Текст книги "Моги и их могущества"

Автор книги: Александр Секацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Александр СЕКАЦКИЙ
Моги и их могущества

Волейбол у могов – нечто среднее между развлечением и тренировкой. Но вообще, когда моги играют в волейбол, лучше не смотреть – опасно. Да и ничего интересного для наблюдателя нет: несколько человек молча сидят или стоят вполоборота друг к другу, почти не делая движений – разве что изредка отбрасывающее движение мизинцем. Понятно, что мяча у них нет. Но по вскрику или стону случайного прохожего можно определить: ребята чем-то заняты.

В такой волейбол могут играть только моги, хотя игра основана на практике, доступной в принципе каждому. Это практика снятия боли, в первую очередь головной боли. При верной методике унять головную боль – задача несложная. Вкратце, основные этапы следующие:

1) Боль не моя, а при мне, рядом. Для расшифровки формулы требуется отступление, известный из Дао-де-цзин принцип сгибающегося бамбука: чтобы победить, надо поддаться. Невозможно отогнать боль, не ведая, где она, не ощущая ее контуров: получится лишь шараханье из стороны в сторону, расплескивание боли. Неэффективен и прямой запрет не думать о боли; настаивая на этом, мы опять-таки нечто настаиваем на боли – получается горькая настойка; она вновь расплескивается.

Поэтому начинать надо с другого конца – с отдачи, с максимизации: все – боль. Надо дать боли целиком выйти в свет сознания, лишить ее скрытых резервов: вся боль здесь. Ей больше некуда прятаться. Боль, выдающая себя за нечто иное, изобличена как боль и присутствует; вот на этом надо настаивать: все, что вынесено за пределы присутствующей боли, уже не должно таить в себе опасности. Лучший внутренний сопроводитель спрятанной боли наружу, в явь – легкий стон. Теперь, когда вся боль здесь, когда она больше ничего не отравляет, никуда не мигрирует, а только болит, теперь она обретает контуры, края которых похожи на языки пламени. Теперь ее надо сжимать, концентрировать. Теперь моя боль при мне, а не я при ней.

2) Абсорбированная, уплотненная боль ни с чем больше не увязана из поля сознания и может быть проецирована вовне; отправлена или сброшена в какое-либо болехранилище – в любое другое сознание.

Этот момент хорошо отражен в заговорах: «Икота-икота, иди в болото», «У доченьки перестань, у кошечки заболи» и т.п.

Заговорить боль – значит снять ее, вернее, унять, т.е. частично переадресовать куда-либо и там разместить.

Но боль можно и сбросить.

3) Итак, боль, уплотненная как снаряд или как мячик, может быть сброшена, и весьма целенаправленно. Не будем пока тревожить явление сглаза, которое лишь частично и периферийно пересекается с данным феноменом.

Сброс боли в болехранилище может быть осуществлен в любом избранном направлении и любому представленному адресату (аналогичное объяснение относительно икоты – кто-то меня вспоминает, или поминает, осуществляет адресацию), но эффективнее всего результат при прямом контакте и визуальном сопровождении посыла (подачи). Теперь понятно, в какой волейбол играют моги.

Вот они встают в кружок (или садятся), и игра начинается – в парке, на пляже, на веранде. Полезное упражнение. Голова, конечно, ни у кого не болит, ни один мог не станет носить с собой головную боль, даже если он заядлый любитель волейбола. Но всегда присутствует (вернее, постепенно накапливается) скрытая фоновая боль, микроболь, которая путем концентрации (чистки) доводится до порогового состояния, т.е. воспринимается как действительная боль, мигающая точка. Так как периодическая чистка фона очень полезна, волейбол как раз и сочетает полезное с приятным. Так вот, один из могов после тщательной чистки и уплотнения несильно сбрасывает полученный шарообразный продукт партнеру. Тот принимает подачу, выжимает в нее свой болевой фон и сбрасывает следующему. В процессе распасовки болевое ощущение, конечно, усиливается, поэтому в волейбол редко играет более четверых могов сразу.

