Текст книги "Иллирион"

Автор книги: Александр Торквин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Да, конечно, я читал об этом. – Я сухо кивнул и решил не напоминать ему о своём достаточно скромном в сравнении, возрасте.

– Ах, прошу прощения. Эта старая кофеварка иногда протекает и не справляется со своей задачей. – Ричард шуточно ударил себя по лбу. – Конечно, помнить ты не можешь… А вот я – Отлично помню тот день. Проливной осенний дождь барабанил в моё приоткрытое окно и жадно выдувал наружу тонкие нити сигаретного дыма. Он сбивал меня с нужных мыслей. Тогда я никак не мог заключить выгодный контракт с поставщиками бурбона на «Лайооли», одной из тех самых забытых планет на дальнем рубеже нашего родного Млечного Пути. Тогда я много пил, что бы хоть как то заполнить пустующее пространство в голове. – Макдоннальд в силу ностальгии улыбнулся и с лёгким стуком опустил свою кружку на стол.

Я же с большим трудом сдержался и не поддался смеху по поводу его слов о «Тогда много пил», ведь если МНОГО было ТОГДА, а сейчас это всего лишь норма, то сходств с человеком как видом, у старого торговца в моём понимании, стало гораздо меньше.

Ричард втянул горький табачный дым и посмаковав его во рту, выпустил в виде колечка прямо в потолок помещения. – Я отлично помню ту слегка изогнутую, резную бутылку скотча, привезённую когда то с… В прочем, не важно откуда. Главное, что тот скотч был весьма дорогим и безумно вкусным. – Всё более погружаясь в ностальгирующие воспоминания, Ричард всё больше расплывался в глупой ухмылке. – Знаешь, я весьма нервный человек. Не люблю, когда меня отвлекают от важных дел. Поэтому когда в дверь моего кабинета внезапно постучали и в проёме появилась физиономия моего старого дворецкого, я ненароком поддался вполне логичному рефлексу и швырнул ему прямо в лоб… Ту самую, бесценную бутылку. – Он потёр глаз, словно смахивая проступившую слезу горечи. – Ужасная потеря… Ах, о чём это я? Точно! Дворецкий пришёл, что бы доложить мне о прибытии некоего гостя, не записанного в книге визитов. Представился он как Джон Харлайл.

– Джон Харлайл? – Я на мгновение углубился в дебри собственной памяти, столь же разрозненной, сколько было разбито само человечество до создания Республики.

– Именно так. По воле человеческой природы в книжках о войне появляются лишь генералы, да их подручные псы, но поверь мне, уж кто-кто, а именно Джон, как никто иной, вполне себе заслуживает место на страничках излюбленной истории.

– Кто же он? – Я едва не обронил поднятую было кружку с тёмным напитком, от внезапно-нагрянувшего мандража в собственных пальцах. Привыкнуть к ощущению сенсации попросту невозможно. Настоящая эйфория информационной зависимости в действии.

– Он был никем и никак не мог осмысленно подать причину своего внезапного визита. А я, между прочим, пытался обдумать подробности многомиллиардного контракта с колонией, только-только освоившей основы космических перелётов. – Макдоннальд поднял руки в примирительном жесте и усмехнулся. – В свою защиту скажу, что ему всё же удалось попасть ко мне на приём. И сказать честно – Я нисколько не пожалел об этом.

В следующий час Ричард Тарталл Макдоннальд успел рассказать о всех его долгих беседах с человеком, не упомянутом ни в одной из исторических сводок о Великом Восстании Маггри. Как выяснилось, Джон знал абсолютно всё о делах корпорации Ричарда и более того, знал то, чего не знал даже он сам. Каждая наиболее значимая сделка, включая, разумеется, и сделки, совершаемые под покровом ночи – Была известна ЕМУ. Человеку, которого старый торговец никогда не встречал.

