Текст книги "Каменка (СИ)"

Автор книги: Александр Лучанинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

* * *

– Никитин, открывай! – Молчан громко постучал по воро-там так, что они слегка пошатнулись. – Хорош дрыхнуть, ал-кота!

Сельский голова выбрал этот дом не просто так. По его словам, он, за исключением Никоновского, находился ближе всего к кладбищу. Для Молчана, по всей видимости, было совершенно не важно, что из его грязных окон света белого не видно, не то, что места преступления.

– Повезет тебе, Геннадий Павлович, – повернулся он к Володарову, – если эта скотина вообще встанет. Он в послед-нее время совсем сдал. Если ты меня понимаешь. Жена его как померла, так запил он. И с каждым годом все сильнее. Ему еще повезло, что по молодости спортивным был, запас здоровья какой-никакой имел. ОТКРЫВАЙ, СОБАКА, ЛЮ-ДИ ЖДУТ!

Молчан заорал так резко и громко, что Володаров не-вольно поморщился.

Вопли сельского головы были услышаны. Входная дверь дома натужно скрипнула, и в проеме появился мужчина. На вид он казался старше Молчана лет на десять, не меньше, но в действительности был его ровесником. Нездоровый образ жизни сильно его состарил, подарил темные мешки под гла-зами, опухший нос, испещренный крупными синими про-жилками капилляров, и огрубевшую кожу лица, делавшую его похожим на большую картофелину.

– Валера? – Никитин был явно спросонья и плохо пони-мал, что происходит. – Ты чего орешь в такую рань?

– Какую рань? Обед на дворе. Иди, алкота, ворота откры-вай. Разговор есть.

Громко ворча и шаркая по земле домашними тапочками, Никитин пересек двор, отпер ворота и вышел на улицу. Окинув подозрительным взглядом Володарова, он пожал руку Молчану и недовольно буркнул: – Чего тебе?

– Мне-то? – Молчан пожал плечами. – Мне ничего. Все жду, пока ты к Любе по вторникам заходить перестанешь.

– Никогда, – огрызнулся Никитин.

– Да хрен там плавал. Печенка отвалится, и сразу пере-станешь. Вот и жду, чтоб не прозевать. А то потом на все село вонять начнешь.

Никитин только раздраженно отмахнулся и снова глянул на Володарова.

– Это Геннадий Павлович, наш новый участковый, – пред-ставил его Молчан, а затем с легкой издевкой добавил: – Он расследование ведет.

– Нахрена нам участковый? – Никитин выглядел немного растерянно.

– Да кто ж его знает? Но раз приставили, значит нужен.

– Вы ничего подозрительного этой ночью не слышали? – с места в карьер начал Володаров. Ему уже порядком под-надоело выслушивать неуместные вопросы в свой адрес, и он решил, что впредь будет пресекать их на корню.

Никитин ничего не ответил и вопросительно посмотрел на Молчана.

– На погосте могилку потревожили, – уточнил тот. – Вот, ищем кто это мог сделать.

– На погосте? Нехорошо это… Нехорошо… – Никитин за-молчал и нахмурился, будто вспоминая что-то.

– Так слышали или нет?

– А? Нет ничего не слышал. Я в последнее время сплю по-долгу. Вот вчера лег после ужина, а сегодня вы меня разбу-дили.

– Это много, – в голосе Молчана промелькнула нотка обеспокоенности. – И что, часто ты так?

– Ну с месяц уж точно. Старость не радость, сам знаешь. Но это ничего. Вот как потеплеет, так чаще на улицу выхо-дить стану и все наладится.

– Точно? Может ко мне в медпункт зайдешь? Я на тебя гляну. Видок у тебя не очень.

– Нет, нет, – замотал головой Никитин. – Все хорошо. Только до тепла дотянуть, а там видно будет.

– Ну смотри, как знаешь. Только пить бы ты завязывал. Сколько можно-то?

– Да-да… Каждый раз одно и тоже. Ты меня, Валера, жиз-ни не учи. Я сам кого хочешь научить могу. Лучше бы хоть разок в гости зашел со своей ореховой. А то как нотации чи-тать, так ты тут как тут, а как с товарищем посидеть, погово-рить по душам, так нет его.

