Текст книги "Два Петербурга. Мистический путеводитель"

Автор книги: Александр Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ВЕНЦЕНОСНЫЕ ФАНТОМЫ

Медный всадник

По-настоящему мистическую ауру этому памятнику Петру I создал Александр Пушкин, заставив его в своей поэме преследовать бедного Евгения по петербургским улицам. Но таинственная энергетика Медного всадника начала проявлять себя гораздо раньше.

В 1812 году, когда в Россию вошли наполеоновские войска, и возникла реальная угроза завоевания Петербурга, император Александр I распорядился эвакуировать из города особо ценные произведения искусства. Операция по захвату российской столицы была поручена маршалу Удино, который командовал отборными войсками, носившими прозвище «адские легионы». Удино был столь уверен в легкой и быстрой победе, что, прощаясь с Наполеоном, даже извинился, что окажется в русской столице раньше него.

Эвакуация Медного всадника в Вологодскую губернию была поручена статс-секретарю Молчанову. Было выделено несколько тысяч рублей, началась подготовка к эвакуации. Но некий майор Батурин добился в это время аудиенции у личного друга императора князя Голицына и рассказал, что постоянно видит один и тот же сон. Он, во сне, идет через Сенатскую площадь, и тут медный Петр поворачивает голову, а затем съезжает со скалы и направляется по городским улицам на Каменный остров, где тогда жил Александр I. Когда всадник въехал во двор Каменоостровского дворца, то навстречу ему вышел сам царь. «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию, – сказал ему Петр Великий, – но, покуда я на месте, моему городу нечего опасаться!» Затем медный император развернулся, и раздалось «тяжело-звонкое скаканье». Князь Голицын, весьма мистически настроенный, передал это сновидение государю.

Александр I отменил решение об эвакуации памятника.

Петербург не был взят французами.

Призрак Петра на Галерной улице

Призраки основателя города Петра I неоднократно являлись горожанам и до появления Медного всадника. Так, например, призрак Петра однажды предстал перед его правнуком, великим князем Павлом Петровичем. Эту историю Павел поведал баронессе Оберкирх и князю де Линю. Баронесса зафиксировала ее в своих мемуарах:

«Как-то поздним вечером, скорее ночью, я, в сопровождении Куракина и двух слуг, шел по петербургским улицам после вечера, проведенного во дворце. Светила луна, весенняя ночь была довольно теплой.

Разговор имел шутливый характер. Впереди меня шел слуга. Куракин шел в нескольких шагах позади меня, а за ним двигался еще один слуга. Свет луны был ярок. При повороте в одну из улиц я увидел в глубине подъезда высокую худую фигуру, завернутую в плащ, в военной, надвинутой на глаза шляпе. Человек будто ждал кого-то. Когда я миновал его, он вышел и пошел около меня с левой стороны. Громкие его шаги я запомнил навсегда – он шел как статуя. Я почувствовал леденящий холод в левом боку, идущий от незнакомца. Обратившись к Куракину, я сказал:

– Судьба нам послала странного спутника.

– Какого спутника? – спросил Куракин.

– Господина, идущего слева, шаги которого слышны на всю улицу!

Куракин в изумлении заметил, что слева от меня нет никого.

– Как? Ты не видишь этого человека между мной и стеной?

– Ваше Высочество! Вы идете почти вплотную к стене!

Я протянул руку и… ощутил камень стены… И все же незнакомец был здесь, шел шаг в шаг со мной, и звук его шагов разносился по всей улице… Я посмотрел на незнакомца и увидел его гипнотизирующий взгляд.

Я дрожал не от страха, но от холода. Вдруг из-под плаща, закрывавшего рот таинственного спутника моего, раздался глухой и грустный голос:

– Павел!

– Что вам нужно? – механически ответил я.

– Павел! – повторил сочувственно голос. Незнакомец остановился.

Остановился и я…

– Павел! Бедный Павел! Бедный Князь!

– Слышишь? – спросил я Куракина.

– Решительно ничего не слышу, – ответствовал он.

В моих же ушах этот голос звучит и сегодня. Я, сделав над собой усилие, спросил незнакомца, кто он и что ему нужно?

– Кто я? Бедный Павел! Я тот, кто принимает участие в твоей судьбе и кто хочет, чтобы ты особенно не привязывался к этому миру, потому что ты долго не останешься в нем. Живи по законам справедливости, и конец твой будет спокоен. Бойся укора совести: для благородной души нет большего наказания.

