Текст книги "Нарцисс в броне. Психоидеология «грандиозного Я» в политике и власти"
Автор книги: Александр Рубцов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Дважды герой: структура мифа и патологии
Проблема имен, подобных Нарциссу, в том, что все о них уже слышали – понемногу и что-нибудь. Как-то я не поверил эксперту в области авангарда, написавшему, что в России плохо знают Лисицкого. Первый же испытуемый из образованных заявил: «Конечно же знаю. Висит в Третьяковке, рядом с Боровиковским».
Миф о Нарциссе общеизвестен, но в редуцированной версии: импозантный юноша влюбился в себя, отчего и умер, превратившись в цветок. Близки к голой схеме практически все энциклопедические и словарные статьи, начиная с Брокгауза и Ефрона[2]2
«Нарцисс, в мифологии – красивый юноша из Фестий или Лакедемона, сын реки Кефисса и нимфы Лейриопы. На вопрос, какова будет судьба мальчика, Тиресий ответил Лейриопе, что он достигнет старости, если не увидит сам своего лица. О смерти Н. мифология сохранила несколько рассказов, из которых известнейший прекрасно передан Овидием („Metam.“, III, 339–510). В жаркий день Н., никого никогда не любивший, нагнулся над чистым источником и увидел свое лицо: с того же момента он влюбился в себя и скоро умер, причем тело его обратилось в цветок» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Том XXA (40). СПб.: «Семеновская Типолитография (И.А. Ефрона), 1897. Стр. 603).
[Закрыть]. Образец лапидарности: «Употр. как символ самовлюбленного человека» почти отражает общий уровень экзегетики мифа[3]3
Ефремова ТФ. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М.: Русский язык, 2000. URL. Здесь и далее обозначение URL говорит о том, что в списке литературы дается полная ссылка на электронный адрес издания.
[Закрыть].
Одна из интерпретаций мифологемы нарциссизма имеет отношение к самому эволюционно более раннему беотийскому мифу о Нарциссе. Паскаль Киньяр в своей книге «Секс и страх» так излагает самый ранний из трех известных Беотийский миф о Нарциссе: «Нарцисс был юношей, любившим охотиться на Геликоне. Другой молодой охотник, Амений, питал к нему безумную любовь. Но Нарцисс относился к нему с отвращением и отталкивал его от себя; Амений был ему настолько противен, что однажды он послал ему в подарок меч. Получив оружие, Амений схватил его, выбежал из дома, ринулся к дверям Нарцисса и там убил себя, взывая, во имя своей крови, брызнувшей на каменный порог, к мщению богов. Через несколько дней после самоубийства Амения Нарцисс отправился охотиться на Геликон. Там он почувствовал жажду и решил напиться из источника. Его взгляд остановился на отражении взгляда, и, увидев его, он покончил с собой»[4]4
Киньяр П. Секс и страх. М., 2000. С. 130–131.
[Закрыть].
По версии Павсания, Нарцисс любил свою сестру-близнеца, умершую подростком, что мешало ему любить других. Однажды, увидев себя в ручье, он решил, что видит сестру, и с тех пор искал «свои» отражения в поисках образа, утешавшего его в горе[5]5
Павсаний, Описание Эллады, 9, 31 и далее.
[Закрыть].
Античный миф в изложении Овидия много сложнее бытовых версий, он красив и страшен. Пророчество: познает старость, «коль сам он себя не увидит», – по сути, было недвусмысленным предсказанием скорой смерти. Однако:
Долго казалось пустым прорицанье; его разъяснила
Отрока гибель и род его смерти и новшество страсти.
Симптоматика НРЛ поначалу проступает не столько в аутоэротизме, сколько в фиксированном на себе целомудрии:
Юноши часто его и девушки часто желали.
Гордость большая была, однако, под внешностью нежной, —
Юноши вовсе его не касались и девушки вовсе.
