Текст книги "Сильнее времени"
Автор книги: Александр Казанцев
Жанр:
Эпическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Вилена попросила отца с Авеноль ехать вперед и успокоить хоть на один день маму. Ведь еще ничего не решено! А сама осталась в звездном городке. Ей хотелось поговорить с Шиловым. При одной только мысли об этом зеленоватые глаза ее суживались.
Но Шилов все не шел.
Вилена стояла на ветру в липовой аллее городка и наблюдала, как ветер гнал сухие листья.
Наконец она увидела вдали Шилова, идущего с высоко поднятой головой в мягкой шляпе. Рядом с ним шагал Костя. Они о чем-то возбужденно говорили.
– Это ваш долг, Званцев, – внушительно убеждал Шилов. – Вы, как член экипажа, должны все-таки понимать, в каком положении оказались все отобранные. Надо помочь комиссии. Кроме того, проверить, верно ли сделан выбор. Именно поэтому вы обязаны сказать… ей так, чтобы она поверила вам, и сказать немедля. В конце концов оберните это вашей обычной шуткой. Помните, от этого будет зависеть все.
Костя некоторое время в непривычном для него молчании шел рядом, потом решительно зашагал вперед.
Вилене было странно видеть, с каким сумрачным лицом подходил к ней весельчак Костя.
– Ну вот… нейтринный физик, – сказал наконец он. – Поздравляю. Вопрос предрешен, если…
– Что если? – насторожилась Вилена. – Виев? Шилов?
Костя махнул рукой и покосился на аллею, по которой не спеша приближался Игнатий Семенович.
– Разве в Шилове теперь дело? – сказал Костя, с видом заговорщика придвигаясь к Вилене. – Насчет «постав» – критика гильотинная. Ничего не скажешь. Рубила, словно сама была вчера на глобальной антенне.
– А кто там был? Кто? – насторожилась Вилена.
– Ну я был. И что? – улыбнулся Костя.
Он, отобранный в экипаж звездолета, не мог быть там, но Вилена не способна была сейчас рассуждать. Она лишь вопросительно смотрела на Костю.
– Я могу, конечно, сказать… – продолжал тот. – Вполне согласен с тобой, что корабли-заправщики и кометные орбиты – типичная ахинея! Вы правильно «изволили выразиться на людях».
– Назад пятишься? – сощурилась Вилена.
– Не я назад, а они.
– Кто они?
– Твой Арсений со товарищи.
– Как Арсений? От него известие?
– Только на глобальной антенне и можно было получить сообщение…
– Какое сообщение? Не мучь ты, инквизитор!
– Какой же я инквизитор? Кто же из святых отцов такое радостное известие преподносил, как возвращение «Жизни». Сама же критиковала систему рейса, предложенную Виевым. Торжествуй победу.
– Какая там победа? Возвращаются? Летят к нам?
– Они-то летят. А вот тебе решать – лететь или оставаться. Арсении в этом году будет дома.
Вилена плотно сжала губы. Буря мыслей и чувств охватила ее, кровь прилила к ее лицу, лоб стал влажным. И вихрь листьев, взметнувшись с аллеи, словно поднят был ее взглядом.
«Арсений возвращается! Лететь незачем! Как все просто! Остается только дождаться, когда подойдет Шилов, и согласиться с ним, уступая отвоеванное с таким трудом место в звездолете Виеву. Как все просто!» – эти мысли ошеломили Вилену.
– Не нашли они очередного танкера на трассе, не заправились у летучей бензоколонки, ну и повернули назад, – буднично пояснил Костя, косясь на нее цыганскими глазами из-под пушистых ресниц.
«Повернули назад? Как же можно повернуть?» – мелькнуло в мыслях Вилены. Но здравые рассуждения тотчас были вытеснены безудержной радостью: Арсений летит к ней! Снова вместе! И тут же Вилена взглянула на себя со стороны. Говорят, счастливые глупеют. Шилов будет присутствовать при отказе ее от места в звездолете. И она будет здорово выглядеть: не звездопроходчица, а всего лишь жена, гоняющаяся за своим мужем в безднах времени!.. Не так ли скажут о ней все те, кто вместе с Виевым готовы лететь на Этану во имя чего-то другого, чего она, как баба… да, ведущая себя, как баба! – недостойна… Ну нет!