Он двинулся вперед. Я следовал чуть позади. Где мы шли, я не знал.

– Смотрите, Куракин смеется, он думает, что это был сон!

Наконец мы пришли к большой площади между мостом через Неву и зданием Сената. Незнакомец подошел к одному, словно заранее им отмеченному, месту на площади и остановился. Остановился и я.

– Прощай, Павел! – сказал он. – Ты еще увидишь меня здесь!

При этом шляпа его приподнялась, и глазам моим предстал мой прадед Петр Великий. Когда я пришел в себя, его уже не было».

Согласно легенде, именно Павел подсказал своей матери место, где позже был установлен Медный всадник.

Но с этим памятником у петербуржцев и гостей города связано и очень светлое суеверие: считается, что если пара молодоженов, взявшись за руки, три раза обойдет вокруг статуи, то их брак будет долгим и счастливым (словно бы Петр возьмет их под свое покровительство).

Тень Петра на Дворцовой набережной

Санкт-Петербургский государственный университет культуры и искусств был основан 19 декабря 1918 года под названием Петроградский институт внешкольного образования. В 1924 году он получил имя Крупской, а потом еще множество раз менял название.

Его главный корпус находится на Дворцовой набережной в доме 2/4.

Именно здесь в 30-х годах XX века студенты увидели идущего по коридору Петра Первого в сопровождении некоей дамы в пышном старинном платье. Петр шел абсолютно спокойно, как и полагается государю, но, не доходя до людей, исчез.

* * *

Когда-то этот дом принадлежал Ивану Ивановичу Бецкому – личному секретарю императрицы Екатерины II и президенту Императорской Академии искусств. Бецкой был внебрачным сыном генерал-фельдмаршала князя Ивана Юрьевича Трубецкого, сокращенную фамилию которого впоследствии получил, и, вероятно, баронессы Вреде.

Бецкой также возглавлял комиссию по каменному строению в Санкт-Петербурге и Москве, и именно ему мы обязаны гранитными набережными и решеткой Летнего сада.

Его усилиями был воздвигнут и Медный всадник – быть может, потому призрак императора изредка посещает его дом?

Ангелы смерти

Являлись призраки и российским императрицам. Но в нашей следующей истории это, скорее, был не призрак, а ангел смерти. Французский посол маркиз де Торси в 1721 году сообщал Людовику XV:

«…На балу в честь провозглашения Петром Первым себя императором всероссийским мое внимание привлекла странного вида женщина, совершенно пьяная и на диво уродливая. В разгар веселья она закричала, лицо ее стало пепельным. В наступившей гробовой тишине она зловеще произнесла: „Чую, ангел смерти летает над невскими благами. Обличья он женского, которое постоянно меняет, аки Протей. И пред кем он предстанет, тот сразу узнает всю правду о себе”. Сказав это, старуха расхохоталась.

Собравшиеся восприняли сказанное как шутку. Сосед мой шепнул, что эта женщина – шутиха государя Петра, княжна Ржевская. Тут же сам государь преподнес ей большой кубок с вином. Кажется, не обрадовалась шутке только одна приятной наружности дама – побледнев и зарыдав, она бросилась вон из залы. Позднее я узнал, что это была племянница царя – Анна».

Удивительно, но, став императрицей, Анна Иоанновна в 1740 году увидела возвещенного шутихой ангела смерти. Графиня Блудова, фрейлина Анны Иоанновны, писала: «…Анна Иоанновна удалилась во внутренние покои, было время за полночь. Двери в тронную залу, куда вошла императрица, оставались открытыми. Часовой, несший караул, собирался было присесть, чтобы вздремнуть, но на всякий случай заглянул в залу и увидел, что императрица ходит по зале взад и вперед, склонив голову, и ни на кого не обращает внимания. Офицер доложил о странном ее поведении Бирону. „Не может быть! – говорит Бирон. – Я только что из спальни, императрица изволят почивать!” Тогда часовой указал Бирону на зал, и Бирон, увидев Анну Иоанновну в зале, тут же побежал в спальню. Возвращается с императрицей, готовой разоблачить самозванку. Был вызван весь караул и дворовые люди – и все видели двух императриц, совершенно неотличных друг от друга…

Преодолев удивление, императрица обратилась к двойнику: „Кто ты? Зачем ты пришла?” Не отвечая, привидение пятится, не сводя глаз с императрицы, и начинает медленно таять в воздухе. Императрица обращается к Бирону и произносит: „То была моя смерть”, – и уходит к себе».

