Текст книги "Чужое полушарие"

Автор книги: Александр Тамоников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Армия Фиделя вновь получила подкрепление из Санта-Клары. Интервентов начали активно теснить с побережья. К одиннадцати часам десантные суда, уцелевшие после бомбардировки, ушли в открытое море, оставив на произвол судьбы «Бригаду 2506». Кубинские эмигранты поняли, что помощи от американцев им не дождаться, но все еще сопротивлялись, хотя и не надеялись на успех. Они потеряли и численное превосходство, и элемент внезапности, и большую часть боеприпасов. Но главное – они потеряли поддержку со стороны вдохновителей вторжения, а без этой поддержки командиры бригады представления не имели, что делать дальше.

В семь тридцать Фиделю доложили:

– Команданте! Над Сан-Блас засекли шесть военно-транспортных самолетов. Готовятся к выброске интервентов!

– Они нам не страшны, – отрезал Фидель. – Отправить туда пехотный батальон из числа прибывших из Санта-Клары. Передайте им: Куба в вас верит!

К полудню продвижение десанта удалось остановить, после чего Фиделю начали поступать донесения одно за другим.

– Команданте! Произведен артобстрел занятой противником прибрежной полосы.

– Команданте! 11-й батальон кубинской армии выбил парашютистов из Соплильяра и начал продвижение на Кайо-Рамона!

– 12-й кубинский батальон при поддержке танков и артиллерии выбил противника из Плайя-Ларга.

– К Сан-Бласу подошли армейские части Квадонги и Ягуарамаса.

– Команданте! Силы вторжения блокированы в треугольнике Плайя-Хирон – Кайо-Рамона – Сан-Блас, их продвижение остановлено.

Последнее сообщение пришло к концу дня 18 апреля, через двое суток после начала вторжения. Результатом Фидель остался доволен. Силы сопротивления больше не представляли угрозы, американские ВВС еще пытались нагнать страху, изобразив боевой вылет в районе бухты Кочинос. Фидель понимал, что таким образом они пытаются «воодушевить» эмигрантов, только пользы от их попыток не видел.

Чтобы как-то повлиять на ситуацию, которая вышла из-под контроля, американцы предприняли попытку произвести бомбардировку позиций кубинских войск. Но и эта попытка не увенчалась успехом: кубинские ВВС сбили два из пяти самолетов, остальные в страхе ретировались.

Боевые командиры «Бригады 2506» застрочили радиограммы на американские корабли: «Спасите нас! Операция провалилась. Продолжать сопротивление бесполезно!» Во второй половине дня 19 апреля американские эсминцы приблизились к побережью, чтобы забрать блокированных на острове бойцов. Но как только они приблизились, кубинская артиллерия открыла огонь. Погибать американцы не собирались. Спустя пару минут они уже уходили обратно в открытое море.

Вот тогда все и закончилось! Четыре пехотных батальона, один танковый батальон и артиллерийский дивизион прекратили сопротивление и сдались кубинскому правительству.

Москва, Кремль,

17 апреля 1961 года

– Что они себе позволяют? Возомнили себя властителями Вселенной! Если так пойдет дальше, то скоро на земном шаре не останется ни одной страны, где не пошарила бы жадная рука американского правительства! Нет! Этого мы не допустим!

В кабинете Первого секретаря ЦК КПСС по стойке «смирно» вытянулся строй разнокалиберных чинов, начиная от министра обороны и заканчивая начальником ПГУ КГБ. В большинстве случаев эмоциональные взрывы главы государства заставляли подчиненных мысленно скрипеть зубами от раздражения, но в этот раз его возмущение разделяли все. Ситуация на Кубе не могла не возмущать. Разведданные по этому государству приходили регулярно еще с 1960 года, но никто не верил в то, что американское правительство пойдет на открытую интервенцию, пусть и завуалированную под восстание кубинских эмигрантов.

