Текст книги "Бездомные страсти"

Автор книги: Александр Силецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Силецкий Александр
Бездомные страсти

Александр Силецкий

(Москва)

Бездомные страсти

Третьего октября 1937 года, в десять вечера, в дверь моей квартиры кто-то постучал.

– Да-да, – сказал я, – войдите. Не заперто.

Сегодня утром у меня испортился замок, я вызвал слесаря, чтобы тот поставил новый, но так и не дождался целый день. Может, теперь, наконец-то, – чем ведь черт не шутит!..

Однако дверь не шелохнулась.

Она только как-то странно поблекла, чуть засветилась, и вдруг прямо сквозь нее в переднюю шагнул элегантно одетый человек средних лет, невысокий, с усталым, болезненного вида лицом.

– Добрый вечер, – сказал он, приподнимая шляпу. – Я – черт.

Ну-пу, голубчик, знаем мы эти хохмы, подумал я, выкладывай-ка все начистоту.

Да, по ведь как, КАК он вошел!..

Такого просто не бывает! В сказках разве... Да к тому же эти рожки... Там, на голове, под шляпой...

И тогда я, наконец, уразумел, что незнакомец и на самом деле мне не врет, хотя, быть может, чуточку и подвирает в чем-то, только получается все это у него красиво и, наверняка, он не оттуда, откуда вдруг могли нагрянуть каждый день...

– Ну вот, – улыбнулся гость, словно прочтя мои мысли, – теперь-то вы верите? Верите, правда?

– Верю, – согласился я.

– Вот и прекрасно, – обрадовался черт, – вы разумный человек. И не надо меня бояться. Еще никогда и никому по собственной воле я не делал зла – люди сами виноваты... Надеюсь, с вами мы не будем враждовать?

– Это было бы неплохо, – отозвался я, тщетно пытаясь унять в теле нервическую дрожь.

– Пустите меня переночевать, – сказал внезапно черт.

– Что?!

– Переночевать пустите, а? – жалобно повторил черт.

– Да вы смеетесь! – ахнул я. – Где это видано...

– Кой раз в веки попросишь человека... – вздохнул черт.

– Но зачем? У вас что, нет дома в преисподней?

– Дом-то есть... Да только... Мне нельзя возвращаться.

– Почему?

– Все-то вам, людям, разъясни! – нервно дернулся черт. – Не могу я рассказать сейчас! Это... опасно.

– Для вас?

– Для меня. И для вас тоже, если вы порядочный человек.

И тогда меня осенило.

– Простите, – сказал я, переходя неожиданно на шепот, – какой у вас в преисподней год?

– Вестимо, – так же шепотом ответил черт, не глядя на меня. – Тридцать седьмой. От конца исторического счета.

– А-а, – сказал я.

– Пустите меня переночевать, – в третий раз попросил черт. – Я завтра утром уйду, чтоб не причинять вам неприятностей.

– Куда же вы уйдете? – испытывая беспричинную жалость к нему, спросил я.

– Да куда-нибудь. К другому человеку... потом к третьему... И так до тех пор, пока все это не кончится.

– А если это не кончится никогда?

– Кончится, – убежденно ответил черт. – Когда никого не останется, кто что-то помнит, вот тогда и кончится. А может быть, и раньше... Мы никому сами не делаем зла. Это люди во всем виноваты.

– Вы тоже человек, – возразил я. – Там, у себя в преисподней.

– Вот и страдаю, – заметил черт.

– Ладно, – сказал я, – оставайтесь. Места хватит.

– Благодарю. – и черт как-то привычно принялся снимать пальто.

В половине первого, когда мы уже спали, в дверь послышался надсадный стук.

Несколько секунд мы с чертом испуганно переглядывались, потом я встал и вышел в переднюю.

Я сказал:

– Кого там черти несут среди ночи? – хотя прекрасно понимал, как нелеп этот вопрос, и потому добавил: – Ну же, заходите. Дверь не заперта.

