Текст книги "Номер 19"

Автор книги: Александр Варго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Я кое-что вспомнила, – наконец сказала она. – Только это действительно будет страшная сказка. Не испугаешься? Пойдет?

– Пойдет, – сразу согласился паренек.

– Скоро Новый год, и сказка связана с праздником, – начала Светлана. – Ты слышал, что у Деда Мороза был брат? Близнец.

– Нет, – отозвался Антон, и в голосе мальчика скользнула заинтересованность.

– Они родились один за другим…

– Как вы с тетей Ксюшей?

Она стиснула зубы. Любое упоминание о ее сестре вызывало у нее отвращение.

– Почти. Не перебивай меня. Так вот. Тетя Ксюша родилась слегка ненормальной, так и брат Деда Мороза родился ненормальным. Он появился наружу как будто вывернутым наизнанку. Он был весь зеленый и скользкий, как лягушка. От него плохо пахло, и он трясся, будто медуза. Врачи подумали, что он все равно умрет, и выбросили его в туалет. Все считали, что он умер, но брат Деда Мороза выжил. Он прятался под землей, там, где сточные трубы и канализационные люки.

– А как его звали? – задал вопрос Антон.

Светлана задумалась.

– Пока его никак не звали, – произнесла она. – Но шло время, и брат Деда Мороза узнал, что есть такой праздник – Новый год. Он узнал, что его брат носит детям подарки и водит с ним хороводы. Все любили Деда Мороза. А его – нет. Его друзьями были крысы и тараканы. Сначала он приполз к Деду Морозу, чтобы сказать: «Я твой брат! Давай будем вместе ходить на праздники!» Но Дед Мороз испугался и прогнал это зеленое страшилище своим посохом. Он не хотел, чтобы люди знали, какой у него ужасный брат. И тогда… брат Деда Мороза затаил злобу. Он стал выползать каждый Новый год наружу. Он проникал в квартиры и прятался в наряженных елках. И ночью, прямо перед самым Новым годом он утаскивал детей и съедал, а потом уползал обратно в свое подземелье. И тогда его назвали, гм… Зеленый…

Светлана на мгновение замешкалась, призывая на помощь фантазию.

– Людоед, – подсказал Антон, видя, что мама замешкалась.

– Нет, пусть будет Упырь, – решила Светлана. – Зеленый Упырь. Как тебе?

– Здоровски! Его поймали?

– Слушай. Жил-был один мальчик. Он был очень храбрый и сильный. Близился Новый год. Родители мальчика нарядили большую елку… А Дед Мороз принес много подарков и их положили под елку… Мальчик их очень ждал.

– Это я этот мальчик, мама? – внезапно спросил Антон. – Это про меня сказка?

– Хочешь, давай это будешь ты, – после короткой паузы сказала Светлана. Она собиралась продолжить, но сын ее опередил:

– Ты сказала «родители». Но ведь у нас нет папы. Папа умер. Ты говорила, что он на небо улетел.

Светлана почувствовала, как ее глаза влажнеют.

– Это всего лишь сказка, Антоша. Пускай в сказке у мальчика будет полная семья. Итак… Ночью мальчик вдруг проснулся – он услышал какой-то шорох. Он встал с кровати и посмотрел на елку. Звук шел оттуда. «Наверное, Дед Мороз уже принес мне подарки», – подумал мальчик. Он подошел к елке и вдруг увидел, как на него смотрят большие желтые глаза.

Светлана буквально кожей ощущала, как замер сын, вслушиваясь в каждое ее слово.

– Что было дальше? – тихо спросил Антон, завороженно слушая мать.

Светлана вздохнула.

– Если честно, я еще не решила, чем закончилась сказка. Но мы можем придумать конец вместе, верно?

– Давай! – с воодушевлением воскликнул паренек.

– Зеленый Упырь зашипел и стал вылезать из елки. Он хотел утащить мальчика к себе, но не тут-то было. У мальчика в комнате был маленький огнетушитель. Его повесил папа на случай, если вдруг начнется пожар. Мальчик схватил этот огнетушитель и направил струю прямо в елку. Зеленый Упырь наглотался пены и отравился. Он растаял, и от него осталась только маленькая зеленая лужа. Вот так маленький, но храбрый мальчик, то есть ты, победил Зеленого Упыря. С тех пор он больше никогда не будет забирать с собой малышей… Ну, как?

