Текст книги "Большое Путешествие Канон (СИ)"

Автор книги: Александр Емельянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Канон.

Разговор с Канаэ выдался нелегким. Девочка хотела знать все и сразу обо всем. Найдя по дороге служанку, я попросила подготовить купальню. В своей комнате я переоделась в красивый халат, расшитый цветками вишни. Вскоре в комнату постучались, и вошла другая служанка и предложила проводить меня. По дороге я поинтересовалась: где Нид. Служанка ответила, что господин Нидхег сейчас на мансарде играет в карты с какой – то леди. Нид играет в карты, мгновенно пронеслось в моем мозгу. Вот черт, опять! И ... где же он играет? В дальнем конце красного коридора на мансарде. Желаете присоединиться к нему? Нет чуть позже, веди в купальни. Спустившись в подготовленную горячую воду в купальне, я с блаженством расслабилась. Да это то, что надо после долгого труда. Странно вдруг стало как – то одиноко. И где Нид? Ах да карты. Ладно, уж пусть расслабится. Я решила спеть для настроения.

Ветер с севера

Спой мне о доме моём

Что посмела забыть.

В небо серое

Мы на рассвете уйдём

До чертогов судьбы.

Лёд дробят у крыльца

Кони часа конца

В ожидании зова

Последней трубы...

Звонким вереском

Спрячутся наши следы

И не вспомнят о них.

Кто поверит нам -

Рыцарям падшей звезды

Из отвергнутых книг?

Пусть в узоре времён

Ни стихов, ни имён,

Но напомнит забывшим их

Полуночный крик.

Словом брошенным

Будет разрушен покой

И живое тепло.

Мелким крошевом

Мир под жестокой рукой,

Как цветное стекло.

По веленью творцов

Нам смеются в лицо;

От руки неумелых

Умирать тяжело.

Сон безвременный

В липкой глухой тишине

Переписанных фраз.

Ядом медленным

Ложь в почерневшим вине -

Дар последим из нас.

В окна бьётся рассвет,

Больше времени нет,

Мы достигнем чертогов

В установленный час.

Ветер с севера

Спой мне о доме моём

Что посмела забыть.

В небо серое

Мы на рассвете уйдём

До чертогов судьбы.

Лёд дробят у крыльца

Кони часа конца

В ожидании зова

Последней трубы.

Дом, как же давно я там не была. Хоть и не жалею, что ушла от Будды, но все же ностальгия иногда просыпается и заставляет грустить, вспоминая свой уход. Н – да, а ведь и призыв Нида был тогда ни чем иным как бунтарством молодой девчонки, сбежавшей от опеки отца. Да как же давно это было. Но я до сих пор не жалею, что тогда призвала его. Лучше друга и нет вовсе, да и точно ли просто друга. Самой себе уж можно признаться: я испытываю к Нидхегу что – то большее чем дружбу. Не знаю можно ли назвать это любовью, но дороже него для меня нет никого на свете. Слишком долго мы вместе, слишком многое пережили и стали друг для друга бесконечно дороги. По крайней мере он для меня. На счет его чувств я не уверена. Снова песни запросилась изнутри. Что – то во мне непременно желало высвободить все накопившееся за последнее время и песня самое лучшее, что может для этого подойти.

Море хранит нашу память – мерцающий жемчуг

Звёзды пророчат нам время Последней Надежды

В сумерках долгих до дна испив чашу утрат

Я возвращаюсь по звонкой тропе Серебра

Позови меня брат, позови меня брат

Позови меня именем вереска

Над волшебной чашей с терпким вином

Позови меня словом верности

И я вернусь назад в мой брошенный дом

Даже под слоем золы жар сердец не остынет

Бьётся в руках моих сила погибшей твердыни

Слово упавшей звездою в ладонях костра.

Кровь, что травой проросла, воедино собрать

Позови меня брат, позови меня брат

Позови меня древними рунами

На прозрачной странице утренних снов

Позови меня звонкими струнами

И сплетеньем забытых, но истинных слов

Пусть не позволит проклятье нам встретиться снова

Тайну души потревожит крылатое слово

Северный ветер возьмёт перед вечностью страх

Если рождённый огонь доживёт до утра

Позови меня брат, позови меня брат...

Разбуди меня утренним холодом

Я узнаю тебя через тысячу прожитых лет

Позови меня брошенным золотом

Мы вернёмся на север, иного пути просто нет...

