Текст книги "Потерянный сектор"

Автор книги: Александр Родин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4. В том самом баре

Это и есть счастье, – думала Лилиан. –

Минута тишины перед тем, что тебя ждет.

Эрих Мария Ремарк. Жизнь взаймы

Бар полнился посетителями. Бродяги, смельчаки, сталкеры, дилеры и разные представители военизированных подразделений ютились по столикам, углам и закуткам помещения бара. Дверь то и дело раскрывалась, и в неё кто-то заходил, каждый раз на миг привлекая внимание завсегдатаев. Гул чуть притихал и становилось слышно, на каком месте сейчас проигрывается кассета из магнитофона, которую Бармен ставил по кругу. Мгновение спустя, если вошедший в бар не вызывал никакого интереса, гул возобновлялся, в котором можно было услышать продолжение басен, анекдотов, сплетен, рассказов, причитаний, претензий, жалоб и прочего.

Потрепанный и моложавый парнишка из зеленых сталкеров рассказывал, что встречается в зоне – ближе к глубине – одна опасная тварь:

– Короче, дело такое. По незнанию путают с собаками. Они же какие бывают? Дохлые, дырявые и мутные, а бывают крепкие, здоровые и с норовом. Во всех надо стрелять, и так их обычно валим, кто знает, – после этого он обвел беглым взглядом собеседников, сидящих за его столом, как бы заискивая солидарность в их реакции, и продолжил, – так вот эту махину можно принять за крупного пса. Ну а чё, он волосатый, крепкий, здоровый. Морда такая кривая стала, что там вообще не поймешь, шо с ним, с этим псом якобы. А то не пес! В том и дело. Один бывалый мне говорил, что это – вепрь. Ходят они поодиночке, и собаки их вообще обходят. Вепрь мутировал и стал расхаживать по зоне, как босс. Внешне он, конечно, напоминает псину, но очень здоровую, если присмотреться, … хотя мы не рассматривали его особо. Мой напарник сразу начал в него палить со страху. Потратил рожок из «калаша» и не угомонил. Тот будто ещё больше ускорился.

– А в голову если? – спросил дотошный и внимательный сосед, который пристально вслушивался в рассказы и смотрел куда-то вниз, в сторону, припоминая что-то.

– Не могу сказать точно, – немного отведя взгляд, ответил рассказчик, и дыхание его стало чуть колебаться, продолжая, – выдал он по нему все, что было, попал или не попал в голову… – глубоко вздохнув, подытожил, – приятель мой не вышел из зоны в тот день, и я по сей день не знаю, чем все закончилось.

История была завершена, привычный гул из той области восстановился. Кто-то не верил рассказчику, считая это баснями, кто-то рассказывал, что сам видел или видел того, кто рассказывал, что видел. Среди спорящей толпы сидел чудаковатый старик, у которого иной раз справлялись сталкеры с насмешкой:

– Старый, есть вепрь или брехня всё? – четко проговорил веселый бородач в теле.

Старик поднял брови, и выдал, – вепрь? Конечно есть, только вот не все собаки его обходят стороной! – хитро улыбаясь, ответил старичок.

Радар сидел за стойкой, наблюдая за всем происходящим. С обратной стороны стойки занимался бармен.

– Откуда старый взялся? – меняя тему разговора, спросил Радар у Бармена.

– Он вроде как из зоны вышел, из села какого-то. Неясно изъяснялся как-то. Как, впрочем, и сейчас. На посту пропустили, смотрят, дед живой и нормальный, ну, то есть, не зомбированный. Не бросать же его? Короче, ко мне его направили. Тут его накормили, кто банковал … а время пришло его выдворять, так он мне наладил кое-что по электрике тут.