Когда в 1960-м в Первое главное управление пришло донесение о том, что правительство США начало разработку плана по свержению кастровского режима, начальнику ПГУ генерал-майору Сахаровскому было дано задание присмотреться к проблеме и, при необходимости, взять под личный контроль. Что тот и сделал. За два года он неоднократно докладывал лично Первому секретарю об изменениях ситуации. Агентам нелегальной разведки заблаговременно становилось известно о каждой новой идее директора ЦРУ Аллена Даллеса.

Поддержка кубинской оппозиции, состоящая в бомбардировках экономических целей на Кубе. Саботаж на сахарных заводах. Создание на Кубе разведывательной и подрывной сети. Все это не слишком заботило Первого секретаря, так как он считал их необоснованно самонадеянными. Никита Сергеевич знал то, чего не мог знать американский президент: в глазах народа Кубы не так просто очернить того, кто дал им свободу. Это наивный Дуайт Эйзенхауэр мог полагать, что люди на Кубе спят и видят возвращение кого-то вроде Батисты и насаждение проамериканского режима. Он же, имея личный опыт подобных кастровской революций, точно знал: народ пойдет за Кастро до конца. Партизанские действия и психологическая война не помогут свергнуть правительство Фиделя Кастро, так считал Первый секретарь.

Даже когда Эйзенхауэр выделил немалую сумму на программу по свержению власти Кастро и дал «зеленый свет» на использование людей из министерства обороны США, Никита Сергеевич не взволновался. Надежный источник доложил, что при всем при этом президентом дана четкая установка: в непосредственных военных действиях американских военных не использовать. А раз нельзя использовать армию США, то и волноваться не о чем.

Поволноваться Никиту Сергеевича заставили сведения о том, что президент США сменил тактику. Он больше не надеялся на вялотекущую партизанскую войну. Теперь он жаждал высадить на берега Кубы свой десант, включая спецназ США. В октябре 1960 года он даже предпринял подобную попытку, но она не увенчалась успехом, после чего Первый секретарь снова вздохнул свободно, на какое-то время отложив проблему Кубы.

А начальник ПГУ продолжал собирать информацию. Высадка десанта с последующим «народным» восстанием. Временное правительство, которое попросит военной поддержки у «дружественно настроенной Америки». Потом смена правительства и новый аппарат нового президента на какое-то время прервали постоянный приток информации.

На то, чтобы навести мосты и подобраться ближе к кабинету Джона Кеннеди, ушло время. Вот почему сведения о последних событиях пришли с опозданием и были оценены не так, как того заслуживали. Текст меморандума заместителя директора ЦРУ, представленный им Джону Кеннеди 8 февраля 1961 года, Сахаровский получил только в конце марта.

Речи Бисселла о том, как «партизаны смогут пробиться в горы или развернуть широкомасштабную гражданскую войну, в которой американское правительство сможет открыто поддержать противников Кастро», генерал-майор воспринял как что-то несерьезное. К тому же план под кодовым названием «Тринидад» отверг сам Кеннеди, добавив при этом, что хотел бы получить «что-то менее грандиозное».

Новые варианты, предложенные ЦРУ после отбраковки «Тринидада», поступили к Сахаровскому за три дня до начала интервенции американских войск на Кубу. По этой причине и потому, что планов было три, Сахаровский не смог вовремя проинформировать Первого секретаря о том, что ситуация на Кубе изменилась не в лучшую сторону. Когда он пришел с докладом к Никите Сергеевичу, военные самолеты США, раскрашенные под машины кубинских ВВС, уже атаковали аэродромы Фиделя Кастро.

На более свежую информацию рассчитывать не приходилось. Оставалось гадать, какой из планов выбрал президент Кеннеди: уменьшенный вариант «Тринидада» без воздушного десанта и поддержки авиации, высадку на северо-восточном побережье Кубы или операцию в бухте Кочинос. Точный ответ они получили утром 17 апреля, когда с Кубы пришла информация о вторжении противника в Заливе Свиней и о том, как обстоят дела на передовой. Информация оказалась неутешительной. Из донесений разведки следовало: кубинцы застигнуты врасплох, больше тысячи противников кастровского режима высадились на побережье и в пух и прах разбили кубинский гарнизон, заставив его отступить в глубь острова. Это известие заставило Первого секретаря метать громы и молнии.

