355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Пэнн (Пэн) » Стихи Пэнна в переводе А.Гомана » Текст книги (страница 1)
Стихи Пэнна в переводе А.Гомана
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 19:35

Текст книги "Стихи Пэнна в переводе А.Гомана"


Автор книги: Александр Пэнн (Пэн)


Жанр:

   

Поэзия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Александр Пэн


Избранное 

В переводах с иврита Адольфа Гомана [1]1
  Другие работы переводчика на его личном сайте http://stihisivrita.ucoz.com/load


[Закрыть]


Оглавление

Пока что – нет!

Я тоже, сознаюсь, устал

Я не тот

И всё же

Издалёка весть идёт навстречу

Кинерет

Страстная

Она

Поэты

Три песни

Два эскиза

Песнь пьяного

Глубокой ночью

Помяну это место добром

Набросок

Романс

Исповедь

Олива

Песнь твоим пальцам

Любовь

О четырёх

Тонкий нюанс

Моя мать

Дети жаждут страшных рассказов

Тишина мертва


Из книги «Ночи без крова»
Пока что – нет!

Геенна солнца наверху,

Мой край сплошь кактус и песок.

Скажу тебе, как на духу:

Нет, я б не смог.

Нет, я б не смог шакалов вой, гнев зноя,

Жизнь на колючках тёрна, пыли дым...

Назвать своей родной страною,

Считать отечеством своим.

Душа горит безумьем тысяч лет,

Но не могу... Пока что – нет!

1928

Перевод 2011 г.

(отредактирован по замечаниям Вл. Шейнкина)




Из книги «Ночи без крова»

*

Я тоже, сознаюсь, устал,

И друга я успел измаять.

Как бездна, дышит пустота,

Кружится буря и рыдает.

Любить попробуй без затей.

Я твой покой терзать не в праве,

Но, только, дух смятенный мой

По-своему весь ужас явит.

Ах, если б знали: час настал...

Но жизнь вернёт ли, хоть отчасти,

Мне – чувство, что уже познал,

Тебе – несбывшиеся страсти?

Не плачь, не дай сердцам скорбеть!

Пусть тьма кругом – слезам нет места:

И так дорога коротка,

Ещё лишь миг – и спета песня.

1929

Перевод  2011 г.





Из книги «Ночи без крова»
Я не тот...

Я не тот, кто с колечком, любя,

Постучит в твою дверь утром ранним.

Я припас на пути для тебя

Груз историй моих скитаний.

Не забрасывай удочкой взгляд.

Скорбь из глаз моих выудить трудно,

И безмолвно они говорят:

Он не тот, кого ждёшь ты подспудно.

Руки пýсты. Звезды и мечты

Я тебе не оставлю при встрече.

Стань поближе. Увидишь и ты:

Метой Каина лоб мой помечен.

Да не всё ли равно – буду ль я,

Иль другой бурю чувств напророчит

И, волнуя, сплетёт для тебя

Небыль лунную в сумраке ночи.

А, когда постучит легче грёз

В дверь перстами пурпурными Эос [2]2
  «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос», Гомер «Одиссея», перевод В. Жуковского. В оригинале говорится о пурпурных лучах и обыгрывается выражение «лань зари» (так на иврите поэтически называют первые лучи зари и утреннюю звезду).


[Закрыть]
,

Он вернётся: «Вставай же, принёс

Песню я, что тебе и не снилась!»

Но не слушай его, скрой от всех,

Как судьбою своею ты правишь,

Где ты прячешь и силу, и смех,

И кому своё сердце оставишь.

Ты не плачь, по прошествии лет

Тот, другой, придёт ранней зарёю

И кольцо принесёт...

Я же, нет,

Я не тот, кого жаждешь душою.

1929

Перевод  2011 г.

 Песня на музыку Цвики Пика в исполнении Аркадия Духина на сайте:

  http://www.youtube.com/watch?v=1fQYVcg5Mds




Из книги «Ночи без крова»
И всё же…

Бедна и бесхозна... Твой зной мне постыл.

Меня удушить этим жаром желая,

Кто, кто, будь он проклят, мне тайну открыл:

Твои лишь дороги меня испытают?

Я снегом не смог остудить норов твой,

Пожары не смог ледником обуздать я.

Греха не страшась, ты боролась со мной,

Заставив растаять в горячих объятьях.

Но изредка – вызрев, как гроздь опустись

На камни, родить чудеса твои к жизни.

И голос во мне прогремит: «Постыдись!

