Текст книги "Контакт"

Автор книги: Александр Немченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Мы с Кшиштофом удивленно переглянулись. Что псионику понадобилось от меня? Словно прочитав мои мысли, астрофизик пожал плечами, мол, «не знаю» и произнес:

– Что ж, я тогда пойду вперед, не буду мешать вам.

Кшиштоф не спеша пошел к лифту, я же остался с Кириллом наедине.

– Итак, что вы хотели? – спросил я.

– Можно на «ты», если вы не против, – предложил он.

– Хорошо, Кирилл, ты что-то хотел обсудить со мной?

– Просто хотел еще раз попросить прощения за своего подчиненного и за его неподобающее поведение.

– Нет, ничего, все в порядке, – произнес я, натужно улыбнувшись.

Чувствую себя как-то неловко рядом с ним, под этим пристальным взглядом фиолетовых глаз.

– Чувствуешь себя неловко рядом со мной? – поинтересовался Кирилл.

Я внутренне вздрогнул. О господи! Он что, умеет читать мысли?

– Не подумай, что я читаю мысли, – примирительно подняв руки, произнес спецназовец.

– Как же! После такого во все, что угодно, поверишь, – еще более удивленно произнес я.

– И все же это не так. Мысли я читать не умею, но прекрасно чувствую настроение человека, а значит, могу догадываться о ходе мыслей.

– Хм, вот как. А что еще можешь?

– Например, угадать, что у тебя в левом кармане. Печенье из столовой.

Я не успел даже удивиться, когда он протянул руку, пальцы ловко нырнули в карман и вытащили на свет круглое печенье. Его губы растянулись в улыбке.

– Но как?..

– Простая наблюдательность. Я видел, что ты, перед тем как подняться из-за стола, спрятал в карман печенье.

В его глазах плясали веселые бесенята, я усмехнулся, принимая из его рук печенье.

– Мы, псионики, далеко не все суперсерьезные и пафосные. Мы такие же люди. А теперь прости, меня ждут дела.

Он глянул мне за спину. Я обернулся и увидел, как из зала совещания вышел Луи Бастьен. Кирилл поспешил к нему.

– Товарищ капитан, завтрак окончен, личный состав готов к действиям.

– Хорошо, Кирилл, собери всех в ангаре, пусть проверят экипировку и готовятся. Мы спустимся вместе с инженерами и будем охранять периметр, пока они оборудуют временную базу на поверхности.

– Есть.

Я уже дошел до лифта, когда Кирилл догнал меня.

– Будете защищать инженеров от пришельцев? – с усмешкой спросил я.

– Да, – став чрезвычайно серьезным, ответил Кирилл. – Я, конечно, не думаю, что на нас нападут и что пришельцы вообще покинут корабль, но в одном я уверен – они там есть. Еще на подлете я сконцентрировал сознание и почувствовал отголоски жизни. Может, он и пролежал в толщах льда несколько сотен, а то и тысячу лет, но я уверен, что внутри него есть живые организмы.

Спустившись на первый этаж, я попрощался с Кириллом. После нашего короткого разговора псионик уже не казался таким уж подозрительным.

Так как в этот день заняться мне было нечем, я решил осмотреть лабораторию непосредственно на станции. Первое, что попалось на глаза, – компактный квантовый компьютер. Размером он с небольшой ящик и потребляет едва ли три сотни ватт, но по своей мощи сопоставим с суперкомпьютерами начала двадцать первого века. Конечно, его вычислительных мощностей не хватит, чтобы на его основе создать полноценный искусственный интеллект, но вполне достаточно для проведения различных сложных аналитических исследований, расчетов и составления прогнозов. Он стоял в центре лаборатории, разделенной на четыре части прозрачными стенками. В одной части видны столики и стеллажи с колбами и банками, заполненными различными жидкостями, электронный микроскоп, несколько компактных машин для анализа крови и ДНК. В другой расположилось некое подобие операционной палаты. Скорее всего, там делают вскрытие и анализ трупа: вон и лазер для вскрытия, и столик с соответствующими хирургическими инструментами, куча специальных банок и контейнеров для органов. Почему именно вскрытие трупов? Потому что там нет ни одного прибора жизнеобеспечения, типа дефибриллятора или прибора для искусственной вентиляции легких. Учитывая стерильность и чистоту, можно предположить, что эта часть лаборатории еще ни разу не использовалась по назначению. Еще одна часть заставлена различными приборами для сканирования и анализа разных материалов. Также я увидел компактную лазерную установку, трехмерный принтер и стол наподобие того, что используется в комнате совещаний, способный создавать подробную трехмерную голограмму. Последнее помещение, с множеством разных компактных станков, с парой столов, заваленных инструментами, больше походило на мастерскую.