Общий предрассудок: Нарцисс наказан Афродитой за то, что отверг сам дар любви. В других толкованиях это месть богов за грубый отказ безнадежно влюбившейся в него нимфе Эхо. «Отвергнув любовь нимфы Эхо, Нарцисс был наказан Афродитой: влюбился в собственное отражение в воде и умер от неразделенной страсти» – эта формула практически дословно кочует из словарей в энциклопедии и обратно; она повторяется в БСЭ, цитируемой почти всеми, включая Большую биологическую энциклопедию. Месть за отвергнутую нимфу присутствует даже в «Справочнике по Древней Греции, Риму и мифологии»: «Нимфа Эхо в конце концов умерла от неразделенной любви… Тогда в наказание Немесида заставила его влюбиться в собственное отражение.». Такое впечатление, что и Эхо, и дар любви в целом подставлены здесь целомудренным ликбезом, чтобы не описывать толпы отвергнутых, включая множество вполне половозрелых древнегреческих мужчин. Однако, как мы увидим ниже, это резко меняет политический смысл всего сюжета – в равной мере и преступления, и наказания.
Что касается Эхо, девушка тоже со странностями: она лишена дара собственной речи и может лишь повторять отзвуком чужие слова. «То была месть Юноны». Ранее болтливая Эхо отвлекала официальную жену Юпитера, пока тот пребывал в горах с другими нимфами. Узнав об этом, разъяренная Сатурния придумывает адское наказание:
Звонкая нимфа, – она на слова не могла не ответить,
Но не умела начать, – отраженно звучащая Эхо.
Нимфа зовет Нарцисса, но в ее призыве он слышит лишь себя: акустика удваивает зеркальную деформацию психики. Но и нормального человека в этой ситуации можно было бы понять. Более того, Нарцисс так жесток отнюдь не только с Эхо:
Нимф, насмехаясь, отверг, как раньше мужей домоганья.
(Практически во всех словарных и энциклопедических статьях говорится только о притязаниях женщин, хотя сам миф в этом плане как минимум равносторонний.)
В беотийской версии присутствует кошмарная история с Амением, более других опротивевшим Нарциссу назойливостью. Добрый юноша послал Амению меч с намеком (или даже вызовом) покончить собой в подтверждение непреодолимости страсти. «Получив оружие, Амений схватил его, выбежал из дома, ринулся к дверям Нарцисса и там убил себя, взывая, во имя своей крови, брызнувшей на каменный порог, к мщению богов»[6]6
Киньяр П. Секс и страх. М., 2000. С. 130–131.
[Закрыть]. Аминь.
В «Метаморфозах» Овидия отвергнутые Нарциссом возносят богам коллективную жалобу. Вопреки обычному мнению, кару в виде неутолимой страсти к себе придумала для Нарцисса не Афродита и даже не сама Немезида, хотя и была символом возмездия крылатая богиня, каравшая за нарушение общественных и нравственных правил:
Яркий пример и собирательный образ удивительно стройной социальной гармонии Античности: самоорганизации и коллективного творчества масс, полисной демократии, внимания власти к петициям граждан практически в духе Change. org., то есть в виртуальном пространстве общения всех с добрыми богами.
Все эти детали имеют одновременно и специальный, и общий смысл: вопреки словарям, миф о Нарциссе – это отнюдь не только миф о Нарциссе. Явно недооценивается (насколько мне известно, в том числе в феминизме!) сама симметрия трагедий Нарцисса и Эхо как равноправной героини всей этой жуткой истории. Та же безнадежно безответная любовь, ставшая столь трагической тоже в наказание. Тщетные попытки Эхо заговорить с Нарциссом заканчиваются тем же, чем и усилия Нарцисса войти в контакт с собственным отражением как с самим собой (по Павсанию это была влюбленность в сестру-близнеца). Нарцисс-человек и Нарцисс-отражение страстно тянутся друг к другу – и исчезают друг для друга, как только соприкасаются. Образ распадается, на губах остается лишь холод воды; от слез Нарцисса отражение исчезает, как от прикосновений. Но нечто подобное происходит и с Эхо, когда сам Нарцисс пытается с ней заговорить. Нарцисс и Эхо – два отражения, отражающиеся друг в друге, симметрия двух симметрий.
