Текст книги "Россия 2000-х. Путин и другие"

Автор книги: Александр Соловьев

Соавторы: Валерия Башкирова,Владислав Дорофеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

«Челси» для себя и яйца для народа

Если «гламурных» девиц радовали бриллианты и Монако, то самых богатых интересовали радости подороже. К тому же вложения, особенно за рубежом, становились своего рода страховкой от «политических рисков».

Так, Роман Абрамович начал обосновываться за границей еще на пороге нового тысячелетия. В 2001 г. он зарегистрировал в Англии свою инвестиционную компанию Millhouse Capital, а также обзавелся недвижимостью и активами, позволяющими получить вид на жительство или гражданство по всему миру.

В 2003 г. он стал владельцем английского футбольного клуба «Челси». Покупка была проведена блестяще. Сначала Абрамович создал компанию «Челси Лимитед», которая купила контрольный пакет акций клуба у Кена Бейтса – председателя совета директоров «Челси» (за $97 млн). Затем через компанию этим Citigroup от имени «Челси Лимитед» разослал письма 12 тыс. держателей акций с предложением выкупить их акции по 35 пенсов. Вскоре он владел уже 93,75 % акционерного капитала клуба. А затем вывел акции из обращения и объявил о возможной допэмиссии, которая могла обесценить те немногие акции, которыми он еще не владел. В итоге он стал единственным владельцем «Челси».

Благодаря этой покупке Абрамович стал публичной фигурой, его имя не сходило с первых полос газет. И хотя первую реакцию англичан на сделку можно было назвать шоком («Кто этот мистер, зачем ему “Челси”, справится ли он и что намерен делать?»), своего он добился: теперь его голыми руками из России было не достать. А хотелось: давний недруг Абрамовича, бывший премьер, а в 2003 г. председатель Счетной палаты Сергей Степашин после покупки «Челси» сказал: «Деньги, полученные от деятельности нефтяных компаний, должны идти не на покупку футбольных команд, а на бурение новых скважин». Ему вторил спикер Госдумы Геннадий Селезнев: «На фоне того, что в России 39 млн человек живут за чертой бедности, подобные покупки делать аморально». А мэр Москвы Юрий Лужков, выступая перед молодежью в ноябре 2009 г. в Манеже, заявил, что такие шаги, как покупка «Челси» Абрамовичем, чужды России. Сам Абрамович в интервью BBC объяснял недовольство его покупкой на родине именно тем, что многие его соотечественники еще не привыкли к тому, что каждый волен распоряжаться своими деньгами по собственному усмотрению. Впоследствии многие политики, возможно, не без иронии, стали поговаривать, что это же хорошо, что Абрамович купил «Челси», потому что тем самым он устроил России такой пиар, какого не смогли сделать Михаил Горбачев, Ельцин и Путин, вместе взятые. Тем более что «клубная политика» Абрамовича строилась по принципу «покупать все самое лучшее, неважно по какой цене». «Рука моя не дрожит, подписывая чек», – говорил он в интервью BBC.

Пресса шумела и по поводу другого приобретения Абрамовича – самой крупной в мире яхты «Eclipse» длиной 169 м. СМИ сообщали, что на девяти палубах яхты размещаются две вертолетные площадки с ангарами, четыре моторные прогулочные лодки, «адмиральский» катер для доставки гостей с берега, десять водных мотоциклов и 12-местная дизельная подводная лодка «Nomad 1000-T». Субмарина, заказанная Абрамовичем за $6 млн, в случае опасности или ради развлечения хозяина могла незамеченной выходить из трюма.

Кстати, если верить сообщениям СМИ, Абрамович владел также шикарным особняком на острове Сен-Бартельми в Карибском море ($90 млн), виллой на Сен-Барте ($61,2 млн) и поместьями в Англии, на Французской Ривьере и США.

В 2004 г. Виктор Вексельберг за $100 млн купил в Нью-Йорке у семьи Форбс коллекцию ювелирных изделий Карла Фаберже – девять пасхальных яиц. Пресса тут же заговорила об имиджевом характере приобретения. Однако хорошего пиара не получилось. Министерство культуры заявило, что коллекцию следует передать государству, от чего Вексельберг отказался, начав вместо этого борьбу за создание частного музея Фаберже. Разрешение на строительство такого музея было получено только в 2010 г.

