Текст книги "Этнофункциональная парадигма в психологии. Теория развития и эмпирические исследования"

Автор книги: Александр Сухарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

1.6 Отношение к образам природы и его роль в адаптации личности

Исследования разных авторов дают основание предполагать, что важнейшим фактором в онтогенезе человека является его отношение к природной среде (Юнг, 1993; Boas, 1922 и др.). Наши эмпирические разработки также демонстрируют системообразующую роль в процессе адаптации личности играет эмоционально положительное отношение к образам природы ареала ее собственного рождения и проживания (Сухарев, 2006 и др.). В частности, «точкой отсчета» в диагностике этнофункционального развития личности является нарушение отношения к группе климато-географических элементов этносреды, что определяет основу для структурирования системы ее отношений в практической работе (в психотерапии, воспитании и др.).

В работах по психотерапевтическому методу «глубинной экологии» подчеркивается, что нарушение отношения человека к окружающей природной среде практически всегда связана с такими депрессивными симптомами, как отчаяние, печаль, страх, чувство безысходности (Сид и др., 1992, с. 11–12). Психотерапевтическая проработка отношения человека к ландшафтам, климату, животному и растительному миру позволяет преодолевать депрессию. В исследованиях Х. Лейнера (1996) показано, что спонтанное представление пациентом в процессе образно-чувственной психотерапии экзотических ландшафтов, не связанных с местом его рождения и проживания, как минимум, свидетельствует о психопатологических проблемах. И, напротив, в норме пациенты, проживающие в средней полосе, представляют, как правило, образы среднеевропейских ландшафтов (Обухов, 1997, с. 35).

Данные результаты согласуются с нашими эмпирическими исследованиями, в которых было выявлено, например, что предпочтение образов экзотических ландшафтов является маркером углубления нозологической отнесенности депрессивных расстройств у взрослых, показателем синдромальной выраженности аффективных расстройств у детей и признаком, дифференцирующим опийную наркоманию от алкоголизма. Кроме того, согласно полученным нами результатам, психическая дезадаптированность человека в пожилом возрасте (нарушения памяти, старческие депрессии и пр.) достоверно связана с отсутствием положительных эмоционально окрашенных образных воспоминаний о родной природе в возрасте до 7 лет. Сходные результаты, выявляющие приоритетную роль этнофункционального рассогласования отношения личности к группе ландшафтно-климатических признаков для возникновения психической дезадаптированности, получены нами практически на всех возрастных группах и контингентах исследуемых (Сухарев, 1996, 2006 и др.). Имеющиеся эмпирические результаты согласуются с выдвинутым нами положением о системообразующей роли климатогеографических факторов в формировании системы отношений личности к этносреде. Наши эмпирические исследования, дают также основания предполагать системообразующую роль образов природы в образной сфере личности (Сухарев, 1996–2007).

1.7 Понятия этноида, этнической идентичности и процесса этнической идентификации

Количество этнофункциональных рассогласований может определять степень нарушения (деформации) этноида как системы образов реальной этносреды или системы реальных отношений личности ко всем возможным этническим признакам, включая отношение к трансцендентной сфере, а также обобщенный этнический признак (собственную этничность по самоопределению). Этноид имеет как пространственную составляющую – отношения к элементам этносреды, так и историческую, временную составляющую – развитие отношений к содержанию исторических этапов развития этносреды отраженных в онтогенезе личности (см. главу 2).

Введение более широкого и операционализированного по сравнению с «этнической идентичностью» понятия этноида и представления о степени его деформированности позволяет преодолеть недостатки дефиниции классической этнопсихологии: «этническая идентичность» – «осознание своей принадлежности к определенному этносу» (Стефаненко, 1999, с. 20), т. е. простого самоопределения типа «я – русский», «я – немец» и пр., довольно произвольного «навешивания ярлыков» (Пезешкиан, 1993, с. 28). Понятие этноида открывает также возможность определять степень риска возникновения психической дезадаптированности личности и соотносить с процессом этнической идентификации все имеющиеся прикладные разработки в области этнфункциональной психологии.

Этноид вовсе не обязательно в точности соответствует (на практике – никогда не соответствует) какой-либо реально существующей или когда-либо существовавшей в истории человечества этносреде. Например, мы часто сталкивались со случаями, когда человек, считая себя русским, предпочитал для постоянного места жительства среднерусский ландшафт при условии, чтобы «зимы не было» и т. д. Часто встречаются случаи, когда человек, любящий родную, например, среднерусскую природу, предпочитает в питании такие экзотические продукты, как киви, бананы и т. п. (по мысли В. И. Вернадского, питание – важнейший способ биологического взаимодействия со средой). При этом тот же человек может считать себя, например, буддистом и т. п.

В классической этнопсихологии, исходящей из типологического подхода к этничности, присущего этнической парадигме, рассматриваются компоненты этнической идентичности – когнитивный и аффективный, а также этнодифференцируюшие признаки, характеризующие эту идентичность как представление о родной земле, языке, религии и др. (Стефаненко, 1999; Лебедева, 1999 и др.). Получается, например, что человек, считая себя русским, в то же время может не любить русскую природу, быть буддистом и т. д. Теоретическая полнота описания этничности требует использования не этнической, а этнофункциональной парадигмы, так как «осознание своей принадлежности к определенному этносу» не позволяет достаточно дифференцированно в рамках единой методологии определять, например, степень сформированности этой идентичности.

Наличие множества признаков, характеризующих этническую идентичность, вступает в логическое противоречие с ее определением как «отнесение себя к тому или иному этносу». На этом основании С. Л. Бухарева (2005) рассматривала понятие этнической идентичности как систему отношений человека ко всем группам этнических признаков (т. е. этносреде), а также к содержанию и последовательности стадий этногенеза собственного народа. Бухарева определяет этническую идентичность как систему отношений личности ко всем группам этнических признаков, а собственно «этничность по самоопределению» – лишь как «обобщенный этнический признак». Действительно, приоритетной в этнофункциональном подходе является именно целостность, системность всех отношений личности, а не то, какой именно этнический «ярлык» (Н. Пезешкиан) присваивает себе тот или иной человек.

С. Л. Бухарева ввела определенные показатели степени сформированности-несформированности этнической идентичности. Например, принятие себя как еврея может этнофункционально рассогласовываться с негативным отношением данного человека к иудейской религии. Показателем степени сформированности этнической идентичности С. Л. Бухарева считала «количество отношений» личности к этническим признакам, традиционным для населения страны рождения и проживания конкретного человека, а также отношений к этническим признакам, этнофункционально согласованным и с его этничностью по самоопределению. Такой подход, на наш взгляд, позволяет не только более тонко дифференцировать степень сформированности этнической идентичности, но одновременно и определять степень этнофункциональной рассогласованности системы отношений личности как фактора риска возникновения психической дезадаптированности личности.

Мы не придерживаемся определения этнической идентичности по С. Л. Бухаревой, поскольку все противоречия, связанные с использованием классического представления об «этнической идентичности», устраняются введением понятия этноида. В понятии «этнической идентичности» мы оставляем лишь то, что содержится в ее традиционном определении – отнесение себя к определенному этносу или группе этносов, вернее, в нашем подходе – к этносреде.

Этничность человека (целостности телесного, психического и духовного содержания) мы определяем как идеальный прообраз и итог естественного развития этносреды природного ареала его рождения (в определение включается не только пространственный, но также исторический аспект). По существу, конструктивный (естественный) процесс этнической идентификации личности представляет собой уподобление ее этноида идеальному прообразу естественного развития этносреды природного ареала рождения данной личности.

Возможен также деструктивный («противоестественный») процесс идентификации, например, при уподоблении личности прообразу естественного развития этносреды чуждого ареала, например, известны случаи идентификации жителей России с североамериканскими индейцами и пр. Возможна также идентификация с исторически не существующей, вымышленной «этносредой» – «виртуальная этничность»; такая идентификация встречается в некоторых субкультурах – «инопланетяне» и некоторые другие типы идентичности. Психическая дезадаптированность личности (вплоть до психических расстройств) гораздо чаще возникает при деструктивном процессе идентификации, хотя и конструктивный процесс в случае его чрезмерной искусственной интенсификации также может играть дезадаптирующую роль.

Привнесение в психику человека этнофункционально согласованных элементов требует от него меньше энергетических (адаптационных) затрат на их ассимиляцию, чем для рассогласованных. Соответственно психика, состоящая из относительно большего числа этнофункционально согласованных элементов, имеет больший адаптационный (энергетический) потенциал.

Эту мысль можно проиллюстрировать высказыванием Н. С. Трубецкого о том, что «сильные различия элементов культур» при контактировании могут зачастую «привести к катастрофе» и «правильный выбор» культурного партнера есть «вопрос личной гигиены» (Трубецкой, 1995, с. 327–338).

Таким образом, этноид характеризуется большей или меньшей степенью целостности, снижение степени которой («деформация этноида») может обусловливать психическую дезадаптированность личности.

Естественный процесс этнической идентификации личности обусловливает относительно согласованный этноид по сравнению, например, с более деформированным этноидом психически больного человека или этнически маргинальной личности, не разрешившей свои психические конфликты.

1.8 Этнофункциональный подход к эндо– и экзопсихике. Проблема психического вырождения с позиций этнофункционального подхода

Теоретически этнофункциональные рассогласования можно рассматривать как рассогласования различных элементов «экзопси хики» и «эндопсихики» (Лазурский, 1997). Эти понятия, по-видимому, были введены Лазурским не без влияния европейской школы психиатров, придерживавшихся «учения о вырождении» человека («Degenerationslehre») (Осипов, 1923).

К эндопсихике А. Ф. Лазурский относил «прирожденную основу» личности, включающую темперамент, характер, умственную одаренность и ряд психофизиологических особенностей; она вполне отождествляется с «нервно-психической организацией».

Под экзопсихикой А. Ф. Лазурский понимал систему психических отношений к внешнему миру, относительно более подверженных внешним воздействиям. Экзопроявления всецело сводятся к отпечатку, накладываемому на человека воспитанием и внешней средой, который может отличаться такой же прочностью, как и эндопсихика.

Эндо– и экзопсихика в понимании Лазурского в принципе применимы к общей психологии и к психопатологии, в которой рассматриваются, соответственно, феномены эндо– и экзогенных (в современном понимании – психогенных) расстройств. Данное разделение характеризует этиологию психических расстройств. На наш взгляд, понятия эндо– и экзопсихического в общей психологии и, соответственно, эндо– и экзогенного (включая психогенного) в психиатрии не утратили своего значения до настоящего времени. При объяснении причин поведения личности в рамках общей психологии представления Лазурского, по-видимому, незаслуженно забыты.

Развивая концепцию А. Ф. Лазурского, В. Н. Мясищев рассматривал психические расстройства (неврозы) как «болезненно нарушенные отношения», т. е. понимал их этиологию как психогенную, или, по А. Ф. Лазурскому, как имеющих причину в экзопсихике. Данные нарушения касаются таких свойств отношений, как активность, избирательность и осознанность. Одним из достоинств теории В. Н. Мясищева является то, что в ней «общая психология личности связана с психопатологией личности; последняя долгое время рассматривалась как изолированная часть практики» (для психогенных расстройств. – А. С.) (Абульханова-Славская, 1997, с. 319–320).

В. Н. Мясищев (1995) связывал врожденные аномалии развития, прежде всего, с поражением органического субстрата. Эндогенные расстройства (шизофрению, маниакально-депрессивный психоз), а также эпилепсию он считал органически обусловленными. В современной психиатрии термин «эндогенный» связывается с происхождением психозов (не как реакций на сильный стресс, а как длительных, присущих данному человеку психических расстройств, не обязательно связанных с внутренним биологическим субстратом) и противопоставляется расстройствам «психогенным» (т. е. обусловленным социально-психологическими факторами) и «экзогенным» – возникшим вследствие таких органических причин, как черепно-мозговые травмы, воздействие алкоголя, наркотиков и др.

Понятие «эндогенный» было введено в 1892 г. немецким ученым Мебиусом в русле учения о вырождении. Сам Мебиус в это понятие вкладывал смысл характеристики «вырождения» (дегенерации) человека. С середины xix до первой трети xx в. концепции вырождения придерживались многие известные европейские психиатры, в том числе и в России (Б. Морель, Дж. Модсли, П. Мебиус, М. Нордау, С. С. Корсаков, В. А. Мошков, В. П. Осипов, И. А. Сикорский и др.).

Понятия эндогенного (эндопсихического), экзогенного (экзопсихического) и связанного с ними представления о «вырождении» в историческом плане существенны для нашего исследования. В учении о «вырождении» в европейской науке впервые была предпринята попытка целостного понимания человека как неразрывного единства его биологического, психического и нравственного содержания.

Краткий исторический анализ понятий «эндогенный» и «психогенный» в связи с учением о вырождении

Концепция «вырождения» в условиях все нарастающей специализации современной науки ценна, прежде всего, тем, что она отражает внутренне взаимосвязанный, целостный процесс нарастания различных патологических изменений в человеке – биологических, психических, социально-нравственных и др. Был накоплен достаточно убедительный эмпирический материал, свидетельствующий в пользу ее релевантности (см.: Осипов, 1923).

Учение о вырождении основывалось на анамнестических и генеалогических данных о нарастании интенсивности и количества признаков психической и биологической патологии, а также социально-нравственных отклонений из поколения в поколение при наличии у членов семей определенных психобиологических расстройств или средовых (как социальных, так и природно-биологических) патогенных условий жизни (Morel, 1857, 1860; Осипов, 1923).

Нельзя сказать, что в науке предпринимались сколько-нибудь серьезные попытки опровержения этой концепции. В связи с бурным развитием как классической, так и молекулярной генетики она была постепенно и незаметно «вытеснена» на периферию науки сторонниками рассмотрения генетических проблем на более специализированном, генном и даже молекулярном уровне. С одной стороны, сейчас уже достаточно очевидно, что не существует, например, шизофрении, единственной причиной которой является та или иная органическая патология. С другой стороны, в своем стремлении к специализации наука ушла и от определенной возможности целостного рассмотрения бытия человека как физического, психического и вместе с тем нравственного существа.

Данные современных генеалогических исследований о повторяемости, но не нарастании определенных как патологических, так и иных признаков (например, одаренности) в последующих поколениях признаются некоторыми исследователями (Эфроимсон, 1998 и др.). Однако учение о вырождении как о целостном психобиологическом и социально-психологическом процессе оказалось основательно забытым. В частности, развитие генетики как биологической науки методологически переориентировало рассмотрение процесса биологического вырождения с целостного уровня на специфический, рассматривающий генеалогическое нарастание «частной» биологической патологии вне связи с целостными изменениями во всем организме человека. Современным напоминанием о концепции вырождения является представление о наследственно (биологически) обусловленных врожденных психоневрологических расстройствах (таких, как синдромы Марфана, Шерешевского и др.), а также представление об эндогенных психозах (шизофреническом, маниакально-депрессивном и психотических эпизодах генуинной эпилепсии).

По определению выдающегося отечественного психиатра В. П. Осипова, «психическими признаками вырождения называются такие отклонения от нормальной душевной деятельности, которые присущи данному лицу с раннего возраста, входят в состав его личности, являясь выражением патологической организации его нервной системы» (1923, с. 543). В этом определении существенно представление о целостности процесса дегенерации всей психики, когда анализ отдельного признака вырождения показывает, «что он проистекает из болезненного состояния не только лишь интеллектуальных, эмоциональных или волевых процессов, но из поражения их в совокупности, с преобладанием одних над другими» (там же). Учение о вырождении в xix и начале xx в. развивалось как противопоставление учению о мономаниях или частичном помешательстве. Под мономаниями подразумевались главным образом болезненные состояния, сосредоточившиеся в одном психопатологическом симптоме, а именно в стойких болезненных идеях и влечениях, овладевших больным. В то время психиатрия допускала возможность развития такого моносимптома при сохранении человеком душевного здоровья в остальных аспектах.

Общим положением, выгодно отличающим сторонников концепции вырождения от сторонников учения о моносимптоме, является приверженность первых целостному пониманию психики человека. Анализ психопатологических проявлений показывает, что моносимптом является лишь одним из наиболее ярких проявлений нарушения душевного здоровья. Этот симптом «выражается наряду с целым рядом других, менее бросающихся в глаза симптомов, как существующих одновременно, так и присоединяющихся по мере дальнейшего течения и развития болезненного состояния» (Осипов, 1923, с. 544).

Б. Морель и его последователи отождествляли вырождение с «болезненными изменениями нормального человека» как нравственными («moral insanity» – моральное безумие), психическими, так и анатомо-физиологическими (Morel, 1857 и др.). В. П. Осипов в отличие от Мореля придерживался материалистической научной методологии и связывал процесс вырождения с биологической наследственностью. В то же время Осипов отмечал роль экзогенных причин (например, употребление алкоголя, морфия, кокаина; различные токсические воздействия) в возникновении признаков вырождения, а также указывал на определенную предрасполагающую роль воспитания (Осипов, 1923, с. 490, 494, 495). Л. С. Выготский подвергал справедливой критике понимание английскими сторонниками концепции вырождения «моральной дефективности» («moral insanity») как органического заболевания (Выготский, 1984, с. 150–152). Однако, на наш взгляд, в связи с указанными исследованиями В. П. Осипова правомерно предположить, что определенное воспитание может обусловливать достаточно устойчивое аморальное поведение и без «органической привязки», тем более, если оно осуществляется с раннего детства.

В целом можно сделать вывод, что результаты Мореля и других сторонников концепции психического вырождения о существенной роли наследственных факторов в этиологии психических расстройств либо совпадают, либо не противоречат соответствующим исследованиям классической генетики и самым современным достижениям молекулярной генетики. Еще пока неподтвержденным современной генетикой остается описанное сторонниками концепции вырождения явление качественного и количественного нарастания патологических признаков в последующих поколениях.

Под психическим вырождением (на уровне генеалогии конкретного человека), по В. П. Осипову, следует понимать процесс приобретения или усиления в последующих поколениях тех или иных психопатологических признаков при невозможности выявления наследственного биологического обусловливания этих признаков.

Несомненно, что для возникновения у человека полной картины клинических психопатологических проявлений, в общем случае, необходимо наличие как психических, так и наследственных биологических условий. Поэтому механизм возникновения психических расстройств должен учитывать также влияние внутренних, эндопсихических (эндогенных) и средовых (экзогенных) психобиологических факторов.

Известный отечественный генетик В. П. Эфроимсон считает, что «этические нормы и альтруизм имеют также и прочные биологические основы, созданные долгим и упорным, направленным индивидуальным и групповым отбором» (Эфроимсон, 1998, с. 465). Это свидетельствует в пользу гипотезы об определенной наследственной обусловленности содержания отношений человека (в том числе – «моральной дефективности»).

С другой стороны, в настоящее время получили развитие идеи М. Е. Лобашева о том, что мутагенная активность повреждающего агента определяется адаптационными механизмами организма как целого. Результаты современных исследований в области молекулярной генетики в значительной степени подтверждают роль психических воздействий (эмоциональных стрессоров) как мутагенных факторов у человека (Лобашев, 1947; Ингель, Ревазова, 1999 и др.).