– Ну уж дудки. Плавали – знаем. Ты как сто грамм выпь-ешь, так опять свою шарманку заводишь про жену. Сидишь, сопли жуешь. Никакого удовольствия.

– Да иди ты… – обиженно прошипел Никитин.

– Все там будем, – фыркнул Молчан. – Геннадий Павло-вич, у тебя еще вопросы есть?

Володаров взглянул на ступни Никитина, убедился, что их размер ощутимо меньше нужного и отрицательно мотнул го-ловой.

Молчан без особого энтузиазма попрощался с Никитиным и повел участкового к следующему в его мысленном маршруте дому.

– Ты на нашу ругань внимания не обращай, – начал оправдываться голова, когда они отошли подальше от ворот. – Мы с Сашкой старинные друзья. Просто тяжело видеть, как человек сам себя гробит. Вот злость меня и берет. А со злости я всякого ляпнуть могу не подумав. Так-то он мужик золотой, но с тех пор, как жену его на погосте нашли, запил сильно.

– Я его понимаю, – ответил Володаров. – Потеря род-ственника, особенно близкого, это очень тяжело. У некото-рых просто не хватает сил перенести. Но алкоголем делу не поможешь. Мне отец всегда говорил, что водка, как увели-чительное стекло. Если тебе хорошо, то она добавит веселья, но если плохо – сделает только хуже.

– Вот-вот! И я ему так же говорил. Но он, гад, упертый, а своей головы не вставишь. Я уже и Любку просил, чтоб водку ему не продавала, а она только плечами пожимает. Говорит, мол, что он платит регулярно, а магазину как-то жить нужно. Короче патовая ситуация, Геннадий Павлович, патовая. Кстати, я заметил, ты не особенно его услышать хотел. Больше на ноги егойные смотрел. Это что у тебя за передо-вые методы ведения следствия такие?

– У того, кто след босой на кладбище оставил размер ступни большой… – не задумываясь ответил Володаров и тут же осекся. Он понял, что нехотя выдал секрет следствия че-ловеку, возможно замешанному в преступлении.

– Ух ты хитрый какой, – Молчан одобрительно кивнул. – Теперь мы как в Золушке будем за нужной ножкой охотить-ся? Здорово. Только вместо хрустальной туфельки у нас бе-лый похоронный тапок… Не, ну а чего? Все по Каменски, как положено. Одобряю. Только я тебе сразу могу сказать, что ничего у тебя не получится.

– Вот как? Неужели вы размеры ног всех жителей знаете?

– Глупость какая, Геннадий Павлович. Нет, конечно. Да и накой кому такое знание нужно? Разве что сапожнику…

– Ну и чего ж тогда не выйдет?

– А того, что ты старшего и опытного товарища не слуша-ешь. Ты, может, сам и не суеверный… пока, но остальные-то здесь давно живут. Кой чего понимают. Ни один здравомыс-лящий каменец могилу ворошить не станет. Дурная приме-та. Мертвых лучше не трогать, а не то беды на голову сы-щешь.

Володаров задумался. Слова Молчана определенно имели смысл.

* * *

Следующим местом, куда сельский голова привел Воло-дарова был дом, который выбивался из общей картины окружающей разрухи. Сам по себе он выглядел ненамного лучше соседствующих строений, но вот двор… Все расстоя-ние от забора и до входных дверей было завалено какими-то железками, мотками проволоки, разобранными двигателя-ми, кусками рельс. Среди всего этого парада ржавчины Во-лодарову удалось разглядеть даже корпус от Нивы. В нем отсутствовали двери, крыша и капот, от чего он походил на скелет давным-давно умершего животного.

Подойдя к воротам, Молчан нажал на неприметную кноп-ку, спрятанную под кожаной накладкой (скорее всего от до-ждя), и в окне дома, выходившем на улицу тут же мигнул свет, а через пару мгновений появился бледный овал лица. По всей видимости это был хозяин. Молчан помахал ему ру-кой, тот помахал в ответ, а после скрылся из виду. Еще через пару секунд двери открылись, и на улицу вышел высокий парень с буйной шевелюрой цвета сухой соломы.

Ловко лавируя среди хлама, парень подошел к воротам и открыл их.

– Привет, Пашка, – Молчан пожал парню руку. – Как твое ничего?

– На-у-май-но, – неразборчиво промычал тот и улыбнулся.

