Текст книги "Memento mori (СИ)"

Автор книги: Александр Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

stalker-book.com

________

Александр Тихонов Memento mori

Не пылит дорога, Не дрожат листы… Подожди немного, Отдохнешь и ты. М.Ю. Лермонтов

Вы уверены, что знаете о смерти всё? Уверены?

Где та грань, за которой уверенность переходит в самоуверенность, а знание подменяется догадками?

Вы знаете, каково это – умереть? Киваете головой, говорите, мол, знаете.

Ну да, конечно! Вы же бесстрашные сталкеры, чьи тела помнят десятки имплантов. Вы видели смерть воочию не единожды. Но разве дано вам понять, что такое смерть и как может в одночасье перемениться отношение к ней?

Вот уже пять с лишним лет я пытаюсь понять, что есть смерть – гибель физической оболочки или смерть разума. Если речь о прекращении жизнедеятельности организма, то я давно мёртв. Хотел бы я так считать, но, покуда разум мой жив, я не смею говорить о смерти.

Когда-то я был таким же, как и вы – самоуверенным искателем приключений. Меня тянуло всё дальше в пустоши. Приятная тяжесть оружия, ценные находки… Я снова и снова жал на спусковой крючок импульсной винтовки, отправляя к праотцам вставших на моем пути сталтехов.

Я был сталкером, и каждый в Пятизонье знал мое имя. Лучший из лучших – легендарный Скоба!

Но незавидна участь тех, кого удача вознесла на пьедестал, ибо каждый из них однажды падёт вниз и там, в грязи и мерзости, будет одинок и жалок. В прошлом герой галдящей толпы, а в настоящем – ещё один калека.

Но я вновь и вновь отправлялся в далекие рейды, заигрывал со смертью, и чертовка-смерть отвечала мне взаимностью. Пули свистели у самого виска, горящие автоны рассыпались предо мной, но смерть не спешила забирать очередную жертву. И я упивался собственной везучестью.

Любимец фортуны. Сталкер Скоба был тем, о ком говорят с придыханием, в чьей постели всегда будет хорошенькая женщина, а в кармане не переведутся деньги. Я был героем. Богом в глазах молодых недоумков, решивших попытать счастья в этом аду.

Я не молился ни одному из известных богов, не носил обереги. Верил лишь в себя и только себе доверял. Но когда плазменные гранаты выжигали воздух в нескольких метрах от моей позиции, страх брал за горло бесшабашного сталкера и не отпускал до исхода боя.

Смерть – вот единственное, чего я боялся. Точнее, не так – боялся неизвестности, которая ждала бы меня, рухни я, срезанный пулей.

Лучше бы так и случилось…

Но выживал снова и снова, а смерть обнимала всё крепче… И я устал бояться гибели. Перегорел.

Когда осенью пятьдесят восьмого года за мной начали охотиться адепты Ордена, я лез на рожон, уверенный, что и в этот раз пули меня не возьмут.

Поразительно, как ощущение собственной везучести играет с тобой злую шутку.

Выстрел, падение… гибель…

На дворе был конец октября. Сырой, промозглый. С неба цвета машинного масла лил липкий, жирный дождь. Мёртвый дождь мёртвых облаков. Поутру заросли автонов покрывались тонким слоем инея, а лужицы буро-ржавого оттенка подмораживало.

Погоня длилась двое суток. Загонщики, на роль коих судьба избрала боевиков Ордена, устали. Устал и я – преследуемая ими добыча.

Изворотливый “трофей” поскальзывался, падал, поднимался и снова бежал.

Плазменная винтовка оказалась слишком тяжела, и её пришлось бросить, равно как и рюкзак с найденными вещицами. Запутывая следы, я несколько километров брёл по колено в грязной, ржавой воде, чувствуя, как ступни сводит от холода.

Без толку! Воинов Ордена вёл опытный проводник, ещё более удачливый и умный, чем я.

В лощине, возле проржавевшего остова БМП, он остановил отряд, долго рассматривал следы, а потом сообщил:

– Здесь он упал, ушиб правую руку. Затем сбросил рюкзак и пошел дальше.

