Текст книги "Нашествие (СИ)"

Автор книги: Александр Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Товарищ прапорщик, вы ранены?

– Какое там! Не моя это кровь, Валерку Тимохина помнишь?

Игорь покачал головой, этой фамилии он раньше не слышал. Венедиктов сплюнул в фонтан.

– Семью его при бомбежке завалило. Я ведь вместо того, чтобы в часть бежать сразу же, ему помогать кинулся. Три часа завал разбирали, нас ведь мало с дома уцелело, у соседей своих бед навалом, мы впятером перекрытия таскали, господи, откуда только силы брались. Валерке все чудилось, что слышит он своих, зовут они его, как безумный работал. Эх… Какое там… Добрались мы до них, да лучше бы и не пытались. Они сразу померли, Машеньку, младшенькую его, пятый годок шел, я сам из под плиты вытаскивал, вот и замарался. Валерка там и остался, не знаю даже, жив ли он.

– А это? – Игорь указал на щеку.

– А это меня кирпичом. Я пока сюда добирался, эти налетели, твари! Две штуки по народу, что в военном городке завалы разгребали, полоснули. Я заныкаться успел, да не совсем удачно, рядом что-то взорвалось, ну мне по морде и прилетело кирпичом. А тут вон эти бродят, бойцы, мать их. От своих в суматохе отбились. Эх, мать ети, где бы ствол взять?

– А у одного из них и возьмите, вы же всяко лучше умеете.

Венедиктов вновь сплюнул, на сей раз в фонтан и ответил, так, словно рядом и не было тех двух бойцов.

– Нет уж, тогда они точно раскиснут. Эй, бойцы! Дух не теряйте!

Бойцы затравленно оглянулись. Венедиктов хотел было сказать что-то еще, но на сцену вышла новая, невиданная ранее сила.

В пролом периметра, изящно, словно живое существо, впрыгнуло нечто. Нечто на четырех лапах, почти кошачьей головой и двумя стволами, по штуке с каждого бока. Игорь прикинул ее размеры, выходило, что кибер, а металл брони не оставлял сомнений, оказался в холке по грудь взрослого человека. Вылитая кошка, у нее даже имелись усы на морде, толи сенсоры, толи антенны связи. Затянутая в кирасу кошка. «Кошка» замерла, прочесывая местность и Венедиктов замер, так и не закрыв рот. Игорь пригнул его к земле, духи сделали то же самое сами, не дожидаясь рвущего тело импульса, или чем там стреляла эта хреновина.

«Кошка» пошла вперед, плавно огибая куски разлетевшегося бетона, метра полтора в холке, она, несмотря на вес была слишком легка в движениях. Следом за ней в пролом скользнули еще две, они построились клином и…

Откуда выскочил этот сумасшедший, Игорь не заметил. Просто метрах в десяти позади троицы возник человек, сжимавший в каждой руке по автомату. Юрка! Черт побери, это был он, Юрка Щетунов, самый рослый и накачанный солдат их батареи. Сто двадцать килограмм живой массы, он единственный кто мог стрелять из двух автоматов одновременно.

Два ствола синхронно плюнули огнем, на таком расстоянии град пуль заставил пошатнуться одну из «кошек», но было видно, что нанести хоть каких то повреждений автоматные пули не могли. Две «кошки» даже не стали отвлекаться от прочесывания, лишь одна из них повернулась, почти прыгнула, Юрка не стал бежать, или искать укрытие, он отбросил опустевший автомат и прыгнул навстречу. Приклад опустился на плоскую, безглазую морду, Юрка замахнулся опять. Удар передней лапы втоптал его в песок, размозжив голову и верхнюю часть туловища. Игорь едва сдержал крик ярости и отчаянья. А вот один из бойцов не сдержал. То, что он издал, с натяжкой можно было назвать криком, скорее полу стон, полу проклятье, но хватило и этого. Их засекли!

