Текст книги "Пепел на зеленой траве"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Стало быть, ушел? – хмурится Широков.

– Ушел, товарищ генерал-лейтенант.

– Плохо, подполковник. Это очень даже плохо… Жаль, по нашим сведениям, там знающий дядька сидел, много чего любопытного мог бы рассказать.

– А уж мне как жаль, товарищ генерал-лейтенант! У меня к этому субчику свой счет имеется. Давний и весьма основательный.

– Так вы что же, знакомы? – удивляется мой собеседник.

– К сожалению. И даже лично. Это редкостная скотина. На его совести смерть моей жены.

– Вот как? – поднимает брови Широков. – Это что же за личность такая любопытная?

– Не знаю, как его по-настоящему зовут, но известен он под прозвищем Сценарист.

Генерал хмурится, зачем-то заглядывает в стоящий на столе ноутбук. Задумчиво чешет подбородок.

– Сценарист, говорите… Нет, не слышал я про него ничего. Но раз так, то это, должно быть, человек определенным образом известный. В том числе и кому-то из моих сотрудников наверняка это имя встречалось.

– Не имя это – прозвище. У него таких имен, как и документов, полагаю, немаленький сундук имеется. Да толку-то с них сейчас? Я себе могу на коленке документ соорудить о том, что я вице-президент США. И куда с этим документом идти прикажете? Сейчас не бумага имеет вес, а то, каков ты человек да что сделал. Вот это главный аргумент. А бумаги, – машу рукой, – их любые нарисовать можно.

– Ну, не скажите, не скажите, – качает головой генерал. – Кое-где они очень даже полезными могут быть. Кстати! Вам такое слово как «метеор» говорит что-нибудь?

– Нет. А что, должно?

– Да нет, не обращайте внимания, это я, наверное, заработался. Ладно, если больше ничего у ввас нет, то можете отдыхать. Хотя сразу предупреждаю, что этот отдых долгим не будет: есть у меня ответственное задание. Но о нем – после. Завтра зайдете, все и узнаете.

Отдав честь, выхожу в приемную. Здесь на узеньком диванчике около дежурного лейтенанта сидит немолодой уже мужик в военной форме. Быстро скользнув взглядом по плечам, определяю: полковник. Незнакомая личность, я его раньше не встречал. Хотя, что тут говорить, я и больше половины приехавших с генералом людей не то что не встречал, но даже и не слышал о них ничего. Ну, я человек вежливый, поэтому незнакомого полковника приветствую первым.

Вместо того, чтобы просто ответить на приветствие, тот вдруг неожиданно поднимается на ноги.

– Позвольте, товарищ подполковник… Вы Рыжов?

– Совершенно верно.

– Очень приятно, Сергей Николаевич! Позвольте представиться, Кротов Арсений Петрович. Занимаюсь вопросами оперативного планирования. И, в связи с этим, у меня есть настоятельная потребность обсудить с вами некоторые аспекты происходящего.

Оперативное планирование, надо же! Это какие же такие операции, да в наших-то условиях, он сейчас разрабатывать собрался? Этак, чего доброго, оргинспекторское управление снова на пороге появится. Меня аж передернуло. Видимо, совладать с собой я не сумел, и на лице моего собеседника отразилось некоторое удивление. Но никаких вопросов он задавать не стал, а вежливо попросил уделить ему некоторое время. Отказываться причин не имелось, и вскоре мы оба сидели в небольшом кабинете, обставленном со спартанской простотой. Собственно говоря, из обстановки и имелся-то стол, несколько стульев и шкаф в углу. Никаких бумаг на столе у полковника не было, и вообще сложилось впечатление, что он в этом кабинете нечастый гость. Отчего?

Да есть, знаете ли, в любом служебном помещении какой-то не уловимый никакими чувствами отпечаток его хозяина. Иной кабинет так прямо и кричит во весь голос: мой обитатель – серьезный человек!

Другое помещение стыдливо скрывает раздолбайство собственного хозяина. Мелькнет где-то под портьерой недопитая бутылка, а в цветочном горшке вдруг обнаружится сигаретный окурок.

