Текст книги "Женская гениальность: История болезни"

Автор книги: Александр Шувалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Впоследствии, занимаясь лечебной практикой, Бейкер-Эдди применяла тот самый метод лечения, который принёс успех в её случае. Благодаря свойствам своего истерического характера Бейкер-Эдди создала новое направление в американской общественной жизни и первая испробовала собственные рекомендации. В последние годы жизни она просила сообщить после своей смерти, что умерла в результате «ментального убийства зловещим животным магнетизмом», а не от естественных причин.

Абсолютное большинство религиозных деятелей (во всяком случае, основатели религиозных обществ, движений, конфессий) обладали рядом сходных психопатологических черт. Например, страдали каким-нибудь хроническим заболеванием (у Бейкер-Эдди – «болезнь спинного мозга»). Но главная объединяющая всех черта – выраженная истеричность. Причём истерия, как это и бывало в XIX в. и ранее, проявлялась в своей классической форме и сопровождалась разнообразными припадками, галлюцинациями и функциональными параличами. Вылеченный («месмеристом») психотерапевтическим способом паралич у Бейкер-Эдди ясно свидетельствует о его истерическом происхождении.

Желание быть во всём необычной – а это является доминирующим влечением истерической личности – проявилось у Бейкер-Эдди даже перед смертью, уже в довольно преклонном возрасте, когда обычно нивелируются все индивидуальные черты. Умереть, как все, от «естественных причин» было бы для неё слишком банальным, а потому неприемлемым. Вот «ментальное убийство» – это уже нечто оригинальное.

Суслова Аполлинария Прокофьевна(1840–1918) – русская писательница и мемуаристка; в начале 1860-х гг. – возлюбленная Ф.М. Достоевского, с 1880 г. – жена В.В. Розанова [7]7
  В.В. Розанов (1856–1919) – русский философ, литературный критик и публицист.


[Закрыть].

Суслова – поразительная женщина «как по способности издеваться над одарёнными людьми, так и по степени её чудовищно-садистического эгоизма. Суслова – феномен, безусловно, патологический. Это ярко выраженная истерическая психопатка, которая могла быть убедительнейшей иллюстрацией к любой книге об извращениях характера… Жаждущая беспредельного признания, эмоционально холодная, расчётливая, презиравшая жалость и милосердие, эта психопатка, побывав в руках Достоевского, стала ещё более извращённой… Аполлинария с детства отличалась неудержимой капризностью, кокетством, чувством неполноценности. Как все истерические психопатки, она страдала извращением полового влечения. Никого не любя, а испытывая лишь неглубокую чувственность без оргазма и благодарности к партнёру, она, говоря словами дочери Достоевского, „служа Венере, переходила из рук в руки, от одного студента к другому“. Может, так она мстила Достоевскому за то, что он был много старше её?.. Импульсивность, неустойчивость, непредсказуемость поступков сочетаются с расчётливостью, неэмоциональностью, каким-то шахматным, бухгалтерским подходом к Достоевскому. „Я его не хотела бы убить – но мне бы хотелось его очень долго мучить“, – заявила Суслова по адресу одного из своих недолгих возлюбленных…» Отечественный психиатр М.И. Буянов этим высказыванием даёт всеобъемлющую характеристику Сусловой.

После смерти своей первой жены Достоевский предложил Сусловой выйти за него замуж, но она отказалась. Их отношения продолжали оставаться нервными, неясными, мучительными прежде всего для Фёдора Михайловича. Для Сусловой Достоевский был не великим писателем, а всего лишь поклонником, книг которого она почти не читала. После окончания романа с Достоевским Суслова сожгла многие компрометирующие её бумаги, в том числе и письма к ней великого писателя. Тайна их бурных и необычных отношений так и канула в историю, оставив исследователям только догадки и предположения.

