Текст книги "От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века"

Автор книги: Александр Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

В 1947 году в США вышла работа «Борьба за мировое господство». Ее автор Дж. Бэрнхэм. Потом за ним признали авторство доктрины «освобождения от коммунизма», активно подхваченной Даллесом и Эйзенхауэром. В этой работе Бэрнхэм яростно пропагандирует необходимость третьей мировой войны ради достижения мирового «демократического порядка», разумеется, под эгидой США. Главная надежда в достижении этой цели – атомное оружие. Другой хорошо известный в США идеолог, Г. Файнер, в книге «Судьба Америки»[254]254
  H. Finer. America 's Destiny. New York , 1947.


[Закрыть] утверждает, что только США могут возглавить мировое государство. Поэтому не следует останавливаться ни перед чем, дабы завоевать власть над миром.

Правящей клике не терпелось поскорее использовать атомное оружие. Нужна была срочная обработка общественного мнения. Надо было до предела разжечь шовинистические чувства, сыграть на «неповторимости» момента, когда бомба жгла руки, сулила власть над миром. Предмет векового вожделения казался реальным. Идеологические пророки империи очертя голову бросились в омут атомных страстей.

Буржуазная политическая наука, став непомерно самоуверенной, начала убеждать мировое общественное мнение, что господство США – историческая неизбежность, даже благо. Таково, мол, провидение. Создаются работы, в которых утверждается, что сама по себе экспансия всегда отвечала и отвечает теперь национальным интересам США. Она оправдана историческим опытом[255]255
  Послужной список войн и подрывных вмешательств американского империализма в дела других стран выглядит весьма внушительно.
  Итак: 1785—1795 гг. – война против Алжира; 1798– 1800 – морская война против Франции; 1801—1805 – война против Триполи; 1801—1803 – война против Марокко; 1803—1806 – действия против Испании на реке Сабине; 1812—1815 – война против Великобритании, объявленная с целью захвата Канады и Флориды; 1812—1814 – захват испанской Западной Флориды; 1813 – высадка и военные действия на острове Нукухива (Маркизский архипелаг); 1816—1818 – война против Алжира; 1819—1829 и 1819 – 1825 – экспедиции на Йеллоустоун, вторжение на Кубу, в Пуэрто-Рико, Санто-Доминго и Юкатан (Мексика); 1826—интервенция против Гавайских островов силами военно-морского флота; 1827 – вооруженная экспедиция на острова Миконос и Андрос (Греция); 1831—1832 – вооруженная экспедиция на Фолклендские острова; 1832 – вооруженная экспедиция против Куолла Баттор (Суматра); 1833 – высадка в Буэнос-Айресе; 1836 – вооруженная экспедиция против Самоа; 1838 – вооруженная экспедиция против Суматры; 1840 – вооруженная экспедиция против Тье, Суалиб и Арро на островах Фиджи; 1841 – военные экспедиции на Друммондские острова Джильбертского архипелага; 1843 – военная экспедиция против Либерии; 1847—1848 – война с Мексикой, у которой были, отобраны лучшие земли на огромной территории; 1847 – оккупация залива Самана (Гаити); 1852—1853 – высадка в Буэнос-Айресе; 1853—1854 – высадка и карательные действия в Никарагуа; 1854– 1856 – военные экспедиции в Шанхай, Кантон и другие китайские порты; 1355 – военная экспедиция на Вити-Леву, острова Фиджи; 1855—1858 – высадка в Монтевидео (Уругвай); 1856 – высадка в Панаме (Новая Гренада}; 1857 – высадка в Никарагуа и ее оккупация; 1858 – военная экспедиция на острова Уайя; 1858—1859 – морская экспедиция против Парагвая; 1859 – высадка в Шанхае; 1859 – вторжение на остров Сан-Хуан, пролив Хуанде-Фука; 1859 – вторжение в Мексику; 1860 – высадка в Кисембо (португальская Западная Африка); 1860 – высадка в Панаме (Колумбия); 1863– 1864 – военные действия против японцев при Симонесеки (Япония); 1845 – высадка в Панаме (Колумбия); 1866 – высадка и военные действия в Нючуане и других городах Китая; 1866 – вторжение в Мексику; 1867 – опустошительная экспедиция на Формозу; 1867– 1872 – экспедиции, высадки и военные действия в Корее; 1868 – высадка в Монтевидео (Уругвай); 1868 – высадки и военные действия в нескольких портах Японии; 1868 – вторжение в Колумбию; 1870 – 1873 – высадки в Мексике; 1870 – высадка в Панаме (Колумбия); 1874 – высадка в Гонолулу (Гавайские острова); 1876 – высадка в Мексике; 1882 – высадка в Египте; 1885 – вторжение в Панаму; 1888 – вторжение на Гаити; 1888 – высадка в Сеуле (Корея); 1890 – высадка в Буэнос-Айресе (Аргентина); 1891 – высадка на Гаити; 1891 – вооруженная интервенция в Чили; 1893 – высадка в Гонолулу и временное присоединение Гавайских островов; 1894 – разгром бразильских войск под Рио-де-Жанейро (Бразилия); 1894 – высадка в Никарагуа; 1894—1896 – высадка в Корее и Китае; 1895 – высадка в Колумбии; 1896 – новая высадка в Никарагуа; 1898 – окончательная оккупация Гавайских островов; 