– Суперски, – откликнулся Антон. – И я тоже придумал конец. Только добрый. Я сказал, чтобы Зеленый Упырь вылез наружу, и он согласился. Мы с ним подружились, а потом он помирился с Дедом Морозом. А тетя Ксюша пошла в церковь и молилась. А потом все дети стали живыми. Ну, те, кого съел Упырь. И звать его стали… эээ… ммм… Дед из Леса. Потому что он зеленый.

«Дед из Леса… Эх, если бы так все просто в жизни было», – уныло подумала Светлана.

– Мама?

– Да, сынок.

– А почему ты так тетю Ксюшу не любишь?

Она повернула голову. Глаза сына, поблескивая, смотрели на нее в упор.

– Мы просто часто спорим, – отозвалась Светлана. – Вырастешь – поймешь. Сейчас очень непростое время и…

– Я видел, как ты вчера ударила ее. Не бей ее, мам. Она добрая. Она верит в Бога. Говорит, что Бог помогает нам. Это правда? Ты веришь в Бога?

– Эх, Тоша… В мире столько много плохих вещей… Если бы Бог существовал, он не допустил бы такой несправедливости, – промолвила Светлана.

– Не обижай ее, – повторил Антон. – Пожалуйста.

– Хорошо. Я постараюсь.

Помедлив, она добавила:

– Как хорошо, что ты у меня один… Не надо ничего делить, как близнецам… Родители всегда втайне предпочитают кого-то одного другому…

Антон вздохнул и повернулся на другой бок. Через минуту он уже мерно посапывал.

– Я не хотела этого, – шепотом произнесла Светлана. – Я не просила рожать мне сестру. К тому же чокнутую и помешанную на Боге.

Мысли ее путались, веки наливались тяжестью, и спустя какое-то время она тоже уснула.

* * *

Этот ублюдок Герман все-таки заразил ее какой-то хренью.

Светлана это поняла на третий день, когда внезапно начала испытывать боль и нестерпимый зуд во время мочеиспускания. Влагалище воспалилось и горело, словно она голым задом села в крапиву, все трусы были в отвратительных выделениях.

Впрочем, у нее были до этого другие клиенты, но все они пользовались презервативами. И вообще, она была просто уверена, что это именно Герман. Он, и все тут.

На звонки урод с дурацким хвостиком не отвечал, и это приводило проститутку в неистовство. Дома тоже все шло кувырком – Антон заболел, отец снова обгадил весь диван, соседи сверху залили им всю кухню… вдобавок ко всему в квартире завелись мыши. До выселения оставалась пара дней. Единственным человеком, которого не заботила вся эта выносящая мозг кутерьма, была Ксения. Не обращая внимания на мигрирующих по квартире тараканов с мышами, мечтательная дурочка самозабвенно наряжала елку, напевая при этом какую-то идиотскую песенку.

Ближе к вечеру нервы у Светланы сдали окончательно. Она знала, где было можно найти Германа. Прихватив кое-что с кухни, она, наспех одевшись, выскочила на улицу. Ее распирало от захлестнувшей ярости, которой, похоже, была пропитана каждая клетка ее тела.

Светлана нашла его в ночном баре, в обществе двух худющих малолеток. Их груди еще только начали формироваться, но глаза алчно смотрели на сутенера, который что-то втолковывал им с назидательным видом. Светлана шагнула вперед, оказавшись у Германа за спиной.

– Надо поговорить, – шепнула она ему на ухо, и тот медленно повернулся. Скабрезная улыбка на небритом лице сутенера сползла, уступив место глухому раздражению.

– Опять ты, – пробормотал Герман. У него был такой вид, словно он увидел издыхающую крысу с перебитым хребтом, выползшую из-под дивана.

Кивком Светлана показала на выход, и тот медленно поднялся.

– Что надо, ущербная? – недовольно спросил он, когда они оказались на улице.

– Хочу вернуть тебе долг, – сообщила она, распахивая полу плаща.

Герман был явно озадачен.

– Какой, в жопу, до…

Воткнувшееся в его рот лезвие разделочного ножа не дало ему закончить фразу. Рассекая губы и язык, стальной клинок воткнулся в небо. Герман поперхнулся, отплевываясь кровью, его глаза округлились.