Вместе с тем эта симметрия сложнее, чем кажется. Зеркальная, обращенная симметрия – не симметрия простого повтора. На первый взгляд Эхо – это слышимый Нарцисс, а Нарцисс – зримое Эхо. Однако даже в изящной версии: «Эхо – акустический двойник Нарцисса» (Н.Л. Лаврова) эти формулировки не точны с неточностью до наоборот. В простой симметрии удваивания Эхо должна была бы самозабвенно повторять не чужие, а свои же слова, тогда как Нарцисс должен был бы видеть не себя, а чужие отражения.
Зеркально симметричны и смыслы двух наказаний: Нарцисс наказан за предательство любви – Эхо наказана за то, что любви предательски потворствовала.
Далее выясняется, что, если не выхватывать сюжет из контекста, а читать насквозь, в общей архитектуре мифа надстраивается еще один уровень. Сама эта конструкция отражений Нарцисса и Эхо (смысловых зеркал) встроена в другой, объемлющий нарратив – миф о Тересии (Терезии). Она находится внутри этого мифа, который по-своему тоже внутренне симметричен.
Увидев на дороге двух спаривающихся змей, Тересий ударил их дубиной – и превратился в женщину. Промучившись так семь лет, на восьмой год он опять встретил на дороге «свадьбу змей» и, быстро сориентировавшись, вновь ударил их. В результате рискованного опыта (мог бы превратиться еще во что-нибудь) Тересий все же второй раз в жизни стал мужчиной. Как побывавший в обоих состояниях он был выбран судьей в шутливом споре Юпитера и Юноны о том, кто больше получает удовольствия от любви – мужчина или женщина. Его ответ (женщина больше) не понравился Юноне, которая Тересия тут же и ослепила, однако Юпитер компенсировал потерю зрения даром провидения: Тересий и был тем пророком, что стоял у истоков истории с Нарциссом («коль сам себя не увидит»). Но в итоге и сам миф о Нарциссе, как в раме, закольцовывается возвращением к судьбе Тересия:
Весть о том принесла пророку в градах ахейских
Должную славу; греметь прорицателя начало имя.
Вся эта филология имеет прямое отношение к политической метафорике текста. Вкупе с историей Тиресия все это сплошное повествование о нескончаемых карах – о наказаниях за отклонения от установленного порядка. Неспровоцированная агрессия в отношении змеиной свадьбы карается сменой пола. (Удивительно, но в индийской мифологии встретить свадьбу змей считается знаком будущего несчастья, одно из которых – гомо– или гетеросексуализм). Эхо наказана за измену в отношении одной из ветвей власти; Нарцисс наказан за гордыню и самоизоляцию от социума, от самого мирового порядка. Наказания сочиняются на грани садизма; фантазия богов непредсказуема, как в «черном ящике» нормального бифуркационного процесса: малые сигналы на входе дают непредсказуемо масштабные эффекты на выходе. Дефицит экологической морали ведет к смене пола, а затем и вовсе ослепляет.
Такого рода модернизации в толковании мифа могут показаться искусственными и лишними, но они вполне эвристичны при переходе от мифа через метафору к психопатологии и далее к анализу реалий идеологии и политики. Так, в политическом нарциссизме довольно легко схватываются мании грандиозности и всемогущественности с агрессивной фиксацией на себе, характерные для лидеров и масс, общностей и режимов. Но при этом совершенно выпадает образ Эхо, повторяющийся в судьбе политических субъектов, неспособных мыслить и говорить от себя и обреченных повторять отголоски чужих идей и мнений. Это зомбированное состояние достигается идеологическим тренажем и систематической дрессурой в политике, но может быть и наказанием за избыточную болтливость на политические темы, не оставляющую времени и сил на собственное суждение. Типичная модель реактивного существования, начиная с политических ток-шоу и заканчивая поведением в опросах и фокус-группах, вплоть до собственно выборов. В этом смысле исследование жизни и эффектов «политических эхо» ничуть не менее значимо, чем анализ политических нарциссов. Более того, сам эффект эхо непосредственно встроен в структуру нарциссического переноса, когда отраженное повторение суждений объекта идеализации создает чувство собственной грандиозности сопричастностью к всемогущественному целому или персонифицированному политическому гению. Пациент ведет себя как условное эхо, реализуя собственные потребности закомплексованного нарцисса.
