Текст книги "Тантрическая магия"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Гейман Александр
Тантрическая магия

Александр Гейман

Тантрическая магия

Звали нашего героя в ту пору Ку Цур, был он молодых лет и все мечтал завоевать сердце одной разбитной девчонки из их деревни. Красавица была штучка не простая, она побывала в городе и набралась там такого, о чем здесь никто и не слыхивал. Поэтому была она дамой весьма привередливой и ругала деревенских парней, что они ничего не понимают в любви, а вот ее-де обучал какой-то наставник какой-то там особой науке.

Ку Цур тоже был удостоен ложа карпизной прелестницы – и тоже был отвергнут после с бранью и позором.

– И это вы называете ласкать девушку? – насмехалась над ребятами требовательная красавица. – Лапти вы, ничего-то вы не умеете! А чему удивляться? – вы же не знаете тантрической магии, где уж вам доставить женщине настоящее удовольствие!

Парни только вздыхали и переглядывались – они бы рады были научиться этой самой тантрической магии, но как? У кого? Этого им жестокосердая красотка не говорила. Она лишь отмахивалась от их глупых вопросов и терпела изо всех только сына деревенского лавочника, да и то не из-за его любовного дара, а из-за подарков, что он ей делал всякий раз, добиваясь её любви.

Но у Ку Цура не было ни богатого отца, ни знания тантрической магии, и надеяться ему было не на что. Отчаявшись, парень пустился куда глаза глядят. "Может быть, – надеялся он, – я где-нибудь повстречаю сведущего наставника, и он обучит меня этому загадочному искусству. Или, может быть, мне удастся разбогатеть." Очень скоро Ку Цур встретил человека по имени Хисазул. Хисазул внимательно расспросил юношу обо всем и объявил, что приходится ему родственником, почти что дядей. Больше того, добрый дядя обещал Ку Цуру помочь с тантрической магией, да ещё и разбогатеть.

– Поедем торговать в Сибирь, – сказал Хисазул, – там уже обосновался мой друг Рэтамон. Он тебя и в магии наставит. Могучий тантрик! Тако-ое знает!.. Ну, а начинать будешь со мной.

Ку Цур очень обрадовался. Тогда многие некитайцы ездили на заработки в Сибирь, и Ку Цур не сомневался, что под началом бывалого человека, к тому же, старшего родственника, он обязательно разбогатеет. А тут ещё и курс тантрической магии! Так он оказался в Сибири вместе с Хисазулом. В одном городе, далеко-далеко от Некитая, Хисазул привел Ку Цура на квартиру к какой-то старухе. Она была жидковолосой и в очках. Имя её Ку Цур не запомнил, но сын старухи, который нигде не работал, все смотрел кино про какого-то Конана, и Ку Цур про себя тоже звал старуху Ко-нан, хотя на самом деле их хозяйку звали Эльза Коонен. Хисазул сказал Ку Цуру, что его партнер Рэтамон должен приехать позже, и загодя велел его беспрекословно во всем слушаться. Они выпили – Ку Цур стопку, он не любил вино, а Хисазул остаток бутылки – и легли спать вдвоем на одну кровать. Спать так Ку Цуру не понравилось, потому что Хисазул сильно храпел, а кровать была мягкой, Ку Цур же привык спать на полу. Ночью Ку Цур туда и перебрался, постелил свою куртку и лег на нее.

Но тут послышалось ворчание старухи Ко-нан: "Что это вы там возитесь? Поди, драку затеяли?" Вслед за тем Конан вошла в комнату, увидела на полу Ку Цура и неожиданно смягчилась.

– Вот ты где, пушистенький! Спрятался от бабушки, да? – и бормоча ещё какую-то ернуду, старуха подняла Ку Цура с пола как какое-то перышко и понесла в свою комнату. Прийдя в себя, Ку Цур попытался вырваться из объятий старухи, но не тут-то было – старуха Конан оказалась настоящим богатырем. Она была, наверное, раз в тридцать сильней Ку Цура! Крепко сжав его руки и ноги, Конан положила Ку Цура себе на колени и начала тормошить его и спрашивать приторным голосом:

– Отрежем яйки? А? Яйки отрежем?

Ку Цур, вне себя от ужаса стал вырываться, он даже кусался и царапался, но старуха держала его крепко. Она принялась качать его как ребенка и сюсюкать. Ку Цур неожиданно сообразил, что стал понимать её язык, хотя до этого не разбирал ни слова. Он так удивился, что перестал сопротивляться. А старуха ещё немного потормошила Ку Цура, подергала за волосы и усы и понесла на кухню. Там она положила его на пол и сунула под нос миску, на дне которой было немного молока. Ку Цур попытался уползти, но Конан прижала его к полу и снова сунула молоко под нос. Ку Цур понял, что старуха заставляет его пить из миски. Ему не хотелось делать этого, но чтобы отвязаться, он стал лизать дно миски.

– Попил молочка? А? – спросила его старуха прежним приторным голосом. – А рыбки будешь? – и она сунула ему под нос несколько килек.

Рыба была сырой, и Ку Цур скривился – он не привык есть сырую рыбу без соево-чесночной заливки, он любил только соленую, если её поджарить со специями и полить чесночным соусом. Но старуха почему-то не догадалась полить рыбу острой заливкой, она хотела, чтобы Ку Цур ел сырую и насильно сунула ему одну кильку в рот. Ку Цур пожевал её и выплюнул.

– Ах, ты барчук! – притворно погрозила старуха. – Что, хочешь сметаны, да? Нет, ешь кильку, хрен тебе, а не сметана!

И Ку Цур, превозмогая себя, сжевал несколько сырых рыбешек.

– Что, наелся? – спросила Конан. Она снова положила Ку Цура на колени и, крепко зажав, опять стала грозить: – Отрежем яйки? А?

Но Ку Цур уже не так сильно боялся, хотя от сумасшедшей старухи можно было ждать чего угодно. Затем старая богатырша сбросила Ку Цура на пол, выключила свет и захрапела. Ку Цур ещё немного полежал на полу и тихонечко, ползком, вернулся в комнату к Хисазулу. Он лег рядом с ним и долго лежал, боясь пошевельнуться и размышляя, что такое с ним произошло и произошло ли на самом деле.

А утром Хисазул повел Ку Цура на рынок, познакомил кое с кем из земляков и сразу поставил торговать разной одеждой. Покупателей было мало, а языка Ку Цур не знал, и соседи ему помогали объясниться. Из благодарности Ку Цур стал рассказывать всем о том, что вытворяла с ним сумасшедшая хозяйка. Некитайцы разинули рот и стали переглядываться и хохотать, а Хисазул позеленел и велел Ку Цуру замолчать. "Мы вчера с пареньком малость выпили с дороги, – объяснил Хисазул всем. – Племянник-то мой с непривычки хватил лишку, вот и мерещилось ему ночью черт знает что!" Ку Цур стал возражать, что он вчера почти и не пил, но Хисазул сильно ткнул его.

И вдруг в голове Ку Цура сильно что-то треснуло, и он с удивлением обнаружил, что он вовсе не на рынке в далекой Сибири, а где-то в горах родного Некитая, на пустоши, похожей на те, что окружали его собственную деревню. Рядом стоял Хисазул, а неподалеку паслось стадо коз. Хисазул и он сам были в козьих тулупах, и Ку Цур вспомнил, что он, действительно, согласился пойти с Хисазулом в его край и там обучаться тантрической магии. Они жили в небольшой фанзе, а хозяйкой там была одна старуха по имени Ко-нан, только она совсем не походила на ту очкастую редковолосую женщину, что грозилась отрезать Ку Цуру яйца. Эта женщина была куда крепче на вид, не такая толстая и все время оглаживала свои бедра. Но обдумать все это Ку Цур не успел – Хисазул подвел его к какой-то деревянной стене из досок и сказал: "У этого самого забора я и преподам тебе первый урок тантрической магии". Наставник показал Ку Цуру большую дырку в одной из досок и велел по его команде сунуть туда свой уд. "Ты должен, – сказал Хисазул, – научиться направлять свою энергию в любое место по своему желанию, а начнешь с этой дырки".