Чертовы пушки по бокам «кошек» как, оказалось, имели нехилую скорострельность. Лазерные лучи, прекрасно видимые в пыльном воздухе, срезали кусты, те вспыхнули, разбрасывая горящие ветки. Пушки били импульсами, часто-часто, беззвучно и оттого совсем не страшно. Страшно не стало ни после того, как одного из бойцов перерезало пополам, ни после того, как вскрикнул Венедиктов, лишившись правой ноги. Крови не было, высокотемпературный луч пережег и заплавил кровеносные сосуды.

Венедиктов с пепельно-серым лицом, оскалившись так, что Игорь невольно отшатнулся, ухватил его за плечо.

– Бери пацана и мотайте отсюда! Бегом, я сказал!

Прапорщик вытащил из-под половинки погибшего автомат и короткими экономными очередями стал вызывать огонь на себя.

– Да уходите же вы!!!

Игорь пополз прочь, стараясь, чтобы между ним и «кошками» всегда оставался фонтан. Боец полз за ним. Венедиктова положили быстро, по подсчетам Игоря, тот не успел отстрелять и одного магазина, следующими были они. Назад он старался не смотреть, страшась увидеть направленный в себя ствол, затылком чувствуя, как ищут его сенсоры кибернетической системы. В том, что это не живые существа сомнений у него уже не оставалось. Сзади что-то неразборчивое прохрипел солдат. Игорь напряг слух.

– Они идут сюда.

Черт, только этого не хватало. Видимо их засекли и теперь выходили на удобную для стрельбы позицию. Игорь оценил расстояние до развалин штаба. Метров двадцать. Мда, далековато, одним рывком не добраться, их завалят на пол пути. Он оглянулся. Серая тень плавно выдвигалась, обходя закрывающий их фонтан, еще пара секунд и они окажутся как на ладони. Куда? Он метнул взгляд по сторонам, слишком далеко, им не добраться до укрытия, а стрелять по кошкам бесполезно, автоматные пули даже не собьют тем прицел.

Люк! Канализационный люк в паре метров от него, открытый канализационный люк!

– В люк, быстро!

Солдат, Игорь даже не знал его имени, кивнул в знак того, что понял. Игорь рванулся к люку, ужом протискиваясь между разбросанными взрывом кирпичами. Рука наткнулся на что-то мягкое и липкое, лишь позднее до Игоря дошло, что он коснулся чьих-то выдранных внутренностей, но это позднее, в тот момент все его мысли занимало одно – успеть!

Он успел, проскользнув в дыру люка за секунду до того, как сверху полыхнуло. Его бросило вниз, швыряя о бетонные стены колодца, обдирая кожу. Игорь мешком свалился в стылую воду, что по щиколотку заливала крошечное пространство колодца.

– Быстрее!!!

Сверху, закрывая плечами серое небо, навис солдат. Он почти успел. Успел закинуть внутрь автомат, влезть по пояс внутрь, приноравливаясь прыгать. Вспышка и что-то увесистое смачно хрястнуло Игорю в переносицу.

Зрение к нему вернулось быстро, пожалуй даже быстрее, чем он сумел осознать сам факт его потери. Господи, предметом, ударившим его в лицо, являлась голова того самого, так и оставшегося безвестным солдата. Игоря сглотнул, подавляя волну тошноты и отбросил страшный снаряд. Сверху, совсем рядом что-то рвануло и это вывело Игоря из странного оцепенения, он рванулся во мглу. Инстинкт гнал его дальше, вглубь туннеля, подальше от ужаса, что царил на поверхности. Ныли исцарапанные колени, но он упорно продолжал ползти, отталкиваясь от свисающей отовсюду паутины. Впереди замаячил свет, тоннель обрывался новым колодцем. Игорь, с трудом поворачиваясь в коллекторе, пополз наружу. Он откинул тяжелую чугунную крышку и высунулся по плечи. Вроде все тихо?

