пролетарской беспощадностью.
Потом он вспомнил, как они с Валеркой варили на борту «Балтики» уху. Набегавшись за рабочий день по порту, навозившись с корпусом яхты, с верёвками, со скобами и парусами, к концу смены они оба обычно страшно хотели есть. Валерка в обязательном порядке топал тогда в береговой рыбцех, притаскивал оттуда пару-тройку свежих нелегальных рыбин; вместе они их чистили, потрошили, ставили на электроплитку обширную алюминиевую кастрюлю…
Съедали всё подчистую. Валерка был по молодости страшно прожорлив, оставлял на тарелке только кости и лавровый лист. Разговаривали, мечтали.
Самолёт ровно гудел, своим неизбежным керосиновым стоном подавляя все остальные человеческие звуки.
Потом Глеб Никитин плавно уснул. И это было правильно. Его организм настойчиво требовал разумную компенсацию безумному ночлегу в странном отеле «Гэйнсборо Лодж», расположенном где-то очень далеко внизу, в городе под названием Лондон.
Бухта застыла в знойном напряжении тропического полудня. Недвижимую, густую и плотную зелень ближних берегов от медленного мелководья отделяла незначительная полоска жёлто-белых пляжей. Прозрачная голубая поверхность, какой бухта была ещё несколько часов назад, исчезла. Мощное карибское солнце уверенно накрыло прохладную воду тяжёлым зеркалом отвесных лучей.
– …Не утонула. Получается, что ты убил девчонку.
– Ну и что? Сама виновата – не те слова услышала.
– ....
– Да и заорала она не вовремя. Испортила бы всё дело. Я же не хотел…
– Ещё пиво будешь?
– Давай. Хорошо здесь у тебя, тихо, спокойно… А в камнях сейчас жара дикая, не охота опять тащиться туда. Там не то, что здоровье погубить, сдохнуть в два счёта можно. До сих пор в глотке, как бензина нажрался…
– Ничего, недолго осталось.
– Люди там не сильно на ситуацию сердятся?
– Терпят пока.
– Объясни им, что нужно ещё чуток выждать, ну, пока шум-то утихнет.
– Грамотные, сами всё понимают.
– А деньги когда за работу? Я не намерен ждать…
– Нечего было своими кулаками махать…, девке всё объяснить можно бы было.
– Ага! И девка эта не по делу, и самолёт тоже я кругами мотаться заставил!
– Не шуми. Товар интересный…, и в этот раз…, и через месяц ещё будет. С этим вопросом закончим, тогда и о своих делах подумаем.
Авиационная девушка Джил строго следовала инструкциям и не беспокоила его, несмотря на все увлекательные события, происходившие с пассажирами «Боинга» на высоте тридцать пять тысяч футов. И поэтому Глеб проснулся самостоятельно.
Шум большой интернациональной барахолки наполнял салон самолёта. Люди спешили покупать дешёвое! На это стоило посмотреть поподробнее, но Глеб по инерции продолжал лениво и сонно щурить глаза.
Пока он спал, бедняжки стюардессы, наверно, уже замучились таскать по салону бутылки и бутылочки, упаковки сигарет, каталоги нижнего белья и ювелирных изделий. Юный папаша Янни, протянув тощему бородатенькому стюарду несколько каких-то талонов, похожих на купоны скидок из глянцевых журналов, заказал тому три бутылки водки. Потом, получив товар, принялся заботливо упаковывать бутылки и ещё какую-то приобретённую мелочь в сумку-рюкзачок, вытащив ту из-под своего сиденья.
Сквозь ресницы Глеб заметил, как вкусно и одобрительно облизнулся Большой Брат, наблюдая за манипуляциями Янни с огромными бутылками.
Через пять минут после приятного пробуждения капитана Глеба пассажиров их «Боинга» вздумали покормить ещё раз. Из предложенного он выпил только кофе. Экран персонального телевизора показывал, что лететь их могучему аэроплану оставалось всего полтора часа. Параметры встречного ветра внушала оптимизм, температура воздуха в аэропорту прибытия тоже казалась вполне приятной. Вот только летел проклятый «Боинг», как казалось Глебу, преступно медленно.
Сидящая напротив него молодая толстуха начала менять носки. Ничуть не смущаясь белокожих соплеменников, она переоделась в чистое, а прежние части своего туалета небрежно спрятала в свою роскошную золотистую сумочку…
«Однако…».
Глеб Никитин достал блокнот.
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
Обратный адрес: 683017, Петропавловск– Камчатский, в/ч 9883 – «Р». Ульянову Валерию.
Привет из бухты Авача
Извини, что не писал. Своими рассказами ты разрушил все мои планы. Полетели к черту мечты о Дальнем Востоке. Трудно бросить Алексеича, трудно уйти с «Балтики». Начинать всё с нулей. Забыть на несколько лет о «большой воде». Ведь это так, верно? И ещё, мне надо сходить всего на один рейс в море. Оформлюсь прямо на службе. Пиши скорее, есть куча толковых идей.
Служу я на здоровенном (123 м) пограничном корабле.
Служба – во!
Третий месяц не получаю писем. «Балтика» должна была идти в ПНР. Алексеич теперь работает инженером на судоремонтном заводе. «Новелла» стоит брошенная в яхт-клубе.
Ну, вот и всё. Очень жду письма. Пиши обо всём. Очень тоскую по живому ветру.
До свидания.
17.07.90 г. Валерий Борисович
Лица весь рейс приветливых и милых стюардесс самым волшебным образом стали злыми и неприятными, когда перед посадкой они принялись собирать у пассажиров одноразовые дешёвенькие наушники и стеклянные стаканы.
Англичанин Янни, имея на тот момент совершенно непроницаемую физиономию, начал складывать в рюкзачки, в свой и в Машкин, разбросанные по креслам и столикам её платочки, книжки и фломастеры. Так же привычно легкомысленно он отправил внутрь своей сумки два наушника и пару фирменных стаканов. Никакого внимания на бдительную стюардессу, которая несколько раз пробегала мимо, тупо и жадно заглядывая ему под ноги и даже за спину, он так и не обратил.
АНТИГУА. День первый
Огромный и тяжёлый «Боинг», по ленивым прикидкам Глеба, при посадке должен был обязательно пересечь маленький остров по диагонали и вынужденно остановиться где-нибудь в океанском прибое. Но обошлось. Приземлились буднично и спокойно, как в каком-нибудь Пулково.
Жара обволокла его прямо на трапе. Глеб прищурился.
«Пальмы есть, солнце на месте. И всё-таки…».
Он по привычке готовился ощутить пряный аромат, обычно встречавший его в тропических странах, но здесь почему-то не было никаких тяжёлых карамельных запахов, только широкие волны тёплого океанского ветра накатывали из-за ближних холмов.
Темнокожая таможенница улыбнулась.
– Надолго на Антигуа?
Медленно вертелись лопасти вентиляторов под потолком зала прилёта.
На улице, у скромного выхода из здания аэропорта скопилось в ожидании работы множество микроавтобусов и неряшливых грузовичков.
Белые номера суетливых таксомоторов были заверены государственным гербом и лозунгом «Land of Sea and Sun». Привет, земля моря и солнца!
Капитана Глеба никто не встретил.
Наталья Павловна сработала на «отлично». Тропический отель был маленьким, невысоким, с дороги он был заметен только по скромной вывеске, но внутри оказался чудо как хорош! Двухэтажное здание и несколько отдельных коттеджей располагались в живописной пальмовой рощице, на самом берегу океана.
Пока две пожилые служивые негритянки занимались его вещами, Глеб мельком просмотрел цветные фотографии на стенах и взял со столика с рекламными буклетами карту Антигуа.
В холле он был пока один.
Особо удивляться тому, что его не встречали, Глеб Никитин не стал.
Для решительных самостоятельных действий он располагал неплохим арсеналом. Во-первых, у него был с собой электронный адрес Валерки, с которого кем-то и был послан таинственный сигнал о помощи. Во-вторых, имелся номер местного телефона, который ему дал Валерка прошлым летом. И, вдобавок ко всему, он же точно знал, что яхта, на которой живёт, вернее, до последних событий проживал его непутёвый друг, жёлтая. Тримаран «Зенит». Стоит она, вроде бы, в гавани, где базируется яхта Билла Гейтса. Валерка так говорил, смешно клялся и фотографию ему тогда показывал… Может трепался?
Негусто.
– Вы будете платить наличными или по карточке?
Худенькая юная негритяночка вопросительно посмотрела на Глеба и мило скривила губки, приложив к ним белую пластмассовую авторучку.
– Вот. – Капитан Глеб протянул ей карточку. – Интернет у вас в отеле есть?
Мишель, а именно так значилось на визитке администратора, кивнула и легко указала ему пальчиком на компьютер в дальнем углу холла.
Мимо Глеба несколько раз проплыли к выходу и обратно две толстые чернокожие мэмми с метёлками в руках. Белые воротнички, белые манжеты коротких рукавов и белые переднички на их голубых халатиках побуждали обнаруживать где-то рядом и обязательного в таких случаях дядюшку Тома.
Именно поэтому Глеб и не удивился, когда заметил пожилого негра, скучавшего в полудрёме у магнитофона, тихо включённого на барной стойке.
«Точно, хижина есть, дядюшка в наличии…».
– Мишель, я ищу на Антигуа своего друга. У него жёлтая лодка. Небольшая.
– В какой гавани она стоит?
– Не знаю.
Темнокожая девчушка ещё раз задумчиво скривила прелестные губки.
«Она же прекрасно знает, что это ей очень идёт!».
– Наш отель на севере острова, а основные яхтенные стоянки на юге – Фалмоут-Харбор, Инглиш-Харбор, Карлиш-Бэй, Джолли-Харбор. Может он там? Здесь, в северной гавани, такой лодки точно нет.
После оформления необходимых бумаг Мишель сама проводила Глеба в его бунгало.
Все стеклянные двери отеля были распахнуты, ветерок шевелил лёгкие занавески на окнах небольшого обеденного зала, который они пересекли перед тем, как выйти на лужайку. Выложенные колотым красным камнем многочисленные прямые тропинки вели от административного здания к бассейну и, между пальм, к скромным домикам на берегу океана.
Текст на табличке, прикреплённой снаружи к двери его жилища, предупреждал и просил одновременно: «Пожалуйста, не убирайте этот камень! Он не даёт двери закрываться и хлопать во время сильного ветра». Надпись на другой бумажной полоске, приклеенной скотчем к внушительному вулканическому булыжнику, который валялся внизу около двери, подтверждала: «Это тот самый камень».
Кондиционер работал исправно. Большую внутреннюю стену бунгало украшали почему-то сразу две одинаковые картины с белыми каменными домиками и унылыми парусными лодками. И домиков было два, и черепичных крыш тоже. Дряхлых нарисованных парусов тоже два… Роскошная двуспальная кровать с балдахином предполагала для отдельных, особо развратных постояльцев отеля различные варианты туземных страстей. Глеб хмыкнул, отметив про себя, что на больших окнах комнаты напрочь отсутствовали шторы, а горизонтальные жалюзи прикрывали только верхнюю часть каждого оконного проёма.
«Оч-чень неуютно для личной жизни…».
Решётки на небольших окошках дальних комнат, ванной и гардеробной были, наоборот, к месту. Глеб Никитин одобрил их наличие.
На грубом деревянном столе стояла стеклянная ваза с живыми цветами. Под потолком, неловко привязанный, покачивался трёхлопастный колониальный пропеллер.
«Реквизит…».
Душ был горячим, стремительным и прекрасным. Транзитная одежда полетела в угол, когда Глеб принялся облачаться в короткую синюю рубашку из китайской крапивы и поправлять карманы любимых белых шорт.
Скромный столик и пляжные стулья на веранде ждали своего звёздного часа. В ближней траве валялись давно погибшие кокосы, пустые и оттого гулкие, как деревяшки. Под развесистой плакучей пальмой хотелось остановиться и поэтически долго думать…
К гостиничным бассейнам, как и к общественным баням, Глеб всегда относился брезгливо. Ни пластмассовые шезлонги, ни надувные матрасы, ни сваленные в углу площадки многочисленные скребки и шланги не вызвали ни малейшего желания купаться в маленькой искусственной голубой лужице.
По пути в холл, направляясь по делам к забавнице Мишель, капитан Глеб сделал заказ на кухне, подтвердив, что, гм…, морского окуня он будет сегодня кушать с рисом, пробуя при этом вон тот, с жёлтенькой этикеткой, сорт местного, карибского пива. Сортов было два, но он выбрал именно «CARIB». От порции вежливо предложенного рома Глеб решительно отказался.
Просмотр электронной почты под внимательным руководством чернокожей девчушки ничем его не обнадёжил. Единственным письмом был продублированный в его адрес Натальей Павловной текст сообщения, который она послала ещё вчера на местный антигуанский адрес. И всё…
Глеб быстро набросал текст и попросил Мишель набрать заветные цифры факса, которыми рекомендовал ему воспользоваться, в крайнем случае, Валерка. Девушка пожала плечиками, когда абонент не ответил и раздался автоматический факсовый сигнал, потом перевернула листок, нажала кнопку и тщательно проследила, чтобы всё получилось правильно от начала до конца.
– Пожалуйста.
И только после того, как были выполнены все нужные и возможные сейчас дела, капитан Глеб вышел к океану.
…Две огромные старые пальмы на берегу, всего лишь двадцать шагов от двери бунгало до воды. Небольшая бухта гасила в себе далёкие океанские волны, и они добегали до мягкого красноватого песка уже маленькими мирными гребешками. Вода была страшно солёной, тёплой и очень чистой.
Слева на горизонте виднелся небольшой гористый островок. Глеб присел прямо на тёплый хрустящий песок, развернул на коленях гостиничную карту.
«Остров Лонг-Айленд. Вот оно, оказывается, как всё здесь у вас знаменито…».
Он в подробностях, тщательно запоминая, просмотрел названия яхтенных стоянок, которые ему успела перечислить Мишель. Действительно, они все располагались на противоположной стороне острова.
«Двадцать, ну, от силы двадцать пять километров по прямой…».
Круговая дорога вдоль всего берега на острове имелась и могла пригодиться ему в самое ближайшее время.
Частый гул самолетов отвлёк взгляд Глеба от воды.
«И опять повезло. От моего отеля до американской военно-воздушной базы всего-навсего полтора километра. Пошпионить, что ли, немного, в свободное от основной работы время?».
Гигантский локатор и туши топливных хранилищ, слегка спрятанные в зарослях дальних пальм, обнаружил бы с первого взгляда даже очень безответственный разведчик.
– Эй!
Неслышно подошедшая сзади темнокожая горничная жестом пригласила Глеба Никитина в столовую. Он легко вскочил, отряхнул песок с одежды.
«А скамейки у ворот здесь такие же противно фиолетовые, как и в аэропорту в Варшаве!».
На мягкой кровати, да ещё и в шортах! Это в декабре-то…
Чтобы не отвлекаться, пытаясь автоматически переводить не очень интересные слова диктора, капитан Глеб выключил телевизионный звук. Наушники и Стинг развлекали его гораздо эффективней, чем местные малопонятные голоса.
Робкий молодой негритёнок в телевизоре читал новости по бумажке, изредка с выражением вскидывая (как учили!) огромные глаза на камеру. Телесуфлёр в студии отсутствовал, вполне возможно, что по причине всеобщей антигуанской бедности.
В правом нижнем углу экрана выделялся заботливый голубой кружок сурдоперевода. Переводила звуки в жесты упитанная негритянка в синем пиджаке и белых шёлковых перчатках.
Начало первой новости Глеб пропустил, отвлекшись на настройку кондиционера при помощи незнакомого пульта управления.
…На ночном берегу трепетали под напором сильного ветра пальмы, чернокожие спасатели в белых рубашках пытались закрыть прозрачной плёнкой тело, уже завёрнутое в белые простыни. Труп лежал на спине, раздвинув высоко поднятые и согнутые в коленях ноги.
Вторую новость Глеб Никитин смотрел уже внимательнее, вполне успевая разбирать крупный подстрочный текст. Давали выступление старшего офицера иммиграционной службы. Репортаж вёлся из офиса, где человек тридцать посетителей сдавали необходимые для чего-то важного экзамены-тесты. Многие из дисциплинированных чернокожих слушателей по очереди смущенно улыбались в наведённую на них камеру.
Потом, минут через пять, министр труда государства Антигуа и Барбуда, грузный седой негр, печально начал повествовать зрителям о наличии значительных трудностей в благородном деле строительства местных дорог.
К завершению теленовостей на улице уже сильно стемнело, небольшой дневной шум окончательно стих и без него стал более ясен плеск близких океанских волн. Через окно виднелись дальние островные огни. Глеб оставил на минимуме кондиционер и включил роскошную настольную лампу.
Телефонный справочник, достаточно упитанный для такого маленького островка, был заранее приготовлен к просмотру, но его очередь наступила только сейчас.
«Кому же принадлежит тот факс, по которому Валерку можно найти на этом острове всегда? Или не найти? Или не всегда?..».
Глеб внимательно вёл палец по страницам, не пропуская даже разделы церквей и рыбоперерабатывающих фабрик. Мягкие листы справочника шелестели, первые цифры номеров нечасто, но совпадали с тем, что был на его бумажке, а вот следующие и окончательные – нет. Мелькали прямоугольники рекламных объявлений, тоже с номерами телефонов и факсов, среди них тоже были очень похожие… Заложив справочник сложенной картой примерно на половине, Глеб рухнул на подушку.
«Дома уже три часа ночи…».
Гонка закончилась. Началась охота. Силы ему еще пригодятся. Спать!
