Текст книги "Детские шалости (СИ)"

Автор книги: Александр Черевков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

   Как мне уже было известно за несколько месяцев службы в штабе дивизии, то только в гарнизоне не хватало больше десятка художников и поэтому меня часто загружали работой других воинских частей. Но меня задело ни то, что мог появиться мой конкурент, а то, что хотелось узнать, кто этот молодец, который так мне помогает в работе.

   Однако, многих солдат из моей команды помощников вообще не знал. Даже не всех знал в лицо. Так как за контролем общей работы был закреплён старшина роты управления при штабе дивизии, в которой служил художником. В роте управления было несколько десятков человек. Даже не знал точно, так как из-за работы последнее время на построение части не ходил.

   Постоянно был занят художественной работой. Даже спал в своей художественной мастерской, которая находилась в здании штаба дивизии. Так шла моя служба, в которую вмешался какой-то неизвестным художник.

   Но меня раздирало любопытство познакомиться с этим талантливым художником. Попросил старшину роты управление привести ко мне всех тех, кто принимал участие в работе над художественным оформлением нашей воинской части. Якобы определить, кто будет награждён отпусками домой из воинской части.

   Мне действительно поручил командир политотдела дивизии подготовить список поощряемых солдат, которых отобрать поручали именно мне. Ведь только художник мог определить, кто способен помочь художнику. После обеда старшина роты управления привёл солдат, которые помогали мне в работе. Не которых помощников уже знал, которые таскали за мной ведра с художественными красками. Сразу отметил их в списке. Другие стояли на улице и ждали своей очереди, так как сразу всех не мог поместить в своей маленькой мастерской наполненной стендами и планшетами. Заходили солдаты по одному. Сам записывал их данные в свой блокнот для дальнейшего представления в штаб. Вскоре список солдат-помощников закончился.

  – Сашка! Чириков! – воскликнул на проверке, когда в общем цвете солдатской формы узнал своего друга. – Так это ты пакостишь на моих планшетах! Как рад, что ты тут. Даже не думал, что могу тебя встретить на службе в армии.

  – Ты предпочитал меня встретить в морге или в тюрьме. – зло, отозвался Чириков Сашка. – Не выйдет у тебя!

  – За это ты можешь и по морде схлопотать. – разозлился, на такую встречу. – Тогда не закладывал тебя ментам и не заставлял грабить ювелирный магазин. Так может быть, это ты хотел меня подставить ментам?

  – Если бы тебя хотел подставить, – прошипел Чириков Сашка, – то мы с тобой на одних нарах в тюрьме лежали. Ты вот художником стал, а мне пришлось в лагерях опоки песком забивать, о которых ты совсем ничего не знаешь.

  – Тебе могу уступить своё место художника, – со злостью, сказал Чирикову Сашке, – а на нарах ты отсидел своё. Тебе нечего лепить мне, также как менты хотели повязать нас на одну парашу. Так что помолчи.

   Сашка опустил голову и молчал. В нем все ещё кипела злость за то, что ему и Лагутину Толику пришлось получить срок за свои детские шалости, а мне удалось избежать наказание. Вот теперь он хотел весь свой гнев выплеснуть на меня, словно виновен в его преступлении. Чириков даже не знает, почему не пришёл в суд и не давал никаких показаний против них.

   Ведь если бы меня раскрутили в соучастники, то мне бы грозило, от силы, пару лет заключения за то, что якобы стоял на шухере и не пресёк преступление. Но им бы тогда за умышленное групповое ограбление могли увеличить срок наказание на полную катушку. Так что лучше б заткнулся со своими обидами. У меня тоже могут быть к нему претензии за предательство.

  – Сиди! – заорал на Сашку, когда он пытался уйти из моей художественной мастерской. – Тебе расскажу все, как тогда было. Совсем ни так, как тебе пели менты на меня. Если ты посчитаешь, что в чём-то виноват за твой срок отсидки, то можешь врезать мне по морде. Если пойму, что ты себе не сделал никаких уроков. Тогда тебя так отмолочу, что будет тошно. Мы уже ни дети и ты должен здраво размышлять.

