Текст книги "Я хочу жить дома! (СИ)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Поворачиваюсь назад и топаю к "Тигру". Когда до машины остается пара метров, приоткрывается задняя дверь – заходи!

Сделав знак Тарасу, чтобы он оставался на месте, ныряю в прохладное нутро машины – тут кондиционер работает, оттого и капают в дорожную пыль капельки конденсата. Стало быть – наготове машина стояла, работал движок. Вышел человек – все к поездке готово. Не станут включать кондер для рядовых охранников, рылом не вышли ребятки.

В салоне сидят трое.

Один за рулем – водитель, с ним все понятно. Второй рядом с ним, в полуобороте смотрит на меня.

И третий – напротив, на заднем сиденье.

– Ну? – вопросительно смотрит на меня тот, что на заднем сиденье расположился. – И кто же это у нас тут такой борзый да резкий?

– Мироном меня зовут. Крюком кличут некоторые – отзываюсь.

– Где ж это ты, мил друг, таким манерам выучился? Ногами-руками машешь... охранников забижаешь...

– Что-то не припомню я, когда это в а ш и сотрудники так себя по-хамски вели...

– Есть, что вспомнить?

– И рассказать.

– Ну?

– Я обычно дело с Колуном вёл...

Собеседник мой переводит взгляд на того из присутствующих, что рядом с водителем сидит. Тот пожимает плечами – это имя ему ничего не говорит.

– Допустим. И что с того?

– Он ко мне по-д р у ж е с к и относился...

Так.

Изменился в лице мой визави. Непростые слова я произнес.

Ни с кем не д р у ж а т беспредельщики. В своём кругу у них всё общение проходит, ни с кем прочим они хлеб-соль не делят и в свои застолья не приглашают. Бизнес – и ничего кроме.

Нефигово весьма таких друзей иметь – выгодно это. Да и в затылке многие почешут, прежде чем тебе предъяву выкатить. Не со всеми, знаете ли, даже и в Диком поле, бодаться можно – дольше проживёшь. Может быть...

– Так даже? – интересуется собеседник. – Ну, а от нас ты чего хочешь?

– Пока – денег поменять.

– А потом?

– Ну... если ещё будет это "потом"... там и посмотрим. Был бы здесь Колун...

– Нет такого. Я тут работаю.

– А звать тебя как, мил человек?

– Борисом зови – не ошибешься.

– Так ведь, не один же ты тут – Борис?

– Такой – один.

Наклоняю голову на бок и прищуриваюсь, оглядывая собеседника.

– Мне так и искать тебя, ежели что? У Колуна, между прочим, имя тоже имелось.

– И как звали его?

– Дмитрий он.

– Ладно, спросишь "Глазастого".

А вот это уже ближе к истине – те из беспредельщиков, что у руля в каком-то месте стоят, свои прозвища имеют. Так их и искать надобно. Борисов, да Петров с Дмитрами – как собак нерезаных. Поди, догадайся, кто конкретно тебе надобен?

Стало быть, нормальный разговор пошел.

– Спрошу. А как относительно бабок на обмен?

– Сколько?

– Пока – две тысячи.

– По двадцать девять.

– Для начала сойдёт.

Кладу на сиденье деньги, которые вытаскиваю из кармана.

Мимолетный взгляд, шуршание купюр – и рядом появляется толстая пачка карбованцев. Поднимаю её и, не пересчитывая, убираю.

Тут тоже нюанс есть.

Никто, в принципе, не мешает мне пересчитать деньги – наоборот, это будет воспринято правильно. На первый взгляд.

Но – есть ещё кое-что...

Кассиры беспредельщиков не мухлюют – кара за это одна и мягкостью она не отличается. Об этом никто не распространяется, но те, кто имеет дело с ними давно, в курсе данного обстоятельства.

Так что, не пересчитывая денег, я лишний раз подтверждаю этим – не с лохом дело имеете, мужики.

Скажете – мелочь?

Может быть и так. Но такие вот мелочи – они иногда дорогого стоят. Жизни, например...

– Всё? – интересуется Борис.

– На сегодня – да.

