Текст книги "Овеянные славой"

Автор книги: Александр Кислицын

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Овеянные славой

ЖИЗНЬ КРАСИВЕЕ МЕЧТЫ

I

Леониду Васильевичу Деме пятьдесят лет. Из них более тридцати отданы авиации.

Язык цифр наиболее убедителен. Дему можно назвать «миллионером». За его плечами два миллиона километров. 8030 часов в воздухе. В годы Великой Отечественной войны Леонид Васильевич совершил 250 боевых вылетов, сбив в 54 воздушных боях двадцать два самолета противника.

Когда отгремела война с гитлеровской Германией, Дема вернулся в Магнитогорск. Еще ребенком приехал Леня из села Михайловка Стерлитамакского района Башкирской АССР в этот город, ставший ему родным.

Сняв военный мундир, украшенный четырнадцатью высокими наградами, капитан запаса стал пилотом Гражданского Воздушного Флота. А началась его гражданская и военная биография так…

В 1931 году, окончив в Магнитогорске ФЗУ № 1, стал работать слесарем-электриком паросилового цеха металлургического комбината. После работы Леня с друзьями-комсомольцами торопливо шагал в Магнитогорский аэроклуб. Он был счастлив. Сбылась давняя мечта: его зачислили на планерное отделение.

И вот пришла первая «воздушная» победа. Рекорд области! На планере отечественной конструкции Леонид продержался в воздухе более семи часов! Он стал чемпионом свободного планирования.

Окончил Дема и пилотное отделение аэроклуба. Но мастерство вождения самолета не приходит само собой. В основе мастерства всегда упорный труд. Незаурядные способности пилота-планериста, настойчивость в достижении цели и постоянная собранность без лишней суетливости обратили на себя внимание. И Деме предложили остаться пилотом-инструктором. С энергией он взялся за обучение таких же пылких, беспокойных советских парней и девушек. Профессия пилота нравилась Деме, в ней он видел воплощение своей красивой мечты. Вскоре Дема успешно закончил Казанскую школу летчиков-инструкторов. По окончании ее работал в Челябинском аэроклубе. Там и сейчас хорошо помнят требовательного, знающего учителя, веселого и общительного человека. Группу за группой обучал Леонид, помогая курсантам получить «путевку в небо». И не было у него другой более благородной задачи.

Когда фашистская Германия напала на Советский Союз, Дема в числе первых перешел на ночной бомбардировщик «ПО-2». Леонид всю силу своего мужества, как и тысячи его друзей, воспитанников Ленинского комсомола и великой партии коммунистов, отдавал защите Родины. В ноябре 1942 года под Волгоградом молодой советский ас, командир эскадрильи Леонид Васильевич Дема повел за собой эскадрилью истребителей «ЯК-1». Четыре самолета противника уничтожил он над волжскими просторами. Жестокие бои над Москвой, Волгоградом, на Северо-Кавказском, Воронежском, 1-м и 4-м Украинских фронтах закалили летчика.

II

12 декабря 1942 года тридцать транспортных самолетов врага, охраняемые истребителями, летели с грузами боепитания, продовольствия и медикаментами для окруженной группировки Паулюса. Немецкие самолеты сбились с курса и очутились над аэродромом в районе Большие Чепурники, где базировалась авиаэскадрилья Демы. Над аэродромом завязался воздушный бой. Дема дрался на своем «яке» с «Мессершмидтами», и задачу свою он выполнил. Сковав боем немецкие истребители, он дал возможность своим летчикам сбить одиннадцать вражеских транспортных машин «Ю-52».

8 мая 1943 года в боях на Кубани две пары «яков» под командованием старшего лейтенанта Липина прикрывали наземные войска на поле боя. Командир пары старший лейтенант Дема на высоте 2000 метров заметил самолет противника. В паре с ведомым атаковал его и, повредив мотор, заставил приземлиться на нашей территории.