1898 – высадка в Никарагуа; 1898 – 1899 – война с Испанией, оккупация Кубы, Филиппин, Гуам и Пуэрто-Рико; 1899 – высадка в Никарагуа; 1899 – военная экспедиция на острова Фиджи; 1899– опустошительные военные действия в Самоа, окончательная оккупация острова Тутуила; 1899—1902 – война с филиппинцами; 1900– 1901 – «боксерская» вооруженная экспедиция в Китай; 1900– 1902 – высадка в Панаме и Колумбии; 1902—1912 – действия против магометан на островах Самар и Лейте (Филиппины); 1903 – постоянная оккупация зоны Панамского канала; 1903– 1904 – высадки и военные действия в Санто-Доминго; 1904 – высадка в Панаме; 1904 – высадка в Сеуле (Корея); 1906—1909 – оккупация Кубы; 1907 – военная интервенция в Никарагуа; 1907 – высадки в Гондурасе; 1908 – военные интервенции в Панаме; 1910 – высадка в Никарагуа; 1910 – военная интервенция в Гондурасе; 1911 – новая военная интервенция в Гондурасе; 1911 – 1912 – высадки в Китае и военно-морские экспедиции против Пекина; 1912 – военная интервенция в Панаме; 1912 – высадки на Кубе; 1912 – высадка в Турции; 1912—1925 – волна военных интервенций в Никарагуа; 1913 – высадки в Мексике; 1914 – высадка войск на Гаити; 1914 – экспедиция против Мексики. Захват Веракрус; 1914 – военная интервенция в Санто-Доминго; 1915– 1934 – оккупация Гаити; 1915—1916 – карательная экспедиция против Мексики; 1916—1925 – военная оккупация Санто-Доминго; 1917—1932 – военная оккупация Кубы; 1917—1918 – участие в первой мировой войне; 1918—1920 – оккупация провинции Чирики (Панама); 1918—1920 – война с Россией, 1919 – высадка в Гондурасе; 1919 – военная интервенция в Коста-Рике; 1920 – военная интервенция в Гватемале; 1921 – военная интервенция в Панаме и Коста-Рике; 1922—1941 – высадки, военные и оккупационные действия в Китае; 1924—1925 – высадки и воздушные бомбардировки в Гондурасе; 1925 – высадка в Панаме; 1926—1933 – военная оккупация Никарагуа; 1931 – высадка войск в Гондурасе; 1933 – патрулирование кораблей у берегов Кубы, без высадки; 1937 – военная операция «Панай» на реке Янцзы (Китай); 1938 – оккупация островов Кантон и Эндербери (Тихий океан); 1941 – оккупация гренландских портов; 1941 – оккупация Исландии; 1950—1953 – война против корейского народа; 1953 – свержение с помощью ЦРУ правительства Моссадыка в Иране; 1954 – вооруженная интервенция наемников ЦРУ в Гватемале; 1958 – организация ближневосточного кризиса; 1958 – вооруженные демонстрации у островов Куэмой и Мацу; 1960 – засылка шпионского самолета У-2 на территорию СССР; 1960 – организация «операции ООН» в Конго; 1961 – вторжение на Плая-Хирон; 1961 – провоцирование берлинского кризиса; 1964 – вооруженная провокация в Тонкинском заливе; 1964—1972 – война во Вьетнаме; 1965 – интервенция против Доминиканской Республики; 1966 – заговор ЦРУ и свержение президента Ганы К. Нкрумы; 1970 – военное вмешательство в Лаосе и Камбодже; 1973 организация военно-фашистского путча в Чили, убийство президента Сальвадора Альенде; 1974—1975 – подрывная деятельность в Португалии; 1975 – убийство прогрессивного деятеля Кении М. Кариуки; 1975 – свержение лейбористского правительства Г. Уитлема в Австралии, организованное ЦРУ; 1977 – убийство президента Народной Республики Конго М. Нгуаби; 1979—1981 – «грязные операции» против Ирана; 1960—1961 – неоднократные попытки организовать убийство Ф. Кастро; 1981 – планы убийства лидера ливийской революции М. Каддафи; 1981 – убийство главы правительства Панамы Омара Торрихоса; 1981 – заговор против премьер-министра Индии Индиры Ганди; 1981 – организация покушения на президента Замбии К. Каунду; 1980 – 1984 – серия «подрывных акций» против Польши; 1980—1984 – подготовка и засылка бандитских отрядов в Афганистан; 1981—1983 – военное вмешательство во внутренние дела Сальвадора; 1981—1983 – военные провокации против Никарагуа; 1982 – провокация против Ливии в заливе Сидра; 1983 – вооруженная интервенция на Гренаду. Та же поступь и сегодня. К этому длинному списку можно добавить разжигание вооруженных конфликтов в Африке – Сахара и Африканский Рог, Чад и Намибия; в Латинской Америке – раздувание вражды между Перу и Чили, провоцирование вооруженного англо-аргентинского конфликта; на Среднем Востоке – провоцирование войны и снабжение оружием через третьи страны Ирана и Ирака; в Азии – снабжение наступательным оружием Пакистана и создание тем самым очага военной опасности на субконтиненте; на Ближнем Востоке – поддержка сионистской агрессии, постоянное вмешательство во внутренние дела арабских стран, попытка оккупации Ливана; разжигание напряженности в Восточном Средиземноморье в связи с кипрской проблемой. Венчает все эти региональные провокации, интервенции, шантаж создание глобальной сети ракетно-ядерных баз, направление оккупационных войск в десятки стран мира, что служит одной цели – подготовке мировой войны.