– Чёрт подери, он знал дату моего рождения! – Ричард впопыхах поперхнулся табачным дымом и истошно чихнув, испил очередную порцию своего «Топлива». – Понимаешь? Её не знает никто, кроме меня, да и я временами не совсем уверен, верны ли мои воспоминания! А он… Он знал.

Я множество раз слышал мифы о щепетильной скрытности Ричарда, но думал, что это всего лишь шутка. Однако, это было не так.

– Я нисколько не доверял ему. Но не смотря на это, принял его в ряды нашей компании. В конце концов, оставлять его «Как есть» – Было слишком опасно, а в роли союзника, из него можно было выудить ещё больше информации, а значит и пользы. – Ричард довольно ухмыльнулся вспоминая те дни и задорно потёр руки.

– Он знал даже то, чего не знают спецслужбы? – В тот момент я почувствовал уже давно забытое чувство интереса. Прилив энергии, дающий способность двигать горы. Однако, гор пор рукой не было. Зато была очередная кружка пенного.

Старый торговец задумался и погрузился в нещадное поглощение популяции тёмного эля. – Конечно, я не мог принять в свою «Семью» человека, не выудив хотя бы несколько фактов о его прошлом. – И снова довольная ухмылка озарила лицо одного из величайших людей современности. – Слушай… А я ведь могу рассказать и тебе.

– Но? – После подобной фразы попросту не может не быть банального «Но».

– А ты весьма сообразителен. – Ричард хитро ухмыльнулся, выпустил в комнату серое облако горького дыма и пожал плечами. – Мне скучно.

Думаю, не имеет никакого смысла описывать тот весьма забавный диалог. Важно лишь то, что со времени его завершения, главным правилом наших бесед со старым торговцем стало «Не отставать от собеседника». И да простит меня печень, я старался как мог.

Его рассказ начался с прошлой жизни Джона Харлайла, а точнее, с нескольких фрагментов его истории. Честно говоря, вплоть до самого момента написания этих строк, я всё ещё не смог поверить во всё, что тогда услышал от Ричарда. Слишком уж многое в его словах отдавало ярким привкусом мистификации и фантастики. В прочем, я постараюсь передать весь тот рассказ как можно точнее. Именно так, как его подавал мне сам Ричард Тарталл Макдоннальд.

В тот день, ровно пять лет назад и одновременно с этим, через пять лет после событий Восстания Маггри, старый торговец всё ещё продолжал весьма активную игру на поле брани торговых корпораций Республики. В его голове роились миллионы идей, а извечное алкогольное опьянение не давало ни единого шанса сделать шаг назад и передохнуть. Центр всея торговли всегда заключался в одном. По крайней мере, именно так утверждал мне Ричард и я, не имея собственного опыта в этом вопросе, склонен доверять его мнению.

Кто первый встал – Того и тапки.

Так звучали его слова и речь в них шла о разработке и поиске абсолютно новых товаров и скорейшего захвата соответствующей клетки на шахматной доске актуального рынка. И одной из его идей была экспедиция на одну из ещё неисследованных планет дальнего рубежа. Туда, куда остальные авантюристы ещё не успели протянуть свои жадные до звонкой монеты ручонки.

Как раз в этой экспедиции и принимал участие Джон Харлайл, будучи эмиссаром компании «Эстернал», детища самого Ричарда. Торговые войны начала тысячелетия уже давным-давно канули в лету и практически стёрлись из памяти, унеся с собой и частные флотилии корпораций. А Легион Республики, так вовремя подавивший Восстание, как раз удачно бездельничал и с удовольствием брал любые заказы от торговых гильдий, причём гораздо дешевле, чем обычные наёмники, в последнее время расплодившиеся и тут и там словно стайка весьма активных тараканов. Стоит ли говорить, что выбирая из двух возможных вариантов, Ричард не мог не выбрать самый выгодный? Таким образом, Джон Харлайл, по распоряжению Президента Эстернал был приурочен к одному из кораблей Легиона, совершенно потерявшего смысл своего существования вне военного времени.