Я вошел, естественно, в ту часть, что заставлена колбами. Глянул на емкости с реактивами, пальцы осторожно ощупали поверхность микроскопа. Если я здесь и буду работать, то только в том случае, если лаборатория на поверхности спутника не будет удовлетворять моим потребностям.

На миг я вспомнил Прибрежный – новый крупный город на юге того полуострова, который раньше занимало государство под названием Италия, солнечное побережье, приятный морской бриз, теплое ласковое солнце, свою крупную лабораторию с десятками коллег и вечерний отдых в двухэтажном доме с видом на море.

И вот теперь я здесь, более чем в пятистах миллионах километров от Земли. Умопомрачительное расстояние. Моя машина на антигравитационной подушке летит со скоростью пятьсот километров в час. Это значит, что такое расстояние на ней можно пролететь за сто пятнадцать лет.

Все вокруг кажется нереальным. Я еще не до конца осознал, что нахожусь глубоко в космосе, на космической станции. И прилетел я сюда для исследования космического корабля, в котором, если верить псионику, находятся живые инопланетяне.

Группа инженеров и бойцы спецназа уже спустились на Европу. Сейчас между станцией и спутником Юпитера то и дело курсирует корабль, доставляя материалы для мобильной лаборатории. По идее, завтра мы отправимся на поверхность.

Я уже собирался уходить из лаборатории, как двери с легким шипением открылись и вошли Леонид Дашкевич и Валентина Хань. Видимо, процесс постройки лаборатории на Европе запущен и непосредственного контроля начальником станции не требует, раз он решил прийти сюда с Валентиной.

– О, Алексей, – Дашкевич взмахнул рукой, приветствуя меня. – Осматриваете лабораторию?

– Да.

– Как всегда, в своем репертуаре. Быстрее потрогать колбы, посмотреть в микроскоп, – со смешком прокомментировала Валя.

Я выдавил из себя подобие улыбки. На миг глянул на руку Леонида, что приобняла девушку за талию.

– Не скрою, я скучаю по оставленной на Земле лаборатории.

– Над чем вы работали в последний раз?

– Над управляемыми микроорганизмами. Сейчас несколько научных институтов пытаются создать наномашины. Как только они будут сконструированы, то смогут не просто проникать куда угодно, но и отделять один атом от другого. И даже изменять их свойства. Представляете, по команде миллиарды не видимых глазу наномашин превращают огромный камень в пыль, а затем перестраивают атомарную структуру и делают бронзовую статую?

– Фантастику какую-то рассказываете! – удивленно воскликнул Леонид.

– Да ведь многое из того, что есть у человечества сейчас, раньше было просто фантастикой. А попадались и люди, которые говорили, что такое в принципе невозможно. Но пока да, это больше похоже на фантастику, так как пока даже микромашины сконструировать не получается, работают лишь небольшие летающие полноценные машины с приемником и разными манипуляторами. Ну ничего. Путь от первых ламповых компьютеров до транзисторов, созданных по нанометровому техпроцессу, занял пятьдесят с лишним лет. Подозреваю, что путь до создания наномашин займет еще больше времени.

Леонид задумчиво потер пальцами подбородок.

– Все это интересно, но я так и не понял, при чем тут управляемые микроорганизмы.

– Ну, дорогой, это же, по сути, те же машины. Только биологические, – вмешалась Валентина.