[Закрыть].

Длинная цепь американских агрессий и интервенций всегда находила освещение в доктринах политологов. Например, известный историк Д. Перкинс в книге «Эволюция американской внешней политики»[256]256
  D. Perkins. The Evolution of American Foreign Policy. New York , 1966.


[Закрыть] рассуждает так. США никогда не стеснялись в средствах достижения своих целей. Если обратиться к основным доктринам, то суть их всегда была исполнена «разумного интервенционизма». Какое изящное словосочетание!

Доктрина Монро: единоличное господство в западном полушарии. Иначе – война с любым противником, который посмеет посягнуть на это право.

Доктрина Кливленда: любой спор европейского государства с американским передается на третейский суд США, другого арбитра быть не может.

Доктрина Хейса: любой водный путь из Атлантического океана в Тихий должен находиться под контролем США (напомним, что во время второй мировой войны У. Липпман модифицировал эту доктрину, заявив, что Атлантический океан должен рассматриваться как внутреннее американское море).

Доктрина «открытых дверей» – экспансия в Китае. Доктрины «большой дубинки» и «доброго соседа» – вариации доктрины Монро для латиноамериканских стран в конкретных исторических условиях. Доктрина Трумэна – вмешательство в дела любого государства, но под видом «помощи» и «борьбы с коммунизмом».

Добавим к Перкинсу: доктрина Эйзенхауэра – Даллеса – «отбрасывание» коммунизма и «балансирование» не грани войны. Доктрина Рейгана – «крестовый поход» против коммунизма, провозглашение огромных, пространств земного шара зонами «жизненных интересов» США, подлежащих военной защите, угроза первым ядерным ударом в целях достижения победы в войне против Советского Союза.

Трудно сказать, знал ли Д. Перкинс о «реалистической» доктрине Г. Моргентау, особенно о жалобах относительно преувеличения неких моральных аспектов в политике. Но в его изложении американская международная политика «морализмом» не страдала ни в коей мере, а ее характеристика Перкинсом куда ближе к истине, чем рассуждения о «легализме», «сентиментализме» и «морализме», присущих, по Моргентау, внешней политике США.

Согласно Перкинсу, интервенционистская политика США не является чем-то необычным. Без войн и агрессий США никак нельзя. Они принесли стране славу и величие. Значит, не следует колебаться в выборе дальнейшего пути. Ведь и Моргентау, тоже запутавшийся с туманными «измами», писал: морально то, что выгодно.

Но вернемся к тем временам, когда упорно насаждался американский тезис, что ядерная война может послужить эффективным средством сохранения капиталистического строя, лекарством от его неизлечимых болезней. К. Лондон в работе «Как делается внешняя политика»[257]257
  K. London . How Foreign Policy is Made. New York , 1949.


[Закрыть] считал, что США могут и должны использовать атомную войну в качестве средства национальной политики, пока у Советского Союза не было атомной бомбы, требовал усиления «холодной войны», дабы подготовить людей к войне «горячей». В книге В. Буша «Современное оружие и свобода человечества»[258]258
  V. Bush. Modern Arms and Free Men. London , 1950.


[Закрыть] также утверждается, что, поскольку у Советского Союза нет атомного оружия, война не грозит США большими разрушениями и жертвами. Поэтому сложившуюся ситуацию следовало использовать для установления в мире свободы по американскому образцу. Отстаивая гонку вооружений, он всерьез заявлял, что милитаризация американской «демократии» вполне укладывается в понятие и рамки «демократического строя».

Г. Алмонд в книге «Американский народ и внешняя политика»[259]259
  G. Almond. The American People and Foreign Policy. New York , 1950, pp. 107, 114—115.


[Закрыть] призывает не бояться последствий войны и начать ее немедленно во имя защиты «ценностей» демократии. Пусть человечество «не вознаградит ни любовью, ни уважением» за такую политику, утверждает Алмонд, но американский народ одобрит ее, как одобрит даже превентивную войну против СССР.

Все эти высказывания особенно примечательны тем, что формулировались они в годы, когда американские генералы активно плодили планы атомного нападения на Советский Союз. Если сравнить тексты директив Совета национальной безопасности по этому поводу и систему доказательств политологов в пользу войны, то явственно видны терминологические совпадения. Словом, «свободные» мысли под копирку Пентагона.

Для политологии начала 50-х годов характерна заметная вспышка шовинизма на волне «имперских» амбиций. Например, Дж. Киффер вещает: «Завтрашнее поле битвы – весь мир. А сегодня задача состоит в том, чтобы обеспечить в мире как можно больше стратегически важных пунктов и готовить наши войска к тому, чтобы они удерживали эти территории». Германию автор объявляет трамплином «для дальнейшего продвижения к Балканам и на Украину». Настойчиво советуя «смело применять в международном масштабе политику большой дубинки», автор, впадая в воинственный транс, изрекает: «Нам надо очень хорошо понять, что мы сейчас находимся в состоянии войны и что сейчас условия военного времени»[260]260
  J. Kieffer. Realities of World Power. New York , 1952, p. 109.