Бедна и бесхозна... И всё же – отчизна...»

1930

Перевод  2011г.

(отредактирован по замечаниям Вл. Шейнкина)




Из книги «Ночи без крова»

*

Издалёка весть идёт навстречу.

Кто-то тронул сердце в поздний час...

В небе пьяный месяц спит, а вечер

Сумасшедший в тезисах увяз.

Серой тени след ползёт куда-то,

Голос-сирота в тиши ночной...

Нет мне друга, любящего брата.

Еле слышен тьмы скулящий вой.

У меня есть тайна. Кто ж услышит?

И умрёт молитва средь равнин.

Я один – без имени, без крыши –

В землях Ханаана блудный сын.

Кто-то дерево обнял за плечи...

Подойди! Скорбь сердца сдружит нас...

В небе пьяный месяц спит, а вечер

Сумасшедший в тезисах увяз.

1929-1930?

Перевод  2011г.




Из книги «Земля, земля моя»
Кинерет

Кинерет, к тебе отовсюду

Стремимся мы из роду в род.

Отчизны великое чудо

Из недр твоих ночью встаёт.

Дней давних мерцают секреты

В изгибах спокойной волны.

Тебе посвящают поэты

Всё то, чем сердца их полны.

Кинерет, свет тайны глубокой

В пустынных песках берегов.

Отчаянья коготь жестокий

Умеешь извлечь из умов.

Когда облака погружает

В туман заклинаньем луна,

Душа трепетать начинает

В груди, восхищенья полна.

Я знаю, свет яркий с зарёю

Затопит просторы лугов

И мерно пойдёт бороздою

Под звонкую песню плугов.

С утра и до ночи от пота

Не сохнут тела никогда...

И дальше, и дальше – работа,

Железная упряжь труда.

Как трудно весь день напрягаться!

В полях от жары не вздохнуть.

Дай только мне с духом собраться...

Лишь миг – и продолжу свой путь.

А, если устану, старея,

За плугом тяжёлым брести,

Вернусь, мой Кинерет, к тебе я,

Чтоб юность опять обрести.

В безмолвье, чью власть не измерить,

Воскликну, упав на песок:

«Кинерет, Кинерет, Кинерет,

Дай силы, твой сын изнемог!»

1931

Перевод  2011г.

 Песня на музыку Мордехая Зеира в исполнении Нога Эшед

на открытии памятной доски Александру Пэну в Тель-Авиве, 2008 г.:

http://www.youtube.com/watch?v=05oKuxJYJMk





Из книги «Ночи без крова»
Страстная

Моей цветущей крови вкуса ты не знаешь,

Жизнь не свела ещё нас жаждущих двоих.

Я шорох тени угадать твоей пытаюсь

И тайну бытия в огне небес моих.

1932

Перевод 2011г.




Она

Она в чаще следила за ним,

Средь сугробов скрываясь и веток,

Когда выли под небом пустым

Монотонно медведи и ветер.

А потом прямо в ухо сквозь вой

Провещала колдунья жёстко,

Ледниковой белой рукой

Смяв отчаянный крик подростка:

«Видишь, ели сплетают сеть,

Чтоб не рухнуло небо случайно?

Через них ты проложишь путь,

Жизнь построишь, узнав их тайну.

Снежным смехом ответишь, сын мой,

На удар сокрушительный боли,

И в объятьях случайных покой

Обретёшь в песне бунта и воли.

А в тот миг, когда жребий слепой

Ногтем времени глаза коснётся,

Ослепит взор слабеющий твой

Сердце тех, в ком оно ещё бьётся».

1932

Перевод 2011г.




Поэты

Мы разжигали слёз огонь в горнилах слова

И дробью букв ковали смеха сталь.

Прокажены мечтой, в оковах песен новых,

Как ладан алтарей, мы устремлялись вдаль.

В туманах сущего без устали искали,

Как немотой стыда светила сна зажечь.

Святое осквернив, грехом грех освящали,

Вонзая в кровь души мелодий острый меч.

Куда бы ни пришли, мы будим всю округу.

Так колокол зовёт всех спящих на пожар.

Мы строим строки строф, чтоб проложить дорогу

Сквозь ужасы и дым к мостам словесных чар.

И, если ослабеет ветер вдруг капризный,

Пугай замкнувших слух – ценой пусть будет жизнь!

Поэзии сыны, оплаканы отчизной,

Мы кровь дорог оплачем в тысяче отчизн.

