Текст книги "Осужденный"

Автор книги: Александр Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Два овала из светлого материала, очень похожего на металл, но не из него. И не пластмасса. Только тут де Берг сообразил, что подобное вещество ему не встречалось. Очень легкое и прочное одновременно. Устойчиво к истиранию. Не проводит энергию. Зато явно ее выделяет. Вот опять начинают нагреваться, оказавшись вместе, и снова тело омывает теплая волна… А это что? Ему кажется?.. Нет! Какие-то значки…

Иван попытался их сравнить, и, к его величайшему удивлению, это удалось. Выполненные неизвестным шрифтом надписи на каждом из медальонов совпадали полностью, за исключением коротких слов, состоящих из четырех то ли рун, то ли букв. Мужчина не стал ломать голову над расшифровкой и попытался раскрыть медальоны. Но если тот, что принадлежал ему раньше, показал свои внутренности, как обычно, то со вторым пришлось повозиться, пока марлитанец не сообразил, как это сделать. Оказалось, что все манипуляции с застежкой, срабатывающей от прикосновений к определенным выпуклостям на крышечке, нужно совершить зеркально первому. Это подтверждало идентичность обоих раритетов. А так же принадлежность их ранее одному человеку…

Внутри второй медальон был пуст. Даже сохранилось немного обычной пыли. И больше – ничего. Если не считать того, что внутренние поверхности половинок его переливались цветами радуги. Причем рисунок медленно плыл по поверхности материала, из которого были изготовлены безделушки, плавно меняя цвета спектра. Казалось, что у картинок нет поверхности и они уходят куда-то в бесконечность. Но когда Иван попытался проверить это попавшейся под руку ручкой, та уперлась в нечто твердое…

Зазвенел сигнал побудки. Де Берг закрыл оба медальона и торопливо повесил их на шею. Застегнул комбинезон. Вовремя. Две головы на подушке зашевелились, потом распахнули сонные глазенки. Миша приподнялся, посмотрел на Вредину, потом на Ивана. Постепенно его лицо прояснилось, и наконец, когда мальчик сообразил, что отец ему не привиделся, а собственной персоной восседает в кресле за столом, одеяло отлетело в сторону, а он вихрем преодолел то немногое расстояние, разделяющее их, и с криком вцепился в отца:

– Папа!..

Де Берг не успел ничего произнести или сделать какое-либо движение, как в него вцепился второй такой же возбужденный вихрь и закричал:

– Дядя!..

Вредина тоже ухватилась за мужчину, плача от радости.

…Дети, когда отца Михаила увезли на носилках в госпиталь, долго сидели в одиночестве. Из-за всеобщей суеты про них просто забыли. Потом мальчик, видя, что его новая подруга молча трясется от страха, все-таки решил вести себя по-мужски. Он нашел свою запасную пижаму и отдал ее Вредине. Та послушно переоделась в душе, и они улеглись в кровать, тесно обнявшись от страха. Эта близость помогла обоим немного успокоиться и уснуть. А утром случилось чудо: в каюте за столом сидел Иван. Веселый и абсолютно здоровый…

Успокоив детей и велев им привести себя в порядок и позавтракать, де Берг поспешил в рубку крейсера. Его появление все восприняли, словно чудо. Еще вчера командир находился в непонятном состоянии, чуть ли не в коме. А сегодня – бодр, свеж и абсолютно нормален с виду!

– Старший офицер, ко мне!

Кристофер явился тут же. Иван поманил его за собой, уводя прочь из общего помещения. Учинять разнос на глазах подчиненных их начальнику – значит ронять его авторитет. Ледяным тоном де Берг спросил:

– Потрудитесь объяснить, господин старший офицер, что за ерунду вы устроили вчера вечером?

На лице того появилось недоумение:

– Простите, командир… Не понимаю, о чем вы?!

Иван чуть не вспылил, но сдержался и тем же холодным тоном объяснил:

– Я просыпаюсь утром в карантинном блоке медицинской части. Это первое. Далее – дежурного врача нет на месте, и, естественно, меня никто не может выпустить. Третье – вместо прочнейшего поликарбонного пластика герметичная дверь отсека, призванного спасать экипаж от заразы в чрезвычайной ситуации, оказывается сделанной чуть ли не из обычной бутылочной пластмассы. А все двери и лифты еле работают. Что за бардак на корабле?!

Кристофер вначале побледнел, потом покраснел, не в силах вымолвить ни слова, потом вытянулся по стойке «смирно»:

– Разрешите все объяснить, господин барон?

– Разрешаю!

Мужчина набрал в грудь побольше воздуха и начал:

– Сегодня утром, буквально десять минут назад я получил доклад от корабельного врача, что карантинный блок поврежден, а тело командира исчезло. В течение минуты, пока медик занимался расшифровкой данных диагноста, находясь в соседнем помещении, герметичная дверь блока была раздавлена неимоверной силой, неизвестной нам, поскольку данный вид монокристаллического поликарбона невозможно уничтожить известными методами. Я потребовал у медиков провести анализ пластика, на предмет поиска радиоактивных, мезонных или гравитационных следов воздействия на структуру вещества. Чем они сейчас и занимаются. Далее… – Кристофер глубоко вздохнул. – Главный компьютер корабля отметил множество срабатываний дверей и люков на корабле. Но никаких следов живого существа, производившего включение механизма, камерами внутреннего обзора не зафиксировано. Третье. Мы тщательно проверили все механизмы, все приборы на пути таинственного полтергейста, но абсолютно ничего не зафиксировано. Ни датчиками движения. Ни камерами. Повторяю, командир. Ни-че-го! Абсолютно. При прокрутке записи на максимальной скорости удалось засечь на одной из камер силуэт человекообразного существа, двигавшегося с немыслимой скоростью. Но и только. Никаких других характеристик ни один прибор, находящийся на крейсере, не зафиксировал. И последнее. Вчера, пока вы отсутствовали, я приказал экипажу провести полную профилактику и тестирование всех систем. Что и было выполнено. Поэтому я могу гарантировать, что на борту крейсера на данный момент работает абсолютно все.

– Вы уверены?

Иван начал подозревать, что дело не в крейсере, а с ним самим произошло что-то непонятное.

– Абсолютно, господин барон. Больше чем уверен. Что же касается вас лично, то, вернувшись на крейсер, вы взошли на борт, проследовали в свою каюту, где потеряли сознание. Врач принял решение перенести вас в карантинный блок и уложить в Г-ванну, для того чтобы провести полную диагностику вашего организма стационарным аппаратом. Поскольку портативные средства дружно сбоили при попытке определить причину вашего отключения на месте. Гравиносилки зафиксировали чрезмерное увеличение вашего веса до шестикратной величины. А иногда – до десятикратной, что списали на повышенную тяжесть этого мира и неполадки в генераторе привода. Подобное случалось. Главный медицинский диагност установил, что у вас сильное перенапряжение и вам просто необходим обычный отдых. Поэтому медики настояли на вашей изоляции в карантинном отсеке, чтобы никто вас не побеспокоил… Так все и было, господин барон…

Несколько мгновений де Берг раздумывал, как ему поступить, потом махнул рукой:

– Хорошо. Вы свободны, Кристофер. Результаты медицинской лаборатории – мне на стол!

Внезапно дверь рубки открылась и в проеме появилась голова дежурного связиста:

– Прошу простить, но возле границы силового поля стоит машина. Там вчерашний господин, который заезжал за вами вечером, господин барон, и еще кто-то незнакомый…

– Хорошо. Сейчас будем.

Едва связист исчез, Иван обратился к старшему офицеру:

– У нас есть кто в башне? – подразумевая орудие непосредственной обороны, расположенной на верхней палубе крейсера.

– Так точно.

– Отлично. Я пошел. Похоже, нам привезли деньги. Пусть канониры проследят за мной. И в случае чего…

– Понял.

Все обиды и недоразумения мгновенно ушли. Слишком многое было поставлено на карту.

Иван быстро прошел к шлюзу, где стояла дежурная вахта в полном вооружении, вытащил из сейфа кобуру с бластером, прицепил на пояс и только потом поспешил к выходу. Впрочем, рассмотрел Короба, и у него немного отлегло от сердца. Вторым гостем оказался, как ни странно, Незуми, так и не появившийся вчера. Тревога окончательно улеглась, когда де Берг рассмотрел довольно большой мешок возле ног корсаров. Извлек из кармана пульт управления, сделал проход в силовом поле, затем знаком позвал гостей к себе, но те наотрез отказались. Так же молча. Тарго бросил мешок через проем и крикнул:

– Твоя доля!

Затем гости вернулись к платформе, на которой прибыли. Радужный пузырь защиты вновь стал цельным, и де Берг ухватил неожиданно увесистый мешок. Донести его до крейсера оказалось нелегко. Но наконец настал момент, когда, отдуваясь, мужчина оказался под защитой брони корабля. Загудели могучие моторы, смыкая лепестки диафрагмы. Смахнув ладонью обильно выступивший пот, Иван распорядился доставить мешок в каюту, затем включил интерком и распорядился прямо из шлюза:

– Желающим покинуть корабль быть готовыми к отбытию через час. С вещами и в гражданской одежде на палубе «Б».

После чего направился к себе в каюту.

Детей в помещении не было. Михаил куда-то утащил Вредину. Рассудив, что с корабля они никуда не денутся, барон водрузил мешок на стол и принялся считать приобретенные так вовремя средства. Эска не обманул – кучки монет и стопки радужных банкнот действительно сложились в указанную им накануне сумму. В двери позвонили, и де Берг, торопливо накрыв деньги покрывалом, сорванным с кровати, разблокировал замок. Пришел Кристофер.

– Ты как нельзя вовремя, – обрадовался Иван. – Помоги мне…

Ткань, прикрывавшая стол, отправилась вновь обратно на койку, оба мужчины быстро отсчитали положенные покидающим корабль людям деньги и уложили их в отдельную сумку. Иван поднялся, собираясь идти провожать уходящих, но Крис положил на стол стопку отпечатанных мелким шрифтом листов:

– Результаты анализа, командир. То, что вы запросили.

– Позже взгляну. Сейчас надо людей отпустить, а потом – все остальное.

Офицер пожал плечами, мол, ваше дело. И только когда они подходили к месту прощания, коротко бросил:

– Поликарбон самый настоящий…

– Что?!

Де Берг даже замедлил на мгновение шаг, но тут же вновь взял прежний темп – самым важным было избавиться от колеблющихся. Но почему вдруг это стало для него приоритетным делом? Машинально коснулся теплых медальонов, спрятанных под тканью комбинезона, и понял: он должен быть абсолютно уверен в тех, кто остался на борту!

Короткий, очень короткий строй из одиннадцати человек. Бывшие товарищи. Уже – бывшие… Расставаться всегда больно. Особенно с теми, с кем отшагал в одном строю не один километр по дорогам войны. С теми, кто не понаслышке знал, что значит отдать жизнь за друга или рисковать собой ради спасения другого. И вот теперь… Они не предают. Они просто устали. Так успокаивал себя де Берг, вручая каждому из уходящих пачку банковских билетов. Ни один не поднял на него глаза. Ни один не протянул руку на прощание. Что ж, он умел навсегда вычеркивать из памяти уходящее. И хорошее и плохое…

Лязгнула за последней спиной дверь, ведущая с палубы. Остались только двое. Иван и Кристофер. Командир протянул пульт управления:

– Выпусти их. Я – не могу…

– Вам опять плохо?!

Иван через силу улыбнулся:

– Да нет… Дело не в этом. Тут другое. Сам понимаешь, наверное…

Ламбер кивнул. Говорить ему тоже ничего не хотелось. Забрал пульт и тоже вышел из трюма. Де Берг остался один в пустом помещении, медленно провел рукой перед глазами, словно отбрасывая прочь некую пелену. Заметил в углу забытый ящик, подошел к нему, сел, положив руки на колени, прикрыл глаза.

Странно, но он будто уже знал судьбу каждого из ушедших. Но это знание ему не нужно… Прислонился спиной к прохладной стене переборки, как-то сразу полегчало, а медальоны, словно почувствовав нечто, ведомое лишь им, стали чуть теплее. Перед закрытыми глазами Ивана появился свет, в ушах зазвучали голоса, говорящие на непонятном языке. Но тогда откуда непонятное ощущение узнавания? Словно когда-то где-то он уже слышал эту речь… И голоса почему-то смутно знакомы… Нет! Пора возвращаться в каюту. Правда, сначала стоит обойти корабль. Пусть на Кристофера можно положиться, как на самого себя, но все-таки взгляд у хозяина другой. На что чужой не обратит внимания, командир заметит.

Де Берг медленно шел по отсекам, держа в руке планшет и фиксируя замечания. Члены экипажа и вахтенные отдавали честь, барон машинально отвечал, иногда даже выслушивал вопросы и давал на них ответы. Но все это происходило как бы помимо него. Небольшая раковина в пятом трубопроводе. При ударе может лопнуть… Плохо протянуты болты диафрагмы аварийного выхода… Излом световода датчика дозатора рабочего вещества. На работоспособность устройства особо не влияет, но лучше исправить… Задержка исполнения системы на две десятых миллисекунды… Ерунда. А вот это уже серьезно – шпилька второго элеватора главного калибра держится на соплях. Пять-шесть снарядов на подаче – и обрыв неизбежен. И неплохо бы провести профилактику третьей турели противоракетных орудий. Смазка уже старовата. А вакуум здорово влияет на вязкость. Чревато, черт побери!..

– Папа!

По лестнице навстречу ссыпались дети. Оба перепачканные в оружейном масле, но довольные. Оба сразу прилипли к Ивану, обхватив его с обеих сторон. Он словно очнулся от транса, присел на корточки, прижал детей к себе, взглянул на одного, на другую:

– Ну, как вы? Завтракали? Обедали?

– Уже давно, дядя.

– Почему давно? Вроде же недавно встали?

– Пап! Ты совсем заработался – скоро ужин!

– Да?..

Де Берг взглянул на таймер наручного коммуникатора и раскрыл рот от изумления: по стандартным двадцатичетырехчасовым суткам, принятым на кораблях Марлитании, близилось девятнадцать часов!

– Ничего себе… А что это вы такие чумазые оба? Чем занимались?

Вредина опустила глаза, а Михаил, наоборот, просиял:

– Мы ходили в арсенал, и дядя кладовщик показывал нам оружие. Потом мы помогли ему почистить несколько больших бластеров.

– Молодцы! Только вот…

Почувствовав в голосе отца легкое недовольство, Миша шагнул назад, разжав объятия. А девочка опасливо покосилась на мальчика и тоже попыталась отойти от мужчины, но Иван удержал ее:

– Погоди, подруга. И ты, Миша, послушай. Сейчас мы не можем ни выйти из корабля, ни съездить в город. Никто нам ничего не продаст. Чтобы не получить неприятностей. А у тебя, малышка, всего одно платье, которое ты уже изгваздала за сутки до неузнаваемости.

– Дядя, не ругайтесь, пожалуйста! – протянула девочка виновато. – Просто у вас все так интересно…

Иван улыбнулся:

– Понимаю. Новое место, новые люди… Но дело в том, что мы сможем купить тебе новую одежду не раньше, чем через два дня. А ты же не можешь ходить по крейсеру в таком грязном платье? Что о нас подумают?

Девочка опустила глаза и покраснела:

– Я постираю. Сама.

– Ладно. Но такими темпами… – Он не успел закончить фразу. Вредина уткнулась ему в плечо и тихо прошептала:

– Дяденька, вы хороший. Я не хочу вас огорчать. Я больше не буду…

– Ладно. Только не плачь. Купим тебе много платьев. Как только решатся некоторые проблемы и сможем выезжать в город.

Девочка засопела:

– Платье не хочу. Хочу такую же одежду, как у него.

Махнула рукой на Мишу, одетого в маленькую копию отцовского комбинезона военного образца. Барон проследил за ее жестом и… перехватил удивленный взгляд сына. Тот из деликатности еле сдерживался, чтобы опять не подойти к родителю.

– Чего, сын?

– Папа, а ты откуда знаешь, что все закончится через два дня?

– Ну… Просто у меня такое ощущение, что все решится сегодня.

– Хорошо бы, пап. Хочется погулять по улице, а нельзя…

Иван выпрямился, и оба ребенка ухватились за его ноги. Он погладил их по головам, предложил:

– Ну что, пошли умываться и ужинать?

Те дружно крикнули:

– Да!..

Умывались ребятишки долго, но зато тщательно. Во всяком случае, взгляд де Берга, не особо придирчивый, не обнаружил ничего предосудительного. Выйдя из душевой комнаты, дети приблизились к столу и показали чисто вымытые ладошки.

– Все. Присаживайтесь, и вперед!

Ребята дружно заработали ложками, жмурясь и причмокивая от удовольствия. Иван смотрел на рыжеволосую девочку и думал, кем она станет? Ведь ему, в сущности, абсолютно ничего про нее не известно, кроме короткой записи в свидетельстве о продаже, найденном в мешке с деньгами. Настоящее имя. Возраст. И – все. Ни имен родителей. Ни откуда родом. Ни даже национальности. Внешне – либо чуканка, либо тайхотсу. Но гарантированно не марлитанка, не сканда и не геременка. Тем более монсерратка. По типу лица не проходит. Да и на универсальном языке говорит без всякого акцента. И скорее всего, он родной для нее и есть…

– Врединка, а ты давно здесь? На планете?

Девочка на секунду оторвалась от еды:

– Не помню, дядя. Кажется, я жила здесь всегда…

– А маму помнишь?

Теперь она даже положила ложку. Потом снова взяла и как-то грустно, словно разом угаснув, ответила:

– Простите меня, дядя… Я забыла, кто такая на самом деле…

И сжалась, словно ожидая удара или ругани. Иван пододвинулся ближе, погладил съежившуюся девочку по голове:

– Не плачь, малышка. Может, нам повезет, и ты найдешь свою маму.

– Я знаю, где она. Мама приходила ко мне два дня назад. Она тоже… рабыня…

– Уверена?

– Да, дядя. Знаю…

Де Берг понял, что дальше расспрашивать не стоит. Девчушка только-только начала оживать. С его сыном общий язык нашла. Похоже, что за минувшие сутки дети накрепко прилипли друг к другу. Конечно, будут ссоры, будут обиды. Но то, что Иван увидел утром, когда вернулся из санчасти, – искреннее. Настоящее. Инстинктивно ребята искали друг в друге поддержку и нашли ее. Значит, судьбе угодно, чтобы дети всегда были вместе. И пусть будет так. Он не возражает…

Вредина вдруг всхлипнула и уткнулась носом барону в бок, выронив ложку, затем разрыдалась. Да, нелегко стать взрослой в таком возрасте. Одной, без родителей… Помнит ли малышка другую жизнь? Сможет ли жить свободной? Иван гладил ее по худенькой вздрагивающей спине, что-то ласково шептал на ухо, пытаясь по мере сил успокоить, а Мишка стоял рядом, решительно сжимая кулачки.

– Папа, а почему ты сказал, что все кончится через два дня?

– Потому что сегодня враги на нас нападут.

– Откуда ты знаешь?

Иван вздрогнул – действительно, с чего он взял, что Джамбо и его команда полезут к ним именно сегодня?

– Сын, а я точно это говорил?..

Де Берг был всерьез встревожен этим неожиданным откровением. Но тут и Врединка подняла заплаканные глаза, посмотрела на него снизу вверх и кивнула головой в подтверждение.

– Странно…

И вдруг Иван почувствовал, как от медальонов по телу пробежала неожиданно сильная теплая волна. Ее почувствовали и дети, поскольку в унисон задали один и тот же вопрос:

– Что это?

– Все нормально, не беспокойтесь. Наверное, система жизнеобеспечения сбой дала… Ладно, вы покушали? Мне надо в рубку. Много работы. Вы уж извините меня. Вот первая запарка пройдет, там уже легче будет. И времени у меня для вас больше станет. Хорошо?

– Да, папа…

– Да, дядя…

Иван поднялся из-за стола, подхватил лежащий на кровати электронный планшет со своими пометками и вышел из каюты.

В рубке, поприветствовав вахтенных, сел в командирское кресло и вывел на голографическую сферу внешнюю панораму. Снаружи вечерело. Солнце играло буйными красками в густой атмосфере, расцвечивая небольшие облака всем спектром, от ярко-желтого до почти черного. Иван даже на мгновение отвлекся от раздумий, завороженный невиданной прежде картиной. Спохватившись, сменил внешнюю картинку на общий план и погрузился в работу. Ввел известные ему данные. Добавил неизвестные переменные, исходя из наихудших вариантов. Получилось, откровенно говоря, не очень…

Сто – сто двадцать человек с различным вооружением у противника. Хорошо, если будет только стрелковое. А ну как подтянут тяжелую технику? Хотя Короб и сказал, что такой у Джамбо точно нет, но… Впрочем, орудия главного калибра легко выведут из строя даже танки. Так что понадеемся на лучший вариант. Ракетный обстрел? Не пройдет гарантированно. Противокорабельные ракеты в атмосфере не летают. А если применят боеприпасы наземного действия вроде противотанковых, электроника, которая управляет спарками непосредственной обороны, легко их собьет. Так что здесь оснований для тревоги тоже нет.

Остается наземная атака. Но корабль наглухо запечатан, даже система жизнеобеспечения работает не в холостом, как обычно на обитаемых планетах, а в рабочем режиме, словно крейсер находится в космосе. Значит, будет привычный для пиратов абордаж. Средства для вскрытия брони у тех, кто этим живет, естественно, имеются. Как и схема корабля такого типа. Правда, какое оружие на борту крейсера, им неизвестно…

Де Берг даже потер руки. Затем бросил взгляд на таймер – уже двадцать один час. До нападения – четыре часа. Сначала они захватят подстанцию, чтобы отключить защитное поле, а потом начнут атаку. Подкрадутся в темноте, так как времени в запасе много у них не будет. Тарго не из тех, кто позволит чужакам хозяйничать в его владениях…

Черт!!! Да откуда он все знает?! Иван едва не схватился за голову от отчаяния. Ладно, держимся… Держимся! Мне нельзя раскисать! На меня все смотрят!..

– Старшего офицера ко мне, – распорядился он спокойным тоном.

Связист коротко кивнул, склонился над коммуникатором, вызывая Кристофера. Выслушал подтверждение установления канала, вскинул руку со сжатым кулаком. Привычный жест исполнения. Хорошо. Значит… Двери в рубку распахнулись, появился встревоженный помощник:

– Вызывали, командир?

– Да. Садись. Тут мне кое-что сообщили по секретной линии. Когда ездил на дележку, дали местный аппарат. Короче, комендорам отдых до двадцати трех сорока пяти. Но в это время все должны быть на местах и прикрывать подступы со стороны диспетчерской. В двадцать четыре ноль-ноль, плюс минус пять минут, нам отрубят защитное поле, и команда Джамбо пойдет в атаку. Будут пытаться пробить нам брюхо, чтобы пойти врукопашную. Так что лучший вариант – просто расстрелять их из пушек.

– Командир!..

Восхищенный голос. Вспыхнувшие от восторга глаза. Но вот точно ли то, что барон сказал ему? Хотя внутренний голос кричит, что иначе быть не может. И что все произойдет именно так, как он говорит. Но если Иван обманется… Тогда всему конец. Постоянного напряжения люди не выдержат. Кто-нибудь сорвется, и – пиши пропало! Ладно. Умирать раньше времени не стоит. В конце концов, они не девочки. Должны…

– Есть еще вопросы?

– Никак нет, командир!

– Отлично. Всех остальных членов экипажа, кроме механиков, вооружить. Одеть в броню. Быть готовыми для отражения абордажа, если комендоры прошляпят. И для сбора уцелевших врагов, если нам повезет.

– Повезет, командир! Обязательно повезет!

– Пусть будет так!..