[Закрыть]. Т. Дьюи тоже предлагает во внешней политике идти напролом, отбросить в сторону «робость» и «пойти на риск», полагаясь только и всецело на «политику силы»[261]261
  Th. Dewey. Journey to the Far Pacific. New York , 1952, p. 335.


[Закрыть].

Но встречались и более завуалированные варианты поджигательской пропаганды. Ф. Бидл, например, в книге «Лучшая надежда мира»[262]262
  F. В i d d 1 e. The World's Best Hope. Chicago , 1949, pp. IX—XII.


[Закрыть] трактует захватническую политику США всего лишь как переход от «традиционного изоляционизма» к «гуманной политике поддержания независимости других стран и их экономического возрождения». Другой автор, Г. Уильямс, начинает свои рассуждения о войне издалека, старательно затуманивая суть вопроса. Он пишет, что все этические нормы существуют только в рамках самосознания, поэтому хорошо все то, что хорошо для данного субъекта, будь то даже преступление. Уильямс пропагандирует идею «прогрессивной войны» и создания мирового правительства во главе с США. В этих условиях «успешная война может быть выгодной»[263]263
  G. Williams. Humanistic Ethics. New York , 1951, p. 42.


[Закрыть]. И снова к войне, только теперь через «субъективное самосознание».

Ретивые трубадуры зовут к войне, обсуждают сроки нападения на СССР. По разработанным военным сценариям были созданы планы, известные под кодовыми обозначениями «Чариотер», «Когвилл», «Ганпаудер», «Флитвуд», «Дропшот». Это лишь то, что стало известно сейчас, 30 лет спустя. Причем обращает на себя внимание совпадение по времени предполагаемых сроков ядерной атаки против СССР и взлетами шовинистической пропаганды, оправдывающей и обосновывающей «имперские» амбиции США, необходимость их реализации через всеуничтожающую ядерную войну.

Итак, доктрина «сдерживания коммунизма» вступила в «добродетельный брак» с политикой атомного уничтожения «строптивой державы», посмевшей стать на пути США к мировому господству. Доктрина оказалась удобной, а диапазон ее толкования – весьма широким. И вообще американские внешнеполитические доктрины очень податливы к разного рода толкованиям, нередко противоположным, изворотливы, поэтому весьма удобны для практического употребления. Но их отбрасывают без особой жалости. Так, корейская авантюра прикрывалась доктриной «сдерживания» коммунизма, но, когда аппетиты американского империализма выросли, ее объявили «негативной», «пассивной», «трусливой», «недостаточно твердой».

В мае 1952 года и еще раз в январе 1953 года Даллес охарактеризовал «сдерживание» как «политику, находящуюся на грани провала, потому что чисто оборонительная политика ни при каких условиях не может успешно противостоять политике агрессии». В качестве альтернативы он предлагал бороться за «освобождение» Восточной Европы методами, «близкими к настоящей войне», – войной политической, психологической и пропагандистской[264]264
  W. Lafeber. Russia and the Cold War 1945—1984. New York , c. 150.


[Закрыть]. Надо было срочно подыскать новую кличку политике, оставив нетронутой ее главное содержание.

Так родилась доктрина «освобождения». Наиболее активным ее идеологом считают Дж. Бэрнхэма. В книге «Сдерживание или освобождение?»[265]265
  J. Burnham. Containment or Liberation? New York , 1953.


[Закрыть] он подвергает концепцию «сдерживания» уничтожающей критике, считает ее «оборонительной», «медлительной», «половинчатой», а главное – «нерезультативной», поскольку она не решает задачу «полного сокрушения коммунизма». Бэрнхэм требует насильственного «освобождения» всех народов, утвердивших или утверждающих социализм в своих странах. Автор предлагает конкретный план расчленения Советского Союза и других социалистических стран. Он уверяет американцев, что предлагаемая им политика полностью отвечает «национальным интересам» США.

Наиболее воинственный вариант «политики силы» можно видеть, например, в обширном труде Р. Страус-Хюпе и С. Поссони «Международные отношения в период конфликта между демократией и диктатурой».

Она рекомендовалась в те годы в качестве университетского пособия. Ее авторы на протяжении всей своей научной деятельности выступают идеологами крайней реакции, поборниками политики силы, сторонниками всеобщей войны и необходимости американского «мирового руководства».

Экспансионистская политика; США, по мнению авторов, естественна и логична, поскольку вся история западной цивилизации – это история непрерывным войн. Внешняя политика любого государства направлена на создание наилучших условий для успешного исхода войны. Война – главный арбитр, предопределяющей судьбы наций. Средством, от которого зависит решение этого арбитра, является сила. Поскольку борьба – закон международного сообщества, а существование каждого государства зависит «от его мощи», следовательно, достижение «оптимального уровня мощи» является важнейшим вопросом стратегии. Сила – «закон и образ жизни общества»[266]266
  R. Strausz-Hupe, S. Possony. Op. cit., pp. 6—7.


[Закрыть], утверждают Р. Страус-Хюпе и С, Поссони. Отсюда вытекает и характер отношений с другими государствам»: они могут быть или союзниками, или врагами. А коль существуют враги, нужно вооружаться, накапливать атомные бомбы.

