Текст книги "Брайдер и Чад-о-вич"

Автор книги: Александр Тарасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Дым сгустился и обернулся огромным лохматым пауком с десятком глаз и когтистыми лапами. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это – существо из другого мира: в мире Брайдера пауки с жабрами не встречались и надо быть идиотом, чтобы специально вывести столь несовершенного монстра.

Прямо без подготовки паук прыгнул через всю комнату на Брайдера. Тот откинулся на кровать и встретил паука ударом обеих ног – и тут же ввел в бой кулаки. Одна из ног монстра с жутким хрустом оторвалась и запрыгала по полу. Со звоном лопнул и посыпался осколками паучий глаз. Но паук не отлетел прочь, как рассчитывал Брайдер. Тремя задними ногами он крепко вцепился в кровать, а остальными, плотоядно урча, принялся выламывать Брайдеру руки в суставах.

– Ах ты сволочь! – задохнулся от удивления Брайдер. – Ты еще руки выкручивать?!

В сущности кровать Брайдера была уже не кровать, а арена яростной борьбы двух миров.

И тут паук выплюнул из себя оранжевое удушливое облако.

Брайдер закашлялся, задохнулся и потерял сознание. Перед тем, как провалиться в полную черноту, в его отравленном мозгу возникла невероятно яркая по цвету и четкости картина, как он, Брайдер, Повелитель Лунного Меча, с криком "Вот тебе! Вот тебе!" засовывает змею Нимею в левую ноздрю Отцу Небесному...

Очнулся Брайдер в какой-то узкой вертикальной шахте или трубе. В ней было темно, как у негра в ...

Что-то дрогнуло вокруг.

Должно быть, черная тень, как водится, ослепила Брайдера, Повелителя Лунного Меча, но по причине кромешной тьмы он этого не заметил...

Очнулся Брайдер в какой-то узкой вертикальной шахте или трубе. В ней было темно, как в пушечном стволе неосвещенного метрополитена...

Опять что-то дрогнуло.

Похоже, вновь черная тень ослепила Брайдера, Повелителя Лунного Меча, но окружающая тьма не давала возможности убедиться в этом...

Очнулся Брайдер в какой-то узкой вертикальной шахте или трубе. В ней было очень темно. Брайдер попытался пошевелить хотя бы пальцем, но не смог. Значит, перстнем воспользоваться не удастся.

Некоторое время он повисел, прислушиваясь к неприятным ощущениям в загадочно скованном теле.

Ничего не происходило.

Брайдер попробовал понять, остановило ли опять время течение свое, обездвижен ли он каким-то заклятьем, или связан путами и действительно засунут в какое-то узкое темное помещение.

Однако ему не удалось это. Затекшие члены онемели, и Брайдер не мог даже определить, находится он в призрачной стадии существования или в полноценной.

Оставалось одно. Брайдер быстро прочитал про себя заклинание.

И заклинание помогло.

Как-то удивительно близко – кажется, прямо над головой, расчистилось окошко, и Брайдер, Повелитель Лунного Меча, узрел Отца Небесного.

Отец Небесный исторгал из себя тучеобразные клубы дыма. Лик Его наполовину был скрыт жуткой черно-красной книгой, которую Он держал в огромной руке.

Приглядевшись, Брайдер обнаружил, что на переплете страшной книги помимо жуткого, явно магического рисунка начертаны какие-то причудливые знаки, не похожие на обычные руны. Как ни странно, Брайдер вдруг осознал, что он может прочесть эти знаки. Вот что гласили они:

Папюсъ КАББАЛА Прочесть-то их Брайдер прочел, но смысл этих слов все равно был ему непонятен.

Второй рукой – такой же огромной, как и первая – Отец Небесный стал листать чудовищную книгу. Звуки, которые раздавались при этом, напоминали шум прибоя.

– Эхие... Иеве... Элоим Гиббор... Иегова Саваоф... Адонай... Малек... Нет, – с раздражением сказал Отец Небесный, – это все не то!

Он судорожно зашелестел страницами.

– Кетер... Хокма... Бина... Хесед...

Гебура... Ход... Иосод... Нет, нет, нет, это все из какой-то другой оперы.

Он еще лихорадочнее зашуршал страницами и вновь забормотал страшные магические слова-заклятия, вселявшие ужас в Брайдера, Повелителя Лунного Меча:

– Меттатон, Габриель, Рафаэль, Михаель, Самаель, Пико делла Мирандола... Тьфу!