Вилена привычно сжала губы, потом сказала Косте чужим, холодным голосом:
– Милый Костя. Опоздал ты на год. Раньше я была бы счастлива остаться…
– Раньше? – недоуменно переспросил Костя. – А какая разница?
– Раньше – не теперь. Если уж я решилась лететь, то не только ради себя, а так же, как и все вы. Вот ты… из-за чего ты летишь?
– Ну как из-за чего? – смешался Костя, никак не ожидавший такого поворота в разговоре. – Мечта жизни – встреча с другой цивилизацией.
– Так и для меня это стало целью жизни, если хочешь знать! Не сразу я к этому пришла. Видно, росла вместе со своим стремлением лететь. И вот… хотела сначала лететь из-за Арсения… А вот остаться из-за Арсения, должно быть, уже не смогу… хоть все внутри и разрывается. Пусть он станет на полвека старше к моему возвращению. Я буду с ним… около пего. Останусь верной ему женой. Но на звезду полечу.
Шилов был уже близко. Вдруг Костя обнял Вилену, радостно заглянув ей в лицо.
– Ну, молодец! Ай, молодец! – кричал он. – Говори, что простишь…
– Кого простить?
– Меня. Кого же еще? Сама же научила. Помнишь видеосвидание? Сказала тогда Арсению, будто ребенок ваш жив. Вот и я решил проверить, какова ты есть. Честное слово, это же святая ложь.
У Вилены внутри словно что-то оборвалось и сразу же включилась способность аналитически мыслить. Да как же она могла хоть на мгновение допустить, будто звездолет «повернул обратно»? Что это, турбобиль на дороге? Затратить двойную энергию на торможение и снова разгон? За счет какого топлива? Значит, ей был устроен розыгрыш. Проверялись ее научные и человеческие качества. И что же?
Нет! Приговор себе вынесет она сама.
Вилена пронизывающе смотрела на Костю, и у нее был такой вид, словно она хочет влепить ему оплеуху. Он весь съежился.
К ним подошел Шилов. Он сделал Косте повелительный знак, чтобы тот исчез. Костя с радостью мгновенно выполнил это.
– Я пришел к вам объясниться, – сказал Шилов, снимая с головы шляпу.
Вилена улыбнулась:
– Объясниться? Право, не время. И так я сама не своя.
Вилена пошла. Но Шилов не отставал от нее.
– Все-таки я считаю необходимым объяснить… – говорил он.
– Зачем объяснять?
– Дабы вы поняли, почему я удерживаю вас.
Шилов продолжал держать снятую шляпу в руках. Шел на шаг сзади.
– Сильный ветер, – покосившись на него, сказала Вилена. – Вы простудитесь.
– Вы даже не представляете все-таки, что значат для меня эти слова, исполненные заботы! – проникновенно произнес Шилов.
Вилена поморщилась.
– Вы все-таки, конечно, хотите знать, зачем я удерживаю вас на Земле? Я отвечу вам на этот незаданный вопрос. Потому что я люблю вас и буду бороться за вас, сколько хватит сил…
– Зачем я вам? Я люблю другого.
– Ревность – пережиток прошлого. Мне чужды нравы минувшего. Я уважаю ваше чувство к человеку, который ушел от вас в другой век. Но я хочу, чтобы вы все-таки остались с нами… со мной. Подумайте. Вы теперь не только знаменитая пианистка, но и великий ученый. Ваше имя назовут наряду с именами Марии Кюри-Складовской, Ирен Жолио-Кюри, Софьи Ковалевской, нашей современницы Татьяны Роговой. Я предвижу, как будет реализована сегодняшняя ваша идея. Тысячи научно-исследовательских институтов возьмут ее на вооружение. И недалек тот час, когда могучими средствами теперешней физики будут разломаны надвое частички мертвого пространства, которое вы оживили своей гениальной фантазией. Не знаю пока, как и вы сами, каким способом, но непременно и очень скоро у нас научатся разъединять любой квант вещества или вакуума, зажигая на его месте новые звезды – «звезды Вилены», как справедливо будет их назвать. Ужель все-таки вам не захочется видеть, как из лабораторий ваши звезды перекочуют в технику, изменив энергетику нашего времени, отепляя течения, расплавляя полярные льды? Имеете ли вы право покинуть человечество, путь которого сами же изменили? Ужель все-таки не позволите быть при вас верным оруженосцем в вашем триумфальном шествии по стезе науки?