Кстати, книга Р. Страус-Хюпе и С. Поссони иллюстрирует один из важных приемов американской пропаганды, который применяется в течение многих лет. Суть его состоит в следующем: критикуется какая-либо позиция или доктрина, но для подтверждения критики приводятся «факты», взятые из арсенала антисоветизма. Таким образом, на фоне спора о ценности доктрин ведется банальная антисоветская пропаганда.

Скажем, авторы обвиняют американских политиков в том, что они не учитывают достижения современной цивилизации. «Превращение безграмотного кули в авиамеханика, африканского туземца в радиослушателя, а русского мужика в оператора электронной машины является ужасающей психологической катастрофой»[267]267
  Ibid., p. 19.


[Закрыть], а поскольку такие скачки в развитии культуры порождают агрессивность (почему это происходит, неизвестно, конечно, и авторам), то понятна «ошибка» американских политиков, когда они к Советскому Союзу подходят с иной меркой, чем к «туземцам» Африки. «Дикий человек» на все способен, внушают американцу авторы книги.

Р. Страус-Хюпе и С. Поссони ругают политиков США за узость мышления, за то, что они не принимают ответных мер против некой территориальной «экспансии» «мирового коммунизма», конечной целью которой будет континентальная Европа, Англия и Соединенные Штаты Америки[268]268
  Ibid., p. 68.


[Закрыть].

Далее. Рассматривая примеры «политики умиротворения», авторы пишут: верно, что «умиротворение» не останавливает агрессора, укрепляет его в материальном и политическом отношениях путем уступок и капитуляций. Но верно, мол, и то, что зачастую у правительства нет другого выхода и оно вынуждено умиротворять агрессора ввиду своей слабости. Временное умиротворение является, утверждают авторы, «эффективным внешнеполитическим приемом». И дальше заявляют: «Нет сомнения в том, что „политика умиротворения“ нацистской Германии, проводившаяся Англией и Францией в 1938 году, в значительной мере диктовалась военной слабостью этих двух стран». Так изображается «оправданное умиротворение».

В период политики «умиротворения» в отношении СССР в 1945—1947 годах (так авторы называют первые годы развязанной империализмом «холодной войны») Советскому Союзу якобы были сделаны «существенные уступки» на том основании, что он имеет право «на безопасные границы». Возможно, это был «косвенный пособ компенсации русским за их вклад в войну против Германии», – пишут Р. Страус-Хюпе и С. Поссони. Но, как бы то ни было, это «разожгло их аппетиты»[269]269
  Ibid., p. 303—304.


[Закрыть]. Так изображается «неоправданное умиротворение».

Чтобы представить себе степень реакционности авторов этой книги, можно упомянуть о том, что они оправдывают нападение нацистской Германии на Советский Союз. Это нападение в 1941 году было «в значительной мере превентивной войной», заявляют они. А с военной точки зрения превентивная война – «логичная и разумная вещь». Надо стремиться «нанести врагу удар прежде, чем ударит он»[270]270
  Ibid., p. 306.


[Закрыть].

Вернемся, однако, к доктрине «освобождения». Ее старшая сестра – «сдерживание» – сжигается на костре критики, предается анафеме за «нереалистичность» и несоответствие национальным интересам, поскольку «реализм» предполагает активную политику «с позиции силы». Как писал, например, Ч. Болен в статье «Создание ситуации силы», любая попытка договориться с Советским Союзом обречена на провал, если она не будет базироваться на военной, политической и экономической мощи США. Это и есть, утверждал автор, реализм в современной политике[271]271
  «Department of State Bulletin», 1952, August 4, 167—171.


[Закрыть]. То же самое повторяет сегодня американский президент.

Усилия политологов были направлены на рекламу «освобождения». Перейти от «безынициативного сдерживания» к «энергичному отбрасыванию» – вот ведущий мотив обработки общественного мнения. Утверждалось, что доктрина, по существу, мол, новая, хотя в основу ее был положен старый принцип – принцип «силы», ее стержнем остались «национальные интересы», а практическим выводом – наращивание военного потенциала США.

«Сдерживание» исповедовали демократы, пока были у власти до 1953 года. «Освобождение» придумано было для республиканцев. Прошли выборы, затихли и споры о доктринах. Но так же исправно, как и прежде, несла свою службу обнаженная пропаганда войны и гонки вооружений. Д. Сарнов, например, довольно откровенно поделился планами усиления конфронтации и подготовки к войне. «Холодную войну» он считает слишком пассивной… и пишет, что можно «замерзнуть до смерти с таким же успехом, как и сгореть до смерти»[272]272
  D. Sarnoff. Program for a Political Offensive against World Communism. New York , 1955, p. 40.


[Закрыть]. С точки зрения Сарнова, лучше сгореть, чем замерзнуть. Он предложил «рассматривать социалистические государства в качестве территории, оккупированной врагом»[273]273
  Ibid., p. 23.


[Закрыть], призывает к диверсиям, террору, подрывной деятельности, шпионажу.

Не ослабевает в это время и пропаганда атомной бомбы в качестве спасительницы западной «свободы» и «демократии». Призывы к ядерной войне становятся все назойливее. Так, Уильбур единственным средством спасения мира считает атомную бомбу. Любое соглашение по запрещению ядерного оружия приведет-де к гибели Соединенных Штатов. Вся политика США должна заключаться в том, чтобы использовать «атомную бомбу в качестве угрозы»[274]274
  W. Wilbur. Guideposts to the Future. Chicago , 1954, p. 96.