   Тут же пошёл закрыл в своей художественной мастерской дверь на щеколду, чтобы никто нам не мешал разобраться в самих себе. За наши детские ошибки, совершенные вовремя детских шалостей. Сел напротив Сашки Чирикова и стал ему рассказывать до мелочей все события того прошедшего дня 7-го марта 1963 года, когда мы из-за своих детских шалостей разрушили свою дружбу и исковеркали дальнейшую жизнь.

   Мне хотелось, чтобы Сашка как-то серьёзно осознал всё происшедшее с того страшного дня до сегодняшней встречи со мной в воинской части. Надо было как-то помочь парню вернуться в русло нормальной жизни и забыть ту грязь, в которой он провёл два года своей жизни. Просто удивительно, как это он выбрался оттуда досрочно?

   На суде им объявили по шесть лет строгого режима в детской колонии, а он вышел раньше. Возможно, это он попал под амнистию или ему скостили срок на досрочное освобождение за что-то? Ничего не спрашивал у Чирикова Сашки за его досрочное освобождение, только рассказывал ему о себе. Мне хотелось, чтобы он сам добровольно рассказал мне все то, что наболело у него на душе за эти годы. Так как под давлением ничего не добьёшься, а только ещё дальше загонишь человека в болото его прожитой жизни, которое постоянно находится в его сознании и не хочет уходить оттуда. Надо помочь парню.

   Мы пробеседовали с Сашкой несколько часов. Точнее, это говорил ему, а он молчал, опустив голову и думал о чём-то своём. Мне даже порой казалось, что он меня совершенно не слушает, чёрные мысли так запутали его разум, что он никак из них не может выбраться из сложной ситуации своих размышлений. Тоже в данный момент ничем ему не мог помочь. Просто сам облегчал себе душу, за то время, которое пережил тогда весной 1963 года. Мне самому все надо было выплесну из себя наружу для облегчения.

   Армейский сигнал на ужин, как бы разбудил Сашку, и он ничего мне не говоря отправился в армейскую столовую. Ни стал его преследовать после нашего разговора. Однако, в штабе дивизии сказал, что без помощи Чирикова Александра у меня работа не получилась бы, поэтому ему первому надо дать отпуск домой.

   Командование включило Чирикова в список отпускников, но он почему-то сразу отказался ехать домой. Возможно, что ему сказали о моих хлопотах за его отпуск, а он не захотел получать подачку от «предателя», даже отпуск домой. Вероятно, это была мая ошибка в том, что ходатайствовал на отпуск Чирикова Александра. Сашка понял это, как моё признание вины за собой и поэтому вообще ни стал со мной общаться вовремя службы в армии в одной воинской части. Даже плакаты тут рисовать перестал.

  – Сашка! Обожди! – остановил Чирикова, перед своим очередным отпуском домой. – Уезжаю в отпуск домой, но хочу тебе сказать не об этом. В газете «Труд» объявляется международный конкурс на политические шаржи. Из-за того, что ты дальтоник из тебя художник не выйдет. Ты не различаешь цвета. Из тебя может получиться классный график в области шаржей. Отправь свои дружеские шаржи на конкурс в газету.

   Положил Сашке в руки газету «Труд», в которой было написано объявление на международный конкурс политического шаржа. Чириков Сашка нехотя развернул газету «Труд» и отправился дальше. Посмотрел в его сторону и пошёл в штаб дивизии оформлять свой очередной отпуск домой. Отпуска домой получал после художественной работы к каждому празднику и почти все праздники за время службы в армии был дома на отдыхе. Конечно в это раз хотел поехать домой вместе с Сашкой. Но он этого не захотел из-за меня.

   После отпуска домой больше Чирикова Сашку в воинской части не увидел. В штабе сказали, что он записался добровольцем служить на Китайскую границу, где в это время проходили вооружённые столкновения с нарушением границы со стороны Китая и там есть много жертв с обеих сторон границы. Не знаю зачем он это сделал. Наверно решил быть дальше от меня. Иначе зачем бежать ему из этой воинской части?

