Текст книги "Я не сдаюсь... (Исход)"

Автор книги: Александр Авраменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 3

Буквально через несколько мгновений, после того как молодой коллега исчез за спинками сидений, из отсека отдыха послышался негромкий храп. Немец улыбнулся про себя – ему нравился этот русский упрямец. Профессор взглянул на панель навигационного планшета, по которому вчера он собственной рукой прочертил электронным пером маршрут и чуть не присвистнул от удивления – Андрей умудрился проехать почти триста километров! Ночью, в пыльную бурю, по незнакомой местности! Колоссаль!.. Осмотрел внимательно приборы – всё было в норме. Заряд аккумуляторов почти на семидесяти процентах. Можно ехать. Вздохнул, устраиваясь удобней на нагретом за ночь сиденье водителя, затем вжал контроллер тяги. Караван вновь двинулся с места, и так же медленно по планшету поползла световая точка, отмечающая их местоположение…

Они были на вычисленном профессором месте вечером. Хорошо отдохнувший Ярцев после обеда сменил Штейнглица за «баранкой» и с новыми силами принялся за дело. Русский превзошёл самого себя, выжимая из машины всё что можно и что нельзя. Вздымая клубы пыли, он гнал вездеход по каменистой поверхности, рискуя разбить пружинчатые колёса. Аксель просиживал оставшиеся часы в будке, пытаясь рассмотреть что-то, упущенное при первом взгляде. Его компьютер никогда ещё не работал с такой нагрузкой. Самое странное, что не было никаких вызовов с Базы, почему? Непонятно… Неужели там, услышав новости с Земли, опустили руки? Или народ погрузился в последнюю вакханалию? Что творится сейчас в герметичных алюминиевых куполах? Между тем вездеход мчался по пустыне, и чем ближе они приближались к нужным координатам, тем тяжелее приходилось. Сказывалась близость разломов. Всё чаще попадались огромные глыбы базальта и гранита, местами путь пересекали бездонные трещины, которые приходилось объезжать, делая крюк. Но тем не менее оба человека неуклонно приближались к нужному им месту. И вот, когда уже стемнело, в пляшущем свете фар в сплошной отвесной стене камня мелькнул провал. Они прибыли. Указатель курса застыл чётко в центре отмеченной точки. Андрей остановил транспорт и, потянувшись, хрустнул запястьями. Ему не терпелось поставить все точки над «i».

– Приступим, профессор?

Тот неожиданно вдруг поёжился, передёрнув плечами.

– Я понимаю вашу горячность, коллега, но, думаю, что несколько часов ничего не изменят. А идти в такие места в темноте – просто верх безрассудства. Мы можем погибнуть и ничего не узнаем. Лишив одновременно шанса уцелеть остальных. Давайте подождём до утра, к тому же мне кажется, будто я нашёл ещё ряд указаний на более точные координаты…

Подумав мгновение, Ярцев понял, что немец говорит дело:

– Как знаете, профессор. Давайте подождём, хотя… Впрочем, вы абсолютно правы. Не стоит рисковать, места здесь страшные…

Ещё никогда в жизни оба учёных не ждали тусклый марсианский рассвет с таким нетерпением. Но, наконец, тусклый багровый шар Солнца озарил вершины скал, и Андрей вскочил со своей койки.

– Профессор, господин Штейнглиц, пора подниматься! Уже светло!

Тот, покряхтев, поднялся, протёр лицо гигиенической салфеткой, затем помассировал веки и потянулся к своему компьютеру.

– База не вызывала?

– Нет.

– Странно. Ладно, потом всё выясним. А теперь – за дело. Пещера в глубине каньона. Это точно. Думаю, что километрах в трёх отсюда. Мы сможем подъехать поближе?

Андрей всмотрелся в проход, потом вывел на экран данные космической съёмки.

– Думаю, что да, профессор…

Уселся за руль и решительно утопил педаль, подающую энергию на тяговый двигатель. По обнаруженному в стене базальта широкому каньону пришлось проехать ещё несколько километров, прежде чем перед учёными замаячил огромный провал.

– Здесь, профессор?

– Думаю, да… Впрочем, уверен, что здесь!