Господь в раздражении откинул куда-то зловещую книгу.

Звука падения, как ни странно, Брайдер не услышал.

Отец Небесный тем временем наклонился и на секунду исчез из окошка. Когда Он появился вновь, в руках у Него была другая книга – еще больше и страшнее предыдущей. Мраком замогилья веяло от этой книги. Переплет ее был раскрашен жуткими красками: черной и какой-то невыразимо мерзкой – не синей, не фиолетовой, не сиреневой, а некой средней между ними, какая бывает только в мистических видениях, на одеждах черных магов да на ликах противоестественно восставших из мрака могил мертвецов.

Заставляющая содрогнуться явно мистическая картина была дважды повторена на переплете книги – на верхней и на нижней обложках, словно в зеркальном отражении.

Сумрачные своды изображены были на этой картине, своды, все более уходящие куда-то вдаль, к какому-то жуткому, мерзкому, явно зловещему месту – то ли склепу, то ли входу в гробницу, то ли норе, то ли дыре.

Изготовлен переплет был из загадочного материала – не дерева, не кожи, не бумаги, а какого-то другого, отсвечивающего и отбрасывающего блики. Такие же непохожие на руны странные знаки изображены были на книге. Удивляясь открывшимся в себе внезапно магическим способностям, Брайдер, Повелитель Лунного Меча, прочел название и этой божественной книги:

П.С. Гуревич ВОЗРОЖДЕН ЛИ МИСТИЦИЗМ?

Отец Небесный тем временем полистал книгу, скривился, как от зубной боли, и с явным раздражением отбросил зловещий труд. Гул, подобный грохоту извергающегося вулкана, докатился сверху до Брайдера.

Отец Небесный некоторое время не двигался, затем вдруг словно проснулся и громко и внятно, с внутренней мукой, произнес:

– Перестройка клятая! Как раньше легко было работать: корабли комические... космические... пришельцы жукоглазые... синхрофазотроны...

Отец Небесный замолчал, уставясь перед собой отсутствующим взглядом. Затем хлюпнул носом и вдруг страдальчески завопил:

– Светлое будущее советского человека, блин!

Брайдер едва не оглох от этого крика.

Но Отец Небесный, в неизъяснимой милости своей, успокоился так же внезапно, как и разгневался.

– Ладно, – сказал Он и, помолчав, добавил наставительно: – Труд, труд и труд. Только труд!.. Дошло до меня, о великий царь... Тьфу ты, вот уж действительно: лезет из дебрей подсознания...

Лицо Отца Небесного исказилось какой-то сатанинской гримасой.

– Погоди, погоди... – забормотал Он. – А что вообще такое значит "некромант". А? Ну-ка, ну-ка...

Отец Небесный наклонился куда-то за пределы видимости и чем-то там зашелестел. Шелест этот напоминал звуки обвала в горах Лебанона.

– Та-ак... Некролог... Некрореализм...

Никакого Чебурашки нет...

Господь выпрямился и разочарованно пошевелил губами.

– Что-то мне это слово все-таки напоминает... Некромант... Некромант... Явно двойное слово...

Автомат... Сопромат... Киловатт... Цитостат... Целибат... Предикат...

Индикат... ор.. Нет... что-то другое... Антидот... Живоглот...

Спекулянт... Обскурант... Кверулянт... Корнеплод... Сирил и Корнблатт... Халифат... О! – Лицо Господа внезапно просветлело. – Новое слово на букву "хэ"! – сказал Он с непонятным сарказмом. – Ну-ка... Сейчас посмотрим... Та-ак... Хиромант... человек, занимающийся хиромантией...

Отец Небесный вздохнул.

– Остряки-самоучки, – сказал Он с изнеможением. – Таланты-самородки. Шутники-затейники. Сепулька – смотри сепулькарий... А мы и посмотрим. Ну-ка, ну-ка... Хиромантия...

Ага... Понятно... С Некромантом тоже теперь все ясно...

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, занервничал. Ему-то ничего не было ясно. Отец Небесный у него на глазах сыпал бесконечными магическими заклинаниями, и число понятных слов в Его речи все сокращалось и сокращалось. Похоже, что вот-вот откроется что-то важное о Некроманте может быть, даже его настоящее имя – но если Отец Небесный и дальше будет изъясняться исключительно заклинаниями, ничего, конечно, выяснить не удастся.

Тем временем Господь продолжал свой загадочный труд.

– Так... это как же будет в переводе...