– Там с нас небольшая компенсация причитается – за невежливого охранника, – продолжает мой собеседник. – Надеюсь, вопросов никаких более нет?

– Нет.

– И поэтому я посчитал по тридцать. Но – только сегодня и только один раз! Это понятно?

– Вполне.

– Всего наилучшего. Заглядывайте к нам.

– Всенепременно!

Вот так. Не можем побить – возьмём в союзники. Старая, как мир, истина. Пожертвовав относительно небольшой суммой, разом перетянуть на свою сторону потенциального неприятеля и возможную проблему. Задавив тем самым в зародыше возможный скандал. Ну, пусть не скандал, а скандальчик. Один хрен – не нужный никому.

Хлопает за моей спиною дверца автомобиля – и почти тотчас же они оба трогаются с места. Отхожу в сторону и провожаю удаляющиеся машины взглядом.

– Что теперь делать станем? – это Тарас. Стоит на месте и продолжает сжимать в руках автомат.

– Домой пойдём.

– А... меняла как же? Или... денег уже нет?

А!

Так он решил, что меня на бабки выставили?!

– Не нужен более твой меняла...

Потух парень... прямо на глазах потух. Уж и не знаю, какие-такие планы он относительно нашего сотрудничества строил, но вот рухнули они одномоментно – и со страшным грохотом. Ну-ну... не надо так уж расстраиваться-то!

– Рассчитались беспредельщики.

В глазах провожатого вижу искорку интереса. Слабенькую такую, почти незаметную.

– Нормально рассчитались, – хлопаю себя по карману. – Но не на улице же такими деньгами трясти?

Такими, это какими, скажите на милость?

Триста гривен – это, разумеется, неплохо, тут и за меньшую сумму свободно прирезать могут. Но, не сразу же двух вооруженных людей? Тем не менее, парень ничего не спрашивает и привычно занимает место впереди меня. Терпелив – ценю!

Озадачив по пути в номер официанта на предмет легкого перекуса, поднимаемся наверх.

Плюхаюсь в кресло и указываю Тарасу на стул напротив.

– Тысяча работягам, – протягиваю ему несколько купюр.

Деньги тотчас же исчезают в его куртке.

– Твои сто.

Благодарный кивок.

– Ещё сотня – за хорошую наводку. Я беспредельщиков имею в виду.

Тарас смущенно потупился, есть ещё у него совесть!

– Две сотни – пану Владу. Чтобы он не слишком уж за тебя переживал.

– Пан сотник...

– Да?

– Ему бы лучше гривнами... так... так лучше будет... вы уж поверьте мне!

– Не вопрос, поменяю, у меня чуток осталось ещё. Не всё же я потратил-то! Десятки хватит?

– Даже много!

– Он – начальник! И тебе предстоит это всегда учитывать.

– Да, пан Мирон! Разумеется!

– Он ведь мог и кого-то другого со мною направить, так?

– Мог, пан сотник!

– А направил – тебя! Цени!

– Как скажете, пан сотник!

Всё – этот парень теперь мой. Не по самые уши, разумеется, но...

Что там относительно рака на безрыбье гласят народные пословицы? Нет у меня тут своих людей. Ну, а раз так – будем использовать чужих. Пока чужих... В условиях Дикого поля, всякая преданность кого бы то ни было своему атаману или командиру основана на силе последнего или его финансовой состоятельности. Больше, разумеется, на силе. Но и тут, знаете ли, нюансы бывают...

Утро выдалось совершенно замечательным. Завтрак оказался превыше всяких похвал, выспался я хорошо, так что и настроение не оставляло желать лучшего. Тарас с самого ранья ускакал нанимать рабочих и заниматься всевозможными делами по ремонту. Никаких особенных дел и забот у меня не имелось, так что я отправился просто прогуляться по городу. Посмотреть, так сказать. Не уверен, что сие мероприятие доставило мне массу полезных и приятных сведений, но кое-что разглядеть удалось. В том числе и то, что не все достопримечательности города были связаны с домами и постройками. Некоторые из выявленных особенностей явно не относились к недвижимости. Люди, например... Не знаю, сколько здесь таковых выдающихся личностей имелось, но одну удалось определить совершенно точно. Это был я. Ибо ничем иным, кроме резко возросшего ко мне интереса, невозможно было оправдать то, что, куда бы ни направлял я свои стопы, там очень быстро появлялись люди, интересовавшиеся моими передвижениями. Их было немного и они постоянно менялись. Всего удалось засечь четверых. Причем, на мой непритязательный взгляд (или притязательный – но, это как посмотреть...), они принадлежали к разным группам. Как минимум – к двум. Ибо, прежде всего, они старались не попасть в поле зрения своих коллег. А что, город небольшой, все друг друга знают или хотя бы в лицо помнят. Но вот одновременно ныкаться от соседа и скрытно наблюдать за мной... это, братцы, высший пилотаж! На такое тут не все способны. Более того, я бы сказал, что не способен почти никто.

Эк, однако, меня на словесные выверты потянуло! Был в своё время в Киеве один такой деятель, так он тоже похожие перлы выдавал... мне до него – как до Пекина ползком. Да...

К обеду вернулся Тарас. Бригаду он нанял, аванс для начала работ им передал. К ремонту они приступят уже завтра, там ещё какие-то нюансы им утрясти нужно. Не страшно, у меня за спиною четверо с кнутами не стоят, спешить необходимости нет. Вместе спускаемся в ресторан, надо бы и пообедать, да и по рюмочке опрокинуть – тоже не помешает.

Официант предупредительно провёл нас к столику.

– Это ваш постоянный, пока вы здесь живёте. У нас так принято.

Ну, что ж, это даже неплохо. Старается народ имидж заведения поддерживать, ничего против не имею, молодцы.

Но, стоило мне отодвинуть от себя пустую тарелку из-под супа, как около столика бесшумно материализовался некий незаметный товарищ.

– Вы позволите? – потянул он на себя стул.

– Я вообще-то ем...

– Я ненадолго, – опустился на сиденье неизвестный. – Вам "Глазастый" кланяться велел.

И он действительно наклоняет голову.

Так...

– И ему здравствовать.

– Он просил передать, что вчерашние условия теперь будут постоянными.

– Благодарствую. Передайте ему, что я весьма польщен его предложением.

Взмахом руки подзываю официанта и киваю ему на пустую рюмку и моего собеседника. Халдей всё понимает правильно и перед моим гостем появляется запотевшая рюмочка с водкой. Наливают и мне. Кстати, на моего собеседника официант старается не смотреть. С чего бы это, а?

– Прошу! – делаю приглашающий жест.

Упрашивать не приходится, гость не ломается и рюмку опрокидывает лихо.

– Наилучшего вам!

– И вам не хворать!

Проводив уходящего собеседника взглядом, поворачиваюсь к Тарасу – парень с интересом наблюдал за нашим разговором.

– Вопрос есть?

– Ну... а чего он приходил?

– Знаешь его?

– Это... он из "беспредельщиков". В конторе у них крутится.

– И как?

– Серьезный парень.

Не сомневаюсь, ибо одной из групп моих соглядатаев руководил именно этот товарищ. Абы кому такое дело не поручат.

– И всё?

– Ну... он к должникам обычно приходит...

Понятно.

"Торпеда", так сказать. Исполнитель, причем не самого низкого ранга.

– Интересный, должно быть, человек...

Парень моего энтузиазма, похоже, не разделяет.

– Да ну его... с такими людьми дело иметь...

– Как сказать! Ты, хоть понял, что он сейчас сообщил?

– Ну... к ним теперь заходить можно.

– И раньше, вообще-то, никто этому не мешал. Нет, мил друг, он только что перевёл нас (а, встрепенулся паренёк!) в разряд важных клиентов. И курс нам будет – один к тридцати.

– Это за что же так-то? – искренне удивляется Тарас. – Что вы такого вчера сделали, пан сотник?!

– Да... поговорил правильно, всего-то и делов...

Да не в разговоре, вообще-то дело... А в том, что я правильно понимаю наличие пластиковой крыши на их домике. Получил, стало быть, местный босс "беспредельщиков" подтверждение моих слов. Вот и подобрел. По указанию свыше, так сказать... И это – ещё один козырь в мою колоду.