– Зачем вы так расточаете свое красноречие? Я люблю другого, но даже ради него не осталась бы сейчас на Земле.
– Вот как!
– Да, Костя только что до вашего прихода устроил мне возмутительный розыгрыш, проверял меня.
– Какая пошлость! Постыдная пошлость! Об этом надо тотчас сообщить отборочной комиссии.
– Зачем? Не надо! Его могут оставить…
– Если хотите, я могу не сообщить, но… если вы добровольно отступитесь в пользу Виева. Поверьте, он стоит этого! Все равно кого-то надо оставлять.
– Я полечу вместе с Виевым. И, надеюсь, вместе с Костей.
– Это мы посмотрим, – хмуро сказал Шилов.
Вилена тряхнула головой и, расправив плечи, четкой походкой пошла к турбобилю, ожидавшему ее в конце аллеи.
Шилов понуро смотрел ей вслед. Голова его уже не откидывалась гордо назад. Он был раздавлен ее упорством и смотрел вокруг тусклым, помутневшим взглядом.
Ветер вырвал у него из рук шляпу и погнал ее вслед за Виленой.
Так, с непокрытой седой головой, он и побрел обратно в звездный городок.
На следующий день в звездном городке было более оживленно, чем даже накануне. От одного к другому передавалась необычайная новость.
Вилена ни о чем не подозревала, когда торопливо шла к главному павильону, чтобы узнать свою судьбу.
Ее встретил Костя. Никогда не видела она его таким понурым, убитым.
– Что с тобой? – остановила она его.
Он махнул рукой:
– Выгнали.
– Откуда?
– Со звездолета.
– За что?
– Это подлость, говорить не хочется. Вчера Шилов подбил меня разыграть тебя. Проверка, говорит, нужна, самая последняя, чтобы Виеву место освободить. Если покачнется, значит, не подходит… Вот я и разыграл тебя, а после этого он перед членами комиссии обвинил меня в аморальности.
– Какая низость! – воскликнула Вилена. – Пойдем, я буду просить за тебя.
– Куда там! Еще ночью все решили.
– Значит?
– Значит, ты летишь. Ну и крепка ты, должен тебе сказать. Алмазная ты. А я… не последний это звездный рейс. Придется в дублерах походить. Лети! Я догоню…
– Я? Лечу? – не веря себе, повторяла Вилена.
Она бросилась к Косте, обхватила его, закружила на дорожке.
Отец и мать Вилены не решились провожать Вилену на космодроме. А бабушка Софья Николаевна пришла. Она-то была уверена, что не навечно расстается с внучкой, встретит ее здесь же на подмосковном поле через каких-нибудь пять лет. Приехала она вместе с Авеноль, которая рассуждала обо всем легко: не через пять лет, так через пятьдесят лет уж она-то Вилену встретит.
Сегодня девушка выглядела особенно задорной. Так и лучилась вся юной свежестью и верой во все необычайно хорошее, что уготовлено ей в грядущем.
Вместе с Ланскими стоял и старый академик Руденко.
– А вам идет это серебристое одеяние, – говорил он Вилене в ожидании сигнала на посадку в малый космический корабль, который доставит звездолетчиков на звездолет, – «Жизиь-2» кружил вокруг Земли на орбите искусственного спутника. – Много бы я дал, чтобы еще раз лицезреть вас в этом наряде цвета Млечного Пути.
– Увидите, помяните мое слово, Владимир Лаврентьевич, как пить дать увидите, – заверила Софья Николаевна. – Пожалеете только, что годы эти уж больно быстро пролетят.
Старый академик хитровато улыбнулся в бороду.