– Тысяча солдат! Тысяча! Куда они только смотрели, ваши хваленые кастровские вояки? И как этот мозгляк решился на подобное? Ведь ты же мне докладывал, что Джон Кеннеди мнется и менжуется, на него давят со всех сторон, а он не дает своего согласия на открытое вторжение!

Слова Первого секретаря были обращены к Сахаровскому. Он стоял, вытянувшись по стойке «смирно», и не знал, стоит ли отвечать или будет лучше в данный момент рот не открывать. Но Никиту Сергеевича молчание не устроило.

– Так как ты объяснишь нестыковку? – повторил он вопрос, и Сахаровский понял, что отмолчаться не получится.

– На настоящий момент на острове находятся только кубинские эмигранты из числа тех, кто проходил подготовку на американских базах. Самих американцев на острове нет.

– А американские эсминцы? – продолжал громыхать Хрущев.

– Они в нейтральных водах и, как следует из донесения, поддержку огнем не обеспечивают. Они вообще не участвуют в сражении.

– Наблюдатели, значит? Ну, я покажу этим наблюдателям, что бывает с теми, кто вторгается на территорию социалистических государств! А ты, товарищ генерал-майор, держи меня в курсе. Доклад каждые два часа. А то эти американские СМИ такое пишут, что читать противно. Сам-то читал?

– Так точно, товарищ Первый секретарь.

– А ты всем прочти, пусть послушают, – потребовал Хрущев.

Сахаровский достал из кармана выдержки из текста американских агентств.

– «Антикастровские войска вторглись на Кубу, главный город Сантьяго-де-Куба в руках нападающих. Кастровская милиция, так же как и армия и флот, объединяются с силами вторжения. Остров Пинос взят нападающими. 10 тысяч политических заключенных влились в силы вторжения. Милиция дезертирует. Конец сражения произойдет в течение ближайших часов».

– Ты давай про Кастро читай, – потребовал Первый секретарь.

– «Премьер-министр Фидель Кастро бежал. Его брат Рауль Кастро взят в плен. Генерал Ласаро Карденас обратился к мексиканским властям с просьбой предоставить Фиделю право политического убежища», – прочитал Сахаровский.

– Ну, и что из всего этого, по-твоему, правда?

– По-моему, нужно дождаться информации от агентов, – осторожно ответил Сахаровский.

– Вот и ждите. А я буду готовить послание этому зарвавшемуся выскочке! Пусть знает, что Советский Союз не позволит ему распоряжаться в чужой стране как у себя дома. Если возникнет необходимость, мы окажем всестороннюю поддержку Фиделю Кастро и кубинскому народу. Мы не допустим, чтобы кубинский народ снова угнетали!

Глава 2

Москва, Лубянка,

здание органов госбезопасности,

7 июля 1962 года

Подполковник госбезопасности Павел Андреевич Семенов поднимался по знакомой лестнице на шестой этаж. Спешить ему было некуда. Встреча с начальством назначена на семнадцать часов, а стрелки едва-едва дошли до двенадцати. «Сколько я здесь не был? Несколько месяцев, а кажется, что целая вечность прошла. Как-то отреагирует Шабаров? Наверняка не ожидает, хотя… на то она и разведка».

В здании на Лубянке Семенов не появлялся с весны 1961 года. В тот год он ждал повышения, а вместе с ним и перевода в смежную структуру. Семенов еще помнил, как нервничал, как сильно ему хотелось получить это место и как он был уверен, что его «прокатят». Спустя год прежние переживания казались смешными.

– Ого! Глазам своим не верю! Семенов, ты?

Подполковник оглянулся, за спиной стоял Шабаров собственной персоной.

– Здравия желаю, Алексей Петрович, а я как раз к вам собирался.

– Поболтать или по делу?

– В гости, – Семенов широко улыбнулся. – Простились мы с вами как-то неправильно. На ходу, в спешке. По большому счету, расстались, не прощаясь. Вот, хотел исправить положение.