– Нормально – это хорошо. А мать как?

Пашка пожал плечами.

– Здравствуйте, – на этот раз Володаров решил сам пред-ставиться, – меня зовут Геннадий Павлович Володаров. Я ваш новый участковый. Вы случайно не слышали ничего по-дозрительного сегодня ночью со стороны…

– Гена, – не дал ему договорить Молчан, – у него со слу-хом беда. Мать совсем глухая, а он почти ничего не слышит.

Володаров почувствовал себя неловко и переступил с ноги на ногу.

– Прошу прощения, – он стал говорить немного громче и четче. – Я не знал…

– Не на-да кри-и-чать, – улыбнулся в ответ Пашка. – Я чи-и-та-ю по гу-у-бам.

Володаров в одобрительном жесте поднял большой палец. Он не знал, почему, но всегда чувствовал себя неловко в об-ществе инвалидов. Он не знал, как с ними обращаться, о чем говорить, чего избегать. Они были будто не с этой планеты, и общение с ними для Гены было слишком тяжелым в плане самоконтроля и осторожности.

– Пашка наш местный Кулибин, – разбавил неловкое молчание голова. – Золотые руки у парня. Когда дело каса-ется техники, он может починить что угодно. Да чего уж тут, он село практически спас своей дрезиной.

– Вот как? – заинтересовался Володаров.

– А то! – довольно ответил Молчан, будто лично был при-частен к подвигу. – Из чего ты ее соорудил, Паш?

– Ко-у-пус от у-а-си-ка и ста-ый ди-и-сель, – промычал Пашка. – Бы-во не сло-ш-но.

– Ну, не прибедняйся, скромник. Благодаря его дрезине, Геннадий Павлович, наши теперь в город смотаться могут в случае чего. В магазин товару купить, себе лекарств в апте-ке. Да и так, мало ли что понадобится.

– А что, на автомобиле никак? – задал глупый вопрос Во-лодаров, ведь он сам добирался до Каменки пешком. Но по-ка говорил Молчан, он был рад задавать любые вопросы, лишь бы свести к минимуму общение с Пашкой.

– Сейчас уже да. Раньше дорога какая-никакая была, но ее в девяностом смыло начисто. Вот теперь только по карь-ерной узкоколейке и ездим.

– Понятно… – Володаров собрался с мыслями, сосредото-чился и, наконец, спросил напрямую парня: – Павел, а у вас в селе компания есть? Друзья, товарищи с которыми вы про-водите досуг?

– До-уг? – переспросил Пашка.

– Ну да, досуг, свободное время, – уточнил Володаров.

В ответ парень показал пальцем на свалку металлолома у себя во дворе: – До-уг.

– Спасибо, Паш, – Молчан еще раз пожал руку парню. – Бывай здоровый, и маме привет передавай. Если ей станет лучше, приводи ко мне. Хорошо?

Пашка кивнул, затем улыбнулся Володарову и скрылся за воротами.

– А нам с тобой, Геннадий Павлович, пора закругляться. Домой нужно идти.

– Постойте, – возразил Володаров, – но ведь времени еще только три часа. Нам надо обойти всех, кого успеем.

– Оно-то может и надо, но только завтра, – Молчан пока-зал пальцем куда-то в сторону. Володаров проследил направление, и между двух заброшенных домов увидел, как вдалеке, из тонкой черной полоски леса, будто молоко сквозь зубы, сочится туман. – Сегодня тебе лучше дома пе-реждать. Это я как врач советую. Завтра продолжим, уве-ряю, если в Каменке и есть большеногий дурачок, укравший Альбертыча из могилки, то сегодня он уже никуда не денет-ся. Пойдем.

– Нет, Валера, вы идите, а я останусь. Рано еще, да и рабо-ты невпроворот. Сам как-нибудь справлюсь с ориентирова-нием. Тем более на этот раз я не в чистом поле, дорогу домой найду.

– Да что ж ты упертый такой, а? Говорят тебе, что туман, пора, а ты не слушаешь. Запомни раз и навсегда, Каменский туман не простой. Налетает часто, и ничего хорошего от него не жди. Туманные дни местные пустыми зовут не просто так. В такую погоду лучше ничем важным не заниматься. Либо не получится, либо что еще. Считай, что сама природа тебя сглазить хочет. Так что обычно как из лесу эта гадость к нам наползает, так все по домам сидят и не высовываются. И тут ты, вдруг, такой весь участковый начнешь в ворота стучать. Кто ж тебе откроет?