Ку Цур удивился. Хисазул меж тем куда-то скрылся – наверное, он стал невидимым существом и был рядом, потому что голос его Ку Цур слышал Хисазул приказывал ему начать упражнение. Ку Цур сунул член, как ему было велено, и опять удивился: дырка в доске как будто бы шла насквозь и была большой, однако, орган Ку Цура испытывал сопротивление, как будто он вводил его в какую-то упругую и теплую скважину. "Не удивляйся, племянник, сказал невидимый Хисазул, – продолжай свое упражнение, это дыра волшебная". "Но зачем я делаю это все?" – осмелился спросить Ку Цур невидимого наставника. "Сейчас ты складываешь свою сексуальлную энергию в особую казну, – пояснил учитель. – Это нужно, чтобы ты не тратил её зря. А потом, когда понадобится, ты сможешь ей воспользоваться". И Ку Цур принялся складывать свою энергию в волшебное хранилище. Он делал это до тех пор, пока не кончил, но незримо присутствующий Хисазул велел ему повторить это ещё два раза. "А кто это все время стонет, дорогой учитель?" – спросил Ку Цур. "Это казна радуется своему пополнению", – обяснил наставник. "Запомни, – сказал он, – если ты не слышишь этих звуков, то, значит, ты выполняешь упражнение неправильно и должен вкладывать больше энергии". Но Ку Цур не мог больше вложить ни одной капли, потому что устал с непривычки. Тут откуда-то снова показался Хисазул. Он весь побагровел и был чем-то очень доволен. Учитель похвалил Ку Цура: "Молодец, из тебя выйдет отличный тантрик!" Они погнали коз в загон близ их хижины, и Ку Цур свалился на пол и заснул.

Ночью старуха Ко-нан разбудила Ку Цура и стала расспрашивать о том, чем они с Хисазулом занимались в горах. Узнав, что Ку Цур складывал в дырку свою сексуальную энергию, Ко-нан почему-то страшно разозлилась и стала сильно ругать Ку Цура. "Ах ты, дурачина! – сердилась старуха. – Да он тебя всего выдоил! То-то я смотрю, у тебя и не поднимается! Брось ты этого старого пидара – я сама тебя обучу тантрической магии безо всякого забора!" "Как я могу его бросить – он мой дядя", – возразил Ку Цур. Ко-нан рассердилась ещё больше и огрела Ку Цура кулаком. В голове у него все так и загудело, и Ку Цур вдруг увидел, что он непонятным образом снова оказался в Сибири на квартире у старухи в очках. Она опять несла его на кухню и снова кормила килькой и грозилась отрезать яйца. "Наверное, это составная часть обучения тантрической магии", – решил Ку Цур.

На следующий день на рынке Ку Цур спросил Хисазула, как это получается, что с другой стороны забора воздух в дырке становится таким мокрым и упругим, как... "О чем это вы говорите?" – спросили соседи. Ку Цур начал всем рассказывать об уроке тантрической магии – и вдруг заметил, что снова очутился в горах у того самого забора. Он снова выполнял упражнение под незримым руководством Хисазула. Только-только Ку Цур кончил, как вдруг снова оказался на рынке в Сибири. Хисазул со злым лицом тряс его за рукав и приказывал замолчать, а все их соседи-торговцы, такие же некитайцы, как он с Хисазулом, держались за бока со смеху.

Так прошло ещё несколько дней, и вдруг приехал Рэтамон с товаром. Партнер Хисазула оказался огромным как як и длинноруким как обезьяна. Во рту у него торчал клык, а рожа была самая бандитская. Он о чем-то пошептался с Хисазулом и вдруг загоготал как гусак. "Теперь моя очередь учить тебя тантрической магии", – заявил Рэтамон Ку Цуру и велел ему ехать с ним на поезде за товаром. Эту ночь Рэтамон, Хисазул и Ку Цур спали вместе. Рэтамон лег на кровать, а Ку Цуру и Хисазулу места не было. Но когда глухой ночью Ку Цур проснулся, то Рэтамон каким-то образом очутился на полу – он стоял на четвереньках и сипло мявкал. Вошла старуха Конан та, что в очках – подняла Рэтамона за воротник и понесла из комнаты, сюсюкая, как раньше с Ку Цуром: "Что, закрыли тебя некитайцы? Ух, они! А зачем лез сюда? А?" Ку Цур тихонько выскользнул и пошел следом за ними ему хотелось посмотреть, что будет дальше.

Старуха принялась кормить Рэтамона сырой килькой и простоквашей. И несмотря на то, что Рэтамон был таким здоровенным детиной, он тоже не мог сопротивляться старухе Конан, только жалобно мявкал и трепыхался. Потом Рэтамон пошел на четвереньках в туалет, снял штаны и, пристроивишсь над плоской квадратной пластмассовой миской, принялся прудить лужу. Почему он не воспользовался унитазом, этого Ку Цур не знал – может быть, Рэтамон никогда его раньше не видел? А Рэтамон выпрудил, что у него было выпрудить, и принялся скрести ладонью по клеенке, будто пытался завалить свою лужу песком. Но пол был цементный, и Рэтамон только содрал с него клеенку. На эти звуки пришла старуха в очках и стала хвалить Рэтамона: "Что, пописял? Вот молодец! Ну, иди, иди, я вылью из каретки". Рэтамон дернул ухом и пополз прочь, но вдруг заметил Ку Цура. Он выкатил круглые глаза и дико зашипел. Ку Цур кинулся обратно в комнату – и вдруг что-то сильно его дернуло, и он оказался уже на вокзале.

Он вместе с Рэтамоном и другими некитайцами садился в поезд. Только Ку Цур хотел спросить Рэтамона, зачем тот ел старухину кильку, как вдруг Рэтамон схватил его за руку и подвел к забору с дыркой. "Хисазул учил тебя, как складывать силу в общак, а я научу тебя, как её оттуда получать", сказал Рэтамон. Он завел Ку Цура с другой стороны забора и привязал его у той же самой дырки. "Сила будет заходить в тебя сзади, а ты терпи и не пытайся вырваться, а то заболеешь и умрешь", – предупредил Учитель. Он куда-то ушел, и вдруг в зад Ку Цуру стала входить сила. Она перла так, что трещал забор, а у Ку Цура даже язык вывалился изо рта. "Правильно сделал Рэтамон, что привязал меня, – подумал Ку Цур, – а то бы я повалился наземь." Ему было больно, но он терпел, только иногда вскрикивал, а убежать он все равно не мог, потому что Рэтамон привязал его крепко. Наконец появился Рэтамон и освободил Ку Цура. "Ты должен научиться выдерживать приступ силы без этих веревок и сам оставаться на ногах", – свирепо указал Учитель Ку Цуру. Ку Цур заплакал и сказал, что у него болит зад. Рэтамон захохотал

– и вдруг Ку Цур заметил, что они уже не в горах Некитая, а в Москве на вокзале. Напротив Рэтамона стоял милиционер с дубинкой и протягивал ему ладошку, сложенную горбиком, как у нищего. "Помогите милиции", – говорил милиционер. Рэтамон с жалким лицом полез за пазуху и положил в ладонь милиционеру стотысячную купюру. "А за него?" – сказал милиционер и ткнул дубинкой в Ку Цура. "У меня жопа болит", – пожаловался Ку Цур – и вдруг у него в голове что-то треснуло и загудело, и он оказался на квартире у их хозяйки Конан в очках.