– Да, мы берем клетку, которая уже есть не что иное, как готовая микромашина, и меняем ее свойства. Грубо выражаясь, конечно. Чем мельче организм, тем труднее с ним работать. В общем, у нас пока дело буксует. Но, думаю, микромашина биологического типа будет изобретена быстрее, чем такая же, но механическая.

Леонид выглядел так, словно его мысли сейчас где-то далеко. Очевидно, начальник станции слегка, как говорится, поплыл.

– Что ж, думаю, мне пора. Не буду мешать, – произнес я.

– Алексей, – догнал меня уже в дверях голос Леонида.

Я обернулся.

– Валентина говорила, что вас с ней связывает крепкая дружба. Я не могу оставить станцию и отправиться на Европу, так что прошу, присматривай там за Валей.

– Да, конечно. Не беспокойтесь, – с трудом произнес я.

Он подошел ко мне, пожал руку.

– Спасибо, – глядя мне в глаза, проникновенно поблагодарил он, обернулся к девушке и сказал: – Хорошо, что у тебя есть такой прекрасный друг.

– Ты прав, – пряча взгляд, произнесла Валентина.

Я поспешил покинуть лабораторию. Опять это чувство неловкости. Надеюсь, завтра я смогу обо всем забыть и погружусь с головой в исследование инопланетного корабля.

– Ну вот, снова что-то случилось, – пробурчал Кшиштоф и добавил громкости.

– И пусть прямых улик так и не нашли, но правительство приняло решение признать организацию «Свидетели первого контакта» террористической, – сообщила диктор.

Я тем временем увлеченно орудовал ложкой – суп был очень вкусным, – косясь на двух слесарей, обедавших за соседним столиком. Оба принялись живо махать руками, обсуждая происшествие.

– Опять на Марсе. На этот раз подорвали заместителя начальника полиции вместе с машиной, – сказал Кшиштоф.

– В страшное время живем, – прокомментировал я.

Новость меня не очень взволновала. Я и к этому культу отношусь довольно равнодушно, и вообще к тому, что происходит на Марсе. Главное, чтобы на Земле ничего подобного не происходило. Впрочем, такие вещи происходят на Марсе именно потому, что на нем легче всего провернуть подобное и не оставить улик. Все-таки общественный контроль на Земле куда строже. И это сделано намеренно. Кто захочет улетать с Земли и жить на Марсе? Кучка энтузиастов, которым спустя полгода наскучат однообразные пейзажи красной планеты, и они захотят вернуться на Землю, к живописным побережьям океанов, к горам, к родным местам. Сейчас на Марсе проживает почти тринадцать миллионов человек. Да, это не идет ни в какое сравнение с земным миллиардом, но это связано с тем, что производство жилья на Марсе связано с большими трудностями. Нужно построить не только жилой купол, но и обогатить почву, соорудить специальные генераторы воздуха, наладить пусть и маломощный, по сравнению с тем, что стоит на кораблях, гравитационный каркас, ибо на Марсе гравитация ниже, чем на Земле. Конечно, не такая низкая, как на Луне, но все же недостаточная для того, чтобы дети, родившиеся на Марсе, могли спокойно мигрировать на Землю. Поэтому им нужно расти в привычной, земной гравитации.

И все-таки, чем же привлекает Красная планета? Большей свободой. Именно там появились государственные игорные дома, там процветает проституция и там в принципе меньший контроль полиции и государства. Люди летят на Марс за тем, что запрещено или сильно ограничено на Земле. И, как видно, такой свободой решили воспользоваться «Свидетели первого контакта». На Земле давно бы вышли на их след, ведь там множество камер и иных средств контроля за общественным порядком.

– Ребята, прилетевшие к нам, там бы как раз пригодились, – заметил Кшиштоф.

– Спецназ годен лишь для серьезных операций. Там же больше нужны следователи. Проблема в том, что нет ни улик, ни доказательств, только косвенные, а этого недостаточно, – произнес я.

– И все равно их деятельность запретили, а потом назвали террористами, – произнес один из слесарей, услышав наш разговор.

– О, сочувствующий? – оживился Кшиштоф.