– Огромная какая…

– Интересно, что мы здесь найдём?

…Они вышли из вездехода, прицепив на всякий случай страховочные пояса, и медленно двинулись к провалу. Гигантская пещера неправильной формы с изъеденными ураганами краями. Вездесущий марсианский песок на неровном полу. Мелкие и крупные камни, занесённые ветром, всё это выхватывали лучи мощных фонарей, отбрасывая пляшущие густые тени. Непонятные впадины, напоминающие следы от протекторов неимоверных, не поддающихся человеческому восприятию колёс, тянущиеся даже по стенам, груды непонятно чего, то ли обломков, то ли останки тех циклопических механизмов, при помощи которых была создана эта пещера. Как уже стало ясно обоим землянам, искусственная. Вырубленная неизвестно чем в сплошной толще камня… Ещё несколько шагов. Всё дальше и дальше от входа, уже едва заметного светлой точкой далеко позади…

– Сколько нам ещё идти, профессор?

– Не знаю точно, но, кажется, уже почти пришли. Если моя расшифровка верна – то за тем углом должен быть искомый объект.

– Будем думать, что вы не ошиблись, про…

Фраза осталась незаконченной – в глаза исследователям ударил яркий розовый свет. Сработали поляризаторы скафандров, но это не помогло – источник был такой мощности, что пробивал все земные ухищрения. Казалось, что их просвечивают насквозь, такой был сильный, прямо ощущаемый физически поток фотонов. А затем послышался гул, дрогнул под ногами камень, свет пошёл на убыль. И когда к землянам вернулась способность видеть, перед ними возникли огромные створки чуть голубоватого в непривычном спектре освещения от полосы светильников по стенам и потолку металла. Андрей запрокинул голову:

– Боже… Они почти сто метров в высоту!

– Не меньше…

– Идёмте, профессор, кажется, нас приглашают…

Ни пылинки, ни песка не было за линией ворот. Матовый пол из неизвестного материала, на котором время не оставило никаких следов. По его поверхности скользили быстрые коричневые огоньки, образуя дорожку. Своим мельканием они будто говорили: иди за мной… Очень осторожно, пробуя пол ногой, Штейнглиц ступил на матовое, полупрозрачное, словно из стекла, покрытие. Ничего не произошло. Только по-прежнему огоньки убегали внутрь пещеры… Ещё шаг, и ещё… Андрей также последовал примеру старшего товарища, но едва оба учёных отдалились от входа метров на сто, как ворота вновь пришли в движение, и массивные, почти двенадцатиметровой толщины створки сомкнулись. На пол бессильно упал перерубленный страховочный канат. Люди не успели выскочить наружу…

В отчаянии Штейнглиц опустился на покрытие пола.

– Простите меня, Андрей… Я не догадался, что здесь может быть защитная система от несанкционированного доступа.

Русский покрутил головой.

– Не умирайте раньше времени, профессор. Не пора ли нам посмотреть, куда ведут эти огни?

– А если там ловушки? На случай, что мы минуем ворота?

– Чему быть, того не миновать. Что это?!!

Невольно Ярцев схватил профессора за рукав скафандра – медленно, едва-едва начали светиться длинные полосы на высоком потолке, затем из ряда отверстий повалили клубы газа. Ничем другим эти белесые облака не могли быть. Постепенно неизвестное вещество заполнило всё вокруг. Андрей похолодел – кажется, наступал их последний миг жизни. Поднёс руку с индикатором среды к глазам, пытаясь что-нибудь рассмотреть через быстро запотевающее стекло гермошлема, и с трудом разглядел показатели – давление в пещере неуклонно повышалось. Русский торопливо вытащил из сумки портативный газоанализатор, лихорадочно сделал пробу и заорал от восторга:

– Профессор! Кислород! Здесь КИСЛОРОД! Это – шлюз, чёрт меня побери! Смотрите!

Сунул руку с прибором прямо в глаза немцу и с удовольствием наблюдал, как у того расширились удивлённые зрачки.