Уже в начале рассказа торговца я умудрился запутаться в датах. Ричард рассказывал мне о человеке, якобы сыгравшем одну из ключевых ролей в завершении долгой войны, но в то же время, повествование началось с даты гораздо более поздней. Однако, доверившись рассказчику, я решил попробовать понять всё позднее, ближе к концу самой истории, напоминающей скорее фантастический роман или сны безумного учёного, тестирующего средства контрацепции на тушканчиках в надежде открыть секрет дополненного генома улитки.

Глава 5. Звёздный попутчик.

Джон прекрасно осознавал, что это всего лишь наваждение, но никак не мог привыкнуть к вырванным из памяти кадрам, то и дело всплывающим в голове, как только организм погружался в сон. Всё то же сбитое напрочь дыхание и вздымающаяся под напором казалось, изорванных в клочья кровоточащих лёгких, грудная клетка. Трясущиеся руки и впившиеся в коротко постриженные волосы, одеревеневшие пальцы. Холодный пот стекающий по лбу, что смешиваясь с проступившими слезами, обжигает заспанные глаза. В который раз его мозг прокручивал последние мгновения счастья. Последние мгновения с той, которой когда-то было подарено сердце и душа. Он словно всё ещё не мог поверить в то, что она давно сгинула в уже догорающем, но всё ещё опасном, пламени минувшей войны.

Это была не его война. И как и он сам не мог повлиять на её исход, так и она не могла изменить его дальнейшую судьбу, если бы не тот простой факт, что самым быстрым способом заработка в те далёкие времена была именно служба по контракту. Контракту, согласно которому рекрутов на долгие четыре года отправляли в последнюю на тот момент «Горячую точку» – Далёкую обитаемую планету под названием «Нива».

Грёзы о скорой свадьбе лишь подталкивали влюблённого парня на принятие скорого решения, ведь война могла закончиться в любой момент, а подорванная экономика ещё не скоро сможет предоставить высокооплачиваемые рабочие места для тех, кто только-только начинал взрослую, сознательную жизнь и едва ли имел опыт хотя бы в какой-нибудь сфере деятельности. Желание дать ей всё. Всё, чего она заслуживает, от пышной свадьбы, до беззаботной жизни и старости. Желание просто быть. Быть с ней. Разве могли какие-то четыре года помешать его грандиозным планам о дальнейшей судьбе?

Он помнил тот день, когда поставил на помятый листок бумаги свою подпись и отчётливо помнил тот, когда во время наступления на штаб противника, был ранен при попытке защитить своего командира. Был ранен смертельно и выжил лишь чудом. Тем самым, которое как правило называют «Экспериментальная медицина». В прочем, для него самого название особого значения не имело. Помнил тот день, когда очнулся после проведённых операций и ответив на воинское приветствие того самого офицера которого защищал ценой собственной жизни, получил самое страшное из известий, какое только может получить солдат, живущий лишь одной надеждой. Помнил проступившие на глазах слёзы и острую боль, пронзившую всё его тело и ту самую сущность, что люди верующие называют душой. Его невеста, Лириэль Тарр, была мертва.

В то время, как флот Республики активно продвигался по поля боя на Ниве, безумец Маггри решил атаковать колыбель человечества и уничтожил несколько районов мегаполиса. Разумеется, Джон Харлайл прекрасно понимал, что никак не мог спасти её и в то же время, не мог откинуть мысли о своей ошибке, которую он совершил, когда поставил свою подпись на том злополучном контракте. Ведь если бы не тот замысловатый чернильный узор на белом листе… Он мог бы её защитить.

– Джон Харлайл. Ваше присутствие требуется на капитанском мостике. – Хриплым женским голосом распинался компьютер, передавая сообщение по встроенному в наручные часы Джона, миниатюрному видеофону.

Не смотря на то, что сами часы лежали на стуле под рукотворной горой одежды, оцифрованный голос становился всё громче, отталкивался от голых стен и заполнял комнату, то и дело производя отменный эффект эхо. Он был весьма раздражающим, этот звук, доносящийся из миниатюрного динамика. Но Харлайл как никогда радовался этой пытке ушных перепонок, ведь они отвлекали скованный душевной болью разум от нагрянувших воспоминаний о несбывшихся мечтах.