Нам ржавчину глотать, выплёвывая злато,

И править суждено, когда топор навис.

В бурьянах времени, божественно крылаты,

До вечера летим с зенита глядя вниз.

1932

Перевод  2011 г.




Три песни
(Из цикла «Вечная мать»)

1

Мама, тебя я не знаю

(Звук каждый тоскует об этом!)

Твой образ преследует всюду –

Друг друга не можем найти.

И раз лишь коснулся огня я,

Безумство дарящего света,

Нектара пьянящего чуда

Под сладкую песню груди.

Качали меня в колыбели

Ветра, ни на миг не стихая,

Невидимой мамы рукою,

Как снег, побелевшей рукой.

Судьба колыбельную пела:

«Скитаться тебя обрекаю,

Искать её образ, тоскуя

По матери грешной, святой».

2

Показалось... В тусклом свете,

В голубом дыму сигары

Два зрачка, что в цвете сером

Отразили вечность вдруг...

Но я помню руки эти,

Песню, словно плач гитары.

И взволнован я без меры,

Всё кафе дрожит вокруг.

Не чаруй, не будь судьёю,

Не пленяй своим сияньем!

Горько губ твоих похмелье,

Грудь – мученье естества.

Глаз, затихнув, не закрою:

Твой покой мне – истязанье,

Колыбель – как чаша с зельем

Ворожбы и колдовства.

Не тебе я жёг лампаду,

Образ твой мне не был явлен,

Утешенья не пытался

У груди твоей искать.

На колени рухнув, падал,

Табуном страстей раздавлен,

Не нашёл, как ни старался,

Эту вечность, эту мать.

3

Безумство волшебства и вздохов немота...

Горячка пьяных снов их гонит вдаль упрямо,

И плач моих шагов шепнёт в настил моста,

Как в уши:

«Где ты, мама, мама?!

К случайно встреченной прильнув груди,

Я думал: это будешь ты однажды.

Твоей жестокой ласки я искал в пути,

Тебя преследовал и жаждал.

Любая грудь – обман

Несбывшихся удач.

Горячка пьяных снов их гонит вдаль упрямо.

И будут вечно слышать улицы мой плач

Сквозь шёпот сбитых ног:

«О, где ты, мама, мама?»

1933

Перевод  2011г.





Из книги «Ночи без крова»
Два эскиза

1

Я говорю лишь: «Погоди!»

«Пророк!» – смеюсь я над собою.

Теперь, куда ни погляди,

Жизнь расцвела вдруг сединою.

Вчера всё было бело в ней,

Сегодня –

Синь тоски в тумане...

А «завтра» из крови моей

Страсть черпает и в бездну тянет.

Во чреве ночи

Я и ты.

Химеры, как на Нотр-Даме,

Кишат. И сердца страх меж них

Поёт кровавыми слезами.

Нам текст, быть может, не знаком,

Но вот мотив мы не забыли.

Святили жатву мы огнём,

Снопы же в ужасах винили.

Сирень любви твоей – не мне,

И в ночь безумств я – не с тобою.

Не выразить мне в рифм вине

Весь песни хмель с её тоскою.

2

Везде случайный и чужой

Сквозь тишь и бури путь свой правлю.

Любую встречную я сделаю струной

И зла смычком звучать заставлю.

Я – маг, и стих – волшебный жезл мой,

И, если бы не я – в чалме и фраке, –

Ты б оставалась улочкой пустой

Без месяца, без фонаря во мраке.

Нож одиночества из сердца извлекла

И хаосу вонзила в плечи.

В туманах страсти, путаясь брела.

«Он есть!» – Шептала ты. – «Его я встречу!»

Была ты – островок забытый, нежилой,

Пока желанный парус не причалил.

И ты б осталась скрипкою немой,

Когда б не я – скрипач печали.

1934

Перевод  2011г.





Из книги «Стихи для себя»
Из цикла «Улица односторонней печали»
Песня пьяного

Петляет шоссе, и идти нелегко.

Дорога – конца ей не вижу!

Шатаясь бреду я, а ты далеко –

Луна, и та кажется ближе.

Шатаюсь? Вот грех-то! А ты мне ответь

(Ведь всё сейчас шатко на свете):

Налево? Направо? – Откуда смотреть!

Поэтому трудно ответить.

Моя голова – в небе, в венчике звёзд

И в облаке винного пара.

Весь день там шатаюсь, но поиск не прост:

Ищу тебя всюду, но даром.

...Ты столб или сторож?.. Подвинься, дружок...

Столб пьян, но стоит, между прочим!

Напился, как я, и, как я, одинок,

Дорогу забыл среди ночи.

Всё время качаюсь, кручу виражи,

Валюсь и пытаюсь подняться...

Как боль эту можно стерпеть, подскажи,

Но так, чтоб совсем не качаться?

Ты хоть до потери сознанья лакай

(и, впрямь, не сгибаются ноги),

Никто не поймёт, как им ни объясняй,

Души, что свихнулась с дороги.

Здорово, брат-столб! Я вообще ни при чём.

Фонарь твой китайца косее...

Глаза у неё светят ярким лучом,

А сердце – под стать суховею...

Давай, будь здоров! Поползу я домой.

Путём всё... Так зябко снаружи...

Шатаюсь, конечно, но вместе со мной

Вселенная пьяная кружит.

1934

Перевод  2011г.

 Песня на русскую народную мелодию (исполнитель не указан):

http://www.youtube.com/watch?v=yMqT9PN-sk4





Из книги «Он был человек простой»
Глубокой ночью

В четырёх стенах свеча едва мигает.

Кто-то в зеркале, глядит из темноты.

Кто он, этот бледный?

Эхом отвечает

Тишина беззвучным громом: «Это – ты».

Дремлет страх, свернувшись в самом тёмном месте.

Тень, как плеть, на тишине. Кто ж он, второй?

Зеркало мне шепчет:

«Вот мы снова вместе.

Образ твой, близнец твой, он мне брат родной.

Да, похож и очень.

Вы во всём подобны.

Красною в зрачках мерцает искрой жуть...

В ночь такую сына мать убить способна,

Если, как и ты, он глаз не смог сомкнуть.

Сколько будешь из болот ночей, где звезд нет,

Радости кошмары извлекать и пот?

Долго ли шептать,

Пока всё не исчезнет,

Как проходит мимо песнь на пальцах нот?

Если вдруг уйдёшь ты на ногах дрожащих,

То, когда вернёшься, не смогу узнать:

Будешь ты другим,

Чужим, не настоящим,

Станешь маской смеха скорбный лик скрывать.

Счáстлива та мать, что умереть успеет,

Как твоя, качая люльку у огня.

Пьяный сын

Затылком рухнет на ступени,

С песней появившись на пороге дня [3]3
   В оригинале: между зарёй и столбом. Обыгрывается выражение «столб зари» – первый луч света часа за полтора до восхода солнца.


[Закрыть]
.

Та, что так ты ждёшь всю ночь, и о которой

Ты не всё пропел мне... Марта не придёт.

Будь со мною, брат единственный,

И скоро

Ты уснёшь. Свет рвётся. Утро настаёт».

Розы тень от солнца в обморок упала,

И свечи не видно в четырёх стенах.

Кто он, ночь, тот бледный,

Что, страдав немало,

В зеркале напротив корчится в слезах?!

1935

Перевод  2011г.

 Песня на музыку Саши Аргова в исп. Дорона Твори:

http://www.youtube.com/watch?v=EjX1Q6oF55A





Из книги «Он был человек простой»
Помяну это место добром...

Ветер скачет за поездом стайкой зайчат,

Сбоку листьями ветки прядут, как ушами.

Не прийти ещё раз,

Ещё раз не начать

Слушать прялки колёс небылицы ночами.

Вновь ноябрь мчится, конские гривы трепля,

Вновь вернулась понурая древняя осень.

До амбаров

С гумён отступили поля.

Ветер полог шьёт медными иглами сосен.

Словно взгляд, горизонт дрожит, бури боясь.

Им фарфоровых далей ворота разъяты.

От скамьи до скамьи тишина разлеглась,

Скрыла кузницы пульса раскаты.

На коленях застыли просторы в дыму.

Ни гудок и ни пар нашим крикам не верят.

Мчатся мимо вагоны,

Как годы, во тьму.

Мимо нас пролетают потери.

1937

Перевод  2011г.




Из книги «Он был человек простой»
Набросок

А стих – это песня про друга, про осень,

Про слово, про ветром промытую даль,

Про тучи и просинь, про солнце и про сень –

Про слово, про друга, про смех и печаль.

А песнь – это память о тех, что ты встретил,

Чей смех серебрист, глубже омута взгляд.

Ты эхом ответил, как радуга, светел,

На смех-серебро и очей водопад.

А память, как плач... Где наивность невежды?

И где аромат тех цветов и речей?