В 40-летнем возрасте Суслова вышла замуж за Василия Васильевича Розанова, которому было 24 года. (Тут Суслова поменялась ролями с Достоевским по части возрастных различий.) Может быть, благодаря Сусловой Розанов и стал знаменитым Розановым, одним из самых оригинальных и парадоксальных русских мыслителей. Но из-за разницы в возрасте и взбалмошного характера Аполлинарии их семейная жизнь постепенно становилась кошмаром. Она не только «пилила» своего молодого мужа, но и устраивала ему дикие сцены ревности с «публичным мордобитием». И всё это шло параллельно с её собственными «вольностями», флиртом и интрижками с молодыми друзьями мужа.

В воспоминаниях писателя В.В. Розанова хорошо передана особенность сексуальной жизни Сусловой: «Мы с ней „сошлись“ тоже до брака… Обниматься, собственно дотрагиваться до себя – она безумно любила. Совокупления – почти не любила, семя – презирала („грязь твоя“), детей что не имела – была очень рада».

Уже первая обширная цитата расставляет все диагностические точки над «i». Целесообразно только уточнить сам диагноз, приведя его в соответствие с новой психиатрической классификацией, – истерическое расстройство личности. Многие историки пишут, что этой женщиной была прожита пустая и бездарная жизнь, что она не оставила после себя ни доброй памяти, ни детей. Это одна правда. Но есть и другая правда: эту странную женщину любили два гения земли Русской – Достоевский и Розанов. Многие критики находили черты Сусловой в некоторых образах из романов великого классика – Полины («Игрок»), Настасьи Филипповны («Идиот»), Катерины и Грушеньки («Братья Карамазовы»).

Сара Бернар(1844–1923) – французская актриса, скульптор, литератор. В 1898–1922 гг. возглавляла «Театр Сары Бернар».

Актёрское образование и карьеру ей обеспечивали мамины поклонники: герцог де Морни устроил девочку в консерваторию, а к экзаменам её готовил сам Александр Дюма. Однако, несмотря на все старания, дебют удачным не был. Сара была невысокого роста, худощава, с небольшой грудью и плоскими бёдрами. Недоброжелатели называли её «прекрасно отполированным скелетом».

В своей книге воспоминаний Сара Бернар признаётся: «…Что касается меня, то невозмутимой меня никак не назовёшь, я очень активна и воинственна, и если уж чего хочу, то хочу сейчас, немедленно… Часто, будучи ещё ребёнком, я испытывала желание умереть, чтобы досадить окружающим… Любая мелочь повергала меня в трепет… Я всё доводила до крайности… Я палец о палец не ударила, чтобы привлечь к себе внимание, но мои причудливые вкусы, худоба и бледность, а также мне присущая манера одеваться, презрение к моде и полное пренебрежение всеми правилами приличия делали меня существом исключительным».

Среди женских биографий трудно разыскать более скандальную, более эксцентричную личность, чем Сара Бернар. Она довела своё «актёрствование» до полного логического завершения не только на сцене, но и в жизни. Вероятно, Сару Бернар можно признать первой «звездой» сцены, которая сделала себе имя на скандалах. Не проходило ни одного дня, чтобы газеты не писали об очередной сенсации, связанной с Сарой Бернар. То актриса приобретает «для личного пользования» пантеру, то летает на воздушном шаре, то, наконец, принимает интервьюера, лёжа в гробу. О последней странности первой в театральном мире «поп-звезды» разговоров было больше всего.

Одна из злопыхательниц даже утверждала, что Сара предпочитает заниматься любовью на этом похоронном ложе, чем и сводит с ума мужчин.

Сара Бернар была демонстративно экзотичной и шокирующей окружающих людей женщиной. Вычурными туалетами она подчёркивала свою худобу, а вооружившись хлыстом, доводила свою необузданность до «бешеной грации». Американский писатель Генри Джеймс назвал её «гением саморекламы, воплощением женского успеха».