   Вполне возможно, что это он хотел так искупить свою вину перед всеми людьми, которым он причинил боль своими пакостями или сбежал от меня, чтобы больше никогда мы не могли встретиться. Причины могли быть разные. Мы с ним расстались на долго. Так и не удалось нам выяснить отношения между собой.

  3. Расплата за шалость.

   Моя служба в армии закончилась и прошло ещё три года, прежде чем уже с женой вернулся обратно в Беслан на постоянное место жительство. Жизнь сильно изменила меня, также, как и город, в котором произошли все эти события. Остались только прежними кинотеатр «Спутник» и то злосчастное здание с летучими мышами на чердаке. Только вместо ювелирного магазина на втором этаже появился какой-то магазин залежалых товаров, которые никто не покупал, и они дурно пахли.

   Это было противоположностью того богатства, изобилия и красоты, которые были в ювелирном магазине до его ограбления весной 1963 года. Но ресторан «Казбек» на первом этаже также остался, словно это не над его головой произошли события, который потрясли тогда Беслан и исковеркали судьбы многих семей, а ни только отдельные личности молодых людей. Имею ввиду в первую очередь себя и своих друзей пострадавших за шалости.

  – Пибип! – услышал сзади себя, когда со своими воспоминаниями прогуливался возле кинотеатра «Спутник», кто-то схватил меня за ногу, отскочил от неожиданности. – Ты, что, уже совсем не узнаешь меня?

   Сзади меня стояла белая машина «Волга», которая переливалась блеском своей новизны. Из машины выглядывал незнакомец с откормленной рожей и с ярким блеском золотых зубов. Над которыми переливались американские очки в золотой оправе. На руке незнакомца красовались золотые часы с золотым браслетом, а на пальцах сверкали золотые перстни-печатки, которым мог позавидовать любой кавказец, так как золотые печатки всегда были в моде на Кавказе. Но ни всем они были доступны.

   По той причине, что стоили печатки очень дорого. Хорошую печатку можно было спокойно обменять на машину, а тут полный набор всего. Белая машина «Волга», золотые печатки, часы с браслетом золотым и все остальное сверкающее золотом. Даже белый костюм-тройка и белый галстук были украшенные золотой заколкой с золотым значком. Запонки на рубашке тоже золотые.

   Прямо какой-то золотой клоун из Америки. Если бы вместо советского автомобиля «Волга» у него был немецкий «Мерседес» или какая-то другая западная иномарка, то его принял бы за иностранца. В машине сидел русский парень, лицо которого никак не мог вспомнить. Хотя что-то в нём было знакомое мне с детства.

  – Ты, что, тёска! Совсем меня не узнаешь? – сверкая золотыми зубами, воскликнул незнакомец. – Посмотри внимательно! Это же я! Друг твоего детства! Подумай хорошо! Оглянись вокруг! Мир наполнен праздником...

  – Извините! – деликатно, ответил незнакомцу. – Мы с вами никогда не были знакомы. Вы просто ошиблись со мной.

  – Это же я! Чириков Сашка! – закричал мне в спину незнакомец, когда решил уходить от него к кинотеатру.

  – Чего это ты так весь вырядился? – удивлённо, спросил, все ещё не признавая своего друга. – Как попугай или клоун из цирка.

  – Сэр! Это все благодаря вам! – раскланиваясь, произнёс Чириков Сашка. – Грязь и блеск получил от вас!

   Чириков Сашка демонстративно показал рукой на грязную крышу бывшего ювелирного магазина и на свой блеск вместе с машиной. Никак не мог его понять. Может быть, это он обратно ограбил другой ювелирный магазин или ещё от этого ювелирного магазина у него в запасе осталось. Так чем он тогда нашёл хвастаться? Ведь его обратно посадят в тюрьму и причём тут обратно бывший друг? Хотя друзей, бывших не бывает. Расхвастался, прямо как детский сад. Даже смотреть на это противно.