Где след жарких снов, что исчезли однажды?

Где синь тех ночей, что всех снов горячей?

А плач – фимиам, что клубится, чаруя,

О жизни поющая смерть вдалеке

В оркестре эмоций последней струною.

Он – память о песне в хрустальном стихе…

1938

Перевод  2011г.




Из книги «Земля, земля моя»
Романс

В случайных встречах есть сиянье неземное,

Во взглядах – аромат сирени голубой.

Быль или небыль, но бывает и такое:

Твоя ночь – для него, его ночь – не с тобой!

Дело случая – встреча, но он не напрасен.

Была грустной. Он пьян был и нем за столом.

Он сказал: «Извините, мир, правда, прекрасен,

Если можно в нём встретить чудесный фантом.»

Обожала его, он – кабак у дороги.

Провожая до дома, светила луна.

Он спокойной ей ночи желал на пороге.

Помолчав, «Доброй ночи!» –  шептала она.

Была ли это быль, яснее мне не стало.

Касанья их цвели симфонией немой... [4]4
  В оригинале «симфония лолó» – Такого слова в иврите нет. На слух похоже на «не ему» (ло ло – לא לו) и на фамилию французского композитора Э. Лало (на иврите לאלו), автора «Испанской симфонии».


[Закрыть]

В случайных встречах есть фатальное начало:

Твоя ночь – для него, его ночь – не с тобой!

Обожала его, он – вино и стаканы.

И вдвоём обожали за небом следить.

А луна их любила обоих. Как странно,

Обожает луна всех влюблённых любить.

И молчали, боясь тишину потревожить.

Лишь глазами ласкал, и дрожала она,

Ревновала к стакану: у губ его может

Он краснеть от огня и густого вина.

Что было в были той? В ней глупость ли, наивность?

Немало у порога сгинуло ночей...

Что было в были той? В ней чудо, сон ли дивный?

Её ночь – лишь ему, его же ночь – не ей.

Дни не ждали... Они торопливы в дни наши,

Словно лодки, торопятся в море уплыть.

«Как смешон», – она думала, – «мир наш и страшен,

Если можно ещё в нём так сильно любить.»

Обожала его, он кабак ценил выше.

И обоим им нравился режущий страх.

Но однажды луна содрогнулась, услышав,

Что сказала Она, чуть помедлив в дверях:

«Была ли это быль, яснее мне не стало.

Моя ночь – лишь тебе, твоя – не для меня.

В случайных встречах есть фатальное начало.

Устала я любить. Будь счастлив... Но не я.»

1938

Перевод  2011г.

 Песня на музыку Мордехая Заира в исполнении Арика Лави:

http://www.youtube.com/watch?v=vB4MKbdiWkk





Из книги «Земля, земля моя»
Исповедь

Ночь осенняя, мост, фонарь светит на башне,

Плащ простой на мне, губы от дождика влажны.

Помнишь, как ты впервые увидел меня?

И простых истин стало мне сразу яснее,

Что водою и хлебом впредь буду тебе я,

И, как к хлебу с водой, ты вернёшься любя.

В нашей бедности горькой ты, гневом пылая,

Много раз проклинал меня, смерти желая, –

Ликовали холодные плечи мои:

Ведь простых истин было всегда мне яснее,

Что в оковах тебя поведут, как злодея,

Но всем сердцем я буду с тобой в эти дни.

Не к добру это было – к несчастью, нет спора.

Славно всё ж, что мы встретились как-то в ту ночь.

Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет та же любовь в нищете и раздорах,

Тот же плащ, та же роза и, с тем же узором,

То же платье простое (тут нечем помочь).

Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет так, будет так и точь-в-точь.

Я тебя ревновала, ночами следила,

Я тебя ненавидела, плача любила.

В нашем доме не жили ни улыбка, ни смех.

Когда злой, словно пёс, возвращался обратно,

За чужие обиды платила стократно,

Знала – мысли твои обо мне среди всех.

И в ту ночь, когда дверь ты рванул что есть силы

И ушёл навсегда (я ребёнка носила),

Потемнело в глазах лишь, а в сердце – напев,

Ведь простых истин было тогда мне яснее,

Что, когда приползёшь на коленях, тебе я

Так скажу тихо, прямо в глаза посмотрев:

«Не к добру это было – к несчастью, нет спора.

Славно всё ж, что мы встретились как-то в ту ночь.

Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет та же любовь в нищете и раздорах,

Тот же плащ, та же роза и, с тем же узором,

То же платье простое (тут нечем помочь).

 Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет так, будет так и точь-в-точь.»

Знала я, что других мне любимых не надо,

Что из рук твоих смерть получу я в награду,

И сиянья её ожидаю с тоской...

Может, явится вдруг и, как дерево, срубит,

Может медленно в страшных мученьях погубит –

Не чужою, а только твоею рукой.

Но, в голодную, скорбную ночь возникая,

Бледной тенью приду к тебе, дура такая,

И скажу: «Надоело бродить там и тут».

Ибо истин простых станет сразу яснее,

Что домой к тебе буду являться во сне я,

Пока скорбным путём ко мне не понесут.

Не к добру это было – к несчастью, нет спора.

Славно всё ж, что мы встретились как-то в ту ночь.

Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет та же любовь в нищете и раздорах,

Тот же плащ, та же роза и, с тем же узором,

То же платье простое (тут нечем помочь).

Если снова начать, повторится всё скоро –

Будет так, будет так и точь-в-точь.

1941

Перевод  2011г.

 Песня на музыку Саши Аргова в исполнении Иланы Рубиной, дочери А.Пэна:

http://www.youtube.com/watch?v=BUD_2ERtSzI





Из книги «Он был человек простой»
Олива

Добрый вечер премудрой оливе!

Добрый вечер! Спокойный, в морщинах седых,

Гордый, скромный король хочет бедностью вида

Нам сказать: он средь смертных – из самых простых.

Всех мрачней, одинока – ты к нам простираешь

Свои ветви. С тобой в праздник кровь горячей.

Дашь ломоть обмакнуть и в тени укрываешь,

Дашь старейшинам нашим помазать царей.

Среди тех, кто под кроной гостей принимает,

Ты – древней, в пятнах тайного света скорбя.

Но краса твоя жаждущий взор мой ласкает...

Если б мог ожерельем надеть на себя!

Толпы вестников муз вкруг корней собирались,

Хвост павлиний раскрыв, прославляли тебя.

Сколько мёда и грёз мы с тобой наглотались,

Когда пели они, гнев твой древний будя.

Простота деревянная в вещи взор радует.

В ней – блеск молний златой и алмазная крепость.

Сквозь тугую кору твою лирике хода нет:

Ты сама, твоя жизнь есть трагедия, эпос!

Маслянистое тело твоё нас кормило –

Бедных, страждущих, злых – не вино и не фрукт.

Как надежда, желанная, нужная, милая –

В нашем экспорте – самый доходный продукт.

Мой привет небесам, доброй ночи, олива!

Я вернусь о тебе всё, что слышал, сказать.

Месяц сходит в часов твоих сон торопливо.

Доброй ночи, молчунья, кормилица, мать!..

1944

Перевод  2011г.




Из книги «Он был человек простой»
Из цикла «Три песни моей супруге»

                             Рахели с уважением и любовью

1. Песнь твоим пальцам

Песнь твоим пальцам – свет сияет в пальцах этих,

в молочной белизне их нежность проступает.

И к жизни тянутся и жизни нить прядут

укромно, в тишине, полны могучих сил.

Сердца всех скрипок к ним сейчас устремлены,

и по касанью их все струны изнывают.

Когда б не стала ты мысль в звуках изливать,

восторг роялей всех на сценах бы остыл.

Песнь твоим пальцам – в них вся суть сокрыта жизни.

Красу не отдадут они на суд невежды.

Их голос говорит из глубины души

и превращает звук в орудие борьбы.

В нём, только в нём одном ты отливаешь гимн,

достоин он один и веры, и надежды,

что пальцы скрыть хотят – тяжёлого труда

и глубочайших мук покорные рабы.

Песнь твоим пальцам – в них величие и сила.

Тепло целебное недаром с них стекает –

Готовы всех обнять и в горький час спасти,

младенцев от голодной смерти уберечь [5]5
  Рахель работала медсестрой в родильном отделении больницы (Примеч. перев.)


[Закрыть]
.

В мозолях спрятана точёность линий их,

но им я песнь хвалы восторженной слагаю,

а в будни с хрипотцой пою простой напев;

о лучшем, праведном им посвящаю речь.

1954

Перевод  2011г.




Из книги «Он был человек простой»
Любовь

Нет плахи, что её упрямство победит.

В петле о жалости она не умоляет.

Из всех одна лишь презирает стыд,

Миры крушит и жизни созидает.

1955

Перевод  2011г.




    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю