Текст книги "Маски"

Автор книги: Александр Силецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Силецкий Александр
Маски

Александр Силецкий

МАСКИ

Настроение было отличное.

По праздникам у меня всегда хорошее настроение, а в Новый год – особенно; К тому же сегодня я был приглашен на бал-маскарад, где надеялся встретить ЕЕ...

С туалетом было покончено.

На меня из зеркала смотрела довольная, гладко выбритая физиономия и хитро улыбалась.

Я в последний раз окинул себя снисходительным взглядом и высунул язык, дабы убедиться, что здоров, как бог.

В зеркале я увидел лишь самый кончик совершенно-белого языка.

"Эй, – сказал я сам себе, не на шутку обеспокоенный, – что это с тобой?"

И высунул язык, насколько мог.

В зеркале, против ожидания, я увидал вообще свои сжатые губы и все ту же хитрую улыбку.

Сначала я ничего не понял.

Я тянул язык изо всех сил, но зеркало и не думало реагировать.

И тогда, разозлясь, я в сердцах плюнул в собственное отражение – дескать, совесть-то надо иметь!..

На секунду что-то изменилось – то ли зеркало внезапно помутнело, та ли свет померк, то ли потемнело вдруг в моих глазах, а может, просто я закрыл их на мгновение – словом, факт остался фактом: когда я снова глянул в зеркало, моего отражения там не было.

Не было – и все тут!

Я отчетливо видел потолок, часть кафельной стены, раскрытую дверь и даже стену коридора позади нее – я прежде заслонял ее своей головой, а теперь голова пропала...

В первые минуты мне даже сделалось смешно – вот так новогодний сюрприз!..

Я помчался в комнату и нашарил в ящике письменного стола маленькое зеркальце – ну-ка, что оно покажет?!

Ничего.

Пустота.

Один потрескавшийся потолок отражался в сверкающем осколке...

И тут мне стало страшно.

С воплем я бросился обратно в ванную и заколотил кулаками по зеркалу.

Тщетно, тщетно я пытался заглянуть в его глубину: зеркало словно потешалось надо мной.

Я зажигал лампу за лампой, подносил к самому лицу горящие спички, становился перед зеркалом в профиль и анфас – пустое занятие, мое отраженье все равно не возникало.

Тогда, окончательно взбешенный, я сорвал зеркало со стены и швырнул на пол, я растоптал осколки в белую труху, собрал и выкинул в окно, и ветер разнес эту пыль над миром.

Я сел на край ванны и заплакал.

Сколько времени так прошло – не знаю.

Все во мне словно вывернулось наизнанку и, плохо закрепленное с внутренней стороны, теперь отваливалось и осыпалось с меня на пол – бом, бом, со звуком, будто бьют часы.

Я поднял голову, прислушался и, действительно, услышал бой часов – с тихим шипением они отсчитали одиннадцать раз и стихли...

Одиннадцать часов.

Уже одиннадцать часов!

Я торопливо вытер слезы.

Странное дело, пальцы ощутили плоть моего лица, теплую, упругую плоть...

Я с наслаждением прикасался к носу, щекам, губам – все оставалось на месте.

Но ведь отражения-то не было!

Впрочем, размышлять было некогда.

Поспешно одевшись, я спустился на улицу и у подъезда схватил такси.

И, только уже сидя в машине, вспомнил, что праздничную маску впопыхах оставил дома.

Возвращаться?

Поздно. Что-нибудь придумаю на месте.

Я постарался забыть о маске и вновь взялся думать о недавнем происшествии.

Что бы это значило, в конце концов? Неужто я никогда больше не увижу в зеркале своего лица?! А что об этом скажут остальные?..

Машина затормозила, и на меня из темноты надвинулся дом, сияющий огнями.

В зеркальные парадные двери то и дело входили приглашенные на бал.

Расплатившись, я быстро выскочил из такси и, прикрываясь поднятым воротником пальто, чтобы никто не заметил моей ужасной утраты, прошел в дом.

В вестибюле, у гардероба, стояли люди – все уже в масках" они переговаривались между собой, шутили, и кругом витал привычный шум, единственный в своем роде, какой бывает только в фойе театров или концертных залов.

Ах, была не была, подумал я и решительно снял пальто и шапку.