Как там, в песенке поётся?

"И ещё один кирпич в стену"?

Много таких "кирпичиков" ещё понадобится...

– Тарас, а как тут с этим делом? – изображаю я в воздухе некий жест.

– Дык... вон, официанта спросить можно.

– Так и спроси!

Халдей оказался понятливым, кивнул головой и исчез.

Так, за вечернее времяпровождение можно не переживать...

Обычный дом на окраине города ничем не выделялся среди своих соседей. Жители его тоже старались к себе особенного внимания не привлекать. Так оно, по нынешним-то временам, куда спокойнее. На первом этаже располагалась небольшая мастерская, хозяин которой брался за ремонт практически всего. Сюда можно было притащить сломанный радиоприемник, прогоревший чайник или исковерканный велосипед – мастер добросовестно старался починить всё. Иногда это получалось, иногда – нет. В этих случаях он разводил руками – и принесенный агрегат отправлялся в изрядную кучу всевозможного хлама на задворках. Раз уж этот мастер отказал – других можно больше и не искать. И куча эта, со временем, приобрела весьма приличные размеры. Чего в ней только не было! Многого... Но и того, что имелось, вполне хватало чтобы произвести впечатление. Эх, не собирают в нынешние времена всяческий утиль – мастер и на этом мог бы неплохо заработать.

Но – не сложилось.

Время от времени хозяин мастерской добросовестно пробовал эту кучу уменьшить. Что-то резалось на части, грузилось и вывозилось на небольшом грузовичке куда-то за город. Надо полагать, в ближайший овраг. Что-то рассортировывалось и предлагалось к перепродаже. И даже иногда продавалось. А, исходя из размеров большинства "товара", покупатели его тоже не на руках уносили. В большинстве случаев увозили – обычно на автотранспорте. Взгромоздить старый холодильник на велосипед, в принципе, наверное, можно.... Только вот ехать на нём, опосля такой операции, не совсем айс.

Точнее – совсем не айс.

Семейство мастера тоже особой общительностью не отличалось. На улице появлялась только жена – ходила на базар за продуктами. Сыновья – а их было трое, обычно всегда торчали в мастерской, либо на заднем дворе – разбирались со всевозможными "экспонатами" из пресловутой кучи. Дом они практически не покидали, если только не требовалось сопровождать отца в его поездках. Грузить и разгружать – тоже лучше не в одиночку.

Стоило утром нанести визит к моему дому, как стало ясно – Тарас времени попусту не терял и полученные им деньги отрабатывал добросовестно. Угрюмые работяги в замурзанных комбинезонах, несмотря на неказистый внешний вид, работу свою знали хорошо и дурака валять попусту не собирались. Ту самую стенку, на которую я в прошлый раз обратил внимание, уже по кирпичику раскидали. Подперли потолочные балки металлическими подставками и деловито перебирают кирпичи, отбраковывая ненужные. Со своими советами я к ним лезть не стал, мужики и без меня разберутся, что и в какой очередности делать. Обхожу дом, осматривая будущий фронт работ, прикидываю, что как лучше сделать.

Здрасьте!

Это ещё что за новости? В прошлый раз тут ничего подобного не наблюдалось. Неподалеку от стены свалены кучкой какие-то вещи. Не явное барахло, видно, что это чьи-то пожитки.

– Старшой!

Со стороны работяг подходит невысокий дядька, в относительно опрятном комбинезоне.

– Здравствуйте вам!

– И вам, любезный, доброго здравия! Что это тут за хабар свален?

– А! То из подвала хлопцы подняли. Туточки, похоже "бычи" обосновались, прибегала уже девка ихняя за вещичками-то... Ну, так мы их отсель наладили, не в хозяйском же доме им теперь квартировать.

"Бычи"...