Что заставило его оглянуться, Игорь так и не понял, шума он не слышал и солнце светило ему в лицо, но тем не менее, он оглянулся. И застыл соляным столбом, хотя разум вопил – ВНИЗ!!! Впавшее в столбняк тело повиноваться отказалось.

Кошка, штурмовой робот пришельцев стоял менее чем в пяти метрах от люка, из которого выглядывал Игорь. Стоял, еще не видя замершего в ужасе человека, но уже поворачивая в его строну гладкий металл бронированной морды. Еще пара секунд и его засекут, а после один выстрел и все, ему хватит. Господи, взмолился Игорь, дай сил! Помоги сдвинуться, верни мне тело! Но чуда не происходило, мышцы отказывались повиноваться. Тварь увидела его, даже не повернув до конца голову, Игорь понял это по тому, как начали разворачиваться в его сторону спаренные стволы пушек. Это было последнее, что он запомнил, тьма сомкнула над ним спасительные объятья.

Кумулятивная граната из РПГ-7 врезалась в бок штурмового кибера, разорвав того почти напополам. Ударная волна буквально вбила Игоря в темный провал коллектора, милосердно погасив сознание. Стрелка, что сам того не ведая спас Игоря, тут же запеленговали по траектории гранаты и угол здания в котором тот укрывался, исчез в огненной вспышке разрыва, похоронив оставшегося безвестным героя под тоннами битого кирпича. Бой завершился.

Волна прокатилась дальше, оставив за собой дымящиеся развалины арсенала. Еще долго после их ухода царила тишина, создавая впечатление всеобщей гибели. Но стоило стемнеть из подвалов, канализационных люков, или просто уцелевших домов стали осторожно выглядывать люди. Удивительно много людей.

Глава 5

Первыми перед высадкой были уничтожены крупные войсковые подразделения. Особый приоритет уделялся морским группировкам и радарным станциям. Лишенные возможности наблюдать за околопланетным пространством, люди так и не смогли отследить траектории заходящих на посадку десантных челноков. Отсутствие связи, заглушаемой помехами, и общая неразбериха привела к тому, что большинство подразделений уничтожили в течение первых суток. При этом потери в личном составе оказались незначительные, но вся тяжелая техника была выведена из строя высокоточными ударами. Отсутствие понятия мобильной войны в условиях контроля противником космического пространства привела к поочередному уничтожению сконцентрированных в местах дислокации сил. Данный тип операции и противодействие ему, вы можете увидеть в любом учебнике по тактической подготовке.

Отрывок из лекции в военной Академии Генерального штаба

Новый Авалон

К началу описываемых событий седьмая авианосная ударная группировка ВМФ США курсировала в Корейском море, неся привычное боевое дежурство в одном из последних оплотов, неподчинившегося американской демократии мира. Несокрушимую машину, авианосца «Теодор Рузвельт» прикрывали три ракетных крейсера, пять фрегатов ПВО, две подводные лодки и многочисленные суда снабжения, радиоразведки и вспомогательных судов. Сила, равной которой в мире в одна тысяча девятьсот девяносто пятому году не было.

Полторы недели повышенной боевой готовности, сумятица и политическая нестабильность, вызванные появлением астероида в системе Земля-Луна стали уже привычным делом. Маленькая горошина спутника, имеющего в семь раз меньшие угловые размеры чем Луна, висела себе в небе, уже который день храня таинственное молчание. Никакой активности, полное радиомолчание во всех доступных диапазонах, всем потихоньку стало казаться, что астероид Беннергема мертв. Моряки «Теодора Рузвельта», раздраженные изнуряющей тело и волю постоянной боевой готовностью уже в открытую роптали, и вице-адмирал Уиллоу начал всерьез задумываться о соответствующем рапорте в штаб ВМФ. Уставший моряк – плохой моряк.