– бормотал Он. – Так, чтобы коротко и похоже... Трупогад, что ли?

Нет, это какие-то неприятные ассоциации вызывает... Жировоск, например... И вообще, могут заподозрить, что это намек на премьера...

Актуальных политических ассоциаций лучше избегать... Это тебе не Цесалет Гравилевич...

Отец Небесный вздохнул.

– Легко им было. – пожаловался Он неизвестно кому неизвестно на кого. Полуэкт ибн Полуэктович... А тут... Ну ладно... Предположим, имя должно отражать чудовищную сущность Некроманта. Чудовище... Это значит: Монстр... Монстр...

Монстр.. Монстерус... Нет, это пальма... Монстродонт... хи-хи... Так, ладно... Монструаз... Паре... Монструал... тьфу, мать! Монс...

Монс... Монсеньгр... Монтаньяр... Монтигомо... Монтесума...

Монте-Кристо...

Отец Небесный помолчал и вдруг с выражением произнес:

– Узник горько улыбнулся. "Я аббат Фариа, – сказал он, – и сижу в замке Иф, как вы знаете, с тысяча восемьсот... э... кажись, одиннадцатого года..."

Отец Небесный прокашлялся.

– Ну, хорошо. Монстр. Как выглядит монстр? Страшный, огромный... О, огромный. Гигантский. Массивный.

Массив... Масс... – Господь опять забормотал загадочные заклятья. Масс... Масс... Массолит... Массаракш... Массандра... Мастер... и Маргарита...

Отец Небесный закрыл глаза и некоторое время сидел не двигаясь.

– А чего я мучаюсь? – спросил Он вдруг, открывая глаза и явно возбуждаясь. – А ну-ка, как будет "Чудовище", если его транскрибировать на английский? Так... так... Как там по-английски "ща"? Кажется, никак... Ну и пес с ней, пусть будет "че"... Та-ак... Получаем: "Чадович"... Нет, нехорошо – славянская фамилия... А если так: Чад Ович? Чед Оливер... ЧадОвич... Может, апостроф после "о"? Чад О'Вич... Нет, это ирландец. Откуда тут у нас ирландцы... А если через два дефиса, а? Ну-ка, ну-ка... Чад-О-Вич...

Блеск! Действительно, блеск! Выглядит, как титул. Очень хорошо. И вызывает скрытые ассоциации. Чад, например. Озеро... Послушай, далгко на озере Чад изысканный бродит О-Вич... Ага. А ВИЧ – это же возбудитель СПИДа!

Отец Небесный мерзенько захихикал:

– Ну все, Некромант! Теперь Мы знаем твое истинное имя...

Мир дернулся – и Брайдер вдруг обнаружил себя на свету, стоящим в какой-то огромной зале.

Потолок залы терялся в невообразимой высоте. Стройные ряды огромных беломраморных колонн прореживали циклопическое помещение. Некоторые колонны были увиты гигантскими плющами с цветами неземной красоты. От одного взгляда на эти цветы Брайдеру стало не по себе: он узнал в них известные по легендам хищные колдовские плющи, пьющие мысли своих жертв.

Океан запахов обрушился на Брайдера. Его чуткие ноздри сразу опознали запахи самых дорогих и редких благовоний, экзотический духов, редчайших цветов и вин. Роскошные тропические деревья росли, казалось, прямо из беломраморного пола, расписанного магическими знаками. Высоко-высоко вздымались струи невероятной красоты фонтанов. Одни из них были прозрачно-фиолетовыми, другие – рубиновыми, третьи – хрустальными. Терпкий запах изысканнейших заморских вин доносился от фонтанов, и Брайдер понял, что в них кипит не вода.

Пузырящиеся водопады низвергались в окружавшие фонтаны обширные бассейны. Пенные столбы взбрасывало вверх. Хрустальное дно бассейнов, имевших форму магических звезд, светилось нижним светом, пробивавшим толщу вина, и в нем были видны серебристые плавающие тела. Брайдер достаточно времени провел на море, чтобы сразу узнать в этих телах русалок. Впрочем, в некоторых бассейнах, кажется, плавали гигантские мурены.

Глянув чуть дальше, Брайдер увидел живую стену из роскошных белых тюльпанов невероятных размеров и невиданной красоты. Стена выгибалась полукругом и играла, видимо, роль ширмы, деливший на секторы бесконечную залу. Слева от стены тюльпанов Брайдер увидел другую такую же – из махровых заморских хризантем, а справа – еще одну, из алых, розовых и молочно-белых роз.