Как я помню, когда-то, ещё в СССР была такая категория лиц – бичи. То есть – "бывший интеллигентный человек". Без шуток, там реальные интеллигенты встречались! Не та муть, которая впоследствии себя гордо именовала этими словесами. А вполне реальные, нормальные люди. Я даже двух кандидатов наук встречал и разговаривал. Так был немало удивлен той связностью мысли и суждений, которые они высказывали. Не всякий высокоученый деятель так связно и понятно мог рассуждать на серьезные темы. Бичами становились по разным причинам, и банальное пьянство не всегда было тут главной. Человек мог не вписываться в окружающий мир, мог не принимать каких-то его установок или условий – и уходил. Кем они только не трудились! Даже золото мыли! Но подолгу нигде, как правило, не работали – была в них какая-то тяга к перемене мест. От тривиальных бомжей, в великом множестве попадавшихся мне на пути, они выгодно отличались опрятностью и манерами поведения. И если бомжей я всегда обходил по большой дуге, то с бичами не стыдно бывало и поговорить. Увы, быстрое развитие событий последнего времени, куда-то смыло эту категорию людей, я застал, наверное, последних их представителей.

Так вот, "бычи" имели к бичам весьма отдалённое отношение. Не бомжи, разумеется – те долго в Диком поле не шастали. Их быстро прибирал к рукам какой-нибудь оборотистый хуторянин, способный обзавестись парой-тройкой угрюмых надзирателей с винтовками. А, поскольку таковых тут было подавляющее большинство (вы, что же думаете, этот самый хуторянин с а м собирался на земле пахать?!), то судьба бомжей была весьма незавидной. Ни о каких правах какого-то там человека здесь никто и не слыхивал. А правозащитников в Диком поле давно не водилось. Загребали такого вот обросшего под белы (хм...) рученьки, и исчезал он навсегда на каком-нибудь хуторе. Там рабочие руки всегда требовались. Там его и хоронили впоследствии – живым оттуда ещё никому выйти не удалось, хуторяне излишним (за их счет) человеколюбием не страдали. Кормят-поят, крышу дают – чего ещё-то надобно? Батраки (а вы что думаете, они тоже быстро появились) – те ещё имели какие-то шансы, бывалоча, что на хуторских дочках женились – и мгновенно становились самыми ярыми представителями "хуторянства". А вот бывшие бомжи – те никаких шансов не имели изначально. Их и за людей-то признавали с трудом. Кстати, многие "просвещенные" европейские страны мгновенно смекнули, откуда и у кого хвост растет. И поскольку своими силами – и законным образом, со своими бомжами и прочим антисоциальным людом бороться как-то не очень получалось – то означенная категория людей как-то вот внезапно стала всплывать в Диком поле. Как уж они туда попадали – Бог весть. Но назад, что характерно, никто из них не вернулся, дабы "гласно и публично" высказать свои обиды и претензии к кому бы, то ни было.

Интересный это всё-таки получился механизм – Дикое поле... очень кстати он пришелся, ко двору, так сказать. Очень многие проблемы можно было теперь попросту списать на неуправляемых дикопольцев. Мол, что ж вы от них хотите – варвары!

Конечно, можно было эту "заразу" выполоть.

Пройтись, так сказать, "огнем и мечом" по городам и весям, призывая всех к порядку железной рукой.

Можно.

Только вот вопрос – кто это будет делать, и кому отойдёт под управление освобожденная территория?

Никакая из соседних стран в одиночку это сделать, разумеется, не могла. За исключением России – но та недвусмысленно послала все подобные предложения и намеки... словом, далеко послала, так, что никто более с ними к ней и не лез. И у самих, мол, забот выше крыши, экономику надобно поднимать. Не до вас, панове – сами решайте свои проблемы. Ах, не ваши? Ну – так и не наши, тем более! Отбросив на фиг всякую дипломатию, Россия рубила с плеча, совершенно не желая принимать во внимание ничьих, даже самых сокровенных, интересов. Её это положение устраивало, а на всех остальных было откровенно начхать. Взоры громадной страны были устремлены на восток, и в европейских делах она никакого участия демонстративно не желала принимать. Правда, были какие-то там намеки... но они так намеками и остались.

Теоретически, это могло сделать НАТО... ну, да, я тоже сказки читать люблю. Любил, если быть более точным.

Нет, конечно, если дать денег, да помощь военную оказать, личный состав соответствующим образом простимулировать – я не зарплату имею в виду, если кто не понял до сих пор. То... наверное, можно попробовать.

