Текст книги "Ахиллесова спина"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 20 ПРИЯТНЫЕ БЕСЕДЫ С ЗАНЯТНЫМИ ЛЮДЬМИ

– Что-то вы неважно выглядите, – заметил Лаглинь.

Если вы слышите такое от человека с простреленным плечом, то это он так шутит. Либо вам самое время начинать поиски другого места работы с меньшей нагрузкой на нервную систему.

Когда мы поднялись из подвала, пленник окончательно скис. Он увидел субъекта, пострадавшего при встрече со мной. Тот спокойно лежал на столе. Голова его покоилась в каше из собственных мозгов. Наш клиент охнул и грохнулся на пол.

– Он ваш, – сказал китаец и поморщился.

– Как плечо? – осведомился я.

– Немного побаливает, – ответил он, угощаясь моей сигаретой. – Пусть вас это не волнует, работайте.

Я вздохнул, одной рукой ухватил тушку за шиворот, второй – за ремень и поволок прочь как паучок муху.

– Сколько у меня времени?

– К сожалению, очень немного.

– А как же вы?

– Мной сейчас займутся.

Кто бы сомневался. Можно подумать, я запросто поверил, что парни из китайской диаспоры, сопровождавшие нас, просто так взяли и ушли. Они наверняка сидят в кустах и ждут сигнала.

Стресс, как и любая другая болезнь, нуждается в лечении. Этим я и занялся, как только мы с клиентом остались вдвоем.

Для начала я отвесил этому умирающему лебедю несколько оплеух, а когда он слегка очухался, приступил к шоковой терапии. Она заключалась в том, что я набил ему морду, слегка попинал ногами, а потом уже взялся за дело всерьез.

Не считайте меня садистом. Допрос в полевых условиях, да еще при недостатке времени, надо проводить активно, не давая времени клиенту собраться с мыслями, придумать, что соврать, и жестко, чтобы он не расслаблялся. Это вам не состязание интеллектов из старого английского детектива.

Крутым этот мужик не был, но все равно, как я и ожидал, парочку раз взбрыкнул. Иначе просто не бывает. При первой попытке бунта на корабле я достал нож, а во второй раз пообещал пригласить маленького китайца. Это подействовало, да еще как.

– Есть успехи? Хотите кофе? – Лаглинь протянул мне чашку.

– Не откажусь. – Я сделал глоток, зажмурился от удовольствия, достал сигарету и щелкнул зажигалкой.

Китаец присел рядом и полюбопытствовал:

– Что вы собираетесь делать дальше?

– Сейчас немного передохну и двину на выход. Американца зовут Оливер. Я оставляю его вам.

– Выяснили, кто он?

– Не поверите, трудился в ЦРУ.

– Что-то он неважно держится для оперативника.

– А он никогда им и не был, занимался, представьте себе, исключительно финансовыми вопросами.

– А потом решил подбросить деньжонок самому себе?

– Не угадали. Парень подхалтурил на стороне и погорел.

– Работал на вас?

– Если бы этот шустрик сотрудничал еще и с нашей службой!..

– Очень интересно. – Китаец покачал головой. – Уверен, нам будет о чем поговорить. Надеюсь, вы его не сильно помяли?

– Скажете тоже. Так, слегка, самую малость.

– Может, поспите часок? – предложил китаец и добавил: – Что-то вы неважно выглядите.

– Неужели?

– Точно, – подтвердил он. – Устали?

– Не в этом дело. – Я бросил окурок на землю. – Держу пари, что после получаса беседы с нашим новым другом вы тоже будете слегка не в себе.

– Я вас правильно понял? – спросил Лаглинь и очень нехорошо улыбнулся.

Несмотря на то, что эта гримаса не относилась к моей персоне, мне стало жутковато.

– Абсолютно.

Я мог бы добавить: «Вас поимели», но и так все было предельно ясно.

– Не знаю, как пройдет наша следующая встреча, – произнес мой коллега из Поднебесной. – Может, и не так гладко. Поэтому хочу сказать сейчас: с вами было приятно работать.

– Какие пустяки, – поскромничал я.

Что ни говорите, а похвала всегда приятна, особенно от специалиста такого класса.

– Пока вы там измывались над этим бедолагой, у меня было время прогуляться и все как следует осмотреть. Вы выстрелили ровно восемь раз, и ни одна пуля не ушла мимо цели. Сергей, вы опасный противник.

– Не кокетничайте после того, что натворили сами. Скажите, как это у вас так ловко получилось?

– Все очень просто. – Старичок поправил повязку на руке. – Люди находятся в плену у стереотипов, поэтому считают, что китаец обязательно должен мяукать как Брюс Ли и бегать по стенам как этот… – Он замялся. – Актер из Гонконга, такой толстенький и потешный.

– Саммо Хун, – подсказал я.

– Он самый. А если противник, ко всему прочему, невысок ростом, то его можно не опасаться. После того как эти наивные мальчики отняли у меня целых три ножа, они почему-то сразу решили, что я безоружен и безобиден. Потом заморские дьяволы надели на меня наручники и окончательно расслабились. Они даже начали хихикать, вы представляете?

Я представил. Хихикали они, видите ли. И невдомек им, лохам было, что Гуйлиню оружие совершенно ни к чему. Он сам им является. А что касается всякой колюще-режущей ерунды, то этот недомерок преклонного возраста с тем же успехом мог бы заявиться к ним в гости с игрушечной пластмассовой саблей или теннисной ракеткой.

Внутренний голос настойчиво подсказывал мне, что я обязательно встречусь с этим мелкокалиберным суперменом хотя бы еще один раз. Если так и случится, то я ни за что не подпущу к себе этого плюгавого терминатора ближе, чем на пять метров. Нет, лучше на сто пять. Иначе со мной запросто может случиться то же самое, что и с этими заморскими дьяволами.

– Извращенцы, – сказал я, с хрустом потянулся и принялся застегивать рюкзак. – Кто же сейчас пользуется браслетами? Пластиковые вязки намного надежнее.

– Они надели наручники поверх них, – кротко заметил старый китаец, и я в очередной раз проникся безмерным уважением к нему.

– Жаль прерывать беседу. – Я вздохнул. – Но мне пора. Могу я воспользоваться автомобилем?

– Не советую. – Лаглинь покачал головой. – Все дороги уже перекрыты. Кстати, вас разыскивают.

– Да что вы говорите?! – Я горько усмехнулся.

Отлично, просто замечательно! Незадолго до того как эти супермены, ныне покойные, расстреляли армейский блок-пост, солдаты проверяли документы и у меня. Я, конечно же, угодил в число подозреваемых, потому как в то же самое время находился в том же самом месте. Или совсем рядом с ним. Так что самое лучшее для меня – как можно быстрее покинуть Тиберию. И не только ее. Не сомневаюсь, уже завтра ориентировки разойдутся по всему региону.

Я достал из рюкзака свой аргентинский паспорт, взял зажигалку и соорудил скромный погребальный костер. Прощайте, достопочтенный дон Альфредо Туэро, топ-менеджер англо-голландского общества весьма закрытого типа со штаб-квартирой, не поверите, в Джакарте. Мне вас будет очень не хватать.

– Как вы собираетесь покинуть страну? – поинтересовался китаец.

– Через сутки за мной прилетит вертолет.

– Куда?

– Туда. – Я, не оборачиваясь, махнул рукой куда-то в сторону северо-запада. – А как будете уходить вы?

– Тоже по воздуху, только самолетом.

– Уже заказали билеты?

Мой коллега расхохотался.

– Вы шутник, Сергей. Недалеко отсюда находится заброшенный аэродром. Самолет прибывает туда через четыре часа.

Ага, я так вот сразу же и поверил этому восточному мудрецу. Даже в отношениях между близкими людьми должна сохраняться некая загадка. А мы с китайцем, сами понимаете, в законный брак не вступали и родственниками не являемся. Просто бывают такие моменты, когда двум оперативникам из спецслужб совершенно разных стран приходится вдруг вступить в союз и на некоторое время крепко подружиться. Против кого-то третьего.

В течение всего этого времени между нами действовало джентльменское соглашение. Мы обещали не убивать друг друга. Теперь же наш договор, судя по всему, закончился. Самое время поднимать якорь и отчаливать. Куда и как – это уже другой вопрос.

– Что ж, был рад сотрудничать с вами, – бодро сказал я, встал, забросил за спину рюкзак. – Мне пора.

– Минуточку, друг мой, – вдруг заявил Лаглинь. – Неужели вы решили, что я вот так просто вас отпущу?

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 21 ШЕЛ Я ЛЕСОМ, ПЕСНЮ ПЕЛ

Обожаю гулять весной или ранней осенью, когда солнце греет, но не обжигает, особенно по городскому парку, где на каждые два дерева приходится аж три скамейки и один ларек с пивом. Милое дело – пройтись вразвалку по аллее, потом присесть, потягивать под сигаретку из горла пенный напиток, любоваться белками, скачущими по веткам, умильно слушать, как поют птички.

Неплохо совершить променад утречком по городу, потом присесть за столик и, попивая кофеек, с доброй улыбкой на лице наблюдать за прохожими, снующими туда-сюда.

Просто замечательно, молодецки развернув грудь и слегка втянув животик, прогарцевать по пляжу вдоль кромки прибоя, бросать хищные взгляды на дамочек в минималистских бикини, прошвырнуться с одной из них вечерком по набережной, мило беседуя. А потом завалиться в ресторан.

Правда, здорово? Кто бы спорил. Тогда почему на деле все оборачивается так паскудно?

Сначала, в молодости, мне приходилось торчать в афганских горах, лазить по ним в самое пекло, да еще и груженным как последний ишак, а по ночам дрожать от холода. Потом были пустыни в бывшей советской Средней Азии, джунгли Индокитая, а теперь вот этот, мать его так, ландшафт с гнусным дизайном.

Я с трудом выцарапался из кустов и вышел на полянку. Там остановился, стряхнул с рукава ядовито-зеленую гусеницу размером с небольшого ужа и принялся вытирать полотенцем шею и физиономию, насквозь мокрую, перепачканную всякой гадостью.

Проводник сидел на корточках в тенечке и курил. Сухой и бодрый, как будто он последние сорок часов не пер на манер трактора впереди меня, а отдыхал по профсоюзной путевке в санатории.

Я глянул на часы. А ведь действительно почти сорок часов ходу! С двумя короткими, часа по четыре, дневками и несколькими привалами. Я каждый раз падал на землю и валялся без сил. Он неторопливо усаживался на травку или пенек, закуривал, начинал листать какую-то толстую замусоленную книгу и даже делал пометки на полях.

«Неужели вы решили?..» – сказал тогда китаец, и я было приготовился к худшему.

Но старый убийца в очередной раз удивил меня. Он от щедрот своих выделил мне проводника и учтиво распрощался, введя меня всем этим в легкий ступор. Никак не могу сообразить, с каких это пряников столько благородства и душевной щедрости?

В нашей с ним профессии такое как-то не очень принято. Хоть убей, не пойму, то ли этот осколок третичной эпохи является тайным романтиком и гуманистом, то ли он всерьез считает меня своим внебрачным сыном?

Так или иначе, но нам в этом веке больше встречаться не стоит. Любая доброта, как известно, имеет свои пределы. Поэтому в следующий раз он вполне может обойтись со мной с точностью до наоборот.

– Если не возражаете, я немного передохну. – Я на гудящих от усталости ногах подошел к проводнику и остановился в паре шагов от него. – А то, признаться…

Я действительно подустал настолько, что ноги мои сами собой стали выгибаться в обратную сторону. Мне очень хотелось прилечь и проснуться послезавтра, желательно ближе к ужину.

– Ничего не имею против, – сказал он, пружинисто поднялся, подхватил с земли старенький, заплатка на заплатке, рюкзак и забросил за спину. – Тем более что мы уже пришли.

– Разве? – Я развернул карту. – Надо же! А вы говорили, что нам топать еще пару часов.

– Считайте это приятным сюрпризом, сеньор и позвольте пожелать вам удачи. – Проводник изящно поклонился, шагнул в кусты и пропал, прежде чем я успел поблагодарить его.

Последний переход меня настолько вымотал, что я даже толком не обрадовался. Тупо сбросил на землю рюкзак, достал из ножен на бедре кинжал устрашающих размеров и принялся оборудовать лежку. Для начала нарезал веток. Вчера проводник показал мне дерево с мясистыми овальными листьями, забыл название, очень для этого подходящее. Оно настолько вонючее, что этим ароматом брезгует здешняя кусачая живность.

Я застелил ветками дно небольшой ямы, уложил в головах рюкзак и прикрыл его камуфляжной накидкой. Потом я улегся на эту вонь, водрузил сверху несколько веток покрупнее, включил будильник, закрыл глаза и хихикнул от удовольствия. А что, очень даже уютно. Не жестко, и комары не кусают, потому что брезгуют.

А Лаглинь сейчас небось давит мощным, но легким тельцем койку в каюте. Какой, спросите? Отдельной, надеюсь. Позавчера вечером старый китайский опер на полном серьезе утверждал, что собирается смыться из Тиберии на самолете. Так я ему и поверил.

Помните, что я рассказывал об учениях? Так вот, неподалеку от района, закрытого для их проведения, неназойливо отметилась неустановленная малошумная подводная лодка. Ее тут же классифицировали как российскую, и совершенно напрасно.

У моей страны давно нет денег на то, чтобы посылать такую махину на другой конец географии. А если они вдруг появляются, то им немедленно находят лучшее применение: инвестируют в строительство замков, покупку яхт и прочих приятных мелочей для эффективных менеджеров.

В Китае же средств для военных не жалеют. Если какой-нибудь тамошний менеджер вдруг становится слишком эффективным, то его тут же отстреливают. Вовсе не надо быть излишне умным, чтобы умножить один на один и понять, откуда пришла сюда эта субмарина.

Вы скажете, что в составе китайских ВМС нет малошумных подводных лодок? Целиком и полностью с вами согласен. В составе нет, а так есть. Многоцелевая, атомная, проект 093, тип «Шань». Думаю, ее опытный образец и забрел к берегам Тиберии. Исключительно с научными целями. Члены экипажа хотели послушать мелодичное пение тамошних попугаев и обнюхать ядовитые цветочки.

Я хлебнул из фляги воды и с большим трудом удержал ее в себе. Со вчерашнего дня мы с проводником пополняли запасы исключительно из местных водоемов. Для таких случаев существуют специальные таблетки, с гарантией предохраняющие от дизентерии и прочих кишечных сюрпризов. Только больно уж похабные на вкус. Полез было за сигаретами, но не довел это дело до конца, потому что отключился.

Глава 22 И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ, И СЕРДЦУ ТРЕВОЖНО В ГРУДИ

Тиха украинская ночь. Это известно всем и каждому. Здесь хоть и не Украина, но в темное время суток тоже тихо, особенно если никто не орет над ухом. На небе полным-полно звезд. Они кажутся невероятно близкими, так и хочется протянуть руку и сорвать парочку на погоны.

– «Почтальон», это «Центральная», – прозвучало сквозь помехи в наушнике.

Такой красивый позывной я получил на время операции. Ладно, пусть так. Могло быть и хуже.

– Где вы?

Какой же хреновый испанский у этого парня! Чем он, интересно, занимался все четыре года в академии? Только пиво пил и по бабам шлялся? Нельзя же так, честное слово.

– «Центральная», это «Почтальон», – сказал я, застонал и выругался. – Если навигатор не врет, я в полукилометре к юго-западу от поляны.

– Вы один?

– Да.

– Что случилось?

– Ногу повредил, черт возьми! – Я охнул от боли. – За десять минут постараюсь дошагать. А где вы?

– На подлете. Поторопитесь.

– Постараюсь, – пообещал я.

Сначала послышался треск двигателей, потом показалась вертушка. Она подлетела, зависла над поляной и пошла, кряхтя от напряжения, на посадку. Старенький МИ-2, такой же самый, как тот, который много лет назад должен был прилететь за мной в Афгане, но так и не появился. На войне всякое бывает. Не только такое.

В тот раз произошло самое страшное. На нашу часть как кирпич на лысину свалилась высокая комиссия аж из самой Москвы. Кто служил, поймет. Это когда куча вальяжных «боевых» генералов и перспективных полковников, утомившихся маршировать по паркетам, вырывается из душной Москвы, чтобы как следует оттянуться в суровых боевых условиях. Заработать ордена, чеки Внешпосылторга, нахапать трофеев, от души попить водочки и, конечно же, научить подчиненный личный состав любить Родину. В коленно-локтевой позе, священной для каждого военнослужащего.

Нам тогда приказали возвращаться своим ходом. Свободного транспорта для эвакуации одного «двухсотого», парочки «трехсотых» и шестерых уцелевших пацанов, измотанных и голодных, просто не оказалось. Все, что могло летать, было поднято в воздух для обеспечения безопасности ответственных товарищей из вышестоящего штаба.

Мы дошли, вернее сказать, доковыляли, всего-то за двое суток. Весело, с песнями и без происшествий, не считая того, что один из «трехсотых» на вторые сутки заделался «двухсотым». Помню, ротный тогда не мог смотреть нам в глаза. Ему было стыдно. А вот комбату – почему-то нет.

Из вертолета выпрыгнул человек, пригнулся и скачками понесся в сторону. Он залег, устроился поудобнее и приник к ночному прицелу. По всему видать, товарищ серьезно приготовился к встрече со мной. Даже приволок с собой автоматический ствол с глушителем. Этот тип собрался отсекать от меня погоню или салютовать в честь моего прибытия. По-нашему, по-шпионски, то есть бесшумно.

– «Почтальон», вы где?

Ответ напрашивался сам собой, причем в рифму, но я сдержался. Серьезнее надо быть, товарищ подполковник. Вы, между прочим, на операции, а не в пивной на Соколе.