Систему слежения АУГ[3]3
  Авианосная Ударная Группировка – (прим. автора)


[Закрыть] совершенны и первыми адмиралу доложили операторы радарных установок его собственного флота. Сообщение от командования ВМФ опоздало на двенадцать минут. Пятого мая, в девять часов тридцать три минуты утра, на мостике «Теодора Рузвельта» звякнул аппарат внутренней связи. Трубку снял вахтенный офицер, лейтенант-коммандер О’Дональд. Выслушав сбивчивый доклад оператора, О’Дональд на секунду задумался, потом все же решился потревожить занятого сводкой утренних новостей адмирала.

– Сэр, мы засекли что-то непонятное. Оператор затрудняется идентифицировать цели, он уверен только в том, что их высота и скорость слишком велика для самолетов, а также, что это не баллистические ракеты русских.

– Сколько целей? – Не отрываясь от экрана телевизора, пробурчал Уиллоу.

– Точно подсчитать пока не удалось, слишком велика высота, наши радары не рассчитаны на наблюдение за околоземным пространством. Приблизительно несколько тысяч.

Адмирал ткнул в кнопку выключения телевизора и резко крутанувшись в кресле, повернулся к О’Дональду.

– Немедленно запросите штаб флота. Я должен знать, объявлена ли нам война, или мои орлы опять приняли стаю птиц за ракетную атаку!

– Слушаюсь, сэр!

Флот, это могучий, огромный организм, способный выполнить практически любую задачу. Но, как и у любого другого огромного организма, у него есть пожалуй единственный недостаток – чертовски медленная реакция на любую вводную. Попробуйте себе представить, насколько колоссальный путь должна проделать информация, пока от простого оператора радарной установки, не способного охватить целой картины происходящего, она попадет на стол кому-то, кто может принять решение. Умножьте полученное время на два, пока тот человек все обдумает, что-то решит и пока приказ, проделав обратный путь, будет выслушан таким же безвестным винтиком, как и тот оператор. Сложите это время и вы получите результат – слишком медленно! Впрочем, в той ситуации время значения уже не имело.

В десять сорок пять, на стол Уиллоу легла свежерасшифрованная радиограмма из штаба, которая подтверждала полученные его собственными системами данные. Подтверждала, но увы, нисколько не дополняла. Рекомендации командования также не блистали новыми идеями. Сохранять повышенную боеготовность, ждать новых инструкций, а до тех пор действовать по собственной инициативе, исходя из текущей обстановки.

Уиллоу раздраженно скомкал распечатку радиограммы. Действовать по собственной инициативе, ну что ж!

– Вахтенный! Прикажите играть боевую тревогу!

Эта команда, как выяснилось впоследствии – позволила флоту просуществовать значительно дольше, чем случилось бы, будь отдана эта команда на полчаса позже, когда в Вашингтоне наконец-то разобрались, что происходит и отдали приказ о переходе в состояние войны.

В одиннадцать часов двадцать три минуты утра, радары кораблей сопровождения засекли восемнадцать неопознанных объектов, что на большой скорости приближались к АУГ со стороны побережья. Две минуты спустя об этом было доложено вице-адмиралу Уиллоу.

Уиллоу стоял на правом крыле смотровой площадки, наслаждаясь свежим утренним бризом, подставив ему блестящую лысину непокрытой головы. Серая туша «Теодора Рузвельта» резала волны Корейского моря со скоростью в двадцать три узла и встречный ветер выбивал из его глаз слезы, но адмирал стоял, вбирая в себя чудесные ароматы южных морей. Стоял, не замечая давящего рева взлетающих с палубы самолетов, он наслаждался свежестью ветра, вечным непостоянством морских волн, разнообразием их оттенков, всем тем, что заставило его влюбиться в океан. Военный моряк, в глубине души Уиллоу оставался все тем же девятнадцатилетним пареньком, что в тайне от отца удрал из престижного колледжа в военно-морскую академию. Он любил океан и тем больше он ненавидел судьбу, что заставляет его идти на смерть посреди волн. Океан жесток, но люди гораздо более жестоки, люди предпочитают убивать с чувством ненависти, или даже интереса в сердцах.

