Текст книги "Все для счастья"

Автор книги: Александр Плонский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Плонский Александр
Все для счастья

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

ВСЁ ДЛЯ СЧАСТЬЯ

Фантастический рассказ

– Вы задумывались, Луи, над тем, что было бы с вами, если бы ваша матушка вышла замуж не за вашего отца, а за другого человека? – спросил Милютин.

– Какое смешное слово "ма-туш-ка", и очень милое, – восхитился Леверрье. – У вас, русских...

– Так все же, задумывались?

– Нет, – чистосердечно признался Леверрье. – Но, полагаю, ничего особенного. Просто у меня был бы другой отец.

– И передо мной оказался бы не симпатичный, полный и, увы, успевший облысеть холостяк ниже среднего роста, а долговязый, рыжий, отталкивающей внешности многодетный отец семейства. К тому же тощий.

Леверрье обиженно фыркнул:

– Это скорее ваш портрет, Милютин!

– Польщен. Но я не рыж и не многодетен. А жаль, тогда бы хоть чем-нибудь выделялся среди современников.

– Сейчас вы скажете, что Мальтус ошибся и демографический взрыв нам не угрожает.

– Вы, как всегда, проницательны, – одобрил Милютин. – Но я не думал ни о Мальтусе, ни о мальтузианстве. Имел в виду совсем другое.

– И что именно?

– Вы, Луи, сплошное нагромождение случайностей!

– Ну, знаете...

– Не серчайте. Это относится к любому человеку. Единственная наша закономерность – генетический код. Остальное чистой воды случайность. Не обольщайтесь, Луи. Тысяча против одного, что у вас не было бы другого отца. Потому что не было бы вас самого. В старину на ярмарках судьбу предсказывали... попугаи. Природа представляется мне таким попугаем. Она вытаскивает разноцветные билетики из шляпы старого шарманщика – бога.

Леверрье торжествующе засмеялся:

– Вот вы и попались, Милютин. Выдаете себя за атеиста, а сами...

– Не придирайтесь к словам, Луи. Я сказал "бог", подразумевая всемогущую случайность. Но дело не в этом. Самое любопытное, что большинство билетиков пустые. Вам повезло: достался билетик с предсказанием. Один из тысячи.

– Вы сегодня в мистическом настроении, Милютин. И, представьте, я догадываюсь, чем оно вызвано.

– Вашей интуиции можно позавидовать!

– У вас творческая неудача. Зашли в тупик или опровергли самого себя. Помните ваш неудачный опыт с внушением?

– Что-то не припоминаю...

– Когда вы пытались с моей помощью зажечь несуществующую лампочку. Подумать только, какие нелепые задумки втемяшиваются иногда в вашу голову!

Милютин покаянно склонился:

– Вы тысячу раз правы, Луи.

– Вот видите!

– Но сегодня по счету тысяча первый.

– Значит...

– На сей раз у меня творческая удача. Самая неудачная из удач!

– С вами не соскучишься, Милютин, – разочарованно проговорил Леверрье. – И что же вы такого придумали?

– Как инженер, Луи, вы знакомы с понятием флуктуаций...

– Еще бы! Микроскопические скачки тока, шумы радиоприемников...

– Словом, те же случайные процессы. И человеческая жизнь это не более чем цепь флуктуаций.

– Решительно не согласен! – запротестовал Леверрье. – Вы исключаете детерминированное начало, роль самого человека в становлении своей судьбы. Наконец, воспитательную функцию общества!

– И вот ваш детерминированный и воспитанный человек вышел подышать свежим воздухом, а ему на голову упал никем не предусмотренный метеорит!

– Явление столь редкое, что его вероятностью можно пренебречь.

– Тогда кирпич с крыши... Ну, пусть просто поскользнулся и сломал ногу.

– Или случайно стал астронавтом, о чем мечтал с детства, случайно построил дом, вылечил больного, прочитал лекцию? Случайно шагнул в огонь, чтобы спасти ребенка? Это все та же цепь флуктуаций?

– Примите мою капитуляцию, – торжественно сказал Милютин. – По правде, я просто хотел немного вас подразнить. И, кажется, переборщил. Но не станете же вы отрицать, что человеческая жизнь проходит на фоне флуктуаций и что судьба человека зависит от них?

– Не стану, – великодушно подтвердил Леверрье. – И вы считаете этот тривиальный вывод своей творческой удачей? Ничего нового в философские категории необходимости и случайности уже не внести.

– Даже случайно? – пошутил Милютин.

– Помните классическое определение: "Где на поверхности происходит игра случая, там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы"?

– У вас завидная память, Луи, – отметил Милютин. – Так вот, я как раз и открыл их. Более того, мне удалось избавить необходимость от ее непременной спутницы – случайности.

– Вы здоровы, Милютин? – осведомился Леверрье. – Разве вам не известно, что необходимость и случайность – диалектические противоположности, взаимно связанные, взаимопроникающие и не способные существовать друг без друга? Диалектический материализм...

– Не упоминайте его имени всуе, – строго сказал Милютин. – Для меня это основа основ!

– Тогда в чем же дело?

– Вы прямолинейны, Луи. Категоричность во всем, таков уж ваш характер. Черное для вас всегда черное, а белое...

– Всегда белое, хотите сказать? Да, я не признаю компромиссов!

– А в науке очень многое, если не все, зиждется на компромиссах. Мы принципиально не можем постичь абсолютную истину и все же стремимся приблизиться к ней, это ли не компромисс? Корпускулярная теория света, созданная Ньютоном, и волновая теория Френеля смертельно враждовали. Казалось, все в них противоречит друг другу. Но вот возникла новая, квантовая теория и примирила кровных врагов. Что такое квант света? И частица, и волна, говорим мы. Но это – типичный компромисс, потому что на самом деле квант не частица и не волна. Мы тяготеем к зримым аналогиям, а квант таких аналогий не имеет...

Леверрье заломил пухлые руки:

– Пощадите, Милютин! С вами спорить бесполезно. У вас наготове арсенал аргументов. Расскажите лучше, что вы открыли на этот раз.

– Мое научное кредо, Луи, заключается в решении задач типа "что было бы, если бы...". Лишь затем встают вопросы: как, каким образом?..

– А вопрос "зачем" вы себе задаете? – В голосе Леверрье прозвучали ехидные нотки.

– Увы, в последнюю очередь, подобно многим ученым. Когда-то это называли "чистой наукой". Кстати, именно чистая наука облагодетельствовала человечество атомной бомбой...

– Вы беспощадны к себе подобным, Милютин. Но почему бы вам не перейти на практические рельсы? Удовлетворение текущих потребностей общества...

– Тогда бы я не был собой. Но хватит. Вы интересовались моим последним открытием? Так вот, я задал себе вопрос: что было бы, если бы в жизни человека не существовало случайностей?

– Вопрос, на который в принципе нельзя ответить, – проронил Леверрье.

– Вот как? Думаю, мне удалось сделать это. Из Центра генной инженерии я получил безукоризненный со всех точек зрения генетический код и, обработав в виде программы, ввел в компьютер.

– Вы смоделировали...

– Человеческую жизнь. В ней реальному году соответствовал час машинного времени. Из этой жизни были исключены случайности.

– А болезни, срывы, тупики, блуждание в потемках, неудачная любовь, наконец?

– Я постарался сделать моего человека счастливым. Он шел по жизни на зеленый свет, был огражден от зла. Зло, убежден в этом, тоже нелепая случайность.

– Желал бы оказаться на его месте... – задумчиво проговорил Леверрье. – У него было все для счастья.

– Да, – сказал Милютин. – Иначе он бы не покончил с собой.