Владелец «Уралкалия» Дмитрий Рыболовлев в 2008 г. приобрел за $100 млн самый дорогой в США объект недвижимости – особняк Дональда Трампа в Палм-Бич (Флорида), заявив журналистам: «Это приобретение – просто вложение средств в недвижимость со стороны одной из компаний, где у меня есть доля. Покупка дома не означает, что я решил переехать жить в США».

Презервативы Куршевеля

В начале 2000-х альпийский горнолыжный курорт Куршевель стал культовым местом отдыха богатых соотечественников. Они быстро превратили это тихое местечко для семейного отдыха в плацдарм для светских тусовок со всеми вытекающими отсюда последствиями. За богатыми потянулись толпы девочек и мальчиков небогатых, но мечтающих о богатстве и светской жизни. Новогодние каникулы в Куршевеле стали вопросом уже не столько отдыха, сколько престижа.

«Вчера Абрамович играл в боулинг в Forum, а сегодня его забронировал Прохоров. – А раньше они вроде устраивали там совместные соревнования. – А я вчера ужинала в шале у Искандера Махмудова, у него отличный повар. – Что-то его самого не видно. – Да он в этот раз по-домашнему, никуда не ходит. – А я, кстати, вообще больше люблю кухню в Cap Horn. – Туда в этом году не попасть, там Козак зажигал и устроил такой салют, что даже Владимир Олегович (Потанин. – Ред.) со своим днем рождения 2 января отдыхал» – такие разговоры можно было услышать в ресторанах и барах. И хотя наших соотечественников на курорте было всего около 5 %, шума вокруг них было много.

Михаил Прохоров любил повеселиться. Некоторые его эскапады заканчивались громкими скандалами, как, например, история с вечеринкой на французском курорте Куршевель зимой 2007 г. Пятиэтажный особняк Михаила Прохорова площадью 1600 м2 располагалось в самом престижном районе курорта. О его вечеринках ходили легенды. Прохорова называли «энерджайзером» местной ночной жизни. На злополучную вечеринку (чемпионат по боулингу для избранных в комплексе Forum) по приглашению Прохорова собрались около 70 самых модных и богатых русских. Они играли в боулинг, танцевали, а под утро отправились в отель Byblos для «продолжения банкета».

9 января 2007 г. в 7 утра французская полиция провела спецоперацию в отелях Le Byblos des Neiges, Le Lana и Les Airelles на альпийском курорте Куршевель. Кого-то взяли прямо за завтраком, кого-то – в номерах. Цель операции была сформулирована предельно просто: «пройтись по русским». В результате были задержаны 26 россиян, которых обвинили ни много ни мало в организации сутенерской сети. Среди задержанных был и Прохоров.

Все началось с того, что в самом начале января в багаже одной русской девушки, следовавшей в Куршевель, было обнаружено аж 200 презервативов. «Многовато для одной», – подумали, наверное, стражи правопорядка и решили, что все это предназначено для целого отряда «ночных бабочек». Стали копать. Выяснилось, что Михаил Прохоров, который устраивал в Куршевеле свои фирменные вечерники, предлагает гостям девушек из своей «свиты». Олигарха допрашивали несколько дней, после чего отпустили – никаким сутенером он, конечно, не был, а просто развлекался и развлекал своих гостей, как это было принято на «новорусском курорте».

На допросах Прохоров рассказывал, что знакомился с девушками в ресторанах и ночных клубах России, а затем приглашал с собой в Куршевель, оплатив им поездку и пребывание на курорте. Бизнесмен утверждал, что ни он сам, ни его друзья не вступали с приглашенными девушками в интимные отношения. «Мне просто нравится компания красивых и умных женщин», – уверял он.

Сами девушки на допросах говорили, что если и вступали в интимные связи с гостями, то исключительно по собственной инициативе, делать это их никто не заставлял, никаких денег им не платили, они получали только подарки (коих было обнаружено на общую сумму €300 тыс.).