В иных помещениях взгляд цепляется за многочисленные стаканы на полочке где-нибудь в уголке. Там из-под стола выглянет электрический чайник, намекая на то, что сидящие здесь люди не прочь почаевничать и поговорить по душам.

Словом, много есть различных примет, по которым можно прочитать характер принимающего тебя человека.

Но данное помещение ничего мне не могло сказать о своем обитателе.

Кабинет всеми силами подчеркивал: я вообще-то пустой стою, нет здесь никого. Так, забегают изредка. Но вы их всерьез не принимайте.

Ага, щас! Так я и поверил! Приходилось мне с такими вот незаметными полковниками и подполковниками общаться. Люди это весьма и весьма неординарные. А уж своей хваткой заставят позеленеть от зависти даже косатку. Не успеешь оглянуться, а тебя уже хавают вовсю, причмокивают и сплевывают косточки.

И если полковник, приглашая меня к себе, рассчитывал показать свою незаметность и безопасность, типа, спокойный у нас тут разговор будет, то он круто ошибся. Откуда ж ему знать, что я тоже человек не совсем дремучий и где-то даже наблюдательный?

Причем при взгляде на него никаких таких злодейских мыслей особо не возникало. Извинившись за спартанскую простоту – мол, даже чаем угостить не могу, – Кротов сразу же взял быка за рога. На стол легла развернутая карта, в которую он деловито потыкал карандашом.

– Где-то здесь, Сергей Николаевич, по нашим данным находится воинское подразделение не установленной пока численности. Как мы предполагаем, их сбросили в этих краях незадолго до высадки десанта на побережье. Мы не можем пока сказать, какие задачи были перед ними поставлены и на какой объект конкретно они нацелены.

– А хотя бы приблизительно численность назвать можете?

– Ну, если только совсем приблизительно. Мы предполагаем, исходя из характера их выброски, что подразделение насчитывает в своем составе не менее ста человек со средствами усиления и некоторым запасом снаряжения.

– Наша задача?

– Обнаружить их. Постараться установить визуальный контакт, определить численность, вооружение и направление движения. По указанным вами координатам мы нанесем удар и высадим подразделение десантников, которые и сделают все необходимое. В бой вас попрошу не ввязываться, старайтесь избегать ненужного риска. И вообще, вы нам живой нужны, потому как в здешних хитросплетениях сам черт ногу сломит, не то что мы!

– Ну, уж вы и сказали! Старожил…

– Как есть. Я вам комплименты рассыпать не стану, но то, что авторитет у местных жителей вы имеете, надеюсь, отрицать не будете?

– Ну, кое-какой есть. Так и у вас то же самое будет. Как работать с населением начнете, так и авторитет появится…

– Или не появится?

– И так может быть.

Полковник качает головой.

– А вы необщительный человек.

– Так это смотря с кем. Мы с вами, товарищ полковник, сегодня первый раз в жизни встретились. Согласитесь, что если бы я вдруг рассыпался перед вами в любезностях, вы первый насторожились бы.

Кротов поджимает губу и несколько раз кивает.

– Ну да, ну да… И такое про вас тоже говорили. Мол, не любите вы всех людей с большими звездами на погонах.

– Ну отчего же? Вон, с Тупиковым мы в прекрасных взаимоотношениях находимся! А он, как ни крути, а все-таки генерал.

– Следует ли вас так понимать, Сергей Николаевич, что генералы тоже бывают разные?

– Именно так и следует. Когда выходим? – резко сворачиваю разговор.

– Куда же вы так торопитесь? – разводит руками полковник. – У меня столько вопросов к вам накопилось! Не обижайтесь, но мы тут, как котята слепые, иногда по кругу ходим. Никто из нас не готовился к тому, чтобы поднимать разрушенное войной хозяйство. Мы же оперативники, а не хозяйственники.

– Ну так и я ни разу не бухгалтер.

– Скажите еще – председатель колхоза! – улыбается мой собеседник.

Странное дело, но после этой улыбки он показался мне каким-то более понятным и естественным, и дальнейший наш разговор протекал уже не в форме обоюдной пикировки, а во вполне нормальном деловом русле.