[Закрыть]. В борьбе против коммунизма в Европе автор призывает полагаться только на Западную Германию, как имеющую наибольший потенциал для этих целей. Уже упоминавшийся Страус-Хюпе сожалеет, что после второй мировой войны США, располагавшие всеми возможностями для завоевания мировой гегемонии, добровольно подарили этот неповторимый момент суду истории[275]275
  R. Strausz-Hupe. Power and Community. London , 1956, p. 52.


[Закрыть].

Работы эти – лишь малая толика в потоке милитаристской литературы. Она старательно обслуживала надежды правящей элиты США на ядерную войну, на завоевание мирового господства, соответствующего американским «национальным интересам». Несколько лет спустя некоторым американским идеологам пришлось, подводя безрадостные итоги обеих политик (как «сдерживания», так и «освобождения»), с сожалением констатировать провал расчетов, связанных с этими доктринами. Как пишет Р. Стил, США в последнюю четверть века проводили политику «распространения в мире американских ценностей»[276]276
  R. Steel. Pax Americana. New York , 1967, pp. 6—7.


[Закрыть], что породило доктрины «сдерживания» и «освобождения». Интервенция была «доминирующим мотивом в послевоенной внешней „политике“, но цели и методы ее „оставались скрытыми в тумане путаной риторики“[277]277
  Ibid., p. 7.


[Закрыть]. Считалось, что американцы сдерживают или отбрасывают коммунизм. Но вместо этого они терпели поражения, лишали себя шансов на политические решения, в конечном счете «стали жертвами двух мифов: мифа об американском всемогуществе и мифа о глобальном коммунистическом заговоре». Признание верное, соответствует фактам. Но курс американской политики оставался прежним – агрессивным и милитаристским. Политология продолжала свою привычную работу – обоснование «особой миссии» США в современном мире.

ГЛАВА ШЕСТАЯ
УПРЕЖДАЮЩАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ

У политологических доктрин свои имена и титулы, свои «должности» и функциональные «обязанности», своя иерархия. Одни умирают незаметно, не познав славы или бесчестья. Других осыпают насмешками, они служат в качестве отрицательных персонажей в политических перепалках. Иные возвеличиваются.

Некоторые чрезвычайно тщеславны и высокомерны. Есть доктрины рабочие, промежуточные, общие, частные, доктрины-разведчики, а также рассчитанные на определенный возраст, социальное положение, образование.

Правящий класс не очень озабочен калейдоскопом и судьбой этих доктрин. Запутывая читателя, они несут тем самым свою службу, но если помирают своей смертью или насильственно, то тоже не беда. Но есть доктрина, которая находится на особом попечении. На нее держат равнение все другие. Арбитр безжалостный и непреклонный. «Национальные интересы».

Доктрину «сдерживания» превозносили до небес. Прошло время, и ее отвезли на политическую свалку; оказалось, что она не столь пылко, как это требуется, служит имперским амбициям Вашингтона.

С «освобождением» поступили не лучше. Эта концепция тоже оказалась не в чести у «национальных интересов», поскольку практически продемонстрировала свою беспомощность. «Освободить» по-американски, пока доктрина была на вооружении, никого не удалось. Множество доктрин появилось и после них. «Устрашение», «гибкое реагирование», «контрсила» – все они так или иначе вращались вокруг политики правительства, аправленной на конфронтацию с Советским Союзом. Эти доктрины готовы «отдать душу», как только потребует того политическая обстановка.

Доктрина «национальных интересов» – совсем другое дело. По своей сути и форме она служила и служит шовинистическим оправданием верховной цели США – достижению мирового господства. Все другие доктрины, как и партии, подвержены политической конъюнктуре. Когда приходит время «замены лошадей» на бесконечных политических скачках, уходящие в запас партии и их доктрины ругают за плохую службу «национальным интересам». Обе партии попеременно – жертвы этих стандартных обвинений.

Идеологически и политически необходимо было не только соорудить доктрины, оправдывающие саму войну в высших интересах США, но и проводить постоянные манипулятивные операции по «промыванию мозгов», с тем чтобы убрать препятствия, сдерживающие восприятие необходимости американского «мирового господства», превратить эту идею в общенациональную цель.

Необходимость в такой работе была очевидной. Далеко не всем американцам близка и понятна политика «мировой гегемонии». Убедить в этом – дело нелегкое и требует времени, усилий и средств. Кроме того, продолжает жить идея «изоляционизма», которая время от времени выплескивается на поверхность политической жизни. Главное – на пути к «мировому господству» встала альтернативная политика «мирного сосуществования» социально разнотипных государств.

Политика «изоляционизма» длительное время верно служила правящим кругам. Она способствовала развитию капитализма в США, прикрывала экспансию на континенте, помогала исподволь собирать силы для глобальных, захватнических акций. Уже к 1900 году Соединенные Штаты стали державой, в которой сочетались самым интересным образом консервативная идеология и экономическая экспансия. Подобная комбинация не вдохновляла революций. Интервенции против повстанцев на Кубе и на Филиппинах последовали за заявлением Теодора Рузвельта, что Соединенным Штатам необходимо быть жандармом Карибского региона с целью предотвращения переворотов. Через десять лет Вудро Вильсон рационализировал применение экономической и военной силы против Мексики, идеологически оправдывая его американской традиционной либеральной риторикой[278]278
  W. Lafeber. America , Russia and the Cold War 1945—1984. New York , 1985, с 153.


