Текст книги "СМЕРШ. Битвы под грифом секретно"

Автор книги: Александр Север

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Командующий 59‑й армией генерал‑майор Коровников наспех утвердил неотработанную схему оборонительных сооружений дивизии, представленную командиром 372‑й стрелковой дивизии полковником Сорокиным, штаб обороны ее не проверил.

В результате этого из выстроенных 8‑й ротой 3‑го полка этой же дивизии 11 дзотов 7 оказались непригодными.

Командующий фронтом Хозин, начальник штаба фронта генерал‑майор Стельмах знали, что противник против этой дивизии сосредоточивает войска и что они не обеспечат оборону коммуникаций 2‑й ударной армии, мер же к усилению обороны этих участков не предприняли, имея в своем распоряжении резервы.

30 мая противник после артиллерийской, авиационной подготовки с помощью танков повел наступление на правый фланг 311‑го полка 65‑й стрелковой дивизии.

2‑я, 7‑я и 8‑я роты этого полка, потеряв 100 бойцов и четыре танка, отступили.

Для восстановления положения была выброшена рота автоматчиков, которая, понеся потери, отошла.

Военный совет 52‑й армии бросил в бой последние резервы – 54‑й гвардейский стрелковый полк с пополнением 370 человек. Пополнение было введено в бой с ходу, несколоченным, при первом соприкосновении с противником разбежалось и было остановлено заград[ительными] отрядами особых отделов.

Немцы, потеснив части 65‑й дивизии, подошли вплотную к селу Теремец-Курляндский и левым флангом отрезали 305‑ю стрелковую дивизию.

В это же время противник, наступая на участке 1236‑го [стрелкового] полка 372‑й стрелковой дивизии, прорвав слабую оборону, расчленил второй эшелон резервной 191‑й стрелковой дивизии, вышел на узкоколейную железную дорогу в районе отм. 40,5 и соединился с частями, наступающими с юга.

Командир 191‑й [стрелковой] дивизии неоднократно ставил вопрос перед командующим 59‑й армией генерал‑майором Коровниковым о необходимости и целесообразности вывода 191‑й стрелковой дивизии к Мясному Бору, с тем чтобы создать прочную оборону по северной дороге.

Коровников мер не принял, и 191‑я [стрелковая] дивизия, бездействуя и не возводя оборонительных сооружений, осталась стоять в болоте.

Командующий фронтом Хозин и командующий 59‑й армией Коровников, будучи осведомлены о сосредоточении противника, все же считали, что оборона 372‑й дивизии прорвана небольшой группой автоматчиков, поэтому в бой резервы не вводили, чем дали возможность противнику отрезать 2‑ю ударную армию.

Только 1 июня 1942 г. была введена в бой без артиллерийской поддержки 165‑я стрелковая дивизия, которая, потеряв 50 % бойцов и командиров, положения не выправила.

Вместо организации боя Хозин дивизию из боя вывел и перебросил на другой участок, заменив ее 374‑й стрелковой дивизией, которая в момент смены частей 165‑й сд отошла несколько назад.

Имеющиеся силы своевременно в бой введены не были, наоборот, Хозин приостановил наступление и приступил к перемещению командиров дивизий: снял командира 165‑й стрелковой дивизии полковника Соленова, назначил командиром дивизии полковника Морозова, освободив его от должности командира 58‑й стрелковой бригады.

Вместо командира 58‑й [стрелковой] бригады был назначен командир 1‑го стрелкового батальона майор Гусак.

Также был снят начальник штаба дивизии майор Назаров, и на его место был назначен майор Дзюба, в это же время был снят и комиссар 165‑й [стрелковой] дивизии старший батальонный комиссар Илиш.

В 372‑й стрелковой дивизии был снят командир дивизии полковник Сорокин, и на его место назначен полковник Синегубко.

Перегруппировка войск и замена командиров затянулась до 10 июня. За это время противник сумел создать дзоты, укрепить оборону.