В недавних исследованиях по молекулярной генетике, осуществлявшихся в рамках программы изучения генома человека, получены результаты, подтверждающие, что на молекулярном уровне наряду с прочими факторами имеет место генетическая обусловленность различных психических особенностей, черт личности и некоторых психических расстройств. Сюда относятся личностная тревожность, депрессии, наркомании, алкоголизм и др.

Одна из работ, посвященная анализу данных по связи генов с различными поведенческими характеристиками, опубликована в журнале «Science», где впервые была представлена информация о прочтении генома человека (McGuffin, Riley, Plomin, 2001). На основании анализа большого количества исследований по молекулярной генетике в статье указывается неизбежность в начале xxi в. революционных изменений в науке – в плане учета генетических факторов в психологических исследованиях и, соответственно, в методах терапии психических расстройств.

Исходя из приведенных выше теоретических и экспериментальных данных можно предположить, что у человека могут иметь место в значительной мере наследственно обусловленные устойчивые психические состояния, особенности темперамента и характера (в частности, содержание системы его отношений).

Понятие этнофункционального вырождения личности

В соответствии со сказанным в рамках представления о вырождении как системном отклонении от «нормы» правомерно ввести понятие этнофункционального вырождения личности. Данное понятие характеризует личность, у которой имеются эндопсихические признаки, дифференцирующие ее с этносредой ареала рождения. В этой связи интересно отметить, что, например, некоторые признаки биологического вырождения для представителей «одной расы» рассматриваются как патологические, а для «другой расы» – как нормальные (Осипов, 1923). Этнофункциональное вырождение – это процесс, при котором количество этнодифференцирующих элементов личности нарастает и в итоге эти элементы «эндогенизируются», становятся присущими данной личности. Напомним, что В. П. Осипов (1923) отмечал, в частности, роль в данном процессе неправильного воспитания и вредных привычек (к алкоголю, наркотикам).

Есть основания говорить о системном этнофункциональном вырождении личности при эндогенизации этнодифференцирующего содержания всей системы ее отношений. На практике чаще встречается частичное вырождение, т. е. эндогенизируется этнодифференцирующее содержание одного или нескольких ее отношений – мировоззренческих, к природному окружению и др. Теоретически это можно рассматривать как этнофункциональный дефект что, отчасти, подтверждается нашими клиническими наблюдениями не только в духовной или психической сферах, но и в отношениях к природе (Сухарев, Степанов, 1997).

Диагностика признаков этнофункционального вырождения личности может осуществляться, в частности, по «энергетическому» показателю. Предполагается, что содержания отношений, декларируемые испытуемым в обычном, «бодрствующем» состоянии, могут относиться как к эндо-, так и к экзопсихике (по А. Ф. Лазурскому). В то же время испытуемый, находящийся в состоянии гипноидного погружения, в большей степени сосредотачивается на своем внутреннем (эндопсихическом) мире, чем на экзопсихических отношениях как более обусловленных внешними воздействиями. В состоянии погружения ему предлагается представить себе тот или иной образ культуры, природы и пр., относящийся к этносреде ареала его рождения и проживания. Если испытуемый при этом переживает «прилив сил», «душевный подъем» и пр., то данный элемент полагается эндопсихическим и, как правило, этнофункционально согласованным. Если же испытуемый переживает «упадок сил», негативные эмоции, то этот эндопсихический элемент полагается этнофункционально рассогласованным и является признаком этнофункционального вырождения личности (по нашим данным, это относится не более, чем к 3–5 % случаев обследованных (не менее 400 чел.), как больных (5 %), так и здоровых – 3 %), что, в свою очередь, обусловливает возникновение внутриличностного конфликта. Исходя из принципа этнофункциональной системности этносреды, «прилив сил» и позитивные эмоции мы трактуем как показатель восстановления степени целостности личности и этносреды, а «упадок сил» и пр., напротив, как показатель снижения степени этой целостности. Выражаясь метафорически, если личность испытывает «упадок сил» от своего родного ландшафта, то она как бы «вырождена» из родной этносреды и ей «следовало бы родиться в иных природных условиях».

Следует заметить, что понятие этнофункционального «вырождения» относится не только к природно-биологическому, социокультурному, но и трансцендентному содержанию отношений личности. Признаки этнофункционального вырождения обусловливают возникновение этнофункциональных личностных конфликтов, т. е. противоречий, которые, с одной стороны, являются фактором риска возникновения той или иной степени психической дезадаптированности или социально-нравственных отклонений, а с другой – условием развития личности.

Роль этнофункциональных рассогласований содержания отношений личности в возникновении эндо– и психогенных расстройств

В условиях системного кризиса современного «цивилизованного мира» информационно-психологические воздействия на психику человека лавинообразно нарастают, что, несомненно, является постоянным источником психического стресса. К особому типу таких воздействий можно отнести возникновение стрессогенных этнофункциональных рассогласований отношений человека к этническим признакам: климато-географическим, расово-биологическим и культурно-психологическим. Такого рода стрессовые воздействия могут способствовать возникновению и/или увеличению интенсивности проявления у человека определенных психопатологических проявлений.

Это происходит, во-первых, в результате стрессового воздействия на психику этнофункциональных рассогласований; их возможный мутагенный эффект может приводить к возникновению в геноме человека определенных изменений, связанных с теми или иными психическими расстройствами. Во-вторых, вследствие имеющихся в психике этнофункциональных рассогласований, которые обнаруживают достоверную связь с депрессивными эндогенными расстройствами, а также с заболеваемостью наркоманией, алкоголизмом и некоторыми другими расстройствами. В принципе этнофункциональные рассогласования отношений человека могут служить пусковыми механизмами или «триггерами» возникновения выраженных клинических проявлений определенных психопатологических признаков, уже имеющих конкретную генетическую обусловленность.

Теоретически к эндогенным следует отнести врожденные психические расстройства, наследуемые и обусловленные различными психогенными воздействиями уже после момента зачатия. Отметим, что в современном определении понятия «эндогенного» предполагается наличие «биологических причин» (kцrperliche Ursache) данных расстройств, хотя и с оговоркой, что эти «причины» далеко не всегда представляется возможным выявить экспериментально (Peters, 1977, S. 148).

На практике клинический диагноз эндогенных психических расстройств ставится на основе ряда признаков, таких, как: а) наличие болезненных проявлений в течение всей жизни пациента (с раннего возраста); б) отсутствие внешних травмирующих психобиологических факторов или несоответствие силы психотравмирующего фактора и реакции на него со стороны больного и др. При этом экспериментальные поиски биологической основы такого рода расстройств в настоящее время пока не привели к однозначным выводам.

Содержание и динамические характеристики этих отношений могут быть либо биологически унаследованными, либо врожденными, либо обусловленными внешней средой человека. Если роль экзопсихических факторов вряд ли вызывает сомнение, то роль эндопсихически обусловленного содержания отношений личности требует обоснования. В принципиальной позиции по этому вопросу обязательно должна быть предусмотрена, по крайней мере, теоретическая возможность для учета влияния эндопсихики.

В психопатологическом аспекте с позиций этнофункционального подхода возможно определенное развитие взглядов А. Ф. Лазурского и В. Н. Мясищева, этот подход позволяет связать с общей психологией не только психогенные (см.: Абульханова-Славская, 1997), но и эндогенные расстройства. Этнофункциональный подход позволяет с единых теоретических позиций описать различные уровни психической адаптированности личности в норме и патологии, в частности, не только психогенные, но и эндогенные расстройства (см. результаты эмпирических исследований в последующих разделах).