После того как последний из партнеров получает уже довольно увесистый мячик, распасовка заканчивается и начинается собственно сама игра. Снаряд или мячик (сами моги предпочитают астрономический термин «болид») теперь уже не перебрасывается, а резко и импульсивно бросается, но мог встречает бросок во всеоружии – т.е. экранирует себя. Об экране будет особый разговор, пока достаточно сказать, что в общем виде экран представляет собой упругую или инерционную защиту от эмоциогенных и логогенных воздействий – защитный отражатель. При игре в волейбол применяются отражатели с максимально упругой поверхностью. Итак, болид отскакивает от отражателя – но не просто в пространство, не безадресно; мячик направленно обращен одному из партнеров, который в свою очередь отбивает его отражателем как ракеткой, опять-таки – партнеру. Идет игра.

Аналогия тут, пожалуй, не столько с волейболом, сколько с игрой в «американку», но аналогия достаточно поверхностная, – упругий экран отбивает мячик, придавая ему новое ускорение, а кольцо играющих образует своеобразный ускоритель, в котором происходит разгон болида. Так волейбол приближается к завершающей стадии, к выбиванию. Когда в поле зрения появляется прохожий, циркулирующий в циклотроне болид, разогнанный до неслышного свиста, представляет собой уже грозное оружие. Его ударная сила складывается из компонентов, которые можно условно сравнить с импульсом (mv) и плотностью шарика и включает в себя еще ряд переменных. Ничего этого жертва, конечно, не подозревает. Выбивалочку делает тот из могов, в поле зрения которого оказывается праздношатающийся. Партнер выводит его на подачу, нанося своеобразный «крученый» удар ракеткой по болиду, так что тот на мгновение словно бы зависает. И тогда мог сбрасывает «зависший» мячик прямо в поле сознания незадачливому прохожему (лучше всего в этот миг встретиться с ним взглядом, хотя это и не обязательно). Реакция бедняги бывает различной: одни вскрикивают, хватаются за голову, другие спотыкаются, кое-кто просто вздрагивает или стонет; бывают и потери сознания. После того, как цель поражена, моги идут смотреть мишень. Внешние следы попадания чаще всего отсутствуют – иногда лопается десяток-другой глазных сосудиков или идет кровь из носу. Моги оказывают первую помощь: снимают боль, отряхивают одежду (если надо); тот, кто делал выбивалочку, обычно дает краткое наставление (тексты такого рода у могов именуются попаданами). Жанр попадан основан на импровизации, хотя и имеет свой устный канон. У каждого мога есть про запас несколько волейбольных историй, вся соль которых состоит в концовке: «И тут я наставил его такой попаданой...» или: «Немог очухался, но забыл, куда шел, а Фань его с ходу просветлил: “Не ступай с белого поля на черное, если не умеешь скрываться в тени”» и т.д.

Иногда моги отрабатывают удар «через голову», когда прохожий уже вышел из поля зрения. Волейболисты, хорошо умеющие бить вслед, пользуются заслуженным уважением. По неписаному правилу могов женщины и дети запрещены для игры в выбивалочку. У василеостровских могов наиболее популярной мишенью являются военные:

 
Где даже танк не проползет,
Там пролетит стальная птица, -
 

эта, получившая известность попадана принадлежит Раму-Охотнику. Надо слышать, с каким неподражаемым шармом он произносит: «Хорошо сегодня размялись – “фуражку” сбили, и ждать пришлось совсем недолго» (т.е. подвернулся военный). Сосновополянские моги, как правило, играющие в волейбол впятером, а то и вшестером, нередко договариваются: «разыгрываем до фуражки или до хачика», – а мячик разгонять они умеют – мишеням не позавидуешь.

Моги и маги

Прежде всего моги делят всех людей на могов и немогов – и тут нечего добавить, разве что можно заметить, что в этом делении нет никакого высокомерия. Также можно было бы разделить всех на физиков и не физиков, на высоких и невысоких.

