Текст книги "Волк. Рождение"

Автор книги: Александр Авраменко

Соавторы: Виктория Гетто
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

…Мы сидим против друг друга за богато накрытым разносолами столом и молчим. С одной стороны – сьере Ушур. С другой – я и доса Аруанн. За нашими спинами почтительно застыла Эрайя, с заметно выдающимся вперёд семимесячным животиком, одетая ничуть ни хуже моей матушки. Не зная, её можно принять не за служанку-наперсницу госпожи, а либо за её дочь, либо за родственницу хозяина. Или, как в моём случае – за любовницу, которую даже не считают нужным скрывать от посторонних… Впервые вижу, что богатейший человек Фиори смущён и не знает, как себя вести в данной ситуации. Неожиданно сгущающуюся обстановку разряжает моя матушка. Царственным движением она наполняет изящный бокал работы Вольхи ликёром:

– Прошу вас, сьере Ушур. Ручаюсь, такого вы ещё не пробовали.

Купец делает глоток, вздрагивает от неожиданности – сбор трав просто великолепен, и напиток получился невероятно удачным.

– Какая великолепная вещь… Доса Аруанн, отдаю должное вашему искусству…

Галантный комплимент попадает не в те ворота, и матушка улыбается:

– Скорее, умению моего сына. Это его творение.

Сьере Ушур переводит взгляд на меня, собирается с мыслями, потом, наконец, изрекает:

– Когда мы подъехали к горам, увидели интересный пограничный знак, сьере Атти…

Дёргаю щекой – этот жест появился у меня не так давно, и все сервы пугаются такого непроизвольного движения…

– Так в Парду поступают с ворами. Вы, кстати, знали его раньше, сьере Ушур. Это тот самый негодяй, что посмел обворовать меня и вас.

Купец едва справляется со следующим глотком напитка, удивлённо смотрит на меня:

– Я сразу понял, что вы очень хваткий человек, сьере. Может, излишне добрый, судя по донесениям Гура, но теперь убедился, что ваши таланты многогранны…

– Будем по-прежнему размазывать кашу по чистому блюду, сьере Ушур? Или перейдём к делу?

Тонкая улыбка возникает на его лице:

– Вы, как всегда, оригинальны, сьере Атти. Но коль желаете – то да. Займемся делом…

– Время – деньги. Так я говорю.

– Действительно.

Удивляется тот. Затем добавляет:

– Золотые слова. Надо запомнить.

– Итак?

…Нужно давить. Не давать времени на передышку…

– Я заинтересован в дальнейших поставках вашего продукта. Естественно, в прежнем качестве, и по прежней, разумеется, цене.

– На прежних договорённостях?

– Естественно. Они более чем достойны. С одним условием – необходимо увеличение поставок. Хотя бы в два раза.

– Вполне реально. Но и у меня есть условие.

Купец настораживается, но я развеиваю его страхи:

– Вы видите, что в Парда идёт большое строительство. Благодаря вам, разумеется. Средства не должны быть заморожены. Вы же это прекрасно знаете, не так ли?

– Каша, сьере Атти?

Оба улыбаемся, и я продолжаю:

– Моё условие – товар будут принимать ваши люди здесь. Разумеется, с проверкой качества при мне. Затем мы оба, я и ваш представитель накладываем свои печати на бочку, и вы проверяете товар уже у себя. В смысле – целостность обоих меток. Если таковая нарушена, то вам известно, с кого надо спрашивать ущерб и предъявлять претензии.

Сьере Ушур удивлённо смотрит на меня:

– Это ваше условие?

Киваю в знак подтверждения:

– Единственное. Я не могу оставлять Парда на неделю каждый месяц. А вновь довериться кому-либо… Рисковать больше не хочется… Иногда, разумеется, я сам посещу вас – у меня есть кое-какие задумки, которые вас заинтересуют, мне так кажется. И я лично представлю их вам. Всё-таки дело должно расширяться…

Купец улыбается в ответ. С облегчением, кстати:

– Разумеется, сьере Атти. Разумеется. Кстати, две из ваших новых идей я уже видел. И мне они интересны.

– Какие же?

– Необычная крыша вашего жилища, и тот странный камень красного цвета.

– Понятно. Что же… Это вполне реально. Но я пока не могу поставлять этот товар в нужных количествах. К моему величайшему сожалению. На данный момент. Но к весне, думаю, это удастся. Сейчас всё это проходит испытание. Если можно так сказать. В цене же, если всё получится, как задумано, мы сойдёмся, будьте уверены.

– Сьере Атти, я уже убедился, что вы умеете держать своё слово…

Короткая пауза. Затем:

– А что насчёт увеличения поставок?

– Минуту, сьере Ушур…

Мгновенно прикидываю свои запасы. У меня сейчас есть пять бочек. Могу изготовить, с учётом выкупленного ещё до происшествия с Хумом вина арендаторов ещё десять бочек. Ну, одиннадцать, может быть. Итого – восемь месяцев… До урожая – одиннадцать. Значит, скупаем зерно… Реально.