Кротов действительно пытался вникнуть во многие лично ему непонятные вещи. И нет ничего удивительного в том, что при этом допускал порою весьма обидные для него ляпы. Когда я тактично ему на них указывал, полковник совершенно по-детски смущался, чесал в затылке и делал пометки на листе бумаги, который вытащил откуда-то из стола.

А интересовало его действительно очень многое. Я совершенно не могу себе представить, каким боком его интересы касались занимаемой должности. Какое тут к чертям свинячьим оперативное планирование! Мужик четко и недвусмысленно пытался понять многие хитросплетения нашего хозяйственного механизма. А если еще учитывать то, что многие заданные им вопросы касались тех областей, где я и сам откровенно плавал…

Эх, Калина бы ему сюда! Вот уж кто сумел бы объяснить гораздо лучше! Улучив момент, говорю полковнику об этом.

– Да, – кивает он, – мы с ним связывались.

– И что?

– Уважаемый господин Калин высказал свое полное удовлетворение тем, что никакие неприятности военного характера не станут более ему препятствовать на пути восстановления разрушенного хозяйства. И он всецело погружен в работу, ввиду чего попросту не имеет достаточно времени, чтобы кататься взад-вперед и обсуждать какие-либо вопросы с людьми, чья компетенция в данном деле является крайне сомнительной. С его точки зрения, разумеется.

– Иными словами, он вас послал?

– Как-то так. Формально говоря, он некоторым образом прав. Никаких официальных должностей он не занимает и является, по сути дела, обыкновенным энтузиастом, который своими силами и средствами оказывает нам содействие. Он на самом деле делает очень многое, и я готов перед ним снять шляпу.

Отчего-то я совершенно не удивлен словам своего собеседника. Я помню наш давний разговор с Сергеем, в котором тот привел мне пример Рокецкого.

Этот губернатор незадолго до того ухитрялся в этих же краях собирать такие урожаи, что даже впервые в истории этих мест стал поставлять продовольствие и в другие области. Разумеется, столь вопиющее покушение на устоявшийся порядок не могло остаться незамеченным. Чересчур «умного» и самостоятельного губернатора быстренько турнули с занимаемой должности, все его эксперименты в отношении продовольствия были под благовидными предлогами прекращены, и все вернулось на круги своя.

Однако, как выяснилось, Калин, которому и сам черт был не брат, зарубку в памяти себе сделал и на своих монопольных угодьях какие-то такие эксперименты проводил. Поскольку в его захолустье никто из властей особо носа не казал, он мог там творить все, что только в голову ему ни приходило. Местное население его поддерживало, а центральным властям хватало денег, которые периодически от него перепадали.

И вот сейчас, увидев для себя благоприятный момент, Сергей развернулся во всю ширь. Задним числом я теперь понимал, куда ушла нехилая партия «светляков»: надо думать, предприимчивый наш механик-строитель присобачил их каким-то макаром на сельскохозяйственную технику. Понятно, отчего он столь тщательно интересовался тем, где и чего из подобного добра уцелело. Я помню, что в одном из наших разговоров он недвусмысленно намекнул мне на то, что пора бы обратиться и к земле.

– Железяки, друг мой ситный, кормить тебя не станут. Черноземные области для нас ныне недоступны. А про всякие юга – я и вовсе молчу. Сколь бы ты ни трясся над своими складами, когда-никогда и они покажут тебе донышко. И чем ты будешь народ кормить? – вопросил меня наш бородатый технический спец.

Никакого ответа тогда я не нашел. Да, судя по всему, он не особенно этого и ожидал. Головастый мужик давным-давно, надо думать, проработал многие из возможных вариантов развития событий. И, воспользовавшись тем, что наше внимание было занято более насущными – для нас – проблемами, явочным порядком подчинил себе всю сельскохозяйственную отрасль.

Смотался в свой медвежий угол, прихватив с собой изрядную толику обнаруженного и восстановленного оборудования. А вместе с ним туда же рванула пара тысяч переселенцев. Уж чем он там их соблазнил – бог весть. Но народ в одночасье собрался и утопал вслед за его караванами. Откровенно говоря, никому из нас тогда не было до этого дела. Все порученное Калину выполнялось вовремя и аккуратно, поэтому все его прочие дела не интересовали вообще никого. На носу висел ожидаемый визит неприятных гостей, и отвлекаться еще на что-то сил попросту не хватало.

И вот теперь сложилась любопытная ситуация.

Оснований предъявлять ему какие-то претензии не было абсолютно ни у кого. Более того, мужик каким-то образом ухитрялся не только кормить-поить всех тех, кто уехал вместе с ним, но и руководить тем участком деятельности, который на него свалился в самые первые дни. Носясь на своих «мамонтах» по всей округе, он периодически «взбадривал» тех, кто, с его точки зрения, недостаточно активно исполнял порученное ему дело. Мастерские работали, как часы. Каких-либо затыков по вине техники у нас, слава богу, не наблюдалось. И все воспринимали это как должное.

Договорившись с генералом, наш бородач отогнал куда-то в свои края некоторое количество бронетехники, на которую у нас все равно не хватало экипажей. А уж стрелкового оружия я сам ему отправил несколько грузовиков. Так что о любых попытках силового воздействия на строптивца можно было забыть сразу. Да и не полез бы никто из нас в чем-то убеждать его силой. Мужик делал свое дело и делал его правильно.

Я постарался убедить своего собеседника в этом.

– Ну, не знаю, Сергей Николаевич, – качает головой полковник. – Как-то это все по-партизански, вы не находите? Можно же было хотя бы в известность нас поставить, посоветоваться…

– Посоветоваться, простите, о чем? Вы или я являемся выдающимися специалистами по сельскому хозяйству? Не замечал за собой таких способностей… Сомневаюсь, что и среди ваших коллег найдется кто-нибудь грамотный в этом вопросе. Госбезопасность и работа на земле – все же несколько разные вещи, согласитесь. Да и, кроме того, при чем здесь партизанщина? Он в свое время уведомил меня о том, что начинает работы по обеспечению нас продовольствием. Не считая себя выдающимся специалистом в данной области, я не стал ему возражать. Насколько я осведомлен о его трудовом пути, этот человек если за что-то берется, то уж точно не спьяну и не ради забавы. Да и повесить себе на шею две тысячи беженцев – это, я вам скажу, весьма и весьма ответственный поступок. Вы вот возьметесь прокормить такое количество людей? Я – так точно не возьмусь.

– И все равно, – не соглашается со мной собеседник, – одно дело делаем, зачем так уж сразу обособляться? И никто ему не указ, видите ли.

– Что же вы не поймете-то, что он действительно разбирается в этом вопросе лучше любого из нас! И никакие советчики, а уж тем более начальники, ему и в болоте не уперлись! Или вам так уж хочется сразу всеми здесь командовать? Так отвыкайте: это не Москва и не Питер, здесь народ совсем другой!

По глазам Кротова вижу: хочется ему командовать. Привык полковник к тому, что все его указания исполняются если и не моментально, то со всей возможной тщательностью. Но развивать разговор в этом направлении он явно не хочет и переводит стрелки на совсем другую тему.

– А вот скажите, Сергей Николаевич, у нас ведь только инвентаризация всех тех объектов, список которых вы передали генералу, может занять изрядное количество времени. Вы ведь сами на многих этих площадках были. Что посоветуете? Чем в первую очередь заняться следует? Может быть, где-то есть объекты, требующие первоочередного внимания? Насколько я в курсе, помимо ваших складов, существуют же где-то еще и объекты иного назначения.

– Например?

– Ну… – озадаченно почесывает подбородок полковник. – Я не спрашиваю вас про хозяйство майора Лизунова: понимаю, что здесь вы мало чем можете мне помочь, это же не ваша епархия.

– И не ваша, – ехидно подпускаю шпильку собеседнику.

Толстокожий он или просто выдержанный, но полковник никак не реагирует на мои колкости, продолжает разговор, словно бы я ему ничего и не говорил.

– Но ведь у нас, насколько я в курсе, были и иные законсервированные объекты. Рудники, электростанции, различные производственные мощности со своими запасами готового сырья – ведь это все проходило ровно по тому же ведомству. Неужели вам об этом ничего не известно?

– Не буду с вами спорить, товарищ полковник. Наверняка, раз уж вы это говорите, что-то такое там было. Но, увы, все это шло по совсем другим каналам. Я этим направлением не занимался и никакой помощи здесь оказать не могу.

Полковник раздосадовано барабанит пальцами по столу. Видно, что мой ответ ему совсем не по душе. Разговор наш продлился еще около получаса, но указанной темы мой собеседник более не касался. Пообещав в самое ближайшее время выдать мне точный расклад по будущей операции, Кротов попрощался. Ну и хорошо. А то меня, откровенно говоря, уже задрали эти руководящие приколы на тему всеведущего и принципиально непогрешимого начальства.

Дотопав домой, обнаруживаю в прихожей чехол с винтовкой. Вот и славно, Галина вернулась. Очень хорошо. Судя по тому, что никто не бросился меня разыскивать и к чему-то готовить, вернулась она целой и невредимой. А заглянув на кухню, обнаруживаю хлопочущую квартирную хозяйку.

– Приперся? – нелюбезно встречает меня она. – И где тебя только черти носили? Девчушка бедная уж когда возвернулась, а тебя все нет. Она себе места какой час не находит.

– Ну за что ж меня так жестоко, Ольга Ивановна? – развожу виновато руками. – То начальство поедом грызет, то дома, только что с порога не гонят.

– Ладно уж, – смягчается она. – Есть будешь чего?

– А то ж! Начальство – оно только жилы вытаскивать здорово, а чтобы покормить, або чаем напоить – так это фиг!

И в самом деле, жрать вдруг захотелось до невозможности сильно. И то сказать, когда мы в прошлый раз перекусывали? Да пожалуй что когда из города выезжали. После той самой непонятной беготни по лесу, которой нас озадачил Михалыч, как-то вот не нашлось времени на то, чтобы присесть и хоть что-нибудь перекусить. Нет, вру! Кусок хлеба с консервированной ветчиной я нагло стырил со стола в захваченном поселке. Да и все, пожалуй. Потом ночью перлись по лесной дороге, а как с утра приехали в город – так меня сразу же к генералу и затребовали. Так что никаких перекусов больше у нас не было.

Кстати! Лезу в рюкзак и выкладываю на кухонный стол две зеленые коробки с продпайками. Это мы на выход брали, так что по всем армейским законам еда считается съеденной. А здесь какой-никакой, а приварок будет.

– Вот! – гордо говорю я. – Так сказать, взнос в общий котел.

Меня обнимают за шею, и я тотчас же размякаю.

– Ну что ты так сразу шумишь? – спрашивает Галина.

– Э-м-м… ну… нет, я только вот, пайки предложил…

– А потише это нельзя сделать?

– Можно…

В комнате меня пихают на кровать и подвергают тщательному допросу: как все прошло, не было ли каких неожиданностей?

Тщательно подбирая слова, подробно все ей пересказываю. Гадалка морщит лоб.

– Ушел-таки…

– Да, слишком уж там резвые парни оказались. Мы взяли пленного и наскоро порасспрашивали, еще там, в поселке. Как ты понимаешь, соловьем он не пел. Но кое-что вытащить из него все же удалось. Оказалось, очень даже интересная компашка! В подавляющем большинстве это наемники. Но! – я поднимаю палец к потолку. – Были там и другие люди…

– Знаю, – кивает моя девушка.

– О как… А, позволь спросить, откуда?

– Ну, ты же помнишь снайпера на чердаке? Того, с ВСС?

– Ну… да.

– Он-то как раз и не наемник. Полагаю, что там тоже находились похожие люди.

– Эт точно! Находились. И более того – не слишком-то они между собою контачили и ладили.

Тут уже Гадалка вопросительно поднимает бровь.

– То есть?