– Да иду я, иду, исчадие больного гения. – Пролежав без движений ещё несколько мгновений, Джон Харлайл открыл глаза и громко выругался в пустоту.

Зачем и почему сюда вообще отправили именно его? Есть ведь ещё целая куча мелких клерков, что будут рады бежать туда, куда кинут кость, по пути размахивая маленьким, скрюченным в бублик хвостиком. Он никогда не был незаменимым. Таких людей в принципе не существует в природе. В то же время, он вполне заслужил своё тёплое и удобное кресло в одном из маленьких офисов на старушке Земле. Его взгляд впился в большой экран, растянутый по полотку умелой рукой неизвестного мастера, на котором тускло сияли мириады далёких звёзд. Где-то там, на расстоянии тысяч и тысяч световых лет находится родной дом, столь малый и несущественный на фоне титанических размеров вселенной.

Наконец полностью выкинув из головы всё лишнее, Джон смог подняться с залитой холодным потом, едва ли удобной казённой койки. Встроенные в прохладный металлический пол датчики, мгновенно передав необходимый сигнал процессору экономной версии «Умного дома», запустили цепную реакцию и включили всю стандартную электронику в помещении. Небольшую каюту залил стерильно-белый свет, до боли резанувший заспанные глаза Харлайла и вызвав целый водоворот «Лестных» мыслей в сторону разработчика всей этой системы. Джон медленно нашарил в хаотично выстроенной куче свою «Повседневную» одежду и принялся водружать её на непослушное от недостатка сна, измотанное тело.

Слегка зауженные джинсы, как раз, что бы не цеплять каждую вторую ветку при действиях на пересечённой местности, красная майка и выцветшая от частых стирок, синяя парка – Быстро заняли своё место, довершив образ уставшего от жизни человека, имеющего за своими плечами немало скверных и неприятных воспоминаний. Последними же свою вахту приняли с виду вполне новенькие чёрные берцы, укреплённые пластинами из спрессованного углерода, настолько прочного, что когда задумавшийся о своём Харлайл случайно запнулся о валявшуюся под ногами, двадцати килограммовую гантелю, привычную боль в мизинце почувствовала уже она.

Чувство заинтересованности сообщением компьютера в один момент сменилось лёгкой раздражительностью – Едва ли приятный для слуха, голос вновь напомнил о долге перед работодателем. Ещё раз окинув взглядом своё «Жилище», напоминающее скорее труд художника – минималиста, Джон уверенно шагнул за порог автоматически открывшейся прямо перед ним, двери каюты, чей истошный скрип уже за спиной Харлайла весьма отчётливо напомнил ему о том, что не смотря на чудовищно-быстро растущее развитие технологий, всё в этом мире имеет привычку стареть и приходить в негодность. Будь то искривлённые частыми сменами гравитации стены, насквозь проржавевшие переборки звёздного судна, или та же система вентиляции в коридоре верхней палубы, встретившая его прерывистым гулом и стуком расшатанных крепёжных болтов.

Не будь его разум окутан пеленой сна чуть ранее, он уже знал бы в чём дело и по какой причине его внезапно вызывают на внеочередное собрание офицеров, которые отнюдь не доставляли самим офицерам никакого удовольствия. Но, как бы ему не хотелось обратного, Джон крепко спал и прослушал так хорошо знакомый звук разгерметизации корабля с последующей стыковкой с неким объектом, явно уступающим ему по размерам.

Джон Харлайл мог привыкнуть ко всему – Не зря он в своё время провел целые месяцы в грязных окопах под непрекращающимся свистом пуль. Но тёмное хитросплетение коридоров верхней палубы Иллириона вгоняло крупицу тревоги даже в его трезвый и безупречно-острый ум.