«Самоописания» Сары Бернар являются классической иллюстрацией доставшихся ей по наследству от матери истерического поведения и мышления. Наиболее характерные для актрисы желания и влечения вытесняются из сферы сознания, позволяя ей в своих мемуарах, названных «Моя двойная жизнь», с чистой совестью заявлять о том, что она «палец о палец не ударила, чтобы привлечь к себе внимание». И затем ничтоже сумняшеся на сотнях страниц приводить разнообразные примеры своей «исключительности». Но многосторонняя художественная одарённость Сары Бернар, постоянно подогреваемая истерическими стремлениями «показать себя всем», создала в итоге феномен гениальной актрисы.

Крыжановская Вера Ивановна(литературный псевдоним – Рочестер) (1857–1924) – русская писательница, единственный представитель оккультного романа в России. Исторически является первой женщиной-фантастом в мировой литературе, и уж точно первым профессиональным писателем-фантастом в России. Автор более 80 повестей и романов.

Вера Ивановна росла очень болезненной девочкой и, по собственному признанию, искренне верила, что таинственные космические силы уберегут её от зла и болезней. Древней историей и мистикой Крыжановская интересовалась с детства; выступала на сеансах в качестве медиума. Популярность она завоевала в первую очередь как спирит-медиум, на сеансах которой присутствовал сам Николай II.

Писать Крыжановская начала с 18 лет и, следуя традиции, распространённой среди спиритов, утверждала, что произведения были продиктованы ей духом английского поэта Дж. Уилмота, графа Рочестера, жившего в XVII в., верившего в посмертное существование души на земле. Отсюда и её псевдоним, который она ставила на своих романах рядом с фамилией.

Не приняв революции 1917 г., тяжелобольная Крыжановская эмигрировала в Эстонию, где жила в нищете, подрабатывая гаданием на картах.

Крыжановская регулярно погружалась в полубессознательное состояние, записывая карандашом на бумаге послания своего духовного наставника Рочестера – притом на французском языке. Вся жизнь Веры Ивановны окутана каким-то мистическим ореолом. В ней самой было что-то неестественное. Вот, например, свидетельство того, как она писала свои оккультные романы: «Часто во время разговора она вдруг замолкала, слегка бледнела и, проводя рукою по лицу, начинала повторять одну и ту же фразу: „Скорее карандаш и бумагу!“ Обычно в это время Вера Ивановна сидела в кресле за маленьким столом, на котором почти всегда были положены карандаш и кипа бумаги. Голова её слегка откидывалась назад, и полузакрытые глаза были направлены на одну определённую точку. И вдруг она начинала писать, не глядя на бумагу» [8]8
  Непомнящий Н.Н.Великая книга пророков. Видевшие сквозь толщу веков. – М.: Олма Медиа Групп, 2007. – С. 272.


[Закрыть].

Когда человек в состоянии «транса» (самогипноза) создаёт текст не по собственной воле, а как бы под диктовку того, что он называет «бесплотный дух», то это явление в оккультизме определяют как «автоматическое письмо». Помимо указанных лиц можно назвать ещё английскую оккультистку Алису Бейли (1880–1949), опубликовавшую ряд книг («Эзотерическая астрономия», «Трактат по белой магии» и др.), которые, по её утверждению, «надиктовали» ей «тибетский мастер» и другие духовные создания. С психиатрической точки зрения можно предположить, что Крыжановская страдала истерическим расстройством личности.

Башкирцева Мария Константиновна(1860–1884) – русская художница и писательница. Марина Цветаева писала о ней:

 
Ей даровал Бог слишком много!
И слишком мало – отпустил.
О, звёздная её дорога!
Лишь на холсты хватило сил.
 