17 (28) октября 1740 года Анна Иоанновна скончалась на сорок восьмом году жизни.

Удивительно, но своего двойника видела и Екатерина II.

В ноябре 1796 года фрейлины, дежурившие у дверей спальни императрицы, увидели, что та, в ночном костюме и со свечой, отправилась по направлению к тронному залу. Не успели они последовать за государыней, как из спальни раздался звонок. Фрейлины вошли и в ужасе увидели императрицу, лежащую на кровати. Когда они сбивчиво рассказали ей о произошедшем, та ринулась в тронный зал. Он был залит странным зеленым светом, а на троне восседала… Екатерина! Императрица тут же упала без чувств.

Спустя два дня апоплексический удар оборвал ее жизнь.

Призрак Николая I

В Темном коридоре Зимнего дворца регулярно появляется призрак Николая I. Его полупрозрачный силуэт можно опознать по высокому росту, прямой осанке, бакенбардам и фирменному «змеиному» взору.

Чаще всего призрак навещает живых в зимние ночи и вечера. Говорят, что обычно его появлению предшествуют сильные заморозки. (Впрочем, руководство Эрмитажа этот факт отрицает, как и то, что мумия в Египетском зале любит в сумерки подмигивать представительницам женского пола.)

ТЕНИ ЗАМУЧЕННЫХ БИРОНОМ

Нехорошее место

Одно из самых мрачных воспоминаний в российской истории оставил о себе фаворит императрицы Анны Иоанновны герцог Курляндский Бирон.

Родившийся в 1690 году на родовой мызе Кальнцем, Курляндия (ныне поселок Калнциемс, Латвия), Эрнст Иоганн Бирен, позже изменивший фамилию на Бирон, чтобы походить на французских герцогов, был человеком, который сделал себя сам. Хотя и утверждалось, что Эрнст Иоганн был послан учиться в Кенигсбергский университет, его имя в списках студентов не было обнаружено. К. Манштейн писал, что молодой Бирон пытался получить место камер-юнкера при супруге наследника российского престола Алексея Петровича, но ему было отказано по причине низкого происхождения. А княгиня Наталия Долгорукая и вовсе вспоминала, что Бирон занимался сапожным ремеслом и даже шил сапоги ее дяде.

Но, оказавшись с 1718 года при дворе Анны Иоанновны в Курляндии, он весьма быстро сделал карьеру. В 1730-м он приехал в Россию уже в качестве обер-камергера. Его влияние на императрицу сложно переоценить. В 1737 году при ее содействии Бирон был избран герцогом Курляндии, которой и управлял из Петербурга.

По завещанию императрицы, после ее смерти (17 октября 1740) Бирон стал регентом при малолетнем Иване VI Антоновиче. Это вызвало недовольство русского дворянства и, как следствие, дворцовый переворот. 9 ноября 1740 Бирон был арестован, правительницей стала мать Ивана VI – Анна Леопольдовна, а сам Бирон был обвинен в «захвате регентства» и приговорен к смертной казни. Казнь была заменена ссылкой в Пелым, а с 1742 года – в Ярославль. Петр III вернул Бирона в Петербург, а Екатерина II восстановила его на курляндском герцогском престоле.

Через всю жизнь Бирона прошла цифра «два». 22 года Бирон служил Анне Иоанновне. 22 дня он исполнял обязанности регента при малолетнем императоре Иоанне Антоновиче. 22 года затем он провел в ссылке.

Петербургская легенда говорит о здании пеньковых складов на Тучковом буяне как о дворце Бирона. На самом деле они были возведены спустя 20 лет после смерти Анны Иоанновны. Другое дело, что Бирон действительно имел отношение к пеньковому бизнесу, а некоторые историки предполагают, что пеньковые склады могли быть возведены на месте какого-нибудь из сооружений бироновского времени.

Также с временщиком связывают еще два дома в Петербурге: дом № 22 по Миллионной улице и дом № 12 по набережной реки Мойки, тот самый, где находилась последняя квартира Пушкина. На этом месте были конюшни герцога, слывшего большим знатоком лошадей. С верхних галерей Бирон любил наблюдать за бегом коней. Анна Иоанновна, тоже поклонница лошадей, частенько заходила полюбоваться на коней своего фаворита.