– Что? – булькнул он, но Светлана резким движением выдернула нож и с силой ударила снова. Перерезав ожерелье из совиных когтей (о боже, как Светлана его ненавидела!), лезвие погрузилось глубоко в шею.

– Мразь, – с ненавистью выдохнула Светлана.

Герман упал на колени, ошарашенно пялясь на свою убийцу. Он попытался вынуть нож, но пальцы лишь скользили в горячей крови, толчками вытекающей из разверстой раны.

Когда он упал, Светлана принялась обыскивать его. Обнаружив бумажник, она торопливо открыла его. Ее сердце замерло – внутри лежали толстая стопка десятитысячных купюр, а также несколько кредитных карт.

Жадная сука. А ей всего «двушку» дал при стандартной таксе в десять…

Ну, ничего. Эти деньги помогут продержаться на плаву какое-то время. По крайней мере, на них можно будет на какое-то время снять квартиру… Она спрятала бумажник в карман.

Герман умирал, захлебываясь кровью и издавая невнятные хрипы. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались, по телу пробегала конвульсивная дрожь.

– Чао, красавчик, – шепнула Светлана.

Из бара вышли четверо – два крупных мордоворота и те самые малолетки, которых «инструктировал» Герман минуту назад.

– Вон она! – воскликнула одна из них, указав на Светлану пальцем, и та побежала.

Она неслась по слякотным лужам, не чуя ног и путаясь в полах заношенного плаща. За спиной слышались угрозы и проклятия.

Юркнув в незнакомую подворотню, Светлана пролетела мимо разбитой машины и помчалась в сторону темнеющей в углу арки. Добежав, она с ужасом уставилась на толстую решетку, закрывающую сквозной проход на улицу.

– Там! – рявкнул кто-то басом, и она, холодея, повернулась.

Хрипло дыша, две громадные тени неуклонно приближались.

– Попалась, вишенка? – засопел кто-то над ухом и Светлану грубо швырнули на грязный асфальт. Истошный вопль проститутки прозвучал одновременно с хохотом преследователей.

Она села в кровати, сипло и прерывисто дыша. Тусклый огонек уличного фонаря все так же одиноко мерцал в окне. На улице стояла глубокая ночь.

«Твою мать, – мысленно выругалась Светлана. – Приснится же…»

Перед глазами все еще маячил бумажник Германа из сновидения – тяжелый, распухший от денежных купюр и кредитных карт.

Она перевела дыхание, убирая с лица спутанные волосы.

В последнее время ей то и дело снятся сны, в которых присутствуют деньги. Большие деньги.

В прошлый раз она участвовала в ограблении банка, и сон оборвался именно в тот момент, когда из хранилища начали выносить мешки с пачками долларов. А как-то раз ей привиделось, что она заложница. После взрыва при штурме спецназа ей удалось выжить, и она ползала среди мертвых изувеченных женщин, торопливо срывая с них ювелирные украшения…

Осторожно, чтобы не разбудить спящего сына, Светлана слезла с кровати и двинулась к столу за телефоном. Задев мизинцем правой ноги ножку стула, тихо ойкнула. «Оживила» мобильник, озабоченно качнув головой. Без пятнадцати одиннадцать. Она уже намеревалась положить телефон обратно, как заметила мигающий значок в углу – у нее новое сообщение.

Зевнув, Светлана мазнула пальцем по глянцевой поверхности экрана. И как только она прочитала текст письма, у нее перехватило дыхание.

* * *

Иерею Николаю Агапову, священнослужителю Вознесенского собора, в этот поздний вечер тоже привиделся сон.

Цепкие объятия Морфея перенесли его из Санкт-Петербурга в далекую глубинку, исполнив радужно-сокровенную мечту Николая… Питер позади, и теперь всей семьей они наконец-то уехали в деревню, навсегда оставив шумный, свинцово-серый от непогоды город.

Здесь все по-другому, и даже время течет неспешно-размеренно. Николай прислуживает в местном храме, прихожане его уважают и почитают, часто обращаются за советом.

Сегодня служба в храме закончена, и Николай с детьми идут на речку. Первым шагает Ярослав, самый старший, за ним Злата. Следом, смеясь и шутя, семенят младшие – Богдан и Василиса. Мягкая трава приятно холодит босые ноги, слышится жужжание майского жука и звон колокольчиков – неподалеку пастух ведет за собой коров. На безоблачном небе сияет солнце, теплое и нежное, как детство. Разогретый воздух наполнен запахом свежескошенной травы и парным молоком.