– Ну вы же вчера открыли? Вот и они откроют.

– Я открыл потому, что у меня ружье есть. Пойдем, Ген-надий Павлович, не испытывай судьбу. Один раз лесовик наш тебя пожалел, в другой не пожалеет.

Володаров не собирался соглашаться. Ему до жути хоте-лось поймать кладбищенского вандала, выяснить, зачем он все это устроил. Но по какой-то причине слова головы всели-ли в него сомнение. Нет, в сверхъестественную природу местного тумана он по-прежнему не верил, просто неприят-ные воспоминания о целом дне, проведенном в холоде и сы-рости имели определенный вес в принятии решения. Реше-ния составить компанию Молчану по пути домой. Не от стра-ха перед мистическим, но от страха перед судорогой, ведь сегодня Гена был в легких туфлях.

– Ну хорошо, – согласился Володаров. – Если вы говорите, что день пустой, то пусть так оно и будет. Но завтра с утра…

– А как же? – подхватил Молчан. – Конечно! Обязательно! Прям с самого утра и продолжим. Можешь сегодня даже не засыпать, Геннадий Павлович, чтоб не проспать не дай бог.

– Ну вот что вы все время меня подкалываете?

– Да не обижайся ты, я не со зла. Просто ты слишком го-родской еще для Каменки. Все время спешишь куда-то, то-ропишься. В селе ритм другой. Здесь нужно с чувством, с толком, с расстановкой. Понимаешь?

– Не совсем. Меня в школе милиции учили, что ковать железо нужно пока горячо. Чем раньше начинаются след-ственные действия, тем больший шанс поймать преступника.

– Тьфу ты… – Молчан разочарованно закатил глаза, до-стал из кармана рубашки самокрутку и протянул ее Волода-рову, но тот отказался, и он, пожав плечами, сунул ее в рот. – Вот что за человек такой? Тебе про одно, а ты про другое. Хрен с ними, с этими действиями. Никуда твой преступник не денется. Я тебе про жизнь, про жизнь говорю. Расслабься, здесь тебе не райцентр.

– Хорошо, – ответил Володаров, не придумав ничего луч-ше. Он по-прежнему не до конца понимал, что ему пытался сказать Молчан, но сам разговор казался бессмысленным, от чего и продолжать его не особенно хотелось. – А этот Пашка смышленый парень, как я посмотрю.

– Ага. Я вот иногда смотрю, какие он штуки из говна и па-лок собирает, так диву даюсь, как такие большие мозги в та-кую маленькую голову влезают. Вот правильно говорят, что все в мире равновесно. Отнял бог у пацана слух, да вместо него ум подарил. Единственное, что жалко, так-то, что этот ум в нашем Усть-Пердюйске пропадает. Не место ему тут, – Молчан сплюнул на землю, после продолжил на полтона ти-ше: – Признаюсь тебе, Геннадий Павлович, только ты не смейся. Мечта у меня есть. Ну как мечта? Скорее замысел. Хочу в институт Пашку определить. Чтобы учился там, грыз, как говорится, гранит науки, стипендию получал государ-ственную.

– И почему я должен был смеяться? – удивился Волода-ров. – Отличная идея.

– Отличная-то она может и да, но вот только не выполни-мая, к сожалению. Мать Пашкина всегда против была в го-род его отправлять. Говорит, испортят его там, поломают. Я думаю, это все из-за его глухоты. Она считает, что его за бо-лячку дразнить будут и обижать. А как по мне, это вдвойне лучше. И характер закалит, и в люди выбьется. Но тут опять, своей головы не вставишь. Когда было время подходящее, она его в город не пустила, а теперь он и сам не поедет.

– Почему? Боится?

– Можно и так сказать. Осенью мать заболела сильно, еле выходили. До сих пор слабая. А он пацан хороший, не бросит ее. Я все надеюсь, что она хоть немного на ноги встанет, чтоб Пашке полегче стало. А то он, бедный, из дому надолго уйти не может из-за нее.

– Мне иногда кажется, что не всегда есть смысл бороться за человеческую жизнь.