– Две бочки в месяц. Будет. Поможете с товаром, сьере Ушур?

Тот вновь улыбается, на этот раз широко, и с явным облегчением:

– Разумеется. Я взял на себя смелость привезти вам кое-что, хотя вы и не просили…

– После случившегося, как я мог?

– Но вашей же вины в данном недоразумении не было…

– Увы, сьере Ушур. Увы. Я – феодал. И несу ответственность, полную и безоговорочную за своих людей.

– Ого!

Его взгляд наполняется уважением, перескакивает с меня на матушку, потом на Эрайю, и… Словно что-то вспоминает. Потом чуть мрачнеет, снова переходит на меня, и словно ни в чём не бывало, мужчина продолжает:

– Обычно вы заказываете в городе железо и инструменты. Вот я привёз вам лучшее кричное железо и кое-кто из поделок мастеров империи – лемеха плугов, кирки, топоры и прочую мелочь.

– Благодарю, сьере Ушур. Как нельзя вовремя.

Купец вновь делает глоток ликёра, чуть прикрывает глаза:

– Прелесть… Так когда я могу получить товар, сьере Атти?

– Сейчас. И именно две бочки. Две Больших Бочки.

Именно так. Заглавными буквами. Сьере теряется – он даже не рассчитывал на такую удачу, и прокалывается:

– Вы… Знали, что я вернусь, сьере Атти?

Успокаиваю мужчину:

– Что вы, сьере Ушур. Это было заготовлено заранее – мои люди занимаются не только приготовлением сгущёного вина, но и хозяйством, и мне просто невозможно было их отвлекать ещё и для изготовления нашего продукта. Так что пока работы в полях было мало – делали запас. Потом перерыв на работы в замке. Мы и так затянули с неотложными, по сути, делами. Сами видите, только успели построить хозяйственные помещения, да наскоро отремонтировать моё жилище. Кстати, сьере Ушур…

Он ожидающе смотрит на меня, оторвавшись от бокала:

– Да, сьере Атти?

– Я бы тоже хотел наладить постоянные поставки от вас.

– О! Это выгодно нам обоим, так что я согласен, разумеется. Ну, кроме того, что вы знаете – я не приемлю торговлю людьми.

– Речь не о людях. Поверьте.

– Что же тогда?

– Зерно. Водяная пшеница, рожь, обычное зерно. Мёд. Желательно, уже чистый. Не в сотах. Как видите, количество моих сервов значительно выросло, а за этот год мы успели хотя и много, но, одновременно, и мало. Это в будущем, на следующий год мы расширим поля, а сейчас просто не успели. Так что людей надо кормить, если хочешь получить от них отдачу. Голодный серв работать не может. Это истина Высочайшего. Плохо, что многие владетели об этом забывают…

– Сьере Атти… Я просто поражаюсь вам…

– Меня учили по древним книгам, сьере Ушур. Жаль, что мой учитель отошёл в поля Высочайшего…

…Так называют местный рай… Делаю постную морду, но тут купец доказывает, что и он не промах. Улыбается:

– Вам не идёт, сьере Атти. Но если речь о старых правилах первых дворян, то да. Их соблюдение, увы, почти забыто в нашем мире…

– Вы меня раскусили, сьере Ушур…

Снова вмешивается моя матушка:

– Мой сын добрый, честный и справедливый человек. Он всегда держит своё слово и пусть и добр, но, одновременно, в тоже время и строг со своими сервами. Ни в одном владении Фиори, насколько мне известно, крепостные не имеют столько благ, сколько в Парда. Но всё это соответствует Заветам Святого Ируания.

Купец осеняет себя знаком Высочайшего. Приходится последовать его примеру…

…Поскольку разговоры о делах закончены, мы принимаемся за трапезу. Вносят горячее, новая повариха готовит не хуже, если не лучше Урии, и я горд, что не ударил в грязь лицом, к тому же восстановил наши отношения со сьере Ушуром и облегчил, а так же, насколько мог, обезопасил себя в будущем от всяких происшествий. Секрет – прост. Я смог сделать сургуч. В Фиори ни у кого нет подобного. И подделать его невозможно. Так что заливаю им затычку бочки, ставлю баронскую печать, и вскрыть тару, не сломав её, невозможно. Настроение у меня поднимается, и матушка это чувствует. Поэтому втроём спокойно, а я – впервые расслабясь за последние недели, наслаждаемся ужином. Сьере Ушур отдаёт должное искусству поварихи, соусам – майонез у меня получился и приводит его в дикий восторг. Вообще соусы здесь неизвестны. Обходятся различными подливками – луковыми, мясными, чесночными… Огорчаю купца – майонез хранить долго нельзя. Только готовить перед едой. Иначе можно отравиться. Но обещаю поделиться рецептом. Это радует купца. После трапезы мы идём на вечернюю прогулку. По замку. Работы уже закончены. В честь приезда столь дорогого для меня гостя я разрешил прекратить дела пораньше. Даю пояснения – что, где, как будет устроено. На лице сьере Ушура появляется задумчивость и странное ощущение беспокойства. Наконец мы поднимаемся на стену, где тот долго щупает кирпичную заплатку, царапает кирпич лезвием своего кинжала, и результат ему явно нравится.