Толстые жилы проводов приветливо обвили правую ногу Харлайла, уже соскучившись по старому знакомому, уже как две недели проживающему «По соседству». Их чёрная прорезиненная изоляция словно поглощала желтоватый свет люминисцентных ламп и без того едва освещающих длинные коридоры палубы. Казалось бы, какого чёрта здесь забыли эти весьма хрупкие лампы? Но нет, они были здесь не случайно, как находились на любом другом Республиканском космическом корабле – Некий весьма умный инженер решил попросту покрывать светильники сверхпрочным пластиком, не позволяющим хрупкому стеклу разлетаться по всей округе при малейшей вибрации переборок, что в свою очередь было гораздо дешевле разработки новых систем освещения. В прочем, пол верхней палубы и без того был усыпан блестящей металлической крошкой, издалека напоминающей как раз то самое битое стекло. Она появлялась из ниоткуда и забивалась в любые мелкие щели и швы одежды, будь то простой домашний халат, пронесённый офицером под страхом нарушения устава или даже костюм химзащиты.

В остальном, весь корабль напоминал скорее самоходный монумент, возведённый в честь процесса окисления металла. На борту корабля из того же металла была сделана и мебель и она, разумеется, едва ли отличалась от самих стен. Армейский минимализм в первозданном виде. Минимализм спонсорских вкладов, снабжения и обслуживания. Однажды Джон видел старую киноленту с запечатлёнными на ней аварийными морскими судами. Будь этот корабль на соседнем кадре с ними – Никто и не заметил бы подвоха.

Джон отлично помнил путь на капитанский мостик, хоть и посещал его всего два раза за время полёта. Однако, привычным ему было стать не суждено – Продвижение к цели было резко прервано непривычно открытой дверью медицинского отсека, преградившей дальнейший проход по узкой области коридора. Причём открылась она вовсе не так, как открывает дверь человек, аккуратно несущий горячий кофе к своему рабочему месту, но так, словно её отворила нога того, кто простоял долгую очередь в уборную после нескольких литров пенного. И каким бы быстрым и ловким не был солдат в отставке, рука Джона была не способна поймать надвигающийся пласт пусть и тонкого, но весьма тяжёлого металла и предоставила эту честь другой части тела, именуемой не иначе как нос.

В голове Харлайла снова пронеслась тысяча и одно ругательство, когда он с той же силой «Закрыл» дверь в обратную сторону, которая, по всем правилам оперативной медицинской деятельности, всегда устанавливалась с возможностью открываться в обе стороны.

С обратной стороны двери тут же раздался глухой удар и следующие прямо за ним, громкие выкрики на неизвестном Джону языке. Точнее известном, но лишь на уровне того, что он мог различить его от сотен других, таких же абсолютно непонятных.

– О, вы уже здесь! Как спалось? – В проходе показался Эрик Найлс, второй помощник капитана. Весьма умный и находчивый малый, следящий за работой практически всех систем на корабле и не смотря на это, во имя своей преданности делу, совсем не жалующийся на скромный оклад простого навигатора. Его лицо, с которым предположительно и должна была встретиться дверь, выглядело слишком уж «Целым», что наводило на одну единственную логичную мысль – Висящий на скрипучих петлях кусок металла «Прилетел» кому-то другому. А учитывая специфику помещения, дверь которого уже дважды была использована вовсе не по назначению, возможная мишень оставалась только одна.

Прямо за дверью, в углу тесного кабинета, предназначенного как для очередных обследований состояния здоровья экипажа, так и для срочного оказания первой медицинской помощи, лежал местный доктор – Мрачноватого вида араб самого преклонного из всех преклонных возрастов вместе взятых. Он раздражённо плевался кровью и пытался найти выпавший зуб, удачно закатившийся куда-то под тяжёлую, узкоспециализированную аппаратуру.

– Что за сборище? Неужели снова списываете казённый спирт под предлогом истёкшего срока годности? – Джон обменялся рукопожатием с отчего-то источающим энергию Эриком и прошёл внутрь залитого ярким светом, помещения лазарета.