– Не может быть… – прошептал тот, отодвинул загораживающую обзор руку Андрея в сторону, перевёл взгляд на собственный датчик давления, затем, чуть помедлив, решительно отщёлкнул застёжки шлема. Ошеломлённый мужчина рванулся, чтобы помешать, но было уже поздно – прикрыв глаза, Штейнглиц сделал первый вдох, затаил дыхание. Через мгновение второй, третий…

– Хм… Коллега, нормальный воздух. Правда, мне кажется, чуть густоват, но, вы же знаете, что мы тут сидим на «горной» норме…

И это было правдой. Для экономии драгоценных ресурсов содержание кислорода в колонии поддерживалось аналогичному на высоте трёх тысяч метров над уровнем моря Земли. А профессор продолжал делиться впечатлениями:

– Нормальная влажность. Никакого першения или сухости в горле. Запахов тоже нет. Хотя я ощущаю тепло, идущее откуда-то из глубины…

Андрей с ужасом смотрел на старика, ожидая, что тот в любой момент схватится за горло и упадёт, но шли секунды, потом минуты, а бормочущий монотонным голосом немец и не думал умирать. Решившись, Ярцев тоже разгерметизировал свой скафандр, и, взяв шлем на сгиб локтя, завертел головой во все стороны. По пещере прошла дрожь. Раз, другой, затем возник приглушённый гул, и через мгновение пропал. ОНО просыпалось после многотысячелетней спячки, почувствовав присутствие новых хозяев. Вновь вспыхнул свет, только уже не тот, с искусственным розовым оттенком, а более естественный. Ближе к солнечному по спектру, не так раздражающий глаза. Затем и стены тоже начали светиться. Вначале едва-едва, затем – всё ярче и ярче. Стали видны ряды забранных сеткой с двенадцатигранными ячейками отверстия в своде потолка, откуда бил лёгкий ветерок. Изумлёнными глазами оба учёных смотрели на всё это, не в силах тронуться с места. Наконец, Штейнглиц тронул коллегу за руку:

– Что, Андрей, идём дальше?

Тот спохватился:

– Да, профессор. Отступать некуда, позади – Москва…

И удивился острому взгляду учёного и его усмешке в седые усы… Первые сто метров. Вторые. А затем к уже привычным бегущим огням добавилось нечто новое – гораздо более яркая синяя вспышка, убегающая вдаль. Раз, другой, третий… На четвёртый раз к светлячку добавился и сигнал – заунывное гудение, похожее на человеческие сирены, раздававшиеся всякий раз, когда люди отступали от проложенного светлячком маршрута. Ярцев не выдержал:

– Кажется, нас куда-то зовут.

– Вы правы, коллега. Наверняка в зал управления. Либо туда, где стоят автоматы, могущие нам каким-либо образом всё объяснить.

– Что – всё?

Тот вздохнул:

– Думаю, что нам покажут нечто вроде фильма, где будет объяснено, зачем и для кого построено это вот… Хранилище или убежище. Узнаем, когда исследуем всё. Помните фантастические фильмы? Там тоже каждый раз при встрече с пришельцами непонятливым землянам крутили обучающие фильмы.

– Ха, профессор! Скажете тоже! Это, сами сказали – фантастика!

– А разве это место, где мы сейчас находимся, не фантастика?

Крыть было нечем, и Андрей замолк. Он испытывал к пожилому немцу настоящее уважение, впрочем, как и все остальные колонисты, независимо от должности, национальности, возраста. Акселю Штейнглицу было уже под семьдесят, когда он впервые три года назад ступил на поверхность Марса. И с той поры профессор ни разу не был дома, на Земле. Близких родственников, кажется, на голубой планете у него тоже не было. Во всяком случае, Ярцев ни разу не видел, чтобы тот пользовался сеансами связи с Землёй, отдавая выделенное ему время другим людям. А вообще для немца не существовало ничего, кроме работы. И практически всё время, кроме сна и еды, он отдавал изучению древнего Марса…

– Хорошо, профессор. Идёмте. Раз вы считаете, что нас зовут.

– Не зовут, а приглашают.