– Так что это такое, сьере Атти?

– Глина.

– Что?!

– Обожжённая особым образом глина, сьере Ушур. Мы до сих пор подбираем рецептуру смеси и режим обжига. Но у нас проблемы с топливом. Если продолжать всё в таком же темпе, как и сейчас, Парда лишится своих лесов за пять лет. А у меня в планах строительство железоделательной мануфактуры.

Тот не понимает, и приходится давать разъяснения. Сьере Ушур очень заинтересовывается моей идеей. Мысль разделить работу на операции, что позволит ускорить процесс изготовления изделия и довести её до совершенства, плюс увеличить выход в несколько раз и одновременно удешевить ему в голову не приходила. А тут… Улыбаюсь про себя – купец ещё не знает, что весной я собираюсь посетить епархию Высочайшего в Салье, чтобы взять у них подряд на переписывание 'Жития Высочайшего'. Аналог земных религиозных трудов и имперской 'Велесовой Книги'. Взамен попрошу пергамент. Мы тут попробовали сварить бумагу. Кое-что получилось, но, естественно, что опыты необходимо продолжать. Пока у меня получился грубый рыхлый картон. Но важен сам принцип. Его я знаю, а тонкости отладятся. В общем, сьере Ушур крайне заинтересован…

– Вы хотите превратить своё баронство в огромные мастерские, сьере Атти?

– Разумеется, сьере Ушур. У меня нет никакого желания жить по старинке. Если всё время следовать замшелым традициям, то мы бы с вами сейчас сидели в пещере и делили шкуру медведя, убитого дубинами.

– Вы считаете, что старину люди жили в пещерах?

Купец удивлён, и я поясняю:

– Но ведь дома тоже нужно было научиться строить?

Крыть нечем, мы делаем несколько шагов, и вдруг сьере Ушур замирает на месте с круглыми от изумления глазами:

– Как?! Откуда?! Сьере Атти, как вы смогли изготовить столько идеальных досок?!

Я удивлён его реакции, потом вспоминаю подсмотренную на базаре в городе сцену, когда несколько штук более грубых, тёсаных, продали чуть ли не за золотой фиори…

– Помнится, сегодня было сказано, что леса в Парда немного…

– Но это же… Это же… Это настоящее золотое дно, сьере Атти! Сколько человек у вас заняты здесь? Пятьдесят? Семьдесят?

Улыбаюсь:

– Пятеро. Всего лишь пятеро, сьере Ушур….

Ощущение, что купца сейчас хватит удар. Он хватает меня за руку, забыв обо всём:

– Империя платит за доски чистым золотом! Меня умоляют увеличить поставки из Фиори, а я не могу, просто не могу добыть их в нужном количестве! Помогите мне, сьере Атти! И мы оба будем купаться в золоте!

Хм… Интересно…

– Брёвна я вам поставлю в любом количестве!

– Тридцать процентов мне – семьдесят вам.

– Согласен! Что вам нужно ещё?

Мгновенно прикидываю:

– Железо. Лучше то, о котором вы говорили – кричное, имперское.

– Много?! Два воза? Пять?

Улыбаюсь:

– Пока хватит десятка криц. А там будет видно. Но если вы найдёте мне мастера, который поставит здесь водяную мельницу, разумеется, что я оплачу его работу, как полагается, то всё будет зависеть от того, сколько леса вы мне поставите. И ещё – все отходы от изготовления досок мои.

– Зачем вам столько щепы?!

Опять улыбаюсь:

– Буду коптить мясо. И потом, щепы не так много. Каждое бревно даёт от шести до восьми досок. Всё зависит от толщины заказанной вами доски.

Купца точно хватит удар, кажется!

– Вы хотите сказать, что… Можете изготавливать одинаковые по толщине доски?! Да ещё несколько штук из одного бревна?!

– Пойдёмте со мной.

Я ввожу его в сарай, где сушатся полы для жилищ сервов, зажигаю светильник, и наблюдаю, как купец, враз забыв свои манеры и важность, прыгает вокруг заготовленного для пола щита из досок с выбранной четвертью…

– Сьере Атти! Сьере Атти! Это просто невероятно! Я не верю своим глазам! Просто не верю! Но вот же оно! Я трогаю это! Я ощущаю! Это чудо существует! И вы молчите об этом?!

– Уже не молчу, сьере Ушур. Так что насчёт мельницы и имперского железа?

– Будет! Всё будет, сьере Атти! Как только мы приедем в Саль, я сразу же отправлю вам металл и выпишу мастера!