Николай вдыхает воздух полной грудью.

«Разве не это – счастье? – размышляет он, глядя, как за пригорком река поблескивает синей полоской. – Разве не для этого мы живем?!»

Увидев реку, дети мчатся вперед, со смехом раздеваясь на ходу. Николай не торопится, он специально медлит, стараясь растянуть удовольствие.

Река несется стремительно-извилистой лентой. Сняв одежду, он аккуратно складывает ее на берегу и с благоговением заходит в воду. Кожу слегка обжигает, несмотря на лето, вода довольно прохладная.

Николай наклоняется, чтобы зачерпнуть ее в ладони, и вдруг отшатывается, как от удара. Он не отрывает оцепенелого взора от рук – они буквально по локоть залиты красным. Так, словно он окунул руки в бочку с краской. Резкий запах металлических стружек не вызывает сомнений, что на нем кровь.

«Мои руки в крови. По локоть».

Едва сдерживая крик, Николай опускает руки в воду. Он ожесточенно трет их песком, но кровь словно въелась намертво, не желая смываться.

Краем уха иерей слышит далекие раскаты грома. Солнце быстро скрывается за мглистыми тучами, которые за считанные секунды расползаются по небу.

«Да воскреснет Бог, – шепчет Николай, продолжая яростно тереть руки. – …и исчезнут враги Его… И бежат ненавидящие Его…»

Он моргает, пытаясь убедить себя, что мерцающее перед ним отражение – не что иное, как галлюцинации.

Но нет. Сквозь серебристую рябь воды на него, недобро ухмыляясь, смотрит «зеркальный» Николай. На нем странная маска в пол-лица и грязный фартук из плотной зернистой кожи. За пояс заткнут широкий тесак. Он, как и сам фартук, густо забрызган багровыми кляксами.

Николай начинает пятиться на берег. Судорожно оглядывается – детей нигде нет. Ни в воде, ни на суше.

«Как тает воск от лица огня, так погибнут бесы от лица любящих Бога», – бормочет иерей.

Оглушительные раскаты грома взрывают небо, и Николай, ослепленный кинжальной молнией, в испуге прикрывает веки. Несмотря на ужасающий грохот, ему кажется, что он слышит женский плач. Горький и безудержный.

Он открыл глаза, увидев встревоженное лицо Елены, его супруги.

– Ты просил разбудить в десять вечера, – тихо произнесла она и осторожно коснулась его лба. Кожа была покрыта испариной. – Все хорошо?

– Да, – коротко ответил Николай, поднимаясь с кровати.

– Ты вскрикнул… Нехороший сон?

Иерей погладил жену по руке.

– Все в порядке. Который час?

– Начало одиннадцатого.

Елена вздохнула. Она с грустью смотрела, как Николай торопливо облачался в заранее приготовленную одежду – термобелье, теплые носки, свитер, плотные камуфляжные штаны и куртка серо-белой «зимней» расцветки.

– Так непривычно видеть тебя в таком одеянии, – сказала женщина, улыбнувшись краем рта. – Тебе обязательно ехать на эту охоту, Коль? Да еще на ночь глядя? Спасибо Господу, у нас есть что на стол поставить.

– А будет про запас, – ответил Николай. Он открыл рюкзак, пробежавшись глазами по содержимому. – Опять же Новый год скоро.

– Я тебе термос с кофе положила. Там еще бутерброды и пирожки с яблоками, – сказала Елена.

– Ты у меня умница. Дети спят?

– Да.

Она встала с кровати и вплотную подошла к мужу.

– Ты какой-то напряженный, – заметила Елена, мягко опустив ладонь на плечо мужа. – Уверен, что все в порядке?

– Просто еще от сна не отошел, – заставил себя улыбнуться Николай. – Не скучайте.

– Может, попьешь чаю?

Он покачал головой.

– Мы договорились в одиннадцать встретиться, чтобы оттуда сразу до места без пробок доехать. К утру будем в Розарево, там охотничьи угодья. Я тебе рассказывал.

– Рассказывал, – повторила Елена.

Николай встал. Он был почти на голову выше жены и смотрел на нее с нескрываемой любовью.