Однако, кроме могов и немогов существуют еще две небольшие группы: это маги и йоги.

Сами моги не проводят здесь строгой границы, однако интуитивно различие воспринимается и ощущается ими безошибочно. Йоги ищут путей овладения скрытыми физическими и психическими возможностями человека, маги ищут возможности обратить в свою пользу внешние силы культуры. И тем и другим занимаются также моги: кардинальное различие существует, однако, в подходе, в методе. Моги не признают священной серьезности таинственных сил; моги с этими силами работают. Работа требует строгой техники безопасности, но все же в основе своей она ближе к экспериментальной физике, чем к заклинаниям шамана, хотя моги нередко пользуются и заклинаниями.

Человек становится могом, присваивая себе могущество, – могущество, доступное ему, но по ряду причин не данное природой непосредственно. Из этого, несомненного для могов, положения вытекают две вещи:

1) Для обретения скрытого могущества необходима дерзость и решительность: ведь надо нарушить инерцию каждодневной запрограммированности (или, как говорят моги, «отменить расписание») и бросить вызов миру запредельных возможностей, адаптировать себя в нем.

2) Выход из неможества в неопробованный и никем не гарантированный мир сопряжен с высокой степенью опасности и потому техника безопасности (ТБ) могам насущно необходима; множество жестких правил ТБ сопровождают каждый вид деятельности; существуют специальные моги-сталкеры, консультирующие, как безопаснее выполнить ту или иную процедуру.

С точки зрения могов, большая часть таинственности, которой окружена традиционная магия, объясняется как раз соображениями безопасности.

Укрытость магических действий от посторонних глаз необходима для строгой сосредоточенности: малейшая передозировка, внесение постороннего психогенного компонента может не только свести на нет эффективность процедуры, но и переадресовать оружие со всеми непредвиденными последствиями, вплоть до самопоражения («самострел» – так это звучит на арго). Рам-Охотник не раз говорил мне: «У нас дело обстоит так же, как с чтением Вед. Стоит перепутать интонацию или просто ускорить темп – и последствия непредсказуемы. Индра, читая мантру, всего лишь раз поставил не там ударение и – вместо того, чтобы поразить врага, поразил друга...»

Моги, во всяком случае полноправные, прошедшие инициацию члены могущества, не нуждаются в какой-то особой укрытости, подготовку процедуры способен распознать лишь специально натренированный глаз – остается, правда, опасность невольного вмешательства, – но она ничтожна и относится к фоновому риску.

Магия (как черная, так и белая) вся основана на системе искупительных жертв – уступок вызванным силам. Это не что иное как подготовка плацдарма (или плацдармов) для утилизации всех побочных эффектов, погашения возвратных волн. Правила отвода («канализация») для могов тоже важны и зафиксированы в правилах ТБ.

Можно сказать, что моги заимствовали из традиционной магии большинство действенных приемов, доведя до совершенства их собственно магическую технику, отбросив, одновременно, сдерживающие ограничения и запреты. Кроме того, благодаря активным «полевым исследованиям», число процедур, доступных могам, расширилось. Моги не зря ведь культивируют любознательность и дерзость.

Практическая магия: насылание порчи

В принципе, «нанесение порчи» (патомантия) доступно каждому: оно может быть и не магическим (т.е. не опосредованным специальной магической техникой) и даже невольным. Достаточно вспомнить наивные, обезоруживающие признания типа: «у меня дурной глаз» или «рука тяжелая».

Проще всего патомантия осуществляется в сфере секса. Если подойти к любому, произвольно выбранному мужчине и сказать ему: «С сегодняшнего дня у тебя с женой ничего не получится», то вероятность срабатывания угрозы будет на уровне 10% (т.е. подействует на каждого десятого); при некоторой специальной подготовке ее легко повысить до 20-25%, далее уже необходимы элементы техники.

Для любого мога стопроцентный эффект в данном случае не потребовал бы никаких усилий. (Другое дело, что подобный «детский сад» могу просто неинтересен.)

Немногим более сложно прекратить лактацию у кормящих женщин – все это «действия арифметики».

Чем же защищен нормальный человек в нормальном мире от столь разрушительного действия самых простых, незатейливых слов?

Во-первых, не так уж он и защищен – о чем, в частности, свидетельствует вся практика психоанализа. Ну а во-вторых – немог (на то он и немог) и не подозревает о патомантии, а если подозревает, то прибегает к ней лишь в самом редком случае и в малоэффективной форме проклятия. Далее. Описанный выше эксперимент небезопасен, ибо может повлечь за собой бунт и даже физическую расправу со стороны ни в чем не повинного гражданина, которому напророчили столь мрачное будущее. Мог, владеющий техникой экранирования, такой опасности не подвергается. Кстати, самое время сказать несколько слов о том, что представляет собой экранирование. Неплохое описание, правда, данное в других терминах, отличающихся от рабочего жаргона могов, содержится в недавно переведенной книге Сатпрема «Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания», книге, входящей хоть и не в канонический, но все же в апокрифический список Могущества: «Прояснятся наши отношения с внешним миром; мы поймем, почему мы боимся или встревожены, и мы сможем привести все в порядок, исправить свои реакции, принимать полезные вибрации, отклонять вибрации темные и нейтрализовывать вредные. Ибо мы заметим один довольно интересный феномен: наше внутреннее безмолвие обладает силой. Если вместо того, чтобы отвечать на приходящие вибрации, мы сохраним эту абсолютную внутреннюю неподвижность, то мы увидим, что эта неподвижность растворяет вибрацию; вокруг нас возникает нечто, подобное снежной стене, которая поглощает и нейтрализует все удары. Возьмем простой пример – гнев; если вместо того, чтобы вибрировать в унисон с человеком, который стоит перед нами, мы сможем остаться внутри абсолютно неподвижными, то мы увидим, что гнев этого человека постепенно рассеивается как дым. Мать говорила, что эта внутренняя неподвижность, эта способность не отвечать может остановить даже руку убийцы или прыжок змеи. Однако, если мы надеваем лишь маску бесстрашия, но при этом кипим внутри, то это не будет иметь никакого эффекта – нельзя скрыть вибрации (это хорошо известно животным); наша цель – это не так называемый самоконтроль, который является лишь внешним самообладанием, искусством внешнего проявления, но подлинное господство над внутренним состоянием. Это безмолвие способно нейтрализовать абсолютно все вибрации по той простой причине, что вибрации любого порядка заразительны (высочайшие точно так же, как и самые низшие – именно так передает Учитель духовное переживание или силу ученику), и от нас зависит, примем ли мы заражение или нет, если мы испугались, то это значит, что мы уже восприняли его, это заражение, и, следовательно, приняли удар разгневанного человека или укус змеи»[1]1
  Сатпрем. Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания. Л., 1989, стр. 77.


[Закрыть].

Здесь описано (может быть, только слишком возвышенно, или как сказал бы Васья-Васиштха, «сентиментально») то, что моги называют простым экраном, сплошным экраном или стенкой. Моги практикуют и другие виды экранирования – избирательный экран (сетка), реактивный экран («батут») и т.д.

Надо еще заметить, что предотвратить вспышку гнева проще, чем укротить уже бушующие эмоции; входя в постороннее психическое поле, мог легко блокирует все возможные проявления бунта; это делается прямо из Основного Состояния (о чем далее).

Кодекс чести запрещает могу вербальную патомантию в сфере эрекции и вообще внешней секреции; данная область используется только в качестве тренажера для соискателей, которые тренируют Основное Состояние, – и то в присутствии мога-наставника.

Вот типичный пример вербального насылания порчи практикующим могом (все процедуры приходится практиковать, т.е. периодически как бы освежать в действии, совершенствовать). Внешне все выглядит так.