Политическая дидактика присутствует и в образах смерти героев мифа. Классический штамп – нарцисс умер от неразделенной любви. Это романтично, но физиологически он умер от голода, хотя и перестал есть от избытка чувств. Судьба погибающей Эхо симметрична:
После, отвергнута им, в лесах затаилась, листвою
Скрыла лицо от стыда и в пещерах живет одиноко.
Все же осталась любовь и в мученьях растет от обиды.
От постоянных забот истощается бедное тело;
Кожу стянула у ней худоба, телесные соки
В воздух ушли, и одни остались лишь голос да кости.
Голос живет: говорят, что кости каменьями стали».
Копия физиологической смерти Нарцисса:
«Бодрости нет, ни сил, всего, что, бывало, пленяло.
Тела не стало его, которого Эхо любила…
Эти две схожие смерти, будто отражаются друг в друге. У Куна этот конец описан с вариациями до слез:
Видит и несчастная нимфа Эхо, как страдает Нарцисс. Она по-прежнему любит его; страдания Нарцисса болью сжимают ей сердце.
– О, горе! – восклицает Нарцисс.
– О, горе! – отвечает Эхо.
Наконец, измученный слабеющим голосом воскликнул Нарцисс, глядя на свое отражение:
– Прощай!
И еще тише чуть слышно прозвучал отклик нимфы Эхо:
– Прощай!.
Нарцисс прощается со своим отражением, а Эхо с ним, и этот ее повтор впервые оказывается осмысленным.
Эти истории своей «онтологией» в точности воспроизводятся нарциссическим социумом, завороженным собственными льстивыми отражениями в идеологии и пропаганде, в мифических успехах дипломатии и армии, которой «там нет», в экранах телевизоров и компьютерных мониторах… Мегаломания и мания превосходства, бред величия, полное равнодушие к другим, упоение собственной грубостью и жестокостью, неспособность любить или хотя бы слышать кого-либо, кроме себя, истерическая реакция на критику, сопровождающаяся приступами нарциссического гнева и нарциссической ярости – все это до боли знакомо. Но реже обращается внимание не только на «новшество страсти», но и на «род гибели». Смерть от голода – лишь метафора общей деградации организма. Политический нарциссизм в деструктивных, патологических, а тем более злокачественных формах ведет к упадку экономики, к деградации среды обитания и развалу инфраструктуры, не имеющей отношения к показухе. Политический нарцисс легко подпадает под санкции сожителей по планете, но и сам же зарывает свои ресурсы в землю, сооружая гигантские потемкинские деревни размером с малый город.
Подобно тому, как самовлюбленный Нарцисс и влюбленная Эхо забывают о еде, одновременно и самовлюбленная, и влюбленная в вождя масса склонна прощать власти собственное обнищание в благодарность за недолгое упоение геополитической гордыней.
Здесь самое время вспомнить, что завершается легенда вовсе инфернально – и после смерти Нарцисс не может оторваться от своего отражения:
Долго лежал он, к траве головою приникнув усталой;
Смерть закрыла глаза, что владыки красой любовались.
Даже и после – уже в обиталище принят Аида —
В воды он Стикса смотрел на себя.
К нам это тоже относится, но не вполне: после ядерной войны все россияне как невольные жертвы попадут в рай.
Моральная дидактика мифа вызывает восхищение. На вопрос, что хотел сказать автор этим художественным
произведением, можно долго распространяться на тему: мораль сего мифа такова. Это не только грех жестокой самовлюбленности, но и история преступлений и наказаний в целом. Там все буквально пропитано первобытной жутью. Мы еще не сказали, что сам Нарцисс появляется на свет в результате изнасилования его матери нимфы Лириопеи голубым потоком (беотийской рекой) Кефисом.