– То и есть! Наемники – те занимались персоной Сценариста. Это, надо полагать, он и рванул со всем свистом из поселка. Точнее, его со свистом оттуда потащили. Причем потащил один из второй группы. Они, та самая вторая группа, главным образом занимались какими-то своими делами, хотя и Сценарист им мог приказывать. Но не во всех аспектах. Эти парни обеспечивали связь с внешним миром, транспорт и прочее. Правда, в особо ответственных случаях они дополнительно усиливали охрану, если это зачем-то требовалось. Но в остальном – жили своим распорядком, даже питались отдельно. Как показал пленный, когда они прибыли в поселок, эти парни уже там квартировали. Дома были обустроены, система охраны и сигнализации смонтирована. Такое впечатление, что поселок приготовили еще пару лет назад. Зачем, для чего – неизвестно. Обитатели поселка показали устройство домов, объяснили принцип работы системы охраны. Указали места установки мин и датчиков сигнализации. Кстати, там все крыши закрыты солнечными панелями – недостатка в электричестве поселок не испытывал. Грач посмотрел – аппаратура вся армейская. Причем недавно произведенная, во как!

– Надо же! – хмыкает девушка.

– Ну да, я уже распорядился все это добро прихватизировать. Жить там теперь долго еще будет некому, а спереть бесхозную вещь, пусть даже и посреди тайги, – нашего человека учить не надобно. Как там Карамзин писал? «Если б кто-то захотел кратко и одним словом описать происходящее на Руси, то это было бы слово – воруют! Да так, что если оставить без присмотра на пять минут докрасна раскаленную печь – и ту украдут!» Там теперь Зеленый шурует. Сомневаюсь, что этот деятель пропустит хотя бы стреляную гильзу! Эх, не ко времени Калин отъехал! Уж тот бы там пошарил…

– Понятно… – чертит на одеяле пальцем какие-то фигуры Галина. Задумывается. Но, стоит мне неверно оценить эту паузу, меня больно тыкают под ребро.

– Потом! – увидев мое смущенное лицо, она смягчается. – Не сердись, я тоже очень соскучилась по тебе. Но подожди… еще немного. Дай мне собраться с мыслями.

А вот – фиг! Я тоже, знаете ли… соскучился. И еще неизвестно, кто сильнее!

Вышедший к опушке леса человек устало перевел дух. Сбросил с плеча автомат и сел на небольшой бугорок, положив оружие на колени. Он отдыхал. Даже глаза прикрыл. Глядя на него издали, можно было бы подумать, что сидящий заснул. И только при более внимательном разглядывании удалось бы рассмотреть, что он чутко контролирует все, что происходит вокруг. Уши его внимательно вслушивались в лесные звуки, отсекая все ненужное и постороннее. А из-под прикрытых век, словно из-под броневых щитков дота, порою поблескивали зрачки опытных глаз.

Человек не спал – он ждал. Так, как научился делать это много лет назад. Опытный и знающий, он умело и рационально использовал каждую минуту.

Жизнь хороший учитель, если ты успеешь прожить достаточно долго, чтобы эти уроки понимать. И ценить. Сидящий на пригорке таким искусством владел. И очень даже неплохо владел!

Так что приближающийся шум автомобиля он услышал задолго до того, как машина появилась из-за поворота. Тем не менее человек не изменил позы – с дороги его видно не было, и если бы это ехали какие-то посторонние люди, то машина попросту проскочила мимо.

Но, не доезжая до того места, где притаился неизвестный, шум двигателя притих. Водитель сбавил обороты, было слышно, как стеганули по бортам автомобиля ветки кустов. Машина въехала в лес. В последний раз взвыл двигатель и замолк. Стукнула дверца, кто-то вышел наружу.

И тогда сидящий человек бесшумно скользнул в кустарник. Не колыхнулись ветки, не зашумела листва – он словно растворился в зелени.

А водитель автомашины, не отходя далеко, присел на упавшее дерево и вытащил из кармана камуфляжной куртки пачку сигарет. С сожалением повертел ее в руках, достал сигарету и прикурил от спички, которую, наклонившись, засунул под отставший от дерева кусок коры.