Мог заходит в продуктовый магазин и подходит к продавщице. Он смотрит ей в лицо, провоцируя вопрос типа «вам чего, гражданин?». В ответ продавщица слышит негромкую, но внятную и членораздельную фразу: «У вас так звенит в правом ухе, что даже мне слышно». Фраза произносится прямо из Основного Состояния и потому, снабженная особой, непередаваемой интонационно-ритмической фактурой, запускает механизм «порчи», хотя продавщица еще спрашивает по инерции: «Что вы сказали?» – «Звенит слишком громко. Но я завтра приду выключу. Так что не бойтесь». Процедура произведена, мог неспешно выходит. Продавщица обслуживает еще двух-трех покупателей, с тревогой прислушиваясь к звону в правом ухе, встряхивает головой, пытаясь стряхнуть наваждение; убедившись в бесполезности, бросает работу. Затем следует получасовая истерика («девочки, да что же он со мной сделал»), выполняются советы выпить воды, или лекарства, или «сто грамм», истерика сменяется тихим страхом, звенящей бессонницей. Идя на работу, она думает уже только об одном: «Я завтра приду... так что не бойтесь...»

И действительно. Мог приходит и прекращает наваждение. Я наблюдал с десяток таких ситуаций – не только, конечно, «звон в ухе», здесь как и во всем прочем, моги весьма изобретательны («палец не разгибается», «левый глаз не видит», «животик как у вас урчит» и т.д.), и что самое любопытное – люди, как правило, бывают благодарны исцелителю – заискивающим тоном благодарят, спрашивают с подобострастным любопытством: как это у вас так получается?

«Если хочешь, чтобы немог был тебе благодарен, избавь его от страха; а чтоб было от чего избавлять – устраши хорошенько сначала», – говорит охтинский мог Джер. Правда, он же рассказывал, как один приемщик стеклотары, когда Джер пришел к нему снимать насланную порчу («нос не дышит»), бросился с бутылкой и с криками «ах ты ведьмак хуев» на своего избавителя.

– Ну, я дал ему «возвратку», – улыбаясь, рассказывал Джер, – и отключил громкость на пару недель. Еще Гераклит учил: наглость следует тушить быстрее, чем пожар.

Представляю, как это выглядело: «возвраткой» моги именуют особую разновидность эхопраксии, хорошо известной в психопатологии. Эхопраксия – вынужденное воспроизведение показываемых действий; нормальный человек, если его собеседник вдруг резко выбросит руку вверх, испытает такой же импульс – рука, хоть на мгновение, дернется; правда, следующий же шаг сознания пресекает импульс. Входя в чужое психополе, мог способен сделать в нем множество перестановок-манипуляций, в т.ч. «обесточить» – отключить управление движениями со стороны сознания и взять его на себя. Если какое-то движение начато до обесточивания, то оно просто зацикливается, т.е. из активного становится реактивным. Это и есть возвратка. Таким образом, размахнувшись бутылкой, приемщик просто ударил самого себя; если гнев не прошел, движение повторяется, и так до тех пор, пока «не выбьет дурь», так это называется у могов. Мог «дает возвратку» при «проявлении непочтительности» – т.е. при попытке нанести удар, а затем обычно следует какое-нибудь наставление: «будьте взаимно вежливы», «тело дается человеку один раз», «да ты зарыл талант, парень, из тебя получился бы хороший боксер»... Но Джер «отключил громкость», т.е. на две недели лишил беднягу дара речи. Столь жестокое наказание можно объяснить только уязвленным самолюбием; если проявлена непочтительность, значит, процедура проведена плоховато; видимо, Джер чего-то не рассчитал.

