Текст книги "История Цветочного острова"

Автор книги: Александр Шаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Шаров А
История Цветочного острова

Александр Израйлевич Шаров

ИСТОРИЯ ЦВЕТОЧНОГО ОСТРОВА

Как он был прекрасен, Цветочный остров на Синем море! Он весь зарос клевером – белым и красным, – так что с палубы корабля казалось, что среди Синего моря расстелен вышитый шёлком ковёр.

От клевера пахло мёдом, и казалось, что среди моря лежит огромный медовый пряник.

Тысячи шмелей гудели низкими красивыми голосами, вытягивая длинными хоботками нектар из цветов клевера, и казалось, что над островом гудит праздничный колокол.

А жили на острове – Крэгг – Цветочный Гном и семейство Мяу: Мяу Кот, Мяу Кошка и котёнок Мяу Крошка.

Каждый вечер они ходили друг к другу в гости. Один вечер – семейство Мяу к Цветочному Гному Крэггу, а назавтра – Цветочный Гном Крэгг к семейству Мяу.

Крэгг угощал гостей клеверным мёдом, самым вкусным на свете, и рассказывал им клеверные сказки. Клевер бывает белым, как облако, и алым, как солнце; и сказки были задумчивые, как облако, и весёлые, как солнце.

А семейство Мяу угощало Крэгга молоком и мяукало ему кошачьи песни задумчивые и весёлые.

Цветочный Гном Крэгг работал днём: он обходил дозором остров, выпалывая сорную траву. А семейство Мяу работало ночью: оно обходило дозором остров, не давая бесчинствовать мышам.

Утомившись, Гном Крэгг ложился на цветочный ковёр, дышал медовым воздухом, слушал шмелей и думал: "На каком же прекрасном, лучшем в мире острове я живу!"

Но всего этого не стало оттого, что Крэгг в тот вечер, в тот несчастный вечер, оказался грубияном!

В тот вечер, когда так чудесно и сильно пахло клеверным мёдом и ничего не предвещало несчастья, Крэгг, как всегда, пришёл в гости к семейству Мяу. Перед ужином Мяу Кот, и Мяу Кошка, и котёнок Мяу Крошка, как всегда, сели в кружок перед весело горящей печуркой.

Мяу Кот, как всегда, взмахнул дирижёрской палочкой.

И семейство Мяу, как всегда, очень приятно замяукало.

Но Гном Крэгг, чего прежде никогда не случалось, вскочил, топнул ножкой и закричал грубым, злым голосом:

– Прекратите своё дурацкое мяуканье, оно мне надоело!

– Пожалуйста, не кричите, – сказала Мяу Кошка, – это невежливо и это вредно ребёнку!

– Вы сказали "дурацкое мяуканье" или мне только так послышалось? спросил Мяу Кот.

– Я сказал то, что думал, – "дурацкое мяуканье".

– Наверно, у вас болит голова? Или живот? Когда у меня болит голова или живот, я тоже говорю иногда совсем не то, что нужно, – сказала Мяу Кошка.

– Ничего у меня не болит! – закричал Гном Крэгг и выскочил из кошачьего домика, сильно хлопнув дверью

На самом деле у него действительно болела голова и болел живот. Но, к несчастью, он не захотел в этом признаться.

Гном Крэгг не попросил прощения ни завтра, ни послезавтра. А когда у него перестал болеть живот и прошла головная боль и когда он, наконец, пересилил своё упрямство и пришёл к дому, где жило семейство Мяу, двери и окна дома были заколочены, а на дверях висела записка:

Мы уезжаем, потому что котятам очень вредно, когда при них кричат и потому что никому не хотим надоедать "дурацким мяуканьем".

Мяу Кот, Мяу Кошка, Мяу Крошка

Вот какая записка...

– Ну и пусть! – громко сказал Гном Крэгг, хотя на душе у него было невесело. – Обойдусь без несносного семейства Мяу с его дурацкими кошачьими концертами. Буду один жить на этом прекрасном острове, слушать прекрасное пение шмелей, и самому себе рассказывать прекрасные клеверные сказки, и самого себя угощать самым вкусным на свете клеверным мёдом!

Прошло неизвестно сколько лет и месяцев и ещё много дней.

Как-то раз, наработавшись, Крэгг лёг на траву среди цветущего клевера, чтобы послушать шмелиное пение. Но странное дело – остров больше не гудел, как праздничный колокол.

Было тихо. И туча застлала солнце, так что было холодно.

Было ужасно неуютно лежать в этой холодной тишине.

Гном Крэгг поднялся и взглянул на тучу.

Это была совсем необычная туча. Все шмели, какие только жили на Цветочном острове, летели в открытое море.

– Куда вы?! – крикнул вслед Гном Крэгг.

– Мы улетаем навсегда, – прогудели шмели. – Мы больше не можем жить на Цветочном острове. С тех пор как не стало семейства Мяу, мыши разоряют наши гнёзда.

– Ну и летите! – сердито сказал Гном Крэгг. – Обойдусь без глупых шмелей с их унылым гудением, как отлично обхожусь без несносного семейства Мяу. Тишина полезна для здоровья! И теперь мне одному достанется весь самый вкусный на свете клеверный мёд! И... и сто лет назад меня ведь укусил этот прок... ужасно невоспитанный шмель, на которого я наступил. Теперь уж никто и никогда меня не укусит!

Так он сказал – очень упрямый и злопамятный Гном Крэгг. Но на душе у него не стало веселее.

Прошло ещё неизвестно сколько месяцев и дней. Однажды Гном Крэгг вышел в поле и увидел, что все цветы клевера – и совсем старые, и молодые – стоят понурив голову.

– Что вы невесёлые? – спросил Гном.

– Это потому, что мы умираем. Умирать очень грустно...

– Не умирайте! – попросил Крэгг, который на этот раз встревожился и испугался.

– Не умирайте, ведь я так люблю лучший в мире клеверный мёд!

– Мы не можем жить без шмелей, которые переносят пыльцу с цветка на цветок, – тихо ответили цветы клевера.

И умерли...

...Недавно мы с сыном, который вырос и первый раз пошёл со мной в море, проплывали мимо Цветочного острова.

– Ты говорил, что остров гудит, как праздничный колокол. Почему же я слышу только мышиный писк? – спросил сын.

– Раньше он гудел, как праздничный колокол, – сказал я.

– И ты говорил, что остров пахнет, как медовый пряник. Почему же я чувствую только запах мышиного помёта? – спросил сын.

– Раньше от него пахло мёдом, – сказал я.

– И ты говорил, что остров похож на ковёр, вышитый белым и красным шёлком. Почему же мне он кажется серой тряпкой среди Синего моря? спросил сын.

– Раньше он был похож на прекрасный ковёр, – сказал я.

– Отчего же всё так переменилось? – спросил сын.

– Оттого, что в тот несчастный вечер Гном Крэгг был грубым, упрямым и злопамятным, – сказал я.

– Только оттого, что в какой-то несчастный вечер какой-то гном оказался грубым, злопамятным и упрямым? – недоверчиво улыбнулся сын.

Тогда я вспомнил и рассказал сыну всю эту историю.

И мы задумались о разных разностях, очень печальных, – бывают и такие. А остров между тем скрылся из глаз.