Психопатология политического нарциссизма потенциально так же объемна, сложна, эвристична и поучительна. Здесь все гораздо глубже и интереснее, чем выяснение, как в оптике психоанализа выглядит работа имиджмейкеров Путина и приведет ли Трампа к импичменту диагноз злокачественного нарциссизма раньше разоблачения его тайных политических и геополитических манипуляций. Важно лишь избавиться от провинциальности и постараться все же услышать, что нарциссизм входит в ядро современной психоаналитики, что это эпидемия целых наций и болезнь века, затрагивающая едва ли не главное в психоистории модерна и постмодерна. Разбираться с политикой психических убежищ и патологическими организациями у психотических, невротических и пограничных пациентов не менее интересно, чем с подлинным мифом о Нарциссе. У нашего времени свои мифы, свои метаморфозы и свои нарциссы, посильнее, чем у Публия Овидия Назона[8]8
В конце XX в. вновь возникает новая волна интереса к теме нарциссизма. Многочисленные авторы (М. Фуко, Ж. Дерида, К. Леш, Дж. Хуган, П. Мэрин, Ж. Бодрияр, Ж. Липовецки, А. Лоуэн и др.) заговорили о современной западной культуре как о культуре нарциссизма, которая оказалась связана с трансформаций ценностного самосознания как отдельного человека, так и общества в целом (Соколов С.Е. Ценностные корреляты нарциссических проявлений личности (Научная библиотека диссертаций и авторефератов. URL).
[Закрыть].
Два вождя, три эпидемии
Нарциссизм в «обычном», расхожем смысле, вне прямой связи с состоянием социума и политики – одна из популярнейших тем во всем, что касается психологии и психиатрии. В этом сюжете соблазнительно все: его чувственность и символизм, экзотика фабулы и фактуры, элегантные ходы в теории и терапии. Сотни Эхо пишут диссертации, курсовые и популярные заметки на эту особо вкусную, я бы даже сказал «сладкую» тему.
Однако, начиная разговор о нарциссизме в идеологии и политике, даже в самых благодарных аудиториях ощущаешь себя бросающимся на информационную амбразуру. Или вопиющим в аналитической пустыне. Запрос в Интернете на «политический нарциссизм» выводит на твои же статьи в «Форбс» под более узким тегом «политический нарциссизм в России» – более ничего. Выглядит так, будто общество чувствует себя настолько психически здоровым, что считает возможным вовсе не обращать внимания на эпидемиологическую тревогу в других странах, порой близкую к панике.
Необыкновенная популярность темы нарциссизма как такового в специальной, а отчасти и в популярной околопсихологической литературе не снимает проблемы. Одно дело, кто такие нарциссы и что такое нарциссизм «в личном пользовании» и в малых группах, а совсем другое – что в этом плане представляют собой общество, нация, социум, режим, политтехнологии, PR и GR, пропаганда, идеологии и политические мифы, в том числе мифы-основания государства. Удивительно, как, казалось бы, один и тот же сюжет в одном плане может давать перенасыщенность, а в другом – вакуум.
Хорошее средство прочистки мозгов с одновременным заполнением пустот – знакомство с богатым опытом других пострадавших. В этом плане для сопоставления нам может быть интереснее даже не столько Европа, сколько Америка. Вслед за Иваном Тургеневым, особенно к его 200-летнему юбилею, у нас носятся с образом «русского европейца», однако с не меньшим, если не с большим интересом можно было бы проработать сопоставление русского и американского. Здесь может оказаться одновременно и больше общего, чем в сопоставлении себя с Европой, но и контрарного, вскрывающего природу характера своей противоположностью. Многое буквально бросается в глаза, начиная с вечного завоевания, переселения и освоения неведомых миров, географических и политических, и заканчивая современной динамичностью и пространственной подвижностью американцев, резко отличающей их от будто прикрепленных к месту современных русских. В свое время меня поразило, как долго и упорно именно русские и американцы держались за рамную конструкцию автомобилей, в то время как Европа уже активно переходила на самонесущий, безопасно сминаемый кузов.
Забегая вперед, надо подчеркнуть, что американский нарциссизм скорее персоналистского, личностного толка в корне отличается от российского коллективистского, массового нарциссизма, более построенного на компенсации общесоциальных комплексов и идеализирующих переносах на грандиозность и всемогущественность державы с характерным культом вождя. Эти два типа нарциссической акцентуации можно условно определить как достижительный и компенсаторный. По «абсолютной» величине эти две эпидемии, в России и в Америке, могут быть практически равноценны, но при этом Россия безнадежно отстает от Америки в профессиональной и массовой рефлексии по поводу усугубляющегося нарциссизма нации.
В США уже целый ряд лет наблюдаются две эпидемии: обыденного, бытового нарциссизма как массового явления – и писательской, публицистической, исследовательской, диагностической и терапевтической активности, прогрессирующей на этой почве. У нации сформировался своего рода «свой» но при этом общий на всех коллективный психотерапевт, все более явно и настойчиво концентрирующийся именно на нарциссическом расстройстве. «Призрак преследует Америку – призрак нарциссизма. Это проявляется в потоке недавних книг с такими названиями, как “Нарциссисты разоблачены” и “Нарциссист по соседству” <…>, в исследованиях, показывающих, что американские авторы используют “I” и “my” много чаще, чем раньше, свободно применяя этот термин (нарциссизм. – А.Р.) ко всем, от Дональда Дж. Трампа и Барака Обамы до Эдварда Дж. Сноудена, Опра Уинфри и Канье Уэста»[9]9
Schuessler Jennifer. Rewieu: “The Selfishness of Others”, or I’m O.K. -You’re a narcissist // The New York Times, July 31, 2016. URL.
[Закрыть].
О масштабах бедствия достаточно может сказать один только этот отдельно публикуемый богатейший материал со следующим представлением: This document provides sources used in The Narcissism Epidemic by Jean M. Twenge and W Keith Campbell (Free Press, 2009). (http://www.jeantwenge.com/wp-content/ uploads/2017/08/narcissism_epidemic_endnotes.pdf). Речь специально идет о ссылочном аппарате одной из самых известных книг, посвященных эпидемии нарциссизма. Кстати, если набрать в наших поисковиках эти два слова «эпидемия нарциссизма», сначала поражаешься присутствию материалов на эту тему в самых разных ресурсах, а потом – тому, что практически все эти материалы размещены на достаточно маргинальных сайтах, начиная с «Отдыха и развлечения “диких” хозяек» и заканчивая «Международной академией каббалы». На более основательных сайтах это в основном ссылки на двух авторов (и одновременно соавторов) – Jean M. Twenge и W. Keith Campbell. Это прежде всего их книга «The Narcissism Epidemic: Living in the Age of Entitlement», но отдельно и популярные интернет-презентации с хорошим счетчиком посещений[10]10
Campbell W Keith. The psychology of narcissism. URL. (почти 3,5 млн просмотров и четверть млн ответов на вопросы); ее же материал на Youtube: W Keith Campbell. The Narcissism Epidemic URL.; Питни Джон. Эпидемия нарциссизма. Интервью с Жан М. Твендж. URL.
[Закрыть].
Отдельное направление – исследование эпидемии нарциссизма в Интернете[11]11
Davidow Bill. The Internet 'Narcissism Epidemic'. Don't let popularity set your standard // «The Atlanta», March 26, 2013. URL.
[Закрыть].
Об оценке положения говорит уже сам характер заголовков, особенно когда они собраны вместе: «Narcissism: The Epidemic of Our Time», «The Narcissism Epidemic. Living in the Age of Entitlement», «Today’s Central Cultural Theme», «How collective narcissism is directing world politics», «A specter is haunting America: the specter of narcissism», «The Internet ‘Narcissism Epidemic’», «Generation me», «The Me Me Me Generation», «Me! Me! Me! Are we living through a narcissism epidemic?», «The Culture of Narcissism: American Life in an Age of Diminishing Expectations», книга Сэнди Хотчкис «Адская паутина. Как выжить в мире нарциссизма»…
Особую озабоченность вызывает динамика распространения массовых расстройств. Оценки студентов американских колледжей по «инвентаризации» симптомов нарциссической личности выросли в 2 раза быстрее за 5 лет с 2002 по 2007 год, чем в период между 1982 и 2006 годами, то есть за 24 года. Подсчитано, что более 10 процентов американцев уже обладают значительными нарциссическими отклонениями[12]12
Narcissism and Politics: Dreams of Glory. By Jerrold M. Post. New York, 2015.
[Закрыть]. Нет оснований полагать, что процесс обернется вспять, скорее наоборот. Жесточайшая конкуренция уже на этапе учебы, культ достижения и успеха, сопровождающийся паническим страхом оказаться в лузерах, – все это приводит к росту употребления стимулирующих психотропных средств, что в целом мало чем отличается от допинга в спорте. Многие родители оказываются перед суровым выбором: закрывать на все это глаза – или запрещать употребление таких стимуляторов и другой подобной химии, сознательно, своими же руками ставя своих детей в условия неравной карьерной, жизненной конкуренции.
У нас такие исследования, насколько мне известно, не проводятся да и вообще вряд ли представимы. В силу социально-политической заряженности нашего варианта нарциссической эпидемии здесь пришлось бы делать акцентированные выходы на идеологию и политику, в том числе с персоналистским прицелом, что в политическом плане было бы воспринято как ересь, хотя бы в силу понимания того, что значит в нашей политической и околопсихологической культуре само слово «диагноз». Однако о многом может сказать даже не замер как таковой, а интуитивное сопоставление состояний, разнесенных во времени. В том, что касается именно политического нарциссизма за рубежом, в частности в США, такие экскурсы в психоисторию тоже необходимы, поскольку и здесь критичная ситуация складывается именно в последнее время и во вполне понятном политическом контексте. Все это опять отсылает нас к мифу о несчастном Нарциссе, который поначалу пребывал скорее в состоянии латентной девиации и лишь потом, в определенный момент, в заданной системе отношений и в понятном событийном контексте стал классическим пациентом НРЛ. Короче, здесь тоже надо искать поворотные точки, и они близко, даже очень.
В США политизация проблемы нарциссизма как общенациональной беды несомненно оказалась связана с победой Трампа на президентских выборах. Вообще говоря, эта победа (как и ее продолжение в аналитике) стала такой сенсацией в том числе и в силу своей неожиданности. Было много написано о триумфе экзальтации, эпатажа, фейкового популизма и агрессивной самовлюбленности как свойств не только кандидата, а затем президента, но и самого проголосовавшего за него электората. Применительно к нашей теме можно сказать, что нарцисса выбирают нарциссы, хотя в таких ситуациях несомненно срабатывает и целый ряд других факторов. Общий сдвиг в эту сторону к тому времени несомненно был, однако можно попытаться реконструировать реакцию оперативной или более фундаментальной аналитики, если бы победила Хиллари Клинтон. На перелом в характере нации и вообще в электоральных настроениях Запада, несомненно, обратили бы внимание, но эффект не был бы столь оглушительным. Это тем более смущает, что перевес Трампа был минимальным и последние граммы на чашу весов были положены сугубо субъективными, необязательными, во многом случайными факторами. Тем не менее трудно не признать, что при ином исходе выборов и ситуация в политической аналитике и даже в политической философии сейчас могла бы быть иной. Кстати, «у 25 % молодых граждан США наблюдались симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после президентской кампании 2016 года. К такому выводу пришли американские психологи, проведя опрос среди студентов Университета штата Аризона спустя несколько месяцев после выборов»[13]13
Удар по психике: как победа Трампа на выборах могла довести американскую молодежь до посттравматического расстройства // RT на русском. URL.
[Закрыть].
В дальнейшем в нашей книге подробнее приводятся описания скандала с реакцией сообщества американских психологов и психиатров уже на сам факт участия Трампа в президентских выборах 2016 года, но вкратце: лишь «правило Голдуотера», запрещающее экспертам выступать с публичными диагнозами, если они не обследовали пациента лично, не позволило большинству профессионального сообщества публично обратиться к Конгрессу и к прессе с соответствующими подозрениями. Тем не менее публичное заявление о причине этого вынужденного молчания прозвучало, и это было, по сути, таким же латентным сигналом, как и прогноз Тиресия о трагической судьбе Нарцисса. Скандал сопровождался формированием массового профессионального движения «Психиатры против трампизма». Из-за океана трудно судить, какова здесь пропорция в сочетании строгой психиатрии и политического неприятия, однако акцент на злокачественной форме именно нарциссического отклонения здесь несомненно присутствует.