– А я жалею только о том, – вмешалась Авеноль, – что я не вместо тебя лечу, Вилена… то есть я хотела сказать, что не вместе с тобой лечу, – смущенно поправилась она.
Вилена обняла сестренку. Руденко говорил:
– По старинному русскому обычаю, надлежит всем перед дальним путем присесть, посидеть. И не суеверие это какое-то, а народная мудрость. Посидеть, дабы в молчании подумать в последний раз: тем, кто уезжает, – о предстоящем в дороге, тем, кто остается, – о делах домашних… Ну а мы просто постоим и помолчим последнюю минутку. Сесть-то ведь некуда, – и он ласково взглянул на Вилену.
Труднее всего было молчать Авеноль. Поглядывавший на нее Костя подумал: «А ее глазенки не молчат. Из них, как из реактивных дюз, рвутся снопы искр…»
Началась посадка.
Шесть серебристых фигур направились к кораблю.
Вилена шла последней, она жадно озиралась, но старалась не оглядываться. Ей хотелось запомнить и небо с бегущими облаками, такими высокими-высокими, и дальний лес, такой знакомый по проводам Арсения, и тех, кто остался у белого здания космодрома. Она нагнулась, сорвала пучок травы и, прижав ее к лицу, оглянулась. Через земную зелень увидела она группу провожающих и впереди всех седобородого академика рядом с бабулей, которая держала за руку Авеноль: как бы не рванулась следом за сестрой.
С этим пучком земной травы Вилена и вошла в корабль.
Книга вторая. РАЗУМЯНЕ
Часть первая… НЕВЕДОМЫЕИ тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных…
А. С. Пушкин
Желтое светило Релы, числившееся в земных каталогах сорок седьмой звездой созвездия Скорпиона, принадлежало к тому же классу звезд, что и Солнце.
Еще на расстоянии полумиллиарда километров до звезды удалось установить, что «закон повторяемости и многообразия», сообщенный в послании разумян, подтверждается планетной системой этой звезды.
Для Арсения Ратова и его товарищей начиналась новая жизнь. И если долгий путь – год разгона, четыре месяца полета почти со световой скоростью и год торможения – подобен был некоей спячке, то теперь уже не требовалось убеждаться по точным приборам, что корабль движется. Едва Ратов, астроном звездолета, доложил командиру Туче, что у сорок седьмой звезды созвездия Скорпиона, по-видимому, столько же планет, как и у Солнца, жизнь, ничем не похожая на земную, захватила всех. Иной ее темп, иное восприятие требовали и иного описания.
Арсений не вел дневника, он лишь с присущей ему лаконичностью диктовал молекулярной машине звукозаписи перечень событий, вихрем закрутивших его. Закон повторяемости сказался, по крайней мере, на существовании ближних планет около сорок седьмой звезды созвездия Скорпиона. Открыть у нее дальние планеты типа Плутона было не так просто.
Но которая же из планет Рела?
Наибольший интерес вызвали вторая и третья планеты, соответствующие Земле и Венере. Однако не следовало предполагать, что звездолетчики застанут эти планеты на том же периоде развития, как и в Солнечной системе. Планеты могут оказаться совсем иными, старше или моложе на миллиарды лет.
– Ничего удивительного! – воскликнул по этому поводу биолог экспедиции Анатолий Кузнецов. – Ведь не поражаемся же мы тому, что атомы и молекулы всюду одинаковые. Очевидно, и планетные системы образуются в космосе по единому коду.
Звездолет «Жизнь» кружил вокруг третьей планеты. За один оборот корабля она проходила как бы все фазы земной Луны. Планета становилась то тоненьким серпиком, то ясным месяцем, то круглым диском.
Арсений Ратов не выходил из радиорубки. Один за другим он передавал на землеподобную планету мощные радиопризывы, составленные Каспаряном из отрывков «музыки небесных сфер», принятой на Земле глобальной радиоантенной. Разумяне Релы должны были понять, что если к ним обращаются с отрывками их собственного послания, то это могут сделать лишь принявшие его.
Но все было напрасно. Если бы на загадочной планете действовали хоть какие-нибудь радиоустановки, на «Жизни» непременно услышали бы их сигналы.