Нанося кратковременную порчу, мог оставляет за собой определенную связь с экспериментальным психополем, с сознанием того, кто является как бы «пострадавшим». В гипнотехнике такую связь называют раппортом, а моги зовут ее поплавком («забросить поплавок») или ниточкой. Сходство, конечно, есть. Мог, наславший порчу, время от времени «тянет за ниточку», пробуя, не сорвался ли объект воздействия. Бывают случаи утери контроля, ниточка может быть оборвана, причем по разным причинам, например, самоснятие порчи или избавление от нее с помощью знающего человека. Такие вещи могом, как правило, проверяются, я бы даже сказал – тщательно расследуются, поскольку сохранение раппорта (контроль за поплавком) чрезвычайно важно – как для немога, попавшегося на удочку, так и для мога; ведь обрыв или утеря ниточки делают последующее снятие порчи достаточно сложным; может также свидетельствовать о возникших проблемах с психотехникой для мога, или о том, что он занемог.

Основное Состояние

Формула Основного Состояния (ОС) проста: «я могу». Именно в этом состоянии, или, точнее, из этого состояния и осуществляется большая часть практики могов. Мог пребывает в ОС, а в других состояниях он только бывает.

По-видимому, каждый хоть раз в жизни испытывал Основное Состояние и знает его психологический эквивалент. Это чувство, безошибочное в своей непосредственности, – когда все удается, все проходит на одном дыхании и словно бы без малейших усилий. То, что годами казалось невозможным, непосильным – вдруг происходит само собой, одним движением активированного сознания: играючи удается какое-нибудь затаенное желание; словом, все выпадает так, как надо.

Но далее начинаются различия. Немог получает это состояние случайно, «вдруг», как бы в дар, а поэтому считает себя не вправе сжиться, свыкнуться с ОС, немог не решается присвоить Основное Состояние. Более того, немог не решается воспользоваться до конца вдруг доставшимся могуществом и спешит вернуться обратно – приносит всевозможные искупительные жертвы, совершает попятные шаги. «Пусть это не получится, – говорит немог, – вот эта мелочь пусть не сойдется, нельзя же, чтобы все сходилось...» А почему нельзя? Кто запретил? И немог перебивает дыхание, уходит из ОС, ибо не верит себе. Логика искупительных жертв разрушает Основное Состояние.

В отличие от большинства людей, которым случайно дарованы считанные минуты пребывания в ОС, мог входит в ОС и практикует из ОС постоянно и привычно, подобно тому как иные, вставая по утрам, чистят зубы и ставят чайник. Стремление откупиться, «оправдаться за удачу» чуждо могам. Удача есть должное, подобающее человеку.

Сознание в Основном Состоянии активировано, в т.ч. в самом прямом физическом смысле. Когда мы говорим, что человек находится «в приподнятом настроении», испытывает подъем духа, необычную легкость и т.д., то в применении к ОС все это отнюдь не метафоры. Приподнятость состоит в том, что дух отбирает у гравитации еще один уровень, – возвышенность духа возвышает, ослабляет тягу тела еще на порядок по сравнению с витальным состоянием.

Древнеиндийский текст «Паясисуттанта» содержит одно любопытное описание. Царь Паяси «экспериментальным путем» исследует наличие души и, между прочим, говорит Кашьяпе: «Вот приводят ко мне, Кашьяпа, изобличенного разбойника: “Почтенный! Это изобличенный разбойник. Определяй ему такую кару, какую захочешь”. И я своим слугам велю: ну-ка, взвесьте этого человека живьем на весах, удавите его веревкой, а потом взвесьте его еще раз. “Слушаемся”, они говорят, взвешивают этого человека живьем на весах, удавливают его веревкой и взвешивают еще раз. Оказывается, что когда он жив, он и легче, и мягче, и податливее, а когда он мертв, тогда он и тяжелее, и тверже, и неподатливее...»[2]2
  История и культура Древней Индии. М., МГУ, 1990, стр. 201.


[Закрыть]

Со времен Паяси человечеству не приходило в голову повторить столь простой, но бесчеловечный эксперимент, хотя, помнится, герой рассказа Достоевского «Бобок» и рассуждает: «И чего это мертвые делаются так тяжелы...»

Так вот – ощущаемая в ОС приподнятость, необычайная легкость знаменует собой следующую ступень выхода из абсолютности гравитации и может быть совершенно четко и тривиально измерена с помощью весов. Входя в состояние «я могу» мог теряет (или «сбрасывает») от 1 до 3 кг веса, что мне неоднократно доводилось наблюдать.

Психика есть первая пробоина в сплошной завесе гравитации (силы тяжести) и соответственно, первое проявление левитации («силы легкости», если угодно). Сознание, разум, как силы восходящие, «отжимают» гравитацию вниз (выход в ОС), и мы говорим тогда: «Прямо так и хочется взлететь» или: «Так и кажется – взмахнешь крыльями и полетишь». Но, конечно, левитация осуществляется из иных состояний, требующих длительной подготовки и специальной техники, тогда как ОС – «униформа» для мога, рабочее, повседневное состояние. Рам рассказывал мне об интересном состязании на II Конгрессе могов в Риге: «Там один рижский мог взобрался на весы и стал “чудеса” показывать. Вошел в ОС – стрелка на три кило сдвинулась и потом потихоньку еще левее поползла – это он сходу стал ПСС[3]3
  ПСС – предстартовое состояние. – А.С.


[Закрыть] набирать – ну и так за 20 минут 6 кило согнал... Эти лопухи москвичи уши, конечно, развесили, про черноморцев и говорить нечего, какой-то чудик из них стал к этому могу в стажеры проситься. Ну вот. Тогда вышел наш Гелик и тоже на весы. Так вот, он ПСС набрал без концентрации – стоит и с Фанем беседует; остальные на стрелку глядят, она уже на 6,5 отклонилась. Потом Гелик замолчал, резко сконцентрировался и тут же стал входить в стартовое (для набора стартового состояния – СС – опытному могу требуется несколько дней). Тут уже тишина гробовая. Рты разинули. В общем, дошел Гелик до минус одиннадцати и вернулся обратно... Да, показали мы им, что такое Василеостровское Могущество».

Дух отягощен материей, но материя облечена духом. Состояние «я могу» в этом физическом смысле означает амортизацию отягощения, наступающую благодаря тому, что прекращаются стохастические бессистемные колебания сознания, которые Ауробиндо называл «вибрациями».

Вибрации, неконтролируемые потоки мыслей, чувств, вообще всплесков сознания, гасят друг друга, как бы уравновешивают возвышение духа, препятствуют душевному подъему. Строго говоря, обретение могущества, сам смысл практики йоги, медитации, разных регуляций типа у-шу состоит в культуре чистых состояний сознания и прекращения смешанных состояний. Обыденное состояние сознания человека представляет собой чудовищную смесь, наложение взаимно противоречивых и взаимно отравляющих, гасящих друг друга модусов. Сон, вместо того чтобы исчерпываться пробуждением, проникает в бодрствование, где порождает сонливость, вялость, нечеткость восприятия. Телесный недуг проникает в душевный строй, парализуя его чистые интенции. Вина проникает в сферу поступков, не относящихся к ней, демобилизует активность духа. Вечное сомнение отступления, искупительная жертва, вечное присутствие гасящих волн, взаимно угнетающих резонансов.

Состояние «я могу», в котором пребывает мог, есть чистое состояние – высокий и плавный подъем духа (а не разовый толчок). Средоточие сознания вписано в ОС плотно, без промежутков. «Я» не вырывается из непривычной поначалу слегка головокружительной невесомости («не трепыхайся», как говорит в этом случае мог стажеру, начинающему опробовать ОС), а удерживается в этом уровне, заполняет или наполняет его. Сомнение не проникает в ощущение «я могу», а остается за рамками, там, где и положено быть сомнению – в состоянии чистой рефлексии (т.е. в ином чистом состоянии).

Интересно, что для удачи, для успеха во всем, что делается из ОС, не приходится зачастую прилагать никаких дополнительных усилий (усилия вложены только в поддержание ОС); замысел, нужный результат или, как говорят моги, практика получается сама собой. Вообще, противиться человеку, находящемуся в ОС, очень трудно. Более того, противление здесь вообще возможно лишь в крайнем раздражении (или вызывает раздражение как результат «побочный эффект»).

Многим знакома ситуация, когда «не выходит» – например, дозвониться, устроиться в гостиницу, получить какую-либо справку. Мы обращается к товарищу: «Попробуй ты, у тебя легкая рука». Или: «У тебя есть нужное обаяние»... И у него получается. Все стоят, пытаются пройти, не пускают. Но вот появляется кто-то, без тени сомнения входит – и его не задерживают: такое и в голову не приходит (речь, конечно, не идет о тривиальном блате). Все сие суть вариации ОС. Либо разовые, по наитию, либо стойкие, культивированные вплоть до полной естественности – как у могов.

То есть иметь дело с состоянием «я могу» приятно не только изнутри, как с собственным состоянием, но и извне. Когда к тебе обращается некто, пребывающий в удаче, он первым делом попадает на реакцию, предназначенную для дружественного ответа, как бы безошибочно входит через нужную дверь. Кажется, что нельзя мешать такой удачливости, обрывать эту легкость и возвышенность духа и наоборот, надо содействовать. Человек может очаровывать, пребывая в ОС. Но в принципе, «очарование» есть лишь побочный эффект Основного Состояния; самоощущение того, с кем пересеклась траектория пребывающего в «я могу». Когда говорят, что «женщины любят удачливых» – имеется в виду нечто подобное. «Обаятельный», «очаровательный», «неотразимый» – вот некоторые феноменологические описания, попытки названий человека, пребывающего в Основном Состоянии, воссоединенного со своим могуществом. Внешняя имитация состояния «я могу», имеющая много градаций – от плохонькой карикатуры до приличного внешнего подобия – именуется иначе: наглость или хамство (или, «по-научному» – агрессивность). Наглость отличается от ОС не только «отсутствием начинки», т.е. внутренней пустотой (как чучело от живого существа), но и ответной реакцией: вместо любования, дружелюбия, своеобразной любовной снисходительности, уступчивости – наглость вызывает у немогов робость, переходящую в страх либо раздражение, переходящее в ярость. С позиций кодекса могов наглость наказуема, ее проявления пропускать мимо ушей «не рекомендуется». Присутствующий при этом мог или стажер производит «санобработку» – сбивает спесь тем или иным способом, причем делается это почти инстинктивно (примерно так: когда вам говорят «здравствуйте», очень трудно промолчать в ответ), без видимых эмоциональных проявлений. Такую функцию действительно можно назвать санитарной, или экологической, – как бы защитой окружающей среды. Мне нравится, как работает Фань.

– Федя, ты что, – вкрадчиво окликает Фань видавшего виды детину, лезущего без очереди к почтовому окошку. Тот оборачивается и басовито ответствует:

– Какой я тебе Федя, да я тут с утра стою, да я вообще...

– А кто же ты? – с немалым любопытством вопрошает Фань, рассматривая детину, как энтомолог – редкий экземпляр бабочки. – Ты вспомни, как тебя зовут?

Не вовремя впавший в наглость немог, уже слегка оттесненный из очереди, открывает рот, собираясь громогласно послать фраера подальше, но вдруг соображает, что и в самом деле забыл свое имя.

– Вот-вот, и я о том же. Что-то с памятью твоей стало, Федя.

Наблюдать за сменой выражений лица растерявшегося немога – истинное удовольствие. Думаю, что и Фань любит пополнять коллекцию выражений и, возможно, испытывает нечто похожее на чувства филателиста, вкладывающего новую марку в альбом. Фань явно склонен к импровизациям, и, по-видимому, санобработка входит у него именно в практику, а не в рутину.