Обнаженные негры-гиганты с чудесными, не чадящими факелами стояли тут и там как, каменные изваяния. Кроме них Брайдер увидел огромных странно одетых зеленокожих великанов, которые держали в руках гигантские чаши светильники. Брайдер догадался по их виду, что это легендарные джинны. Кроме того, вверху реяли полчища светляков, а между колоннами блуждали голубые болотные огни. Наконец, сверху, с невидимого потолка, лился мягкий розовый свет.

Воздух был наполнен звуками. Отовсюду слышно было птичье пенье. Краснохвостые зеленогрудые попугаи носились между колонн и кричали: "Я восхищен!" Живые атласные бабочки ловко уворачивались от них, сплетаясь в причудливом танце. Наконец, Брайдер понял, что в зале звучит еще и музыка – удивительная, мягкая, неземная, чарующая музыка.

Поведя глазами, он увидел, что в такт этой музыке шевелятся стены из цветов и сразу во многих местах грациозно движутся, переплетаясь в сложные изысканные узоры, невиданной красоты обнаженные танцовщицы...

И тут взгляд Брайдера уткнулся в золотой трон, покрытый шкурой давно вымершего серебристого саблезубого леопарда. Перед троном высился яшмовый стол, уставленные золотой и нефритовой посудой с редкостными плодами. В хрустальных бокалах искрились вина.

На троне в пышных парчовых и шелковых одеждах возлежал зловещего вида высокий старик с густыми бровями, черной бородой, шрамом через все лицо и чашей вина в руках. Ему прислуживали красивейшие молодые гурии. Старик с интересом наблюдал за Брайдером.

– Ну здравствуй, здравствуй, Брайдер, непобедимый герой! – сказал старик, мерзко осклабившись. – Вот ты и попал в мой дворец, в который так отчаянно стремился. Что же ты не рад?

Брайдер, Повелитель Лунного Меча, сразу понял, что перед ним ненавистный Некромант. Брайдер вообще был очень умный. Брайдер хотел было ответить злодею, сказать что-нибудь дерзкое, но оказалось, что он не может говорить.

– Ха-ха-ха! – зловеще рассмеялся Некромант. – Я вижу, как ты пытаешься, Брайдер, но не можешь вымолвить ни слова! Ты нем, непобедимый герой – на твои уста наложена печать молчания.

Некромант вновь зловеще расхохотался и отхлебнул из своей чаши. Острый нюх Брайдера сразу подсказал, что в чаше у мага не вино, а кровь.

– Я благодарен тебе, бывший Повелитель Лунного Меча, за то, что ты убил Таш. Эта древняя старуха давно уже действовала мне на нервы... О, я вижу удивление в твоих глазах! Да, да, ты убил ее, хотя она и считалась, как все боги, бессмертной...

Правда, чернильное пятно, которое выползло из этой каракатицы, затопило полгорода и сделало его непроходимым, недоступным даже для света солнц и, разумеется, непригодным для жизни, но я на тебя за это не в обиде. Это не твоя вина... Не нервничай, не нервничай, – проницательно добавил Некромант. – Меч я прибрал. Нечего ему там валяться. Так что теперь я Повелитель Лунного Меча!

Некромант оскорбительно захохотал.

– А как тебе понравился способ, каким я захватил тебя? Как тебе понравился мой паук?

Некромант вновь довольно расхохотался.

– Не только у тебя есть подарки из других миров, Брайдер! Это паука извлек я путем магического искусства из другого мира. И это не паук, Брайдер, это – порождение магии иного мира, магии, настолько чуждой нам, что ты и представить не можешь.

Это механизм, Брайдер, вроде ворота или осадной башни на колесах. Это машина. Имя ей – "БМВ". Боевая Машина Волшебника!

И Некромант опять самодовольно рассмеялся.

– Ну что ты тужишься, Брайдер?! Что ты тужишься?! Неужели ты не понимаешь, что тебе не разорвать пут, коими ты окован, – и даже не заговорить. Ты же часто имел дело с магией, Брайдер, неужели ты так и не понял, что с тобой? Как ты глуп, Брайдер, ха-ха-ха!

Брайдер оставил попытки вырваться из невидимых пут и, скосив глаза, внимательно осмотрел себя. Тут только он понял, что заключен в магический кристалл – и, значит, бессилен выбраться из него сам.