По одной из версий бизнесмена задержали, потому что французские власти решили дать понять, что русские должны вести себя прилично. Действительно, многим хозяевам и гостям курорта «эти русские» успели изрядно поднадоесть. В России же газета «Красноярский рабочий» писала: «Отнеситесь с пониманием к известию, поступившему на этой неделе. Михаила Прохорова, совладельца и гендиректора “Норникеля”, традиционно устраивающего новогодние вечеринки на горнолыжном курорте во французском Куршевеле, задержали во время облавы на проституток. А чего, парень относительно молодой, до сих пор почему-то неженатый. Имеет право на приключения. К мужским шалостям гендиректора “Норникеля” надо относиться с пониманием. От его здоровья, полноценного отдыха и морального состояния зависит половина бюджета края». Игорь Бухаров, президент Федерации рестораторов и отельеров России, возмущался: «Если бы Прохоров потраченные во Франции деньги вложил в развитие наших курортов, мы могли бы уже сейчас на равных конкурировать с Куршевелем. А шумиха вокруг Прохорова последние два года вызвана завистью иностранцев к российским миллиардерам». Вадим Дымов, владелец магазинов «Республика», ресторанов и Дымовского колбасного производства, говорил: «Надеюсь, времена, когда русские нувориши не умели тратить деньги, скоро канут в Лету».

Шумные вечеринки Прохоров устраивал и в России. Так, годовщину его журнала «Сноб» праздновали даже два раза – в Москве и в Лондоне. В Москве зажигали в помещении бывшего фасовочного цеха фабрики «Красный Октябрь», который вскоре должен был стать официальной площадкой клуба. Пространство цеха разделили на несколько частей, в одной из которых была организована фотовыставка Владимира Яковлева и рекламщика Игоря Ганжи. В британской столице (в башнях моста Тауэр) присутствовали Евгений Чичваркин, Андрей Аршавин, топ-модель Наталья Водянова, певица Валерия, режиссер Гай Германика, музыкант Петр Налич.

Но ничто не сравнится по размаху и произведенному эффекту с вечеринкой журнала «Русский пионер» на крейсере «Аврора», посвященной годовщине (июнь 2009 г.). Вот цитата из самого «Пионера»: «Слетелись чуть не в полном составе гости Международного экономического форума. Приехала министр экономического развития Эльвира Набиуллина, полпред президента в СЗФО Илья Клебанов, владелец компании “Русский стандарт” Рустам Тарико, пивной магнат Олег Тиньков, глава “Альфа-Капитал” Михаил Хабаров, президент “Одноклассники. ру” Никита Шерман, главный редактор русского Forbes Максим Кашулинский… Гости с удовольствием погрузились в атмосферу праздника и на некоторое время забыли о своей важности и чинах. Мальчики с интересом осматривали военный корабль, ходили курить в строго отведенное место, потому как иначе нельзя: “Все-таки военный объект”. Девочки фотографировались с морячками, которые до того прятались в служебных помещениях, – на долгую память. А какая-то милая девушка, болтая по телефону с подружкой, щебетала: “Ой, тут так здорово, скорей приезжай… Очень хорошо тусим. Где? Да я не знаю. Тут какой-то новый бар на воде открыли…”

Размявшись алкоголем и закусив икрой, миллионеры оказались на верхней палубе. Внезапно с акватории Невы на боевую “Аврору” стала надвигаться огромная баржа с певцом Сергеем Шнуровым во главе абордажной команды. Под аккомпанемент своей новой группы “Рубль” он голосил: “Я дикий мужчина – яйца, табак, перегар и щетина!”

Бизнесмены оказались большими знатоками творчества певца-матерщинника и принялись подпевать. Последними на борт крейсера взошли губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко и глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. Обведя взглядом солидных мужиков, отплясывающих под Шнура, Валентина Ивановна обронила: “Что вообще происходит в моем городе?” Но, поразмыслив минуту, вместе с Набиуллиной присоединилась к танцующим».

Информация о той вечеринке быстро просочилась и в Интернет, и в широкие СМИ и вызвала явное негодование; вопросов было много: кто их пустил на исторический крейсер, почему важные госслужащие гуляют вместе с крупным бизнесом – во всем мире это показатель коррумпированности, не говоря уж о том, что в стране вообще-то кризис и т. д.

Крайним во всей той истории, естественно, оказался Михаил Прохоров, который, впрочем, пообещал не бросить попавшую в тяжелую ситуацию «Аврору» – «дать ей денег и обеспечить положение в обществе». А «Русский пионер» писал: «Мы ведем свое происхождение от настоящих первопроходцев, от искателей и следопытов, но уж точно не от тех пионеров, которым когда-то оптом повязывали красные галстуки на борту крейсера, героически сражавшегося за Российскую империю в Русско-японской и Первой мировой войнах – по сути, за царя и за Отечество. Еще большой вопрос, справедливо ли “Аврору” записывать в коммунистические святыни… Это событие громко возвестило о наступлении новой, “постглянцевой” эпохи. Более честной, открытой и откровенной. И должно было это произойти именно на “Авроре”. А где же еще?»