Заровнять атаманов под плинтус, физически истребить те несколько десятков тысяч их воинства, вычистить свинцовой метлой города, попутно истребив наиболее дурных и очумелых от жадности хуторян и контрабандистов, словом – можно рискнуть.

Но вот, что делать потом...

Отдать эти территории Украине?

Так там тотчас же все повторится по-прежнему – здесь ни у кого никаких сомнений не было в принципе.

Польше?

Вы умом не подвинулись?

Румынии?

И вовсе не смешно...

Венгрии?

А, может, мы как-то без фантазий обойдёмся, а?

Вот так...

Так вот – "бычи".

От сокращения – "бывший человек".

Не бомж – тут все ясно. И не семья должника – с этими никто не церемонился.

А просто – не вписался человек в окружающую действительность.

По разным причинам.

Заболел (не слишком серьезно, такие тут тоже долго не задерживались), работу потерял, кормилец помер... да, мало ли причин?

Социальный статус (это для Дикого-то поля?) кое-какой ещё оставался. Пока была возможность иметь собственную крышу над головой.

Дом – это для Дикого поля очень серьезно!

Свой дом.

Пока ты никому не кланяешься в пояс за право иметь над головой крышу – теоретически ещё можно на что-то там рассчитывать. Можно претендовать на работу, с тобою даже станут разговаривать. По крайней мере – сразу не пошлют. Даже могут и какую-то помощь оказать – гуманитарные конвои ещё иногда заезжали на эти земли. Их не трогали и поборами не облагали – какой дурак станет обижать благодетелей? Те, кто попробовал – уже обживают места на кладбищах. Только вот распределение полученного – это сразу взяли под контроль атаманы. И порядок тут имелся, да какой!

Могли и свозить "представителей общественности" на такую процедуру. Под жесткой охраной и неукоснительным соблюдением всех положенных формальностей. Мол, хотите видеть страдающее от голода население – вот оно!

"Бычи" прекрасно вписывались в эту картинку.

Дома – имеются.

Их обитатели – в наличии. Ни разу не бомжи и не оборванцы какие-то. Местное население, страдающее от последствий недавней войны и имевшего когда-то место разгула преступности.

Нужда – так вот она.

Рассказать на камеру свою печальную историю – вообще без проблем. И что ценно – абсолютно откровенно и взаправду. Смысла врать не было, в глубине души каждый из них ещё на что-то надеялся, и гумпомощь тут была куда как нужной!

Так вот они и существовали.

При обязательном условии – надо было иметь свою крышу над головой.

Но, поскольку пустых домов было в достатке, то и большой проблемы это не представляло.

Так что я тотчас же выбросил эту проблему из головы.

Обсудив с мастером вопросы по ремонту, и даже слазив с ним в подвал (который оказался на удивление ухоженным), мы продолжили разговор уже на улице. Надо отдать мужику должное, спецом в своём деле он был изрядным, и я мысленно добавил Тарасу ещё сотню. С такими ребятками дом очень быстро станет пригодным для жилья, и можно будет показать фигу своей гостинице.

– Неделя, пан сотник, это уж, как Бог свят! – для убедительности приложил руку к груди мастер.

Неделя?

Да я уже чуть не на полмесяца рассчитывал! Если дядька не брешет...

– На слове ловлю!

– Ну... ещё денька два, сверх недели-то – и можно будет уже отделку внутреннюю начинать. Кладка-то просохнуть должна!

– Так это... слыхал я, что и тут как-то побыстрее обойтись можно?

– Можно, – степенно кивает дядька. – Все можно. Только ведь вы туточки сами жить собираетесь, га?

– Сам.

– Так и не гоните гусей, пан сотник. Это я вам авторитетно заявляю. Не новичок и за свои слова отвечаю. Кому чужому – так и поспешить можно и всякой "химией" ускорить. А чтоб себе... здоровье не купишь!

Прав мастер!

Ладно... перетерпим как-нибудь...

Какой-то шум привлекает моё внимание.

Оборачиваюсь и вижу стремительно мелькнувшую позади тень.

Пистолет сам собой прыгает мне в руку, а земля больно толкает в подошвы ботинок.

Оп-па!

Одним движением перемахиваю через полуразобранную стену, винтом ухожу вниз, одновременно сажая на мушку...

Стоп...

М-м-да...

– Ой!

Под стеной, сжавшись в комок, скрючилась небольшая фигурка. Явно не боевик, даже и оружия никакого не видно. Да и...

– Ты чего тут? – грозно вопрошаю я, пряча за напускной строгостью некоторую растерянность.

И есть с чего – девки испугался!

Правда, надо отдать должное, она тут и сама виновата – а, неча скакать зайцем у меня за спиной! Тут такие, знаете ли, аналогии на ум приходят...

– Из "бычей" это, пан сотник... – появляется над стеною голова мастера. – Я ж вам говорил... то девка ихняя.

– Ну да! – подхватывает та, – За вещами я, уж не обессудьте, пан...

"Сотник".

И тут до неё доходит.

Мертвенная бледность покрывает её миловидное лицо.

В Диком поле рабство есть. Неофициальное – так оттого, ничуть не иллюзорное. Все попавшие сюда бомжи и прочие бедолаги не имеют почти никаких шансов на то, чтобы выйти когда-нибудь за пределы этого образования. Угодил в цепкие лапы какого-нибудь хозяйчика – всё. Чечня отдыхает – там до такого и не додумались в своё время.

Но можно попасть в рабство и иным путем, даже не относясь к бомжам и бродягам.

Как таковой, судебной системы, в общепринятом смысле, в Диком поле нет. Есть, конечно, судьи, заседающие в относительно крупных городках и поселениях. В городах побольше – само собой разумеется, суды присутствуют.

Но какого-то, общего для всех, уголовного кодекса или уложения о наказаниях – здесь не имеется. Не хочу сказать, что судят, как бог на душу пошлет – это не так. Иногда – так очень даже разумно и обстоятельно – иной западный судья с тоски бы удавился, ей-богу! От осознания собственной профнепригодности.

За убийства или грабежи – если не стоит за тобою немалая и влиятельная группировка, можно и пулю в лобешник схлопотать. Прямо во дворе суда – у каждого судьи есть на то свои хлопцы. Они охрана и приставы... и палачи, в случае необходимости.

За хулиганские выходки и прочую дурь – тут, если только здоровенным штрафом обойдёшься, так и будь тому рад. Если нет к тебе иных претензий.

За квартирные кражи... здесь надобно учитывать психологию большинства хуторян.

"Моё – не трожь!"

С их точки зрения убийство – даже как-то благороднее выглядит. Там, хоть причины веские могут быть. И буяна пьяного хуторянин оправдать готов – все такими бывают... А какие веские причины у вора? С точки зрения хуторянина – таковых не может быть в принципе. И уж, если застукают тебя в с в о ё м доме – месть будет запредельно жестокой. И совсем не обязательно, что шлепнут – рабы нужны всем.

Тут надобно ещё кое-что учитывать.

Слова боевика и хуторянина – весят примерно одинаково. И тот и другой одинаково ценны Дикому полю. Один хозяйничает – второй охраняет. Как-то так.

Сотник – фигура куда как более серьезная. Выше – только атаман. Ну, а дальше лучше и не залезать – не по чину.

А где стоит "быч"?

Да на самой низшей ступеньке – ниже только бомжи.

А девица – пришла взять какие-то вещи в э т о м доме. Это мой дом – тут работают нанятые мной люди. Я им за это плачу.

Никто не оспорил моё право тут хозяйничать и командовать – значит, со стороны местных властей вопросов никаких нет. Где-то поблизости шастает Тарас. При всей его молодости и неопытности – он член местной самообороны (банды, попросту говоря...), лицо почти официальное. Человек местного атамана. Который, де-факто, сейчас выступает на моей стороне – вон, даже сопровождающего дали уважаемому человеку!

По законам и понятиям Дикого поля – всё, что тут лежит с е й ч а с – тоже моё.

И глупая дуреха только что прилюдно призналась в том, что хотела отсюда что-то унести. Ни у кого на это разрешения не спросив.

Как вы полагаете, кому больше поверит городской судья?