– А! – радостно воскликнул Некромант, привставая на ложе. – Я вижу, ты понял, что с тобой! Ну что ж...

Некромант прошептал какое-то заклинание и щелкнул пальцами.

Брайдер почувствовал, что может говорить.

– Ты... ты... – сказал он, выплескивая наконец всю ненависть, что скопилась в нем. – Я же тебя... я тебя знаю... я же тебя видел: когда я кочевал...

– С трибой рамапитеков? – ехидно перебил его Некромант.

– Сам ты рамапитек! – озверел Брайдер...

Черная тень на секунду ослепила Брайдера...

– ...Я же тебя знаю: ты – Лисквилл, Безумный Герцог Ул-Хруспа...

– Верно! – расхохотался Некромант. – Я Лисквилл, прозванный Безумным Герцогом, Повелитель Ул-Хруспа. Потому я так легко и захватил тебя. Когда ты вернулся в наш мир – ты попал в мои владения, и я узнал об этом сразу... И еще я скажу тебе, ибо я, Великий Маг, ведаю о тебе многое: тебе известно, я знаю, что победить меня можно, лишь узнав мое подлинное имя. А Лисквилл -вовсе не подлинное мое имя... И у тебя уже нет твоего волшебного меча...

Легкая тень промелькнула в сознании Брайдера. Он вспомнил все, что видел и слышал только что у Отца Небесного...

– Лунный Меч! Лунный Меч! – прокричал он что есть сил. – Я, твой Повелитель, призываю тебя!

Раздался жуткий скрежет, и медленно, словно нехотя стал приподниматься массивный золотой трон. Бесценная шкура реликтового леопарда сползла с него на пол. Трон встал на ребро, покачнулся – и с грохотом перевернулся, давя в мелкую крошку яшмовый стол. Лунный Меч вылетел из-за трона и, разворачиваясь в воздухе рукоятью к Брайдеру, ткнулся ему в правую руку.

Но магический кристалл не пустил его. С медным звоном ударил Меч о невидимое стекло кристалла – и упал на пол. Некромант быстро прошептал заклинание и поднял меч с пола.

– Ну, и чего ты добился, герой? – укоризненно спросил он Брайдера.

И тут все вдруг приняло странный, призрачный вид. Потускнели краски, стали тише звуки, почти исчезли запахи. Изменилось и выражение лица Некроманта – и тот быстро-быстро отступил на несколько шагов.

Брайдер вдруг почувствовал, что кристалл не сдерживает его.

– Магический кристалл в призрачной фазе не действует, – быстро объяснил ему Некромант.

Брайдер мстительно усмехнулся и открыл рот...

– Не зови Меч! – быстро сказал Некромант. – Не поможет. В призрачной фазе Меч не сможет сменить владельца.

Брайдер остановился. Подумал. Затем сказал:

– Я все равно убью тебя, Некромант. Я знаю твое подлинное имя: Чад-О-Вич!

– От Него? – Некромант кивнул на небо.

– Да.

– Ты научился заглядывать Туда?

– Да.

– Хорошо. Я так и думал. Тогда ты знаешь, что призрачная фаза бытия означает, что Он занимается кем-то помимо нас...

Брайдер кивнул.

– Брайдер, ты – главный положительный герой этой истории, я – главный отрицательный. Подумай, что же может быть таким важным, чтобы Он забросил нас и отвлекся еще на кого-то, а?

Брайдер начал злиться.

– Я все равно убью тебя. Отец Небесный поможет мне. Я знаю, что Он так решил.

– Я тоже знаю это, Брайдер, – быстро ответил Некромант. – Конечно, ты убьешь меня, получишь Священный Камень, что у меня в желудке, сядешь на трон Сакриона... Но я знаю больше тебя, Брайдер... Аллах уже нашел замену не только мне, но и тебе. Сейчас Он плетет судьбу того, кто уничтожит тебя. Твоя героическая история кончится на троне Сакриона. Дальше уже неинтересно. Дальше нужен новый герой. И сейчас Он создает этого героя. Слушай меня внимательно, Брайдер: идущий за тобой сильнее тебя, ты не достоин нести обувь его, он одолеет тебя духом и огнем.

Меч страшнее твоего в руке его, и он очистит этот мир от врагов своих, и соберет все сокровища этого мира в сокровищницу свою, а тебя спалит, как солому, огнем неугасимым. Ты обречен, Брайдер, ты думаешь, что ты сейчас как могучий дуб, но и секира лежит уже у корней твоих, и срубят тебя и бросят в огонь...

– Не заговаривай мне зубы! – вскипел Брайдер, хотя и почувствовал, что пугается. – Ты научился красиво говорить, конечно, но как ты докажешь, что говоришь правду?

– Смотри, – указал наверх Некромант Чад-О-Вич и, завывая, провозгласил:

– О, Аллах! Да будет так – среди славных сподвижников в Раю!

Хотя это заклинание и отличалось от известного Брайдеру, но подействовало точно так же: высоко вверху расчистилось окошко, и они увидели лик Отца Небесного. Отец Небесный был чем-то очень занят. Он пристально смотрел куда-то, губы его еле-еле шевелились, словно он проговаривал про себя какой-то текст.

По движению плеч Господа Брайдер догадался, что тот что-то делает руками. Изредка сверху доносилось какое-то странное, явно искусственное попискивание.

– Послушай! – жарко зашептал прямо в ухо Брайдеру Некромант Чад-О-Вич. – Ты еще не ведаешь главного: я узнал способ, как избавиться от Него.

– Что? – обалдело переспросил Брайдер.

– То, – продолжал шептать Чад-О-Вич. – Я знаю, как избавиться от Его опеки, как стать совсем свободными. Есть заклинания. Есть ритуал. Но мне нужен ты. Только если главнейшие герои примут участие в этом обряде можно освободиться. Понимаешь?

Главнейшие герои сейчас – ты и я. Не помню, как это называется, протагонист и антагонист, что ли... Неважно. Важно, что все нужно делать сейчас, пока Он не создал нового героя...

Брайдер смотрел на Чад-О-Вича с недоверием.

– Пойми ты, дурень, – чуть не плача, говорил Чад-О-Вич, – мы же законсервируем наш мир. Он станет вечным, понимаешь, вечным. Мы с тобой станем бессмертными, понимаешь, бессмертными... Ну неужели тебе не хочется быть бессмертным? Ну скажи, скажи, неужели тебе не нравится тот мир, что я создал у себя во дворце? И это будет вечно, если мы освободимся от Него... Ну, представь себе: вина, какие хочешь, жратва, какая хочешь, женщины, какие хочешь, наслаждения, развлечения, какие пожелаешь – и это вечно, вечно! Ну что тебя сдерживает? Зельма? Да я же знаю, что тебе на фиг эта Зельма не нужна... Здесь ты можешь найти в сотни раз лучше! И без конца! И никто не сможет разрушить это!

Брайдер посмотрел Чад-О-Вичу прямо в глаза. Нет, никакого безумия в них не было. Вот алчность, беспредельная алчность – это да, это имело место.

– Если все так, как ты говоришь, – спросил он быстро и почему-то тоже шепотом, – отчего же ты не сделал это прежде, сам, один?

– Я же тебе сказал, – почти заплакал Чад-О-Вич. – Для успеха нужны все главные герои, все, ты понимаешь?

Сейчас это – ты и я. Еще чуть-чуть потянешь – будет и третий... Ну что тебе еще надо? Священный Камень? Пожалуйста!

Чад-О-Вич напрягся, глаза его начали вылезать из орбит... Вдруг он отрыгнул что-то и затем выплюнул на руку. Брайдер увидел огромную черную жемчужину.

– Видишь? – вновь лихорадочно зашептал Чад-О-Вич. – Я уже не Повелитель Сакриона! Ну, согласишься ты или нет, тугодум проклятый?!

Брайдер наконец открыл рот.

– Дай Камень! – сказал он.

Чад-О-Вич покорно протянул ему жемчужину.

Брайдер схватил ее и даже в ослабленном мире призрачной фазы почувствовал исходящую из Камня мощь.

– Гляди-ка, – удивился он, – да ты, оказывается, не врешь...

– Ну наконец-то дошло! – скривился Чад-О-Вич.

– Слушай, – шепотом сказал ему Брайдер, – дворец у тебя, конечно, загляденье. Зельма, чего уж там, не аргумент. Бессмертие – это вещь. Но ведь мы же в призрачной фазе, здесь все теряет силу или слабеет, в том числе и твои заклятья, я же знаю. А как только Он вновь обратится к нам мы окажемся в том же положении, с какого начинали: я – в магическом кристалле, а ты...

– Не успеет Он, – зло сказал Чад-О-Вич.

– Не успеет. Ты мне скажи только: ты согласен?

– А ты мне скажи, – так же зло ответил Брайдер, – ты уверен, что победишь? Я не хочу до конца жизни мучаться воспоминанием, что освободился от Него, а потом опять стал его игрушкой...

– Я – маг, – веско сказал Чад-О-Вич, косясь с тревогой на Небо. – Я Величайший Маг этого Мира! Перед тобой...

– Да ладно тебе, Чад!

– Не Чад, а Чад-О-Вич, Повелитель Сакрио...

– Если хочешь знать, – ехидно перебил его Брайдер, – Чад – это вообще какое-то там озеро, а Вич – это возбудитель какой-то хреновины...

Чад-О-Вич заинтересовался:

– Чего-чего он возбуждает?

Брайдер озлился:

– Ты мне зубы не заговаривай. Ты на вопрос отвечай!

– Я – маг, – сказал Чад-О-Вич вновь, но уже совсем другим, доверительным, тоном. – Я привык повелевать людьми, командовать ими. Таким Он замыслил меня. И если по отношению ко мне сталкиваются между собой внешнее целеполагание, команда, и внутреннее целеполагание, намерение, замысел – команда обязательно уступит. Я уверен, что смогу победить. Если ты согласишься, я вызову могущественнейших демонов – и они выведут нас из призрачной фазы, но в таком состоянии, в каком мы пребываем сейчас... Ну, ты согласен?

– Да! – выкрикнул Брайдер.

И тогда Чад-О-Вич выпрямился, простер руки вверх и закричал:

– Стоунд! Стоунд! Я вызываю тебя!

Что-то дрогнуло вокруг.

– Джерузалем! Джерузалем! Я вызываю тебя!

И опять мир вокруг дрогнул.

– Флип! Флип! Я вызываю тебя!

И вновь вокруг прошло какое-то движение.

– Инвадер! Инвадер! Я вызываю тебя!

Движение повторилось.

– Энола! Энола! Я вызываю тебя!

На этот раз все было тихо. Чад-О-Вич, кажется, разгневался.

– Энола! – закричал он с удвоенной силой. – Энола! Я, Маг О-Вич, Повелитель Сакриона, призываю тебя!

И вновь никакого ответа.

– Женщина,– доверительно прошептал Чад-О-Вич Брайдеру. – Ну и черт с ней. Без нее обойдемся. И остальных хватит...

Он вновь взметнул кверху руки и воззвал:

– Исрахим! Исрахим! Я вызываю тебя!

Мир дернулся.

– Стоунд! Джерузалем! Флип! Инвадер!

Исрахим! – провозгласил торжественно Чад-О-Вич. – Мы с тобой одной крови: ты и я!

Мир вдруг обрел краски. На Брайдера обрушились звуки и запахи. Но магический кристалл не вернулся. И в руке у Брайдера по-прежнему пылал внутренним огнем Священный Камень.

– Смотри, – одернул его Чад-О-Вич и, ткнув рукой вверх, быстро пробормотал слова заклинания. – О, Аллах!

Да будет так – среди славных сподвижников в Раю!

Тут же наверху расчистилось окошко, и Брайдер увидел лик Господа. Господь бледнел на глазах. Таким испуганным Его Брайдер не видел ни разу. Мысль о том, что и Отец Небесный может чего-то испугаться, доставила Брайдеру неизъяснимое удовольствие. Губы Бога что-то шептали.

Брайдер прислушался и, как ему показалось, уловил что-то вроде слова "вирус".

– Видел?! – сказал горделиво Чад-О-Вич.

– Каков подарочек. а? – Он сардонически засмеялся, потом вздохнул. Однако торопиться надо.

Он быстро начертил Лунным Мечом пентаграмму на полу и прошептал какое-то заклинание. Линии вспыхнули мертвенным пламенем. Чад-О-Вич решительно вписал внутрь еще одну пентаграмму – на этот раз в виде звезды Соломона. Она тоже засияла.

Внутрь звезды он вписал круг.

– Быстро, сюда! – крикнул он и втащил Брайдера внутрь круга. – Упаси тебя боги выйти за круг или задеть за черту, пока нам не ответят! скороговоркой предупредил он. Потом он поднял вверх Лунный Меч.

– Поднимай руку! – скомандовал он. – Касайся Камнем Меча!

Брайдер так и сделал – и его словно пробило разрядом молнии.

