Текст книги "Государственная Казна (СИ)"

Автор книги: Александр Решетников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ЧАСТЬ III

РУССКАЯ АМЕРИКА.

Глава 1.

Путешествие в Петербург.

Кроме Елены Михайловны Казанцевой больше никто своих детей в Петербург не взял. Кощеев и Муравьёв и вовсе ехали без жён. Ольга сама не захотела – хватало дел на ферме, а у Игната жена опять была беременна, и тащить её через пол страны он не захотел. Зато придумал хитрый ход – отдал Лалу на попечение Ольги Муравьёвой, которая сумеет донести до молодой женщины политику и серьёзность отношений между всеми членами «Приюта», а так же поможет с дальнейшим обучением. Среди всех их жён Ольга Ивановна была самая образованная и подготовленная. Лала же за годы замужества научилась довольно хорошо читать, писать и считать, полюбила историю и, как не странно, астрономию. Ещё её очень увлекли книги, написанные Маллером и профессором Дюрановым «Воспитание ребёнка с самого рождения» и «Личная гигиена каждого человека». Интерес, проявленный в своё время к книге «Искусство танца», подтолкнул её к дальнейшему освоению новых знаний. Она порой поражалась, сколько всего на свете существует интересного и необычного. Конечно, любимым её занятием оставались танцы, тут они вместе с Татьяной Львовной Лапиной нашли общий язык и совместно придумывали что-то новое для выступления девушек в ресторане «Космос». Данное заведение пользовалось огромной популярностью, как среди местных, так и приезжих. Но мы отвлеклись! Итак, путешествие до Перми прошло относительно комфортно, так как ехали по железной дороге, а вот дальше начались приключения. Женщины, привыкшие к комфортной жизни в Тюмени, столкнулись с российской действительностью. Действительность показала, что Россия, по сути, огромная деревня. Грязь, бездорожье, угрюмые деревянные домики с печками, оттапливаемыми по-чёрному, неопрятные крестьяне, глуповатые чиновники и еда, от которой женщины давно отвыкли. Как назло погода не улучшила общего впечатления, дожди шли практически постоянно. Редкие солнечные деньки казались каким-то чудом. Более-менее благоустроено было в домах и усадьбах богатых купцов, помещиков и знатных чиновников, которые с радостью давали приют графу Казанцеву и всем сопровождающим его людям. Здесь Елена Михайловна по-настоящему могла почувствовать себя графиней, местный люд преклонялся перед ней, как перед императрицей, что очень тешило её самолюбие. Однако, будучи по натуре человеком добрым, она не выказывала слишком явного высокомерия по отношению к ним. Любила поболтать и посплетничать, что льстило хозяевам, считавшим за честь пообщаться с графиней Казанцевой. Сам Алексей Петрович не любил пустопорожних посиделок. Он, то собирался вместе с друзьями и обсуждал дальнейшие планы, то что-то чертил или писал. За что прослыл очень строгим. Охрана не пропускала к нему посторонних и все прошения в основном передавались через Елену Михайловну, которая поздними вечерами донимала мужа, прося за очередного «хорошего человека».

– Лена, – как-то сказал Казанцев, – ты составь список и сверху подпиши «Хорошие люди». Я этот список подам императору и он сам решит, как их наградить или отблагодарить.

– Правда? – обрадовалась супруга.

– Правда, – тяжело вздохнул Алексей Петрович, – может, кого и на каторгу сошлёт.

– Как на каторгу, за что? – испугалась женщина.

– За лень и разгильдяйство! – ответил Казанцев. – Ты сравни наши деревни под Тюменью Медовое и Молочное с этим городком... У нас деревни чище, лучше и благоустроеннее. А здесь центральная городская дорога похожа на то, как будто недавно битва с Мамаем прошла. Я графом стал не за то, что у кого-то выпрашивал тёпленькие места для себя, а за свой труд. Думаю, за время путешествия ты смогла наглядно убедиться, что я сделал для Сибири в целом и для Тюмени в частности. Вот, когда увижу, что человек делает что-то действительно нужное и полезное для обустройства России, тогда за такого я сам буду просить перед императором.