– Ой, ты чего? – Молчан чуть не споткнулся. – Откуда в тебе такое вообще взялось?

– Нет, вы не подумайте, Валера. Просто время от времени я задумываюсь, что было бы, если б человек свое будущее знал наперед. Вот, например, знала бы Пашкина мать точно, что с ее сыном в райцентре все в порядке будет, думаете, все равно не пустила бы?

– Если так посмотреть, то, наверное, отпустила бы. Она ж его любит и при себе держит не от вредности, а от заботы.

– А знала бы она, что так до конца и не оклемается от бо-лезни, что станет обузой сыну, думаете все равно стала бы лечиться?

– Ну у тебя, Геннадий Павлович, и вопросики. Может чего повеселее спросишь?

– А врач? Врач стал бы ее спасть, знай наперед, что его лечение только продлит муки?

– Так, все! – Молчан не докурив выкинул самокрутку. – Не теми вещами у тебя голова занята. Вот как научимся в будущее глядеть, так сразу все и узнаем. Лечили бы или нет… Тьфу ты… Тебя бы точно не лечили. Взял и настроение испортил на ровном месте.

Володаров ничего не ответил. Он знал, что сейчас настал один из тех моментов, когда в его голове было место только мрачным мыслям, и исправить положение он никак не смо-жет. Откуда они могли взяться, он точно не знал. Может юный талант, прикованный к умирающей матери в умираю-щем селе навеял, а может погода. Главное, что Молчан не поддерживал подобных философских тем, а значит лучше оставить их при себе.

Остаток дороги участковый с сельским головой провели в тишине. Дойдя до ворот своего нового дома Володаров по-благодарил Молчана за мебель в кабинете, на что тот отве-тил коротким кивком и побрел дальше по улице.

Проводив взглядом удалявшегося голову, Володаров от-ворил ворота, прошел по усыпанной щебнем дорожке между двумя прямоугольными участками замели, заготовленными под цветники, порывшись в кармане брюк, отыскал там клю-чи, отпер первую дверь, затем вторую и зашел в дом. А если быть более точным – ввалился. Непонятно откуда взявшийся черный кот с диким воплем выскочил в коридор, тут же за-путался в ногах Володарова, от чего тот потерял равновесие и упал. Не ожидав подобной атаки, Гена не успел сгруппиро-ваться и со всего размаху грохнулся об пол. Нижняя челюсть ударилась о деревянную половицу, зубы клацнули так гром-ко, что казалось вот-вот высыплются, а в глазах засверкали звезды разнообразных цветов и размеров.

По-прежнему не понимая, что произошло, Володаров, не вставая, перевернулся на спину, с опаской проверил паль-цами все ли зубы на месте, а после обиженно крикнул куда-то в коридор: – Козел!

– Сам такой! – послышалось из коридора в ответ.

?

5 Пирожки

Услышав незнакомый голос, Володаров приподнялся на локтях, чтобы посмотреть, кого это в гости принесло, но к его удивлению на улице никого не было, только большой черный кот. Он сидел на дорожке, и пристально смотрел на него та-ким взглядом, каким могут смотреть только коты, не то надменным, не то равнодушным.

– Дожили, – Володаров поднялся на ноги и потер садня-щий подбородок. – С котами разговариваю.

Он шагнул на улицу.

– И как ты опять в доме очутился? Я же тебя не впускал.

Как и ожидалось, кот не ответил. Он продолжал непо-движно сидеть между домом и сараем, разглядывая Гену.

– Ты уличный или домашний? – Володаров подошел бли-же и присел на корточки. – На вид ухоженный. Наверное, домашний. Так чего ж тебе тогда дома не сидится? Или ты Альбертыча? Ты здесь живешь? Если так, тогда все ясно.

Незаметно Каменку обволакивал туман, густея на глазах, подступая со всех сторон, он просачивался между травинок, в щели заборов, заполнял улицы и дворы. Наступал пустой день.

– Ну извини, черныш, нету больше твоего хозяина. Умер Альбертыч, похоронили его… Теперь здесь живу я. И мне кот не особенно нужен. Ты, конечно, можешь приходить ино-гда, я тебя не обижу, может даже покормлю, но в дом боль-ше не залазь, хорошо? Договорились?