* * *

Там, где у Невы берет свое начало Фонтанка, находились секретные службы Бирона. Историк Петербурга Пыляев писал: «Народная молва приписывала этой местности недобрую славу, люди суеверные видели здесь по ночам тени замученных злым герцогом людей; особенно дурной славой пользовалось место, которое занимает сад училища правоведения» (набережная Фонтанки, 6).

До сих пор многие считают район Прачечного моста, венчающего исток Фонтанки из Невы, местом нехорошим и утверждают, что в ноябре (месяц, в который Бирон был арестован) в безлунные ночи здесь можно видеть призраков людей, умерших под пытками.

Интересно, что в училище правоведения, открывшемся только в 1835 году, также ходило достаточно легенд о призраках. Но все-таки самым главным привидением здесь считался призрак персидского посла.

Говорили, что во времена Петра I на месте училища стоял дом персидского посольства, и некогда некоему сильно провинившемуся персу там отрубили голову. Безголовая тень в персидском халате бродила по ночам по коридорам училища, пугая будущих юристов. Сегодня в этом здании находится Ленинградский областной суд.

Призраки Сытного рынка

Самое громкое политическое дело бироновских времен – публичная казнь кабинет-министра Артемия Петровича Волынского, противника «бироновщины», стоявшего во главе кружка дворян, мечтавших о государственном переустройстве.

Бирон, давно точивший зубы на Волынского, как поводом воспользовался тем, что кабинет-министр (вероятно, спровоцированный) избил в его доме поэта Тредьяковского. Заявив императрице, что глубоко оскорблен, фаворит потребовал ареста Волынского. Та отказала, и тогда Бирон поставил ультиматум: «либо мне быть, либо ему». В начале апреля 1740 года Волынскому было запрещено являться ко двору, а 12 апреля всплыло дело 1737 года о 500 рублях казенных денег, взятых из конюшенной канцелярии дворецким Волынского, Василием Кубанцем, «на партикулярные нужды» его господина. Последовал домашний арест, и маховик начал раскручиваться. В бумагах Волынского был найден «генеральный проект» улучшения жизни в государстве Российском, и судьба его была решена. Были арестованы и его друзья, разрабатывавшие основы реформ.

19 июня назначенное для суда над Волынским генеральное собрание постановило:

«1) Волынского, яко начинателя всего того злого дела, живого посадить на кол, вырезав у него предварительно язык;

2) его конфидентов – четвертовать и затем отсечь им головы;

3) имения конфисковать;

4) двух дочерей Волынского и сына сослать в вечную ссылку».

Но императрица смягчила наказание, указав головы Волынского, Еропкина и Хрущова отсечь, а остальных после телесного наказания – сослать.

27 июня 1740 года Волынскому в тюрьме Петропавловской крепости вырвали язык, а затем, вместе с конфидентами Хрущовым, Еропкиным, Мусиным-Пушкиным, Соймоновым, Эйхлером, его вывели на Сытный рынок. Сначала Волынскому отрубили руку, а затем голову.

Вслед за кабинет-министром были казнены и конфиденты.

Уже на следующий год дети Волынского, с разрешения новой императрицы Елизаветы Петровны, были возвращены из ссылки и поставили памятник на могиле своего отца, похороненного вместе с Хрущовым и Еропкиным близ ворот церковной ограды Сампсониевского храма (Сампсониевский проспект, д. 41). Но на Сытном рынке (Сытнинская пл., 3), где регулярно проводились казни, еще долго говорили о призраках кабинет-министра и казненных конфидентов.

Говорят, что они появляются до сих пор, особенно во время государственных нестроений…

МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК

Михайловский замок – самое, пожалуй, мистическое сооружение Петербурга. Он был построен по повелению императора Павла I (русского императора с самой загадочной судьбой), но царь здесь прожил всего лишь 40 дней – мистическое число.

Вещие сны императора

…Сын убитого императора Петра III, цесаревич Павел, не ладил с матерью и проводил большую часть своего времени в Гатчине. Весь день 5 ноября 1796 года его что-то тревожило, и потому он решил лечь спать пораньше. Но и сон не шел: стоило цесаревичу уснуть, как ему тут же чудилось, что некая сила тянет его с постели вверх, поднимает над кроватью, и он повисает в воздухе, – и Павел просыпался в ужасе. Кошмарные видения повторялись несколько раз. А в три часа из Петербурга прискакал граф Зубов с известием о том, что с Екатериной случился апоплексический удар.