Потом Бармен чуть склонился к Радару так, чтобы громко не говорить, и продолжил, – дедушка тут всё наладил, между нами говоря. Думаешь, свет на территории и освещение блокпостов генератор дает? Хрена! Он Бар даже не вытягивает! Об этом не распространяйся, но дед очень полезный, хоть и чуть с поехавшей крышей, – сказав это, бармен посмотрел в сторону деда, который в 10 метрах сидел за столом со сталкерами, и чудно разъяснял, отмеряя на своей ладони ребром другой руки что-то неприличное. Те резко взорвались хохотом, а старик сделался серьезным, прикидываясь, что над такими вещами не шутят.

– Вепрь тот действительно существует, и его, в отличии от собак, можно есть. Но те, кто на него ходят, знают, что это не просто – завалить его. Очень опасным он стал после мутации. Лоб непробиваемый, – между делом продолжил Бармен. Затем, приготовив несколько жирных сарделек, выложил на алюминиевую тарелку, подозвал одного из сидящих за столом забрать блюдо. Пока они рассчитывались, дверь бара открылась еще раз. В дверной проём вошел сталкер.

Экзоскелет был большой редкостью в зоне, и его обладатель, как правило, являлся человеком, выполняющим особые поручения. В таком разбитом состоянии, как у этого сталкера, экзоскелет не встречался. Из привода на правом плече вылетали искры. Постоянно гудел один закоротивший двигатель. Многие дуги были погнуты, на одной из ног опоры были вообще вырваны и торчали, как отогнутые арматуры железного забора из коленного привода, что делало передвижение сталкера на эту ногу затруднительным. Сам сталкер был изрядно потрепан, но без критичных ранений. Свой "Гром-С14» – автоматно-гранатомётный комплекс российского производства он поставил у входа, что несвойственно большинству сталкеров. Такое мог себе позволить только достаточно известный и уважаемый работник зоны, совершенно не волнуясь за сохранность оружия. Освободившейся рукой он схватился за перила и помог себе спуститься по нескольким ступенькам от входной двери, неся в другой руке тяжелый грязный мешок с едва заметным кровавым подтеком.

Это зрелище собрало львиную долю внимания, и музыка из магнитофона бармена стала слышна очень четко. Играла Burning love – Elvis Presley. Сталкер прошел 10 метров до стойки бара, дополняя мелодию из магнитофона звуками выведенного из строя экзоскелета, и сгрузил мешок в проход, ведущий за стойку.

Бармен плеснул в стакан содержимое бутылки, которую открывал по особым случаям, и подал пришедшему со словами: «За счет заведения». Больше слов между этими двумя не прозвучало. Тот молча опрокинул стакан в себя, повернулся в сторону Радара, сидевшего в трёх метрах, и уставился очень пронзительным и спокойным взглядом.

– Помоги с мешком, – прозвучала фраза со стороны. Бармен не справлялся один, затаскивая мешок вглубь подсобного помещения. Радар взялся за другой край и обнаружил, что мешок весьма тяжелый. Мелькнула мысль: как сталкер его нёс один, и какой мощью обладает даже разрушенный экзоскелет того сталкера.

– Так вот про старика, – кряхтя продолжил Бармен, пятясь спиной вперед и держа за углы мешок, – у нас тут валялись без дела куски, так называемой "слюды". Бесхозные камни, которые отбивались от некоторых артефактов, типа "Усача", что электричество даёт. Артефакты разошлись, а "слюду", я как чувствовал, что надо придержать. Обычно её выбрасывали, а я сложил за

канистрой у входа, что если кому понадобится, то все не тащить до свалки. Дед как увидит этот хлам, так и давай рыться в нём. Выбрал те, что побольше, нашел проволоку на территории… Короче, я наблюдал только и думал, что он окончательно "поехавший".