В российской политике актуализация проблемы нарцисса также связана с конкретным временем, с понятной конфигурацией процессов и событий. В идеологии и пропаганде растравливание нарциссического синдрома своим началом приходится примерно на 2010–2011 годы. Тогда в стране произошла подлинная революция в ответе общества на «основной вопрос философии» – о том, что первично: материя или сознание? До этого все было проще: в 1990-е годы страна и население по необходимости выживали в состоянии стихийного материализма и без централизованной идеологии, хотя и под обстрелом крайне агрессивных идеологий оппозиции всех родов. Далее, в периоды курса сначала на «стабильность», а затем на «модернизацию», этот симбиоз уже более осмысленного материализма, рационализма, функционализма и социального конструктивизма психологические, идеологические и в особенности эмоционально-психологические контуры социума также не особенно затрагивал. «Стабильность», конечно же, продвигалась как ценность, особенно близкая людям, измученным переменами и неопределенностью, отсутствием привычных минимальных гарантий. Точно также «модернизация» льстила стране, уже привыкшей к стабильности и более не готовой целиком продаваться власти только за это в целом естественное благоприобретение. Однако все это имело под собой вполне определенную материальную, социально-экономическую или инновационно-технологическую подоснову, хотя бы только в соцобеспечении либо в проектах радикального преобразования экономики («смена вектора»). И это не шло ни в какое сравнение с тем резким креном в идеологию и психологическую накачку, какой случился в результате падения рейтингов и продвижения протестных настроений из столиц в города-миллионники в 2009–2010 годах. Именно с этого момента акцентируются небывалые в истории человечества достижения нашей коллективной нравственности, духовности и державности, резко отдающие манией глобального превосходства на грани бреда величия с самореализацией за счет уничижения других и истерической реакцией на критику. В 2014 году эта риторика получила «материальное» воплощение в геополитических приобретениях и военизированных акциях, составивших на тот момент ядро грандиозного «Я» режима и значительной части социума.
Вместе с тем в более широком историческом контексте латентную предрасположенность к политическому нарциссизму у нас можно обнаружить и в целом ряде эпизодов – как в своего рода коллективной психоистории нации (при всей условности применения понятия «нация» в нашем случае).
Если сквозь оптику нарциссизма смотреть на большую российскую историю, то здесь мы вовсе не обязательно обнаружим симптомы эпизодической, а тем более хронической патологии. В дальнейшем мы более подробно разберем соотношение конструктивного и деструктивного нарциссизма, нарциссической «нормы» и патологии. Но надо сразу понять, что помимо серьезных и многим чреватых расстройств есть, условно говоря, «нарциссизм здорового человека» – а значит, и здорового общества. Если есть нарциссизм как профессиональная предрасположенность (но и профессиональное заболевание) у актеров, художников, политиков и теноров, не говоря о самих психологах, то тем более есть нормальная доза нарциссизма в символическом самоопределении наций и государств. Не всякое самомнение и не всякие амбиции, даже завышенные, надо тут же записывать в диагноз. Отклонение начинается с появления внятных признаков отрыва от реальности и от себе подобных, с разрушения коммуникации и основ солидарности. А это уже отдельные типы психоисторических событий и процессов.
В нашей истории это, несомненно, была прежде всего Великая Октябрьская социалистическая революция, со всей идущей от нее идеологией глобального и исторического лидерства на пике прогресса человечества как социально-политического вида. Типичный вариант идефикс с признаками мегаломании и отрыва идеологизированной гиперреальности от голодной, а часто и самоубийственной прозы жизни. В этом смысле по фабуле мифа о Нарциссе можно с равным правом описывать и революции, и развитые идеологии – тем более что революции, как правило, и есть воплощенный в жизни и смерти триумф идеологии.
Как ни странно это сейчас звучит, но Отечественная война послужила шоковым сеансом самостоятельного психоанализа и психотерапии, во многом расчистившим нарциссические наслоения коммунистической идеологии и пропаганды, всей этой мегамашины партполитпросвета. Это лишь потом из беды и победы сделали типичный нарциссический культ, позволяющий непрерывным самолюбованием замещать заботу о прозе жизни. О злокачественной нарциссической ориентации сталинизма в общем виде уже немало написано, и такие тексты представлены в том числе и в нашей книге.