Приехавший тоже был не совсем дилетантом и оставлять особенных следов не хотел. По этой дороге и раньше-то не шибко катались, а уж сейчас… Однако водитель и это учел, спрятал свой автомобиль поглубже в кустах. Да и в лес свернул не абы где, а в том месте, на котором туда вдавался небольшой участок каменистой россыпи. На камнях следов не остается, а густая поросль надежно прикроет автомобиль – проезжающие мимо его не разглядят.

Еле заметный дымок поднялся над ветками. Легкий ветерок тотчас же подхватил его и развеял.

Еще одна затяжка…

– Курить вредно!

– Есть тоже, – не поворачивая головы, ответил водитель. – Это ведь может вызвать язву желудка! Правильно говорят – ложка роет яму!

– Ну, китайцы, например, палочками едят…

– И даже ножичками. Чтобы острее было, надо полагать, – водитель даже не повернул головы.

– Так то – китайцы! Они и живут-то сколько? Нам бы их долголетие! Попробуйте дотянуть до их стариковского возраста, посмотрю я на вас тогда…

– Доживу! – приезжий забычковал сигарету и положил окурок в пачку к остальным сигаретам. – Раз уж такое пережил…

Бесшумно возникший за его спиной человек присел рядом. Оружие он забросил за спину, но вот застежка на пистолетной кобуре внезапно оказалась расстегнутой. Веткой зацепило?

Как знать…

– Отсебятиной занимаетесь, уважаемый? – покосился на гостя водитель.

– В смысле?

– Я снайперов имею в виду.

– Да, я с ними не пошел. И, как оказалось, правильно сделал! Кто бы в этом случае вытаскивал из пекла нашего подопечного?

– Может быть, как раз вас там и не хватило?

– Вот уж сомневаюсь! Я – не снайпер, с большой дистанции стрелять точно не могу.

– А с чего вы вдруг взяли, что по ним стреляли с большой дистанции? – удивился шофер.

– Ну, близко к ним подойти… это, знаете ли, совсем не просто! А никаких мин там быть попросту не могло!

– Мины… это да… кстати, ведь и у вас они отчего-то промолчали, так?

– Не все… – нехотя буркнул человек из леса. – Эти гаврики разобрались в пульте – и мины ударили уже по нам! Пришлось бросить машину…

– Знаю, читал рапорт на эту тему.

– Вот как?! – заинтересованно прищурился лесовик. – И кто ж это такие вдруг здесь объявились? Столь ушлые и изворотливые?

– Это группа Рыжова.

– Ага… Промахнулись, стало быть, наши ребята.

– Они даже не успели выстрелить – я видел их оружие. Все магазины забиты полностью.

– И… кто?

– Гадалка.

Человек из леса поскреб щеку.

– Она… обоих?

– Да.

– Но ведь ее не было в городе!

– В самом городе? Возможно. Но вот в лесу – появилась очень даже вовремя.

– Как же она вычислила засаду?

– Она не одна работала – там с ней Медведь в паре. Надо думать, они и навели на вашу базу. Оттого и мины вовремя не сработали.

– Медведь? Фигово… этот и сюда прийти может.

– Он в городе. Они сейчас все там. Не придет.

– Ну, хоть одна хорошая новость!

– Как ваш подопечный?

– Совсем расклеился! Идти не может, кашляет, типа, весь такой из себя несчастный! Как сюда дотопал – сам дивлюсь!

– Ладно, подвезем его малость. Тем паче, что ногами топать вам слишком уж далеко и хлопотно предстоит. Пойдем, проводишь меня, побеседую я с ним…

– Герр майор! – подошедший гауптман деликатно постучал по столбику, подпиравшему крышу штабной палатки. – Вернулась разведка.

– Отлично, Фридрих. Чья группа?

– Вахмистра Вайнтрауба.

– Очень хорошо. Признаться, я и рассчитывал на него больше всех. Зовите.

Вошедший в палатку разведчик молча откозырял своему командиру.

– Присаживайся, старина, – кивнул ему на стул майор. – Рассказывай. Ойген! Организуйте нам кофе. Из тех запасов, что у нас пока еще остались.

Стоявший около стола солдат, ответив кратким «яволь!», повернулся и вышел из палатки. Спустя пару минут он возвратился и поставил перед собеседниками несколько чашек и небольшой кофейник. К этому времени вахмистр уже успел сделать на карте командира несколько пометок и оба находившихся в палатке офицера внимательно рассматривали карту, выслушивая пояснения командира разведгруппы.

– Никаких войсковых частей нами на маршруте следования не обнаружено. Хотя один небольшой воинский городок мы нашли и осторожно осмотрели. Судя по имеющимся следам, он покинут относительно недавно. Максимум месяц-полтора. Казармы рассчитаны на размещение приблизительно одной роты. Надо полагать, это была какая-то часть связи. Мы обнаружили следы демонтажа и вывоза соответствующего оборудования. Склады пусты, все имущество отсутствует, здания закрыты и частично законсервированы. На грунте остались следы протекторов тяжелых грузовых автомобилей. Кое-чем нам удалось там поживиться…

– А именно? – вопросительно приподнял бровь майор.

– Некоторое количество пищевых рационов. Стандартные армейские.

– Какие именно? – это спросил уже гауптман.

Вместо ответа вахмистр расстегнул снятый с плеча рюкзак и выложил на стол картонную коробку, раскрашенную зеленоватыми разводами. Гауптман поднял ее и повертел в руках.

– Дай-ка ее сюда, Фридрих, – протянул руку командир батальона, разглядывая надпись на коробке. – «Индивидуальный рацион питания». Не боевой, Фридрих!

– Да, я видел, герр майор. И что из этого следует?

– А то, что старина Вайнтрауб прав: это не боевая часть. Но! – майор поднял палец к потолку. – Они снялись и ушли. Не бросили снаряжение, утащив с собой все самое ценное. Часть была эвакуирована в должном порядке и без какой-либо спешки.

– Возможно, – кивнул гауптман, – но что это может значить в данном случае?

– А то, мой друг, что есть некий центр, который распоряжается воинскими частями, находящимися в данной местности. И этот неведомый нам командир пришел к выводу, что ушедшее подразделение более необходимо ему где-то в другой точке. Скажи мне, Фридрих, способна ли отдельная рота связи вывезти на штатном автотранспорте абсолютно все снаряжение, которое находится в пункте постоянной дислокации? Абсолютно все – я подчеркиваю!

– Разумеется, нет, герр майор!

– Вот именно, – кивнул Гратц. – Этот неведомый командир учел все. Сюда прибыл дополнительный автотранспорт, который позволил вычистить оставляемый городок буквально до последней капельки. Сколько рационов питания вы обнаружили, вахмистр?

– Две упаковки, герр майор! Всего шестнадцать коробок.

– Вот видите, Фридрих, две коробки, такая малость! Неудивительно, что унтер-офицер, руководивший погрузкой, мог случайно позабыть о них. Ведь ничего более ценного в данном городке не нашлось?

– Никак нет, герр майор! – покачал головой командир разведгруппы. – Склады и казармы вычищены буквально насухо. В емкостях с топливом, которые находились в автопарке, остались сущие крохи горюче-смазочных материалов.

– А это значит, – сжал губы майор, – что в ближайшее время сюда никто не собирается возвращаться. И помимо этого! У русских есть достаточное количество автотранспорта, потребное для эвакуации, и они не испытывают особенных проблем с топливом.

– А почему вы так думаете, герр майор? – заинтересованно покосился на него гауптман.

– Если бы у меня не хватало топлива, я бы распорядился о том, чтобы уходящие солдаты попросту вынесли бы на своих плечах какую-то часть снаряжения. А все прочее можно было бы оставить на месте или уничтожить, если уж они так опасались того, что их запасы попадут не в те руки. Солдат не требует солярки, и бензин ему ни к чему. А всю потребную для собственной кормежки еду он несет на себе. Тем более что русским солдатам не привыкать вручную переносить снаряжение и вооружение – и на большие расстояния, кстати сказать!