– Сэр, мы засекли что-то на дистанции пятисот миль! При такой скорости они войдут в зону открытия огня через полторы минуты. Сэр, я прошу вас спуститься в командный отсек, здесь небезопасно, сэр!

– Если это то, о чем я думаю, то вскоре на всей земле не останется безопасного уголка. Впрочем, ты прав, незачем рисковать по глупому.

Авианосная группировка – чертовски хорошо защищенная штука, способная не только наносить сокрушительные удары, но и вполне успешно себя оборонять. Сам по себе авианосец, сердце АУГ в бою стоит немногого и потопить его, оставленного без присмотра эскорта, вполне под силу даже копеечному ракетному катеру, конечно если на катере есть ядерное оружие. Вся проблема для атакующих заключается в нескольких кольцах обороны, прикрывающих сердце группировки от практически любой угрозы. Уиллоу знал, по расчетам аналитиков, при атаке авиацией, даже с применением ядерного оружия, Советы заранее списывали на запланированные потери целый полк дальнебомбардировочной авиации. А уж при атаке обычными, неядерными ракетами обмен был и вовсе чудовищным. Вся беда заключалась в том, что определить принадлежность потенциального противника до сих пор не удалось.

На мостике царил хаос, ни разу, за последние пятьдесят лет перед военно-морским флотом США не вставала реальная угроза нападения, до сих пор нападали только они и теперь, что греха таить, Уиллоу мог признаться в этом, по крайней мере, себе – его люди не совсем представляли, что делать. Одно дело тренировки и совсем иное – вот так стоять и ожидать попадания ракеты в корабль. Настоящей, боевой, чертовски громко взрывающейся ракеты!

– До них четыреста пятьдесят миль! Высота… Проклятье! Высота пятьдесят километров! Что это за чертовы самолеты?! Хьюго, дайте мне данные по их проклятой скорости!

– Дерьмо! Отметки разделились! Похоже, что они запустили ракеты! Да! По три отметки отошли, плюс пятьдесят четыре! У нас пятьдесят четыре цели, это ракеты! Скорость сближения, о Боже! Две мили в секунду! У нас менее двух минут до контакта!

Все, что могло стрелять разворачивалось в сторону несущихся на неимоверной скорости ракет. Противоракеты, многоствольные артиллерийские системы, даже устаревшие зенитные автоматы на кораблях снабжения. Ни одна ракета, против которых конструировались системы ПРО не могли летать с такой скоростью. В плотности огня сейчас было единственное спасение АУГ.

– До ракет сто миль, вектор сто тридцать, возвышение девять, нет, восемь, черт! Десять градусов! Ракеты маневрируют! Пятьдесят миль! Двадцать секунд до контакта!

– Запуск противоракет!

– Бесполезно! Они просто не рассчитаны на такие скорости!

– Подорвите их заранее! В километре, в двух от нас!

– Мы все равно не успеем до… Отменить запуск!

– Три мили!

Навстречу ракетам протянулись частые пунктиры снарядных трасс. Десятки стволов били в их сторону, создавая сплошную, непреодолимую стену свинца. Две мили, первые три вспышки детонировавших от прямых попаданий ракет. Стволы плевались огнем, окутанные дрожащим маревом перегретого воздуха. Миля, еще десяток огненных облаков. Пятьсот метров, детонировало еще двадцать одна ракета. Сто метров, одна ракета.

КОНТАКТ!

Да, именно таким был первый контакт людей и тедау. Девятнадцать прорвавшихся сквозь огонь ПРО[4]4
  Противоракетная оборона – (прим. автора)


[Закрыть] ракет. Неядерных ракет, но этого хватило. Первым исчез в дымном столбе огня танкер, что нес в себе сотню тысяч тонн горючего для авианосной группировки. Спустя малую долю мгновения прямое попадание в середину корпуса получил ракетный крейсер «Хуш», взрыв разворотил в нем двадцатиметровую дыру, в которую мгновенно хлынули потоки воды. Второе попадание, что последовало, не успев еще отгреметь первое, практически оторвало «Хушу» нос и корабль, так и не потеряв хода, исчез в пучине столь же быстро, как и ныряющая за кормом утка. Второму крейсеру, систер-шипу «Хуша», «Левингтону» повезло больше, получив попадание в корму, он сумел остаться на плаву, хоть и потерял ход.

Момента попадания в авианосец Уиллоу не запомнил. Просто кто-то огромный, но нежный и сильный, выключил на мостике свет, а самого адмирала поднял на руки и бережно уложил к переборке. Три ракеты, одна за другой поразили авианосец во взлетную палубу, пробив в ней огромные дыры, исковеркав и разметав не успевшие взлететь самолеты. В принципе это нельзя даже было назвать опасными повреждениями, но от огня загорелись расположенные ниже взлетной палубы цистерны с авиационным топливом. Вот это было уже серьезнее, взрыв такого количества топлива мог причинить авианосцу гораздо большие увечья, чем три комариных укуса ракетами. Чтобы утопить четырехсот метровую громаду плавучего острова требовалось нечто типа небольшого ядерного взрыва, не меньше.

Все остальные ракеты также нашли каждая свою цель, но вреда сумели нанести существенно меньше, утопив пять крупных, но не имеющих большого военного значения судов поддержки. Складывалось такое впечатление, что неведомый противник при выборе приоритетов для атаки выбирал корабли по их размерам. В итоге АУГ потеряла лишь треть боевой мощи. Больно, но отнюдь не критично, пока что им просто расквасили нос, этакий легкий пробный удар, пустить юшку, проверить на стойкость.

Уиллоу пришел в себя от звука льющейся воды, не сразу поняв, что это не пробоина, что льют на его лицо. Он постарался открыть глаза и тотчас отказался от этой затеи, боль пронзила череп, ввинчиваясь раскаленными добела сверлами в мозг. Он прикоснулся ладонью к глазам, с ужасом чувствуя под рукой что-то липкое. Кровь? Да, осколки разбитых стекол избороздили его лицо, он чувствовал ладонью их острые покалывания, но не мог понять одного.

– Кто-нибудь! Мои глаза! Что с ними?

Ответивший голос был ему незнаком.

– У вас все лицо в крови, сэр. Я боюсь, что…Медика на мостик, адмирал ранен!

Говоривший замялся и адмирал до скрежета стиснул зубы, все поняв.

– Нельсон потерял лишь один глаз, мне повезло меньше. Дерьмо!

Уиллоу со всхлипом втянул в себя пропахший гарью воздух. Нужно взять себя в руки! Немедленно! Если он поддастся панике, то все кончено, а так, со зрением, или без, он еще в строю, он еще может командовать.

– Где первый помощник?!

Вместо неизвестного ответил О’Дональд.

– Мартинсон мертв, сэр. А вам нужна медицинская помощь.

– Проклятье, у меня нет времени на докторов! Доложите о повреждениях!

– Пока толком не знаю, аварийные команды работают, корпус пока цел, разрушена взлетная палуба и пожар в хранилище авиационного топлива. Я приказал заблокировать тот отсек и подать в него забортную воду.

– Разумно. Замените погибших на мостике, мне нужен контроль над обстановкой!

– Уже выполнено, сэр, контроль перенесен в резервный командный пункт, пожалуйста, спуститесь туда, сэр!

– Да, конечно, помогите мне встать, я ничего не вижу.

О’Дональд протянул руку, но встать адмирал не успел, вновь загрохотали колокола громкого боя.