2‑я ударная армия к моменту окружения противником очутилась в крайне тяжелом положении, в дивизиях насчитывалось от двух до трех тысяч бойцов, истощенных ввиду недоедания и переутомленных непрерывными боями.

С 12 по 18 июня 1942 г. бойцам и командирам выдавалось по 400 г конины и 100 г сухарей, в последующие дни выдавалось от 10 г до 50 г сухарей, в отдельные дни бойцы продуктов не получали вовсе, что увеличило число истощенных бойцов и появились случаи смертности от голода.

Зам. нач. политотдела 46‑й дивизии Зубов задержал бойца 57‑й стрелковой бригады Афиногенова, который вырезал из трупа убитого красноармейца кусок мяса для питания. Будучи задержан, Афиногенов по дороге умер от истощения.

Питание и боеприпасы в армии вышли, подвоз их воздухом из-за белых ночей и потери посадочной площадки у д. Финев Луг, по существу, был невозможен. Забрасываемые самолетами боеприпасы и продовольствие в армию из-за халатности начальника тыла армии полковника Кресика полностью собраны не были.

Положение 2‑й ударной армии крайне осложнилось после прорыва противником линии обороны 327‑й дивизии в районе Финев Луг.

Командование 2‑й армии – генерал-лейтенант Власов и командир дивизии генерал‑майор Антюфеев – не организовало обороны болота западнее Финев Луг, чем воспользовался противник, выйдя во фланг дивизии.

Отступление 327‑й дивизии привело к панике, командующий армией генерал-лейтенант Власов растерялся, не принял решительных мер к задержанию противника, который продвинулся к Новой Керести и подверг артиллерийскому обстрелу тылы армии, отрезал от основных сил армии 19‑ю [гвардейскую] и 305‑ю стрелковые дивизии.

[В] аналогичн[ом] положени[и] [оказались] и части 92‑й дивизии, где ударом со стороны Ольховки двумя пехотными полками с 20 танками немцы при поддержке авиации овладели рубежами, занимаемыми этой дивизией.

Командир 92‑й стрелковой дивизии полковник Жильцов проявил растерянность и в самом начале боя за Ольховку потерял управление.

Отход наших войск по линии реки Кересть значительно ухудшил все положение армии. Артиллерия противника к этому времени стала уже простреливать огнем всю глубину 2‑й армии.

Кольцо вокруг армии сомкнулось. Противник, форсировав реку Кересть, зашел во фланг, вклинился в наши боевые порядки и повел наступление на КП армии в районе Дровяное Поле.

Командный пункт армии оказался незащищенным, в бой была введена рота Особого отдела в составе 150 человек, которая оттеснила противника и вела с ним бой в течение суток – 23 [июня] с.г.

Военный совет и штаб армии вынуждены были сменить место дислоцирования, уничтожив средства связи и, по существу, потеряв управление войсками.

Командующий 2‑й армией Власов, начальник штаба Виноградов проявили растерянность, боем не руководили, а впоследствии потеряли всякое управление войсками.

Это было использовано противником, который беспрепятственно проникал в тылы наших войск и наводил панику.

24 июня с.г. Власов принимает решение вывести штаб армии и тыловые учреждения походным порядком. Вся колонна представляла из себя мирную толпу с беспорядочным движением, демаскированную и шум[ную].

Противник идущую колонну подверг артиллерийскому и минометному обстрелу. Военный совет 2‑й армии с группой командиров залег и из окружения не вышел. Командиры же, направлявшиеся к выходу, благополучно прибыли в расположение 59‑й армии.

Только за два дня (22 и 23 июня с.г.) вышло из окружения 13 018 человек, из них 7000 раненых.

Последующий выход из окружения противника военнослужащих 2‑й армии проходил отдельными мелкими группами.

Установлено, что Власов, Виноградов и др[угие] руководящие работники штаба армии в панике разбежались, от руководства боевыми операциями самоустранились и место своего расположения не объявили, законспирировали.