Туча решил лететь к «местной Венере». Может быть, она уже отличается от земной соседки и в силу местных условий годна для обитания! Но Арсений Ратов удержал командира. Он вдруг обнаружил интересное радиоизлучение третьей планеты. Казалось, что на ее поверхности рассеяны многие миллиарды действующих радиоточек, излучение которых складывалось в общий фон. Однако ни одна из них не пыталась связаться с прилетевшими сюда братьями по разуму.
Туча собрал всех членов экипажа в кают-компании.
– Пошлем космическую шлюпку с разведчиками. Полетят трое. Другая половина экипажа останется на рейде. Знаю, все хотели бы спуститься, потому объявляю имена: Арсений Ратов, командир разведывательной группы, Анатолий Кузнецов, биолог и врач. Ему изучать здешние формы жизни. И Генрих Каспарян вместе со своей кибернетической машиной-лингвистом. Может быть, свяжется с инопланетянами, найдет с ними «общий язык». – И он улыбнулся: – Лады?
Как ни необыкновенно было задание, возложенное на разведчиков, все они восприняли его вполне буднично – ради этого они и летели сюда. Ни один из них не выказал никаких признаков волнения.
События стали развертываться с неистовой быстротой. Арсений Ратов заблаговременно изучил карту планеты, сделанную на основе многих тысяч фотографий. Материки на ней располагались преимущественно в одном полушарии. Его назвали, по аналогии с Землей, северным.
Опуститься было решено вблизи экватора, на берегу моря, где скорее всего могли оказаться поселения разумных существ.
Прощание разведчиков с остальными членами экипажа было деловым и кратким.
По давнему обычаю, все поочередно обнялись с остающимися. Каспарян при этом был подчеркнуто медлителен; Кузнецов, порывистый, не мог сдержать нетерпения и готов был раздавить друзей в объятиях; Ратов, спокойный и сдержанный, на прощанье улыбнулся каждому.
С этой минуты у Арсения и двух его товарищей по разведке после двух лет «звездной спячки» началась жизнь, ничем не напоминавшая земную. Земля казалась далекой, размеренно обычной, привычной, а здесь…
Спустилась ракета не на материк, как первоначально хотел Ратов, а на остров. У Ратова были свои соображения, он считал остров безопаснее.
– Как при Колумбе! Остров рядом с Новым Светом! – радовался Толя Кузнецов.
Выбранный для посадки кусочек инопланетной земли оказался покрытым диковинной растительностью. Для Толи Кузнецова это было сбывшейся сказкой, для Каспаряна – источником опасности, для Ратова – началом исследования.
Контрольная проверка атмосферы показала, что в нижних слоях она состоит в основном из азота, богата углекислотой и парами воды, кислородом бедна, но ничего опасного, в том числе микробов, не содержит.
Ратов решил выходить – жизнь существовала на этой планете, значит, ее надо было исследовать.
Первым ступил на чужезвездную, космическую, незнакомую почву нетерпеливый биолог и сразу же опустился на колени. Каспарян хотел съязвить по этому поводу, но раздумал, увидев в руке Толи портативный микроувеличитель, в который тот рассматривал каждую былинку.
Арсений Ратов зорко вглядывался в гущу сочных местных растений, чем-то напоминавших земные папоротники или гигантские агавы. Из-за них могло появиться любое чудовище. Каспарян держал в руке лазерный пистолет.
Толя Кузнецов ахал и охал.
– Честное слово, – говорил он в шлемофон, – на любом шагу здесь каждый станет кандидатом биологических наук, а еще через шаг магистром или доктором. Вы только смотрите! Наваждение! Какое богатство форм! Если бы я не видел нечто подобное на Земле, то не поверил бы этому!.. Вот еще одно подтверждение закона повторяемости.
– А я и теперь предпочитаю не особенно верить, – отозвался Каспарян.
– Можешь отложить свои обязательные сомнения. Если растительный мир здесь так пышен, то и животный обязан быть не менее разнообразен.
– Предпочитаю травоядных.