– Смастерил он конструкцию странную, – сказав это, Бармен сделал паузу, протягивая крайнее слово и как бы вспоминая это изобретение, – и всё. Сидит во дворе и смотрит в небо. А как раз выброс собирался, и небо стало мерцать – самое начало, – пояснил он. – Ребята разбрелись по своим норам, кто в бар, естественно, а дед сидит на улице. Я ему говорю, мол, дед, ты зайди или убить может. Он заходит и тянет за собой здоровенный кусок слюды с проводом. На меня тогда смотрели как на … как на кошку, возящуюся с котенком. Ну или как на Мать Терезу. Да и мне показалось все это через чур. Короче, дед вывел кабель на старую металлическую опору, и когда молния по той шарахнула, кусок слюды в баре начал светиться. Дед к нему приспособил сперва лампу, потом по подобию осветил весь бар. И держалось так 2 недели.

Тем временем они занесли мешок в подсобку и оба присели на табуреты передохнуть.

– Коля, забери, – сказал он своему подсобнику, который занимался приготовлением еды.

В подсобке было достаточно просторно, и свет ламп дневного освещения обильно лился на кухонный стол. Долговязый молчаливый парень в тельняшке и, на удивление, чистом белом фартуке, поволок мешок к своей рабочей зоне.

– Ты не разбалтывай особо, – сказал Бармен Радару, приглашая жестом руки идти за ним.

В глубине помещения, в его неосвещенной части располагалась дверь. Когда Бармен её открыл, вместо привычного холодного сквозняка из такого рода дверей повалило теплом и запахом бани. Из глубины помещения источался слабый синий свет. Узкая деревянная лестница вела вниз и меняла несколько раз направление, вписываясь в небольшую шахту. С каждым шагом тучного Бармена лестница издавала такие скрипы, что казалось, вот-вот она даст слабину и обвалится под его весом в пучину подвала. Спуск вел в узкое помещение с рабочим столом и несколькими стульями.

Бармен включил настольную лампу, и обнаружилось множество пеналов на подвесных полках, книги, разного рода инструменты для мелких слесарных нужд, сборная канцелярия, исписанная, потрепанная общая тетрадь, пара рюмок и множество всякой мелочи. На стене был приспособлен военный аппарат для связи ТА-57, срабатывающий от ручного привода. Тепло и тусклый синий свет источала соседняя комната. В ней располагались металлические ящики, сквозь щели которых и проникал этот свет. Бармен сел за стол и примостил на нос тончайшей оправы очки для чтения.

– Присядь, – не глядя сказал он и перелистнул несколько листов исписанной тетради.

Радар присел на ступеньки лестницы. С минуту он рассматривал светящиеся ящики в глубине комнаты и убранство кабинета бармена.

– Как ты видишь, мне скрывать от тебя нечего. Это наше электроснабжение. На блокпостах тоже есть кое-что. Так что ни «Старый», а уважаемый человек, – дружески хлопнув по плечу Радара, произнес Бармен. – Пересядь пожалуйста, за стол, – повторил он с вежливой настойчивостью.

Закончив записи в тетрадке, Бармен продолжил, немного отводя в сторону своекорыстный и совестливый взгляд.

– Некоторые из заданий, которые я выдавал тебе и которые ты выполнил, обеспечили тебя врагами. Нет-нет, не конкретные люди, но ходят слухи и т.д. Короче, в знак моей признательности и того, что я ценю своих лучших кадров, – говоря это, Бармен перешел на поучительную и официозную речь, – мой тебе подгон. И Бармен протянул ампулу с двумя зелеными полосками.

Радар несколько секунд разглядывал мутную жидкость в ампуле, после чего он уже смотрел в свое прошлое, бороздя задания и сопутствующие им события на предмет образования в них своих потенциальных врагов. Такие действительно насчитывались, после чего стало интересно, что может бармен за это предложить.

– Немного неожиданно, что ты решил так поступить. Оттого и пугает, – поддержал разговор Радар. После небольшой паузы спросил:

– Что это?

– Разработка одного нашего «доктора». Что-то из адреналина, морфина, кофеина и всякого там -ина, – не желая углубляться в темную для себя отрасль, пояснил Бармен, – короче, придумывалось это для того, чтобы боец, получив сильнейшие травмы, смог выполнить боевую задачу и, может быть, даже дотянуть до медпункта, где его бы привели в порядок врачи. Это у военных…А доктор доработал, чтобы боец мог покинуть опасную зону и впасть в «спячку», так сказать.