В переднюю вломились трое: наш дворник Рахимов, пьяный еще больше, чем всегда, милиционер и человек в штатском, в кепке с длинным козырьком, из-под которого выглядывал мясистый нос с некрасивой щеточкой усов.

– Собирайтесь, – приказал человек в штатском. – Живее!

Они втроем разбрелись по квартире (как все нынче любят сувениры!..), а я пошел в спальню, чтобы одеться.

Бежать...

Пардон, куда?

К моему великому изумлению, черта и след простыл, или, может, он спрятался где-нибудь – не знаю, тогда его судьба перестала меня волновать.

Я оделся, и мы вышли из квартиры. Вещей я не взял – не велели.

Когда мы спускались по лестнице, дворник Рахимов, подгоняя, больно ткнул меня кулаком в спину и зло просипел: "У, буржуй, твою мать, догулялся, шайтан!", и я ничего не посмел ему возразить.

Через семнадцать лет я вернулся домой, снова стал работать по специальности, и, казалось, тот давнишний случай навсегда отошел в небытие.

Я уже почти забыл о нем.

По крайней мере попытался это сделать, чтобы на меня впредь не смотрели косо.

Как-то принято считать: людская память существует для забвенья.

Но вот третьего октября восемьдесят седьмого года в десять вечера я вновь сидел в своей квартире, наслаждаясь тихой сытой жизнью и предвкушая новые в ней перемены – к лучшему, конечно, не иначе! – как вдруг в передней прозвучал раскатистый звонок.

Я открыл дверь.

На пороге стоял человек преклонных лет, элегантно одетый, с "дипломаткой" в руке.

Он шагнул в переднюю и приподнял шляпу.

– Добрый вечер, – сказал он. – Я – черт.

Все же память – удивительная штука: несмотря ни на что, я узнал его сразу.

– Добрый вечер, – сказал я сухо. – Вы – тот самый черт?

– Да, – ответил он и улыбнулся мне улыбкой преданного друга. – Я так и не попался тогда. Хотя и мне жилось несладко. Потом, правда, все наладилось...

– Рад за вас. У вас ведь там сейчас тоже – восемьдесят седьмой? И вам тоже, как и мне, хорошо, не так ли?

– Да, – согласился он и почему-то погрустнел. – Пустите меня переночевать...

– Что? – изумился я. – Теперь-то – зачем?

– Пустите. Вы же порядочный человек. Вам...

Но он не успел договорить.

В дверь снова позвонили.

Я открыл.

На лестничной площадке стоял совершенно незнакомый человек, тоже элегантный, тоже с "дипломаткой" в руке.

– Вы ко мне? – спросил я.

– К вам.

– Заходите.

Он прошел в переднюю, но на черта не обратил ни малейшего внимания, словно того здесь и не было вовсе.

– Добрый вечер, – сказал незнакомец. – Я – ангел.

Признаться, такой поворот дела не слишком меня удивил.

Если пожаловал черт, то отчего б не заглянуть и ангелу, в конце концов?

– Я вас слушаю, – сказал я, разглядывая нового гостя: и вправду, вокруг его головы обозначалось некое потустороннее сияние, тогда как под шляпой черта росли отменные кривые рожки – на них я насмотрелся еще в тридцать седьмом...

– Пустите меня переночевать, – робко попросил ангел.

– Да что вы, право, – сговорились?! – неожиданно взорвался я.

– А кто еще? – с беспокойством спросил ангел.

– Кто-кто!... Черт, разумеется!. Вон – стоит.

– Не вижу, – строго произнес ангел.

– Не видите?

Но тут вмешался черт.

– Понимаете, – не без охоты пояснил он, – у нас уже с незапамятных времен стало традицией игнорировать друг друга, со временем традиция перешла в привычку, а привычка – в свойство организма. Обращаться между собой мы можем теперь лишь через посредство людей.

– Вон оно что, – закивал я. – И вы, значит, оба хотите у меня остаться? До утра?..