Невозмутимо парировал тот и последовал туда, куда манил огонёк…

Глава 4

…Михаил аккуратно выложил перед собой, в любовно сделанную накануне нишу гранаты, запасные рожки. Оставалось только ждать. Ждать неизбежного…

До соседней деревни добрались. Хорошо, что их смогли предупредить. Соседский мальчишка, Василий, собрался в гости к подружке. Но, слава богу, заметил дым над поймой. А когда принюхался – понял, что к чему. Благо ума хватило сразу назад рвануть…

…Тогда, месяц назад демобилизованному солдату казалось, что всё кончилось. Все эти ужасы, те кошмары, которые он находил на своём длинном пути. Эти вырезанные до последнего человека деревни, сожжённые дотла города… ЭТИ словно взбесились – они не щадили никого. Ни детей, ни стариков. Женщин умерщвляли с особой жестокостью. Практически ни одной он не встречал, чтобы несчастная не прошла все муки ада. Почему? Вначале не мог понять, пока не поймал одного из бандитов, отставшего от своих по причине переизбытка гашиша в организме. После короткого упрямства пленный признался, что так повелел их духовный вождь. Мол, эти гяуры уже совсем ослабли, так зачем истинным воинам щадить их самок? Нельзя смешивать чистую горскую кровь с той жижей, что течёт у жителей равнин. И надо уничтожить равнинных всех, до единого. Не щадить никого и ничего, разрушать и жечь всё, что только можно. Тогда, через обновление восстанет их род, и горные племена вновь займут своё место и положение под солнцем…

…Поправил ветки, маскирующие позицию. Ещё раз проверил сектор обстрела. Слева и справа – растяжки. С фронта – самодельная мина. Бутылки со смесью бензина и сахарного сиропа, между которыми прикреплена граната со снятой чекой. Если заденут – рванёт, и тогда огненная купель нападающим обеспечена. Заодно и сигнал своим – уходить в лес… Поправил на боку нож, последнюю надежду. Справа, под рукой – пистолет. Старенький «макаров» с тремя патронами. Два – им. Последний – себе. В плен солдат сдаваться не собирался. Знал, чем всё кончится… Он почти доехал до Москвы, поезд уже шёл по санитарной зоне, проводница закрыла туалеты. В столице нужно было пересесть на другой состав, идущий на Север, там было спокойнее. Но… Дрогнула земля, ощутимо тряхнуло даже в вагоне. Машинист включил экстренное торможение, и когда состав замер на месте, все бросились из вагонов – над городом медленно вставало облако дыма и пыли… Потом полыхнула Капотня. Огромные нефтеперегонные заводы вспыхнули, словно спичка. Пламя перебросилось на рядом находящиеся очистные сооружения, и оттуда очень быстро поднялось гигантское белое облако, медленно ползущее в сторону. Спас боковой ветер. Дым от горящих складов с хлором, который до сих пор по бедности применяли для обеззараживания воды, ушёл на восток. Что там творилось, он мог только догадываться. И ни капли дождя, чтобы прибить заразу к земле…

…Лесные птицы беззаботно чирикали. Значит, пока спокойно. ИХ ещё нет. Но скоро придут. И он их встретит. Там, позади, живут те, кто приютил его. Накормил, обогрел. Его ровесников в деревне почти не было. Так, четверо спившихся полубомжей. Остальные – кто подался в город, кто уже умер от палёной водки. Словом, старики, женщины, несколько детей. Человек десять молодок с привычной печатью вечной усталости на лице, до этого дня рьяно пытавшихся обратить на себя его внимание. Михаил поправил старикам заборы, помог вычистить единственный уцелевший в когда-то богатой деревне колодец. У своих хозяев, бездетных стариков, переложил печь, починил крышу. Дел на деревне здоровому непьющему мужику хватало. Всех не переделать. Казалось, что нашёл себе дом, поскольку родных краёв больше нет. Все убиты, дома – сожжены. Да и кто там ждал бывшего сироту? Ушёл в армию из детского дома. Шесть лет войны. Уцелел. Выжил, короче. Повидал всякого. И научился многому. Мог в темноте попасть на звук. Снять бесшумно часового. Поставить растяжку. Отлично стрелял. Пожилой прапорщик, потом бесследно пропавший в плену, научил работать топором, немного плотничать. Соседняя строительная часть, поскольку новое российское Правительство вновь решило возродить разрушенные беспрерывной войной города – класть кирпичи, ставить электрическую проводку. Жадно учился сам всему, что пригодится на «гражданке», благо боевые и стройбатовские офицеры не стеснялись рядового, а помогали. Ему везло с людьми. С теми, кто его окружал все эти годы…

…Кажется, гудит вдалеке. Очень осторожно пошевелился, чтобы размять затёкшие от неподвижного сидения суставы. Снова приник к мушке. И чуть ли не на пределе видимости уловил движение. Едут. Два грузовика. Ну что же, значит, пришла пора. Эту деревню новые мюриды даром не возьмут. Ещё умоются кровью, суки… Я жду вас. Давайте скорее… Единственное, чего боялся Михаил, это шальной пули. Не потому, что умрёт. К смерти он был давно готов. Боялся, что погибнет до того, как заберёт с собой на тот свет нескольких потерявших человеческий облик существ, которых он уже не мог называть людьми…

Первая очередь хлестнула по капоту старого разбитого грузовика, заставив запарить разбитым радиатором и уткнуться в кювет. Через борта стали спрыгивать боевики, но короткие злые очереди быстро убрали их за обшитые сталью бока кузова. Вторая машина прибавила скорость, обходя подбитый грузовик. Михаил выругался сквозь зубы – никак не удавалось попасть в водителя. То ли тот пригнулся, то ли борта были бронированы. Но пули бессильно исчезали в корпусе машины. Над головой свистнула первая пуля, вторая… Пора менять позицию. Он быстро перекатился в сторону, и, прикрываясь могучими соснами, быстро перебежал влево. Залёг на второй лежке, снова упёр приклад в плечо и нажал курок. Обрадованные было короткой передышкой, бандиты полезли из-под машины, чтобы вытолкнуть грузовик из канавы, но тут автомат вновь заговорил, отправив к праотцам сразу троих. Вновь раздалась беспорядочная стрельба в ответ. И тут Михаила обожгло – вторая машина, не останавливаясь для помощи своим, прорывалась к деревне. Он на мгновение замер – вот этого никак не мог предусмотреть… А если… Задыхаясь, солдат рухнул перед мостом. Ему удалось срезать путь через лес, пока дорога петляла между холмов. Последняя граната… самодельная рубашка из насечённых в кузне гвоздей. Ну, я вас жду, сволочи… Где-то там позади мелькнула чья-то белая рубашка уходящих в лес жителей деревни. Они не стали ждать сигнала, а двинулись в путь сразу, как только услышали стрельбу. Правильно… Грузовик разогнался с горы и мчался на полной скорости, рассчитывая проскочить опасное место. Михаил молча ждал. Все эмоции остались там, в горах. Шесть лет назад. Он был спокоен до бесчувствия. Ага! Паришь, скотина! Значит, не все пули прошли мимо… Пятьдесят метров. Уже можно разглядеть бледные лица над кабиной, пулемётчика, упершего сошки своего оружия в кабину. Сорок, двадцать пять, пора! Тяжёлая граната угодила точно между передних колёс, машина немного проскочила вперёд, и взрыв полыхнул прямо под баками. Грузовик словно подкинуло, он весь вспух огненным шаром… Из огня выкатилась пылающая фигура, закрутилась слепо, потом рухнула, слабо шевелясь. Михаил не стрелял. Милосердия у него не было. Что хотел для других, получил сам. Гулко ревело пламя в неожиданной тишине. Огненные ручейки потекли к мосту, поджигая на своём пути сухую осеннюю траву, солдат ждал, но из огня больше никто не выскакивал, не открывал по нему стрельбу. Неужели всех? Он не знал, что осколки прошили ранцевый огнемёт одного из убийц, специально приготовленный для нового «развлечения»… И в этот момент по мосту защёлкали пули. Это вторая машина, которую вытащили из кювета и заменили убитого водителя, добралась до места. Чёрный дым, в котором сгорали тела и души несостоявшихся палачей, насторожил их, и, спешившись перед скатом, убийцы развернулись в цепь и начали прочёсывание… Короткая, на три патрона очередь, перекат. Снова очередь. Перебежка. Опять огонь… Он заманивал нападающих за собой, не давая ни секунды расслабиться. Шестнадцатый… Семнадцатый… Да сколько же вас тут, суки!.. Смена магазина. Это – последний. Больше патронов нет. Только в пистолете… А вы, орлы, сосунки. Это не с беззащитными гражданскими воевать. Привыкли, что вы короли, раз у вас оружие. Нет, скоты! Здесь вас ждёт волк! Настоящий волк, битый, опытный… Получи! Размахивающий автоматической винтовкой бородач в папахе рухнул навзничь, получив пулю точно между глаз. Выскочивший за ним напарник на мгновение опешил, и тут же свалился рядом, завыв от разворотившей живот очереди… Запнулся и улетел с разнесённым затылком, окрасив белую бейсбольную кепку алым очередной… Последний из уцелевших, обезумев от страха, поскольку понял, что УБИВАЮТ их, а не они, выбежал на середину деревенской площади и завыл, сжимая в трясущихся руках ручной пулемёт. На его губах выступила пена.