Стояла глухая ночь. На кровати громко храпел Рэтамон. Ку Цур поднялся с пола, взял Рэтамона за шкирку и понес на кухню. Рэтамон пробовал было вырваться, но Ку Цур держал его крепко. Он достал из их кастрюли мясо в чесночной заливке и положил на пол под нос Рэтамону. Тот очень любил острое, но теперь почему-то воротил морду и вырывался. "Не хочешь корейского мяса? А? Что хочешь? Сметану? На-ка кильку!" – и Ку Цур принялся совать в рот Рэтамону кильку. "Ну вот я и Конан", – мелькнула у него в голове неясная мысль. Покормив Рэтамона, Ку Цур положил его себе на колени и принялся тетешкать, как это делала очкастая старуха: "Яйко! Марфу надо, да? А я вот тебе отрежу! Отрежем яйки?" Рэтамон мяукнул и вдруг показал Ку Цуру свой член. "Фу, бессовестный!" – шутливо выбранил его Ку Цур – и в этот миг в голове у него что-то дзинькнуло, и вдруг Ку Цур увидел, что он валяется в траве у забора, а из дырки торчит чей-то уд – точь-в-точь такой, что показывал ему Рэтамон на диване. Ку Цур ошеломленно поморгал и тут к нему подскочил Хисазул и принялся оттаскивать его в сторону. "Пошли, пошли, ты ещё не готов смотреть на тантрическую силу!" – наставник ругал Ку Цура и говорил, что тот плохо себя показал – не смог устоять на ногах после натиска силы.

Вдруг оказалось, что Ку Цур стоит и торгует товаром на рынке. У него болел зад. Неожиданно к нему подошла пожилая женщина, и Ку Цур узнал её это была та самая Ко-нан, которая жила в хижине в горах, где Рэтамон с Хисазулом обучали Конана тантрической магии. Ку Цур стал предлагать ей свой товар, но старуха обратилась к нему по-некитайски и принялась сильно ругать: "Ты что делаешь, дурак! Эти мерзавцы тебя совсем зае...ут!.. Зачем ты им это позволяешь?.. А я тебе ещё свое имя передала!" Тут Ку Цур вспомнил и закричал на весь рынок: "Я Конан!"

"Что ты орешь!" – тряс его за плечо дядя Хисазул. Его лицо было перекошено от злости. "Я?" – Ку Цур оглянулся и увидел, что он сидит в купе и едет в Москву за товаром вместе с другими некитайцами. "А где Рэтамон?" удивился Ку Цур – обычно он ездил за товаром с ним, а не с дядей. "В больнице, где же еще", – хмуро буркнул дядя. "А что с ним?" – ещё больше удивился Ку Цур, потому что Рэтамон был здоров как бык. Хисазул уставился на него и завизжал: "А зачем ты ему яйца отрезал, придурок!" "Я?!." Соседи по купе, некитайцы, стали ругать Хисазула: "Ты смотри за своим сумасшедшим племянником, а то он что кому сделает – мы тебе сами отрежем!" Тут вдруг на рынок хлынула милицейская облава, и Ку Цура задержали. Оказалось, что его паспорт и виза давно просрочены, а денег купить новые у него не было, потому что торговля шла плохо и денег на помощь милиции у Ку Цура не нашлось. Его выслали обратно в Некитай, он ехал в поезде под конвоем вместе с другими бедолагами корейцами и некитайцами – и вдруг очутился у той самой хижины в горах.

Она была пуста – не было ни Конан, ни Рэтамона, ни Хисазула, ни даже стада коз. Даже забор с дыркой был разломан, только торчало несколько досок, и на них было написано: "Рэтамон+Хисазул=Конан". "Это в честь моей великой победы", – понял Ку Цур и сказал себе: "Значит, я теперь Конан Рэтамон-Хисазул". Он побрел в родную деревню. Он хотел повидать красивую девушку и сказать ей, что выучился тантрической магии. Но выяснилось, что деревенская красавица ушла в город в публичный дом. Конан заплакал и пошел искать её в столице. Там он узнал, что вдовая императрица объявила турнир соискателей её руки и трона. Но ни один мужчина не оказывался достоин этого. Тогда Конан пошел во дворец и сказал, что его зовут Рэтамон-Хисазул. Он построил во дворе забор с дыркой, привязал к нему государыню и начал вливать в неё силу. Чтобы усилить череззаборное постанывание, Конан стал делать волнообразное подрагивание, которому его обучил Хисазул. И тогда императрица поняла, что их жизни связаны навек.