– Как узнал, следопыт ты наш? – один из провожатых глядел через плечо проводника на поломанные отростки автонов, между которыми явственно различался след тяжелого ботинка.

– Это просто, – проводник указал на след. – Чем больше вес и нагрузка, тем глубже следы. Чем сильнее травма, тем они менее ровные и уверенные. А вот тут остался след от налокотника, и я предположил, что в этом месте он поскользнулся и упал. Рюкзак… тут совсем просто. Вон там его рюкзак лежит, в зарослях. Я даже отсюда вижу.

– А то, что ушиб руку, ты как узнал?

– Опыт. – Проводник улыбнулся. – К тому же… я нашего друга как облупленного знаю.

Они гнались за мной – бойцы Ордена, коему я когда-то оказал неоценимую услугу, и проводник, которого я считал своим наставником, учителем. И всё же, забыв про былое, этот отряд полевой инквизиции шел по следу, с каждой минутой сокращая дистанцию.

У протоки они задержались на полтора часа, вступив в бой с двумя сталтехами, которых я аккуратно вывел на преследователей. Сначала датчик на моем запястье регистрировал десять объектов – восьмерых сталкеров и двоих “железяк”, а уже через десять минут поголовье боевиков Ордена начало стремительно сокращаться. Через протоку их перебралось пятеро, включая проводника.

Воодушевлённый произошедшей потасовкой, я попытался повторить свой маленький фокус, но чуть было не попал под раздачу здоровенного механоида с циклопических размеров лазерной установкой поверх танкового шасси. Именно в этот момент я пожалел, что выбросил плазменное ружье. В итоге пришлось ретироваться.

К западу от протоки находился полуразрушенный коттеджный поселок. В лучшие времена там насчитывалось около полусотни целых строений и примерно столько же недостроенных одно– и двухэтажных зданий. Во время последней крупной заварушки военные сбросили на поселок несколько мощных бомб, и количество квадратных метров на душу зоновской нежити сократилось в разы.

Соваться в этот “террариум” было по меньшей мере безрассудно, учитывая, что именно там устроили себе опорный пункт орудующие в регионе сталтехи. Сколько их обитает в полуразрушенных коттеджах, я даже предположить боялся.

Разве может человек в здравом уме сунуться в логово к порождениям техноса? Да запросто!

Мне представилось искаженное гримасой ужаса лицо проводника, и настроение тут же улучшилось. Выведу всю эту братию к поселку и натравлю на них сталтехов. Как? А это уже вопрос из разряда извечных. Придумаю что-нибудь… на ходу.

К вечеру похолодало. Поднялся ветер, разбрасывая по округе частицы ржавого металла. Я удвоил обороты встроенного в шлем фильтра воздуха и уселся на остов какого-то металлического агрегата. Впереди был поселок. Десятки опаленных коробов, черные провалы окон.

Достав из кобуры пистолет, я несколько секунд глядел на лазерный “Грач-60”, после чего отстегнул клапан кармана на предплечье и выудил оттуда запасной аккумулятор для своего оружия. Отточенными движениями вынул из рукояти пистолета старую энергетическую батарею и положил на землю. Вставил в оружие новый аккумулятор, нажал на кнопку запуска. “Грач” издал лёгкий свистящий звук, и я, довольный проделанной работой, убрал заряженное оружие обратно в кобуру.

Старый аккумулятор я выбрасывать не спешил. Извлек из “бездонного” рюкзака кусок провода и гранату, крепко примотал боеприпас к аккумулятору и огляделся в поисках подходящего места для его размещения. Не мудрствуя лукаво, сунул боеприпас под короб лежащего неподалеку холодильника, закрепив куски провода за защитную решетку и ручку дверцы. Прикрепил адское устройство совершенно нелогичным, казалось бы, образом и довольно хмыкнул.

У боевиков Ордена хорошая броня, и вряд ли их посечёт осколками. Но вот если одновременно с гранатой сдетонирует батарея пистолета, то пару гавриков спалит точно.

Закончив крепление растяжки, я обогнул холодильник, намеренно оставляя следы для проводника, и направился к поселку.