6. Культура эпохи потребления

Вкусовщина на потребу дня – формула успеха в искусстве 2000-х. Российское искусство в 2000-х стало окончательно рыночным, это когда художник (литератор, режиссер и другие) не просто самовыражается, но соответствует вкусам конкретной аудитории. Если ты проскочил мимо своего читателя-зрителя-слушателя, значит, ты остался невостребованным и ненужным, лишним. Увы, и надежда на будущий суд и оценку потомков в то десятилетие исчезла из культуры и искусства, из творчества.

В поисках героя

В нулевые создавалась новая символика российского кино. В многом, правда, на старой фактуре. В том числе и мифе о «России, которую мы потеряли»: «В “Цирюльнике” – там что было: панавижн, пятитысячные массовки. Притом все одеты в родную свою одежду, историческую. Праздники, Масленица, удаль, разгул, запой. Офицеры, принятие присяги в Кремле», – вспоминал Никита Михалков.

Реконструировать миф приходилось заемными методами. В лексикон российских продюсеров и режиссеров вошло словечко «блокбастер» – и осталось там надолго. 24 июня 2004 г. вышел «Ночной дозор» Тимура Бекмамбетова по одноименному роману Сергея Лукьяненко и сразу стал рекордсменом по сборам. По России и СНГ фильм собрал $16 млн; по миру в целом – около $28 млн. Год спустя российский рекорд перекрыл «Турецкий гамбит» Джаника Файзиева. Потом были «Волкодав» и «9 рота», «Дневной дозор» и «Ирония судьбы. Продолжение», составившие серьезную конкуренцию голливудским лентам.

Правда, вскоре выяснилось, что большие деньги – условие если и необходимое для большого фильма, то явно недостаточное. Отчасти этому пониманию поспособствовал кризис 2008 г. Большие деньги не только не делали кино принципиально лучше, они не гарантировали и прибыльности. Надо еще найти своего зрителя, свою публику.

Успешными в российском прокате оказывались фильмы как раз с небольшим бюджетом. Например, «Любовь-морковь – 2» с производственным и маркетинговым бюджетом около $7 млн собрала в прокате $17,8 млн. Производственный бюджет «Питер FM» не превысил $1 млн, а в прокате картина собрала $7 млн. Комедия «О чем говорят мужчины» обошлась создателям в $2 млн, а собрала – $15 млн.

А вот самые дорогие и ожидаемые фильмы, несмотря на огромные вложения, как правило, не окупались. «Адмирал», снятый по заказу Первого канала, собрав в прокате почти миллиард рублей, оказался убыточным. Как и «Обитаемый остров» по одноименному произведению братьев Стругацких с совокупным бюджетом около $36 млн. Не окупился и мюзикл «Стиляги».

Гибель Бодрова-младшего 20 сентября 2002 г. в Кармадонском ущелье Северной Осетии при сходе ледника Колка (без вести пропавшими числятся более ста человек, в том числе 26 членов съемочной группы Сергея Бодрова-младшего) подвела символическую черту под кино 1990-х. Гордость, наполнявшая сердца отечественных зрителей, восхищенно наблюдавших за Данилой, который давал прикурить и нашим бандюкам, и американской мафии, была родом оттуда, из тех лихих годов. В первом десятилетии XXI в. Данилу сменили новые герои: на авансцену вышли Гоша Куценко, Константин Хабенский, Анна Ковальчук, Владимир Машков.

Криминальные саги, конечно же, не исчезли – на экраны ежегодно выходили «Бумер» (один из первых коммерчески успешных в российском прокате фильмов) и «Бумер-2», «Жмурки» и «Антикиллеры», – но потеснились, давая возможность заявить о себе и другим темам.

В отечественное кино пришли большие деньги. А с ними – масштаб, столь любезный сердцу и уму корифея российского кинематографа Никиты Михалкова: «Работая на “Сибирском цирюльнике”, я ощутил притягательность масштаба. Это другое построение кадра, другое наполнение кадра».

Возможно, создатели эпического биопика «Адмирал» о непростой жизни и любви Колчака, испытывали нечто похожее. Постановочный размах и качество, макет миноносца в натуральную величину, боевые съемки в тяжелейших погодных условиях, «психическая атака» под началом генерала Каппеля, призванная посоперничать с классическим эпизодом «Чапаева», выписанный из Голливуда легендарный монтажер Том Рольф – все это работало на мифологию проекта, демонстрировало, что отечественному кино новые масштабы теперь более чем доступны.

Российский кинематограф продолжал осваивать голливудские форматы (точнее, то, что воспринималось российскими продюсерами и режиссерами как голливудский формат) – ремейки советских фильмов, обруганные критиками, но воспринятые, судя по сборам, публикой; пародийные комедии, обруганные критиками еще хлестче, но опять же, судя по сборам, вполне благосклонно воспринятые публикой.

С кризисом каждый боролся по-своему. Кто-то ужимал бюджеты. Кто-то, как Никита Михалков, продолжал эксплуатировать масштаб, демонстративно не заботясь о сборах. На оглушительный провал в прокате «Предстояния» – первого продолжения злоключений комдива Котова, волей автора воскресшего после расстрела в «Утомленных солнцем» (фильм собрал меньше $8 млн при бюджете $40 млн), режиссер отреагировал с присущим ему барским цинизмом: «Критики должны быть счастливы, ведь это значит, что впервые в России за большие деньги было снято артхаусное, сугубо авторское кино, которое по определению не способно дать больших сборов». Немудрено, что с таким подходом «Утомленные солнцем – 3» при еще большем бюджете едва наскребли 1,5 млн сборов.

Что же касается столь любезного сердцу Никиты Михалкова масштаба («”Утомленные солнцем – 2” должны даже перешагивать те границы, которые были у “Цирюльника”. По заполнению общего плана. По его глубине. По эмоциональному воздействию через масштаб. Ведь большой стиль заложен генетически в нашего зрителя»), то он оказался вполне сопоставим с представлением о прекрасном юмористов из Comedy Club.

Нацистский летчик из «Предстояния», с голым задом облетающий советский корабль, оказался вполне достоин «Бульдога» – персонажа Гарика Харламова из «Самого лучшего фильма», причем в обоих эпизодах можно было усмотреть схожий смысл. Одна из задач «СЛФ» – сокращение лицемерной дистанции между тем, как люди говорят в жизни, и тем, как они разговаривают в нашем современном кинематографе, где жопа есть, а слова такого нет.

Первый же кадр «СЛФ» заполнен той самой жопой. Натянув на нее штаны, герой Гарика Харламова встревоженно всматривается в зрительный зал и говорит другу (звезде скетчкома «Наша Russia» Михаилу Галустяну): «У меня в унитазе какие-то люди». «Да ты, по ходу, в кинотеатр насрал», – отвечает тот, и это можно рассматривать не только как абсурдистскую шутку, но и как концептуальную метафору: посетитель кинотеатра довольно часто не замечает, что на самом деле сидит со своим попкорном в унитазе для режиссеров, о которых опять-таки культурнее не выразишься – ну не пудрят они мозг зрителю, а именно засирают.

Впрочем, прохладная реакция что зрителей, что критиков истинного творца не смущала никогда. Если многомиллионный артхаус не приносит прибылей, деньги стоит получать за счет тех, кто эти прибыли пытается зарабатывать. Видимо, из этой посылки и исходил Никита Сергеевич, предложив правительству ввести компенсационные сборы с производства и импорта носителей и записывающих аудио/видеоустройств для финансирования фондов поддержки культуры. Во главе рентной системы встал, разумеется, сам Никита Михалков – в 2010 г. Росохранкультура передала возглавляемому им Российскому союзу правообладателей (РСП) право взимать в пользу правообладателей по 1 % от всех проданных носителей аудиовизуальной информации.

На такой надежной основе считать себя (и свою продукцию) делом государственной важности еще удобнее: «А вы, кстати, обратили внимание, как теперь снимают и показывают по телевидению наши национальные праздники? С каких точек? Все эти точки из “Сибирского цирюльника”. Я их все нашел. Значит, это в какой-то степени отражает некую энергетику. Национальную».