Володаров протянул руку, почему-то думая, что кот по-жмет ее. Он не знал, почему сделал именно так. Человеку свойственно иногда воспринимать животных и даже предме-ты, как нечто разумное. Взять к примеру водителя, ругаю-щего свою старенькую «копейку» за то, что та в очередной раз заглохла. Он не ждет оправданий в ответ, просто ругает и все. С Геной было точно так же, за одним маленьким исклю-чением. Протянув вперед руку, он увидел, как кот слегка приоткрыл рот, но вместо обыденного «мяу» из него разда-лось хриплое: – Хрен тебе!

От неожиданности Володаров отшатнулся назад и сел прямо на щебенку. Угловатая, она неприятно колола сквозь брюки, но сейчас это его не особенно волновало. Все его внимание было приковано к большому черному коту, сидев-шему напротив.

– Это ж надо, как я башкой сильно стукнулся, – после продолжительной паузы промямлил Володаров, решительно отказываясь верить в говорящих котов. – Второй раз подряд послышалось. А вдруг сотрясение? Нужно будет завтра к Валере зайти.

Тем временем туман становился все гуще, размывая заго-товленные под цветники участки, сарай, и кошачий силуэт. Володаров снова почувствовал на коже неприятное прикос-новение сырости и это слегка освежило его голову. Он встал и попятился к входной двери.

– Все, котик, – Гена сделал жест рукой, которым обычно разгоняют птиц, но никак не котов, – уходи. Давай, давай, тебе уже пора… Брысь, кому говорят?!

Черный силуэт в тумане не сдвинулся с места.

– Ну ладно, как хочешь, но внутрь я тебя не пущу. Мо-жешь и не просить.

Он, не сводя взгляда с животного, спиной вперед вошел в дверь, а затем медленно закрыл ее, до последнего наблюдая за котом в исчезающую щелку. Черный силуэт так и не по-шевелился.

– Фух, – Володаров тяжело выдохнул, зажмурился и опер-ся спиной о стену тамбура.

«Слуховые галлюцинации это дело серьезное, в особенно-сти если они возникли сразу после сильного удара головой, – Гена старался рассуждать так холодно и рационально, как только мог. – У меня определенно сотрясение. Точно оно. А если не оно, тогда все еще хуже – я схожу с ума. Ну а как иначе? Коты ведь разговаривать не умеют? Не умеют. А этот говорил? Говорил. Значит, либо в Каменке живет никем не замеченный вид разумных кошачьих, либо у меня серьезные проблемы. У меня точно серьезные проблемы… Может луч-ше сейчас к Молчану заскочить, пока не слишком поздно? Вдруг у меня сосуд в мозгу лопнул и там кровища хлещет как из ведра?… Я же так и умереть могу. С другой стороны, Молчан в такой ситуации вряд ли чем-то сможет помочь. Разве что только нальет своей аккумуляторной кислоты на посошок. А до больницы я точно не успею. Да-а… Ну и уго-раздило же тебя, Гена. Так, ладно, хватит панику разводить. Все со мной в порядке. Никакой кровищи, только небольшое сотрясение, вот и все. Сейчас холодный компресс на лоб по-ложу, на всякий случай, и полежу немного. Там, вроде, в ведре еще воды оставалось».

Увлеченный раздумьями о сотрясениях, Володаров от-шагнул от стены, открыл глаза и тут же пожалел об этом. За порогом второй двери, уже внутри дома сидел все тот же большой черный кот. Он пристально пялился на Гену своим фирменным взглядом и похлопывал кончиком хвоста по по-ловице.

– Ой! – Володаров вздрогнул и замер. – Как ты?…

Он, не оборачиваясь, пощупал дверь за спиной. Она по-прежнему была закрыта.

– А, впрочем, неважно, – он попытался изобразить уве-ренность, но голос предательски дрогнул. – Я же сказал, что это теперь мой дом, и тебе здесь не место!

Володаров сделал два быстрых шага вперед, наклонился и протянул руки, чтобы схватить кота, но тот резко извер-нулся и укусил его за палец.

– Ах ты гадина! – он отступил, чтобы посмотреть на рану. Она была неглубокой, но прилично болела. – Ну все! Я хотел как лучше, но ты по-хорошему не понимаешь. А ну иди сюда.