Когда группа сталкеров оказалась на окраине обжитого сталтехами поселения, проводник витиевато выругался на грузинском. Он был измотан, да и ведомые заметно поостыли. Сначала они в один голос кричали, что кара настигнет беглеца, а теперь лишь матерились и пинали растущие на пути автоны. Проводник прикрикнул на них, но попытка вернуть дисциплину не увенчалась успехом.

А потом они нашли холодильник. Один из ведомых забежал вперёд, яростно жестикулируя, и зацепил натянутый провод. Со скрипом открылась дверь лежащего на боку агрегата. “Виновник торжества” обернулся на звук и… был съеден пламенем, вырвавшимся из чрева чудовища, именуемого “Бирюса”.

Вспышка озарила гребень холма. Достаточно яркая, чтобы спровоцировать обитателей коттеджей на атаку. С грохотом по склону покатился дымящийся холодильник, а следом за ним к поселку побежали люди. Трое или четверо – я не успел сосчитать.

Сосчитать успели сталтехи. У них с арифметикой дела обстояли куда лучше, чем у измотанного марш-броском бедолаги. Порождения техноса, даром что не ЭВМ, чуток помедлили, и только потом на окраине поселка начали алеть одинокие росчерки лазерных разрядов.

В ночной тьме, освещаемой вспышками и заревом от взрыва, я заметил угловатую фигуру человека в защитной броне. Бедняга крутился волчком, схватившись руками за шлем. Закопченное стекло не пропускало свет, датчики, выведенные из строя взрывом аккумулятора, сбоили, и, словно ослепший циклоп, человек метался у подножья холма. Мгновение спустя ухнула импульсная винтовка, и голубоватый шар диаметром в несколько сантиметров снес бедолаге голову.

Спрятавшись на крыше чудом уцелевшего здания, я наблюдал, как выпускают в темноту очередь за очередью бойцы Ордена. Их оставалось двое.

Потом возле соседнего коттеджа рванула плазменная граната, и выстрелы зазвучали уже в поселке. Рокотал пулемёт, ухало импульсное ружье, выплёвывая бело-голубые сгустки. Снова рассыпалась мириадами искр граната, и округу сотряс мощный взрыв. Продолжил стрелять после этого светопреставления только один человек, но и его оружие вскоре смолкло.

Я пролежал несколько минут неподвижно, потом проверил датчик жизненных форм. Прибор был отключен, и все попытки запустить его не увенчались успехом. Этого следовало ожидать – при взрыве аккумулятора сбои могут возникнуть практически в любой электронике. А вот сталтехам такой “подарочек” – хоть бы хны. Их даже электромагнитные гранаты не всегда берут.

Я глубоко вздохнул. Ох, и невесёлая перспектива – бродить с выключенным датчиком по кишащему нежитью поселку… Выдернул из кобуры пистолет и привстал, оглядывая место побоища.

На улице, между рядами коттеджей искрилось тело одного из сталтехов, разрубленное импульсным разрядом. На углу, где всё ещё бушевало пламя от разорвавшейся плазменной гранаты, лежал лицом вниз человек в бронекостюме. Защитные листы на спине были расплавлены, а в образовавшейся прорехе уже наверняка орудовали скорги, превращая покойника в очередного металлизированного монстра.

Активировав встроенный в шлем тепловизор, я попытался отыскать наиболее опытного из своих противников – проводника, прозванного Грузином.

Бесполезно. Повсюду искрило, горело, трещал шифер, и на экране тепловизора вместо однородного синего фона то и дело вспыхивали желтые и оранжевые пятна.

Я отключил прибор и аккуратно подполз к провалу лаза, ведущего с крыши на чердак.

Нужно было немедленно уходить, но мысль о том, что Грузин всё ещё жив, не давала покоя. Что мешает отменному снайперу, коим является проводник, снести голову бегущему из поселка человеку? Разве что толпа кровожадных сталтехов.

А если Грузин не спускался к поселку и засел где-нибудь на холме?

Взгляд тут же метнулся в направлении пригорка, с которого недавно слетел посечённый осколками холодильник.