Парень смутился, но, видимо, разозлившись на свою нерешительность, глядя в глаза астрофизику, заявил:

– Нет, я просто за свободу мнений.

– Вот как. Не бойтесь, никто вас не обвиняет в том, что вы как-то причастны к этой организации. И все же… вы ведь читали книгу их «пророка»?

Слесарь на миг задумался, его друг опасливо посмотрел по сторонам.

– Да, читал. И считаю, что там нет ничего криминального. Амар Джутхани всего лишь рассказывает о своих видениях. Величайший псионик всех времен, он однажды смог проникнуть далеко в прошлое отдаленной планеты. Именно у него и был первый контакт с инопланетянами. Он мысленно общался с ними. Так вот, они передали ему информацию и указания.

– Какую информацию? – спросил я, чувствуя неладное.

– Ты не читал? – удивился Кшиштоф. – Воистину после прочтения можно подпасть под влияние культа, особенно после обнаружения инопланетного корабля.

Я, удивленный, даже пораженный, посмотрел сначала на слесарей, потом перевел взгляд на Кшиштофа, который пояснил:

– В книге, написанной пять лет назад, Амар Джутхани утверждает, что инопланетяне сообщили ему: они вышлют к нам гигантский корабль, и наша задача – встретить его и склонить головы перед прилетевшими. Также он пишет, что пытался вновь связаться с тем же самым внеземным разумом, но ничего не получилось. А потом к нему пришло еще одно видение о прошлом: гигантский корабль подлетает к одному из газовых гигантов и падает на одну из лун. Я тебе даже больше скажу, правительство эти откровения великого псионика, пусть его организация и запрещена, восприняло всерьез. Именно поэтому были построены несколько исследовательских станций и начато активное изучение лун газовых гигантов…

Я размышлял, сидя в своей комнате на постели. Глядел на океан, что плескался за «окном». Изображение и звук были настолько реалистичны, что создавалась уверенность, будто за стенкой не космическая пустота или далекая луна Юпитера, а побережье океана.

«Свидетели первого контакта». Серьезная организация, как оказывается. И пусть и на словах, но ее поддерживают даже некоторые члены экипажа. Религию я всегда считал пережитком прошлого, но учение Амара Джутхани – это не слепая вера. Никогда бы не подумал, что сила псиоников такая могущественная, что они могут общаться с кем-то из прошлого. И не только из прошлого нашей цивилизации, но и прошлого других цивилизаций и планет.

Единственная проблема культа в том, что исповедующие его требовали подчинения пришельцам, хотели, чтобы земляне встали перед теми на колени. «Свидетели первого контакта» считали, что вселенная полна угроз и только под защитой сильной инопланетной цивилизации у людей есть шанс спастись. Естественно, наше правительство, которое не встало на колени перед машинами и не подчинилось машинному разуму, подчиняться какой-то другой биологической расе посчитало совершенно неприемлемым. Ну какое может быть «подчинение»? Только равное партнерство.

Сначала исследованию подверглись спутники Урана и Нептуна. Потом перешли к Сатурну. И вот теперь начали исследовать Юпитер и наконец наткнулись на корабль.

Если честно, все это начинает слегка пугать. В мое время войн уже не было, но я читал о них. О войнах между государствами, о войнах между блоками государств, а потом между людьми и машинами. Последняя война завершилась почти за двадцать лет до моего рождения, так что я не застал ни ковровых бомбардировок, ни ядерных и термоядерных взрывов, стирающих с лица земли целые города, и надеялся, что никогда ни с чем подобным не столкнусь. Теперь же сказанное Кшиштофом заставляло меня замирать от страха.

Пришельцы выслали гигантский корабль и требуют подчинения. Ведь в противном случае будет война? С другой стороны, корабль уже тысячу лет во льдах. За тысячу лет инопланетяне не снарядили еще один корабль и не завоевали нас – это вселяет надежду, что той задиристой цивилизации уже нет. Либо она забыла о нас.

По крайней мере скоро узнаем.

Я уже погружался в сон, когда раздался сигнал тревоги, заставивший подскочить на постели.