И каков будет его приговор?

Судя по выражению лица, с воображением у моей гостьи все было в порядке – "радужную" перспективу общения с судьей она представила себе в подробностях. Ну да ей, как местному жителю, разумеется, виднее. Надо думать, зрелище сие её ничуть не вдохновило, тонкие пальцы сжались в кулачки – и бессильно опали...

Стоящий за моей спиною мастер только вздохнул – тут его способности и возможности не играли никакой роли.

– Звать тебя как? – интересуюсь у девушки.

– Наталка я...

– И как ты, Ната, собиралась весь этот хабар тащить в одиночку? – киваю на неслабую кучу всяческого барахла. На мой взгляд, большинству этих вещей место на свалке, но, мало ли, вдруг они чем-то по-особенному дороги своим владельцам?

– Сходила бы несколько раз... так ведь часть-то уже отнесла.

Мастер аж крякнул!

Не просто попытка хищения чужой собственности – повторная кража!

– Уважаемый, – поворачиваюсь к нему, – А что, могут ваши хлопцы пособить милой девушке? Для таких крепких парней это ведь не станет непосильной ношей?

– О чем разговор, пан сотник! Мигом обернемся!

– Ну, так и не стану вам мешать...

Однако ж, надобно и пана Влада навестить. Он свою часть уговора исполняет безукоризненно, не надобно проявлять к нему явное неуважение. Да и чует мое сердце, что сей персонаж мне ещё не единожды полезен может быть.

Тарас добросовестно тащит за мною корзину со всяческими вкусностями. Само собой, всё, что к этой закуси положено, тоже присутствует. Разговор на-сухую, в подобной обстановке взаимопониманию не очень-то способствует. А свалить меня с ног одной бутылкой... ну, разве что по башке ей вдарить, тогда, наверное, можно.

На блокпосту мы появились аккурат к обеду, тарасовские сослуживцы как раз заканчивали кулеш варить. Так что наши разносолы пришлись в самый раз. Надо отметить, что и на этот раз ресторанные повара не подкачали – Торопа наворачивал шашлык так, что аж за ушами хрустело.

Одну бутылку он распорядился отнести своим подчиненным, ещё одну сунули в ведро с холодной водой, а третью мы прикончили и вовсе мимоходом.

Так что, когда заурчал мотор подходившего автомобиля, мы с ним сильно напоминали двух котов, устроившихся на солнышке опосля вкусного хавчика. Для полноты впечатления не хватало толстого брюха и длинного хвоста. Каковым положено было время от времени помахивать. Ибо ничем другим шевелить совершенно не хотелось.

– Гнат! – лениво поворачивает голову пан Влад. – Распорядись там...

Двое парней послушно топают к шлагбауму, около которого притормозило очередное творение мастеров местного автопрома. Чем э т о было ранее, не может подсказать и мой богатый опыт. Одно понятно совершенно точно – "Запорожцем" оно ранее не являлось.

Крытый, обитый железом, кузов. Сдвоенные задние колеса, покатый капот – творение носило на себе индивидуальные черты абсолютно разных моделей. Каждая из которых, напоминала мне о чем-то неприятном из прошлой жизни.

Интересно, а что за груз он везет? Да и как это проверить прямо здесь? Задница автомашины аж в песке увязла – перегружен чем-то у неё кузов. В принципе, машинка не дюже здоровенная, эдакая "Газель" -переросток. Уж, явно не пассажирский агрегат, скорее, грузовичок. А что кузов железом обшит, так и не удивительно – брезент прорезать легче. И проще спереть что-нибудь. Здесь особо доверчивые люди долго не задерживаются, оттого и предпринимает водитель все меры к тому, чтобы максимально затруднить хищение чего бы то ни было из своей машины. Предусмотрительный мужик, уважаю.

Водитель, остановив машину, даже движок заглушил и, распахнув дверь кабины, всем своим видом показывал, что к проверке готов и ничего супротив этого не имеет.

Подошедший к кабине парень перебрасывается парой слов с водителем, удовлетворенно кивает, и оба проверяющих направляются к задней двери. Открывают её, какое-то время неподвижно стоят, а потом оба залезают внутрь.