Башкирцева обладала россыпью талантов: у неё был великолепный голос, литературный талант (её «Дневник» получил большой общественный резонанс и до сих пор переиздаётся), способности полиглота, дар художника. Но в восемнадцать лет Мария Башкирцева начинает глохнуть, в девятнадцать теряет свой уникальный голос, а в двадцать начинает медленно умирать от туберкулёза. Всюду девушку окружали роскошь и всеобщее обожание. Мария легко схватывала всё новое и много, слишком много для юной девочки учится – иностранные языки и философия, история и литература, музыка и пение. И во всём она хотела быть первой, потому что цель Башкирцевой – не выгодное замужество с графом или бароном, а ни много ни мало покорение мира.

Нельзя сказать, что Мария недооценивала свои способности. Она хотела, например, чтобы её дневник был обязательно опубликован. «Я завещаю свой дневник публике… Я представляю вам здесь нечто невиданное… Когда я умру, прочтут мою жизнь, которую я нахожу очень замечательной (впрочем, иначе и быть не может)», – пишет она без ложной скромности. Так оно и произошло.

Однако насколько богатой была её творческая биография, настолько бедным представляется фактическое существование. Она так и не познала большой любви, поскольку вся её немалая энергия уходила на живопись и на любование собой. Под конец своей столь короткой жизни сама поняла этот факт: «Я нахожу, что с моей стороны было глупо не заняться единственною вещью, дающею счастье, заставляющею забывать все горести, – любовью».

Истерические психопаты всегда заслоняют людей с нормальной психикой, ведь они стремятся выделиться. Если их жизнь складывается по не зависящим от них причинам трагично, то они в ещё большей степени привлекают к себе внимание. Причём самыми различными способами: от социально позитивных (артистическое поведение) до социально негативных (вычурная одежда и поведение, демонстративные правонарушения). Истерические черты характера могут играть положительную роль только в сочетании с творческими способностями и достижениями, так как помогают быстрее добиться общественного признания.

Дневники Марии Башкирцевой полны самолюбования и стремления к «самодемонстрации». Отправившись, например, осенью 1876 г. на Украину, Башкирцева лихорадочно расширяет свои знания по сельскому хозяйству, но только для того, чтобы «удивить кого-нибудь разговором о посеве ячменя или качестве ржи, рядом со стихом Шекспира или тирадою из философии Платона». Другими словами, снова привлечь к себе внимание, что так свойственно истерической личности.

Истеричкам (позволим себе такой неврачебный эпитет), как мы уже говорили, свойственна склонность к обману. Эта малопривлекательная черта не стала исключением в картине заболевания Марии. Приведём один пример. Так, добиваясь славы всеми возможными путями, она послала на выставку в Ниццу чужую скульптурную работу, выдав её за творение своих рук.

М.И. Буянов пишет: «Нельзя отрицать выдающегося таланта Башкирцевой (её картины находятся в Лувре, в Русском музее и во многих других музеях мира), но он, возможно, оказался бы ещё более значительным, если бы не сочетался с истерическими свойствами личности».

Позволим себе не согласиться с последним утверждением автора. Не обладай Башкирцева истерическим честолюбием, её картины, скорее всего, находились бы не в Лувре, а пылились в домашнем особняке. Башкирцева считала себя способной быть «певицею и художницею», так как у неё «гигантское воображение».

Диагноз Башкирцевой можно считать установленным, но в настоящее время он звучит менее «осуждающе» – истерическое расстройство личности. Суть, разумеется, от этого не меняется. Не существует «хороших» или «плохих» диагнозов, также как нет «хороших» или «плохих» пациентов. Болезнь может быть тяжёлой или лёгкой. Если бы Башкирцева страдала только истерическим расстройством личности, то искусство (и живописное, и литературное) могло бы обогатиться ещё не одним шедевром. Но наличие такого тяжёлого и в XIX в. практически неизлечимого заболевания, как туберкулёз, явилось причиной её преждевременной смерти.

Что осталось от Башкирцевой? Книга в тысячу страниц, разошедшаяся поначалу огромным тиражом. Картины, о которых мало кто может сказать что-либо внятное. И всё-таки Башкирцева напрасно боялась, что её забудут потомки. В одном из музеев Парижа есть статуя «Бессмертие» скульптора Ланжепье. Красивый юноша держит свиток с именами художников, умерших молодыми и заслужившими посмертную славу. Среди имён только одно женское – Марии Башкирцевой.