  – Ладно! Хватит тебе стоять истуканом. – сказал Чириков Сашка. – Садись ко мне в машину. Тебе покажу того, кого ты не видел многие годы. Сам его встретил сегодня также как тебя сейчас. Поехали туда к нему со мной.

   Освободил свою руку от его фамильярности, но в машину сел. Мне хотелось посмотреть на того, о ком он мне только что сказал с загадкой. Кого это он мне мог показать после стольких лет разлуки. Машина резко развернулась, и мы поехали в сторону посёлка БМК. Сразу догадался. С кем это он может меня познакомить после стольких лет разлуки. Наверняка Лагутин Толик освободился. Больше никого в БМК не знаю.

  – Ой! Сашки! – удивлённо и настороженно, встретила нас тётя Наташа, мама Лагутина Толика. – Заходите! Будьте как дома.

   Она пригласила нас пройти в зал, а сама скрылась в спальне, которая когда-то была комнатой Лагутина Толика. Мы остались одни. Стал разглядывать интерьер квартиры, которая ничуть не изменилась за все прошедшие годы. Даже тюль на окнах все та же, только вид у неё такой мрачный, будто бы её специально выкатали в пыли и затем повесили на окно, как музейную реликвию дома. Мебель в доме тоже вся старая.

  – А-а-а! Баламуты явились. – растягивая слова, произнёс Лагутин Толик, протирая сонные глаза. – Мы давненько не виделись целую вечность. Сейчас приведу себя в порядок. Вы здесь подождите меня немного.

   Лагутин Толик ушёл в умывальник, а мне было удивительно тому, какая разница между Лагутиным Толиком и Чириковым Сашкой. Сашка выгладит слишком элегантно перед мрачным и потёртым Толиком. Совершенно противоположны друг другу личности. Можно подумать, что так Чириков Сашка всю свою жизнь провёл в роскоши, где-то на вилле своего папаши-миллиардера на Канарских островах.

   В то время, как Лагутин Толик всю свою жизнь провёл в трущобах, добывая себе пропитание путём поиска в вонючих свалках, которые достаются ему от обычного населения. Пожалуй, что этим обычным населением можно считать меня. Так как нахожусь в самой середине между роскошной жизнью Чирикова и грязной помойкой в жизни Лагутина.

   Даже не верится, что мы жили в равных условиях. Бегали по тем же улицам, и все вместе учились в училище. Как сильно изменился мир понятий вокруг нас! Мы сами сильно изменились.

  – Тётя Наташа! Стол нам не надо накрывать. – остановил Сашка, маму Толика. – Мы поедем отдыхать в Орджоникидзе. Все будет хорошо. Мы уже взрослые люди. Вот, купите Толику одежду. Ему надо привыкать к нормальной жизни.

   Чириков положил на старенький сервант стопку денег и потянул меня на улицу, чтобы тётя Наташа не вернула ему деньги. Тётя Наташа только протянула в след нам Сашкины деньги и тут же села со слезами за свой дряхлый стол, который был такой же, как и все в этой квартире. Понимал, что этими деньгами Лагутины жизнь сына не изменят и поставить на ноги не смогут. Но хотя бы одежду приличную смогут купить.

  – Поедем посидим в ресторане за столиком в Орджоникидзе. – грустно предложил Чириков Сашка, когда Толик Лагутин вышел из своей квартиры. – Вас угощаю. Только не отказывайтесь, ваш старый друг. Всё остальное в прошлом.

   Мы с Лагутиным Толиком ничего не сказали. Только сказал, что долго гулять не могу. У меня беременная жена, которая будет волноваться. Ей этого нельзя делать. Скоро ей через месяц надо будет рожать.

  – Сейчас к твоей жене заедем. – не много весело, сказал Чириков Сашка. – Ты ей скажешь, где мы будем. Пускай не беспокоится за нас.

   От дома Лагутина Толика до нашего дома мы ехали всего пару минут. Для приличия пригласил друзей в гости, но они в один голос отказались. Сослались на то, что тогда в Орджоникидзе, мы сегодня уж точно не попадём.

  – С друзьями детства встретился. – сказал Людмиле. – Мы поедем в Орджоникидзе. Там посидим немного за столиком. Не переживай за меня. Все будет хорошо. Сегодня к вечеру буду обязательно дома.

  – Ты, не забывая о моём положении! – вдогонку мне, крикнула Людмила. – Чтобы засветло вернулся домой!

   Больше ничего ни стал говорить жене, а только помахал ей рукой, когда она вышла на балкон. Друзья сидели в машине и тоже помахали Людмиле рукой из машины. Автомобиль тут же рванул вперёд. Мы помчались мимо тех мест, которые напоминали нам о нашем прожитом детстве на этих улицах в Беслане. Когда машина выскочила на трассу, то слегка приоткрыл боковое стекло и стал обдувать себя прохладным ветерком, который просочился из Дарьяльского ущелья по руслу реки Терек и освежил окрестные места свежим воздухом.

   Лагутин Толик наоборот передвинулся в угол машины на заднем сидении, забился там и сидел с закрытыми стёклами, словно он боялся, что его сейчас заберут обратно в милицию или из машины, сдует холодный ветер, который может ещё простудить подорванное здоровье на лесоповалах в заключении. Мы ехали до Орджоникидзе по трассе, по которой в детстве ездили на разных видах транспорта и ходили пешком столько много раз, что знали наизусть каждый километр. Между Бесланом и Орджоникидзе двадцать два километра для нас это не расстояние по трассе, а мера нашей жизни измеренное разными событиями, которые остались в нашей памяти навсегда.

   На развилке трассы в сторону Грозного с левой стороны конезавод известный породой лошадей далеко за пределами Кавказа. Дальше за ним питомник редких ягод и плодов. Прямо по трассе автомобильный мост на железной дорогой. Перед ними безымянный естественный водоём с родниковой водой, которая настолько холодная, что даже летом не все в ней купаются.

   Достопримечательности из нашего детства можно перечислять несколько часов. Но мы едем в Орджоникидзе для того, чего сами не знаем. Вспомнить своё детство или свои ошибки, которые совершили в детстве. Есть конечно, что вспоминать. Много было хорошего и плохого в нашем детстве. Если положить на весы определения, то, думаю, всего будет у нас поровну. Так получилось у нас в прошлой жизни.

  – Давайте посидим в ресторане у озера в городском парке. – неуверенно, предложил Лагутин Толик, когда мы стали подъезжать к воротам городского парка. – В другой ресторан вас со мной не пустят. У меня такой помятый вид. Страшно смотреть. Сразу видно, что зек.

  – Хорошо! Как желаешь. – согласился Чириков Сашка. – Там моя машина будет на стоянке под присмотром.

   Сашка развернул свою белую «Волгу» и поставил на открытой площадке на виду у всех проходящих. Таким образом, мы могли сидеть в ресторане у озера в городском парке под открытым небом и наблюдать за машиной Чирикова Сашки, чтобы никто её не тронул и, самое главное, не угнал. Хотя в Северной Осетии были единицы краж легковых автомобилей и то без цели наживы, так просто, покататься и где-нибудь бросить.

   Украсть машину на долго в Северной Осетии практически нет смысла. Так как это у всех на виду. Населённые пункты и города не очень большие. Каждый знает, на какие деньги, когда и кто приобрёл машину. Наверняка за машину Чирикова Сашки знает уже вся Северная Осетия. Такие машины здесь можно на пальцах пересчитать. Чёрные и белые автомобили «Волга», имеются в большинстве своём у правительства республики Северная Осетия.

   Совсем мало у частников. Остальные имеют машины «Москвич» и «Жигули». Только одна машина иномарка «Форд-люкс», которую оставили местному проводнику в горах после съёмок документального фильма учёными из Соединённых Штатов Америки. Есть ещё машина «Чайка» у частника. Поговаривали, что ему эту машину подарил первый космонавт Земли, Юрий Алексеевич Гагарин. Пожалуй, все машины налицо. Так что мало вероятности, что машину Чирикова Сашки могут украсть.

   Видимо, это жаркий день и ещё к тому же рабочий, послужил тому, что в ресторане возле озера было занято всего два столика и несколько десятков пустых. Мы выбрали такой столик, который был в тени возле воды. С него хорошо просматривалась площадка с нашим автомобилем. Когда нам принесли бутылку коньяка, сказал друзьям, что мы вначале поедим жирной пищи, чтобы желудок у каждого хорошо был смазан жиром. Так мы не опьянели от коньяка. Тем более что мне неудобно домой приходить пьяным к своей жене.

   Чириков Сашка сразу заявил, что спиртное пить не будет, у него аллергия на спиртное и вдобавок он за рулём автомобиля. Если Чириков напьётся, то кто тогда нашу тройку отвезёт на автомобиле домой? Коньяк бутылки на двоих, это было слишком много. Тем более для Лагутина Толика, который более шести лет ничего спиртного во рту не держал.

   Так что ему понюхать было достаточно коньяку, чтобы тут же сразу опьянеть. Не смотря на моё крепкое здоровье, тоже на бутылку коньяка не тянул. Поэтому было решено, что пьём без принуждения, кто сколько может. Если коньяк останется, то его заберём с собой. Кому-нибудь из нас коньяк пригодиться дома на похмелье. Не бросать же нам тут бутылку начатого коньяка в ресторане.

  – Так, ребята! – потирая ладони, сказал Чириков Сашка. – О чём мы с вами поговорим сегодня? О детстве?

  – Давайте поговорим о прошлом. – захотелось перехватить инициативу мне. – Меня очень интересует один вопрос. Как это вас угораздило залезть тогда в ювелирный магазин? Тем более, без моего участия. Ведь мы были «не разлить водой», а тут, вдруг, вы обошли меня и вляпались в такое, что вам всю жизнь вспоминать это можно.

  – Да! Уж! Вляпались мы тогда в эту историю, по самые уши! Хорошо! Поговорим! – согласился, Чириков Сашка. – К тому же Толик не все знает про то, как мы с тобой служили в одной воинской части. Так сказать, защищали нашу Советскую Родину. В то время, как Толик срок тянул на всю катушку, «звонком», за себя и за нас.

   Так вот, тогда, когда ты усиленно старался в училище угодить нашим девочкам к Женскому дню 8-го Марта. В это время мы с Толиком, как полные болваны стояли у ворот нашего чёрного рая с летучими мышами. Мы думали, что ты вот-вот подойдёшь. Без тебя лезть на чердак мы не хотели. Тут ещё узнали о досрочном закрытии ювелирного магазина в честь женского праздника.

   Чтобы не сорвался наш коварный замысел с летучими мышами, мы решили проскользнуть наверх чердака и поймать хотя бы с десяток летучих мышей. Засов на люке мы предварительно отодвинули и нам оставалось дождаться, когда с ювелирного магазина выползет последний покупатель. У нас с Лагутиным Толиком в запасе было ещё минут двадцать на то время, пока беременные продавщицы будут сдавать свою выручку инкассаторам и десять минут на подготовку закрытия ювелирного магазина.

   Если бы мы даже слазили с чердака в присутствии беременных женщин с пакетами летучих мышей, то кроме преждевременных родов от страха при виде летучих мышей и угрозы пальчиком в нашу сторону, ничего другого нам не угрожало. Ведь мы не собирались совершать преступления, у нас были всего только детские шалости, за которые несовершеннолетних детей не судят. На это мы и рассчитывали, что нас не будут судить, а лишь поругают. Этими шалостями занимались когда-то все взрослые.