Военный совет армии, [в частности] в лице Зуева и Лебедева, проявил благодушие и не пресек панических действий Власова и Виноградова, оторвался от них, это усилило разброд в войсках.

Со стороны начальника Особого отдела армии майора государственной безопасности Шашкова своевременно не было принято решительных мер по наведению порядка и предотвращению предательства в самом штабе армии.

2 июня 1942 г. в наиболее напряженный боевой период изменил Родине – перешел на сторону противника с [шифр]овальными документами – пом. нач. 8‑го отдела штаба армии техник-интендант 2‑го ранга Малюк Семен Иванович, выдавший противнику расположение частей 2‑й ударной армии и место дислокации КП армии. (Прилагаю листовку.) [67 – Не публикуется.]

Со стороны отдельных неустойчивых военнослужащих отмечены случаи добровольной сдачи в плен врагу.

10 июля 1942 г. арестованные нами агенты немецкой разведки Набоков и Кадыров показали: при допросах пленных военнослужащих 2‑й ударной армии в немецких развед[ывательных] органах присутствовали: командир 25‑й стрелковой бригады полковник Шелудько, пом. нач. опер отдела армии майор Версткин, интендант 1‑го ранга Жуковский, зам. командующего 2‑й [ударной] армией по АБТВ полковник Горюнов иряд других, которые предавали командно-политический состав армии немецким властям.

Вступив в командование Волховским фронтом, генерал армии тов. Мерецков повел группу войск 59‑й армии на соединение с частями 2‑й ударной армии.

С 21 на 22 июня с.г. части 59‑й армии прорвали оборону противника в районе Мясного Бора и образовали коридор шириной 800 м.

Для удержания коридора части армии развернулись фронтом на юг и на север, заняли боевые участки вдоль узкоколейной железной дороги.

К моменту выхода частей 59‑й армии на реку Полисть выяснилось, что командование 2‑й [ударной] армии в лице начальника штаба Виноградова дезинформировало фронт и оборонительных рубежей на западном берегу реки Полисть не заняло.

Таким образом, локтевой связи между армиями не произошло.

В образовавшийся коридор 22 июня для частей 2‑й [ударной] армии было доставлено значительное количество продуктов питания, людьми и на лошадях.

Командование 2‑й [ударной] армии, организуя выход частей из окружения, не рассчитывало на выход с боем, не приняло мер к укреплению и расширению основной коммуникации у Спасской Полисти и не удержало ворот.

В силу почти непрерывных налетов авиации противника и обстрела наземных войск на узком участке фронта выход для частей 2‑й [ударной] армии стал затруднен.

Растерянность и потеря управления боем со стороны командования 2‑й [ударной] армии окончательно усугубили обстановку.

Противник этим воспользовался и коридор закрыл.

Впоследствии командующий 2‑й [ударной] армией генерал-лейтенант Власов окончательно растерялся, инициативу в свои руки взял начальник штаба армии генерал‑майор Виноградов.

Последний свой план держал в секрете и никому об этом не говорил. Власов к этому был безразличен.

Как Виноградов, так и Власов из окружения не вышли. По заявлению начальника связи 2‑й ударной армии генерал‑майора Афанасьева, доставленного 11 июля на самолете У‑2 из тыла противника, они направлялись лесом в Оредежском районе по направлению к Старой Руссе.

Местопребывание членов Военного совета Зуева и Лебедева неизвестно.

Нач. О[собого] о[тдела] НКВД 2‑й [ударной] армии майор государственной безопасности Шашков, будучи ранен, застрелился.

Продолжаем розыск Военного совета 2‑й ударной армии путем заброски агентуры в тыл противника и партизанских отрядов»[64]64
  Докладная записка начальника Особого отдела Волховского фронта старшего майора госбезопасности Д. И. Мельникова заместителю наркома внутренних дел Союза ССР комиссару госбезопасности 3‑го ранга B. C. Абакумову о срыве боевой операции по выводу войск 2‑й ударной армии из вражеского окружения. 6 августа 1942 года // Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 3. Кн. 2. От обороны к наступлению. 1 июля – 31 декабря 1942 года. – М., 2003. – С. 120–125.