[Закрыть].

«Изоляционизм» шел рука об руку с консерватизмом и контрреволюцией. Но время шло. Правящим силам стало тесно в изоляционистских одеждах. По мере того как американский империализм все самоувереннее предъявлял свои претензии на мировое господство, громче становилась и критика «изоляционизма».

Политологи рьяно взялись за дискредитацию «изоляционизма». В 1953 году выходит книга Е. Голдмана «Рандеву с судьбой»[279]279
  E. Goldman. Rendezvous with Destiny. New York , 1953.


[Закрыть]. В ней рассматривается проблема борьбы «изоляционизма» с интервенционизмом на протяжении всей истории государства. Симпатии автора отдаются интервенционизму. В книге «Политическая война» «изоляционизм» объявляется «глупым и аморальным»[280]280
  J. Scott. Political Warfare. New York , 1955, p. 84.


[Закрыть]. Критикуя «изоляционизм», С. Падовер пытается изобразить политику, направленную на завоевание мирового господства, как фатальную неизбежность[281]281
  S. Padover. U. S. Foreign Policy and Public Opinion. In: Foreign Policy Association, «Headline Series», January-February, 1958, N 127, p. 12.


[Закрыть]. Ростоу и Хэтч также заявляют, что «США как государство, весь американский народ и его отдельные личности должны принять ответственность за другие части мира»[282]282
  W. R о s t о w, R. Hatch. An American Policy in Asia . New York , 1955, p. 1.


[Закрыть]. В книге «Мощь и бессилие» Э. Стиллмен и У. Пфафф, рассуждая об «особой» роли США в мире, пишут: «наступил час Америки в истории», она «несет главную ответственность» за будущее человечества[283]283
  E. S t i 11 m a n, W. P f a f f. Power and Impotence. New York ,1966, p. 13.


[Закрыть].

С. Адлер считает, что «изоляционизм» был «продуктом чрезвычайных условий»[284]284
  S. Adler. Op. cit., p. 471.


[Закрыть] и, словно ледник, растаял в войнах XX столетия. Вторая мировая война окончательно похоронила его. Адлеру жалко эту политику, но в современных условиях он считает ее нереальной.

Но жалко, собственно, не саму доктрину. Беда в том, что США «еще не нашли соответствующей замены изоляционизму»[285]285
  Ibid., p. 474.


[Закрыть]. Как же быть? В поисках «новой» доктрины Адлер не высказывает собственной точки зрения. Он упоминает книгу Лэтана с весьма многозначительным названием: «От изоляционизма к мировому руководству». По утверждению Адлера, тенденция, выраженная в заглавии книги, особенно быстро наращивала силу после 1945 года. «Стало даже модным говорить, – подчеркивает он, – что американский народ сделал свой окончательный выбор»[286]286
  Ibid., p. 472.


[Закрыть].

Д. Перкинс в работе «Внешняя политика и американский, дух», признавая агрессивный характер американских войн XIX века, в то же время оправдывает их «исторической необходимостью». Американский народ «желает другим народам самим управлять собой» «демократическим путем»[287]287
  D. Perkins. Foreign Policy and the American Spirit. New York , 1957, p. 20.


[Закрыть]. Но поскольку во многих странах такие условия не созрели, Перкинс оставляет за американцами право определять «пути демократии» и назначать сроки получения «свободы». «Когда-нибудь, – пишет он, – мы даруем самоуправление тем, над кем мы господствуем». Он определяет США как империализм «с тревожной совестью»[288]288
  Ibid., p. 13.


[Закрыть].

Любят властители США «раздавать свободу», словно рождественские подарки. Если послушать всех послевоенных президентов, американских идеологов, то другой заботы у США и нет, как приводить другие страны в восторженное состояние, даруя им свободу по-американски. Мозаика хунт и диктаторских режимов достаточно широка и разноцветна, и все они в особо дружеских отношениях с США, не говоря уже о том, что самому своему возникновению они обязаны деньгам, оружию или прямой интервенции США.

Откровенное изложение агрессивной программы представляет собой работа «Сила и цель». Ее авторы, Т. Кук и М. Мус, заявляют, что войны соответствуют «интересам человечества». «Изоляционизм» же стал своего рода «психологическим барьером к ответственному руководству» и является теперь с точки зрения внутренних условий бесполезным, а в международном плане вредным. Эта политика вступила в противоречие с «национальными интересами»[289]289
  Т. С о о к, М. Moos. Power Through Purpose, pp. 52—53.


[Закрыть].

Итак, активизация политики экспансии (напомним: по американским данным, в период до 1941 года США не менее 150 раз вмешивались в дела других государств; с 1945 по 1976 год только с использованием военной силы такое вмешательство имело место 215 раз. А в скольких случаях вмешательство «ограничивалось» применением услуг спецслужб, экономического шантажа, мер политического, пропагандистского, дипломатического давления?) требовала новых лозунгов, соответствующих интервенционистскому курсу правящих сил.