– Эк когда спохватился, – Шабаров покачал головой, – еще бы следующего века дождался.

– Не получилось, Алексей Петрович, меня же сразу на новое задание перебросили. Я и недели дома не побыл после возвращения.

– Это да, при нашей службе сам себе не хозяин. Чем выше поднимаешься, тем меньше возможностей своим временем распоряжаться. Теперь и тебе это состояние знакомо.

– Так что, Алексей Петрович, можно к вам? – Семенов похлопал сумку, висевшую на правом боку. Посуда внутри тихо звякнула.

– Со спиртным в здание КГБ? – у Шабарова брови вверх поползли. – Ну ты даешь, Паша. Много я от тебя видел, но чтобы такое!

– Никак нет, товарищ генерал-майор, – Семенов заулыбался еще шире. – Минеральной воды прихватил и бальзамчик в качестве гостинца.

– Ладно, деятель, пошли в гости проситься.

Шабаров прошел вперед и начал подниматься по лестнице. Пока шли до нужного этажа, Шабаров только успевал здороваться. Семенова это удивило: обычно в полдень генерал-майор уже все здание обойдет, и с подчиненными поздоровается, и начальству руку пожмет. Правда, судя по оживлению, коллеги Шабарову были весьма рады!

Семенов шел за Шабаровым и размышлял: «Хороший он мужик. И запанибрата никогда ни с кем не держится, и нос не задирает. Кто я ему? Бывший подчиненный? К тому же не самый покладистый. Сколько раз ему приходилось от начальства за мои выкрутасы нагоняй получать. И ведь терпел, ни разу на откуп высоким чинам не отдал. Сам все вопросы разруливал».

Семенову было с чем сравнивать. Новое начальство против Шабарова проигрывало капитально. Не сказать, что Семенов пришелся не ко двору в управлении «К» (контрразведка) при ПГУ КГБ, но как-то так сложилось, что те функции, которые он по своей новой должности должен был исполнять, взял на себя его новый начальник.

Ввиду острой необходимости качественно подготовленных агентов, способных работать в экстремальных условиях, его отправили на «передовую», а кабинетную работу оставили на потом. Как сказал при первой встрече его непосредственный начальник «Родина нуждалась» в оперативном опыте Семенова. Вот как вышло, что, будучи заместителем начальника управления «К», Семенов больше года не появлялся в здании на Лубянке.

По большому счету, с новым назначением для Семенова ничего не изменилось. Разве что работать пришлось, по большей части, в одиночку да специфика заданий слегка изменилась. Теперь он должен был выявлять коварные планы агентов внешней разведки других стран, а не предотвращать их, для этой работы по-прежнему использовались агенты нелегальной разведки.

А он мечтал о переменах… Когда подавал заявление на перевод в контрразведку, тогда еще далеко не заглядывал. Повышения как такового, как статуса и должности, он не слишком жаждал, а вот готовить и подбирать кадры, разрабатывать сложные схемы для реализации разведывательных задач, ощущать, что приложил руку к предотвращению глобальной катастрофы для Родины, – от такой перспективы кровь в жилах закипала, как в первый год работы в ПГУ.

Еще он мечтал о том, что рано или поздно обзаведется семьей. Жена, дети, внуки – чем не перспектива для тихой старости? После развода с женой он сомневался, что наступит время, когда он снова сможет доверять представительницам женского пола. Но время шло, душевные раны заживали, и желание обрести настоящий дом, надежный тыл и душевное тепло вместо пустой холостяцкой берлоги брало верх. Он понимал, что при том образе жизни, которому подчиняется командир спецподразделения при внешней разведке, ни о какой семейной жизни можно не мечтать. Перспектива получить место заместителя начальника управления «К» давала возможность больше времени проводить в Москве, а следовательно, и больше шансов на успех в семейной жизни.