[Закрыть].

Какая реакция будет у руководства страны после прочтения такого документа? Правильно, усилить наблюдение за действиями командования частей и соединений Красной Армии. В первой части документа авторы педантично перечислили все крупные ошибки командования 2‑й ударной армии, а во второй части зафиксировали его растерянность и множество случаев добровольного перехода на сторону врага.

Следя за армией

Хотя прошел уже год войны, но руководство военной контрразведки не доверяло до конца командованию Красной Армии. Сложно сказать, было ли вызвано это недоверие объективными причинами или военные чекисты просто демонстрировали повышенную бдительность в отношении уровня боеспособности вооруженных сил, но в любом случае наблюдали они внимательно. В качестве примера процитируем фрагмент Директивы Особого отдела НКВД Воронежского фронта № 2664/1 от 17 октября 1942 года. Напомним, что в середине сентября войска Воронежского фронта после неудачной попытки наступления перешли к активной обороне.

«В соответствии с директивой Ставки о переходе войск Воронежского фронта к активной обороне командованием последнего даны надлежащие указания армиям по организации обороны путем создания опорных пунктов прочных узлов сопротивления, минных полей, противотанковых рвов и других сооружений в 25‑километровой прифронтовой зоне, из которой подлежит выселению все население.

(…)

Все внимание Особых органов должно быть направлено на вскрытие и пресечение всяческих попыток со стороны антисоветских лиц в частях и соединениях армий сорвать мероприятия командования по созданию подлинного оборонительного рубежа.

С этой целью должна быть отобрана основная, лучшая часть агентурно-осведомительного аппарата по штабам и основным службам частей и соединений армий и направлена на вскрытие всех ненормальностей в деле организации активной обороны, причин, порождающих эти ненормальности, и их виновников, упор при этом должен делаться на выявление фактов подрывной работы врага.

(…)

В работе с агентурой необходимо заострить ее внимание на проработку следующих вопросов:

1. Организация боевых порядков в обороне и обеспечении резервами в дивизии и армии.

2. Оценка правильности выбора переднего края.

3. Организация системы огня.

4. Наличие дополнительных площадок.

5. Расчистка обозрения и обстрела.

6. Организация взаимной огневой связи.

7. Приспособление к обороне населенных пунктов.

8. Наличие ложных сооружений.

9. Наличие противотанковых и противопехотных препятствий, их расположение и прострел.

10. Наличие переносных противопехотных препятствий (ежи, рогатки и т. д.).

11. Наличие противотанковых районов.

12. Организация противовоздушной и противохимической обороны.

13. Организация артиллерийского и пулеметного зенитного огня.

14. Организация зенитного огня из пехотного оружия.

15. Организация маскировки.

16. Изучение впередилежащей местности и подходов к переднему краю обороны.

17. Организация ночной обороны, разведки и поиска.

18. Наличие плана обороны в частях.

19. Организация обеспечения стыков между подразделениями, частями и соединениями.

20. Организация всех видов связи.

21. Организация службы наблюдения и оповещения.

22. Организация взаимодействия всех родов войск.

23. Организация и проверка боевой подготовки по приказу т. Сталина № 306 от 8 октября 1942 г.

24. Проверка реализации приказа НКО об организации отдыха бойцов. Указанными выше основными мероприятиями командования решается задача создания на всем участке нашего фронта подлинно неприступного барьера для противника.

Приказываю мобилизовать весь особистский аппарат на четкое выполнение настоящей директивы»[65]65
  Директива ОО НКВД Воронежского фронта № 2664/1 ОО НКВД армии о перестройке работы. 17 октября 1942 года // Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 3. Кн. 2. От обороны к наступлению. 1 июля – 31 декабря 1942 года. – М., 2003. – С. 397–398.


[Закрыть].

Так что военные чекисты, вопреки распространенному мнению, не только занимались выявлением потенциальных дезертиров и недовольных советской властью. Фактически они контролировали выполнение военнослужащими Красной Армии приказа командования.

Контролируя деятельность политорганов

Военные чекисты не ограничивались надзором за действиями командиров Красной Армии. Так же внимательно и пристально следили они за армейскими политработниками. В качестве примера результатов наблюдения «особистов» за комиссарами отчет о работе 7‑го отдела Политуправления Калининского фронта и 7‑х отделений армий того же фронта. Поясним, что эти органы занимались пропагандой среди войск противника. Как же военные чекисты оценили результаты их работы?

Чем интересен этот документ? Большим объемом и высоким качеством собранной информации. Нужно учитывать, что все приведенные в документе данные были не только получены от агентуры, но и несколько раз перепроверены. Другой важный факт – качество агентуры. Ведь все мероприятия политорганов по разложению войск противника проводились (насколько это возможно) в тайне от Красной Армии. Например, тот же самый допрос военнопленных. Еще интересная особенность – резкая и аргументированная критика работы политорганов. Обратимся к тексту документа.

«Работой среди войск противника занимаются 7‑й отдел Политуправления Калининского фронта и 7‑е отделения политотделов армий.

Кроме того, при политотделах дивизий имеются старшие инструкторы по работе среди войск противника, в обязанность которых входит:

а) распространение листовок через разведывательные подразделения;

б) помощь в организации радиопередач, осуществляемых политотделом армии для войск противника;

в) участие в первичных опросах пленных;

г) организация сбора документов о противнике. Несколько предварительных общих замечаний:

1. Следует отметить, прежде всего, относительно слабый состав работников, ведущих работу среди войск противника.

Если еще во фронте и до некоторой степени в армиях имеются работники, знающие немецкий язык (хотя знание этого языка оставляет желать лучшего), то старшие инструкторы политотделов дивизий из-за незнания немецкого языка занимаются преимущественно организационной работой. Частично выполняемая ими специальная работа проводится только при помощи переводчиков разведорганов.

Кроме того, работники политотдела дивизий по работе среди войск противника зачастую используются не по прямому назначению.

В 250‑й сд 31‑й армии инструктор Гельфман используется политотделом по выполнению различных второстепенных заданий, а своим участком работы он не занимается.

Инструктор политотдела 5‑й дивизии Васин своей непосредственной работой занимается очень мало.

2. Опыт работы среди войск противника изучается еще недостаточно и глубоко не анализируется, что известным образом затушевывает перед самими работниками имеющиеся недочеты.

3. Неудовлетворительно поставлена и организована работа по выяснению результатов от проводимых мероприятий среди войск противника. Эффект работы определяется преимущественно количественными показателями (сброшено листовок, проведено радиопередач, обнаружено листовок у пленных) либо на основе опроса пленных.

4. Подход к допросам пленных и сам процесс допроса (как в политотделе, так и в разведотделе) не всегда продуманы.

Отсутствуют необходимые при допросах строгость и официальность, создается иногда впечатление, что допрашивающие заискивают перед пленными, а последние пользуются этим обстоятельством, что не может не сказаться на дальнейшей работе с пленными.

Кроме того, у работников 7‑х отделов и отделений часто проявляется неправильная тенденция «перехватывать» военнопленных для политического опроса и обработки раньше, нежели пленные прошли опрос по линии разведотдела.

На практике это приводит к тому, что после опросов в политотделе пленные чувствуют себя развязнее, и работникам разведотдела стоит иногда большого труда получить необходимые данные о противнике.

Поэтому вопрос о подходе к пленному для его политической обработки имеет большое значение.

По существу работы среди войск противника необходимо отметить следующее:

1. Использование военнопленных для составления воззваний и обращений.

Военнопленные часто используются для составления воззваний и обращений.

После проведения политического опроса отбираются наиболее подходящие для этой цели пленные. Многие из них довольно охотно идут на составление обращений, но в данном случае ими руководит чувство страха и боязни репрессий по отношению к ним. Как правило, первичный текст обращения, составленный пленным, необходимо кардинально менять. Из 257 пленных, пропущенных политотделом 22‑й армии, только 9 человек отказались писать обращение. Однако более или менее удовлетворительно написано 63 воззвания, а для распространения среди солдат немецкой армии утверждено было 3.

Обычно составление листовок и обращений пленными проходит при непосредственной помощи работника политотдела. В ряде случаев воззвания и обращения направлены к определенной воинской части или подразделению, в котором служил пленный.

Отмечаются случаи, когда пленные, давая согласие на составление или подписание обращения, заявляют: «Дайте нам обжиться, осмотреться, потом напишем», или: «Мы напишем в лагере военнопленных».

Работа с пленными для составления воззваний ведется только на фронте и частично в 22‑й армии. В остальных армиях этот участок работы не налажен. В дивизиях он отсутствует вовсе.

Неудовлетворительно поставлено это дело в 3‑й ударной армии. Политотдел армии жалуется на отсутствие печатного немецкого шрифта, что лишает их возможности на месте использовать пленных для составления обращений.

К числу недочетов в работе по использованию пленных для составления воззваний необходимо отнести увлечение иногда общими в листовках рассуждениями. Работники политотдела не всегда учитывают, что такое обращение (написанное пленным при содействии переводчика) не достигает необходимого эффекта.

В 22‑й армии листовки, написанные пленными при помощи инструкторов, громоздки, они не всегда направлены той части, откуда пленный. В воззваниях большое количество лозунгов.

Крайне недостаточно используются в обращениях и воззваниях, составленных пленными, различные отрицательные явления из жизни их части, факты, разоблачающие деятельность офицеров, и т. д., но зато нередко в воззваниях повторяются такие общие выражения, как «капиталистическая банда» или «империалистическая клика».

2. Выступления по радио на позициях солдат немецкой армии.

На Калининском фронте имеются две мощные звуковещательные станции с радиусом действия от 3 до 3,5 тысячи метров и одна маломощная станция с радиусом действия 700–800 метров. Эти станции закреплены за 29, 39 и 22‑й армиями. Остальные армии (30, 31, 3 и 4‑я) звуковещательных станций не имеют.

Имеется только один звукозаписывающий аппарат в 29‑й армии. Нет звукомашины, хотя бы окопного типа. Радиопередачи проводятся нерегулярно. В 22‑й армии с 1 января по 20 февраля с.г. было организовано 308 передач, зато в октябре, ноябре и декабре прошлого года радиоустановка фактически не использовалась, исключая случайных выездов на позицию при наличии благоприятных подъездных путей. Радиоустановка в 22‑й армии, имеющая радиус действия 700–800 метров, по заявлению работников политотдела, вообще трудноиспользуема, особенно во время минометного, пулеметного или артиллерийского обстрела. В 29‑й армии, где имеется мощная установка, за период ноябрь – январь была организована только 21 передача.

Таким образом, даже имеющиеся радиосредства используются крайне недостаточно, а прикрепление их к армиям не дает возможности маневрировать ими на других участках фронта.

Программа выступления утверждается политотделом армии и включает в себя: немного музыки, выступление пленного, захваченного на данном участке, или выступление пленного, записанное на пластинку.

Практикуется также передача диктором обращения пленного, однако большого успеха это не имеет, так как диктор обычно очень плохо знает немецкий язык.

Использование самих пленных для выступления по радио также крайне недостаточно. Правда, в ряде случаев это объясняется тем, что не всегда имеются пленные. В 29‑й армии в проведенных 21‑й передаче лично выступило только 5 пленных. Остальные передачи осуществлял диктор, читавший текст обращения военнопленных.

(…)

Важнейшими недостатками являются отсутствие штатного персонала, обслуживающего радиоустановку, равно как и отсутствие штатного диктора; отсутствие твердого плана использования имеющихся радиоустановок; отсутствие патефонов с адаптером, которые можно было бы с успехом применять в условиях обороны, и, наконец, децентрализации имеющихся радиосредств.

Политотделы З0, 31 и особенно 3 и 4‑й армий считают отсутствие радиоустановок самым крупным недочетом.

(…)

3. Распространение листовок, брошюр, газет среди солдат противника.

Распространение печатной агитационной литературы происходит при помощи авиации, разведки и партизан.

Распространяется литературы довольно большое количество: в 22‑й армии за период военных действий распространено до 3 миллионов экземпляров; в 29‑й армии с августа по январь распространено свыше 2,5 млн экземпляров; в 3‑й ударной армии с 16 января по 25 февраля распространено до 500 тыс. экземпляров.

Основная масса литературы распространяется путем сбрасывания с самолета (до 70 %). Остальная литература направляется в армии для распространения через партизан, войсковую разведку и отдельные части, действующие в тылу противника.

(…)

Установлены факты, когда листовки не достигают цели и часть из них попадает на нашу сторону (так было в Торжке и Кувшиново). В феврале летчики неумело сбрасывали листовки под г. Велижем (4‑я ударная армия), в результате чего большое число их не попало на территорию, занимаемую противником.

(…)

Распространение литературы и листовок через партизан происходит непосредственно в армиях и дивизиях.

(…)

Значительно больше распространено литературы через войсковую разведку, группы лыжников.

В 22‑й армии таким путем за период военных действий распространено 1 млн 754 тыс. экз., в 29‑й армии – 1 млн 375 тыс. экз.

(…)

По вине политотделов армий слабо организован контроль за продвижением листовок по всем базам, вплоть до их прямого назначения. Мало того, полученные политотделом 5‑й сд (31‑я армия) в феврале 10 000 листовок (сообщение Информбюро, вести о советской Родине, нота тов. Молотова и др.) в течение нескольких дней лежали на базе НПО дивизии, а уходящие в тыл противника разведчики не получали их.

О том, к чему иногда приводит несерьезное отношение к этому делу, свидетельствует такой факт.

Во второй половине января с. г. политотдел 332‑й сд (4‑я армия) получил на немецком языке литературу для распространения среди немецких войск в тылу. Однако в 1119‑м сп, куда отправили эту литературу, не разъяснили ее предназначения, и она была отправлена обратно как «трофейная», так как ее сочли за фашистскую литературу.

(…)

Основные недостатки в деле издания и распространения листовок и газет сводятся:

1. Громоздкость некоторых листовок по формату, что затрудняет немецкому солдату ее читать и прятать: «Ваша листовка «фронтиллюстриртэ» очень хорошая, но она слишком большая по формату и ее трудно хранить».

2. Неумелое подчас сбрасывание листовок: «Ваши самолеты больше сбрасывают листовки над лесами и пустырями, а не над местами скопления войск».

3. Неконкретность некоторых листовок, заполненных общеполитическими рассуждениями: «В листовках необходимо давать не одну голую пропаганду, а побольше фактов и сравнений, например, солдатам очень понравилась листовка с противопоставлением речи Гитлера в связи с заключением договора о дружбе с СССР в 1939 году и его нотой по поводу нападения на СССР. Листовка, обращенная к немецкой матери, и т. д.»

4. Отсутствие фотографий и схем, вследствие чего листовка не привлекательна по своему внешнему виду. Между тем ряд пленных заявляют, что листовки, в которых помещены фотографии, вызывают большой интерес.

5. Наконец, что самое важное, язык наших листовок, и особенно немецкой газеты Калининского фронта «Фельдцейтунг», не является доходчивым. Здесь недоучитывается круг читателей, не используется специфика солдатского языка в условиях боевых действий, а объясняется это, главным образом, слабым знанием немецкого языка со стороны лиц, составляющих листовку.

(…)

Предложения по улучшению работы среди войск противника:

1. Укрепить как можно скорее 7‑е отделы и отделения квалифицированными работниками, понимающими это дело и, главное, знающими язык.

2. Систематически обобщать опыт работы среди войск противника для того, чтобы исправить имеющиеся недостатки.

3. Упорядочить дело опроса пленных, имея в виду проведение сначала опроса по вопросам разведки, затем по политическим вопросам и только после этого заняться обработкой пленного.

4. Использовать для составления листовок в качестве переводчиков самих немцев из числа пленных. (Тщательно проверив их.)

5. Обеспечить соответствующую техническую базу для работы (цинкография, фото, радиовещательные станции, звукозаписывающая аппаратура, окопные громкоговорители).

Сконцентрировать радиопередающие средства при Политуправлении фронта для маневрирования ими на различных участках фронта в зависимости от оперативно-тактической обстановки.

6. Использовать самолеты У‑2 и Р‑5 для сбрасывания листовок и литературы в ночное время в самом ближайшем тылу противника.

7. Практиковать выпуск листовок от имени подпольных немецких организаций (католические союзы, солдатские организации, молодежные группы, группы социал-демократов и т. д.) с тем, чтобы создать большую уверенность немецких солдат в наличии в стране серьезных оппозиционных течений против гитлеровского режима.

8. Предоставить возможность политотделам армий издавать листовки оперативного и политического характера, имеющих непосредственное отношение к участкам фронта, занимаемых армией.

9. В разведподразделениях, особенно проникающих в более глубокий тыл противника, создать агитгруппы, которые будут заниматься главным образом распространением литературы.

10. Дифференцировать издание листовок для различных групп немецких солдат (для сочувствующих фашизму, для антифашистски настроенных и для основной массы, которая, придерживаясь в известной степени фашистских взглядов, недовольна войной).

11. Практиковать серьезную и глубокую обработку пленных (применяя и вербовку) для направления их обратно на сторону противника с единственной задачей – проводить агитацию среди немецких солдат за переход на нашу сторону. (Это мероприятие на нашем фронте вовсе не практикуется.)

12. Более широко использовать через партизан и войсковую разведку местное население для распространения листовок.

13. Проводить более интенсивную деморализацию войск противника, используя для этого все возможные и доступные средства, и особенно листовки оперативного характера»[66]66
  Докладная записка Особого отдела НКВД Калининского фронта № 2397/6 в НКВД СССР о работе, проводимой среди войск противника. 4 марта 1942 года // Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Т. 3. Кн. 1. Крушение «Блицкрига». 1 января – 31 июня 1942 года., – М., 2003. – С. 10–60.


[Закрыть].

Во время Сталинградской битвы

Сотрудники Особых отделов Сталинградского, Донского и Юго-Восточного фронтов информировали военное командование, руководство НКВД и НКО по таким группам вопросов:

о ходе войсковых операций в районе города и на его окраинах;

описания ущерба от налетов вражеской авиации;

переселение гражданского населения из районов прифронтовой полосы;

гарнизонах войск НКВД в городах, освобожденных от войск противника;

зверствах фашистов на оккупированной территории[67]67
  Христофоров В. С. Сталинград: Органы НКВД накануне и в дни сражения. – М., 2008. – С. 57.


[Закрыть].

В качестве примера доклада военных контрразведчиков процитируем сообщение Особого отдела Сталинградского фронта в ГКО и Генштаб Красной Армии, которое датировано 29 августа 1942 года.

«В течение 25 и 26 августа с.г. части северной группировки войск Сталинградского фронта вели упорные бои по уничтожению 3‑й мехдивизии и 16‑й танковой дивизии противника, прорвавшихся к Волге севернее Сталинградского тракторного завода (у Городище), и к исходу 26 августа заняли Ерзовку и Рынок.