Глава 4

Я вскочил с кровати, система тут же отреагировала, включив слабый свет, чтобы не ослепить меня, и стала постепенно увеличивать яркость. Дверца шкафчика с легким шуршанием ушла в сторону.

Быстро одевшись, я вышел в коридор. Из соседней комнаты показался Кшиштоф. Увидев меня, он улыбнулся.

– Что случилось? – спросил я.

– Не знаю, – пожал плечами физик. – Пойдем в центр управления, может, там найдем ответ.

По пути к лифту нам встретились несколько взволнованных техников и одна из буфетчиц. Кшиштоф, словно заправский военный, успокаивал их фразой: «Не беспокойтесь, сейчас разберемся».

Поднявшись на второй этаж, мы успели дойти до перекрестка и столкнулись с начальником станции Леонидом и Валентиной. Они как раз шли со стороны покоев начальника станции.

– Я мало что понял из доклада, но, похоже, корабль ожил, – встревоженно проговорил Леонид, опередив наши вопросы. – Пойдемте в командный центр.

Мы проследовали прямо. Я не стал спрашивать, что Валентина делала в покоях начальника станции, ибо ответ очевиден и не очень приятен для меня.

Двери центра управления плавно открылись. Столько мониторов, пультов связи и управления и прочих приборов я в своей жизни видел впервые. Что сразу бросилось в глаза – это огромная голограмма посреди комнаты, изображающая часть поверхности Европы. За пультом управления сидел один из подчиненных Рустама Аббаса, системного администратора станции. Чуть левее от него на удобном кресле за столом расположилась молодая девушка со строгой прической и в рабочем комбинезоне. Прикрепив к виску принимающее устройство, она вслушивалась в сообщение, передаваемое с поверхности спутника. За соседним столом молодой парень делал пассы руками, как заправский дирижер, перемещая на голографическом изображении фразы, цифры, добавляя к ним новые и превращая все это в строчки кода.

В центре комнаты перед изображением поверхности спутника застыл начальник охраны Альфред Шмит.

– Докладывай, Альфред, что у вас случилось, – произнес Леонид.

– Десять минут назад в центральной части корабля образовалась дыра, из нее вылетели два десятка аппаратов размером с апельсин и разлетелись в разные стороны. Я так понимаю, они сканируют и изучают поверхность спутника. Один подлетел к строящейся научной станции. Кто-то из спецназовцев подстрелил его из рельсотрона.

Мы подошли к голографическому изображению, но каких-то принципиальных отличий от того, что я видел днем в комнате совещаний, я не нашел. Тот же прямоугольный вырез, то же изображение корабля.

– И где дыра? – спросил Леонид.

– Она закрылась, – ответил Альфред. – Сейчас ребята грузят обломки сбитого дрона на корабль. Эх, как бы сейчас пригодилась электромагнитная пушка!

– Ну, после устранения угрозы от искусственного интеллекта да объединения человечества подобное оружие неактуально, – пожав плечами, сказал Леонид.

– Строго говоря, и рельсотроны потеряли актуальность. Для задержания дебоширов и хулиганов хватает электрической дубинки либо «шокера». Личное оружие-то отсутствует. Странно, что правительство вообще сохранило военизированную структуру – спецназ с тяжелым вооружением, оружием и взрывчаткой, – пробубнил Кшиштоф.

– Наверное, вот для таких случаев, – сказал начальник охраны.

Девушка, что все время выслушивала сообщение, повернулась в нашу сторону.

– Господин Дашкевич, пилот подлетает к ангару. С поверхности сообщают, что никто не пострадал.

Леонид кивнул, повернулся к парню, что продолжал составлять какие-то команды.

– Володя, прямую связь с поверхностью еще не наладили?

– Нет, как раз устанавливаем сеть. Рустам сообщил, что компьютер внизу уже запущен и проводит тесты. Еще час, и мы установим полную связь и синхронизацию с системами на станции.

– Хорошо. Доменика, вызови по связи заместителя главного инженера.