– Ну еще бы! При таких-то травах! О них Гоголь еще писал в «Тарасе Бульбе». Помните? А папоротники? Фонтаны неистовой жизни.
– К сожалению, в этом неистовом проявлении жизни пока некому общаться с нами… даже с помощью моей кибернетики.
Арсений Ратов молчал и оглядывался. Он не расставался с радиоустройством, тщетно стараясь уловить хоть какую-нибудь радиопередачу разумных. Ведь слышались же ему на звездолете радиошорохи! Они не могли быть вызваны никакими процессами в атмосфере. Было установлено, что их источники находятся на поверхности планеты. «Неужели же мы не на Реле, и я зря отговорил Тучу от полета ко второй планете?»
Закат местного солнца был удивительным. Благодаря ли особому составу атмосферы или своеобразным облакам, но первая вечерняя заря, которую они здесь увидели, была фиолетовой.
У Толи Кузнецова, любившего на Земле писать акварели, дух захватило.
Море казалось тоже фиолетовым, все в радужных бликах.
Но Ратов больше интересовался химическим анализом воды, который удовлетворил его.
– А на Земле все-таки красивее, – заявил Каспарян.
– А вот и живность какая-то! – обрадовался Кузнецов и указал на золотистые гребни фиолетовых воли.
Он первый заметил выпрыгивающих из воды рыб или животных. Они, пожалуй, напоминали чем-то дельфинов… Но эти существа не просто выскакивали из воды, как их земные родичи, а пролетали над золотисто-пенными гребнями значительные расстояния.
– Вот вам и животный мир, – продолжал Толя Кузнецов. – Что я говорил! Такая планета не могла быть ненаселенной.
– Скажешь, жизнь еще не выползла на сушу? – ехидно заметил Каспарян.
– Неведомые! Хоть бы разглядеть поближе одного из этих «энов». Ведь можно их так назвать? И с легкой руки биолога первые увиденные на планете животные были названы «энами», по первой букве слова «неведомые».
Познакомиться с ними разведчикам довелось при не обыкновенных обстоятельствах.
Не обнаружив на острове ни одного из представителей животного мира, звездолетчики решили выйти на резиновой лодке в море, чтобы поймать сетью хоть что-нибудь живое.
Когда Кузнецов и Каспарян, одетые в громоздкие скафандры, отгребая от берега, стали заводить сеть, небо вдруг потемнело, стало густо-фиолетовым, как в час заката, хотя местное солнце висело над головой. Лиловые, светящиеся по краям тучи закрыли обычно зеленоватое море. Ветер поднял сильную волну. Вдали полыхали совсем земные молнии.
Арсений Ратов в тревоге стоял на скале и сквозь шум и треск атмосферных разрядов требовал, чтобы его товарищи скорее вернулись.
– Подожди, – слышался в его шлемофоне голос Толи Кузнецова. – Только что вытащили первый улов. Представить себе не можешь, какая прелесть! Морских обитателей никак не отнесешь к древним земным! Вполне современные особи! На суше непременно должны быть высокоорганизованные существа!
– Сомневаюсь, – отозвался Каспарян. – Слишком мало в атмосфере кислорода. А он нужен для высокой энергетики разумных существ. Должно быть, на сушу никто не выполз. Так, рыбки и рачки плавают в морском питательном бульоне. Надо было лететь к другой планете.
– Ты говоришь несусветное! Тебя твоя собственная кибернетическая машина ни на один разумный язык перевести не сумеет.
Шторм крепчал. Легкий моторчик резиновой лодки не мог сладить с водоворотами у скал. Каспарян и Кузнецов помогали веслами, а Ратов в тяжелом скафандре, в непроницаемом шлеме, немного расставив ноги, стоял на камне, готовый бросить веревку.
Скалы содрогались от грохота. Молнии ударяли почти рядом. А может, эти миллиарды разрядов и создавали радиофон планеты, ошибочно принятый Ратовым за искусственный?
Однако думать об этом было некогда. Огромная волна перевернула лодочку, и оба друга Арсения оказались в воде.
Будь они без тяжелых скафандров, они легко выплыли бы, но теперь облачение тянуло их ко дну.