   Но когда мы забрались на чердак, то в какое-то мгновение нас охватил страх. Мы оба были словно в шоке. Весь чердак был облеплен летучими мышами. Их было тысячи, если не десятки тысяч штук. Летучие мыши весели повсюду. Просто не было на чердаке пустого места. Мало того, все летучие мыши не спали, как это раньше мы предполагали. Летучие мыши смотрели на нас и как будто ждали, когда мы их тронем, чтобы тут же нас разорвать в клочья. Нам надо было смываться отсюда. Пока летучие мыши не опомнились, чтобы заняться разделкой нас для своей пищи. Мы несколько минут стояли без движения. Смотрели на этих бестий.

   Осторожно опустил руку, чтобы открыть люк, но какой-то болван снаружи закрыл щеколду. Мы с Толиком оказались в ловушке. Надо было пробираться на другой конец этого чердака, так как там было слуховое окно, с которого можно было выбраться на крышу и с крыши попробовать спуститься по водосточной трубе во двор ресторана.

   В крайнем случае, поднять вопли, чтобы нас сняли пожарники с крыши и сдаться на милость нашей добросовестной милиции с чистосердечным признанием о наших детских шалостях. За что наших родителей могли всего лишь оштрафовать на небольшую сумму денег. Ведь мы ни крали ни чего. Были просто детские шалости.

   Мы стали медленно пробираться в другой конец чердака. Когда мы проходили над кухней ресторана «Казбек» то увидели интересное зрелище. Прямо над котлом для приготовления пищи находилась вытяжная труба, в которую было видно, что делается на кухне. Толстая повариха с огромными голыми сиськами в одном колпаке и халате на голое тело, тряслась с половником над костром.

   Нам сверху было видно её голое тело до самого чёрного пучка волос между ног. Так как она была одна и ей стесняться было некого, то она постоянно трясла своими сиськами. Поднимала край халата, чтобы вытирать свой пот, который жирными ручьями стекал прямо в котёл. В этот момент толстая женщина оголяла весь свой жирный зад и огромные сиськи. Нам конечно было интересно на это посмотреть. Вовремя этих её процедур, было видно все её голое тело от сисек, до чёрного пучка волос, который был такой огромный, что больше был похож на громадный куст, в котором можно было легко заблудиться. Но и это было не все. Самый кайф был в том, что прямо над этим огромным котлом на чердаке больше всего весело летучих мышей, которые оправлялись прямо в этот котёл и бросали в него свои объедки в виде кусочков насекомых, которых они тут же ловили себе на съедение. Повариха совершенно не обращала на это внимание и разливала готовые порции на заказ посетителей, которые употребляли в пищу все то, что попадало в котёл от летучих мышей и от поварихи, обильно покрытой жирным потом, вперемежку с грязью.

   Когда нам уже надоело это зрелище, и мы собрались пробираться дальше, то, вдруг, мы в темноте увидели филёнчатую дверь, прямо от крыши чердака до потолка ресторана «Казбек» над кухней которого мы стояли. Мы подумали, что эта дверь ведёт в кладовую ресторана «Казбек» откуда нам можно было легко удрать на улицу. Тем более что ресторан работал. Можно было даже извиниться, что мы якобы заблудились и не в ту дверь ресторана вошли. В крайнем случае, могли купить в ресторане пару бутылок пива. Деньги у нас в кармане были, так что выкрутится, можно было в нескольких вариантах. Тут же уйти спокойно домой. Надо было только открыть филёнчатую дверь, которая вела нас в историю с полной неизвестностью.

   Но дверь оказалась замкнутой на ключ или вообще забитая гвоздями. Ход нам был закрыт. Однако мы не отступили перед этим, что нам стоило убрать большую филёнку в двери, если мы за время учёбы в училище делали множество филёнчатых дверей и знали все их слабости. Немного усилий понадобилось нам, чтобы вытащить большую филёнку в двери и расталкивая различные предметы на своём пути, пробраться в какое-то помещение, которое было закрыто. Так что нам в темноте пришлось поработать локтями вовсю.

   Когда мы оказались в этом не большом помещении, то нащупали на стене выключатель и вклю-чили свет. Это была какая-то кладовка, заставленная различными железными ящиками и картонными коробками. Рядом была ещё одна филёнчатая дверь, которую также вскоре вскрыли. Первым пролез в эту дырку в двери и обомлел. Прямо перед моими глазами стояли прилавки ювелирного магазина, наполненные различными золотыми украшениями. В это самое время последняя продавщица захлопнула дверь ювелирного магазина. Видел, как она долго крутила ключом в двери, чтобы закрыть за собой ювелирный магазин. Этой женщине всего лишь стоило вернуться по какой-то причине обратно в магазин и на этом наше страшное будущее прервалось бы в самом начале. Мы получили бы пару лет за взлом ювелирного магазина в присутствии продавщиц.

   Больше нам ничего пришить не могла. Так как у нас в карманах ничего не было. Все филёнчатые двери мы вскрывали куском ржавой проволоки, которую нашли тут же на чердаке. Но ни одна продавщица не вернулась. Мы остались один на один перед своей совестью. Воровать или не воровать. Мы так много наследили на чердаке, в кладовке и за прилавком ювелирного магазина, так что если бы мы даже ничего не взяли, то на нас повесели бы все расходы и недостачи ювелирного магазина. Так впоследствии все и было. Поэтому, нам ничего не оставалось, как искать тару для сбора разных драгоценностей, которые были всюду. Даже обыкновенные картонные коробки и какие-то фанерные ящички были набиты украшениями.

   После долгих поисков, мы наконец-то нашли четыре чемодана, которые прямо как будто бы специально подготовили для нашего грабежа. Так как ничего подобного из товаров в ювелирном магазине не было и быть не могло. Ведь это же не универмаг, а ювелирный магазин с золотом. Поэтому мы подумали, что это сам Бог направил нас сюда грабить ювелирный магазин. Хотя Бог не позволил бы людям подобное делать.

   Мы особо чваниться ни стали, выкладывали прямо из коробок все содержимое на прилавок. От света уличных фонарей нам прекрасно было видно, что находиться на прилавках. Если это было золото, то мы его сгребали в чемоданы. Все остальное сбрасывали с прилавка на пол магазина, чтобы ненужные нам товары не мешали выбирать золотые вещи. Так нам было удобно набивать эти чемоданы ювелирными изделиями.

   Часа за два мы перерыли весь ювелирный магазин. В магазине после нас остался такой бардак, что и не беременные женщины при виде такого беспорядка в своём магазине стали бы рожать. Магазин был похож на свалку не нужных вещей. Мы поработали на славу себе. Так мы думали, когда выбирались из магазина тем же путём, как и попали в него всего часа два назад. Только тащили в этот раз четыре чемодана золота.

   Когда мы вновь шли по чердаку, то старались нагибаться как можно больше. Не хотели зацепить летучих мышей, которые уже отогрелись от кухни ресторана и начинали часто вылетать из чердака на улицу. Так как летучим мышам надо было уже разминать свои отёкшие за зиму крылья-лапы и ловить на корм своим новорождённым детёнышам первых насекомых, которые тучей летали вокруг ресторана наслаждаясь его паром. Мы выбрались через слуховое окно чердака на крышу, рискуя быть покусанными летучими мышами, так как оно тоже выбирались тем же путём на свежий воздух и мелькали перед нашими лицами, чего нам было неприятно ощущать. Но мы не отмахивались от летучих мышей даже тогда, когда они, заблудившись в пространстве висли на нашей одежде и на чемоданах. Можно подумать, что они ручные.

   Мы прекрасно понимали, что их нельзя беспокоить в их стихии, также как пчёл и ос возле их жилища. Иначе, рой насекомых или стая летучих мышей станут защищать своих сородичей и своё место жительства, тогда прощай мама навсегда. От нас останутся лохмотья.

  – Ну, с меня хватит рассказа. – сказал Чириков Сашка, переводя дыхание. – Мне тоже кушать хочется. Вы по второму шампуру шашлыка съели, а ещё первый не закончил. Пока буду кушать, то пусть Толик расскажет дальше. Ведь там, на чердаке с летучими мышами был не один. Лагутин Толик находился там рядом.