Текст книги "Стихотворения (Лирика декабристов)"

Автор книги: Александр Одоевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Одоевский Александр
Стихотворения (Лирика декабристов)

А.И.ОДОЕВСКИЙ

Стихотворения (Лирика декабристов)

Бал

Сон поэта

Тризна

Умирающий художник

"Струн вещих пламенные звуки..."

Элегия на смерть А. С. Грибоедова

Элегия

Неведомая странница

"Что за кочевья чернеются..."

Славянские девы

"Недвижимы, как мертвые в гробах..."

"Куда несетесь вы, крылатые станицы?.."

Александр Иванович Одоевский, крупнейший из поэтов декабристской каторги, родился в 1802 году. Отпрыск древнего княжеского рода, он отказался от блестящей карьеры, вступил в Северное общество и примкнул к его радикальному крылу. Одоевский участвовал в восстании 14 декабря, свыше десяти лет провел на каторге, и в ссылке, а потом был отпразлен рядовым на Кавказ и в 1839 году погиб от злокачественной малярии. Произведения, написанные Одоевским на каторге ("Тризна", "Элегия", "Что за кочевья чернеются..." и другие), свидетельствуют о могучей нравственной силе этого человека, не сломленного испытаниями, выпавшими на его долю. Как бы от имени всех своих соратников, Одоевский написал знаменитый ответ на послание Пушкина "В Сибирь" ("Струн вещих пламенные звуки. . ."). Как известно, строка из этого стихотворения "Из искры возгорится пламя" была взята эпиграфом ленинской газеты "Искра". К лучшим стихам Одоевского принадлежит и "Недвижимы, как мертвые в гробах..." – отклик на польское восстание 1830 года. Будучи на Кавказе, Одоевский сблизился с Лермонтовым, который посвятил его памяти проникновенное стихотворение, полное любви и сочувствия к погибшему поэту-декабристу.

БАЛ

Открылся бал. Кружась, летели

Четы младые за четой;

Одежды роскошью блестели,

А лица – свежей красотой.

Усталый, из толпы я скрылся

И, жаркую склони главу,

К окну в раздумье прислонился

И загляделся на Неву.

Она покоилась, дремала

В своих гранитных берегах,

И в тихих, сребряных водах

Луна, купаясь, трепетала.

Стоял я долго. Зал гремел...

Вдруг без размера полетел

За звуком звук. Я оглянулся,

Вперил глаза; весь содрогнулся;

Мороз по телу пробежал.

Свет меркнул... Весь огромный зал

Был полон остовов... Четами

Сплетясь, толпясь, друг друга мча.

Обнявшись желтыми костями,

Кружася, по полу стуча,

Они зал быстро облетали.

Лиц прелесть, станов красота

С костей их – все покровы спали.

Одно осталось: нх уста,

Как прежде, всё еще смеялись;

Но одинаков был у всех

Широких уст безгласный смех.

Глаза мои в толпе терялись,

Я никого не видел в ней:

Все были сходны, все смешались...

Плясало сборище костей.

1825

СОН ПОЭТА

Таится звук в безмолвной лире.

Как искра в темных облаках;

И песнь, незнаемую в мире,

Я вылью в огненных словах.

В темнице есть певец народный.

Но – не поет для суеты:

Срывает он душой свободной

Небес бессмертные цветы;

Но, похвалой не обольщенный,

Не ищет раннего венца.

Почтите сон его священный,

Как пред борьбою сон борца.

1826 или 1827

ТРИЗНА

Ф. Ф. Вадковскому

Утихнул бой Гафурский. По волнам

Летят изгнанники отчизны.

Они, пристав к Исландии брегам.

Убитым в честь готовят тризны.

Златится мед, играет меч с мечом...

Обряд исполнили священный,

И мрачные воссели пред холмом

И внемлют арфе вдохновенной.

Скальд

Утешьтесь о павших! Они в облаках

Пьют юных Валкирий живые лобзанья.

Их чела цветут на небесных пирах.

Над прахом костей расцветает преданье.

Утешьтесь! За павших ваш меч отомстит.

И где б ни потухнул наш пламенник жизни,

Пусть доблестный дух до могилы кипит,

Как чаша заздравная в память отчизны.

УМИРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК

Все впечатленья в звук и цвет

И слово стройное теснились,

И музы юношей гордились

И говорили: "Он поэт!.."

Но нет, – едва лучи денницы

Моей коснулнеа зеницы

И свет во взорах потемнел;

Плод жизни свеян недоспелый!

Нет! Снов небесных кистью смелой

Одушевить я не успел;

Глас песни, мною педопетой,

Не дозвучит в земных струнах,

И я – в нетление одетый

Ее дослышу в небесах.

Но на земле, где в чистый пламень

Огня души я не излил,

Я умер весь... И грубый камень.

Обычный кров немых могил.

На череп мой остывший ляжет

И соплеменнику не скажет,

Что рано выпала из рук

Едва настроенная лира,

И не успел я в стройный звук

Излить красу и стройность мира.

1828

* * *

Струн вещих пламенные звуки

До слуха нашего дошли,

К мечам рванулись наши руки,

И – лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! – цепями,

Своей судьбой гордимся мы,

И за затворами тюрьмы

В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,

Из искры возгорится пламя,

И просвещенный наш народ

Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей

И пламя вновь зажжем свободы!

Она нагрянет на царей,

И радостно вздохнут народы!

1828 или 1829

ЭЛЕГИЯ

НА СМЕРТЬ А. С. ГРИБОЕДОВА

Где он? Кого о нем спросить?

Где дух? Где прах?.. В краю далеком!

О, дайте горьких слез потоком

Его могилу ороеить,

Ее согреть моим дыханьем;

Я с ненасытимым страданьем

Вопьюсь очами в прах его,

Исполнюсь весь моей утратой,

И горсть земли, с могилы взятой,

Прижму – как друга моего!

Как друга!.. Он смешался с нею,

И вся она родная мне.

Я там один с тоской моею,

В ненарушимой тишине.

Предамся всей порывной силе

Моей любви, любви святой,

И прирасту к его могиле,

Могилы памятник живой...

Но под иными небесами

Он и погиб, и погребен;

А я – в темнице! Из-за стен

Напрасно рвуся я мечтами:

Они меня не унесут,

И капли слез с горячей вежды

К нему на дерн не упадут.

Я в узах был; – но тень надежды

Взглянуть на взор его очей,

Взглянуть, сжать руку, звук речей

Услышать на одно мгновенье

Жнвнло грудь, как вдохновенье.

Восторгом полнило меня!

Не изменилось заточенье;

Но от надежд, как от огня,

Остались только – дым и тленье;

Они – мне огиь: уже давно

Всё жгут, к чему ни прикоснутся;

Что год, что день, то связи рвутся.

И мне, мне даже не дано

В темнице призраки лелеять.

Забыться миг веселым сном

И грусть сердечную развеять

Мечтанья радужным крылом.

1829

ЭЛЕГИЯ

Что вы печальны, дети снов.

Летучей жизни привиденья?

Как хороводы облаков,

С небес, по воле дуновенья.

Летят и тают в вышине.

Следов нигде не оставляя,

Равно в подоблачной стране

Неслися вы!.. Едва мелькая,

Едва касаяся земли.

Вы мира мрачные печали,

Все бури сердца миновали

И безыменно протекали.

Вы и пылинки за собою

В теченье дней не увлекли,

И безотчетною стопою,

Пути взметая легкий прах,

Следов не врезали в граните

И не оставили в сердцах.

Зачем же вы назад глядите

На путь пройденный? Нет для вас

Ни горьких дум, ни утешений;

Минула жизнь без потрясений.

Огонь без пламени погас.

Кто был рожден для вдохновений

И мир в себе очаровал,

Но с юных лет пил желчь мучений

И в гробе заживо лежал;

Кто ядом облит был холодным

И с разрушительной тоской

Еще пылал огнем бесплодным,

И порывался в мир душой,

Но порывался из могилы...

Тот жил! Он духом был борец:

Он, искусив все жизни силы,

Стяжал страдальческий венец;

Он может бросить взор обратный

И на минувший, темный путь

С улыбкой горькою взглянуть.

Кто жаждал жизни всеобъятной,

Но чей стеснительный обзор

Был ограничен цепью гор.

Темницей вкруг его темницы;

Кто жаждал снов, как ждут друзей,

И проклинал восход денницы.

Когда от розовых лучей

Виденья легкие ночей

Толпой воздушной улетали,

И он темницу озирал

И к ним объятья простирал,

К сим утешителям печали;

Кто с миром связь еще хранил.

Но не на радость, а мученье,

Чтобы из света в заточен ье

Любимый голос доходил,

Как по умершим стон прощальный,

Чтобы утратам слух внимал

И отзыв песни погребальной

В тюрьму свободно проникал;

Кто прелесть всю воспоминаний.

Святыню чувства, мир мечтаний.

Порывы всех душевных снл,

Всю жизнь в любимом взоре слил,

И, небесам во всем покорный,

Просил в молитвах одного:

От друга вести животворной;

И кто узнал, что нет его,

Тот мог спросить у провиденья,

Зачем земли он путник был,

И ангел смерти и забвенья,

Крылом сметая поколенья.

Его коснуться позабыл?

Зачем мучительною тайной

Непостижимый жизни путь

Волнует трепетную грудь?

Как званый гость, или случайный,

Пришел он в этот чудный мир,

Где скудно сердца наслажденье

И скорби с радостью смешенье

Томит, как похоронный пир;

Где нас объемлет разрушенье,

Где колыбель – могилы дань,

Развалин цепь – поля и горы;

Где вдохновительные взоры

И уст пленительная ткань

Из гроба в гроб переходили,

Из тлена в жизнь, из жизни в тлен,

И в постепенности времен

Образовали" на пыли

Погибших тысячи племен.

Как тени, исчезают лица

В тебе, обширнаи гробница!

Но вечен род! Едва слетят

Потомков новых поколенья,

Иные звенья заменят

Из цепи выпавшие звенья;

Младенцы снова раецветут.

Вновь закипит младое племя,

И до могилы жизни бремя.

Как дар без цели, донесут

И сбросят путники земные...

Без цели!.. Кто мне даст ответ?

Но в нас порывы есть святые,

И чувства жар, и мыслей свет,

Высоких мыслей достоянье!..

В лазурь небес восходит зданье:

Оно незримо, каждый день,

Трудами возрастает века;

Но со ступени на етупень

Века возводят человека.

1829

НЕВЕДОМАЯ СТРАННИЦА

Уже толпа последняя изгнанников

Выходит из родного Новагорода,

Выходит на Московский путь.

В толпе идет неведомая женщина,

Горюет, очи ясные заплаканы,

А слово каждое – любовь.

С небесных уст святое утешение.

Как сок целебный, сходит в душу путников,

В них оживает свет очей.

Вокруг жены толпа теснится, слушает;

Услышит слово – сердце расширяется

И усыпляется печаль.

Уже темнеет небо, путь туманится.

Идут... Но в воздух чудная целебница

С пути подъем лете я, как пар.

Чело звездами светлыми увенчано,

Чем выше, всё летучий стан воздушнее

И светозарнее чело.

В тумане с нею над главами странников

Не ангелы, но, как она, небесные,

Мерцая, медленно плывут.

Плывет она, и с неба слово тихое

Спадает, замирает в слухе путников,

Не прикасаясь до земли.

"Забыта Русью божия посланница.

Мой дом был предан дыму и мечу,

И я, как вы, – земли родной изгнанница

Уже в свой город не слечу.

Вас цепи ждут, бичи, темницы тесные;

В страданиях пройдет за годом год.

Но пусть мои три дочери небесные

Утешат бедный мой народ.

Нет, веруйте в земное воскресение:

В потомках ваше племя оживет,

И чад моих святое поколение

Покроет Русь и процветет".

1829 или 1830 (?)

* * *

Что за кочевья чернеются

Средь пылающих огней?

Идут под затворы молодцы

За святую Русь.

За святую Русь неволя и казна

Радость и слава!

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Дикие кони стреножены.

Дремлет дикий их пастух;

В юртах засыпая, узники

Видят Русь во сне.

За евятую Русь неволя и казни

Радость и слава!

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Шепчут деревья над юртами.

Стража окликает страж,

Вещий голос сонным слышится

С родины святой.

За святую Русь неволя и казни

Радость и слава!

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Зыблется светом объятая

Сосен цепь над рядом юрт.

Звезды светлы, как видения,

Под навесом юрт.

За святую Русь неволя и казни

Радость и слава!

Весело ляжем живые

За святую Русь.

Спите, (равнины) угрюмые!

Вы забыли, как поют.

Пробудитесь!.. Песни вольные

Оглашают вас.

Славим нашу Русь, в неволе поем

Вольность святую.

Весело ляжем живые

В могилу за святую Русь.

1830

СЛАВЯНСКИЕ ДЕВЫ

Песнь первая.

СЛАВЯНСКИЕ ДЕВЫ

Нежны и быстры ваши напевы!

Что ж не поете, ляшские девы,

В лад ударяя легкой стопой?

Сербские девы! песни простые

Любите петь; но чувства живые

В диком напеве блещут красой.

Кто же напевы чёхинь услышит,

Звучные песни сладостных дев,

Дышит любовью, славою дышит,

Помня всю жизнь и песнь и напев.

Девы! согласно что не поете

Песни святой минувших времен,

В голос единый что не сольете

Всех голосов славянских племен?

Боже! когда же сольются потоки

В реку одну, как источник один?

Да потечет сей поток-исполин,

Ясный, как небо, как море широкий,

И, увлажая полмира собой,

Землю украсит могучей красой!

Песнь вторая.

СТАРШАЯ ДЕВА

Старшая дочь в семействе Славяне

Всех превзошла величием стана;

Славой гремит, но грустно поет.

В тереме дни проводит, как ночи.

Бледно чело, заплаканы очи,

И заунывно песни поет.

Что же не выйдешь в чистое поле,

Не разгуляешь грусти своей?

Светло душе на солиышке-воле!

Сердцу тепло от ясных лучей!

В поле спеши с меньшими сестрами

И хоровод веди за собой!

Дружно сплетая руки с руками,

Сладкую песню с ними запой!

Боже! когда же сольются потоки

В реку одну, как источник один?

Да потечет сей поток-исполин.

Ясный, как небо, как море широкий,

И, увлажая полмира собой.

Землю украсит могучей красой!

1830 (?)

* * *

Недвижимы, как мертвые в гробах,

Невольно мы в болезненных сердцах

Хороним чувств привычные порывы;

Но их объял еще не вечный сон.

Еще струна издаст бывалый звон,

Она дрожит – еще мы живы!

Едва дошел с далеких берегов

Небесный звук спадающих оков

И вздрогнули в сердцах живые струны,

Все чувства вдруг в созвучие слились...

Нет, струны в них еще не порвались!

Еще, друзья, мы сердцем юны!

И в ком оно от чувств не задрожит!

Вы слышите: на Висле брань кипит!

Там с Русью лях воюет за свободу

И в шуме битв поет за упокой

Несчастных жертв, проливших луч святой

В спасенье русскому народу.

Мы братья их!.. Святые имена

Еще горят в душе: она полна

Их образов, и мыслей, и страданий.

В их имени таится чудный звук:

В нас будит он всю грусть минувших мук,

Всю цепь возвышенных мечтаний.

Нет! В нас еще не гаснут их мечты.

У нас в сердца их врезаны черты.

Как имена в надгробный камень.

Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец,

Пять жертв встают пред нами; как венец.

Вкруг выи вьется синий яламень.

Сей огнь пожжет чело их палачей,

Когда пред суд властителя царей

И палачи, и жертвы станут рядом...

Да судит бог!.. А нас, мои друзья,

Пускай утешит мирная кутья

Своим таинственным обрядом.

1831

Куда несетесь вы, крылатые станицы?

В страну ль, где на горах шумит лавровый лес,

Где реют радостно могучие орлицы

И тонут в синеве пылающих небес?

И мы – на Юг! Туда, где яхонт неба рдеет

И где гнездо из роз себе природа вьет,

И нас, и нас далекий путь влечет...

Но солнце там души не отогреет

И свежий мирт чела не обовьет.

Пора отдать себя и смерти и забвенью!

Но тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,

Что нас не Севера угрюмая сосна,

А южный кипарис своей покроет тенью?

И что не мерзлый ров, не снеговой увал

Нас мирно подарят последним новосельем;

Но кровью жаркою обрызганный чакал

Гостей бездомный прах разбросит по ущельям.

1837

КОММЕНТАРИИ

А. И. ОДОЕВСКИЙ

ТРИЗНА. Тема стихотворения – поражение, которое потерпели норвежские князья, боровшиеся с королем Харальдом Харфагром в битве при Хафрсфьюре в 878 г. (ее Одоевский называет "боем Гафурским"). Побежденные князья бежали из Норвегии. Эти события использованы поэтом для того, чтобы напомнить о недавнем поражении декабристов и выразить уверенность в конечном торжестве их правого дела. Тризна – торжественные поминки. Вадковский Федор Федорович (1800 – 1844) – декабрист, поэт, композитор. Автор музыки на стихи Одоевского "Славянские девы". Скальд – древнескандинавский певец. Валкирии (валькирии) – в скандинавской мифологии девы-воительницы, уносившие тела павших героев в райское жилище.

УМИРАЮЩИЙ ХУДОЖНИК. Стихотворение посвящено Дмитрию Владимировичу Веневитинову (1805 – 1827) – поэту, видному участнику "Общества любомудрия". Его творчество и обаяние его личности оказали большое влияние на современников. ЭЛЕГИЯ. Обзор – здесь: горизонт. И кто узнал, что нет его. – Речь идет об А. С. Грибоедове. Из цепи выпавшие звенья. – На первом допросе Одоевский сказал о себе: "Я выпавшее звено".

НЕВЕДОМАЯ СТРАННИЦА. Речь идет о покорении Новгорода в 1478 г. Неведомая странница – святая София, покровительница Новгорода. Мой дом Софийский собор. Мои три дочери – Вера, Надежда, Любовь.

"ЧТО ЗА КОЧЕВЬЯ ЧЕРНЕЮТСЯ. . ." Стихи на переход наш от Читы в Петровский завод. Переход, о котором идет речь, состоялся в августе 1830 г. Он описан в воспоминаниях многих декабристов.

СЛАВЯНСКИЕ ДЕВЫ. Стихотворение было положено на музыку Ф. Ф. Вадковским и стало одной из любимых песен декабристов.

"НЕДВИЖИМЫ, КАК МЕРТВЫЕ В ГРОБАХ..."Стихотворение было откликом ва известие о польской революции 1830 т. И в шуме битв поет за упокой. Восставшие поляки отслужили в Варшаве панихиду по казненным декабристам. Пускай утешит мирная кутья. – Стихотворение было написано 13 июля, в годовщину казни пяти декабристов.

"КУДА НЕСЕТЕСЬ ВЫ, КРЫЛАТЫЕ СТАНИЦЫ? . ." Мирт – символ любви. Кипарис – символ смерти. Ча-кал – шакал.