Гиппиус Зинаида Николаевна(1869–1945) – русская писательница и поэтесса, идеолог символизма и литературный критик, жена писателя Д.С. Мережковского. Не получила систематического образования, хотя с юности отличалась большой начитанностью.

Гиппиус была олицетворением декаданса – «декадентской мадонной», как её стали называть после публикации «Посвящения» (1895 г.), содержащего строку: «Люблю я себя, как Бога». Этот образ искусно строился и внедрялся в сознание современников самой поэтессой, которая тщательно продумывала своё социальное и литературное поведение, сводившееся к смене нескольких ролей.

На протяжении всей жизни у Гиппиус доминировала основная черта истерической личности – ей очень хотелось поражать, притягивать, очаровывать, покорять. В конце XIX в. не было принято так «мазаться», как это начали делать женщины после Первой мировой войны. А Гиппиус наносила макияж густо и откровенно, словно актриса перед выходом на сцену. Такой грим придавал лицу вид маски, подчёркивал манерность и неестественность поэтессы. «Она не жестикулировала, не дополняла свои слова жестами, но, когда двигалась, её длинные руки и ноги вычерчивали геометрические фигуры, не связанные с тем, что она говорила» [9]9
  Тыркова-Вильямс А.В.Тени минувшего. Встречи с писателями // В кн.: Воспоминания о Серебряном веке. – М., 1993. – С. 327.


[Закрыть]. Её желание выделиться не знало границ: она была готова гарцевать на лошади или идти по узкой горной тропинке, лишь бы её слушали и ею восхищались.

Гиппиус вызывающе подчёркивала свою девственность: состоя десять лет в браке с Мережковским, она всё ещё носила косу – привилегия незамужних девушек. Расставшись же с косами, сделала короткую стрижку – и это в 1905 г., задолго до Коко Шанель! Её современник поэт С. Соловьёв отозвался о Гиппиус так: «Святая дева с ликом бляди».

Зинаида Николаевна чувствовала в себе бисексуальные наклонности, а многие современники считали её даже гермафродитом. «В моих мыслях, моих желаниях, в моём духе – я больше мужчина, в моём теле – я больше женщина», – писала она. У Гиппиус с Мережковским не было детей. И почему-то никто не удивлялся этому обстоятельству, словно окружающие забывали, что эта супружеская пара не только возглавляла литературный процесс России, но ещё и состояла в законном браке. К слову сказать, три другие родные сёстры Зинаиды Николаевны никогда не выходили замуж. Так что можно согласиться с И.С. Коном, который пишет, что «брак Гиппиус с Мережковским был чисто духовным, причём она играла в нём ведущую, мужскую роль». Кстати, Гиппиус всегда писала от имени лирического героя мужского рода, любила говорить о себе в мужском роде и подписываться мужскими псевдонимами: «Антон Крайний», «Лев Пущин», «Товарищ Герман». Она обожала эпатаж и розыгрыши, правда, если только эпатировали и разыгрывали не её. Ей непременно требовалось находиться в центре общего внимания и в курсе всех последних новостей.

«Теперь мы знаем, что она из своих неврозов брала свою энергию, из своих неврозов делала свои стихи, писала свои дневники, и своими неврозами кормила своё мышление, делая свои мысли яркими, живыми и острыми не только благодаря их сути, на которой, как на драгоценном компосте, они вырастали и зрели, но и благодаря тому стилю, которым они облекались», – вспоминала писательница Н.Н. Берберова, встречавшаяся с Гиппиус. Её острый, холодный, мужского склада ум, безусловно, был результатом подавления плоти, что является классическим примером сублимации (по Фрейду).

Чуть ли не каждая строчка мемуаров о З.Н. Гиппиус свидетельствует о наличии у неё истерического расстройства личности, которое совсем не обязательно должно сопровождаться истерическими параличами, припадками, нарушениями чувствительности и т. п. И мимика, и внешний вид, и поведение, и образ жизни – всё подтверждает этот диагноз. Известно, кстати, что при явном подчёркивании собственной сексуальной привлекательности больные истерией зачастую страдают психосексуальными дисфункциями (например, аноргазмией).

Ветрова Мария Федосьевна(1870–1897) – русская революционерка.

Внебрачная дочь крестьянки и уездного нотариуса, воспитанная в сиротском доме, вряд ли могла быть полностью довольна своей жизнью, несмотря на полученную профессию «домашней учительницы». Возможно, поэтому Мария в 1896 г. втянулась в нелегальную работу народовольцев. Но не успела она принять в ней сколько-нибудь активного участия, как в конце декабря 1896 г. была арестована «по делу Лахтинской типографии».

Мрачная, полностью изолированная камера подвального бастиона самым удручающим образом подействовала на психику молодой женщины, и на допросе она призналась в антигосударственной деятельности. По официальным документам, Ветрова не проявляла признаков душевного расстройства до 4 февраля, когда пожаловалась дежурному офицеру, «что испытывает очень неприятные ощущения: такие точно, какие свойственно испытывать иногда замужним женщинам. При этом добавила, что причиной этих неприятных ощущений она считает жандармов». Вызванная надзирателями акушерка подтвердила предположение врача о психической ненормальности заключённой, которую, по её словам, «через стену» насиловали жандармы.

Не найдя сочувствия своим переживаниям и не получив необходимой психиатрической помощи, Ветрова в болезненном отчаянии облила себя керосином из горящей лампы и 12 февраля скончалась от ожогов. Так как ситуация оставалась неясной, то мало кто мог поверить в столь быстрое развитие психоза. Поэтому у Казанского собора на панихиду по Ветровой собралась многотысячная демонстрация протеста.

Можно предположить, что у неподготовленной к суровой подпольной деятельности революционерки в состоянии сильного стресса возник бред воздействия. Этот вид бреда чаще всего проявляется синдромом Кандинского―Клерамбо, в большинстве случаев встречающимся при шизофрении. Однако в ситуации внезапного ареста и сурового тюремного заключения подобная картина, скорее всего, была проявлением истерического психоза.

Александра Фёдоровна(1872–1918) – супруга Николая II; с 1894 г. – российская императрица; оказывала большое влияние на решения императора. Мученическая кончина Александры Фёдоровны, расстрелянной вместе с семьёй в Екатеринбурге, превратила её в глазах потомков в святую, безвинно пострадавшую от рук убийц. Со временем история расставит свои акценты, а пока рассмотрим личность принцессы Алисы Гессенской с психиатрической точки зрения.

У последней российской императрицы отмечается чуть ли не весь спектр различных истерических расстройств. Заболела она в возрасте 14 лет, когда начались месячные. В это время у неё стали развиваться приступы неудержимой сонливости, во время которых появлялся судорожный синдром. Будущую императрицу лечили, и как будто успешно, но когда ей исполнилось 18 лет, болезнь стала прогрессировать.

Переехав в Россию и став императрицей, болезненно религиозная по своему характеру Александра Фёдоровна всё сильнее погружалась в мистицизм. Её влекло к таинственно-тёмным оккультным силам, к спиритизму и всякого рода волшебству. Она стала интересоваться юродивыми, предсказателями, ясновидящими. Императрица страдала также «тяжёлым неврозом сердца». До какой опасной степени доходила истерия Александры Фёдоровны, свидетельствует её ложная беременность. Навязчивая идея о ребёнке мужского пола, о наследнике до того овладела ею, что она вообразила у себя беременность, чувствовала все её обычные симптомы и даже пополнела.

Узнав о смерти Григория Распутина, императрица потеряла способность не только передвигаться, но лишилась дара речи. На этот раз болезнь осложнилась истерическим параличом конечностей, и императрицу приходилось кормить с рук.

Таким образом, в случае Александры Фёдоровны имели место связанные со стрессами невротические и соматоформные расстройства («тяжёлый невроз сердца»). Пиком истерических расстройств можно считать ложную беременность, истерическое нарушение походки и «паралич конечностей». Любопытная особенность заболевания Александры Фёдоровны: в тяжелейших условиях большевистского плена ни о каких проявлениях истерии у императрицы историки уже не упоминают.

Учитывая, что Александра Фёдоровна находилась под сильным влиянием Григория Распутина в основном благодаря своему истерическому характеру, а Николай II, как известно, во многом шёл на поводу у своей венценосной супруги, можно сделать следующий вывод: психическое расстройство императрицы сыграло немаловажную и трагическую роль в истории России.

Габриель Сидони Колетт(1873–1954) – французская писательница; стала первой женщиной, единогласно избранной в 1944 г. в члены Гонкуровской академии.

Между тем в 20 лет Сидони была девушкой, примечательной лишь косой длиной 1 м 58 см. В 1893 г. она вышла замуж за популярного в ту пору писателя Анри Готье-Виллара. Он ввёл её в литературные круги столицы, но при этом беззастенчиво использовал в качестве «литературного негра». Колетт написала для него серию автобиографических романов, которые он опубликовал под своим именем. Под собственным именем Колетт начала печататься лишь с 1904 г.

Первые месяцы замужества показались Колетт счастливым сновидением, но ей было суждено скоро «проснуться». Она узнала, что муж ей изменяет. Степень её отчаяния не поддавалась описанию – Колетт оказалась на грани безумия. Несколько месяцев Габриель провела в лечебнице, где врачи серьёзно опасались за её психику.

С 1906 г. она начала самостоятельно зарабатывать на жизнь и навёрстывать упущенное, выступая на сцене знаменитого кабаре «Мулен Руж»: Колетт стала актрисой-мим, а её поступки – темой для обсуждения.

Разведясь с мужем, завела несколько романов с женщинами и мужчинами (среди них был известный итальянский писатель Габриэле д'Аннунцио).

Скандальная известность предоставила ей возможность требовать баснословных гонораров. Театральные критики и рецензенты, воскуряя ей фимиам, стали широко употреблять слово «творчество», а газетчики наперебой искали возможность услышать хотя бы пару слов из уст главной возмутительницы общественного спокойствия. Колетт училась быть знаменитой буквально на ходу: «Всегда следует начинать с отказа давать интервью кому бы то ни было. Тогда ваше первое интервью попадёт на первую полосу».

В декабре 1912 г. Габриель Сидони Колетт становится баронессой де Жувенель и присутствует на приёмах, раутах, торжественных обедах. Но под последние аккорды разваливающегося очередного брака она вновь делается героиней скандала. 47-летняя Колетт становится любовницей 17-летнего Бертрана де Жувенеля, сына барона от первого брака.

За 54 года Сидони Колетт написала 50 книг прозы и 4 тома статей, посвящённых театру, причём всё, что вышло из-под её пера, увидело свет ещё при жизни автора; была награждена орденом Почётного легиона, избрана в члены Королевской академии языка и литературы Бельгии.

Французская писательница представляла собой эмоционально неустойчивую личность со стремлением любой ценой находиться в центре общественного внимания. Это свидетельствует об истерическом радикале её личности. А редкостная творческая плодовитость и повышенная сексуальность говорят о том, что Колетт были свойственны также и гипоманиакальные черты.

Айседора Дункан(1877–1927) – американская танцовщица; одна из основоположниц школы танца модерн.

С подросткового возраста Дункан гастролировала по ведущим театрам Калифорнии и уже тогда вела довольно бесшабашное богемное существование. По достижении 30 лет на фоне склонности к спиртному начала страдать «неврастеническими», как она указывает в автобиографии, расстройствами. Но нельзя исключить наличие у неё психосоматических и гормональных нарушений.

С 1907 г. у Айседоры Дункан появляются первые сценические «провалы» и первые легенды о её «плотской вольнице». Она, например, неоднократно обращалась к различным знаменитым мужчинам с предложением о рождении общих детей, наивно полагая, что они унаследуют её красоту и отцовский ум. Бернард Шоу в ответ на подобное предложение остроумно ответил: «А если бы они вдруг первое взяли от меня, а второе – от вас?»

Все признают, что в искусстве Айседора была гениальной личностью, но в практической жизни оставалась «простофилей, попросту гусыней». Вместе с тем мысль Айседоры о том, что именно сексуальные утехи являются для неё спасительным лекарством от «неврастении», заслуживает доверия.

После трагической смерти детей, погибших в автомобильной катастрофе, Айседору начинают преследовать ночные видения и «галлюцинации». Она легко поддавалась влиянию «дурных» предзнаменований и суеверий, «погрузилась в напряжённый мистицизм». К 38 годам Дункан заметно «погрузнела и к тому же изрядно пила», но продолжала выступать на сцене. Поведение артистки становилось всё более несносным и капризным. Айседора считала, что любое её слово равносильно закону, и как-то потребовала «массу роз», чтобы засыпать ими сцену, хотя заплатить за них ей было нечем. Такта и самоконтроля ей недоставало всегда. Превратившись в рабу своих эмоций, она признавала только любовников и вино, могла выйти на сцену в пьяном состоянии. «Ничто не могло утолить её любовного голода и жажды, и в ней не было никакого понимания пагубности такой жизни!» [10]10
  Курт П.Айседора. – М.: Эксмо, 2007. – С. 463.


[Закрыть]. Выражаясь словами самой Дункан: «Ношусь по свету в поисках средства исцеления – и не нахожу».

И тут её пути пересеклись с ещё более неустойчивым в психическом отношении Сергеем Есениным. «Медовое турне» Айседоры Дункан с Есениным представляло собой «пятнадцать месяцев алкогольного сумасшествия и несчастий».

Близким к реальности портрет Айседоры Дункан можно найти в романе американского писателя Джона Дос Пассоса «Большие деньги»: «Она не могла воздержаться ни от спиртного, ни от того, чтобы заключить в объятия первого встречного молодого человека; если же у неё заводилась кое-какая наличность, она закатывала пирушку или просто швыряла деньги направо и налево».

Айседора Дункан на протяжении всей своей не столь уж и короткой жизни демонстрирует черты инфантильно-ювенильного характера. Повышенную склонность (а возможно, и клиническую зависимость) к употреблению алкоголя можно рассматривать как патологическую, так как она «пагубно» воздействовала на её творчество. Ядро личности американской танцовщицы составляло истерическое расстройство. Эта форма психопатии часто встречается в группе инфантильно-ювенильных женщин, которые вообще «по своей природе ближе к детству и юности». Можно предположить, что своеобразие предложенного Дункан нового вида танцевального искусства не в последнюю очередь обусловлено выраженным своеобразием её личности.

Петровская Нина Ивановна(1879–1928) – русская поэтесса. В разное время была подругой знаменитых русских поэтов Серебряного века – К. Бальмонта, А. Белого, В. Брюсова. Последний вывел её под именем Ренаты в романе «Огненный ангел». Её первые стихотворения «по бешенству чувств» были похожи на стихи юной Марины Цветаевой.

В жизни Петровской всё было необычно. Она, например, упорно скрывала год своего рождения. Закончила зубоврачебные курсы, но стала поэтессой. Была невестой одного, а замуж вышла за другого. Своё прошлое казалось ей жалким и бедным, и, только попав в среду символистов и декадентов, находясь в состоянии постоянного лихорадочного возбуждения, она почувствовала себя как рыба в воде.