– Алёшенька, ты очень строг, – сказала Елена Михайловна, понимая в глубине души, что муж всё-таки прав. – У людей просто не было возможности проявить себя.

– Вот пусть и проявляют. Когда я в Тюмень приехал, она хуже этого городишки была. Я не жаловался и не рассуждал, я делом занимался. Спасибо твоему отцу, он мне поверил и поддержал.

– Вот видишь, мой папа тебе помог...

– Леночка, я не могу стать папой для всех просящих. К тому же, я твоему отцу предложил дело, чёткое и конкретное. С каким делом обращаются все эти челобитчики? Тем более эти земли не моя епархия, у них есть свой губернатор, вот пусть и обращаются к нему. Пусть детей своих на учёбу отправляют. Я понимаю – крестьяне, но полуграмотные дворяне, это ужас! Поэтому перед Европой и приклоняемся, что свои лентяи учиться не желают... А разные голландцы, французы и англичане пользуются нашей дремучестью и дурят нас.

Елена Михайловна только глубоко вздохнула. Муж был прав. В своё время она сердилась на него, за то, что он целыми днями пропадает то на работе, то на заводах, а теперь собственными глазами смогла убедиться, что люди в своём большинстве невежественны и ленивы. Если уж она сама в «Доме мод» вместе с другими женщинами разрабатывала удобную одежду для взрослых и детишек, и предметы женской гигиены, такие необходимые в повседневной жизни, то здесь подобным и близко не пахло. Конечно, сначала она с предубеждением отнеслась к «Дому мод», но со временем увлеклась, и ей стало по-настоящему интересно. Тем более это увлечение приносило не только деньги, но и чувство удовлетворения, что от твоих задумок есть польза для всех. А её сестра Дарья даже написала книгу, где были собраны все кулинарные рецепты, которыми женщины делились меж собой. Теперь эта книга была настольным руководством для всех домохозяек Тюмени, да и не только Тюмени...

Приезд в столицу развеял некоторые грустные думы Елены Михайловны. Сначала великолепная свадьба её пасынка на девушке из знатного рода. Нет, никто не знал, что Мэри приходится дочерью английскому баронету, убившему короля Франции. Просто в своё время к графу Александру Сергеевичу Строганову обратился один из его друзей и попросил дать сиротке свою фамилию. В это время подобная практика была довольно распространена. Александр Сергеевич охотно согласился помочь другу, тем более что на содержание и обучение девушки прилагались хорошие суммы денег. Мэри превратилась в Марию Александровну Строганову. Потом друг познакомил графа с Жизель. И Жизель упросила его отдать девушку ей на воспитание. Александр Сергеевич был так очарован французской дворянкой, какой по документам она числилась, что охотно во всём на неё положился. Так вот, свадьба пасынка внесла оживление в невесёлые думы Елены Михайловны. Потом сам город... Ей всё было интересно, она посещала салоны и магазины, гуляла по набережной, была приглашена на балы во многие светские дома, получала кучу знаков внимания, но незаметно для себя вдруг осознала, что ей не хватает тюменского уюта. За блеском столичной мишуры она увидела пустоту, фальшь и ложь, и это очень сильно поразило женщину. Своими мыслями она поделилась с сестрой.

– Лена, а как ты хотела? – отвечала ей Дарья Михайловна. – Там, в Тюмени, мы все жили, как одна большая семья, все делали ОДНО ОБЩЕЕ ДЕЛО. Ты вспомни даже спортивные команды... Как мы вместе придумывали им форму, хоть и переживала каждая за ту команду, в которой был её муж. Где ты видела подобное в Петербурге? Разве все, кто проживает здесь, делают одно общее дело? Я вижу, что люди только интригуют друг против друга. Все эти великосветские хлыщи и их дамы тратят кучу денег на свои забавы и развлечения, а государство в нищете прозябает. Вспомни, как выглядят наши крестьяне? Сильные, уверенные, работящие... А как Сибирь закончилась, то кого мы в основном видели? Забитые, грязные, безграмотные людишки, боящиеся все и вся...

– Даша, ты так говоришь... Я никогда подобного от тебя не слышала, – и Елена Михайловна поглядела на сестру, как на незнакомого человека.

– Я бы раньше подобного и не сказала, но ты сама начала этот разговор. Или мои слова неприятны тебе? – спросила Дарья Михайловна, слегка прищурив глаза.

– Даша, так ты и раньше всё это знала? – спросила Елена Михайловна, будто прозрев в одночасье.

– Леночка, я очень люблю своего мужа и всегда интересуюсь тем, что его волнует и за что он переживает. А ты вон, не смотря на отрицательное отношение Алексея Петровича, всё равно взяла в Петербург детей. Вокруг дочек сразу образовалась толпа непонятных поклонников. Ты что же, хочешь, чтобы дело всей жизни твоего мужа растранжирили эти великосветские павлины? Им плевать на твоих дочерей, им нужно приданое, которое за них можно получить...

– Но это всё-таки люди с положением, из знатных семей...

– Лена, а ты знаешь, что железную дорогу из Томска до Перми построили быстрее, чем из Петербурга в Москву, хоть расстояние в два раза больше?

– Нет, не знала... Но при чём здесь это?

– А как тебе ехалось по этой дороге?

– Замечательно и удобно, – ответила Елена Михайловна, не совсем понимая, куда её сестра клонит разговор.

– Так вот, эти самые люди с положением и из знатных семей, сделали очень многое, чтобы железной дороги не было.

– Как? Зачем? – изумилась женщина.

– Затем, что больше нужно интересоваться делами своего мужа и меньше рассказывать другим о его делах.

– Но я всё равно не понимаю...

– Лена, большинству людей, что обитают при дворе, совершенно безразлично то, что происходит в стране. Их интересуют награды, звания, должности, деньги, наконец. Твой муж добился всего своим трудом. Думаешь, это кому-то из них понравилось? Они видят в нём только соперника! Хорошие или плохие дела он будет делать – не важно, они всегда будут ему мешать!

– Но все так хорошо отзываются о нём...

– О, Господи, какая ты наивная! Никогда они не будут открыто выражать свои истинные намерения. Все свои мерзкие дела эти господа будут делать тайно, словно тати ночные. Запомни это, Леночка, и береги своего мужа! Знаешь, как Алексей и Артур переживали, когда погиб Иван Андреевич Лапин? Он был их настоящим другом! В тот день они так напились, что я ужаснулась! Никогда ничего подобного раньше не было. Мне даже показалось, что захоти, то они приедут в Петербург и разрушат полностью город, в котором убили их друга!

– Страшные слова ты, сестрица, говоришь, – с испугом проговорила Елена Михайловна.

– Действительность, Леночка, всегда страшна. Поэтому помни об этом и доверяй больше своему мужу, а не посторонним людям, которые тебе угодливо улыбаются. Под овечьей шкурой часто скрывается волк...

– Даша, ты у меня такая умная! – воскликнула Елена Михайловна и нежно обняла свою сестру.

Довольно скоро Казанцевы и Маллеры покинули Петербург. Муравьёв отправился по делам в Херсон, Кощеев и Агеев остались на некоторое время в городе.

Глава 2.

Покорение Америки.

И вот, началось одно из самых авантюрных приключений Ивана, к которому он готовился четыре года. Почему авантюрных? Так официально в Калифорнию никто не плыл, и о конечной цели путешествия знали только единицы. Иван с Мэри отправились в путь в начале сентября. Все семь кораблей должны были встретиться на Фарерских островах в порте города Торсхван. И уже оттуда, переждав сезон атлантических ураганов, направиться в Америку. 10 ноября 1798 года семь кораблей покинули порт Торсхваны и устремились на юго-запад в штат Джорджия. Через месяц они входили в порт города Шелтер, который полностью принадлежал «Приюту», так как его возвели на плантациях, являющихся собственностью корпорации. Здесь путешественники отдохнули, пополнили запасы продовольствия, дождались ещё кораблей, на которые загрузились три тысячи солдат. Год – два назад эти солдаты были в основном крепостными крестьянами из России. Торговля по стране людьми шла вовсю. Если дворяне даже своих жён проигрывали в карты, то, что говорить о смердах? В общем, кого-то выкупили, кого-то выиграли в карты, кого-то на что-то обменяли. Так, или иначе, но людей под разным видом вывозили на кораблях из страны и везли в Америку. Здесь их усиленно тренировали и обучали русской грамоте, счёту и письму. И вот, после Рождества караван, возросший до пятнадцати судов, отправился в путешествие вокруг всей Америки, чтобы завершить свой путь на противоположной её оконечности, со стороны Тихого океана...

– Ваше Сиятельство, – докладывал один из разведчиков Ивану Казанцеву, – есть поселение с церковью.

– Подробней расскажи, – велел Иван.

– Небольшое селение, которое находится под защитой форта, построенного из красного кирпича. Форт имеет около пятнадцати пушек. Гарнизон человек тридцать. В селении проживает человек сто пятьдесят – двести.

– Хорошо, ступай.

Шёл июль 1799 года. Вот уже месяц, как эскадра Казанцева обосновалась севернее Йерба-Буэна (Сан-Франциско). Расстояние от их стоянки до города было около ста километров. С местным населением общий язык нашли быстро, тем-более здесь второй год действовали агенты «Приюта». А пять шерстяных одеял, три топора, пара стеклянных бус и медный котёл укрепили взаимную симпатию. Индейцы племени кашайа-помо разрешили приезжим жить на этой территории. Люди по большому счёту именно жить сюда и приехали. Всего на пятнадцати кораблях находилось около шести тысяч человек. Из них экипажи кораблей составляли тысячу двести матросов и офицеров, потом армия новых колонистов из трёх тысяч солдат и сержантов. Остальные – это женщины и специалисты различных профессий плюс священники и пятьдесят человек личной охраны Ивана и Мэри, которые помимо охраны выполняли полицейские и разведывательные функции. Где в известной нам истории был построен русский Форт-Росс, теперь на этом месте возводился острог, который получил название Лапинск, в честь Ивана Андреевича Лапина. Отсюда Иван Казанцев намеревался начать колонизацию Орегона и Калифорнии, где Йерба-Буэна (Сан-Франциско) был в списке первым. С Иваном остались только два корабля, фрегат «Весёлый» и большегрузное торговое судно «Пчёлка». Остальные, высадив переселенцев и массу привезённого с собой имущества, уплыли по своим делам. В ближайшие месяцы планировалось привезти сюда ещё не менее шести тысяч новых жителей. Если всё более-менее удастся, то «Приют» намечал в следующем году представить российскому императору документы, по которым выходило, что русские поселения в Америке существуют уже как минимум лет пятьдесят, а браки русских первопроходцев с дочерями местных вождей дают право России владеть этими землями по праву. Плюс к этому просветить императора о золотоносных районах в этих землях, а так же на Аляске, чтобы не возникло желания отдавать данные территории кому бы то ни было.

Двух геологов под охраной из надёжных людей Иван отправил в сторону озера Фолсом, показав направление по карте и сказав, что искать там нужно золото. В случае успеха Казанцев в том районе планировал заложить город. По его задумкам получалось, что территория образующая треугольник Лапинск, Фолсом, Йерба-Буэна (Сан-Франциско) в ближайшие месяцы должна полностью попасть в сферу его влияния. Но преждевременной огласки он пока не хотел, поэтому действовал осторожно. Пока основная масса солдат и поселян продолжали обустраиваться на новом месте, он с двумя сотнями солдат отправился к Йерба-Буэна (Сан-Франциско). Воспользовавшись сильным туманом, они на лодках пересекли залив Золотые ворота и бесшумно захватили форт, вырезав весь небольшой гарнизон и попавшего под руку падре с его служками. Все трупы утопили в океане. Исчезли люди и всё, не было их никогда. Сами солдаты так же тихо уплыли обратно, аккуратно убрав следы своего присутствия. Через пару дней в залив вошли два корабля. Высадившиеся на берег люди объявили местным жителям, что они их власть, благодаря которой жить станет лучше, жить станет веселее. После чего был составлен список всех проживающих в городке и род занятий каждого. Поинтересовались существующими проблемами. Городу дали новое название – Туманный. В Лапинске осталось триста пятьдесят человек, которые продолжили его строительство согласно разработанному плану. Церковь и жильё для их проживания уже были готовы. Теперь работы закипели на новом месте. Старый форт снесли, а вместо него инженеры начали строить новый, более мощный, удобный и современный. Пока строились лесопилки, церковь, склады и дома для проживания, люди жили в палатках. Живность, которую привезли с собой – не трогали. Кур, гусей, уток, свиней планировалось разводить, поэтому в первую очередь для них строились сарайчики. А переселенцы занимались охотой, в которой им активно помогали собаки, натренированные ещё в России. Край изобиловал пушниной. Вместе с охотой процветала и рыбная ловля, поэтому повсеместно сооружались домики-коптильни, в которых коптили и рыбу и мясо. Через месяц вернулась часть экспедиции и Ивану доложили, что золото есть и его много. Взяв тысячу солдат и кое-кого из специалистов по строительству, он отправился с ними в сторону золотоносного района. В сорока пяти километрах от того места, где нашли золото, был заложен город под именем – Лучистый, а возле появившегося прииска возвели два блокгауза, соединяющиеся друг с другом подземным ходом. На прииске, которому было дано название Удачный, теперь постоянно находилось двадцать пять человек. Через неделю их меняли другие двадцать пять человек. Всего для работы на нём было определено сто человек, постоянно сменяющих друг друга. Остальные занимались разведкой, строительством и благоустройством новых городов. С местными племенами отношения складывались добрососедские, люди были не воинственными и за небольшие подарки охотно помогали пришельцам. Иван Казанцев дал чёткую установку – местных не обижать. Про золото знали только геологи и работники прииска, но им строго приказали об этом помалкивать, лишний ажиотаж пока был ни к чему. Для хранения золота в Лучистом строился бетонный подземный бункер. Цемента с собой на кораблях привезли немало. В Туманном тоже первым делом стали возводить завод по производству строительного камня. В общем, работы хватало для всех...

Глава 3.

Петербург.

Павел I пребывал в плохом настроении. Суворов полностью очистил Валахию от османского присутствия. Во всех городах и крепостях находились русские гарнизоны, что не могло не радовать. Но иностранные послы засыпали императора жалобами о недостойном поведении его солдат, а европейские газеты выставляли фельдмаршала Суворова этаким монстром пожирающим детей. Тут ещё шли торги по поводу раздела земель Речи Посполитой. С Пруссией Павел I воевать не хотел, но и отдавать слишком большую территорию тоже не желал. Стороны вроде бы уже пришли к общему соглашению, но тут, как специально, умер Фридрих Вильгельм II Прусский, и переговоры пришлось начать практически с нуля. Новый король Пруссии Фридрих Вильгельм III занял какую-то выжидательную позицию, а его войска меж тем на занятых территориях творили, что хотели. Русская армия вела себя спокойно, стараясь поддерживать с местными жителями хорошие отношения. Но если даже между любящими друг друга людьми возникают ссоры, то, что говорить про армию на чужой территории?

– Архип, голубчик, – позвал император своего камердинера.

– Я здесь, Ваше Императорское Величество! – тут же объявился он.

– Сделай массаж головы, а то эти послы меня изрядно утомили, никакого покоя от них, – и Павел I занял кресло, предназначенное для массажа.

– Сейчас, Государь, пару минут и вам станет легче...

Через несколько минут императору действительно стало как-то спокойнее, и он по своему обыкновению начал спрашивать у камердинера о новостях.

– Что слышно нового, Архип?

– Если зависть можно назвать чем-то новым, то она сегодня заняла первое место.

– И кто кому завидует?

– Суворову Александру Васильевичу завидуют и распускают про него небылицы. Особенно в этом преуспели австрияки и прусаки, которые в последних войнах не выиграли ни одного сражения. А солдаты Пруссии только что и умеют, как воевать с мирными жителями. На месте Суворова я бы вызвал всех врунишек на дуэль и шпагой их, шпагой!

– Ха-ха-ха-ха-ха! – засмеялся весело император, – какой же ты, Архип, у меня суровый, а я даже и не знал... А что, умеешь со шпагой обращаться?

– К сожалению, Ваше Императорское Величество, не обучен.

– Значит, говоришь, незаслуженно обвиняют фельдмаршала Суворова? Наговаривают?

– Наговаривают. А некоторые неразумные людишки верят и подхватывают эти сплетни.

– То-то и оно, что неразумные! – и император поднял вверх указательный палец правой руки. – Вон, сегодня за обедом, цесаревич Александр тоже об этих глупостях заикнулся...

– А вы его, Ваше Императорское Величество, в Сибирь отправьте...

– Да, что же ты, Архип, такое говоришь-то? Как я сына в Сибирь отправлю? Он, ведь, не преступник какой, а наследник! – возмутился Павел, даже привстав немного со стула.

– Государь, да кто же о преступлениях говорит? – изумился Архип, прижав руки к груди. – Вы его по государственным делам отправьте, так сказать с инспекцией, чтобы посмотрел на житьё-бытьё народа русского. Проникся государственными заботами, и меньше думал о сплетнях.

– С инспекцией говоришь? – и император снова сел в кресло, закрыл глаза и расслабился. – Ладно, подумаю. А вот как с послами быть..?

– А Вы им газетку покажите.

– Какую газетку? – снова открыл глаза император.

– Так о Речи Посполитой французский журналист статью написал...

– И где она? Почему у меня её нет?

– Позволите, Ваше Императорское Величество? Она в моей комнате...

– Неси скорее! – приказал Павел I.

Уже через пять минут он внимательно вчитывался в строчки французской газеты «Nouvelles Du Monde» (Новости Мира). В статье, что располагалась на центральной полосе газеты, рассказывалось об ужасных преступлениях прусских солдат на землях Речи Посполитой. Была даже нарисована карикатура, где короли Пруссии и Австрии лениво зевают от скучного разговора, а в это время солдаты Фридриха Вильгельма III весело режут польских жителей. Другие страницы газеты тоже освещали новости европейской политики. Одна из них говорила о жителях Валахии, которые рады победам русской армии, а также о том, что греческие провинции продолжают бороться за независимость своих территорий от османского господства. Были статьи о войне между Итальянской Республикой и Австрией, о стычках итальянского и османского флотов и о союзе Испании и Франции против Англии. Имелась любопытная новость о победе французского флота, который под покровом ночи подкрался к стоящим на рейде английским кораблям и пять из них потопил, а два взял в качестве приза. Остатки английской эскадры были вынуждены срочно ретироваться. В этом сражении погибли: английский вице-адмирал виконт Самюэль Худ и адмирал Нельсон. А французский генерал Бонапарт с двадцатитысячной армией высадился в Ирландии.

– Все со всеми воюют, – вздохнул Павел I, отложив газету в сторону.

– Ваше Императорское Величество, смею надеяться, новости для Вас были полезными? – спросил камердинер.

– Спасибо, Архип, – ответил император, – только ты один меня понимаешь и приносишь радость... Сходи, пригласи ко мне цесаревича Александра, поговорить с ним хочу.

* * *

В петербургском особняке, принадлежавшем «Приюту» в одной из комнат сидели Муравьёв и Рустам, и пили под рыбу итальянское вино.

– Поздравляю, Рустам Мансурович Белов, с новым званием! – улыбнулся Даниил, – теперь и жениться можно.

– Спасибо, Даниил Петрович, – ответил один из лучших агентов службы безопасности «Приюта». – А на счёт женитьбы я ещё подумаю.

– А к какому классу чиновников ты теперь относишься? – спросил Муравьёв.

– К десятому. Коллежский секретарь. Если по-военному, то это штабс-капитан в пехоте. Дослужусь до майора, и уже смогу получить потомственное дворянство.

– А майор это...

– Это Коллежский асессор, – подсказал Рустам.

– Всё никак не могу запомнить все эти ранги. Знаю, что я купец первой гильдии, и мне достаточно. А так, действую по обстоятельствам...

– Ага, по обстоятельствам... Наслышан я, как вы с некоторыми генералами и адмиралами разговариваете... Чины вообще не чтите.

– Не приучен я как-то, Рустам, к чинопочитанию. В первую очередь в человеке вижу человека, а уж потом с чином сравниваю. Да что я? Вон, покойный Иван Андреевич вообще предпочитал язык за зубами держать, потому, как мог такое ляпнуть... Ему все чины были по барабану. Мне рассказывали, когда его императрица награждала, то он так откровенно пялился на одну из её фрейлин, что та даже покраснела.

– А государыня что?

– Государыня ему тактично заметила, что он де рассеянный что-то... Так Иван прямиком и выдал, мол, Ваше Величество, я очень баб люблю, а у вас тут собрались самые хорошенькие.

– Что, прямо так и сказал – «бабы»? – изумился Рустам, который этих подробностей не слышал.

– Так и сказал, – улыбнулся Даниил. – Хорошо ещё, что не «тёлки».

– Да уж... И как государыня отреагировала?

– Посмеялась. Сказала, что ей нравятся прямодушные люди. Потом про жену поинтересовалась. А когда узнала, что та княжна из Цинской Империи, то и вовсе Ивана вопросами замучила.

– Я слышал, что он купил её, это правда? – спросил Рустам.

– Правда. Там женщины вообще бесправные. Если из бедной семьи, то вся самая грязная и тяжёлая работа по дому на ней. Если из обеспеченной, то девушку обучают танцам, игре на музыкальных инструментах и прочей ерунде, чтобы могла будущего мужа развлекать и ублажать. Чем больше талантов имеет, тем дороже можно продать. Вот Иван у одного обнищавшего вельможи и купил, и не одну, а сразу двух и сюда привёз. Татьяна ему изначально была симпатична, а с её сестрой Игнат наш любовь крутил. Только сестра при родах умерла, ребёночка тоже спасти не удалось, – и Даниил тяжело вздохнул.

– Я слышал, Даниил Петрович, – перевёл Рустам разговор на другую тему, – что вы всех детишек на ферму в «Приют» загнали?

– Скажешь тоже – загнали... Уму-разуму учиться отправили! На кого после нашей смерти все дела оставлять? Пусть знают, что такое жизнь. Растратить деньги большого ума не надо, а вот с умом, чтобы польза от этих денег была – этому нужно учиться и учиться серьёзно. Ваню Казанцева воспитали, вон какой замечательный наследник вырос! Дай Бог в Америке колонию крепкую образует, города возведёт... А то французы, испанцы и англичане земель по всему свету себе нахапали...

– Им сейчас не до Америки... Снова французов и англичан лбами столкнули, а то в их влиятельных кругах о мире начали поговаривать... Слишком дорого им обходится эта война, особенно Англии. Наша диверсия десятилетней давности больно ударила по её экономике, опять же – большая потеря опытных матросов и офицеров. А потом такой сброд на флот пришёл... Сколько бунтов было! А сейчас опять двух талантливых адмиралов лишились...

– Как получилось-то так удачно? – спросил Даниил.

– У французов тоже есть амбициозные капитаны, жаждущие славы, тем более Нидерланды вместе с Бельгией вошли в состав Франции, а хорошие корабли они делать умеют... В общем, слили кому надо нужную информацию, кое-чего подсказали... Дальше, как вы говорите – дело техники.

– Да, удачно получилось. И с газетой тоже удачно вышло... Наш император европейских послов носом, словно котят нашкодивших тыкал, – улыбнулся Даниил. – Трёх месяцев не прошло, как договорились с Пруссией о разделе Речи Посполитой и в основном на наших условиях. Ещё и с Портой замирились. Кстати, как сейчас границы проходят?

– Мир-то – мир, только Австрия тоже не позволила нам всю Валахию забрать, кое-чего и себе отхватила. А граница наша теперь проходит почти по прямой, начиная от Кёнигсберга через Варшаву и до Бухареста. От него на Силистру, потом вдоль Дуная и сворачивает на Констанцу. А греческие провинции под нашим и османским протекторатом теперь живут. Порте война с нами сейчас ой, как не выгодна... У неё проблемы с Персией, а тут ещё Италия задираться начинает, в Египте опять же сильно неспокойно. А у нас Суворов и Ушаков, против которых османам воевать совершенно не хочется.

– Это точно! Дай волю этим забиякам, они и до Константинополя дойдут, – засмеялся Даниил. – А персам много нашего оружия продали?

– Пять тысяч лёгких карабинов для их конницы, столько же мушкетов для пехоты, и десять тысяч сабель. С персами торговать легко, не смотря на различные стычки между нашими державами, связи там хорошие налажены. А вот в Средиземноморье не очень, под каким флагом не плыви, всё равно нарваться на неприятности можно. Итальянцам помогать получается только через Францию. В Марселе наш человек открыл небольшой оружейный заводик. Ещё три купеческих кораблика в марсельском порту принадлежат нам, и пока всё.

– А банк? – удивился Даниил.

– Само собой, и банк есть. Наше присутствие во Франции самое большое. Шесть банков в разных городах работают, связанные меж собой единой системой.

– Да, я помню, – кивнул Муравьёв и начал перечислять города, проверяя свою память, – Нант, Париж, Руан, Орлеан, Лион и Марсель... Кстати, через два года французскому королю исполняется шестнадцать лет. Очень умный и трудолюбивый мальчик растёт.

– Совершенно верно. В друзьях у него дети наших людей. Думаю, со временем хорошая команда получится. Только вот Бонапарта сдерживать приходится, слишком большие амбиции у этого человека. Армия под его руководством стала практически образцовой. Жаждет побед! Вон, в Ирландии высадился...

– Я в курсе, честолюбивый малый.

– Ага. Но правительство пока его контролирует. А ещё Франция сейчас активно вкладывается в развитие флота...

– А нам Дальний Восток нужно развивать, – перевёл Даниил разговор на беспокоящую его тему. – Между Калифорнией и Охотском скоро наладится постоянное морское сообщение. И там, и там нужно быстрее нашими людишками земли заселять.

– Стараемся... Кстати, новости есть не совсем хорошие.

– Какие? – вскинулся Даниил.

– Когда мы организовывали компанию «Российские железные дороги», то в уставе было указано, что акциями имеют право владеть только подданные России.

– Конечно! Зачем нам иностранцы?

– Так вот, идут разговоры, что нужно разрешить и иностранцам вкладывать деньги в наши дороги. Тем более акции дорогие и некоторые дворяне, испытывая по каким-либо причинам нужду в деньгах, торгуют ими.

– От благих намерений прямой путь к чану с кипящей смолой! – выругался Даниил. – А у нас дворяне – бараны, каких только свет не видывал, гонятся за сиюминутной выгодой, а будущего не видят! Если иностранцы нашими дорогами владеть будут, то и вся страна под них ляжет!

– Вроде как даже императору прошение дали по этому поводу... Но я пока точно не знаю. Кстати, Павел I с сыновьями Александром и Константином собирается в новое путешествие по России... Сибирь хочет посетить.