Мы вернёмся на север, чтоб встретить последний рассвет

Брат, интересно где он сейчас. Помнит ли о дерзкой сестренке, что оставила дом, уйдя искать приключений. Ха, и как бы отнесся Индра к Ниду. Ха, думаю, они друг друга стоят. Нид бы точно не преминул поиздеваться над вспыльчивым богом.

Песня опять полилась...

Звезды,отвага и прошлого звон -

В твоих поисках мир обойду.

Я помолюсь,отдыхай вечным сном -

Край,где каждый сон наяву.

Сломаны крылья – нет в небо пути,быстро на холм я взберусь.

Коль суждено мне с дороги сойти,закрою глаза и пройдусь.

Звезды,отвага и прошлого звон -

В твоих поисках мир обойду.

Я помолюсь,отдыхай вечным сном -

Край,где каждый сон наяву.

Сломаны крылья – нет в небо пути,быстро на холм я взберусь.

Коль суждено мне с дороги сойти,закрою глаза и пройдусь.

Грезы,любовь и чувства мои -

В твоих поисках мир обойду.

Вечности свет ты оставь позади -

Любовь я до скончанья дней тебе подарю.

Что – то мокрое полилось по щекам. Я плотно обхватила колени. Что это со мной. Почему я грущу. Наверное, последствия посвящения канаэ. Похоже на этот вечер и ночь я совсем расклеилась. Но тут кто – то нежно и очень добро коснулся моих волос и провел рукой по голове. Ты опять загрустила. Не надо плакать госпожа, все наладится. Нид, я всхлипнула как маленький ребенок и откинула голову на его колени. И когда он успел появиться?

Нидхег.

Я сидел за столиком на мансарде, пил вино, курил сигару, принесенную мне, одной из служанок, и весело дурил Хоуху в вист. Та так грязно ругалась, что позавидовал бы распоследний портовый пьяница, но все же, нам было весело, но вдруг я почувствовал необъяснимую тоску. Что – то случилось с Канон. Я точно чувствовал ту черную тоску, что шла от нее.

Пости Хоуха мне нужно срочно тебя покинуть.

–Что – то с госпожой да?

Я кивнул.

– Что – то серьезное? Не думаю, скорее она просто чем – то расстроена. Нужно с ней побыть. Иногда на нее накатывает, особенно после большой траты сил. Ладно иди давай. Позабочусь, чтобы вас никто не беспокоил. Буду признателен, и я перенесся к Канон, ориентируясь на связующую нас нить. Госпожа плакала. Я ошибся, это была не черная тоска, она просто очень стосковалась по дому, к тому же наложилась усталость от посвящения. Не надо плакать госпожа, все наладится, и я погладил ее по голове. Спой мне Нид, сказал она. Эх, что не сделаешь для дорогой женщины. Ладно, сказал я и запел...

Не плачь, не смоют слезы кровь

На белом мраморном полу,

Ладони странников ветров

Развеют стылую золу

Как семена степной травы

Что прорастают жаждой жить.

Пусть крылья белые мертвы

Держись, прошу тебя, держись!

Как прежде небо высоко

И цель по прежнему чиста,

Я пронесу тебя легко

Сквозь жар горящего моста.

Назад теперь дороге нет -

Предай ненужное земле,

Вновь будет дом и станет свет,

И кровь вина, и теплый хлеб.

Закрой усталые глаза:

Сон спрячет душу от беды.

За нами вслед бредет гроза,

Стирая прошлого следы.

Я унесу тебя в мой дом,

В страну серебряной травы,

И сердце, скованное льдом,

Вновь станет легким и живым...

Канон.

Песня закончилась, но все еще продолжала звучать у меня в голове. Я почувствовала как тиски черной меланхолии, охватившей меня, разжимаются, по груди разливается тепло и я уже совсем расслабленно засыпаю на коленях у Нида. Очень красиво, спой еще. Помолчав немного, он завел другую песню...