– Значит, договорились. Жаль, сушка занимает много времени…

– Забудьте вы о сушке! Забудьте! Главное – делайте доски! Любые! Я дам вам необходимую толщину, и делайте! За лес не волнуйтесь! Его у меня, как грязи!

Просто отлично! Горбыль – в топку. Пока не найду уголь. До этого – сланец. Благо его можно спокойно сплавлять на плотах по Парда, просто пока руки не дошли. Да ещё и новая прибыль… Куда более честная, кстати, чем от спаивания народа… Когда же сделаем мельницу, то будет вообще… Даже дух захватывает! И тут меня спускают на землю одним вопросом:

– Сьере Атти… Это, конечно, не очень вежливо с моей стороны… Но когда вы успели обрюхатить Эрайю дель Суори? И главное – как она у вас очутилась? Я знаю, что она не ваша жена. Вы слишком молоды для брака. Да и ожерелья на шее у вас нет. Как и у неё. Но факт – есть факт. Я верю своим глазам. Пропавшая без вести дочь графа дель Суори у вас в Парда, к тому же – беременная. Вы не боитесь Совета Властителей?

– Опаньки…

– Что? Простите, не понял…

– Это вы меня простите, сьере Ушур… И спасибо, что открыли мне глаза… Значит, Эрайая благородного проихождения?

– Вы не знали?

Развожу руки в извечном жесте:

– Откуда? Я приобрёл её в Салье в свой приезд. Когда мы с вами познакомились. Она была среди сервов. И, клянусь вам Высочайшим – я никогда не трогал девушку.

Купец молчит. Потом изрекает:

– Клятва священна. Верю.

– Её продали нам, как военную добычу. И, кажется, я понимаю, почему она всё время прячет руки под фартуком…

– Боится, что вы можете догадаться о её происхождении?

Киваю в ответ.

– А забеременела она, похоже, от кого-то от победителей.

– Бедная девочка… Я хорошо знал её отца. Имел кое-какие дела одно время. Его графство было уничтожено соседом. Сам граф, и его семья казнены. А вот средняя дочь исчезла. И вдруг отыскивается у вас… Вы точно её не трогали, сьере Атти?

– Вам мало моей клятвы?

– Простите-простите… Надеюсь, ваше отношение к ней не изменится после моих слов?

– Эрайя – служанка моей мамы. Так что можете за неё не волноваться.

Мужчина кивает, и мы возвращаемся в башню, где для него приготовлены покои… Утро начинается суматошно – пока мы завтракаем, сервы разгружают и загружают возы. Потом мы проверяем качество продукта, сьере Ушур приятно удивлён, потому что до этого дня продукт из аппарата он нормальным не получал. Вначале шёл примитив из котлов, а потом разбавлял незадачливый воришка. А тут… Крепость самогона практически соответствует чистому спирту. К тому же великолепная очистка. И сьере доволен до ужаса, можно сказать. Я – тоже. И договором на распиловку досок – циркулярка из имперского железа будет гораздо лучше моей, из болотной руды. Так что сервы зиму будут вкалывать, как пчёлки. Цена и количество, а так же поставки леса и наём мастера по мельницам так же оговорены. Словом, можно снова строить грандиозные планы… Вскоре сьере Ушур покидает замок, а я иду к матушке. У меня в кармане тяжёлый кошелёк с фиори, полученными за самогон, отличные новости о расширении наших дел, ну и… Надо решить вопрос с новоявленной графиней, объявившейся на мою голову… Сервы разбредаются по своим местам, принимаясь за работу, я же открываю двери и вхожу в башню. Как раз попадается отшатывающаяся в сторону Эрайя. Хватаю её за руку:

– Пойдём-ка, дорогая… У меня к тебе есть дело…

Она пытается выдернуть свою ладошку, но тщетно. В отчаянии девушка шепчет:

– Сьере Атти! Но я же беременна!

Удивлённо поворачиваюсь к ней:

– Ты что?! Думаешь, я тебя в постель тащу?!

Девчонка краснеет, потом мотает головой:

– Простите, сьере барон, я сказала глупость, не подумав…

– Спишу на вашу молодость, доса графиня. За мной.

Чувствую, как Эрайя вздрагивает, покорно опускает голову и послушно плетётся следом за мной. К её огромному облегчению я притаскиваю её к покоям матушки. Стучу в двери. И, дождавшись разрешения войти, вталкиваю первой в комнату служанку, потом вхожу сам и плотно прикрываю двери. Мама удивлённо смотрит на меня, потом на руку, зажатую в моей ладони, затем на её лице появляется гнев:

– Атти! Ты что, с ума сошёл?! Эрайая же беременна! И на очень большом сроке!

Я отпускаю мгновенно вспотевшую ладошку из своей грабли, прислоняюсь к стене спиной:

– Разумеется, мама. Но ты можешь не волноваться… Насчёт графини дель Суори… Она и раньше меня не привлекала. А в таком положении…

– Откуда ты знаешь?!

Выдыхает мама, а Эрайя, совсем как доса Аруанн, хватается за грудь.

– Сьере Ушур узнал вас, доса Эрайя. У него же были дела с вашим отцом. Ведь так?

Девушка обречённо кивает.

– Тем лучше. Мама, а когда ты узнала про досу графиню?

– Её выдали руки…

Я смотрю на ладошки, которая та уже не прячет – они изумительно правильной формы. Как у женщин, никогда не занимавшихся физическим трудом. Киваю в ответ.

– Понятно. Ты чуть надавила, и, естественно, что девочка раскололась…

Обе охают чуть ли не синхронно.

– И что будем делать?

Мама бледнеет:

– Но бедной деточке некуда пойти… Тем более, с ребёнком неизвестно…

Умолкает. Эрайая всхлипывает, потом вдруг опускается на колени передо мной:

– Сьере Атти, не изгоняйте меня! Я буду служить вам верно и преданно! Только не выгоняйте! Мне действительно некуда и не к кому идти! Я… Я… Если хотите, то когда я разрешусь от бремени и пройдёт установленный срок, стану согревать вас в постели… Добровольно стану вашей… Любовницей…

– Ну уж нет!

Громыхаю я со всей мощи своего баса, который начинает прорезаться у меня:

– Мама! Пусть она остаётся в Парда. Я не против этого. Всю ответственность за неё возьмёшь на себя. Но… Если Эрайя опять скажет, а тем более, попытается сделать то, о чём только что ляпнула языком – выгоню без всякого сожаления! Не вздумай ко мне приставать, ясно?! Или лезть в кровать! Поняла?

….Или это я чего не понял? Обе смотрят на меня круглыми от изумления глазами. Потом мама тихо отвечает:

– Я, конечно, поняла… И Эрайя тоже… Но почему ты не хочешь её? Это же в порядке вещей… Хотя бы из благодарности за твоё милосердие? К тому же девочка сама хочет этого…

Эрайя краснеет, но согласно кивает в подтверждение её словам. Снова рявкаю:

– Зато я – не хочу!..

Разворачиваюсь и выскакиваю из покоев матушки, словно меня ошпарили. Ошпарили… Нет. Надо срочно строить баню!!!

Глава 12

Не было печали, как говорится, да… В общем, последние дни перед тем, как выпал снег, пришлось мне пахать, как проклятому. Куда там моим сервам! И всё из-за досок! Точнее, из-за того, чем их делать. Имперское железо – это не болотная руда, и вымотался я над круглыми циркулярными пилами больше, чем за всё предыдущее время. Пока расковали – тут Дож незаменимый молотобоец, как ахнет молотом, так искры летят во все стороны. Пока выровняли, пока вырубили, нарезали зубья, прорубили дыру под ось и шпонку, да ещё надо зубья развести до упора и закалить, плюс насыщение самих режущих граней углеродом… Словом, работа очень тонкая, кропотливая и нудная. Ведь инструмента то нормального нет, и не всё другим рукам доверить можно. Если только так, первичные операции. Но справился. Даже немного облегчил труд сервам. Вместо того, чтобы крутить вручную – сделал колесо. Внутрь заходят, и начинают крутить ногами. Словно белка. Получилось, кстати, удачно. Намного лучше чем, чем когда крутили вручную кривую ручку. И брёвна лучше пилятся – скорость вращения пилы больше, и усилие больше, соответственно, на режущие кромки. В общем, сьере Ушур едва успевает нам брёвна возить, и деньги. Чуть ли не сундуками. Чего там самогон! Доски! Доски!! Доски!!! Помаленьку расширяем ассортимент – сделали строгальный агрегат. Под заказ – и четверть выбрать, и паз, и даже шпунт. Грубовато, но для нынешних времён – нечто. Да ещё – мельница. Мастера сьере купец прислал отличного, знающего. Тот обследовал всю долину, ознакомился с моими задумками по будущему строительству, потом предложил место. А то поставим плотину, и придётся на себе все грузы таскать до места переработки и хранения. Словом, дела сдвинулись с мёртвой точки. Сервы повеселели – у них опять появилось мясо в каше. Но прежней воли и весёлости уже не было – слишком хороший урок им преподали. До снега перебрали подвесной мост, заново сколотили ворота и подвесили их на мощных петлях. Позади них – решётка, которую можно поднимать и опускать, и вторые ворота. На надвратной башне сделали машикули, этакие выносные балконы, в полу которых отверстия под стрельбу, метание камней и поливание всякими гадкими жидкостями, вроде крутого кипятка, кипящей смолы или расплавленного свинца для незваных гостей. Заложили все дыры в стенах замка, закончили возведение и отделку хозяйственных строений, перекрыли все крыши черепицей. Сьере Ушур, кстати, очень ей интересуется. А у меня другая головная боль – топливо. Надо везти сюда сланец, невероятно жирный, для того, чтобы использовать его и для выгонки самогона, и для сухой возгонки на синтетическую нефть. Сейчас Юм и Дож работают над постройкой требучета. Пока маленького, но это лишь первый образец. Напрягая мозги, я вспомнил виденные мельком в Академии чертежи этого устройства, и сейчас оба серва пытаются построить нечто похожее. Пора готовиться к обороне. Ведь как только мне исполнится шестнадцать, соседи сразу попытаются наложить свои мохнатые липкие ручки на мои владения. Мне и так уже привозили сведения из Саля о том, что прослышав о доходах Парда оба соседа, граф и барон, скрежещут зубами. Да тут ещё плохие новости подоспели – все арендаторы в один голос уверяют, что на будущий год ожидается жестокая засуха, и урожая практически не будет. Следовательно, надо обо всём озаботится уже сейчас… Выхожу из кузницы с тяжёлой от дум головой, и вдруг нечто холодное ложится мне разгорячённое лицо. Задираю голову к небу – его нет. Тысячи, миллионы крупных снежинок медленно кружатся в воздухе, плавно опускаясь к земле, укрывая её пушистым ковром. Началось… Моя первая зима здесь… Одеваю на голову шапку, бреду в башню. Там тепло и уютно, наше жильё преобразилось. Впервые за многие годы сервы вычистили её внутренности от пыли и грязи, перестелили полы, выровняли стены, починили и заменили лестницы. Словом, теперь там тепло и уютно. Особенно мне нравится моя комната, где голые камни стен и нелепые, на мой искушённый взгляд, гобелены заменили натёртой воском строганой доской, что придаёт моим покоям уют и спокойствие. Полы теперь тёплые, из шпунтованной доски, и сквозь щели ничуть не дует. Вольха перебрал древний очаг в комнате, устроив нечто вроде камина, а я собственноручно отковал все необходимые принадлежности – щипцы, кочергу, совок, ведёрко под дрова. Словом, теперь у меня чистота и порядок. Покои, кстати, расширили, за счёт того, что сломали перегородку между двумя отдельными помещениями, и теперь у меня раздельные спальня и гостиная-кабинет. Матушке переделка очень понравилась, а так же мебель, которую сделал Юм по моим чертежам. Всё-таки руки у парня золотые, и всё ловит на лету. Да и мои слюдяные стеклопакеты себя оправдали. Тройные пластины великолепно держат тепло и шум, и когда я закрываю рамы, то внутри наступает такая тишина, что слышно, как уютно урчит огонь в камине… Снимаю с себя грязное, беру в шкафу полотенце, шлёпаю в одном белье в маленькую душевую. Вот где пришлось попыхтеть! В камин вставили котёл, который наполняется снаружи. Когда в очаге горит огонь, то одновременно нагревается вода, которая по деревянной, высверленной из цельного ствола трубе попадает в эту комнатушку, где сделан очень грубый, но работающий смеситель, опять же из дерева. Оказывается, здесь, на планете, имеется древесина, очень твёрдая и практически не разбухающая под воздействием воды. Плотная. Прочная. Но трудно обрабатываемая. Пришлось помучаться. Зато теперь так приятно постоять под чуть тёплым дождичком. Матушка посмотрела, покосилась, но ничего не сказала. Она не очень любит мыться. Не в обиду ей сказано. Впрочем, кому понравится плескаться в ледяной воде, от которой зубы инеем покрываются, да ещё и без мыла, вместо которого используют золу? Понятное дело. Ну да на весну будем строить баню. Это решено. Сруб под неё уже собран, перемечен и разобран, уложенный под отдельный навес, сушиться. А как прогреет землю – фундамент, глиняные трубы, и да здравствует баня!!! Но это ещё не скоро, а пока, вот сейчас, в данный момент, я обмываю с тела пот, вытираюсь чистым полотенцем, и, облачившись в мягкие льняные рубашку и штаны, шлёпаю за стол, который уже накрыт и готов принять хозяина. Зима… Дожил, как говорится. И вроде как неплохо. Самое время набить молодое брюшко, потом полежать на мягкой кровати, так же с рамой из кожаных ремней, на толстом матрасе, набитом отборной сухой соломой, на чистейших простынях, забросив руки за голову и глядя, как пляшут в камине языки чистого светлого пламени. Подвести итоги, прикинуть новые планы, что-нибудь вспомнить нужное и полезное… Тук-тук!

– Кто там? Входите.

Нехотя поднимаюсь, сажусь на кровать. Дверь бесшумно распахивается на хорошо смазанных петлях, и появляется служанка. Это не Эрайая, а какая то незнакомая мне девчонка. Впрочем, сейчас в замке уже столько народа, что я просто не в состоянии всех запомнить. У меня сложился свой круг, так сказать, людей, которые допущены ко мне, с которыми я постоянно общаюсь, работаю, на кого, хотя и со скрипом, могу положиться. Остальные сервы для меня – серая безликая масса. Я взял это за правило. Хватило Хума, которого мне, похоже, не забыть до конца своих дней.

– Сьере барон…

Девочка, мне ровесница, приятная на вид пампушка, этакая пухленькая, приседает в полупоклоне:

– Доса Аруанн просит вас спуститься к ней…

– Передай маме, что я сейчас буду…

Набрасываю на себя верхнюю одежду, вроде нормально, выхожу из покоев, спускаюсь по лестнице, стучу и захожу к матушке. У неё, всё-таки, по старинке. Гобелены, камень, и тоже жарко горит камин. Красивая добротная мебель. Доса Аруанн вместе с Эрайей которая дохаживает последние дни перед родами, сидят в мягких креслах перед огнём и вяжут на пару. Шерсти у нас теперь полно, так что мануфактура, думаю, простаивать не будет…

– Да, матушка?

Она расцветает улыбкой, кивает на маленькую лавочку – я люблю сидеть у её ног. Потому привычно устраиваюсь на любимом месте. Доса взъерошивает мои короткие волосы, вздыхает – она так и не может привыкнуть к тому, что я теперь постоянно коротко стригусь. Более того, некоторые из молодых сервов тоже переняли у меня эту привычку…

– Приехал Гур. Привёз тебе письмо от сьере Ушура.

– Что-то интересное? Вроде же он недавно писал.

Мама улыбается:

– Сьере Ушур приглашает тебя к себе в гости.

– В гости?

– Да. В Саль. Зимой всё равно в замке нечего делать. А в городе веселее, чем тут.

– Но… А как же ты?

…Что всегда обижает маму, так это то, что я игнорирую Эрайю, которую она чуть ли не удочерила…

– Мы, ты хотел сказать?

Краем глаза вижу, как девчонка заливается краской. Но матушка безжалостна, впрочем, дело это вполне естественное…

– Малышке скоро рожать. Так куда мы поедем?

…С одной стороны, вроде, как и хочется. А с другой – на кого оставить женщин? Доса Аруанн словно чувствует моё колебание и снова треплет мою шевелюру:

– Чего ты боишься? В Парда столько народа! Да ещё замок в порядок привели. Ни дыр, ни лазеек. Сервы несут стражу. Так что съезди, отдохни. Ты совсем…

…Не знает что сказать. Похудел? Так наоборот – только отъелся. С кормёжкой у нас теперь ого-го! Вымотался? Плечи в полтора раз шире, роста – уже на голову вымахал. Кто меня не знает – считает года на три старше. Ручища – во! Ладони – тарелка прячется! Женщины плачут в замке – что ни месяц, надо сьере барону новую одежду шить! Из старой вырос! Словно на дрожжах меня прёт! И вверх, и в стороны. Мимо девчонок крепостных не пройти – все краской заливаются, дар речи теряют. Хорошо хоть не набрасываются! Что старше меня, что младше… Кошмар! Может, действительно, съездить? Зима здесь короткая, всего три месяца земля укрыта белым покровом, а в гостях я узнаю много интересного и самой планете, и о людях, что тут живут. Такое приглашение стоит очень дорого! Ими не разбрасываются… Всё. От мамы ничего не утаишь. Она уже поняла, что я согласен… Точно. Улыбается. Встаю:

– Хорошо, мама. Тем более, что Гур завтра возвращается обратно с обозом. Как раз доски повезут и вино. С ним и передам согласие. А я через недельку-другую отправлюсь. Надо доделать кое-что, по мелочи.