Гена натянул рукава ветровки так, чтобы они закрывали ладони, и бросился на животное. Естественно, грация и лов-кость сельского участкового ни за что не могла сравниться с кошачьей. Большой черный кот быстро отскочил в сторону. Володаров схватил воздух, по инерции слегка пробежал впе-ред, остановился, а затем пошел на второй заход. Кот ждал этого, и снова с легкостью избежал поимки.

– Так! – возмутился Володаров. – Ты долго еще собира-ешься от меня убегать?

– Пока не надоест, – вдруг прохрипел кот.

Вопрос был явно риторический, Володаров не рассчиты-вал получить на него ответ, и когда это все же произошло – опешил. Он все еще верил в то, что этот хриплый голос лишь галлюцинация, результат сотрясения. Но все происходящее было настолько реалистично, совсем не похоже на сон (а именно так он и понимал галлюцинации, как сон наяву).

– Кажется, мне хуже, – Володаров уставился на кота, и оперся о край печки, но тут же одернул руку.

– Осторожно, – кот слегка наклонил голову, – горячая.

Этой информацией Володаров уже обладал, а в придачу к ней ему достался маленький ожог на мизинце, ровно там, где тот коснулся чугунной плиты. Но ожог его пока не вол-новал. О нем он позаботится немного позже. Главное сейчас было понять, почему печка горячая. Гена точно помнил, что, уходя утром из дома, дров не подкидывал, да и времени с тех пор прошло немало. По всем законам логики и физики ни плита, ни потрескавшийся от времени кафель не должны были обжечь его мизинец. Но ожог был настоящим. Возмож-но, говорящий кот всего лишь галлюцинация, но ожог точно настоящий. В этом сомнений быть не могло. Как и в том, что кто-то в его отсутствие топил печь.

– Ну фто за день тафкой… – Володаров сунул саднящий мизинец в рот. – Сплофные травмы.

– Это тебе за то, что в чужом доме живешь, – кот вальяж-но прошелся вдоль стены и запрыгнул на стол.

– А с тобой я вообще не разговариваю. Ты ненастоящий.

– Сам такой, – слегка обиженно огрызнулся кот.

Володаров отмахнулся от него как от назойливой мухи, что-то неразборчиво пробурчал и ушел в спальню. А если сказать точнее – спрятался там. Он бы с гораздо большим удовольствием вообще убежал из дома куда подальше, но знал, что эта идея ни к чему хорошему привести не могла. На улице опять чертов туман, в котором и на свежую голову ничего не разобрать, не говоря уже об отбитой. Да и шанс упасть в обморок от поднявшегося при беге давления все же был, а это риск, на который Гена сейчас пойти никак не мог. Вместо этого он решил отвлечься от пугавшего его до черти-ков говорящего кота на что-то более приземленное. Напри-мер, на перекладывание вещей из сумки в шкаф.

Идея Володарову показалась стоящей. С утра он успел развесить лишь часть вещей, да и то малую. Это означало, что на ближайшее время ему точно найдется занятие. Ну а потом кто знает? Может быть и кот пропадет. Или хотя бы перестанет болтать.

На все про все у Володарова ушло около получаса. Две рубашки с запасными брюками он определил на вешалки, майки с трусами аккуратно сложил в выдвижное отделение, туда же отправились и носки. Это была легкая часть, в про-цессе которой он изо всех сил старался не думать о коте, си-дящем на столе в кухне. Чтобы было проще, он про себя напевал «Катюшу». Почему-то именно эта песня пришла ему в тот момент в голову и оказалась как нельзя кстати. Мотив яркий, прилипчивый. Такой может забить любые неподхо-дящие мысли. Сложности возникли, когда Гена добрался до умывальных принадлежностей. Оставить в спальне он их не мог по объективным причинам, а отнести в ванную комнату боялся, ведь тогда придется пройти мимо кота. Вернее, не так. Он боялся не пройти мимо кота, а самого его присут-ствия, ведь оно лишний раз докажет, что с его мозгами что-то явно не так.

Собрав все свое мужество в кулак, зажав под мышкой не-большую кожаную сумочку с бритвой, мылом, зубной щеткой и пастой, и закрыв ладонью глаза так, чтобы через щель между носом и пальцами можно было видеть только пол, Володаров осторожно вышел из спальни. Опасаясь потерять равновесие и упасть (до этого он ни разу в жизни не получал сотрясений и точно не знал, может ли такое произойти, но лучше перестраховаться) он приставными шагами проковы-лял вдоль пышущей жаром печи, затем мимо кухонного сто-ла, сдерживая порыв взглянуть сидит ли еще на нем галлю-цинация, и вошел в узкую дверку, отделявшую ванную ком-нату.