Не претендующий, в отличие от Михалкова, на какую-то особую роль государственного значения (и гораздо более коммерчески успешный) режиссер обоих «Дозоров» Тимур Бекмамбетов сумел найти общий язык не только с российскими зрителями, но и с западными зрителями, с Анджелиной Джоли и голливудскими студийными боссами.

«Дозоры» были российскими блокбастерами, снятыми по американским рецептам, «Особо опасен» («Wanted») – уже голливудским.

В «Дозоре» полно если не прямых цитат, то по крайней мере стилистических заимствований, которые сложно не заметить любому, видевшему «Матрицу», «Звонок» или «Гарри Поттера». Нет пережима ни по части стеба, ни по части гламура. В готический московский быт без натуги внедряется телереклама, возможно, снятая тем же Тимуром Бекмамбетовым. Спецэффекты с лазаньем по крышам и кувырканьем грузового транспорта достаточно дозированы, чтобы не выглядеть нервным ответом Стивену Спилбергу.

Сам Бекмамбетов называет это ощущение общим языком, «на котором мы все с вами разговариваем в кино и жизни – просто мир стал маленький, и все в нем теперь совсем рядом». Получилось, что в «Дозоре» режиссер снимал штук десять американских фильмов, действие которых разворачивалось на московских улицах.

При этом он совершенно не стесняется того, что его киноязык называют рекламным или клиповым: «Реклама помогает отточить и сделать более лаконичным язык, на котором ты говоришь с аудиторией. В отличие от кинематографистов, которые выпускают фильмы раз в два года, ты должен делать ролики каждый месяц».

Изменение киноязыка вряд ли сильно сказалось на актерах. Они все так же искали «своего» режиссера, «свой» сюжет, «свою» роль. Из театра переходили на экран и обратно. Одним из самых популярных в нулевые стал, конечно, Сергей Безруков. До того как стать всенародно известным в роли криминального авторитета Саши Белого, он успел в театре сыграть Есенина, Пушкина, Моцарта. Телезрителю был известен только его голос: именно он озвучивал почти всех персонажей в программе «Куклы». «Бригада» пополнила безруковскую галерею ролью современника.

Саша Белый прогремел, как Штирлиц в 1970-е. Режиссер «Бригады» Алексей Сидоров называл Безрукова лучшим актером поколения. А тот еще раз сыграл Есенина, уже в сериале, потом сам в Петербурге поставил на себя же спектакль по его стихам. Сюртук Пушкина в кино примерил дважды, а также мундиры Василия Сталина и белого генерала Каппеля в «Адмирале». Охотно жонглировал не только реальными образами-памятниками, но и вымышленными. Стал Анискиным 2000-х в сериале «Участок» про деревенского милиционера. Ипполитом эпохи «Билайна» в продолжении «Иронии судьбы». Был Иванушкой-дурачком. В экранизации булгаковского «Мастера и Маргариты» сыграл Иешуа, а Мастера – озвучил.

Воспринимаемый многими едва ли не как баловень судьбы, сам Сергей от такого образа яростно открещивается: «Мой отец не был знаменитым актером и никуда протащить меня не мог. Другое дело, что он научил меня профессии, с детства я умел уже очень многое. Потом школа Олега Табакова, очень жесткая. Даже если можно получить “по блату” главную роль в театре, то играть-то ее, выходить к зрителям все равно придется самому. Я не люблю слово “везение”, лучше – “удача”. Постоянное самосовершенствование плюс удача – это и есть успех».

Он остается шутом и лицедеем, аскетом и фанатиком, берегущим себя для искусства. И одним из самых популярных отечественных актеров. Чему искренне рад: «Народная любовь – она приятная. Потому что ты понимаешь, что работаешь не вхолостую и не впустую. Потому что артист без публики, без зрителя, это дурдом! Поверьте, приятно, когда понимаешь, что чего-то стоишь в этой жизни, что ты несешь людям добро, а тебе отвечают любовью. Это дает возможность жить, творить».

Итог десятилетия – эпиграмма Валентина Гафта: «Страшно не умереть, страшно, что после смерти тебя сыграет Безруков». По ролям героев прошлого Безруков обошел даже главного специалиста по ретро Леонардо Ди Каприо. «Профессиональный актер, – комментирует кинокритик Андрей Плахов. – Что еще сказать…» Комплимент? Скорее признание. И совершенно заслуженное.