– Обкурился, гадёныш. Что же, наркомания лечится радикально. Свинцом…

Одинокий хлёсткий выстрел поставил точку. Боевик рухнул в пыль, забился, хрипя, потом вдруг выгнулся, упираясь головой в землю, и рухнул вновь. Уже навсегда… Солдат ждал, прислушиваясь. От стрельбы звенело в ушах, но слух быстро восстанавливался. Раздался злобный лай попрятавшихся было при звуках боя деревенских псов, потом рычание и снова лай. Значит, живых нет, понял он. Но бережёного бог бережёт… Прячась, осторожно проверял каждый труп. Раненых не было. Уж слишком давно он воевал. Тем более что это не война. Это там на каждого задетого по куче санитаров и врачей, да ещё пока доставишь до санчасти… А здесь – если зацепили, то твои проблемы. Либо перевязывайся сам, либо сдыхай. Помогать никто не станет. Если только потом, когда досыта развлекутся с захваченными пленниками… И совсем не опьянеют от крови…

Главное, патроны. С десяток гранат. Пригодятся. Ещё как! Ого! Блок сигарет. Давно уже не курил ничего, кроме деревенского самосада… Консервы. А это что? Попробовал на язык и тут же сплюнул – афганский героин. Много. Почти целый пакет. В реку его!.. Неплохой арсенал получается. Автоматы, пистолеты, два пулемёта. Много патронов. Эх, сейчас бы пару ребят из его взвода, и никакие бандиты не страшны. Но… Раскидала судьба кого куда. Кто пропал без вести. Кого достали бандиты или затерялся на бескрайних просторах страны. Самые счастливые те, кто успел перебраться через границу. Впрочем, вряд ли… В Европе сейчас тоже заваруха… Михаил сплюнул и закурил трофейную сигарету. Откинулся к забору, наслаждаясь ароматным дымом. Надо бы за деревенскими сходить. Впрочем, успеет ещё. Отдохнуть бы надо… И оружие убрать лишнее. А то пацаны вездесущие ещё стащат чего, для интереса, и подстрелят друг дружку, не дай бог! Не хотелось бы такой грех на душу брать. Но винтовочка хороша! И как только она сюда попала? Не иначе, как инструкторы доставили. Не сами же эти гады полезли вдруг на тех, с кем соседствовали сотни лет… Значит, кому-то нужно это было… Он мгновенно перекатился в сторону и вскинул трофейную винтовку к плечу, услышав слабый треск ветки под ногой.

– Дядя Миша! Это я, Василий!

– Тьфу, чёрт!

Он смахнул выступивший на лбу пот.

– Повезло тебе, пацан! А то лежал бы сейчас рядом с этими…

Солдат кивнул на груду сваленных в кучу тел. Затем распечатал трофейный блок, вытащил пачку сигарет, вскрыл и с наслаждением сделал первую затяжку. Самую вкусную после работы или боя… Сегодня не повезло им, завтра – может быть, мне. Жизнь пока есть – нужно жить…