– Черт! Вторая атака!

Уиллоу потер рукой лоб, .

– Я не успею в резервный центр, а командовать могу и отсюда. Организуйте мне связь!

– Но сэр, здесь небезопасно!

– Выполняйте!

– Слушаюсь, сэр!

Уиллоу протянули наушники с микрофоном, ну что ж, глаза тут ему не понадобятся. Отсюда, с разбитого мостика он слышал все, что происходило в резервном командном центре, скрытом глубоко в недрах корабля.

– До них менее ста миль, высота падает, они уже ниже двадцати километров.

– Звено «янки», атакуйте! Сбейте их с курса!

Двадцать километров, там уже могли действовать истребители авианосного базирования. И они начали действовать. Девятка самолетов пошла на сближение, с сорока миль, атаковав неизвестных ракетами дальнего действия «Феникс». С одной стороны это помогло АУГ продержаться на несколько секунд дольше, с другой же – не принесло ни малейшего результата. Выпустив с дистанции в восемьдесят миль еще по три ракеты, неизвестные аппараты просто изменили курс и играючи ушли от истребителей простым набором высоты. «Фениксы» еще какое-то время пытались держаться у них на хвосте, но, выработав горючее, самоликвидировались, так и не сумев их догнать. На беспомощно зависших у динамического потолка высотности истребителей, неопознанные объекты внимания обратить не соизволили. У F16 все равно не хватало топлива до береговых аэродромов.

– Пятьдесят четыре отметки! Время до контакта сорок секунд.

– Десять секунд до запуска противоракет, рекомендую подрыв на дистанции двух миль. Отсчет! Семь, шесть…

– Приготовиться!

С учетом понесенных потерь корабли АУГ могли за один залп выпустить не более трех десятков зенитных ракет. Люди замерли, почувствовал легкую дрожь палуб. ЗРК[5]5
  Зенитно ракетный комплекс – (прим. автора)


[Закрыть] пошли. Зенитной ракете нет нужды точно попасть в цель, достаточно взорваться где-то поблизости, выбросив во все стороны тысячи смертоносных стальных шариков, что с легкостью дырявят тонкостенные корпуса ракет. Уиллоу так и не узнал фамилии офицера, которому пришла в голову светлая мысль создать таким образом настоящую завесу на пути несущейся на АУГ смерти. Но как бы то ни было, затея себя оправдала. Ошибкой тех, кто запустил ракеты, была именно массовость ракетного залпа, ракеты шли кучно, лишь перед самой целью они расходились, выискивая каждая свою цель. И когда их курс пересекся с тучами разлетевшихся шариков, то из множества глоток на резервном командном центре вырвался единодушный вопль восторга.

– Минус сорок три цели!

Еще одну ракету сбила изрядно поредевшая ствольная артиллерия, но тут пришло время флоту получать удары. Десять прорвавшихся ракет, минус один крейсер, пробитый ударом в оба борта, причем ниже ватерлинии, три судна снабжения и самое печальное – корабль радиоразведки. АУГ фактически ослеп, радарные станции на прочих кораблях ни шли ни в какое сравнение с мощнейшими антеннами потерянного корабля. В сам «Теодор Рузвельт» угодила лишь одна ракета, вырвав значительный кусок борта и убив более сотни моряков, но не нанеся кораблю непоправимых повреждений. Авианосец оставался на плаву и даже не потерял ход.

– Адмирал, они кажется убрались.

Уиллоу дрожащей рукой снял наушник и вытянул вперед руку, нащупывая плечо О’Дональда.

– Выведите меня наружу.

– Но, сэр, вам срочно нужна медицинская помощь!

– К черту медиков! Неужто вы думаете, что противник, кто бы он там не был, оставит нас в покое?!

– Радар не фиксирует посторонних отметок, сэр. Они ушли.