Как раз в этот момент смерть вновь отправила мне воздушный поцелуй – на холме хлопнул выстрел, и в стену дома, на крыше которого я находился, ударил импульсный заряд. Здание содрогнулось. Второй заряд впился в выстланную рубероидом крышу в полутора метрах от меня, обрушив часть чердачных перекрытий. В последний момент я скользнул в лаз, в два прыжка добрался до лестницы, ведущей на второй этаж. Ещё один заряд угодил в простенок между окнами второго этажа, оставляя на месте кирпичной кладки рваную рану. Часть кирпичей вместе с кусками цемента разметало по этажу.

Ещё выстрел! На чердаке что-то с хрустом обвалилось, и весь второй этаж заволокло строительной пылью. Но я к этому моменту уже был на первом этаже. Скрытый за массивным забором, этаж не простреливался с холма, и у меня появилась возможность передохнуть, собраться с мыслями.

Грузин, чтоб тебе пусто было! Ваха, ну как же ты так?! Трус! Предатель! Скотина!

Морщась от боли, потер дважды ушибленную руку и пришел к неутешительному выводу – к утру на месте правого предплечья будет огромный синяк, и я при всем желании не смогу орудовать рукой так же ловко, как раньше. Ох, как всё не вовремя. Неужели удача, подобно сказочной избушке, повернулась ко мне пятой точкой?

Это было бы забавно, учитывая, с каким упоением я рассказывал в баре о том, что в себя лишь, дескать, верю. А вот те раз – приспичило, и в судьбу поверил. И в смерть. И в удачу-чертовку.

Ну а как объяснить тот факт, что мне удалось спуститься на первый этаж? Разве инстинкты могли заставить меня взглянуть в нужный момент на склон? Совпадение? Случайность? Не верю в случайности, ибо глупо это. В себя верю!

Я засмеялся. Опять за свое, старый пёс! Всё, отставить философствования! Надо идти.

С трудом поднявшись на ноги, я обхватил рукоять пистолета обеими руками, чтобы ноющая от страшной боли правая не подвела в нужный момент, и шагнул к дверному проёму.

Удача мне благоволила – перед домом, на перепаханном взрывами пятачке, лежало два сталтеха. Мои преследователи перед тем, как отправиться в мир иной, успели славно повоевать. Хоть и недолюбливаю я Орден, надо признать, они воины от бога… или от дьявола… или от кого– то более вменяемого и осязаемого. Не то, что я. Прячусь, ищу укрытие. А надо вот так, лицом к лицу!

Обогнул дом и тут же отпрянул, поняв, что “лицом к лицу” уж точно не надо.

За углом стоял сталтех – рослый детина в защитном костюме. Если бы не отсутствие у него головы, я бы принял этого товарища за человека.

Аккуратно шагнув назад, нацелил пистолет на своего потенциального противника.

Эко его обработало – ни крови на одежде, ни остатков мозгового вещества. Словно горячим ножом отрезали кусок масла. Была голова, и нет.

“Стоп! – мысленно скомандовал я себе. – Это же один из бойцов Ордена! Тот, которому голову отстрелили”.

Не мог он сделаться сталтехом так быстро. Нужен час, не меньше, чтобы скорги заполучили мертвое тело и устроились в организме покойного достаточно уютно. Час, но никак не десять минут!

Я сделал ещё один шаг назад. Завернул за угол и глубоко вздохнул. Тьфу ты… Кажется, повезло.

Проверив наличие гранат, я переместился к другому углу дома, осмотрел холм, с которого не так давно велся огонь по моему укрытию. Эх, Грузин! Что ж ты, хитрая твоя морда, так далеко от моего холодильника-то стоял… Хорошо бы сейчас тебя прожарило, сволочь!

Так-так-так… По всей видимости, Грузин уже оставил свое укрытие и сейчас либо дожидается, когда заработает датчик, чтобы с помощью этого гаджета вычислить своего противника, либо засел где-нибудь, чтобы…

Закончить мысль я не успел. На центральной улице что-то грохнуло, и из-за угла вылетело тело безголового сталтеха. Ещё выстрел. Пытавшийся было подняться киборг получил заряд плазмы в солнечное сплетение и рухнул навзничь.

Молодец, Грузин! Здорово ты свою позицию выдал!

В стороне центральной улицы громыхнуло вновь– сталтехи двинулись на поливающего их огнем человека. Человеку этому при таком раскладе осталось жить всего ничего.