В прочем, насколько он помнил, Найлс всегда был оптимистичен и полон сил, за что его и любили практически все на корабле. Ведь время от времени, на него вполне можно было спихнуть часть своих обязанностей и быть вполне уверенным в невозможности отказа или просьбы ответной услуги. Высокий, атлетически сложенный и достаточно умный, не смотря на завал работы с лёгкостью способной вогнать в депрессию самого стойкого клерка, Эрик умудрялся читать по нескольку научных книг в день, что бы поднимать уровень собственных интеллектуальных способностей. Эрик Найлс нравился и самому Джону. Хотя бы за привычку не тратить своё время впустую.

– Никак нет! По вашему распоряжению, процесс списания препаратов проводится строго в вашем присутствии и неизменно, в тайне от остального офицерского состава. – Книгочей задорно подмигнул ВРИО заместителя капитана в лице Джона и указал в сторону хирургического стола, на котором мирно покоилось чьё-то тело. – Сегодня мы заняты менее приятным, но не менее интересным делом. Пятнадцать минут назад мы подобрали попутчика и в данный момент прилагаем все усилия для спасения его угасающей на глазах, жизни. – Он подозвал Харлайла ближе и быстро доложил показатели приборов жизнеобеспечения, однако же самого заместителя больше заинтересовало пулевое ранение, явно бросающееся в глаза не смотря на яркий, слепящий свет и отвлекающий фактор, который обеспечивал без умолку тараторящий Эрик.

– И где же вы его «Подобрали»? И что важнее, где он умудрился словить пулю? – Джон громко зевнул, заразив всех присутствующих тем же самым симптомом недосыпа, но всё же смог произнести крутящиеся в голове вопросы, на последний из которых тут же получил в ответ логичное «Кто его знает»?

– А вот где мы его подобрали, отвечу с радостью, ведь я руководил процессом лично. – Эрик Найлс гордо выпрямил спину, отмечая факт своего «Руководства». – Мы его подобрали… – Последовала выразительная пауза. – По пути следования. На то он и «Попутчик».

Не сразу поняв нотку сарказма и явного издевательства, Джон на мгновение задумался, после чего разразился одобрительным смехом. – Действительно, чего это я. – Всегда гордившийся своей способностью к рациональному мышлению, Харлайл решил подсознательно сбросить вину на недостаток сна.

– В любом случае, ваше присутствие необходимо на капитанском мостике. В эту самую минуту капитан Николас уже должен обсуждать данный вопрос с вашим высокоуважаемым начальником. – Кивнув в сторону выхода, помощник решил всё же обратить внимание на нуждающегося в помощи медика и помог ему подняться. – Не беспокойтесь о пациенте. Мухаммед пока займётся им, а я, как только закончу необходимые вычисления относительно прогнозов его выздоровления, присоединюсь к вам в беседе с «Большой Троицей». – Намекнув на присутствие на мостке не только главы корпорации «Эстернал», на которую работал Джон, но и двух других управляющих текущей экспедиции, Эрик Найлс поспешил взять в руки свой любимый блокнот в сером кожаном переплёте и принялся задумчиво вгрызаться в сточенный на добрую половину, простой карандаш.

Высокотехнологичная дверь, ведущая из коридора верхней палубы на капитанский мостик, была разработана целой бригадой заумных учёных и по заверениям создателей, была способна выдержать прямое попадание чего угодно, будь то древний таран или даже удар ядерной боеголовки, мощностью чуть меньшей, чем требовалось для уничтожения среднестатистической планеты. Однако, по воле чувства юмора самой вселенной, не держала простого пинка, считая этот импульс за стандартный запрос к запуску открывающего механизма, чем и не забывал пользоваться Джон, вместо унылой процедуры применения карты-пропуска.

Заметив присутствие Харлайла, Капитан Николас Кейн обдал его холодным взглядом и выдавив явно напряжённую улыбку, поприветствовал вялым жестом руки. Ник с самого начала с недовольством отнёсся к присутствию на корабле ищейки одной из торговых Корпораций, однако не мог напрямую высказать своё мнение по этому вопросу. В конце концов, корабль Иллирион был взят в аренду компанией Ричарда Макдоннальда и он, Капитан, является неотъемлемой частью этого корабля. А значит, в аренду взяли и его самого.

Брови сидящей в удобном кресле зеленовласой девушки, изображение которой передавалось на экран, медленно поползли вверх, когда в помещение капитанского мостика «Залетел» Джон. – Так об этом дикаре шла речь? Это в его руки вы вручили корабль звёздного флота Республики? – Не смотря на внешность, по которой её с лёгкостью можно было определить как кинозвезду или модель, Нерине Торрмунд занимала весьма высокую должность в правящем Совете и с её мнением приходилось считаться всем, включая и самого Ричарда Тарталла Макдоннальда, президента компании, арендующей это самое судно у Легиона Республики.

– Именно! И уж поверьте моему опыту, этому парню доверять можно и даже нужно. – На втором из трёх расположенных в ряд экранов передающих изображения управленцев, появилось пухлое и заспанное, лицо главы корпорации Эстернал. В его огромной руке покоилась большая кружка пенного напитка, не вызывающего сомнений по поводу наличия в нём доли алкоголя и дрожжей.

В прочем, интерес вызывал скорее не напиток, но тот человек, что размещал камеру Ричарда – Расположенная чуть дальше необходимого, к всеобщему удивлению и смущению глядящей на него Нерине, она отображала не только его лицо, но и буквально всё тело разжиревшего от праздной жизни, пьяного старика. И всё бы ничего, если бы не его предпочтения в одежде, ведь из всего перечня возможных тряпок, он всегда предпочитал нечто экзотическое и непременно ставящее окружающих в ступор. Не имея привычки отказывать себе в удовольствии, на этот раз он надел вместо привычных штанов укороченный полосатый килт, едва ли скрывающий всё то, что было необходимо спрятать от чужих глаз.

В помещении, где он находился, было полно густого дыма, едва ли уступающему по своему количеству с каким-нибудь лесным пожаром, однако зажатая в уголке рта Ричарда, огромная сигара, намекала на иную причину. В то же время, Джон готов был поклясться, что всего на одно единственное мгновение заметил позади Макдоннальда одетую не лучше него самого, миниатюрную девушку, поспешившую поскорее скрыться в окутавшей комнату, серой пелене.

– Да как вы смеете? – Лицо Сенатора Нерине покрылось лёгким налётом розовой краски, а руки сами потянулись к нему, дабы спасти глаза от весьма неприятного зрелища в виде переливающегося под раскатами хохота, волосатого живота Ричарда и того, что было чуть ниже. – У-убери это!

К громко смеющемуся старому торговцу присоединился и Джон, не сдержав ехидного хихиканья при мысли о том, что Ричард остаётся в своё чарующем репертуаре даже в присутствии одного из Великих Сенаторов. – Даже если бы мог, не стал бы отказывать себе в удовольствии видеть вашу милую реакцию. – Макдоннад подмигнул сжавшей кулачки девушке и подняв свой бокал вверх, произнёс тост. – За красоту в рядах Сената!

Наблюдавший за комичной картиной, Капитан Николас какое-то время едва сдерживал улыбку, пытаясь соответствовать намертво забитому в его голову, уставу Флота, но не в его силах было победить в этой борьбе. Словно взорвавшись изнутри, он звонко опустил тяжёлый кулак на металлическую столешницу одной из панелей управления, коими было как следует заставлено всё помещение мостика.

Появившийся как раз в этот момент Эрик слегка подпрыгнул и спрятался обратно за дверь, предчувствуя некую угрозу от, если не считать генерала Марса, самого сурового из известных ему вояк. Последовал весьма нудный монолог о сложившейся ситуации и призыву к руководителям быть более адекватными в процессе её решения. Николас Кейн не любил каких бы то ни было ребячеств во время официальных разговоров. По крайней мере тех, в которых участвовал непосредственно он сам.

– Попридержите коней, дружище. – Ричард Макдоннальд сухо улыбнулся и слегка нахмурил брови, выказывая тем самым свою напускную серьёзность. – Как я понимаю, вам необходимо распоряжение по поводу дальнейших действий и я всецело поддерживаю вас в решении собрать нас всех для обсуждения этого вопроса.

– Ранение нашего гостя требует немедленного медицинского вмешательства. Причём, намного более квалифицированного, чем то, что мы можем предоставить на борту нашего старенького корабля. – Наконец появившийся на мостике Найлс сразу перешёл к докладу. – Проще говоря, нам нужно немедленно доставить его на ближайшую населённую планету с достаточно развитой инфраструктурой и как я понимаю, это идёт в разрез с нашими планами относительно сроков достижения первоначальной цели экспедиции.

– Правильно понимаешь. – На мгновение великий торговец задумался и даже отвлёкся от кружки и сигары. – Вам что-нибудь удалось у него выяснить? Он в сознании?

– Никак нет. Болевой шок подверг его центральную нервную систему настолько большой перегрузке, что его организм попросту не способен нормально функционировать даже в бессознательном состоянии. Смею предположить, что если наш пациент придёт в себя, это неизбежно приведёт к непоправимой травме мозга и скоропостижной смерти. – Закончив свой небольшой доклад, Найлс принялся разливать по чашкам кипяток из неизвестно откуда взявшегося у него в руках, небольшого чайника.

При этом, он ещё и умудрялся бормотать себе под нос различные предположения и планы действий, среди которых имелась даже мысль о кустарном производстве робота – нейрохирурга. Правда, последнее было бы возможно только в том случае, если бы у них на складе случайно завалялась парочка ядерных реакторов пятого уровня мощности и пустая алюминиевая банка из-под пива. Разумеется, его уже никто не слушал и он прекрасно это понимал, однако встроенная в его личность боязнь тишины попросту не давала ему заткнуться. По крайней мере до тех пор, пока его не остановил суровый взгляд не менее сурового Капитана Николаса. И правда, откуда на военном корабле взяться банке из-под пива?

– Каков шанс успешного проведения необходимой операции прямо на борту Иллириона? – Всё это время внимательно слушая доклад, Нерине пришла к самому логичному вопросу, доступному при данном раскладе.

– Не более пяти процентов. И это с условием того, что генератор гравитации прекратит барахлить. В конце концов, это всего лишь прототип и ожидать от него стабильной работы было бы довольно неосмотрительно. Что если корабль вдруг начнёт трясти прямо в то время, когда Мухаммед будет пытаться достать застрявшую всего в паре микронов от сердца, пулю?

– Как далеко от вас ближайшая планета с развитой медициной? Он проживёт то время, что необходимо для перелёта? – Макдоннальд вынул из кармана сигару, чем вызвал едва слышные удивлённые вздохи, вызванные фактом наличия самого кармана на столь малом куске ткани, которую он называл одеждой.

– Мы достигнем ближайшего населённого пункта не ранее, чем через две недели. – Быстро сверившись с картой галактики, Эрик изрёк точные расчёты необходимого времени, которые в долю секунды провёл прямо в уме.

– Тогда немедленно меняйте курс. Спасение жизни нашего соотечественника куда более важно, нежели ваша глупая миссия по поиску лёгкой наживы. – Голос Сенатора в момент приобрёл повелительный тон. Настолько уверенный и властный, что даже имеющий своеобразный «Иммунитет» к внушению Джон Харлайл, едва не отдал ей честь и не дал Эрику распоряжение о смене текущего направления движения корабля. Однако, он вовремя остановился, благодаря внутреннему голосу и простому факту того, что не смотря на его высокую должность на корабле, Капитаном по-прежнему оставался Николас Кейн и ему вряд ли понравилось бы столь явное оскорбление вкупе с прямым нарушением устава.