Возвращаясь на аэродром, пара Демы встретила в воздухе 12 бомбардировщиков «Ю-88». Леонид не задумываясь бросился в атаку, нарушив строй вражеских самолетов, и фашистские летчики отбомбились там, где их застал бой. Но результат схватки не устраивал Дему. Он решил сбить «Юнкерс», уходивший последним. Догнав немца, Леонид пристроился в хвост, нажал на гашетки, но самолет врага продолжал лететь. Отвалив влево, Дема еще раз догнал фашистский самолет и снова открыл по нему огонь. Лишь после третьей атаки Леонид сообразил, что в лентах у него нет патронов. На фюзеляже вражеского самолета рядом с крестом Дема заметил еще и трефовый туз.

«Асы!..» – и Леонид решил уничтожить их во что бы то ни стало. По-видимому, немцы заметили русского летчика и решили спуститься пониже к земле, затруднить маневр «яка». Не меняя курса, «Юнкерс» уходил на снижение в пологом пикировании.

И снова послушный «як» под хвостом «Юнкерса». Мысль о таране пришла Леониду сразу, как только у него вышел боезапас. Приняв ручку управления на себя, Дема мгновенным ударом пропеллера обрезал хвостовое оперение бомбардировщика. «Юнкерс» перевернулся вверх колесами и рухнул вниз.

«Еще с одним разделался», – удовлетворенно подумал Леонид и вдруг увидел быстро приближающуюся землю. Прыгать с парашютом некогда, и хотя винт «яка» поломан, Дема решил планировать на одну из сопок.

Как произошла посадка – это было в районе станции Неберджаевская, – Леонид Васильевич и сейчас не может вспомнить.

За воздушным поединком наблюдали танкисты, сражавшиеся с противником неподалеку. Они подобрали советского летчика и отвезли в Краснодарский госпиталь.

Оттуда Дему направили на лечение в Ессентуки. Отдых и лечение на берегу Черного моря были прерваны. Однажды пришла грузовая машина и шофер передал Леониду записку. Вот что в ней было:

«Дорогой товарищ Дема! Некому перегонять самолеты из Краснодара в Белгород. Если можешь, прошу помочь. Петухов».

Записка командира полка обрадовала Леонида. Не пройдя курса лечения, он уехал в полк.

III

После разгрома гитлеровцев в районе Орла и Курска советские войска выходили к Днепру и с ходу его форсировали. Наземные войска, особенно на плацдармах, нуждались в поддержке авиации. Немцы летали авиагруппами по 20—30 самолетов и более. В воздухе ежедневно шли массированные бои.

Однажды Дему вызвал командир полка подполковник Петухов:

– Немцы пытаются столкнуть нас с Бруклинского плацдарма. Нужно прикрыть наши войска. Заместителем к вам назначаю старшего лейтенанта Ветрова.

– Слушаюсь! – ответил Дема и повторил задачу.

Уточнив с Ветровым план действий, Дема инструктировал летчиков:

– Мы делимся на две группы. Ударная – во главе со старшим лейтенантом Ветровым. Моя группа – прикрывающая. Группа Ветрова завязывает бой с бомбардировщиками, а группа прикрытия бьет истребителей. Ударная группа ходит пониже, а моя – повыше. Я иду влево, а Ветров вправо. Встречаемся над квадратом №…

Когда шестерка Демы подошла к точке встречи, шестерки Ветрова не оказалось внизу.

– В чем дело? – спросил Леонид по радио.

– Веду воздушный бой. Ничего не надо, справлюсь, – предупредил Ветров.

Дема подошел ближе и увидел опускающегося парашютиста.

– Наш? – спрашивает Дема.

– Нет, – кричит Ветров и просит не подходить ближе.

Немцы, потеряв истребитель «ФВ-190», уходили с поля боя. Вдруг Дема услышал в наушниках:

– «Звездочка»! «Звездочка»! С юго-запада летят фрицы.

Это пехотинцы предупреждали летчиков.

Дема развернул свою группу на юго-запад и сразу заметил поблескивающие на солнце крылья фашистских бомбардировщиков, летящих в строю углом вперед. «Целая армада», – подумал Леонид.

Гитлеровцы шли на высоте двух-двух с половиной тысяч метров, и Дема пошел на снижение, так как был на высоте трех с половиной тысяч метров.

– Набирай высоту! При наличии истребителей завязывай с ними бой, оттягивай на себя! – крикнул Дема Ветрову и подал своей шестерке команду:

– За мной – в атаку! Фронтом!

Леонид ударил из пулеметов по ведущему, и тот, задымив, упал. Беспрерывно атакуя врага, обе шестерки расстроили боевой порядок вражеской армады, и немецкие летчики, отбиваясь от советских истребителей, стали терять первоначальный курс. У немцев было не менее 90 самолетов, но наши летчики действовали отважно и победили. Все двенадцать «яков» вернулись на свой аэродром.

– Дрались тогда ребята превосходно, – вспоминает Леонид Васильевич. – Три бомбардировщика и один истребитель противника упали на нашу землю, чтобы никогда больше не появиться в советском небе. Командование высоко оценило заслуги истребителей эскадрильи, всех нас наградили боевым орденом Красного Знамени.

IV

В тысяча девятьсот сорок четвертом году в полку, где служил Дема, стажировался командир тылового, сибирского авиаполка майор Н.

Однажды майор Н. высказал летчикам-истребителям свою обиду:

– Стажировка пришла к концу, сделал я десять боевых вылетов, а подраться и не пришлось. Вернусь с фронта. Летчики будут спрашивать: воевали, товарищ майор? Дрались с фашистскими асами? Ну что я скажу?

– Товарищ майор! – звонко воскликнул молодой летчик. – Слетайте со старшим лейтенантом Демой. Он очень везучий человек. Обязательно встретите фрицев. Честное слово.

Через час майор Н. уже стоял перед подполковником Петуховым, прося его о полете с Демой. Вызвали Леонида Дему.

– По вашему приказанию! – доложил старший лейтенант.

– С вами хочет слетать майор Н. Как вы на это смотрите?

– С удовольствием, – сказал Леонид и глянул в сторону майора, довольно плотного человека лет сорока двух.

– Как полетите? – спросил Петухов.

– Я предлагаю майору лететь ведущим, мне ведомым.

И не успел Дема закончить, как майор обидчиво возразил:

– Вы еще молоды учить и предлагать старшему.

– Товарищ майор, – вмешался подполковник, – старший лейтенант – опытный летчик, когда будет нужно – подскажет, прикроет вас в бою. Но я не настаиваю. Последнее слово за вами.

– Пусть старший лейтенант идет ведущим, а я ведомым, – заключил майор Н.

И только поднялась пара «яков» в воздух – навстречу летят шесть «Мессершмидтов». Драка началась сразу.

– Я оглянулся назад и заметил своего ведомого почти на хвосте моего «яка», – не без горечи вспоминает Леонид Васильевич. – Кричу по радио: «Майор Н., отстать немножко! Немцы бьют по мне – попадут в тебя!»

Да куда там! Прилип. Нажимаю на гашетки, бью по фашистским молодчикам и думаю, только бы не зацепили они моего «подшефника». Позор падет на мою голову, а стало быть, и на полк. Скажут, не уберегли стажера.

Бились мы отчаянно. Боялся я за майора, а тот, очевидно, был ошеломлен боем и продолжал держаться своей тактики.

Схватка с шестью истребителями врага результатов не давала. Боеприпасы иссякли, горючее на исходе, и я решил выйти из боя. Немцы нас не преследовали, – закончил свои воспоминания Леонид Васильевич.

Но при посадке самолет Демы взорвался и загорелся. Очевидно, вражеский снаряд попал все же в «яка» ведущего. Самолет упал на дорожку аэродрома. Пока прибежали люди и освободили пилота из-под горящих обломков, у Леонида обгорело лицо, грудь и ноги. Как он остался жив! Ведь удар о землю был потрясающим!

Лечили Дему в Московском Коммунистическом госпитале. Только через четыре месяца Леонид открыл глаза. А когда прошло еще четыре месяца, старичок-врач, лечивший Дему, мягко, но определенно сказал:

– Завтра на комиссию. Вы, батенька мой, отвоевались, отлетали свое.

Леонид стал упрашивать оставить его в строю, но врач был неумолим.

– Вы Герой Советского Союза. Вы заслужили отдых, хорошую пенсию, а войну и без вас закончат победой.

Леониду Деме аккуратно заполнили историю болезни. Дрожащими руками держал он бумагу, на которой было написано, что летчик-истребитель Дема Л. В. уволен из Советской Армии по чистой со снятием с учета. Слезы застилали глаза. Вспомнилась вся жизнь, от ворот паросилового цеха Магнитки до последней драки с фашистскими стервятниками.

– Идти на пенсию в 26 лет? Никогда! Нет, я еще докажу им, черт возьми…

Твердо решил ехать на фронт в свой полк. Не выгонят.

Две недели мотался Дема по фронтовым дорогам. За 8 месяцев истребительный полк много раз перебазировался, и найти его было не так легко.

…Полковник Петухов удивился появлению Демы. Выскочил из-за стола, обнял летчика.

– Ну как твои дела, Леонид Васильевич! Докладывай.

– Вот мои дела, товарищ полковник, – и Дема подал бумаги.

Петухов долго читал историю болезни, аттестаты отодвинул, не читая. Быстро пробежал последнюю бумагу, помрачнели глаза командира:

– Да, плохи твои дела. Что будем делать, товарищ Дема?

– Летать, товарищ полковник, прошу вас, как отца родного, – с надеждой еле выговорил Леонид Васильевич.

Петухов молча порвал историю болезни на мелкие клочки и бросил их в маленькую печку.

– Будешь летать, Дема, только не сразу. Ты и сам понимаешь почему. А об этом ни гу-гу, – заговорщицки сказал командир, указав на печку.

Летал Дема сначала на «ПО-2», а через полмесяца пересел на истребителя.

Заместителем командира полка по летной части и закончил войну капитан Дема.

* * *

Отгремели последние залпы войны. Возвратившись на Южный Урал, Леонид Дема пять с лишним лет обучал летному делу советскую молодежь в Гражданском Воздушном Флоте. Служил в Ставрополе и Ново-Кузнецке. Десять лет неутомимо работал на Севере, командуя отрядом ГВФ, водил многоместные пассажирские и транспортные самолеты. Леонид Васильевич Дема был депутатом Камчатского областного Совета депутатов трудящихся, членом Камчатского обкома КПСС.

«Всегда в строю!» – таков девиз скромного коммуниста Демы.

Сейчас он работает диспетчером Магнитогорского аэропорта. Там я встретился с этим удивительно обаятельным человеком.

На прощанье он мне сказал:

– На фронте мы мечтали о том, как счастливы будут советские люди после войны. Но жизнь оказалась лучше, красивее мечты. Мы хозяева своей земли, своей судьбы. Ради счастья советских людей стоит жить и трудиться всюду, куда посылает нас партия.

ОТВАЖНАЯ ДУША

– Воздух!

– Есть воздух! – привычно повторил Галкин, и, набирая скорость, «И-16» легко оторвался от земли. Галкин любил уходить в светло-голубой простор красивой горкой, так он ушел и сейчас. Михаилу Петровичу Галкину было 23 года, и это был уже далеко известный ас, совершивший более 200 боевых вылетов, считая и 85 вылетов в финскую войну.

В 18 воздушных схватках эскадрильи, при численном превосходстве противника, девять раз Михаил Галкин вышел победителем, уничтожив 8 самолетов противника. В остальных девяти боях он уходил сам и уводил подчиненных без потерь. Это не просто цифры. Это итог бесстрашия, высокого мастерства и жгучей ненависти к врагу.

Указом Президиума от 27 марта 1942 года Михаил Петрович Галкин был удостоен звания Героя Советского Союза.

А 28 июня 1942 года Михаил уничтожил в одном бою три гитлеровских самолета. Об этом писалось в сводке Совинформбюро. Галкина по полету узнавали не только свои, но и враги. Радисты немецкой ПВО, увидев его самолет, истошно вопили в эфире: «Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Галкин!»

И сегодня – это было 21 июля 1942 года, – копируя стиль командира, ведомый Володя Н. умчался за ним, а через несколько минут оба «ястребка», набрав положенный потолок, приступили к патрулированию прозрачного утреннего неба. Оба истребителя стремительно шли над позициями Волховского фронта. Под крылом проплывали леса и болота, ломаные линии окопов с блиндажами и дзотами на открытых полях. На земле не прекращалась стрельба, горели в нескольких местах сосновые рощи, и обломанные стволы деревьев, как частокол, торчали в прогалинах желтоватого дыма, низко стелющегося по земле. Знакомая картина войны.

Михаил привычно оглядывал безбрежный небесный простор. Слух улавливал ровный гул моторов. И вот впереди самолета появились белые пучки – это стреляли немецкие зенитки. Галкин нырнул в сторону и вверх, за ним ведомый, и они мгновенно вышли из зоны огня. «Теперь держи ухо востро», – подумал Володя и вспомнил слова Галкина:

– При встрече с немцем я беру всегда ведущего, а ты неотступно следи за мной, прикрывай мой хвост и вновь нападай.

Володя понимал своего командира эскадрильи: комэск натаскивает его, совсем не оперившегося птенца, и был очень благодарен ему.

Галкин внимательно взглянул на приборный щиток и перешел на вираж. Порядочный полукруг, и машина понеслась в обратном направлении. Вспомнил, как вчера говорил командир полка: «Фашистское командование все еще бредит идеей захвата Ленинграда. Партия приказала снять блокаду города Ленина, и это будет сделано».

– Блокаду снимем, поедете в отпуск, повидаете родных, – всплыли слова подполковника, и Михаил на мгновение закрыл глаза.

Вдруг на горизонте возникли черные силуэты – один, второй, третий…

– Приготовиться к атаке! – дал Михаил сигнал ведомому и с максимальной скоростью пошел наперерез противнику.

Двенадцать «Юнкерсов», поблескивая плоскостями на солнце, шли на восток, через несколько минут упадут бомбы на советские войска, искромсают родную землю.

Слившись с послушной его рукам боевой машиной, Галкин уже подходил к фашистской эскадрилье. Секунды – и закипел редкий по дерзости бой. Двое русских и двенадцать «Юнкерсов». Немцы открыли огонь, но «ястребок» Михаила уже поразил ведущего стервятника.

Сделав горку, Галкин вновь понесся в атаку. По самолету Михаила били, по меньшей мере, восемь «Юнкерсов», а остальные стреляли по ведомому. Высокая маневренность, хладнокровие и ненависть к врагу помогали двум советским летчикам, и они по-прежнему нападали, а не оборонялись.

Потеряв ведущего, гитлеровцы продолжали полет к намеченной цели, обстреливая галкинский «ястребок», а тот уже не один раз прошивал меткими очередями фюзеляжи, кабины и крылья бомбардировщиков, нападая с безумной отвагой. Прошло минут двадцать. Вражеские экипажи, заметно нервничая, все больше отклонялись от первоначального курса и, бросая бомбы куда попало, поворачивали на запад.

Галкин радовался успеху, Володя, еле успевая за ним, повторял любимую поговорку комэска: «Победа или смерть!»

Да, старший лейтенант признавал в бою только этот девиз. Таким он был в многочисленных сражениях раньше, таким был и сегодня, 21 июля 1942 года.

Мелькают в воздухе краснозвездные птицы, ведут тяжелый неравный бой. Бойцы Волховского фронта, видевшие воздушный поединок, горячо аплодировали своим «ястребкам». Какая неодолимая отвага, – двое против сорока восьми человек[1]1
  Экипаж «Юнкерса» состоял из четырех человек.


[Закрыть].

Фашисты неистовствуют, а поджечь и свалить советские самолеты не могут. Развязка наступила неожиданно. Михаил Галкин смертельно ранен, и сознание непоправимости на мгновение затмевает его ясный ум… Собрав последние силы, он ведет машину к сосновой роще и падает на темно-зеленый бор.

В октябре воины Ленинградского фронта, продвинувшись вперед, обнаружили в глубоком лесу разломившийся при падении, изрешеченный пулями самолет и погибшего летчика.

В гимнастерке пилота сохранилось удостоверение личности.

– Командир Н. эскадрильи истребителей, старший лейтенант Михаил Петрович Галкин, член ВЛКСМ с 1934 года, кандидат ВКП(б).

И еще одна, совсем недавняя запись:

«Удостоен звания Героя Советского Союза. Указ Президиума Совета СССР от 27 марта 1942 года».

Останки героя перевезли в деревню Гремячево Киришского района Ленинградской области и похоронили в братской могиле. Пришла тяжелая весть на Южный Урал в город Пласт, к старшему брату Н. П. Галкину.

Пластовчане гордились своим героем. За короткий срок они собрали деньги, золотые и серебряные вещи в фонд обороны и попросили Правительство построить на их трудовые сбережения эскадрилью истребителей и назвать ее именем героя-земляка. И понеслись в небо новые истребители, знаменитые «яки», целая эскадрилья с надписью на фюзеляжах: «М. П. Галкин». Однополчане Михаила с гордостью вспоминали славного воина-уральца и с его именем ходили в бой.

* * *

Конец зимы 1960 года. Еду в город Пласт.

Встреча с Николаем Петровичем Галкиным и его супругой искренне обрадовали меня. Объемистый том фронтовых писем, фотографий, вырезок из газет, плакатов, брошюр – все это хранится в семье Галкиных с большой любовью.

– Михаил похож на вас? – спрашиваю Николая Петровича, любуясь его крепкой выше среднего роста фигурой.

– Да, только он был выше, более стройный, и глаза у него были голубые.

Рассказал Николай Петрович один случай, ярко раскрывший красоту души Михаила. Было это в 1938 Году, когда Миша, будучи еще курсантом, приехал из Ворошиловградской летной школы к Евдокии Петровне Обуховой, заменившей Михаилу родную мать.

– Вырос-то как, – поглядывая снизу вверх, ласково восклицала Евдокия Петровна, и от радости материнская слеза упала на гимнастерку Миши.

– У нас, мама, лозунг такой: «все выше и выше», и в песне так поется, – смеясь, говорил счастливый юноша, крепко обнимая мать.

Дни отпуска летели быстро. Пора возвращаться Михаилу, но есть у него думка одна. Миша подсел к родному, самому близкому человеку.

– Евдокия Петровна! Вы мне заменили мать. Пока я жив, никогда не забуду этого и буду помогать всем, чем смогу, но я хочу, чтобы вы меня усыновили, – взволнованно говорил он. – Работа летчика-истребителя связана с некоторым риском… Мало ли что может случиться со мной.

Взаимное уважение, привязанность и любовь как будто бы и не нуждались в юридическом обосновании, но юноша был прав.

Жители Пласта, чтя память Михаила Галкина, одного из первых Героев Советского Союза на Южном Урале, назвали улицу в своем городе его именем.