«Изоляционизм» терял свой священный статус догмы и свои позиции как основы политики[290]290
  A. De Conde (ed.). Isolation and Security. Durham , 1957, p. 4.


[Закрыть]. Могло показаться, что с этой политикой простились навсегда.

Но «изоляционизм» оказался весьма податливой доктриной, готовой к исполнению любой роли. Интересные замечания по этому поводу есть у У. Липпмана. «Изоляционизм, – пишет он, – означает не пассивность летаргию, а динамику и экспансионистскую энергию американской нации»[291]291
  W. L i p p m a n n. Public Opinion and Foreign Policy in the United States . London , 1952, p. 15.


[Закрыть].

В последние годы, особенно при администрации Картера и Рейгана, в США начали вновь поговаривать об «изоляционизме», но на сей раз – об ограниченном. Он касается только Западной Европы, используется в качестве шантажа. Содержание этих «изоляционистских» разговоров очень простое. Западноевропейцев запугивают: вот, мол, мы, американцы, уйдем и оставим вас с глазу на глаз с «советской угрозой». Если же не хотите, чтобы мы ушли, тогда подчиняйтесь, поддерживайте политику Вашингтона, впрягайтесь в американскую милитаристскую колесницу.

В целом же «изоляционизм» оказался поверженным. Доктрина «мирового господства» очистилась от отягощающего груза «изоляции» (пусть даже как психологического феномена), от разлагающего сентиментализма изоляционистских настроений. Впрочем, «изоляционизм» сопротивлялся недолго, поскольку спор-то шел не о существе политики, а всего лишь о психологических наслоениях, оставленных длительной словесной игрой вокруг слова «изоляция».

Но особенность послевоенного времени состояла в том, что американским лидерам и политологам пришлось вести борьбу как бы на два фронта: и против психологии буквально понятого изоляционизма, и против социалистической доктрины мирного сосуществования противоположных общественных систем. Если носителями первой была определенная часть легко манипулируемых американцев и она не представляла особых трудностей, то со второй оказалось куда сложнее. На борьбу с концепцией мира и мирного сосуществования пришлось выделять огромные ассигнования, создавать все новые и новые исследовательские и пропагандистские центры, готовить многочисленные кадры. Американской политологии и пропаганде не раз приходилось перестраивать свои защитные порядки, чтобы хоть в какой-то мере нейтрализовать влияние этой идеи и политики.

Прежде всего идеологи буржуазии стараются извратить причины войн, внушить среднему американцу мысль, что мир всего лишь пауза между войнами. Война же фатально неизбежна, и человек бессилен предотвратить ее. Но есть, конечно, и конкретные «виновники» войн. В современном мире в их роли выступают прежде всего коммунисты, которые хотят сначала усыпить американцев разговорами о мире, а потом покорить их. Этими вымыслами прикрываются зловещие планы создания «американской мировой империи». Утверждается, что мировая война есть единственное средство спасения цивилизации.

В докладе исследовательской группы Колумбийского университета говорилось, что война – главное средство разрешения международных вопросов, а мирное сосуществование – ненужная политика. Война, хотя и «ужасна во всех формах и почти непереносима в своей тотальной форме», не является «худшим из зол». Поэтому война и подготовка к ней – «необходимые составные части политики»[292]292
  United States Foreign Policy. New York , 1952, p. 160.


[Закрыть]. В ее основе – «агрессивность», «первородный грех», «безобразные стороны человеческой природы», которые искоренить невозможно. Только сила всемогуща и в состоянии управлять человеком. Концепцией силы объясняется и стремление «каждой нации к мировому господству». Это положение преподносится как аксиома, из которой следует вывод, что для дипломатии остается лишь деятельность, рассчитанная «на подрыв и ослабление» других государств, после чего их «легче раздавить». Подлинная цель дипломатии состоит в том, чтобы «навязать будущим жертвам свою волю – раздроблять, изматывать и держать их в состоянии обороны»[293]293
  Ibid., p. 198.


[Закрыть].

Этим словам более тридцати лет. Но живут они и по сей день. Администрация республиканцев дала политике силы ракетно-ядерную оркестровку, надеясь, что в этой форме она наконец принесет успех имперским планам.

Шовинистические идеи войны как естественного состояния общества имеют давнюю историю и своих многочисленных апологетов. В сущности, фашизм в основу своей идеологии захватнических войн положил те концепции прошлого, в которых войны рассматривались в качестве органического, присущего человеческому обществу элемента. В период империализма концепция войны как обязательного условия жизни получила активную поддержку «социальных биологов» (представителей так называемой «органической школы»). Войну стали пропагандировать как проявление «универсального закона» человеческой расы, поскольку она служит средством отбора наиболее «приспособленных» к жизни наций и народов. Мировое господство может осуществить огласно этому учению только нация «сверхчеловеков». Эти принципы легли в основу доктрин национальной и расовой экспансии. Еще в начале нынешнего века американский президент Т. Рузвельт призывал своих сограждан к «энергичным стремлениям» в мировом соперничестве. «Если мы будем уклоняться от борьбы, в которой люди должны рисковать своей жизнью и всем тем, что им дорого, тогда более смелые и более сильные народы обгонят нас и завоюют мировое господство»[294]294
  T h. Roosevelt . The Strenuous Life. Essays and Adresses. London , 1903, p. 20.


[Закрыть].