– Краггаш и Марвин! Краггаш и Марвин, Властители Искаженного Мира! возвестил Чад-О-Вич. – Мы, Брайдер и Чад-О-Вич, взываем к вам! Накройте нас сводом Истинного Измененного Мира и укройте нас от богов нашего мира!

Но ничего не случилось.

Брайдер глянул на Чад-О-Вича и увидел, что тот покрылся липким потом.

– Сорвалось? – прошептал Брайдер.

– Не знаю, – так же шепотом ответил Чад-О-Вич. – Но есть идея.

Он вновь глянул вверх и крикнул:

– Зе Краггаш! Марвин Флинн! Мы отдаем вам то, что в наших руках, если вы поможете нам!

Грянул раскат грома – и Лунный Меч со Священным Камнем исчезли.

– Приготовься, Брайдер, – дрожащим голосом сказал Чад-О-Вич, – сейчас я произнесу заклинание, которое изменит наш образ: мы избавимся от того образа самих себя, что Он создал и нам навязал, и приобретем свою истинную сущность. После этого, возможно, ты уже не будешь героем, а я – магом, все мои заклятия будут действовать лишь пока мы не выйдем из круга внутри пентаграмм. И твой перстень потеряет силу. Но мы останемся бессмертными, и всг в этом дворце, а может быть, и дальше, будет подчиняться нам и ублажать нас. Понял?

– Зачем так много слов? – нетерпеливо спросил Брайдер.

– Затем, что результат тебя может несколько расстроить. В смысле твоей внешности, например.

– Тогда зачем это делать?

– Затем, что только освободившись от образов, что Он нам навязал, мы можем освободиться от Его власти.

Может, и есть другой способ, но мне не удалось узнать о нем.

Брайдер вздохнул. "Конечно, будет неприятно, если окажется, что на самом деле я – жаба или дракон", – подумал он. Но отступать, видимо, было уже поздно.

– Ладно, – сказал Брайдер, – чего уж там... Не тяни.

– Подними руку и повторяй за мной, Брайдер.

Брайдер поднял руку.

– Игне Натура Реноватум Интегра!

– Игне Натура Реноватум Интегра...

Сверкнул огонь. Запахло серой. Брайдер на миг ослеп.

Когда он открыл глаза, Великого Мага Некроманта уже не было. Высокий старик с густыми бровями, черной как смоль бородой и шрамом через все лицо исчез. На его месте стоял довольно потасканный мужичонка, маленький, пузатый, плешивый, с бородавками на лице, сальными глазками, гнилыми зубами и явно не семи пядей во лбу. Брайдер осторожно осмотрел себя и понял, что и он выглядит ничем не лучше.

– Да... – мрачно сказал Чад-О-Вич. – Не фонтан. Но делать нечего.

Сверху до них донеслось что-то вроде "бу-бу-бу".

Брайдер и Чад-О-Вич глянули вверх и увидели, что туманное окошко все еще висит в воздухе, хотя перед ним и выросло что-то вроде стеклянной перегородки – видимо, купол Истинного Измененного Мира – почему и голос Господа звучал приглушенно. Отец Небесный, похоже, был нетрезв. Заплетающимся языком Он бубнил, явно проникаясь все большей жалостью к самому себе:

– Пишешь, пишешь, а для чего пишешь – неизвестно. Читатель, небось, усмехнется... да... А деньги, скажет.

Деньги-то, скажет, курицын сын, получаешь? До чего, скажет, жиреют люди... Эх... Что такое деньги? Ну, получишь деньги, ну, водки купишь, ну жене приобретешь какие-нибудь там сапоги. Только и всего.

Нету в деньгах ни душевного успокоения, ни мировой идеи...

Брайдер удивился.

– О чем это Он?

– Да пес Его знает, – откликнулся Чад-О-Вич.

– А что же Он, – смутился Брайдер, – так теперь и будет все время там торчать?

– Может быть, – ответил Чад-О-Вич. – Не знаю. Если будет – придется смириться. Переживем. Нас Он не видит. И кроме нас двоих, Его никто не видит. Слышно Его не очень. Привыкнем.

Потом он повернулся к Брайдеру и своим новым голосом, голосом заурядного человека, приказал:

– Положи мне руки на плечи, тогда мои заклятья будут касаться нас обоих.

Брайдер так и сделал.

А Чад-О-Вич вновь поднял руки и забубнил лишенным выражения голосом:

Безглавый собор над небесной пустыней, Огромнейший город в руинах лежит, Яд, смешанный с кровью, двух рек не покинет, И солнце и солнце злой дух сторожит!