– В этом нет необходимости. Вадим изъявил желание прибыть сюда вместе с обломками дрона, – сообщила девушка.

– А кто же будет руководить на поверхности? – спросил Леонид.

– Его заместитель, Диего. Пусть основные работы и завершены, но он решил, что оставлять инженеров без руководителя нецелесообразно.

Леонид кивнул, подошел к изображению корабля. Внимательно всмотрелся. Я же отодвинулся чуть в сторонку. Похоже, ничего страшного не случилось. Я уж думал, что корабль взлетел с поверхности. Но и эта его внезапная активность настораживает. Хотя, конечно, запуск дронов мог произойти и в автоматическом режиме.

– Пойду к лабораториям. Ведь туда отправится Вадим? – спросил Кшиштоф.

– Да, – кивнув, подтвердил Леонид.

– Постой, я с тобой, – сказал я, шагнув следом.

Спать не хочется, а вот посмотреть на инопланетную технику интересно.

– Смотри, нам с утра спускаться вниз, и надо успеть подготовиться к изучению самого корабля. Может, пойдешь спать? – предложил астрофизик.

– А сам-то не спешишь в постель?

– Ну, мне любопытно взглянуть: какой он, дрон инопланетян?

Я ничего не сказал, лишь улыбнулся.

– Ясно-ясно, пойдем тогда, – рассмеялся Кшиштоф.

Мы покинули центр управления, дошли до лифта.

– И все же, чем может заинтересовать астрофизика инопланетная техника?

– А микробиолога? – поинтересовался Кшиштоф. – А вообще, пусть я с детства увлекался астрофизикой, но во времена моей молодости эта профессия не особо была актуальна. Так что после окончания института я занимался проектированием космических кораблей третьей серии. И только спустя десять лет смог вернуться к любимому делу.

Двери лифта открылись, выпустив нас на первом этаже. Мы поспешили в сторону лаборатории. Стоило зайти внутрь, как сразу увидели Вадима в том самом отделении, заставленном станками и всякого рода иным оборудованием. Он и еще двое инженеров, разложив на одном из столов кучу железяк, с интересом их рассматривали.

– О, Кшиштоф, Алексей. Решили присоединиться к нам? – услышав шаги, поднял голову Вадим и поприветствовал нас с жизнерадостной улыбкой.

Глаза его сияют, лицо слегка раскраснелось, словно он только что принял горячую ванну.

– Как у вас тут дела? – спросил Кшиштоф.

– Мы уже провели анализ материала, из которого сделана обшивка дрона, – сообщил Крутиков. – Как вы знаете, наши корабли и вообще все аппараты делаются из сплавов на основе железа. Эти сплавы часто называют космической сталью. Но железа там меньше 45 %, так что сталью все же материал этот назвать нельзя.

– Подозреваю, что с инопланетным дроном что-то не так?

– Да, его обшивка имеет в своей основе медь. Но это еще не все. Посмотрите. Пусть дрон и разворотило, но все же нельзя сказать, что в него попал трехграммовый стальной шарик, покрытый вольфрамом.

– Почему? – спросил я.

– Потому что такой шарик, летящий на скорости пять километров в секунду, разорвал бы дрон на мелкие кусочки.

– Хотите сказать, что обшивка на основе меди прочнее, чем обшивка наших кораблей на основе железа? – угадал Кшиштоф.

– В точку.

Я перевел взгляд на разложенные обломки дрона. Внутренности его тоже медного цвета. Тонкая трубка, на ней несколько дисков, соединенных десятками тонких проводков. Часть из них порвана и перебита из-за попадания снаряда рельсотрона, но все равно конструкция напоминает те, что используются в квантовых компьютерах. Судя по размерам, дрон и правда не больше апельсина. Чуть правее валяется треснувший объектив камеры. Видимо, дрон проводил видеосъемку.

– Как интересно, – удивился я.

Присутствующие проследили за моим взглядом.

– Что такое, Алексей? – спросил Вадим.

– Как что? Посмотрите. Объектив почти такой же, как у наших камер. Надо взглянуть, какова фотоматрица. Это даст нам представление, в каком спектре видят инопланетяне. Но я предполагаю, что они похожи на нас и зрительный аппарат у них такой же.

– Почему? – спросил один из инженеров.

– Я тоже так считаю, – сказал Кшиштоф. – Если предположить, что корабль летел к Земле, то инопланетяне жили в схожей среде. Ибо тогда зачем им вообще нужна наша планета?

Я сразу припомнил рассказы про «Свидетелей первого контакта» и книгу Амара Джутхани. Глянул на Кшиштофа, тот заметил мой взгляд, подмигнул и чуть улыбнулся.

– В общем, давайте поищем эту цветовую матрицу и проведем анализ. Судя по всему, перед нами квантовый компьютер. Давайте попробуем его подключить. Вдруг получится считать какие-нибудь данные? – предложил я.

– Вряд ли получится сразу, – задумчиво произнес Вадим Крутиков. – Даже при условии, что он работает на тех же принципах, что и наши, его программный язык наверняка отличается. Не говоря уж про накопители, разъемы и тому подобное. Так что потребуется много времени. Конечно, мы постараемся с ним разобраться, но не в ближайшие дни.

Я услышал, как двери лаборатории открылись. Повернулся на звук и увидел Валентину и Леонида.

– Итак, что тут у нас? – спросил начальник станции, глянув на обломки дрона.

– Пока только обшивку проанализировали. В основе сплава – медь. По крепости превосходит обшивки наших кораблей. Работает на квантовом компьютере. Сейчас посмотрим цветовую матрицу. Алексей говорит, что это поможет понять, каким видят мир пришельцы.

– Хм, что это? – поинтересовалась Валентина, указав на один из обломков.

– Что вы имеете в виду? – спросил Вадим.

– Надпись.

Девушка взяла в руки обломок и повернула его. Если приглядеться, на обшивке видны какие-то палочки, точки и черточки. И правда, очень похоже на знаки неизвестной азбуки.

– Чем-то напоминает и клинопись шумеров, и римские цифры, и китайские иероглифы, – задумчиво произнесла Валентина. – Учитывая, что это надпись на дроне, то вполне может быть, что это либо его номер, либо марка, либо название. То есть это могут быть как буквы, так и цифры.

Она протянула руку и поднесла к обломку небольшой браслет, надетый на запястье. С браслета сорвался тонкий голубой луч и расширился, превратившись в веер из световых полос. Прошел по поверхности обшивки, сканируя и запоминая надпись.

– Так, если найдете еще подобные надписи, скажите мне. Я буду у себя.

Она развернулась и направилась к выходу. Но тут двери распахнулись и в лабораторию влетел Джеймс Браун. Лицо его было бордовым, как у висельника, в глазах гнев, который тут же сменился на ужас, когда он увидел обломки дрона.

– Леонид Дашкевич, мне нужно с вами поговорить!

От крика Брауна даже я втянул голову в плечи, будто отчитывали меня, а не начальника станции.

– Как вы могли такое допустить?! Сбить инопланетный дрон! Он никому не угрожал, агрессию проявили ваши люди!

– Не мои, спецназовцы с Марса, – уточнил Леонид.

– Какая разница?! В данный момент они подчинены вам, значит, ваши люди! Почему вы их не проинструктировали?

– А почему этого не сделали вы? – внезапно спросил Кшиштоф.

И правда, ведь Джеймс – заместитель председателя правительства, и здесь он находится в качестве лица, уполномоченного вести переговоры с пришельцами. И вообще, он главный по всем вопросам насчет контакта с инопланетянами. А это значит, что он должен был побеспокоиться о таких вещах, проинструктировать, как надо реагировать на подобные события или инциденты. От слов Вуйчика у Джеймса лицо стало синюшным, он перевел взгляд на астрофизика.

– А ты вообще заткнись, я не с тобой разговариваю!

А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Обычно добродушный и спокойный, Вуйчик протянул руки к Джеймсу, схватил того за грудки и приподнял над землей. Ноги заместителя председателя правительства заскребли по воздуху в попытках найти опору. Кшиштоф неспешно поднес его поближе к себе и, глядя в глаза, тихо произнес:

– А вот затыкать меня не надо. Думаешь, вошел в управленческий класс и теперь царь и бог? Главный начальник всех? Можешь указывать, кому что говорить?

Лоб Джеймса мгновенно заблестел, лицо побледнело, кадык нервно дернулся. Заместитель председателя правительства как-то быстро растерял спесь.

– Я – ученый с мировым именем и не позволю, чтобы на меня поднимал голос какой-то сопляк, который попал в управленческое кресло и посчитал, что теперь он – самый главный и ему все дозволено.

– Кшиштоф, отпустите, пожалуйста, Джеймса, – попросил начальник станции.

Астрофизик медленно опустил чиновника на пол. Ноги Брауна подогнулись, но Леонид внезапно оказался рядом, подставил плечо и придержал Джеймса.

– Пойдемте ко мне в кабинет и все обсудим. Нам нужно успокоиться и поговорить.

– Да, пойдемте, – нервно кивнув, сиплым голосом подтвердил Джеймс.

– Зря ты так, – произнес я, глядя на закрывшуюся за Леонидом и заместителем председателя правительства дверь.

– Ничего, иногда полезно вот таких «небожителей» опускать на землю.

– Он это запомнит, – заметил Вадим.

– И правильно сделает. В его интересах запомнить это на всю жизнь, а то могут попасться не такие сдержанные люди, как я, – спокойно произнес Кшиштоф.

Я глянул на часы. По стандартному времени два часа ночи. Спать осталось еще часа четыре. Потом завтрак и вылет к мобильной базе.

– Ладно, пойду хоть немного подремлю, – произнес я.

Оставаться здесь не имело смысла. Ничего нового о дроне не узнать, результаты анализа появятся в общей базе данных, так что завтра и посмотрю.

– Кшиштоф, ты пойдешь?

– Нет, еще повожусь тут. Спать не хочется.

– Тогда до утра.

Я покинул лабораторию. Стоило мне войти в жилые отсеки, как навстречу вышел Альфред Шмит. В руке он сжимал увесистое оружие, чем-то отдаленно напоминающее револьвер. Такой был популярен в Северной Америке, я часто видел вооруженных им людей в старинных вестернах.

– Вас-то я и ждал, Алексей, – произнес Альфред, посмотрев мне в глаза.

– Вы ждали меня? – спросил я, с опаской глядя на оружие.

– Да. Вот, это вам, – сказал он и, перехватив пистолет, протянул его вперед рукоятью.

У оружия толстый длинный ствол, на нем через равные промежутки надеты металлические диски, соединенные тонкими трубками. Рукоятка массивная и с трудом может поместиться в руке. Я с непониманием посмотрел на начальника охраны станции, потом на пистолет, затем вновь на охранника.

– Что это и зачем мне?

– Электромагнитный пистолет. Так сказать, младший брат рельсотрона. Тоже использует электромагнитное поле для разгона снаряда, только менее мощное. Пуля вылетает всего лишь со скоростью в два с половиной километра в секунду. В нем установлен гравитационный компенсатор, так что отдачи нет. Заряда встроенной батареи хватит на тысячу выстрелов. Вот вам три обоймы, в них помещается по сто двухграммовых стальных, покрытых вольфрамом шариков и еще пачка пуль. Самостоятельно зарядите их, если понадобится.

– Стоп-стоп-стоп! – выставив руки, воскликнул я. – Постойте, Альфред. Зачем вы мне все это даете?

– Приказ Леонида. Мы знаем, что вы посещали стрелковый клуб во время обучения в институте и даже успешно участвовали в соревнованиях.

– Это было давно.

Альфред улыбнулся.

– Неважно. Главное, вы представляете, как пользоваться кинетическим оружием. Конечно, там, на поверхности, вас будет охранять спецназ, но все же принято решение на всякий случай выдать личное оружие для самообороны. Вот тут кнопка для лазерной подсветки цели. Нажимаете и смотрите: куда ложится пятно лазера, туда попадет и пуля.