После сказанного Бармен заулыбался, как будто вспомнил забавное и ожидал вопросов по этому поводу.

– И что это за спячка? – с юмором отпасовал Радар.

– Это когда израненный боец уходит в глубокий анабиоз, его тело активно регенерирует, как выражается доктор. Проверяли на нескольких. Насколько заживляет неясно, а вот спячка такая, что показалось нам однажды, что подопытный наш издох. Пульса нет, тело холодное. Уже стали рассуждать, где прикапывать его, а тут на тебе – он смотрит на нас. Перепугались немного. Но он постепенно пришел в себя и даже говорил, что чувствует себя превосходно.

– Надеюсь она мне не понадобится, но на всякий случай уточню, как быстро действует? Сколько времени дает на марш до укрытия? Что буду чувствовать? Подробности какие-то есть?

Из бара послышались особо громкие звуки, и Бармен поспешил наверх, приглашая за собой Радара.

– Нет особого желания колоть себе неизвестно что, – говорил вдогонку Радар, выпытывая подробности.

– А ты и не коли, это только в крайнем случае…, – торопясь через кухню, выдал он.

И тут Радар резко сменил тактику, принимая во внимание, что зона для приватных разговоров покинута, а ответов не получено.

– Враги, говоришь у меня из-за тебя, – резко сказанул Радар, зная, что у кухни есть «уши» и что Бармена эта громкая фраза, произнесенная в данных условиях, остановит.

Тот повернулся с серьезным лицом. В баре громко говорили о том, что на блок пост напала стая собак и что-то еще. Сменив серьезность на уступчивость, и даже местами заискивая, Бармен быстро проговорил:

– Адреналиновый приход 5-7 минут. За это время покинь опасную местность. Ну и от выброса, разумеется, спрячься. Если раненый вколешь и заснешь на месте, то тебя добьёт неприятель или выброс накроет. Что неясно? Не ценишь ты подгона, – перешёл он на нервный говор.

Где-то с улицы донесся вой и лай собак.

– Главное, не впадай в спячку до действия адреналина, – прокричал он в нарастающем шуме стрельбы и воя, – а то толку не будет… не засыпай, понятно?

Они выбежали в Бар. Часть посетителей, не скрывая пьяный азарт, хватались за автоматы и, на ходу подгоняя амуницию, устремлялись на выход. Бармен быстро давал распоряжения. Из магнитофона опять раздавалась Burning love – Elvis Presley, и снаружи доносился лай диких мутированных собак.

Глава 5. Раздался лай собак

Наша жизнь измеряется усилиями, которых она стоила нам.

Франсуа Мориак

Раздался лай собак, и Радар с судорожным вздохом опомнился, сжав рукоять пистолета в руке и направив его в кустарник, из которого доносился лай. Стая готовилась добирать жертву.

Боли от многочисленных ран не чувствовалось. По телу раздавался жар.

– Вот и пригодилась твоя странная ампула, Бармен. Теперь срочно покинуть опасную зону. За подлесьем, помнится, виднелись старые косые электростолбы. Туда, – промчались мысли в голове.

Радар, преодолевая онемение в теле, интенсивно захромал.

Странным отголоском в памяти продолжала наигрывать «Burning love», полностью затмевая остатки страха в адреналиновом шоке. Мелодия, играющая в голове, скорее вызывала азарт и суетливость.

– Палка, – пропел раненый Радар, и подхватил палку с земли, – а теперь это посох, – Радар пробирался через кустарник в сторону замеченных столбов, увязая в растительности. Он чувствовал, как колючие лианы какого-то растения, бескомпромиссно наносят его телу множество неприятных рваных ран, за которые придется позже поплатиться. – Но это будет позже, а сейчас «Burning love», – промелькнула с веселым азартом мелодия в голове.

Он услышал, как в 10-ти метрах за ним крадется стая. Вырвавшись из оков кустарника, он обнаружил, что впереди, метрах в ста внизу, заброшенный поселок, крыши которого покрылись то ли мхом, то ли какой-то иной растительностью, что было неясно в лучах закатного солнца.

«Burning love» продолжала играть в голове, как вдруг он опустился на одно колено.

– Адреналин подходит к концу, ваше время на исходе, – отрапортовал он себе приятным женским голосом системы оповещения в голове. Азарт еще сохранялся, но тело переставало слушаться, и поплыло внимание.

Раздался лай собак. Собрав усилие, Радар с разворотом и рычанием махнул палкой в сторону псов, давая им сигнал о том, что он еще не готов стать жертвой, и продолжил семенить к деревне

Собаки не пошли следом, и ему показалось, что это всё галлюцинация. «Burning love» продолжала звучать мелодия, и женский голос в голове начал обратный отчет.

…10

– Радар шел по заросшей улице, по сторонам от которой были старые, заросшие, брошенные избы.

…9

– Он помыслил о том, что нужно подвальное помещение, так как выброс достанет его на поверхности.

…8

– «Burning love» вспыхнула в голове, пробудив от незаметно наступившей потери сознания, напомнила, что он ещё жив и ищет место для спячки. А если там будет кто-то или что-то еще? – подумал он и оставил эту мысль.

…7

– «Держаться до последнего!» Опираясь на палку, продолжал он идти к намеченному забору со старым кирпичным домом.

…6

– Что будет дальше и как будет? Странное состояние. Может это предсмертная агония? – промчались мысли, когда он подошел к проломленному ветхому забору. Сознание на миг прервалось.

…5

– «Burning love». «Через поросль травы и бурьяна очень сложно идти к дому. Кирпичный дом может спасти от выброса… хотя…»

…4

– «Высокое сломанное крыльцо. Ноги не слушаются почти. Сознание гаснет. Не взобраться.»

…3

– «Вдоль дома. Эта трава путается в ногах. «Burning love». Подвал со старым ветхим наклонным коробом входа примыкает к дому. Замок на дверях.»

…2

– «Двери старые. Попробую их проломить палкой. Нет сил поднять палку. Сознание уходит.»

…1

– «Burning love». Ноги не слушаются. Рука не поднимается. Смешно. Сознание уходит в сон.»

– Радар всем телом грузно рухнул на наклонные створки входа в подвал, которые легко проломились под весом его тела. Он пролетел несколько метров вниз, ломая доски, разрывая тряпки и ввергаясь в темноту пыли, хлама и глубокого анабиоза.

Глава 6. Из тьмы

События, произошедшие за последние несколько дней, пролетали в анабиозном сне Радара. Среди них появлялась та крыша, где он встретился с огненной аномалией, и то, как он «снюхался» с Зоной, уходя в её глубины, как он прощался с ней, выходя к блокпостам. Пролетели сюжеты встреч с сопровождаемыми и разговор с барменом. В отдельном сне всплыли собаки, и эта странная гонка в поиске надёжного места, для так называемой «спячки», которая закончилась провалом во тьму. Воспоминания появлялись из тьмы и растворялись во тьме.

Очередное воспоминание было скорее чувствительным, нежели визуальным. Это было то состояние абсолютной ясности всего происходящего, состояние полной свободы, которое было им пережито в момент встречи с огненной аномалией. Состояние вне слов и мыслей, без начала и конца, без положительного и отрицательного, состояние интуитивного понимания своего бессмертия и абсолютной безопасности. Благость этой ясности и покой пребывания в ней не уходили в темноту, как прежние видения. И темнота постепенно стала изменяться. Сквозь темень тускло проглянуло едва заметное пятно света. Оно было размыто и иногда пропадало. Это пятно было где-то вдалеке и оставалось неясным, какой источник дает этот свет.

Пятно появлялось и пропадало на одном и том же месте. Свет его становился все больше знакОм: это был дневной свет, пробивающийся издалека. Радар, находясь по-прежнему исполненным чувством полной свободы, в свЯзи с каждой клеткой вселенной и в абсолютной безопасности, постепенно обнаруживал себя лежащим под грудой деревяшек и тряпок. Одним глазом, смотря из-под привалившего хлама, он постепенно различал очертания выхода из подвала.

–Я жив? – мелькнула ироничная мысль. Это был вопрос самому себе, и Радар нашёл силы найти тому подтверждение. Сперва он перевел внимание на свое тело. Не чувствовались ни руки, ни ноги. Раны тоже не давали о себе знать. Он провел взглядом из одной стороны в другую и убедился, что может шевелить зрачками, а значит он в своём теле и жив, что, все же, остается не выясненным полностью. Он перевел взгляд на свет, и свет опять исчез. Его будто заслоняла собой чья-то фигура. Стали слышны звуки. Издалека раздался шорох, затем стали различаться тяжелые шаги. В теле они отзывались вибрацией. Только теперь Радар почувствовал запах, который раздавался с самого начала. Это был запах дикого животного; стало проясняться, чья фигура периодически закрывает собой свет.

Понимание этого вызвало первый отчетливый вдох, и Радар почувствовал, как его легкие растягиваются, а по телу растекается здоровая энергия. Зверь, почуяв что-то, стал приближаться. Это было ясно по усиливавшейся вибрации от его грузных и размеренных шагов. Почувствовалось его зловонное дыхание. Зверь, внюхивался в пространство и начал подрывать хлам, которым была присыпана потенциальная добыча.

Радар слабо почувствовал своё тело, но управлять им еще не мог. Силясь двинуть пальцами ног, он не находил отголоска в теле. Тем временем животное добралось до бедра, на котором оставались следы затянувшейся раны, источавшей запах крови. Расчищая добычу от наваленного хлама, существо остановилось и опять внюхалось в пространство. В этот момент Радар смог двинуть пальцами, и по мышцам тонкой струйкой пробежали нервные импульсы. Животное обратилось к открытой ране, подрывая все тело мощными бивнями и переворачивая его на бок. В сознании Радара появилась перспектива быть съеденным заживо, что вызвало усиление ранее незаметного пульса, и раздался первый четкий удар сердца в его груди. Дикое животное в этот момент попятилось назад и опять пристально внюхалось. Затем оно стало издавать свирепые рыки и, судя по вибрации, делать борозды на земле копытами. В следующий момент оно бросилось на груду хлама, выгребая из-под неё тело Радара. В момент первого толчка, его ладонь упала на холодный металл пистолета, и пальцы машинально обхватили рукоять. Вместе с тем в голове промелькнул вопрос: сколько осталось патронов? Но ответа не последовало. Тварь почувствовала жизнь в ранее бездыханном теле чужака и от этого еще сильнее рассвирепела. Подрыв бивнями под тело, она подбросила его с грудой хлама до потолка подвала. Ударившись об перекрытие, Радар вместе с грудой подброшенных досок свалился на пол, но при этом его рука продолжала держать пистолет. Тварь неугомонно подрывала и бросала Радара ещё несколько раз, после чего затаилась и встала так, что он понял: сейчас она вгрызется в него. В самый крайний момент, когда клыки в рывке бешеного животного приблизились к плечу, Радар направил дуло пистолета прямо в лоб твари и сделал два выстрела. Животное отпрянуло назад и осело. Мотыляя головой, оно издало слабое скуление и тяжело задышало. Пистолет был разряжен, и Радар ожидал, что будет дальше, оставаясь во все ещё непослушном теле. Тварь медленно встала и мерно направилась в сторону Радара. С еще большей свирепостью она отбросила его в сторону, и Радар проломил своим телом деревянные опоры. Часть потолка, которая была ими подперта, обвалилась, создав небольшой заслон. Сквозь доски Радар видел, как тварь ломится к нему, быстро расчищая себе дорогу. Его тело так и не включилось, и он был совершенно беззащитен.