…Наутро в Зимнем дворце был отслужен благодарственный молебен, но протодьякон, к ужасу присутствующих, сбился и провозгласил: «Благочестивейшему самодержавнейшему великому государю нашему императору Александру Павловичу…»Наступила гробовая тишина. Протодьякон понял свою ошибку и оборвал ектенью. Павел стремительно подошел к нему и сказал сквозь зубы: «Сомневаюсь, отец Иван, чтобы ты дожил до торжественного поминания императора Александра». Молебен был продолжен, но, вернувшись домой, полуживой от пережитого ужаса, протодьякон в эту же ночь и умер.

* * *

Павел всегда помнил, что его отец был убит его же матерью, и потому боялся дворцовых переворотов: страшился насильственной смерти. Не желая оставаться в Зимнем дворце, он решил построить себе новую, максимально защищенную, резиденцию. Когда он обдумывал, где бы лучше ее разместить, солдату, стоявшему ночью на часах в Летнем дворце, явился дух – юноша, окруженный сиянием, и сказал: «Иди к императору и передай мою волю – дабы на этом месте был воздвигнут храм и дом во имя архистратига Михаила». Солдат, сменившись с поста, тут же доложил о видении начальству, то – донесло императору. Павел, выслушав мистическое пророчество, ответил на это: «Мне уже известно о желании архангела Михаила. Воля его будет исполнена». В тот же день было принято решение о строительстве нового дворца – Михайловского.

* * *

Замок проектировали как настоящую крепость: изначально он был окружен водой со всех сторон:с севера и востока его защищали реки Мойка и Фонтанка, а с юга и запада каналы Церковный и Вознесенский (ныне засыпанные). Попасть в замок можно было только через подъемные мосты,охранявшиеся часовыми.

* * *

Первый камень замка был заложен 26 февраля (9 марта) 1797 года, а 1 февраля 1801 года, в день святого архангела Михаила, Павел и его семья уже переехали в новый дворец. Павел так спешил сменить место жительства, что стены нового здания ко дню его переезда еще не успели просохнуть, и, по свидетельству очевидцев, в помещениях «стоял такой густой туман, что, несмотря на тысячи восковых свечей, едва мерцавших сквозь мглу, всюду господствовала темнота». Вот еще одно свидетельство: «…повсюду видны были следы сырости, и в зале, в которой висели большие исторические картины, я видел своими глазами, несмотря на постоянный огонь в двух каминах, полосы льда в дюйм толщиной и шириной в несколько ладоней, тянувшиеся сверху донизу по углам».

47 букв над фасадом замка – 47 лет было отмерено Павлу

На другой день после торжественного переезда в замке состоялся маскарад. Однако переселение императора было воспринято многими как плохой знак. Известная петербургская юродивая, Ксения Блаженная, пророчествовала:

– Скоро плакать на Руси будут. Как войдет он во врата, всей жизни ему будет столько, сколько букв над воротами в речении библейском!

Между тем над воротами замка была прикреплена надпись: «ДОМУ ТВОЕМУ ПОДОБАЕТЪ СВЯТЫНЯ ГОСПОДНЯ ВЪ ДОЛГОТУ ДНЕЙ». В ней 47 букв, и, значит, Павлу было отмерено 47 лет. День рождения у него был 20 сентября (1 октября), и многие верили юродивой, считая, что до этой даты, т. е. до 47 лет, император не доживет.

(Надпись, кстати, просуществовала до начала XX века, и о ней как о существующей сообщает в 1901 году в очерках, изданных к 200-летию Петербурга, В. М. Суходрев. Позже надпись исчезла, но к 300-летию города была восстановлена.)

Появление этой надписи, как и пророчество о ней, также не совсем обычно. По легенде, эту библейскую фразу велел укрепить на фронтоне замка некий пожилой монах, непонятным образом прорвавшийся на прием к Павлу. Тот же монах предсказал императору и скорое рождение сына (императрица Мария Федоровна в то время в очередной раз собиралась стать матерью) и велел назвать его Михаилом. Материалы для быстро строящегося замка подвозить не успевали, и потому уже готовая надписьбыла взята со стройки Исаакиевского собора. (Оттуда же брали и мрамор для замка.) Это вызывало глухое недовольство в среде православных, и многие юродивые говорили, что в замке, выстроенном за счет храма, императору счастья не будет.

Интересно, что сами буквыбыли изготовлены для Воскресенского Новодевичьего монастыря, откуда уже попали на строительство Исаакиевской церкви, а уже потом – в Михайловский замок.