– Ты странный, – вдруг из-за спины послышался все тот же хриплый голос.

Это был провал. Самый большой страх оправдался. Про-клятое животное все еще было там, и все еще разговаривало.

– Да ну хорош уже! – Володаров выскочил обратно на кух-ню и угрожающе наставил старую бритву, заводящуюся клю-чом, будто детская игрушка, на кота. – Прекращай давай, быстро!

Кот не сдвинулся с места, лишь слегка удивленно при-поднял бровь. Володаров не знал, есть ли вообще у котов брови, но готов был поклясться, что у этого есть, и он ее точ-но приподнял.

– И не пялься на меня так! – он потряс бритвой в воздухе. – Хренова галлюцинация!

– Вот только грубить не надо, – прохрипел кот. – С самого порога меня обзываешь. Порядочные гости так не делают.

– Что? – не понял Володаров.

– Ну, сначала козлом назвал, теперь вот галюминацией какой-то. А я даже слова такого не знаю, но точно что-то обидное.

– Так, подожди, – слова кота совсем сбили его с толку. – Во-первых, галлюцинацией. И во-вторых, это не обзыватель-ство. Оно значит, что ты не настоящий, тебя здесь нет. Это просто я головой очень сильно ударился, когда упал, и те-перь мне мерещится всякое.

Вололаров поверить не мог, что стоит сейчас на кухне и с серьезным видом объясняет коту значение слова галлюци-нация. Да и если быть откровенным, не собирался верить.

– Вот так здрасьте, – на этот раз кот приподнял сразу обе брови. – Не настоящий. Тебя еще раз укусить, или как? Не настоящий я, ты погляди. А убирает тут все кто? А? Печку топит, полы моет, окна? Или оно само по себе все красивое и чистое такое?

Володаров не знал, что ответить. Он посмотрел на бритву у себя в руке, затем снова на кота.

– Так это ты печку растопил?

– Я, конечно. Кто же еще? От вас фиг дождешься… А между прочим, если в холода долго не топить, то в доме сы-рость разводится, и плесень по стенам расти начинает. Вот ты пробовал когда-нибудь плесень со стен выводить? Нет? А я пробовал. Больше не охота.

Чем дольше кот говорил, тем больше Володаров свыкался с этим невероятным феноменом. Он в него по-прежнему не верил, но и такого сильного отторжения в душе уже не испы-тывал. Просто иногда человек может получить сильную травму, но не осознавать этого еще какое-то время. Шок сглаживает углы, притупляет чувства. И когда он проходит, тут же накатывает боль, а вместе с ней – осознание того, что с тобой определенно что-то не так. Но Володаров ощущал себя совершенно нормально. Да, подбородок все еще побаливал, что есть, того не отнять, но никаких других признаков серь-езной травмы головы он не замечал. Никаких, за исключе-нием говорящего кота. Такой простой самоанализ заставил его на миг, всего на малую долю секунды допустить вероят-ность того, что удивительное животное все же не плод его воображения. И в это же миг родился план, как это прове-рить наверняка.

– Значит, – оборвал Володаров кошачьи жалобы на труд-ности ухаживания за отсыревшей побелкой, – ты в доме сле-дишь за чистотой?

– Да, – кот кивнул и, казалось, самодовольно улыбнулся. – Я здесь вообще за всем слежу, если уж на то пошло. Убираю, чиню, достраиваю, если нужно. Список моих талантов мож-но…

– И значит знаешь, где что лежит?

– Знаю.

– Ну хорошо, – Володаров показал бритвой в сторону ком-наты, которую про себя называл кабинетом. – Тогда скажи мне, что находится во втором сверху ящике стола.

Он раз и на всегда решил поставить точку во внутреннем споре, существует кот или нет. Задумка была проста и дей-ственна. С тех пор, как Володаров впервые зашел в дом Аль-бертыча, он так и не успел заглянуть в ящики письменного стола. А потому, если кот был продуктом его собственного разума, то он никак не мог знать их содержимого.