Последняя чаша – прошщанье – вино золотое

В молчание по кругу серебрянный кубок идет

Никто не вернется из этого боя Последнюю песню сегодня певец допоет

В бой, через смерть страшен путь и далек

Песня замрет в тишине

когда менестрель берет в руки клинок

Лютня сгорает в огне

В битве равны перед смертью Сказитель и Воин

Рука менестреля обнимет меча рукоять

В глазах обреченность но бледные лица спокойны

Война на пороге, но в битве им не устоять

Поет менестрель, голос чист и высок

песня звенит в тишине

когда менестрель берет в руки клинок

Лютня сгорает в огне

Пусть обучали науке владеньем оружьем

Все же певцу не под силу воителем стать

Меч менестрелю держать тяжело и не нужно

Еще тяжелее его для убийства поднять

Рыцари песни и дальних дорог

Гибнут в жестокой войне

когда менестрель берет в руки клинок

Лютня сглоорает в огне

Окончился пир и допета последняя песня

Железные труны в последний раз гладит ладонь

"Пора" на пороге застыл в ожидание вестник

И бережно лютню певец опускаетв огонь

Чисто и звонко зарю рог поет

Порваной вторя струне

когда менестрель берет в руки клинок

Лютня сгорает в огне

Ну вот, теперь загрустил ты. Ты что – то вспомнил? Неужели у весельчака вроде тебя были подобные моменты в жизни. Этот менестрель кто он? Твой друг?

–Да, очень старый друг. Тебе знакомо понятие пацифизма?

–Конечно, – ответила я. Почему ты спрашиваешь?

– Тот, кто написал эти строки, стал первым в мире пацифистом, первым кто действительно соответствовал этому термину. Он был менестрелем или бардом называй как хочешь, который любой драке предпочитал веселую песню. Он всегда говорил, что очаг внутри гаснет, от крови пока совсем не затухнет, и каждый раз отбирая чью – то жизнь мы как бы теряем часть своей. Но по мне так это актуально разве, что для некоторых личностей.

–Давай не будем грустить , попросила я его, и , решившись припала к его губам. Похоже, этого ты не ожидал.

Нидхег.

Давай не будем грустить, попросила меня Канон. Я только хотел ответить, что это не грусть, лишь воспоминания, но тут к моим губам припали ее уста и все остальные мысли напрочь смело из моей головы.

Не знаю, сколько мы провели, любя друг друга с пылкой, даже немного болезненной страстью пока в изнеможении, не оторвались друг от друга.

–Это ... было неожиданно, признался я. Госпожа только рассмеялась. Спасибо, ты как всегда вовремя пришел на помощь. О, ты же знаешь, что я рядом, только позови. Знаю,– ответила она мне, положив голову на мою грудь. Спасибо, что всегда рядом. И она вновь потянулась ко мне. Вышли из купальни мы уже довольно поздно, так что не стали искать каждый свои комнаты и беспокоить служанок. Мы добрались до моей комнаты и завалились вместе на кровать. Так и проспали до утра. Я, а рядом, прижавшаяся ко мне Канон, как ребенок, ищущий защиты. Все – таки, несмотря на всю ее строгость и порой самолюбование она остается простой женщиной. Хотя, я невольно улыбнулся утром кое – кто будет все отрицать и говорить, что коварный демон вновь ее соблазнил.

Канон.

Утренние лучи солнца разбудили меня, проникнув из – за окошка. Кто – то так резко раздвинул шторы, что яркое солнце сразу же ударило по моим глазам. Эй, Госпожа пора вставать солнце уже высоко. Вот и новый день, вот и новый де – э – энь, напевал он, скалясь. Я кинула в него подушкой, от которой он со смехом увернулся. Хм... ладно встаю с коварной ухмылкой сказала я ему. И резко встала, скинув одеяло. Ух, госпожа так нечестно. Нид резко и как – то напряженно отвернулся.

– Н...да? И что именно нечестно, я прижалась к его спине.

–Эм... что – то с тобой сегодня? Думал ты начнешь песню про "коварного демона – соблазнителя".

–Настроение, знаешь ли.

Ты знаешь, если ты собираешься все же заканчивать наши дела, то тебе стоит поторопиться. Иначе это может и затянуться.

Ой, я моментально отскочила, он снова рассмеялся. Ладно, подожду тебя внизу. Не задерживайся слишком уж долго.

Нидхег.

Что – то у Канон больно игривое настроение сегодня. Похоже, откат после техники еще не совсем прошел, некоторые последствия все же сказываются. Чтож, пожалуй спущусь вниз и позавтракаю. Интересно Хоуха уже показалась всем или нет? Хм, и как отреагирует на это Канаэ. Ну, вот и посмотрим. Внизу уже было все готово к завтраку. Канаэ сидела за столом, попивая свежеприготовленный кофе.

Госпожа Канаэ с добрым утором, поприветствовал я девушку учтивым кивком. Девушка чуть смутилась. Вам совсем необязательно называть меня госпожой. Просто Канаэ. Мы же почти что родственники. О, так тебе удалось увидеть чуть больше м? Или же... ты виделась с ней?

– С кем?

– Не важно. Хорошо, Канаэ как ты? Что чувствуешь после прохождения лабиринта разума?

– Немного странные ощущения. Как будто меня разобрали и собрали заново, вместе с моими чувствами и воспоминаниями.

– Думаю, это нормально. Скоро это пройдет.

– Так о ком ты говорил?

– Ну... думаю вы скоро встретитесь.

–А где госпожа Канон?

– Скоро спустится. Она пока еще не совсем пришла в себя.

Слушай, а отведи меня в комнату с роялем. Я вчера проходил мимо, но попробовать не успел. Так отведешь?

Рояль... девушка задумалась. А... ты про красную комнату. Тот рояль он не работает. Когда – то отец настоял на комнате с роялем, но никто так и не использовал его. Если ты просишь – хорошо я отведу тебя.

Вот и отлично, там может, заодно и встретишься с моей знакомой.

Я допил чай и встал, подавая руку Канаэ. Та с улыбкой приняла мою руку и повела в другой конец дома. И как только мы добрались сюда ночью. Так не спеша мы поднялись по лестнице, попутно разговаривая о разных мелочах. За разговором я не переставал думать: как же отреагирует Канаэ на встречу с Хоухой. Ну вот мы и пришли. Да, хотя ночью здесь было уютнее. Я посмотрел на рояль. Довольно старый, накрытый тканью, покрытой слоем пыли. Невозмутимо подойдя к инструменту, снял ткань, небрежный жест рукой и пыль осыпалась мелкими снежинками.

Итак, приятель познакомимся. Пальцы легли на клавиши, давно забытое движение. Да уж давненько я не сидел за роялем. Хм... знакомое чувство, я взглянул на крышку. Ну, так и есть клеймо Барталомео Кристофери. Скажи Канаэ, а откуда этот инструмент?

Мама когда – то давно приобрела его у одного старого мастера по дереву. Он говорил, что это семейная реликвия, но я как – то не задумывалась.

И как звали этого мастера?

М...Джакомбо Кристофери, кажется так. Ну а я что говорил. Скажи Канаэ, ты знаешь историю Рояля? Нет? Ну, чтож позволь тогда тебе рассказать. История довольно интересная, так что слушай внимательно.

Когда – то давно, во времена, которые все уже забыли жил один король. Он питал сильную страсть к праздникам, но не обычным, а именно музыкальным. Разным фестивалям и прочим просто не было отбоя в королевстве, и практически каждый подданный до последнего крестьянина должен был уметь играть на каком-нибудь инструменте. Естественно, что практически все известные инструменты королю надоели. Уж, как только не старались придворные барды, ничто его не радовало. Прослыв про такое положение дел, в королевство ринулась куча бардов, менестерелей и других горлодеров. Но и они быстро надоели королю. Тогда король Фердинанд решил создать то, что еще никто не видел: интсрумент, который мог бы влиять на струны самой души. Он хотел создать такой инструмент, который еще никто не видел, поэтому призвал в королевство из всех уголков лучших мастеров. Но никто из них так и не смог понять, что, же нужно правителю. Разочарованию Фердинанда не было предела. Но, как – то раз к нему пожаловал один старый мастер. Он не был особо известным, совсем не известным, просто старый мастер из глубинки. Но король его принял. Мастер сказал, что сможет выполнить его пожелание и создаст такой инструмент, но в награду король поставит в своих землях храм музы. Мол это именно она направила его к королю. Король согласился, и мастер принялся за работу. Для материала он попросил редкую породу дерева и одного из молодых подмастерьев для выполнения задачи. Вместе они создали Шедевр. Конечно же, Фердинанд захотел его опробовать, но был не в состоянии извлечь хотя бы простейшей приятной мелодии. Тогда он решил найти музыканта или барда достойного этого инструмента. Но, что же делать? Ведь, если каждый начнет издеваться, над инструментом он сломается, поэтому нужно найти самого достойного. И как же это сделать? Он решил спросить мастера, ведь именно он создал это творение. Мастер же сказал, что он лишь создатель. Хозяина себе инструмент выберет сам и раз его величество не смог играть на нем, значит это не он. Но, возможно Муза смогла бы помочь. Король намек понял и велел ускорить постройку храма. Через месяц храм был закончен. Снаружи стены и врата храма были увиты розами и плющом. Внутренний двор представлял собой сад с самыми различными цветами и растениями. Запах цветов не был резок и не вызывал неприятных ощущений. Каждый, кто пересекал границу храма, преисполнялся внутренней гармонией и душевным спокойствием. Еще одной особенностью была музыка, лившаяся казалось отовсюду, причем для каждого своя. Никто не мог видеть здания или чего – то подобного. Казалось что по какой – то причине дивный сад обнесли стеной, но каждый просящий или почитатель твердили, что заходили в красивый дом, от которого так и веяло уютом и теплотой. Их встречала жрица – молодая красивая девушка в белой блузе с красной вышивкой на вороте, рукавах и краях блузы и в длинной, красной юбке. В зависимости от того с чем приходил просящий, она играла на определенном инструменте. По мелодии и тембру можно было определить то, как к тебе и твоей просьбе отнеслась богиня.

Итак, король по совету старика пришел в храм богини. Он прошел во двор – сад, прошел, не замечая никого к храму, зашел и неожиданно оказался в незнакомом зале. Каменные стены, на полу ковры, у дальней стены перед ним алтарь под статуей красивой женщины. На ступенях перед алтарем сидит молодая девушка и играет на кифаре. Музыка была очень красивой и вызывала чувства нежности и расслабленности. Что – то похожее на то, что чувствует любящая мать по отношению к своему дитя. Король преклонил колени пред статуей богини и стал ждать. Музыка была спокойной и продолжала литься. Тогда он решился, поднял взгляд на статую, посмотрел ей в глаза и спросил: скажи, кто достоин стать его хозяином, кто вдохнет в него жизнь. Музыка продолжала литься, ответа не было. Фердинанд долго ждал, но ответа не было. Он решил, что или богиня не знает, или скорее не хочет давать ему ответ, но когда собрался уйти приятный голос раздался в его голове.

–Только тот, кто разговаривает с музыкой и хранит мир в своем сердце, сможет вдохнуть душу в это дитя.

– Она назвала Рояль своим дитя?

– Муза стала матерью всей музыки. Каждый музыкальный инструмент ее дитя, ее создание, ведь без ее благословления не родился не один из них.

– Но, кто же, оказался тем, кто смог?

После ответа богини король приказал перенести инструмент в храм Музы и предоставить шанс каждому испытать себя. Пусть богиня сама решит, кто достоин.

– И кто же?

Я, улыбаясь, продолжал играть незатейливую мелодию.

– Ты?

– Нет, что ты. Я тогда был на другом конце мира, искал флейту Кришны, и собирался на праздник Триглавы. В то время я и слыхом не слыхивал про эту историю. Да и услышал о ней лишь спустя десятилетия.

– Хорошо, но расскажи же: что было дальше?

Долгое время творение мастера стояло в храме. Многие приходили туда. Одни, чтобы взглянуть на него, другие испытать себя и попытаться сыграть на нем, но тщетно. Никто не мог добиться успеха. Казалось, инструмент не хочет выходить в мир. Но однажды в дождливую ночь в храм постучалась девочка. От дождя она продрогла насквозь, струи воды стекали на ее босые ступни. Старая послушница Нейла, открывшая дверь сжалилась над ребенком и привела в храм. Девочку обогрели и накормили. После попытались разузнать кто она и откуда. Но, та не могла говорить. Она лишь молчала, опустив глаза, а по ее лицу стекали слезы. Тогда старая послушница решила попросить старшую жрицу помочь девочке, она попросила сыграть для нее и представить богине. Так повелось, что становясь старшей жрицей, девушка или женщина давала обет молчания, и произносила слова лишь в песне, обращенной к богине. Жрицы Музы обладали большой силой: они могли читать в сердцах людей, играя музыку или спев песню излечить раненую душу. Верховная жрица обладала наивысшей силой и властью. По ее желанию любой человек мог покориться ей, лишь услышав мелодию ее игры, голос ее становился столь завораживающим, что лишь заслышав ее, слабый духом мог сойти с ума, а сильный сдаться на ее милость, любая женщина падала ниц, лишь увидев ее, и не смела поднять взгляд пока не получила бы ее благословления. Но жрицы музы несли добро в сердцах, поэтому старались не злоупотреблять тем, чем награждала их богиня. Становясь верховной жрицей, женщина удалялась от мира и посвящала всю жизнь служению богине. Она не могла быть с мужчиной, не могла иметь своих детей и оставляла свой пост только когда находила себе достойную замену. Так вот, старая послушница привела девочку к верховной жрице и, попросила ее исцелить душу малышки и унять ее горе. Все время пребывания в стенах храма малышка держалась за руку старой Нейлы. Когда Нейла замолчала девочка подняла взгляд и увидела прекрасную женщину, от которой казалось льется свет и тепло. То тепло, что она ощущала от матери, от своей семьи и от своего дома. Боль снова сжала ее сердце.

Лейна.

Почему? Почему это случилось? Она ведь не хотела, не желала никому зла. Сила, что вырвалась из нее, когда какие – то подонки изнасиловали ее сестру прямо у нее на глазах. Сестра еще успела затолкнуть ее за угол перед тем как эти твари схватили ее и...

Те уроды просто поубивали себя, лишь услышав то, что она им сказала. Бесконечная злоба и черная ненависть ко всему живому навалилась тогда на Ленью. Выйдя из – за угла, за которым пряталась она приказала тем мужчинам, что надругались над ее сестрой сожрать друг друга живьем. Кровь, куски кожи, крики боли, что отдавались музыкой в ее ушах. Все это будет с ней навечно, а также страх и ужас, который она испытала прейдя в себя и, увидев в глазах сестры.

Жрица оторвала взгляд от глаз девочки и сказала: этому дитя дано больше чем другим. Богиня благословила ее при рождении и дала дар Слова. Любой приказ или пожелание этого дитя будут выполнены любым, кто бы его ни услышал. Но сила проявила себя неправильно. Дар богини не несет смерть. Жестокость и тьма в сердцах людей исказили его и повредили ее душу, посеяв в нее страх. Жрица снова посмотрела на меня. Тебе не нужно бояться дитя. Муза не несет смерти. Наоборот мы последователи богини врачуем души, исцеляя ее раны и убирая злобу из сердец. Музыка велика, сила музыки безгранична и прекрасна. Услышь мой голос, почувствуй биение своего сердца, зов своей души. Поднявшись на верхнюю ступень алтаря, женщина взяла из рук статуи жезл, который в ее руках обернулся красивой кифарой. Она села у самых ног статуи и заиграла грустную мелодию. Перед глазами все закружилось, и я оказалась в прекрасном цветущем саду. Вокруг была ночь, а с неба лилось серебристое сияние луны. Тут я услышала ту самую мелодию и пошла на ее звучание. В плетеной из веток беседке сидела длинноволосая обнаженная девушка и играла на кифаре. Стараясь быть как можно более бесшумной, я приблизилась. Та, увидев меня, лишь улыбнулась и продолжила играть. Мелодия вызывала странные чувства: казалось, сама кифара плачет в руках девушки, вспоминая о чем – то грустном, но оставляя в душе надежду на лучшее, заставляя поверить, что все буде хорошо.

Вдруг девушка запела. Прекрасный голос разнесся по саду, отдаваясь в душе.

]

Звезды,отвага и прошлого звон -

В твоих поисках мир обойду.

Я помолюсь,отдыхай вечным сном -

Край,где каждый сон наяву.

Сломаны крылья – нет в небо пути,быстро на холм я взберусь.

Коль суждено мне с дороги сойти,закрою глаза и пройдусь.

Звезды,отвага и прошлого звон -

В твоих поисках мир обойду.

Я помолюсь,отдыхай вечным сном -

Край,где каждый сон наяву.

]Сломаны крылья – нет в небо пути,быстро на холм я взберусь.

Коль суждено мне с дороги сойти,закрою глаза и пройдусь.

Грезы,любовь и чувства мои -

В твоих поисках мир обойду.

Вечности свет ты оставь позади -

Любовь я до скончанья дней тебе подарю.

С каждым словом и строкой песни сердце наполнялось надеждой и любовью к миру. Тоска, ненависть и черная злоба уходили, испаряясь, давая дорогу свету. Песня закончилась, а с моих глаз продолжали литься слезы. Никак не могу остановиться. Что со мной? Почему я плачу? Девушка встала, подошла ко мне, наклонилась нал моим лицом и вытерла мои слезы, проведя рукой над моим лицом.

– Не плачь дитя. Надежда в твоем сердце. Ее свет никогда не угаснет. Не позволяй своему свету угаснуть. Ты лучик в этом мире, лучик, что освещает землю ранним утром, пробиваясь из облаков. Ступай Лейна – лучик, дарующий свет.

– Спасибо Муза и в порыве чувств я крепко обняла девушку, а та лишь ласково провела по моим волосам и... все вернулось.

Комната и окружающие предметы вновь вернулись на место. Жрица вернула кифару в руки статуи и та вновь стала жезлом.

Позаботься о ней, услышала я голос верховной жрицы обращенной к Нейле. Заботься о ней как о собственной дочери. Отныне лучик – Лейна становится первой мелодией Музы. Проследи. Чтобы она получила должные знания и навыки, которые будут необходимы ей в будущем. Я почувствовала жжение. Опустив глаза, я увидела знак, проступивший на тыльной стороне ладони – на ней красовалось изображение флейты.

Теперь ты Флейта – так тебя будут звать, и так ты будешь представляться. Никому не говори своего истинного имени. Скажешь его только своему нареченному и своему дитя, если оно у тебя будет. Проводи ее Нейла.

Низко поклонившись, старая послушница взяла меня за руку и вышла из зала.

Шли дни, недели, месяцы, Флейта стала одной из жриц в храме Музы. Старая Нейла заменила ей мать, а послушницы и жрицы семью. Однажды она наткнулась на, казалось уже позабытый инструмент, подаренный храму королем. Она спросила о нем у Нейлы и та ответила, что это великолепное творение старого мастера Джакомбо. Флейта подошла к нему, провела рукой и прислушалась. Немного постояв, она встряхнулась и сказала: он ждет своего хозяина и он уже близко. Его нужно позвать, он просит.

– Ты слышишь голос музыки?

– Нет, я слышу лишь голос инструмента. Да и то это от того что он очень просит.

– Ты можешь ему помочь?

–Постараюсь с твоей помощью.

– Чем я могу тебе помочь?

– Навеянный сон. Благодаря связи хозяина и инструмента я смогу его найти через сон.

– Хорошо.

– Тогда начнем сегодняшней ночью.

К ночи все приготовления были закончены. Мягкий футон, ароматизированные свечи и благовония из специальных трав помогающих крепче спать. Нейла села в изголовье, положив мою голову себе на колени, и легонько сжала мне виски.

Спой мне Нейла. Ту колыбельную...

Конечно, засыпай дитя, мягко полились слова песни:

Soushite bouya wa nemuri ni tsuita

Ikidzuku hai no naka no honou

Hitotsu~ Futatsu to~

Ukabu fukurami itoshii yokogao

Daichi ni taruru ikusen no

Yume~ Yume~

Gin no hitomi no yuragu yoru ni

Umare ochita kagayaku omae

Ikuoku no toshitsuki ga

Ikutsu~ Inori wo~ Tsuchi he kaeshitemo

WATASHI wa inori tsudzukeru

Dou ka kono ko ni ai wo

Tsunaida te ni KISU wo

___________________________

И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет.

Пламя в пепел превратится, никого не обожжет.

Был один, теперь нас двое.

Пред глазами промелькнет человек мой дорогой.

На Землю выльются мечты, мечты.

Глаз серебром мелькнет в ответ.

Тогда родишься в свете ты, лишь ты.

И пусть года летят навстречу солнцу – но тот, кто верит, тот домой вернется.

Я буду продолжать молиться.

Любить других, пока любовь теплится.

Союз ладоней поцелуем закрепится.

Роял.

Бескрайние горы простираются, куда ни кинь взгляд. Хребты вековых исполинов, небрежно взирающих на мелких букашек, ползающих внизу. И какое же счастье добраться до их вершины, чтобы уже оттуда увидеть алый закат. Зрелища прекрасней нет. Роял всегда стремился выше. Земные проблемы и мелочные дрязги никогда не интересовали его. Всегда что – то или кто – то как будто подталкивал его в спину, заставляя искать все новые и новые непокоренные места. Все выше и выше, пока не достигнешь самого солнца, таков его жизненный путь.

И вот снова на пределе сил он взбирается на громадного каменного исполина, как всегда, чтобы успеть увидеть заходящее солнце. О, как же оно прекрасно. Так бы и протянул руку, чтобы схватить такое близкое и такое далекое совершенство. С самого детства сияние светила покорило сердце мальчишки – волчонка, не знающего семьи. Однажды, будучи еще совсем сопляком, он забрался на очень высокое здание, чтобы спереть нужную ему вещь у одного богатея. Уже возвращаясь, он кинул взгляд на солнце и ... был покарен. Сияющий багровым алый диск медленно и величественно спускался за далекий горизонт, но казалось, протяни руку и он твой, но нет, ты понимаешь, что этого не будет и сердце наполняет тоска по мечте, которой не суждено сбыться. Тогда то Роял и был покарен высотами. На земле ему казалось, что прекрасный алый диск лишен совершенства, что кто – то специально закрывает его от взгляда мальчишки. И он начал искать все новые и новые вершины, чтобы достичь Его и наконец прикоснуться и схватить. И вот в этот раз, вновь забравшись на огромнейшую высоту, он протягивает руку, уже почти касаясь заветного совершенства...

Кхм... раздалось сзади деликатное покашливание. Роял резко обернулся и увидел девочку, даже скорее молодую девушку, еще слегка угловатую, но уже начинающую расцветать, подобно не до конца распустившемуся цветку. Откуда она здесь? Кто она? Куча вопросов вертелась у него на языке, но задать он их так и не успел, поскольку та вскинула руку и произнесла приятным лучистым голосом: прости, что отвлекла. Я вообще – то не часто вмешиваюсь в сны других людей, но сейчас очень уж неординарный случай, а времени почти не осталось. Молчи, она предостерегающе подняла руку. Просто слушай, время дорого. Позже, при встрече отвечу на любые твои вопросы, если захочешь, но сейчас просто слушай. Итак: одному дитя нужна твоя помощь. Ты должен помочь ему появиться и осознать себя в этом мире. Это сможешь сделать только ты, но при условии, что сам этого захочешь. Знаю, звучит как – то нелепо и дико, но по – другому сейчас сказать не могу. Тебе остается просто поверить мне и, если ты согласишься, твоя, столь лелеемая мечта осуществиться. Большего пока сказать не могу. Напоследок знай, что если все же придешь ко мне, сможешь лично от меня просить исполнения одной любой твоей просьбы.

Девушка исчезла, а я открыл глаза. Странный, какой сон. Храм, девушка, дитя, что за бред, или не бред? Куда она там говорила сходить?

Кажется, она была в одеянии жрицы Музы. Правда, какая – то она совсем еще молодая для этого. Как – бы не моего возраста. Может и правда сходить. Слышал я о необыкновенном музыкальном инструменте прекрасного звучания. Вот и глянем. Может и вправду, что интересное найдется. Ладно, решено, схожу я в Ромель, благо денежки есть, да и снаряжение надо подновить. Слышал о тамошней гильдии воров. У них и прикинусь.

А ничего так, красиво, размышлял я идя по городу и, рассматривая все вокруг. Какой – то мелкий засранец попытался спереть мой кошель, пока я крутил головой. Пришлось сломать ему руку. Блин, сколько шума. Всего – то вправить надо и наложить шину. Да даже кость почти не сломана. Да, хлипковат тут народ. И где же тут храм Музы. А, потом найду. Сейчас же надо сходить навестить гильдию воров, познакомлюсь заодно. Итак, попробуем действовать по обычному сценарию. С этими мыслями я завернул в ближайшую подворотню. Оп – па вот и встречающие. На меня набросились несколько оборванцев с дубинками. Увернувшись от первого, врезал второму под дых и пока тот хватал ртом воздух, стукнул лбами двух других, от чего те повалились на землю. Живя на улице с малых лет и постоянно тренируясь в карабкании на огромные высоты, в свои пятнадцать я был намного сильнее любого из сверстников и даже мог отбиться от более старших, если их было не очень много. Но в основном я предпочитал работать головой, а не тупо махать кулаками. Эй, ты, я пнул ногой одного из нападавших. Чьих ты будешь? В ответ услышал много нового о себе, своих пристрастиях и родне. Нехорошо. На этот раз я наступил ему на пальцы. Оборванец взвыл. Ну чего ты орешь. Зачем тебе пальцы, ты же не вор. Повторяю вопрос: на кого ты работаешь?