– Коммандер, я потерял глаза, но не мозги! Так, или иначе, но они от нас не отстанут, а я хочу перед смертью еще немного подышать свежим воздухом. Выведите меня пожалуйста наружу.

О’Дональд сдался, и ухватив адмирала под руку, помог тому встать.

– Хорошо, но только на пару минут! Харви, распорядитесь, чтобы прислали медика на мостик, черт вас возьми!

Уиллоу практически не чувствовал боли, для боли просто не оставалось времени, жизнь заканчивалась, заканчивалась естественным для военного моряка образом, но сам Уиллоу видел в этом огромную несправедливость. Он был готов умереть за свою страну, но умереть не так, бесполезно потеряв все свои корабли, не сумев нанести врагу даже капельки урона. Он закусил губу и с удивлением понял, что плачет. Плачет лишенный глаз, алыми от крови слезами. Для слез не нужны глаза.

Они вышли на правое крыло мостика, но и тут его ждало разочарование, свежесть соленного морского воздуха исчезла, сменившись едким, пронизывающим все запахом горящего корабля. Снизу, со взлетной палубы слышался треск горящих переборок и крики борющихся за жизнь корабля людей.

– О’Дональд, вы будете моими глазами. Скажите же, что вы видите?

– Матросы сражаются за свой корабль, адмирал. Они собраны и деловиты, они знают, что делать. Мы еще поплаваем с вами, сэр.

– Спасибо на добром слове, но моя карьера закончена в любом случае. Как вы думаете, кто на нас напал?

– Не сочтите меня безумцем, сэр, но я думаю – это были чертовы пришельцы, с того проклятого всеми богами астероида.

Уиллоу почувствовал, как его губы помимо воли складываются в некое подобие усмешки.

– Коммандер, в этом безумном мире вы самый нормальный человек. Что ж, пусть это будут пришельцы, по крайней мере, мне не так обидно умирать, зная, что я все равно ничего не мог им противопоставить.

– Да, мы сделали все, что могли… О боже!

– Что случилось?

– О боже, как это красиво…

Сияние пришло с неба, сияние, видимое даже в этот солнечный день. Огненный столб, коснувшись воды, породил огромные клубы пара, окрасив их в радужные, горящие всеми красками спектра цвета. Огненный столб двигался, перечеркивая один корабль за другим. Там где он касался палубы, металл мгновенно испарялся, добавляя разноцветные клубы к тучам висящего над водой пара. В визжащем реве испаряющейся воды тонули все прочие звуки, люди, что еще оставались в живых, замирали и заворожено всматривались в приближающуюся смерть, не делая даже малейших попыток спастись. Да и как можно было спастись от такого?! На огромном пространстве море кипело, нагретое исходящим с неба сияньем.

У Уиллоу оставалось еще секунд десять жизни, когда он наконец-то понял, что происходит и весь остаток жизни хохотал, сам не слыша своего смеха. Они все же сумели хоть как-то досадить врагу, и он таки соизволил ударить по ним из главного калибра. Ради этого стоило и умереть. Знай адмирал, что ни один из прочих флотов не удостоился такой чести, он был бы еще более доволен, но об этом, увы, ему узнать было не суждено.

Жар усиливался, и на секунду адмиралу показалось, что он вновь видит, столь ярок был этот свет. Столб огня, точнее, луч огромного лазера, коснулся борта авианосца, испаряя металл. Огромный плавучий остров накренился, хлебая кипящую воду, и за секунду до смерти, адмирал, уже ощущая кожей раскаленный воздух, окружающий луч, успел крикнуть. Его последними словами были.

– За нас отомстят!!!

Перерезанный пополам, авианосец еще несколько минут сопротивлялся морю, не желая умирать, но уцелевшим людям это принесло лишь новые страдания. Луч потух, исчез рев испаряющейся воды и над волнами Корейского моря, еще долгие минуты слышались истошные вопли варящихся в кипятке людей. Седьмой флот ВМФ США прекратил свое существование.