– Господи, береги себя, – чуть слышно промолвила Елена и перекрестила мужа. Они обнялись.

– Вернусь через три дня, аккурат к Новому году… Управитесь без меня? – задал он вопрос.

– Постараемся.

Николай погладил округлый живот супруги.

– Как поживает наш боец?

Елена улыбнулась.

– Толкается боец. Наверное, тоже хочет, чтобы папка дома остался.

– С папкой все будет в порядке.

Николай поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Перед тем как выйти в холл, он заглянул в тесный закуток без единого окна. Угол крошечного помещения был заставлен множеством икон. На полке, перед образом Спасителя, бледно-оранжевым огоньком мерцала лампадка.

– Боже, я прихожу к тебе такой, какой я есть, – быстро зашептал иерей, начиная креститься. – Я смиряюсь перед Тобой… Я верю, что Ты можешь все. Прошу, войди в мою жизнь и будь моим Господом. Прости все мои грехи…

Закончив молитву, он вновь перекрестился и быстро вышел. На мгновение застыл, увидев в зеркале свое отражение. Громадный, плотный мужчина сорока восьми лет в камуфляже, с выпирающим животом и густой кустистой бородой… В таком виде он больше напоминал какого-то боевика из очередного сериала, нежели церковнослужителя.

Николай усмехнулся своим мыслям. Он открыл резную обувницу из сосны, выставив на коврик высокие ботинки на толстой рифленой подошве.

– Так на природу хочется, – вдруг сказала Елена, наблюдая, как Николай возится со шнурками. – Утомляет город, хоть и красивый. Нехороший воздух тут. Люди как заводные игрушки… С каменными лицами, и глаза будто стеклянные. В лес хочется, на луг… по травке босиком пробежаться, в речке искупаться…

Пальцы иерея замерли – перед глазами заскользили кадры недавнего сновидения. Небо, солнце, река… Окровавленные руки и громадный нож за поясом… И устрашающий раскат грома, от которого появляется дрожь в коленях…

Он почувствовал, как кровь прилила к лицу. Когда ботинки были зашнурованы, Николай выпрямился, повесив увесистую сумку на плечо.

– Все будет, – негромко пообещал он. – И речка, и луг… И домик…

Елена вытерла уголки глаз.

– Береги себя, Коленька. Волнуюсь я что-то.

Они снова обнялись, после чего Николай торопливо вышел за дверь.

– Господи, спаси и сохрани, – прошептала она вслед мужу.

Только спустя какое-то время, уже укладываясь спать, Елена подумала о том, что супруг уехал без ружья.

«Наверное, заранее забрал из гаража и в машину положил», – решила она.

* * *

Не веря своим глазам, Светлана вновь и вновь перечитывала высветившееся на экране телефона сообщение.

«О боже…»

Она прилагала немыслимые усилия, чтобы не завизжать от радости. Она несколько раз моргнула и опять устремила взор на текст.

«Ваша заявка от 15.10.2024 № 22/4-Т одобрена. Ваш номер 19. Просим быть в условленном месте не позднее 00.00. Пароль: #88Х$12DZw».

Ниже сообщения была изображена картинка со штрих-кодом.

– Сработало, – едва слышно произнесла она, крепко сжав свободную руку в кулак. Так сильно, что ногти больно впились в кожу ладони. – Сработало, мать твою!

В кровати сонно заворочался Антон, но Светлана даже не взглянула в сторону сына. Теперь она смотрела на часы.

У нее еще оставалось время. Правда, немногим более двух часов. Дорога на такси займет час сорок, а то и больше.

По спине Светланы заструился холодный ручеек. Она слышала, что организаторы Вечеринки буквально помешаны на пунктуальности. Опоздаешь хоть на пару секунд – и двери перед тобой закроются. Все, чао. Жди следующего сезона, а это целых три месяца.

Включив настольную лампу, она открыла шкаф, судорожным взором окинув его содержимое. Нужно срочно одеваться и на выход…

«А как же Ксения? – мягко поинтересовался внутренний голос. – Самое главное – она».

– Верно, – спохватилась Светлана. – Ксюша… Бестолковая клуша…

Быстро натянув на себя светлые джинсы, она ринулась на кухню. Включила свет и, присев на корточки перед безмятежно спящей сестрой, бесцеремонно затормошила ее.

– Эй, поднимайся!

Ксения разлепила веки, щурясь от яркого света.

– Света?

Светлана приблизила к ней свое раскрасневшееся лицо:

– Слушай меня внимательно. У тебя есть десять минут, чтобы привести себя в порядок и одеться. Поняла?

– Не очень, – простодушно ответила Ксения, зевая. – Зачем мне одеваться?

– Сейчас ты быстро встанешь и бегом в ванную! – гаркнула Светлана. – Тебе нужно умыться, почистить зубы и расчесаться! Или ты вообще забыла, что такое личная гигиена?! Вылезай!

Ксения послушно расстегнула спальный мешок.

– Зачем мне сейчас умываться? На улице ночь, – сказала она, озабоченно взглянув в окно.

– Это именно то, что нам надо, – отозвалась Светлана. Она критически оглядела сестру с ног до головы – волосы сальные и всколоченные, лицо, припухшее от сна, пальцы цветные от фломастеров, на ногти, никогда не знавшие маникюра, лучше вообще не смотреть…

– Марш в ванную, – скомандовала Светлана.

– Мы куда-то идем? – спросила Ксения.

– Да.

На лице слабоумной проступила тревога.

– Сейчас ночь, я боюсь темноты…

Светлана скрипнула зубами. Не хватало, чтобы эта шизанутая еще устроила ей истерику, отказавшись подчиниться. И опыт общения с сестрой подсказывал ей, что в данном случае силой вряд ли что-то можно решить. Сейчас нужен другой подход.

– Мы едем на вечеринку, – известила она с натянутой улыбкой. – Там будет весело. Хорошая музыка, вкусные угощения. Много молодых парней. Хочешь познакомиться с хорошим парнем? Ты же хочешь влюбиться?

– Хочу! – оживилась Ксения. – Влюбляться можно, это не грех…

– Но сначала мы пройдем один квест.

– Квест?

Светлана на секунду задумалась.

– Это вроде небольшого приключения. Тебе понравится.

– А где это?

– Это далеко. Мы поедем на машине.

Ксения захлопала в ладоши.

– Здорово! Я в машине давно не ездила! С тех пор как папа…

Она запнулась, словно не решаясь продолжить. Вероятно, ее недоразвитый мозг все же смог провести параллель с аварией, имевшей жуткие последствия, но Светлана решила не заострять на этом внимание.

– Марш в ванную! – рявкнула она, и Ксения засеменила из кухни.

Пока она умывалась, Светлана вернулась в комнату и, выдвинув из обшарпанного комода ящик, принялась рыться в кипе документов. Наконец среди прочего она выудила пластиковую карточку – паспорт Ксении.

«Вообще-то, он не обязателен, – подумала Светлана. – Но мало ли что…»

Светлана на мгновение задержала взгляд на фотографии сестры, поблескивающей сквозь глянцевую пленку. Ксения неуверенно улыбалась, глядя в объектив фотокамеры, и Светлана фыркнула.

– Дурой родилась, дурой осталась, – обронила она, засовывая карточку в карман. – Дурой жизнь закончишь.

Оставалась еще одна проблема.

Такси. Не на автобусе же добираться в Семиозерье!

Но на такси нужны деньги, а с этим было сложнее. Если бы Светлана точно была уверена, что мероприятие не сорвется и сегодня ночью им потребуется ехать за город, она бы не послала эту тупицу за хлебом и лапшой. Конечно, за две штуки, что были почти полностью истрачены в магазине ее недоразвитой сестрой, добраться до Семиозерья, где располагался «Эдем», было нереально. Но сейчас не было и этого, она фактически на нуле.

Она вытряхнула кошелек. Четыреста рублей, и все.

Полное дерьмо. Одна поездка на метро.

«Сраная инфляция…»

Светлана принялась выдвигать ящик за ящиком, судорожно переворачивая вещи. В самом нижнем обнаружилась тусклая монетка достоинством в десять рублей. Светлана невесело улыбнулась. Она уже и не помнила, когда в последний раз видела монеты при расчетах…

Она обхватила виски, ощущая, как ее медленно обволакивает липкая паника.

Какая глупость, не попасть в «Эдем» по причине того, что у нее нет денег на такси!

Неожиданно ее осенило, и Светлана стремглав бросилась в комнату к отцу. Там в тумбочке он хранил свои документы, включая медицинские рецепты с лекарствами. При этом до аварии отец всегда любил держать «НЗ», не посвящая в это остальных членов семей. Вдруг ей повезет и в его заначках что-нибудь да осталось?

Ей повезло.

Деньги нашлись в самом углу тумбочки, рядом с удостоверением инвалида. Ровно десять штук по пятерке, новенькие купюры были свернуты в плотную трубочку и перетянуты канцелярской резинкой.

– Ксения? – хрипло позвал проснувшийся отец.

– Нет, не Ксения, – хищно улыбнулась Светлана, задвигая ящик обратно. – Спи дальше. Небось во сне на своей развалюхе гоняешь и бибикаешь вовсю, да?

Алексей Сергеевич заерзал в свежезастеленной постели.

– Зачем ты приходила? – скрипучим голосом поинтересовался он, но девушка уже выключила свет и захлопнула дверь.

– Алло? Такси? – затараторила она, набрав номер таксомоторной службы. – Примите заказ… Уральская, 32. Ехать в Выборгский район, Семиозерье… Пожалуйста, побыстрее…

Диспетчер уверил, что автомобиль будет подан в течение семи минут, и с губ Светланы сорвался вздох облегчения.

«Ваша заявка одобрена», – в третий раз повторила она про себя текст СМС, и низ живота проститутки сладостно заныл.

«Получать такие сообщения все равно что испытать оргазм», – внезапно подумала она, и щеки Светланы заалели.

– Я готова, – смущенно произнесла Ксения, выходя из ванны. На длинных ресницах девушки блестели капельки воды. – Свет, не будешь ругаться?

– Ну?

– Я побрызгалась твоим дезодорантом.

При других обстоятельствах Ксения наверняка бы получила за такое зуботычину, но сегодняшний день, точнее ночь, была особенной. И Светлана закроет глаза на эти мелочи.

– Побрызгалась и побрызгалась, – буркнула она. – Не обеднею. Что у тебя в руках?

Ксения со смущенным видом показала сестре старенький, зачитанный до дыр молитвенник.

– Ты будешь развлекаться, держа в руках эту лабуду? – язвительно хмыкнула Светлана. – Не позорься. Ты все эти мантры наизусть знаешь. Оставь дома.

Ксения молча положила потрепанную книжицу на комод.

– Свет… а как же Антон? – спросила она. – Папа? Мы не можем вот так просто…

– Мы все можем. За ночь с ними ничего не случится. И вообще, ты задаешь слишком много вопросов, – оборвала ее Светлана. – Быстро одевайся и на выход.

Она глубоко дышала, стараясь приглушить учащенное сердцебиение. В какой-то момент проститутке пришло в голову, что сейчас ее можно сравнить с приговоренным к смерти, которому за минуту до казни объявили о помиловании.

«Не только помиловали, – мысленно поправила Светлана сама себя. – Еще и чемодан денег дали в придачу. Огромный чемодан…»

* * *

В то время как сестры вышли из подъезда на промозглую улицу, зашагав к припаркованному неподалеку такси, иерей Николай прогревал двигатель своего потрепанного «Рено Логан». Краем уха слушая кашляющее тарахтение двигателя, он неспешно заплетал бороду в косичку.

– …Спасусь в море, в пути, в глубоких водах… – вполголоса говорил он. – …при переходе в горах, в траве от ядовитых змей, гадов ползучих… скорпионов, при еде рыбы, при болезни телесной… глазной, головной, в постели, от потери крови… и всякой другой болезни силой Честного Животворящего Креста Господня…

Когда все было готово, Николай включил mp3-проигрыватель. Динамики задребезжали, и салон иномарки мгновенно наполнился хлесткими аккордами «Ministry». Из «бардачка» были извлечены два серебряных перстня, изображающие ухмыляющиеся черепа, которые иерей нанизал на средние пальцы. Падающий от уличного фонаря свет заиграл бликами на жутких кольцах. Николай сжал пальцы в кулак, так, чтобы перстни соприкоснулись. Казалось, черепа еще больше разинули пасти, словно торопясь сожрать друг друга.

Иерей взял взглянул в зеркало заднего обзора.

– Душа раба Божьего, иерея Николая, мирно спит, – нараспев проговорил он. – Спит рядом с женой его, Еленой, храни ее Господь. Сегодня ночью душа Николая ничего не знает о его теле. Ни на какую охоту он не поедет, потому что грешному телу Николая нужно сделать кое-какую работу.

Иерей нажал на акселератор, тронувшись с места.

«И у этого тела другое имя. Тот, кто сейчас за рулем, зовется Рик, – произнес он про себя, выруливая на дорогу. – И все эти три дня он будет Риком».

* * *

Как только такси выехало со двора и набрало скорость, Ксения мгновенно прилипла к стеклу. Казалось, ее интересовало буквально все – начиная от мелькавших уныло-серых зданий, заканчивая каплями моросящего дождя, иссекающих окна автомобиля. Некоторое время она с завороженным видом смотрела на работающие «дворники», которые с монотонным скрипом елозили по лобовому стеклу. Она наблюдала за ними так долго, что Светлане даже показалось, будто сестра уснула.

Она вынула телефон, взглянув на время.

Оставалось чуть более часа.

Пробок в такое время почти нет, так что они должны успеть.

– Света, – тихо позвала Ксения, наконец оторвавшись от «дворников».

Светлана вопросительно взглянула в сторону сестры.

– Давай больше никогда не будем ругаться, – робко предложила Ксения. – Скоро ведь Новый год, правда?

– Правда, – кивнула та. – Хорошо, ты хоть это помнишь.

– Давай всегда жить дружно? – продолжала Ксения, заглядывая сестре в глаза. – Мы ведь одна семья. Я очень люблю твоего Антошку. Жалко, что он все время болеет. Я тоже хочу себе ребеночка. Я была бы счастлива, если бы у меня был сынок… Или доченька…

«Не хватало еще одного дебила, – подумала Светлана. – Слава богу, тебе это не грозит».

– А еще мне очень жалко нашего папу, – сказала Ксения после небольшой паузы. – Мне стыдно, что я иногда забываю проверить его… Накормить, поменять белье…

– Хватит, – не выдержала Светлана. Придвинувшись ближе к сестре, она гневно зашептала:

– Ты еще при водителе расскажи, как ты отцу задницу моешь!

Лицо Ксении обмякло, уголки губ опустились.

– Я просто… – запинаясь, проговорила она. – Свет, мне просто хочется… Папа ведь не виноват…

– Что ты об этом знаешь, – процедила Светлана. Она обратила внимание, что Ксения то и дело касается шеи. Приглядевшись, она заметила черный шнурок, который выглянул из-под воротника ее заношенной футболки.

– Что это у тебя?

– Крестик.

– Хм, я думала, ты его давно потеряла, – произнесла Светлана.

– Я правда его потеряла. Потом нашла за стиральной машиной.

– Дай его сюда.

Ксения инстинктивно прижала руки к шее, словно испытывая нехватку кислорода, в глазах застыл испуг:

– Зачем?

– Затем, что на вечеринке тебе он не нужен.

Ксения замотала головой.

– Крестик бережет нас. Мало ли что может случиться!

Водитель, до этого момента хранивший невозмутимое молчание, усмехнулся.

– Не валяй дурака, – шепотом заговорила Светлана. – Ты вечно все забываешь и теряешь! Снимай!

– Светик, пожалуйста, – забормотала Ксения. – Это все, что у меня есть! Не забирай его, умоляю!

Ее распахнутые глаза наполнились слезами.

«Ну и хрен с тобой, – неожиданно подумала Светлана. – Все равно с тебя его снимут».

Через несколько минут автомобиль выехал на скоростную трассу и понесся в сторону области.

Когда они были на месте, до полуночи оставалось двенадцать минут.

– Семь шестьсот, – кратко сообщил шофер, глянув на экран счетчика.

Светлане показалось, что на нее опрокинули ведро ледяной воды.

Помедлив, она молча протянула таксисту две пятитысячные купюры.

«На какие шиши я вернусь обратно?» – уныло подумала она. Пока водитель такси неторопливо отсчитывал сдачу, Светлана мельком оглядела свои руки. Из украшений – единственное золотое колечко на левой руке, но оно ей очень нравилось, и расставаться с ним не хотелось. Да и слишком жирно отдавать золотое кольцо за гребаную поездку. Сережки, которыми можно было попробовать расплатиться, она тоже не надела – забыла впопыхах во время сборов…