Кругом все осталось по-прежнему, никто не таращил на меня глаза, и никого мой вид не удивлял.

Вот и отлично!

Против вешалок висело зеркало – я покосился в его сторону, но своего лица не увидал.

Его сменило равнодушие.

И даже гнездилась в душе какая-то игривая насмешка над самим собой...

Без четверти двенадцать я поднялся в зал.

По дороге, там, где кончался первый марш лестницы, мое внимание привлек красочный плакат:

КОНКУРС!!! Самая лучшая маска! Участник – каждый! Победителю – приз!"

Я пожал плечами и равнодушно прошел мимо – у меня маски не было.

Черт с ней, решил я, обойдусь и так. Ведь не прогонят же теперь!..

Все протекало, как обычно: по праздничному залу расхаживали дамы и кавалеры с лицами, упрятанными в самые немыслимые маски. Им было хорошо никто не узнавал друг друга, и это ободряло всех, придавая должную уверенность в себе.

Играла ненавязчивая музыка, взрывались хлопушки, змейками взбегали огни по разряженной елке, но настоящего веселья все-таки не получалось приглашенные просто с удовольствием отдыхали друг от друга.

Лотом все сели за длинные столы и долго смотрели на разные кушанья, расставленные на белых скатертях.

Ровно в двенадцать все встали и подняли бокалы с шампанским, чокнулись и сели на место, и снова долго и тоскливо смотрели на разные кушанья, аппетитно расставленные на белых скатертях, и глотали слюнки, и делали вид, будто им ничего не хочется...

Условия бала требовали: в течение вечера никто, ни на одну минуту, не смеет остаться без маски – уж коли маскарад, так до конца! Пока под конкурсом не подведут черту...

И все сидели за столом – и тихо мучались, блестя голодными глазами...

А я меж делом уплетал и пил вовсю – у меня-то ведь маски не было...

После пиршества в программе значились танцы.

Гости несколько взбодрились, вновь повеселели, но ненадолго – есть все-таки хотелось.

И я заметил, как один за другим приглашенные стали исчезать в туалетных комнатах, держа под мышками объемистые свертки, а возвращались уже без них.

Это выглядело комичным, даже больше того – совершенно нелепым, и я засмеялся, громко, на весь зал, но никто меня не поддержал.

Так Она нашла меня.

Она узнала меня по голосу.

– Здравствуй, – сказала Она, подходя ко мне. – С Новым годом! Какой ты сегодня странный...

– С Новым годом, привет, – ответил я, улыбаясь, а сам весь невольно напрягся: ну вот, начинается!.. – Чем же я, по-твоему, странный?

– Маска. У тебя удивительная маска. Где ты купил такую?

– Нигде. Потом расскажу. Давай потанцуем. Мы принялись ритмично шаркать.

Она нежно прижималась ко мне, красивая даже в своей уродливой маске, и мне было с ней хорошо и покойно...

Неожиданно загремел гонг, и тогда, взгромоздившись на один из столов, распорядитель вечера громко закричал, хлопая в ладоши:

– Все сюда! Все, все! Объявляем результат конкурса масок!

Жюри определило победителя! Вот он! И я внезапно с ужасом увидел нацеленный на меня холеный палец.

Я хотел возмутиться, как-то отвести все подозренья, заявить в конце концов, что у меня нет маски вообще, но ноги мои приросли к полу, и язык во рту онемел.

Я лишь беспомощно стоял и смотрел, как ко мне приближается торжественная процессия, как меня окружают смеющиеся люди и в мои руки вкладывают приз маску лопоухого толстяка с плотоядной улыбкой.

Потом все ушли заниматься своими делами и тотчас словно бы забыли обо мне.

Я остался один, зажимая в ладонях дурацкую маску.

– Милый, что с тобой? – встревоженно спросила Она. – Тебе нехорошо?

– Да, – кивнул я, – нехорошо.

– Ой, – вдруг отшатнулась она от меня, – твоя маска движется. Та, что на лице... Она как живая!

– Маска, да? Какая, к черту, маска?! – заорал я, теряя всякий контроль над собой. У меня нет ее. Понимаешь – нет! У меня больше нет лица!

– Но... как же так? – прошептала Она. – Если это – не маска, то что же тогда? – И Она провела кончиками пальцев по моей щеке.

– А что ты видишь? – спросил я, понимая с ужасом, какой последует ответ.

И Она начала перечислять.

И каждое ее слово было подобно удару кнута, которым секли – нет, не меня. Мою душу.

Каждое ее слово было подобно взрыву бомбы, которая выжигает, потребляет все внутри.

Я понял, что мне нет спасенья, что я весь на виду, и каждый отныне может доставить мне неизмеримую боль, достаточно ему только всмотреться в мое лицо и завести разговор о том, что он видит...

Да, лица, привычного, прежнего, больше не было, но было другое лицо, обращенное всегда внутрь – Я САМ, моя натура, скрытая прежде под маской обыденного лица, – и когда я предстал перед всеми таким, каков я в своем естестве, никто меня не узнал, даже больше того, я сам не узнал себя, не признал, не разглядел.

Теперь на моем лице было все: и мои тайные мысли, и желания, и пороки, и таланты, и любовь, и неверие – словом, все, что представляет сущность человека, от которой он сам порой бежит.

Своим любопытным взором девушка проникла в мой внутренний мир, по злой иронии судьбы ставший внешним, и называла деталь за деталью, и я мучился как будто при всех с меня сдирали кожу...

– Хватит! – прохрипел я наконец, теряя силы. – Ради всего святого, хватит! Она замолчала и удивленно уставилась на меня.

– Так, значит, у тебя нет маски?! Хм... А что же это тоща? И тут я решился.

– Пойдем, – сказал я, беря ее за руку.

– Куда? – пролепетала Она, смутно начиная догадываться, что вечер для нее испорчен до конца.

– Пойдем, – повторил я и потянул ее за собой.

– Нет, нет?! – Она попыталась вырваться, но я держал крепко.

В ее глазах застыл страх. Господи, как мало человеку нужно!..

– Ты пойдешь или нет? – крикнул я и изо всех сил стиснул ее руку. – Ну?!

Не знаю почему, но мне было приятно видеть ее ужас, я ощущал какое-то странное удовлетворение, верша насилие.

– Вокруг понемногу стали собираться люди, но мне уже было наплевать.

Я подхватил ее и выволок из зала. Как куклу, протащил по лестнице...

Она что-то кричала, зачем-то умоляла простить, потом, кажется, заплакала...

Наконец мы добрались до зеркала напротив гардероба. Я остановился.

– Вот, – сказал я, поворачивая ее лицом к зеркалу, – теперь любуйся!

Некоторое время, тихо всхлипывая, Она смотрела в зеркало, затем перевела взгляд на меня.

Наверное, Она все поняла, или, быть может, мне так только показалось право же, не знаю.

Во всяком случае лицо ее – маска потерялась где-то на лестнице – вдруг выразило искреннее разочарование, а глаза удивленно округлились.

– Только и всего-то?! – произнесла Она и нервно усмехнулась.

– А, по-твоему, этого мало?

– Милый, – сказала Она ласково и мягко. – Стоит ли из-за этого так огорчаться? Ну, подумаешь!.. Тебе понравилась моя маска?

– Ничего, – пробормотал я, силясь припомнить.

– Так вот, мне ее сделал один чудесный мастер. Хочешь, я сведу тебя к нему и он скроит тебе настоящую маску, как твое старое лицо? – Ее глаза горели, гипнотизируя меня. – Хочешь? Ты станешь носить ее каждый день, и она тебе нисколечко не будет мешать – Это прекрасный мастер!

– Не знаю, – через силу улыбнулся я. – Право, не знаю. Надо подумать.

– Ладно, – согласилась Она. Подумай. А сейчас пойдем в зал потанцуем. Я ужасно хочу веселиться!

Я вернулся домой под утро.

Не зажигая свет, я разделся и лег в постель. Прошедшая ночь теперь казалась нелепым кошмаром. Я провел рукой по лицу, ощупывая губы, подбородок, щеки, нос, и закрыл глаза. Решено, подумал я, завтра пойду к мастеру.

Потом я уснул, и мне снилось мое лицо – такое, каким я видел его всю жизнь. Я стоял перед зеркалом и показывал себе белый язык...