Я развернулся, чтобы покинуть место побоища, но тут же нарвался на мощный удар в живот. Второй удар пришелся в грудь, и я, не удержавшись на ногах, отлетел к стене дома. Вскинул голову, чтобы разглядеть своего противника, и едва не взвыл от досады – ко мне приближался безголовый сталтех.

Тяжелая поступь пока ещё человеческих ног…

Он меня не видит, но чувствует.

Ещё шаг, ещё…

Правая рука механоида, словно стрела башенного крана, метнулась вперёд, подняла меня и припечатала к кирпичной кладке. Левая конечность уже была отведена в замахе.

“Всё, – мелькнуло в голове, – один удар, и этот Тайсон от мира техноса раскроит мне череп”.

Словно в замедленном повторе, рука со сжатым кулаком начала движение.

Огромный рычаг, поршень невиданной силы…

В последний момент я резко дернулся, и кулак сталтеха со смачным хрустом впечатался в стену, дробя кисть. Согнув ногу, я, что было сил, саданул своего визави коленом под ребра, вывернулся и кинулся к месту, где после неожиданного удара выронил пистолет. Повезло! Мне определенно повезло, мышцы покойника ещё не приобрели металлическую прочность, иначе мои удары не привели бы к желаемому результату.

Безголовая тварь обернулась ко мне. Не видит… Он меня не видит…

Словно что-то почувствовав, сталтех бросился в мою сторону, но тут же упал, опрокинутый двумя пистолетными зарядами.

Разумеется, за время нашего с противником “братания” Грузин понял, что к чему. Нужно было немедленно уходить из поселка, пока остальные сталтехи не пожаловали в гости. Я пересёк двор, присел около лежащих в пятне горелой травы порождений техноса и осмотрел тела на предмет оружия. Оба киборга были вооружены лучевыми винтовками. Схватив одну из “игрушек”, метнулся туда, где “припарковал” безголового выродка. Быстрее, быстрее…

Я лишь на мгновение потерял из виду дверной проем первого этажа, но Грузину хватило и этого, чтобы высунуться из-за кирпичной переборки, выстрелить и вновь скрыться.

Как он, черт возьми, умудрился влезть в здание?

Выругавшись, я метнулся в сторону, со всего маху припечатался грудью о бетонное крошево и, не целясь, выстрелил. Настроенная на максимальную мощность винтовка хрюкнула, сильно толкнула в плечо отдачей, и мгновение спустя алые сполохи пламени озарили первый этаж дома. Поведя стволом винтовки вправо, я повторно нажал на спуск, и второй заряд с уханьем филина влетел в оконный проем.

Ответных выстрелов не последовало, и я, вскочив на ноги, продолжил реализацию своего плана бегства.

“Где сталтехи? – пульсировала в голове параноидальная мысль. – Почему вокруг меня не свистят пули? Почему не рвутся ко мне полчища порождений техноса?”.

Где-то на окраинах “постреливал” подожженный плазменными гранатами шифер, хрипели изрубленные пулями сталтехи. Но выстрелов больше не было слышно, а это неправильно! Ненормально! Обычно сталтехи всеми силами пытаются уничтожить человека, а что теперь? Гробовое молчание вместо шквального огня.

Быстрее, быстрее… Нужно вырваться из этого чертова поселка, а потом уже можно будет рефлексировать и анализировать нетипичные действия техноса. Хотя, какие, к дьяволу, нетипичные действия?! Разве можно с абсолютной точностью сказать, как поведёт себя человек или животное? Нет и ещё раз нет! Поведенческих вариаций может быть бесконечное множество. Так с чего я взял, что могу просчитать дальнейшие действия сталтехов? Наверное, мне просто было легче воспринимать мир Пятизонья именно в таком ключе. Сталтехи – всего лишь взбесившаяся электроника, безмозглая и предсказуемая. А тут выяснилось, что скорги обрабатывают труп за полтора часа, а не за пару минут. Привычная схема рушилась. Коварные железнолобые чудища затаились, не стали попусту палить в направлении биологического существа, именуемого человеком. Ждут удобного момента?

По спине побежал холодок. Перспектива стать жертвой снайпера– сталтеха отнюдь не радовала. Да и мой недавний визави наверняка где-то поблизости. Быстрее, Скоба, быстрее!

Возле угла полуразвалившегося одноэтажного коттеджа я остановился, чтобы перевести дух. Броня, которую я таскал на себе сорок часов кряду, стала казаться неимоверно тяжелой, а винтовка и вовсе походила на спортивный снаряд тяжелоатлета. К тому же, ушибленная рука начинала ныть всё сильнее, и мысль о возможном переломе перешла из разряда бредовых в разряд вполне возможных.

Оглядев поврежденную руку, к своему неудовольствию, увидел расколотый налокотник, металлопластиковые осколки которого пропороли ткань защитного костюма и впились в тело. От локтя к кисти руки змеилась струйка крови.

Только этого не хватало! Оказаться в кишащем непредсказуемыми тварями поселке с распоротым защитным костюмом… нарочно такое не придумаешь. Ещё двое суток назад, расскажи мне подобную историю, я бы посмеялся над попавшим впросак бедолагой. А потом обязательно бы заявил, мол, кто-кто, а я в такой ситуации никогда не окажусь. Теперь же мне было не до смеха, особенно если вспомнить про непонятных сталтехов и шустрого проводника…

Отдышавшись, я оттолкнулся от стены и метнулся на противоположную сторону улицы, где, через два дома, начинался пустырь. На краю спасительного пустыря был заметен изъеденный ржавчиной холодильник, не так давно использованный мной в качестве ловушки. Ящик Пандоры, блин!

Шаг, второй…

Добежав до середины дороги, я оглянулся через плечо на мое недавнее укрытие – на первом этаже коттеджа бушевало яростное пламя, пожирая остатки гниющего хлама. Если предположить, что и посреди этого обстрела Грузину удалось выжить, наиболее выгодной позицией для него может быть второй этаж дома, частично засыпанный упавшими потолочными балками.

Шаг, второй, третий…

На бегу я перевел регулятор мощности винтовки в крайнее верхнее положение, тем самым снизив мощность заряда до минимума.

Ещё несколько шагов, и улица осталась позади.

Бешено колотилось сердце, со лба катились крупные бусинки пота. Задыхаясь от усталости и нервного перенапряжения, я привалился к капитальному бетонному забору, расположенному аккурат напротив полыхающего здания. Этот забор в два бетонных пролета находился в глубине двора, и от основной улицы его отделяли штабеля широких плит суммарной высотой около полуметра. Таким образом, я мог, прижавшись спиной к грязному, пыльному забору, сесть на корточки и передохнуть, что я и сделал.

Оставалось надеяться, что мой марш-бросок остался незамеченным. До спасительного холма – каких-нибудь сто метров. А потом? Потом меня ждёт подъем на холм, и на пять или семь минут я стану легкой мишенью. Стреляй – не хочу. Даже не обладая навыками снайпера, уложить идиота– верхолаза будет очень просто.

Провел обтянутой в прорезиненный материал ладонью вдоль приклада винтовки и глубоко вздохнул.

– Устал? – притворно-дружелюбный голос прозвучал над самым ухом, к шее прижался ствол лучевого пистолета.

– Да, – отозвался я хрипло, – замотался совсем. Дела, знаешь ли…

– Ну да… – продолжил всё так же мягко Грузин, – ты у нас человек занятой. У меня вон тоже дела. Отведи, говорят, старик, небольшую группу в указанный квадрат и помоги им вычислить одного жутко занятого сосунка.

Ствол пистолета ещё плотнее прижался к шее. От сильного тычка я покачнулся и едва не свалился набок.

– Резвый ты, Скоба, прямо как блоха, – произнес всё так же спокойно старый проводник. – Надо было тебя блохой назвать, шустрила.

– Обязательно подумаю об этом на досуге. Ты, главное, потом напомни мне об этом, Грузин.

Послышался тяжкий вздох. Проводник чуть отвел от моей шеи ствол пистолета. Словно почувствовав этот надлом, я проговорил:

– Зачем, Ваха? Ты же меня всему научил. Я же тебе в рот заглядывал, каждое слово хватал. А ты…

– Не в тебе дело, Скоба, – страдальчески выдал Грузин.

Голос его дрогнул.

– Тогда в чём? Сколько могли заплатить тебе, чтобы учитель пошел убивать ученика?

– Не в деньгах дело, сынок, – по-отечески, уже безо всякой наигранности, выпалил проводник. – Стар я уже стал… Мне на собственных рефлексах в Пятизонье не выжить. Не та уже реакция, да и зрение подводит. Чтобы вернуть прежнюю форму, нужны импланты. Много имплантов. В Ордене согласились помочь в обмен на помощь.

– А разница?! Всё равно ведь за награду, – я попытался повернуть голову, чтобы взглянуть на проводника, но пистолетное дуло больно ткнуло в плечо.

– Не дёргайся! – уже с совершенно иной интонацией произнес Грузин. – Ты ушел два года назад. Посчитал, что превзошел своего учителя и подался “на вольные хлеба”. Помнишь?

– Помню! – едва не выкрикнул я.

– А помнишь, в каких условиях ты ушел? Вспомни Новосибирск! Вспомни мою просьбу!

– Да, я ушел. Надоела опека старого, слепнущего циника. Ваха, я не такой, как ты! У меня совсем иные цели! Если ты думал, что учишь меня, дабы потом обрести в моем лице сына, то ты ошибался. Я рождён для большего!

– Для большего? – хмыкнул проводник. – Да ты всего лишь зазнавшийся сперматозоид! Но не об этом речь. Ты поступил как эгоист. Оставил меня в сложной ситуации. Что теперь мешает мне поступить так же эгоистично.

– Я не направлял в твою сторону пистолет.

– Не направлял, – легко согласился проводник. – Ты оставил меня в кишащей сталтехами и механоидами местности… Ослабшего после ранения… Забыл?!

– Я помню. Мстить мне пришел, значит. Назвали имя жертвы эти ублюдки из Ордена, и ты побежал к ним на поклон. А ты вообще знаешь, почему Орден охотится за мной?

– А ты знаешь?

Воцарилось нелепое молчание

– А чего не убил-то? – наконец произнес я.

– Старею, – хмыкнул собеседник. – В былые времена я бы тебя одним выстрелом успокоил.

– Выходит, мне повезло, что ты не в лучшей форме.

– Выходит, что так.

– А сейчас почему не убиваешь? Решил поиздеваться перед тем, как курок спустишь?

– Да вот… – виновато, совсем по-стариковски, изрек проводник. – Издалека стрелял, думал, смогу убить. А вот так, в упор… рука не поднимается.

– Так отойди метра на три и пристрели! – не выдержал я. – Чего ты мне на совесть жмешь? Не можешь убить – сделай, как я когда-то – оставь на растерзание своре сталтехов! Я ведь тебя так же оставил, верно?

Я повернул голову в сторону Грузина, словно забыв о его предостережении. Пистолета, прижатого к шее, не оказалось.

Грузин стоял рядом, прижавшись плечом к бетонной глыбе. Оружие покоилось в кобуре. Медленно, изучающе, я поднял взгляд на закрытое черным дымчатым стеклом забрало шлема. Различить черты лица старика сквозь бликующее забрало не удавалось, зато собственное отражение видно было отчетливо. В отсветах пламени от горящего коттеджа на меня глядело искаженное отражение.

Дыхание перехватило от увиденного. Не обращая внимания на склонившегося ко мне Ваху, я метнулся к дороге. Уже там вскочил на ноги и принялся срывать с себя шлем. Из горла вырвался вопль отчаянья.

– Теперь понял? – проговорил проводник и, обогнув штабеля бетонных блоков, тоже вышел на асфальтированную полосу.

– Как? Как это произошло? Как, чёрт возьми?!

Я, наконец, сорвал с себя шлем и принялся ощупывать лицо. Кожа на правой скуле оказалась содрана, а под ней пальцы нащупали некое подобие мелкой стальной сетки, стягивающей рану.

– Понял? – со смесью горечи и непонятной радости вопрошал тем временем Грузин.

– Как же так?..

Я выдернул из кармана датчик жизненных форм и принялся стучать по клавише питания.

– Включайся же ты, сволочь! Работай, зараза!

Экран прибора замерцал, и вскоре на экране возник мельтешащий серо-зелёный фон, на котором прорисовывались сотни мелких точек. Трясущейся рукой я надавил на клавишу детализации, и по экрану поползли строки, сменяя одна другую.

“Количество установленных индивидов– 458”

“Количество сталтехов первого поколения – 122”

“Количество механоидов – 71”

Я, затаив дыхание, ждал, пока на экране появится последняя, самая важная строка. Наконец, экран в очередной раз моргнул, и высветилась надпись:

“Количество биологических существ homo – 0”

Пальцы уже не слушались. Выронив прибор, я упал на асфальтовое полотно и закричал. Громко, пронзительно, как кричит новорожденный ребёнок, только что извлечённый из утробы матери. Как погребённый заживо…

– Теперь вижу, что понял, – с горечью произнес Грузин. Он сел на асфальт рядом со мной, вытянув ноги. – Как думаешь, в какой момент боя тебя убило?

Я дернулся, будто за шиворот сунули кусок льда.

– Мы мертвы, да? Мы – сталтехи?

Ваха кивнул.

– Так когда? – требовательно повторил он.

– Не знаю. Может, когда безголовый чудик саданул меня затылком об…

Я прервался, задохнулся от осознания случившегося. А ведь верно – безголовый сталтех от всей души приложил меня затылком о кирпичную стену. Потом я каким-то чудом вырвался из его рук. Как у меня это получилось? Что я там себе нафантазировал насчёт “ещё человеческих мышц”? Дурак, дурак! Это не я вырвался, а сталтех в последнее мгновение выпустил бездыханное тело. Вот почему не нападали засевшие в поселке твари – не на кого было нападать. Я к тому времени был одним из них.

– Да, точно. Я умер, когда со сталтехом сцепился.

Последняя фраза была произнесена с абсолютным спокойствием. С железным, я бы сказал, спокойствием.

– Ты когда понял, что я тоже умер?

– Там, у забора… Я сначала думал, что ты ещё живой…

Где-то в мозгу слабо барахтался ужас, с которым взглянул я на свое искаженное отражение, но он постепенно сменялся полнейшей апатией.

К тому же, если даже я умер и ожил в качестве сталтеха, сохранив при этом разум, ничего плохого в собственной гибели увидеть не могу. Приобрести способности сталтеха и при этом сохранить рассудок – о таком грезят, наверное, все сталкеры Пятизонья. А тут такая удача выпала не кому-нибудь, а мне. Держи, Скоба, распишись в квитанции о получении чуда! Как тут не поверить в везение…

– Скоба… – прервал мои размышления голос Вахи.

– Чего?

– Ты и правда меня тогда бросил умирать раненого?.. В Новосибирске… Хочу знать, пока сознание ещё работает…

– Что значит “пока работает”?

– Через час после смерти человека скорги окончательно получают контроль над мозгом. У меня времени не так уж и много – я ведь раньше погиб…

– Когда? – больная мысль хлестнула наотмашь.

– На холме, когда холодильник рванул, – Грузин продемонстрировал прожженный и закопченный на спине защитный комбинезон. – Совсем немного мне осталось с тобой беседовать. Минут десять, наверное… Хочу напоследок правду узнать.

– А что потом, через десять минут? – спросил я, игнорируя просьбу старика.

– Кто ж знает, что нас ждет потом… – Грузин хмыкнул. – Наверное, смерть разума и полное его порабощение мелкими подлыми скоргами. Вторая сме…

Старик не договорил. Он, словно лишенная нитей марионетка, кулем свалился на асфальт, несколько секунд лежал в таком положении, после чего поднялся и побрел к одному из домов.

– Ваха! – окликнул я его, но бредущий по улице Грузин не отреагировал.

Он так и не дождался ответа на свой последний вопрос – бросил ли я его тогда, несколько лет назад. Я просто не успел ответить. Не хватило десяти секунд, чтобы выкрикнуть: “Да, бросил! Да, ушел! Все мы не ангелы!”, но у старика не было этих десяти секунд.

Вы уверены, что знаете о смерти всё? Уверены?

Где та грань, за которой уверенность переходит в самоуверенность, а знание подменяется догадками?