А тут еще и кандидатура будущей жены обозначилась. С Еленой Хороманцевой он познакомился при подготовке к заданию, которое для него стало крайним в работе на нелегальную разведку. Восхитительная женщина во всех отношениях: умная, эрудированная, красавица и вообще мечта любого мужчины, она сразила его наповал. Возвращаясь с задания, Семенов думал только о том, как найдет Елену и с ходу, без предисловий и хождения вокруг да около, объявит ей о далеко идущих планах. Мысль эта воодушевляла сильнее, чем удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Он и нашел. И о планах сообщил, и даже успел получить от Елены определенные гарантии того, что его планы могут увенчаться успехом. Она не была столь прямолинейна, как Семенов, но и от ворот поворот не дала. Сказала: женщины любят, чтобы их покоряли. Как горные вершины… И Семенов, в своей привычной манере, подошел к задаче с максимальной ответственностью. Он начал активную подготовку к «покорению» Елены.

Разработка плана «покорения» заняла неделю. А потом его отправили на очередное задание и воплощение разработанного плана отложилось. Потом следующее задание и снова задание. Реализация плана все откладывалась и откладывалась, пока не потеряла актуальность. Надо было просто действовать, быть может, тогда у них появился бы шанс…

– О чем задумался, Паша?

– Что?

Голос Шабарова донесся откуда-то издалека. Семенов вынырнул из потока мыслей, огляделся по сторонам. Шабаров стоял напротив двери в кабинет начальника управления нелегальной разведки и с недоумением смотрел на бывшего подчиненного. Оказалось, в задумчивости Семенов прошел в конец коридора и даже не заметил этого.

– Простите, Алексей Петрович. Что-то я действительно задумался. – Семенов поспешил обратно.

– У тебя все в порядке? – в голосе Шабарова появилось беспокойство.

– Да, все нормально. Устал немного, – Семенов не стал вдаваться в подробности. – Ничего, высплюсь и буду в норме. Войти пригласите?

– Если самого пригласят, – хохотнул Шабаров. – Пойдем, попросимся погостить.

– В смысле? – не понял Семенов.

– Да ты что, Семенов, с луны свалился? – удивленно протянул Шабаров. – Разве не знаешь, что здесь теперь другой хозяин?

– Другой? – пришла очередь удивляться Семенову.

На звук их голосов из кабинета выглянул сержант Орлов. Увидев, кто пришел, широко улыбнулся и в приветственном жесте распахнул дверь:

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, товарищ подполковник! К нам?

– Здорово, Николай. Угадал. Начальство на месте? – Шабаров выдал ответную улыбку.

– Начальство? Так, значит, подполковник Старцев теперь на вашем месте? – до Семенова начал доходить смысл слов Шабарова.

– А ты не в курсе? Очень странно, – удивился Шабаров. – Через пару месяцев после твоего повышения и у нас перестановки произошли. В одной конторе служим, а информация из Америки быстрее доходит.

– Да как-то мимо прошло, Алексей Петрович. Меня и на месте-то не было, – оправдывался Семенов.

Пока Шабаров и Семенов обсуждали новости, Орлов метнулся к телефону внутренней связи. Через секунду он снова вырос на пороге.

– Проходите, Алексей Петрович. Я товарищу подполковнику уже доложил, – заявил он и отошел в сторону, освобождая проход.

Шабаров, а за ним и Семенов прошли в кабинет начальника нелегальной разведки. Подполковник Старцев встречал их у порога.

– Добрый день, Алексей Петрович, рад видеть, – он пожал руку Шабарову. – А тебя, Павел Андреевич, уже и не надеялся увидеть. Рад, весьма рад! Очень своевременно.

После дружеских рукопожатий все расселись за столом. Соблюдая субординацию, Старцев не стал занимать кресло начальника, а расположился как все, на стульях для гостей. Как-никак целый генерал-майор в кабинете подполковника. К тому же еще и в своем бывшем кабинете.

– Ну, у тебя спрашивать, как ты тут обжился, излишне? – хохотнув, проговорил Шабаров. – Вижу, и помощник твой воодушевился, да и у тебя вид вполне довольный.

– Так вы регулярно у нас бываете, Алексей Петрович, какие могут быть вопросы, – Старцев улыбнулся в ответ.

– Это я для Паши разговор завел. Представь себе, он не знал, что ты у нас теперь нелегалами командуешь. Времени ему немного даю, пусть переварит новость. А тебе, Николай, пора бы перейти на «ты». Я уже и не начальник над тобой, а ты мне все выкаешь, – не стесняясь Семенова, проговорил Шабаров.

– Привычка, Алексей Петрович, – Старцев не смутился. – От старых привычек трудно избавляться. Да и жалко.

– Ладно, шут с тобой, зови, как хочется, – дал добро Шабаров. – Давай лучше Пашу попытаем, каково ему на новом месте служится.

– Вот это хорошая мысль. За все время ни одной весточки от него не получили, – поддержал Шабарова Старцев. – Мы с тобой, Павел Андреевич, поработали не так много, но зато плодотворно. И судьба твоя и мне, и Алексею Петровичу небезразлична. Так что выкладывай: как живешь, чем дышишь?

– Я к вам с угощением, – уходя от темы, заявил Семенов и принялся выкладывать из сумки гостинцы.

На столе быстро выросла гора из импортных коробочек и бутылок: засахаренные фрукты, печенье, коробка конфет, отечественная минеральная вода в пузатых бутылках, прибалтийский бальзам.

– Ого, откуда такое богатство?

– Это еще не все, – Семенов довольно улыбнулся. – На десерт – кубинские сигары и кофе.

– Знал бы я, что в контрразведке такой продпаек, сам бы на твое место пошел, – пошутил Шабаров. – Неплохо вы там отовариваетесь.

– Достал по случаю, – признался Семенов. – Для этой встречи берег.

– Приятно слышать, – ответил Шабаров. – Только можно было так и не тратиться. Мы с Николаем Викторовичем не такие гурманы.

– Знак внимания, Алексей Петрович. – Семенов посмотрел по сторонам и обратился к Старцеву: – Стаканы найдутся?

Тот нажал кнопку селектора.

– Николай, зайди, – коротко бросил в трубку. В дверь тут же просунулась голова Орлова.

– Дай-ка нам стаканы, – попросил Старцев. – И кофейку организуй.

Семенов подхватил со стола банку с напитком, протянул Орлову. Тот понимающе кивнул.

– Через минуту все будет готово, товарищ подполковник, – ответил он и скрылся за дверью.

– Расторопный у тебя помощник, – похвалил Шабаров.

– И надежный, – добавил Старцев.

– Как у тебя в этом плане дела обстоят? – Шабаров снова обратился к Семенову.

– В каком плане? – не понял Семенов.

– Помощником надежным обзавелся? Насколько я знаю, из своей группы ты никого с собой в контрразведку не подтянул. Так кто твой надежный помощник?

– Да я как-то обхожусь. По старой привычке.

– Что значит «обхожусь»? При должности без помощника нельзя. – Шабаров продолжил развивать тему: – Хотя бы организационные дела помощник решать должен. Машину заказать, за списком дел следить, встречи назначать и контролировать, чтобы накладок по времени и датам не было. Да мало ли еще что понадобится! За подчиненными сам бегаешь, что ли? Или у тебя система налажена так, что они сами в твой кабинет по графику ходят?

– Да нет у меня подчиненных. У меня и кабинета-то нет.

– Не понял. – Шабаров переглянулся со Старцевым. – Как «нет кабинета»? Куда же он делся?

– Мне без кабинета привычнее. Слишком много мороки. Вон у Николая Викторовича есть кабинет, так приходится гостей принимать, – отшутился Семенов и попытался перевести тему: – Бальзам есть чем откупорить?

– Ты давай не юли, – остановил его Шабаров. – Садись и выкладывай. Мы тебе люди не чужие, поможем разобраться, если сам не в силах.

В кабинет вернулся сержант Орлов, разговор прервался. Орлов расставил на столе стаканы, чашки с ароматным кофе, сахарницу и два блюдца для угощений подполковника Семенова.

– Что-то еще, товарищ подполковник? – обратился он к Старцеву.

– У меня на сегодня еще встречи есть? – спросил Старцев.

– Никак нет. Завтра в десять делегация, а до этого ничего, – не задумываясь, ответил Орлов.

– Хорошо. Тогда иди, отдыхай. Сегодня ты мне больше не понадобишься.

– Посуду убрать, – напомнил Орлов.

– Ничего, сам уберу, – Старцев махнул рукой. – Иди уже, пока отпускают.

– Спасибо, товарищ подполковник. – Орлов щелкнул каблуками и исчез за дверью.

– Вот для чего нужны помощники, – назидательно объявил Старцев, обращаясь к Семенову. – Чтобы твою жизнь упрощать.

Поняв, что от неловкого разговора не отвертеться, Семенов коротко изложил ситуацию, сложившуюся с новым начальником.

– Так что я опять на передовой. Так сказать, осваиваю новые горизонты, – закончил Семенов и снова перевел разговор: – Николай Викторович, расскажите, как там мои ребята? Справляются без меня?

– Ребята справляются. Богданов молодец, видна твоя выучка. Наконец расширили штат. Прислали пятерых на стажировку, остались трое, но эти трое стоят десятерых. Двоих забраковали после первой же проверки. Слабоваты для нашей работы оказались. И нервишки не выдерживают, и выучка хромает, и характер не под наших ребят. Из «старичков» остались Терко и Еремин. Ну, и Саша Дубко, само собой. Он теперь заместитель Богданова, так что есть на кого опереться.

– Рад за них. Хорошие ребята, – в голосе Семенова послышались ностальгические нотки.

Пока Старцев и Семенов обсуждали личный состав группы «Дон», Шабаров по-свойски откупорил принесенный Семеновым бальзам, плеснул в каждую чашку кофе щедрую порцию пахучего напитка, распаковал угощения и придвинул чашки остальным.

– Угощайтесь, остынет – совсем не тот вкус будет, – предложил он.

Дальше беседа потекла более ровно. Обсудили достоинства напитков, похвалили прибалтийцев за идею травяного настоя, вспомнили пару-тройку курьезных случаев из тех, что случались за время, пока Семенов командовал спецподразделением.

– Вернуться к нам не хочешь? – внезапно спросил Старцев. – Уверен, ребята будут рады.

– Спасибо, Николай Викторович, но я уж на своем месте, – Семенов улыбнулся. – На самом деле работа у меня интересная. А главное – полезная для страны.

– Кубинское направление разрабатываешь? – вопрос задал Шабаров.

– Алексей Петрович! К чему такие вопросы? – Семенов смутился.

– Паша, я столько лет в разведке, что тебе и не снилось, – проговорил Шабаров. – Тебя твой загар с головой выдает.

– Люди в разных местах загореть могут, – возразил Семенов. – Когда я на задании в Конго был, приехал чернее негра.

– Сейчас в Конго спокойно, – возразил Шабаров. – А на кубинском направлении все никак не устаканится. Вывод очевиден, Паша, мы все сейчас этим вопросом озадачены.

– Хотите поделиться секретной информацией? – задал вопрос Семенов.

– Какая там секретность, все в новостях написано, – Шабаров ткнул пальцем в газету, лежащую на столе подполковника Старцева. Семенов перевел взгляд на стол: на передовице красовался заголовок – «Нет американской агрессии!», ниже шел текст о том, как самоотверженно кубинский народ противостоит нападкам США, а Советский Союз дает свои заверения, что не допустит интервенции в социалистическое государство Куба.

– Ситуация действительно непростая. – Старцев придвинул газету. – То, что пишут наши журналисты, и десятой доли не затрагивает. Живем как на пороховой бочке, со дня на день ждем приказа к отправке.

– Думаете, группу «Дон» задействуют в урегулировании конфликта на Кубе? – Семенов нахмурился.

– Уверен в этом, – продолжил Старцев. – За полгода дважды ребят туда гоняли. Видимо, провал операции в Заливе Свиней ничему американского президента не научил. Снял с поста директора ЦРУ Аллена Даллеса и решил, что этого достаточно. Мировая общественность успокоится, и он сможет снова строить планы и лезть в чужую вотчину. Ох, Паша, знал бы ты, как мне сейчас нужна твоя помощь! Мои орлы просто разрываются на части, пытаясь заделать все бреши, которые добрый американский президент плодит быстрее, чем головная вошь откладывает свои яйца!

– Да еще начальник твой соревнования устраивает, – вступил в разговор Шабаров. – Будто нам без него забот мало.

– Какие соревнования? – не понял Семенов.

– Какие, какие? Профессиональные, – Шабаров сердито свел брови. – Считает, что два ведомства, нелегалы и контрразведка, должны доказывать свое первенство, чтобы вышестоящие начальники знали, кто лучший. Я понимаю, между этими двумя структурами всегда существовало соперничество, но чтобы настолько непримиримая вражда, как сейчас? Такого не припомню.

– Не думаю, что все действительно так плохо, – Семенов с сомнением покачал головой. – Просто он любит все держать под контролем. Лично.

– Паша! О чем ты говоришь? – Шабаров усмехнулся. – Знаешь, где я теперь служу? Главным советником по разведывательной деятельности у Сахаровского, а он, как ты знаешь, управляет всеми подразделениями внешней разведки. Так что к нему стекается вся информация. Вся, Паша! Доходит до тебя смысл этой фразы?

– Понимаю, человек он сложный, мотивы его поступков не всегда можно понять, и все же я думаю, что он не стал бы намеренно нагнетать обстановку или принимать решения, которые могут негативно отразиться на деятельности смежных ведомств, – стоял на своем Семенов.

– А вот я уверен в обратном. И еще я думаю, что тебя он к управлению на пушечный выстрел не подпускает именно потому, что раньше ты на нас работал, – выдал Шабаров. – Боится, что ты нам по старой памяти информацию из его ведомства передавать начнешь. Вот и суди, так ли он печется о благе государства, как о своей карьере!

– У вас были такие мысли? – Семенов нахмурился.

– Нет, конечно. Уж точно не тайно, – поспешил заверить Старцев. – Просто ситуация сейчас напряженная, а поддержки от контрразведки никакой. Приходится двойную работу выполнять, добывая ту информацию, которую уже добыли люди из вашего отдела.

– Голословные утверждения, – упрямо произнес Семенов. – А ситуация во внешней политике у нас уже больше сорока лет нестабильная.

– Голословные? Это ты зря сказал, Павел Андреевич, – возмутился Старцев. – На текущий момент у меня налажена прямая связь со всеми подразделениями: научно-техническим, оперативно-техническим, управлением разведывательной информации и даже разведка с территории, которая работает исключительно в СССР. Все передают мне сведения, оказывают помощь и всестороннюю поддержку. В конце концов, это приказ генерал-лейтенанта Сахаровского, а приказы, как известно, не обсуждаются. Даже военная разведка (ГРУ) с весны 1961-го, вскоре после событий в бухте Кочинос, по кубинскому вопросу работает с нами в тесном контакте. Благодаря этому мы можем сопоставлять информацию, которую получаем от агентов-нелегалов со сведениями из источников военной разведки. Такая система позволила предотвратить немалое количество провокаций, которые готовили агенты ЦРУ на территории Кубы.

– И снова просто слова! – Семенов и сам не понимал, почему так рьяно защищает начальника, которого едва знает и который за пятнадцать месяцев так и не узнал самого Семенова.

– Хорошо, вот тебе факты, – вспылил Старцев. – В августе 1961-го, когда Берлинский вопрос встал остро, служба военной разведки связалась с Первым Главным управлением и сообщила информацию, полученную от нью-йоркского резидента. Их агент выяснил, что обстановку вокруг Берлина нагнетают агенты американской разведки для того, чтобы отвлечь внимание Европы от кубинского вопроса. На самом деле в то время Америка готовилась осуществить новый план по свержению власти Фиделя Кастро. Мы послали туда спецподразделение, и они урегулировали вопрос. Свержения власти в стране, идущей по советскому пути развития, не случилось. А теперь взгляни мне в глаза и скажи, что ведомство контрразведки подобной информацией не владело.