– Нога… – тихонько, потому что был всего метрах в двадцати, отозвался я. – Болит, черт ее побери! – Я встал и осторожно двинулся в его сторону.

– Перестаньте ныть! – отрезал он. – Соберитесь!

– Есть собраться! – четко, по-военному ответил я и запустил камушком в сторону кустов, торчащих прямо перед ним.

Человек с ружьем среагировал быстро, только как-то странно. Он передернул затвор, направил ствол на то самое место и опять прицелился.

– Привет, – тихонько сказал я. – Лежи тихо.

Он дернулся и негромко высказался на великом и могучем, которым владел в совершенстве.

– Замри! – скомандовал я тоже по-русски. – Ноги пошире, руки за голову.

– В чем дело? – забеспокоился этот тип. – Я действую строго по инструкции.

– Я тоже.

Я подошел поближе, упер ему в спину ствол, полученный от старого китайца, снял с головы гарнитуру и пробежался рукой по телу и конечностям. Сначала мне попался приличных размеров тесак в наплечных ножнах, потом пистолет в кобуре, укрепленной на голени.

– Перевернись на спину! – приказал я, повторил упражнение, обнаружил гранату в нагрудном кармане и забросил ее подальше.

– Так вы «Почтальон»? – От волнения парня слегка переклинило.

– А кого еще вы ждали, весь такой вооруженный? – любезно ответил я. – Вставайте уже, нам пора. – Я зашагал к вертолету.

– Постой! – Паренек догнал меня и ухватил за рукав.

Что-то слишком быстро он пришел в себя.

– Не спеши.

– Руки!.. – напомнил я, но он не услышал или сделал такой вид.

Мальчонка уже перестал меня бояться. К тому же разница в габаритах внушала ему оптимизм. Он был намного шире меня в плечах и на полголовы выше.

– Во-первых, верни оружие! – решительно потребовал российский разведчик. – А во-вторых…

Я так и не узнал, что должен сделать во-вторых, потому что сгреб в горсть пару его пальцев, шагнул назад, слегка поддернул конечность вверх, а потом провернул по часовой стрелке.

Герой взвыл, рухнул на колени мордочкой в траву и пропищал оттуда:

– Пусти!

Мы как-то незаметно перешли на «ты».

– Ты кем в посольстве числишься? – строго спросил я и слегка ослабил захват.

– Атташе по культуре, – ответил этот фрукт, поднял голову и тряхнул взмокшей, изрядно перепачканной физиономией.

– А зовут тебя как?

– Евгений.

– Уж если ты загремел в дипломаты, Жека, то и веди себя куртуазно, как и полагается. – Я слегка повернул его руку. – Понял?

– Да-а.

– Умница. А железки получишь, когда прилетим на место.

Терпеть не могу размахивать руками и лягаться, но иногда хамов следует строго воспитывать. Вежливое обращение они просто не воспринимают.

Обиженный дипломат, бурча что-то себе под нос, уселся в кабину к пилоту, а я всю дорогу наслаждался собственным обществом в пассажирском отсеке. Никто меня не утомлял разговорами и не лез в душу. Тем более что соваться туда без болотных сапог просто не стоит. Уж больно много там накопилось дерьма.

Возвращение на базу – самое приятное из того, что есть в нашей работе. Задание выполнено, все трудности и пакости остались в прошлом. Впереди сплошной позитив: заслуженное мерси от руководства, возможно, награда или даже отпуск, если совсем повезет.

Но не в этот раз, потому что очень скоро мне неизбежно предстоит пережить внутреннее расследование, долгое, нудное и чреватое абсолютно непредсказуемыми последствиями. Судите сами. Группа, приданная мне, была перебита, причем в том самом месте, которое лично я ей и назначил. Доставить клиента на просторы Отечества я вроде и мог, но не стал этого делать, отдал его китайцам, с которыми наверняка снюхался, да еще и засветился.

Да, примерно так оно все и было. Только вот пару дней назад довелось мне накоротке побеседовать с одним обаятельным человеком, таким же фальшивым, как двадцатишестирублевая ассигнация. Он поведал мне кое-что весьма любопытное. Я все это внимательно выслушал и даже записал.

Может, клиент соврал? Сомневаюсь. Я его спрашивал достаточно жестко и не один раз. Поэтому полагаю, что он говорил правду. В этом случае у меня бомба, самая что ни на есть настоящая. Рвануть она может так, что мало никому не покажется. Мне очень нужно донести ее до Москвы. Другое дело, захочет ли кто-нибудь в центре прислушаться к блеянию шпиона, обгадившегося по самые уши.