Матушка согласно кивает, и я отправляюсь восвояси. Ну, что же – в гости, так в гости. И через две недели, как и обещано, я выезжаю. Тоже, кстати, с очередным обозом досок. Чему сьере Ушур будет несказанно рад. Еду на своём вороном жеребце. Неспешно тащусь вместе с санным обозом, который ведут работники сьере. Всё взаимосвязано – мне брёвна. Назад готовая продукция. Мужики сидят молча, укутанные в меховые тулупы. Купец своих работников ценит. На привалах почти не общаемся. Так, пригласят меня уже готовую кашу похлебать – я не отказываюсь. Хотя и сухой паёк со мной. Сумки, перекинутые через холку коня, полны копчёностями, и, по идее, наддай я – проблем не будет. Но мне не хочется мучать вороного, потому что обозники пробивают путь. Снег идёт практически без перерыва, и сугробы по краям дороги почти в полтора метра высотой. Так что не спешу. Успеется… Спустя три дня добираемся до города. Тот преобразился – так же, как и всё вокруг, засыпан снегом. Правда, грязным от копоти многочисленных печей и каминов. Но сани по нему вполне нормально скользят, так что проблем не предвидится. В городской усадьбе сьере Ушура меня принимают как самого дорогого гостя. Приставляют парочку молоденьких служанок, готовых в любую минуту запрыгнуть ко мне в постель, холят, кормят, поят. Основное время мы со сьере общаемся. Купец откровенен, насколько это возможно при его делах. Я не в своё не лезу. Наши разговоры о лесе, о вине, осторожно прощупываю перспективу на будущее, знакомлюсь с ассортиментом его торговой компании – а вдруг что полезное попадётся, в хозяйстве пригодится. Заодно присматриваюсь к ценам, поскольку кое-что скоро будет производиться у меня. Вечером – неспешное распивание согревающих настоев, один из них, кстати, по вкусу очень похож на кофе, второй – на чай. И опять же беседы и разговоры. Высшая степень доверия – сьере Ушур знакомит меня с супругой. Та невысокая, пухлая женщина, немногим младше своего мужа. Довольно добрая на вид, на деле оказывается ещё более жёстким торговцем, чем сам сьере. Доса умеет вцепиться в глотку и вырвать своё, кем бы ты ни был. Но и с ней нахожу общий язык, и вечерами мы сидим все вместе, забывая о разнице в возрасте. И чувствую, что их интерес ко мне, в смысле – этой семейной пары, искренний. Я веду себя скромно, не наглею и не требую ничего лишнего. Высказываю пару идей, которые компания гарантированно станет использовать в торговле. Ну так за мной опыт тысячелетий… В общем, этакая пасторальная картинка. Но она идёт мне на пользу. Я, наконец, могу немного расслабиться. С обозами мне привозят вести из дома – там всё нормально. Работы идут без происшествий, заказы сьере Ушура исполняются вовремя, качественно, в срок, что говорит о том, что сервам осенний урок пошёл только на пользу и вправил мозги на место… Иногда я седлаю коня и отправляюсь кататься по городу. Саль я изучил хорошо, и ориентируюсь в нём не хуже местного жителя. Город, на самом деле, небольшой. Кроме того, выясняю, что из знатных, в смысле, аристократов, я не один такой гостящий. Оказывается, многие из местных баронов и прочих отправляют в это время года свои детишек в город. Правительство Саля, в смысле, магистрат, устраивает для нас балы и вечеринки в специальном здании. За это папаши платят некую сумму, которая и идёт на развлечения отпрысков. Интересный обычай! Наследники и наследницы знакомятся, узнают друг друга, составляют собственное мнение. Естественно, что влюбляются, и не всегда счастливо. Далеко не всегда. Тут жёстко – как родитель сказал, так и будет. И против папочкиного, либо мамочкиного слова не попрёшь… Зато здесь можно заключить союз на будущее, либо военный, либо экономический. В общем, вещь крайне полезная, и благородные родители денег на это не жалеют, тем более, что и просят совсем немного. Взнос совсем невелик, и практически каждому владетелю по плечу, кроме совсем разорившихся или нищих, какими ещё полгода назад были мы с мамой. Зато сейчас едва ли не самые богатые в Фиори, после сьере Ушура, естественно… К тому же выясняю, к своему огромному-преогромному удивлению, что мой гостеприимный хозяин внёс на моё имя в ратушу тот самый взнос, а значит, я могу спокойно посещать эти развлечения. Не понимаю. Да, мы партнёры. Причём на данный момент – стратегические друг для друга. По моим данным, сьере едва ли не удвоил своё состояние с момента нашей встречи. Его торговля с империей растёт, словно на дрожжах! Уже и из более дальних земель к нему ищут подходы. Ещё год, два, и он опутает своими представительствами весь известный мир! Зачем ему я?! Впрочем, пока мы оба играем честно, и этот вопрос – не моё дело. Главное, что мне не суют очередную дочурку, и не обманывают при расчётах… А вечером меня ждёт приятный сюрприз – жена купца преподносит мне туалет. Не в смысле санузла. Вовсе нет! Всего лишь сшитый лучшим мастером империи Рёко костюм, который только что доставили из столицы государства. Я разворачиваю, затем восхищённо вздыхаю – костюм действительно великолепен: из плотного, но мягкого чёрного растительного бархата, украшенный скромной, но потрясающей по качеству серебряной вышивкой. Чёрные кожаные сапоги. Настоящие сапоги, а не эти деревянно-кожаные лапти! Плащ из такого же точно бархата, только потолще, с гербом Парда на спине, отделанный мехом неслыханно редкого чёрного волка… Я просто потрясён! Такой наряд стоит не меньше пяти золотых! Пытаюсь отдать деньги за него, но от меня отмахиваются и просят не оскорблять. Затыкаюсь, но мне не по себе от подобной роскоши. Доса просит меня показаться в новой одежде, и я удаляюсь в отведённые мне покои переодеться… Быстро переоблачаюсь, выхожу к хозяевам, и… Женщина смахивает невесть откуда взявшуюся слезу ладошкой, на мгновение отворачивается, и вот уже снова весела и довольна. Сьере Ушур даже пошатнулся от неожиданности. Потом молча развернулся, вышел прочь, оставив меня наедине с женой. Не знаю что делать – реакция совсем другая, что я ожидал. Может, чего-нибудь произошло, пока меня не было? Но тут женщина вздыхает: